Плиний Старший
Естественная история

(1).1. Осталось рассказать о животных весьма тонкого устройства, раз уже некоторые авторы настаивали на том, что они и не дышат и что даже крови у них нет¹⁾.

I. Они многочисленны и много их видов, и населяют землю и воздух. У одних есть ножки, как, например, у многоножки, у других крылья, как у пчелы, у многих и то, и другое, как у муравья, а у некоторых нет ни крыльев, ни ног; и все они справедливо называются насекомыми в связи с насечками, которые, то начиная от шеи, то с груди, то с живота, разделяют их тела на опоясывающие части, соединенные только тоненькой трубкой. У некоторых из них складки, образованные насечкой, оборачивают не все тело, а бывают только на брюхе или в нижней части, и они подвижны благодаря системе членений, вставленных друг в друга; ни в какой другой области не проявилась изобретательность природы, как здесь.

(2).2. С крупными животными или по крайней мере более крупными работа была легче, поскольку тут материя была (изобильна и) весьма податлива: но в этих таких маленьких и таких ничтожных какой ум, какая сила и какое неописуемое совершенство! Как ей (природе) хватило места, чтобы вместить сознание в комара? А ведь есть и еще меньшие. И куда она поместила зрение? Куда добавила способность различать вкусы? Куда вложила обоняние? Откуда она заставляет рождаться этот суровый и достаточно сильный голос?

3. С какой ловкостью прикрепила она крылья, удлинила голени у лапок, устроила пустую впадину в качестве желудка, распалила жажду крови и особенно человеческой крови! А с какой изобретательностью заострила она жало, предназначенное к прободению кожи, как если бы она трудилась с большой вещью, в то время как размер делает его невидимым, она создала его с двойным искусством, одновременно заостренным, чтобы дырявить, и трубчатым, чтобы всасывать! А какие зубы у червя-древоточца,¹⁾ чтобы мог он грызть дубовые бревна с шумом, сообщающем о его труде, и чтобы древесина была его основной пищей!

4. Мы поражаемся башненосным спинам слонов, шеям быков и их силе, с которой они подбрасывают своих врагов вверх, когтям тигров, гривам львов, тогда как природа нигде не предстает во всей своей полноте так, как в своих самых маленьких творениях¹⁾. Вот почему я прошу читателей, хотя они и презирают многих из насекомых, не относиться с брезгливостью к тому, что здесь сообщается, так как в созерцании природы ничто не может казаться излишним.

II(3)5. Многие авторы отказывали насекомым в способности дышать, объясняя это тем, что также полагают, что насекомые живут, как растения и деревья, но как будто есть большая разница в том, что кто-то дышит или живет. По той же причине, полагают они, нет у насекомых и крови, поскольку ее не бывает у животных, у которых нет сердца и печени, а также не дышат те, у кого нет легкого¹⁾. Отсюда возникает ряд многочисленных вопросов.

6. Те же авторы в самом деле отрицают то, что у насекомых есть голос, несмотря на такое громкое жужжание пчел, пение цикад и другие обстоятельства, которые будут рассмотрены в свою очередь¹⁾. А меня наблюдение за природой всегда убеждало в том, что в ней ничего не надо считать невероятным. И я никак не пойму, почему легче представить, что у них нет души и они живут, чем то, что они дышат без легкого, о чем мы уже говорили в разделе о морских животных, несмотря на густоту и глубину влаги, создающей препятствие для дыхания. Неужели у насекомых нет души,

7. хотя некоторые из них летают и как бы живут в самой стихии души, хотя у них есть инстинкт питания, произведения потомства, труда и даже забота о будущем; хотя они лишены внутренних органов, так сказать, носителей чувств, они тем не менее имеют слух, обоняние, вкус, не считая других драгоценных даров природы, изобретательность, отвагу, ловкость — легко ли такое представить?

8. Я согласен, у них нет крови, такой, какая она у других животных, и которой они все схожи¹⁾.

Но так же, как в море у сепии вместо крови некая черная жидкость²⁾, а у багрянок та жидкость, которой пользуются при окраске тканей, так и у насекомых животворная влага, какой бы она ни была, она и должна считаться кровью. В конце концов, пусть каждый об этом судит, как ему угодно; наша задача описывать очевидные природные свойства вещей (naturas rerum), а не выискивать сомнительные причины.

III(4)9. Насекомые, насколько можно судить, очевидно, не имеют ни нервов, ни костей, ни шипов, ни хрящей, ни жира, ни плоти, ни даже хрупкой раковины, как у некоторых морских животных, ничего такого, что можно было бы точно назвать кожей, но имеют тело, представляющее собой нечто среднее между всеми этими вещами, на вид сухое, более мягкое в брюшной полости, в других частях более защищенное, чем твердое. Вот и все, что они собой представляют, и больше ничего другого; ничего внутри, кроме небольшой скрученной кишки.

10. Даже когда их и разрывают на куски, живость их все еще большая, и отдельные части продолжают двигаться, потому что, какова бы ни была их жизненная основа, она не располагается в каких-то определенных органах, но распределена по всему телу и менее всего находится в голове, так как, если оторвать, совсем не двигается, если только не оторвать с грудиной. Ни у какого другого рода животных нет так много ножек, и чем их больше, тем дольше остаются живыми их обладатели, будучи разорваны на куски, как это видим на примере сколопендры. У них есть глаза, а из чувств, среди прочего, осязание и вкус, а некоторые имеют и обоняние, немногие еще и слух.

IV(5)11. Однако из всех первенствуют пчелы, и они справедливо вызывают особенное восхищение, ведь из всех насекомых только они произошли ради блага человека. Они собирают мед, этот сок сладчайший, легчайший и полезнейший для здоровья, строят соты и производят воск, имеющий тысячу употреблений в жизни, они признают труд, совершают деяния, имеют общественное устройство, отдельные советы, общих предводителей, и, что самое удивительное, нравами отличаются от всех остальных,

12. поскольку представляют собой ряд не прирученный, но и не дикий. Вот какова природа вещей, раз уж она из, по сути дела, мельчайшей тени животного сотворила нечто несравненное! Какие силы, какую мощь сравним мы с такой ловкостью и с таким старанием! Какие мудрые мужи могут, клянусь богом, сравниться с ними в уме? И разве не первенствуют они определенно в том, что не признают никаких других интересов, кроме общих? О том, есть ли у них душа, не может быть вопроса; следует также признать, что у них есть кровь: как же не много может быть ее в таком маленьком тельце! Оценим же после этого их гениальность.

V(6)13. Зимой они прячутся — иначе откуда бы у них были силы переносить иней, снег, дуновение аквилона? — как, конечно, и все остальные насекомые, но зимовка короче у тех, кто прячется в наших домах, и отогреваются рано¹⁾. На пчел времена года и местности влияют по-разному, если только не ошибались древние авторы. Они прячутся с заходом Плеяд и остаются в укрытии до восхода этого созвездия²⁾, а вовсе не только до начала весны, как говорили, и никто в Италии не думает, что они вылетают наружу до цветения бобов.

14. Тогда они выходят ради дел и труда, и если небо позволяет, ни один день не пропадает в праздности. Сначала они строят соты, лепят воск, то есть делают себе дома и комнатки, затем производят потомство, и наконец, мед; воск делают из цветов, пчелиный клей из слез тех деревьев, что производят смолу¹⁾, из сока, камеди и смолы ивы, вяза, тростника.

15. Этими веществами как какой-то штукатуркой они покрывают вначале весь улей внутри, и к ним пчелы подмешивают соков погорше, чтобы защититься от алчности других зверушек, так как пчелы знают, что производят нечто, что может пробудить сильные желания; тем же веществом они покрывают со всех сторон более широкие двери.

VI(7)16. Сведущие люди первый слой называют commosis, второй — propolis, третий — pissoceros. Прополис располагается между двумя другими слоями и воском, и из него очень много лекарств. Сommosis¹⁾ представляет собой первую прослойку, и у нее горький вкус. Рissoceros располагается поверх нее, напоминая то ли что-то смолистое, то ли жидковатый воск. Прополис²⁾ происходит из более нежной камеди винограда и тополей; благодаря добавке цветов вещество уже более густое, это еще не воск, но основание для сот, им закрывается доступ всякому холоду и насилию, у прополиса есть также запах до такой степени сильный, что его часто используют вместо гальбана.

VII.17. Кроме того, пчелы собирают пчелиный клей — еритак, который одни называют сандарак, а другие — керинт. Он служит пчелам пищей во время их трудов, его запасы часто находят в пустотах ульев, и у него тоже горький вкус. Он возникает из весенней росы и из сока смоляных деревьев, его собирают в меньшем количестве, когда дует африк, более темного цвета — когда австр, самый лучший и красный — когда аквилон, очень изобильный на греческих ореховых деревьях. Менекрат говорит, что это цветок, но, кроме него, никто так не считает.

VIII(8)18. Пчелы делают мед из цветов всех деревьев и всех растений с семенами, кроме rumex и echinopous¹⁾ — таких видов трав. Напрасно некоторые исключают также и дрок: многие сорта меда в Испании собираются на плантациях дрока и имеют его привкус. Я думаю, неверно также исключать и оливы, ибо там, где оливы в изобилии, там появляется много пчелиных роев. Никаким плодам пчелы вреда не наносят, никогда не садятся, не то что на труп, даже на мертвый цветок.

X(10)20. Вот как организованы их работы: в течение дня несение стражи как в военном лагере; ночью отдых до утра вплоть до мгновения, когда одна пчела будит других двойным или тройным гудением, будто трубя в какую-то трубу. Тогда они все разом взлетают, если день обещает быть погожим. Они умеют предвидеть дожди и ветры и в таком случае остаются в улье: также и пчеловоды, видят в их поведении знак, предвещающий погоду. Когда стая принялась за работу, одни несут цветы своими лапками, другие воду, которую переносят во рту, то в виде капелек в пуху, покрывающем их тельце.

21. Это молодые пчелы выходят ради дела и переносят вышеназванные вещи, а старшие работают внутри улья. Те, которые переносят пыльцу цветов, нагружают своими передними лапками задние, весьма шероховатые по форме, передние лапки хоботком, и, нагруженные со всех сторон, они возвращаются в улей, сгибаясь под ношей.

22. Каждую из них встречают три или четыре пчелы, которые ее разгружают. Поскольку внутри улья все занятия тоже разделены: одни строят, другие шлифуют, те переносят материалы, а эти готовят пищу из того, что им принесли; но кушают они на самом деле не раздельно, чтобы не было неравенства ни в работе, ни в еде, ни во времени¹⁾. Строят ульи, начиная со сводов, и как при изготовлении ткани, сочленение ячеек ведут сверху, оставляя проходы у каждого ряда ячеек,

23. один для входа, а другой для выхода. Соты, прикрепленные за верх и немного за боковые стороны, одновременно прикреплены одна к другой и подвешены; они не касаются дна улья, они либо продолговаты, либо округлы, смотря по тому, какой формы требует сам улей; иногда они бывают сразу двух видов, если два роя, проживая мирно вместе, придерживаются разных обычаев¹⁾. Обрывающиеся соты пчелы прикрепляют при помощи подставных столбиков, которые выстраиваются снизу аркадой так,

24. чтобы оставался проход для ремонтных работ¹⁾. Первые три ряда сот остаются пустыми, чтобы не делать доступным для воров²⁾ то, что могло бы их соблазнить; последние ряды более всего полны медом. Именно сзади улья и вынимают соты. Пчелы-носильщики улавливают попутные ветры. Если поднимается буря, они берут камушек и таким грузиком себя уравновешивают. Если ветер встречный, пчелы летят над самой поверхностью земли,

25. уворачиваясь от колючих кустов¹⁾. Наблюдать за их работой — одно удивление: предающихся лени отмечают, изолируют, а вскоре и карают смертью. С удивительной чистоплотностью они выметают все из улья и не оставляют за собой во время работы никакой грязи. Даже сами испражнения работников складываются в определенном месте, чтобы слишком не удаляться, а во время непогоды, когда делать нечего, их выносят наружу²⁾.

26. Когда наступает вечер, гул в улье становится все тише и тише, пока одна пчела, облетая вокруг улья, не подает сигнал "отбой" тем же жужжанием, которое до того означало "подъем", совсем как в военном лагере. Тогда мгновенно все умолкают.

(11). Они возводят сначала жилища для народа, а уже затем — царские. Если в данном году они ожидают изобилия, то пристраивают еще каморки для трутней. Это самые маленькие из ячеек, хотя сами трутни больше пчел.

XI.27. В то же время у трутней нет жал, это как бы недоделанные пчелы, последние недоношенные отпрыски усталых, вышедших на пенсию родителей, позднее потомство, и если угодно, невольники настоящих пчел; а пчелы поэтому ими командуют, в первую очередь выталкивают на работу, а стоит замешкаться, наказывают немилосердно. Трутни не только помогают пчелам в работе, но и приносят пользу в произведении потомства, всей гурьбой сильно нагревая улей.

28. Во всяком случае, чем больше трутней, тем рой плодовитей. Когда мед начинает созревать, пчелы прогоняют трутней, и, нападая на некоторых, а потом на многих, пчелы их убивают. Только весной можно встретить породу трутней. Трутень, если ему оборвать крылышки, попав в улей, обрывает их у других трутней¹⁾.

XII.29. В нижней части улья для своих будущих предводителей они строят царские дворцы просторные, великолепные, отделенные от остального улья, с выступающим наверху бугорком-куполом, который если убрать, то и расплод пчел прекратится. Все ячейки в сотах шестиугольные, и длина каждой стороны равняется одной пчелиной ножке. Никакие работы не совершаются к определенному времени, но в погожие дни они ускоренно трудятся. В один или по крайней мере два дня они наполняют медом соты.

(12).30. Это вещество приходит из воздуха, особенно при восходе созвездий, в основном, когда Сириус во всем своем блеске, и никогда не раньше восхода Плеяд и не в предрассветные часы. Зато на рассвете можно видеть, что листья деревьев увлажнены медом, а те, кто ранним утром оказался под открытым небом, замечают, что и одежды у них увлажнены и волосы слипаются от какой-то жидкости, и то ли это пот небесный, то ли какая-то слюна звезд, то ли сок очищающегося воздуха¹⁾, и как было бы хорошо, если бы мед всегда оставался таким чистым, жидким и естественным, каким он стекает вначале.

31. Но на самом деле, падая с такой высоты, сильно пачкаясь на своем пути, и зараженный встречным дыханием земли, а затем собранный на листьях и травах, накопленный в брюшках пчел — они ведь действительно изрыгают его изо рта — и к тому же подпорченный соком цветов, истомленный в ульях, столько раз перемененный, мед тем не менее доставляет огромное удовольствие, небесное по своей природе.

XIII(13)32. Лучший мед всегда тот, который скапливается в нектарниках лучших цветов, как например, мед с Гиметта и из Гиблы¹⁾, а еще с острова Калидна. Вначале мед жидкий, как вода, и в первые дни он бродит, как виноградное сусло, и очищается; на двадцатый день он густеет, потом покрывается тонкой пленкой, которая получается из пенки при брожении. Самый лучший и наименее испорченный листвой мед собирают с листьев дуба, липы и тростника.

34. Но при всем том в любой стране есть три разновидности меда. Первый — весенний, когда соты строятся из цветов, и который так и называют — "Цветочный". Некоторые против того, чтобы к нему прикасаться, так как это обильная пища для будущего здорового поколения пчел. По мнению других, нужно как можно меньше оставить пчелам этого меда, потому что после него следует большое изобилие при восходе больших созвездий, а затем при солнцестоянии, когда зацветают тимьян и виноградники, то есть основной материал для ячеек в сотах.

35. Есть точная мера в изъятии содержимого сот, потому что скудость в еде приводит пчел в отчаяние, и они либо умирают, либо покидают улей, напротив, изобилие делает их ленивыми, и они начинают есть мед, а не прополис. Поэтому самые старательные из пчеловодов оставляют пчелам пятнадцатую часть этого сбора. Точный день к началу этого сбора установлен своего рода законом природы, и если людям угодно знать и следовать знаниям, скажу, что происходит это в тридцатый день после выхода стаи из улья; и происходит этот сбор почти всегда в мае.

36. Вторая разновидность — летний мед, который поэтому называют "орэон" — своевременный, так как его собирают в самое подходящее время года; когда Сириус во всем своем сиянии, то есть примерно через тридцать дней после солнцестояния. В этом своем произведении природа более всего раскрывает свою изощренность перед смертными, и только человеческое мошенничество все подделывает и все губит.

37. На самом деле, при восходе все равно какого светила, но особенно какого-нибудь знаменитого, или после радуги в небе, но без дождя, а от нагревающейся от солнечных лучей росы происходят не меда, а лекарства, небесные дары для глаз, язв и внутренних органов. Если мед собирают при восходе Сириуса и если восход Венеры или Юпитера, или Меркурия падает на тот же день, как это часто бывает, то сладость его и сила, спасающая людей от болезней и смерти, не меньше, чем у божественного нектара.

XV(15)38. В полнолуние сбор меда самый изобильный, а в ясный день самый жирный. Из всех медов особенно пользуется почетом тот, который вытек сам собой, как молодое вино или молодое оливковое масло, а называется акетон "беспримерный". Всякий летний мед красного цвета, так как его собирают в самые сухие дни. Белый мед не бывает там, где растет тимьян, однако считается, что он наиболее полезен для глаз и для язв. Тимьяновый мед золотистого цвета, очень приятный на вкус... мед из цветочных нектарников жирный, из розмаринов густой, тот мед, что затвердевает, ценится меньше.

39. Тимьяновый мед не сворачивается; если его тронуть, он тянется очень тонкими нитями, и это первое доказательство его доброго качества; если мед тут же обрывается и падает каплями, то это указание на его низкое качество. При последующем испытании он должен соответственно пахнуть,

40. быть горько-сладким на вкус, клейким и прозрачным. Согласно Кассию Дионисию¹⁾, пчелам следует оставлять десятую часть летнего сбора, если соты полны меда; если не вполне, то соразмерную часть; если соты пусты, не прикасаться к ним вообще. Жители Аттики отвели время сбора меда в период опыления смокв²⁾; у других это день, посвященный Вулкану³⁾.

(16)41. Третья разновидность меда и менее ценная — это дикий мед, который зовут вересковым¹⁾. Его собирают после первых осенних дождей, когда только вереск цветет в лесах, и потому он на вид зернистый. Он образуется обычно при восходе Арктура, начиная с конца сентябрьских ид. Некоторые откладывают летний сбор меда до восхода Арктура, потому что с этого момента до осеннего равноденствия остается четырнадцать дней, а от равноденствия до захода Плеяд

42. в течение сорока восьми дней вереск особенно обилен. Афиняне называют это растение "теталикс", а эвбеяне — "сисир", и полагают, что пчелам оно более всего по вкусу, но, может быть, все дело в том, что в это время года нет других цветов. Этот сбор меда кончается вместе со сбором винограда и с заходом Плеяд, во время ноябрьских ид¹⁾. Здравый смысл требует оставить пчелам две трети этого сбора

43. и всегда те, которые содержат прополис. Начиная с зимнего солнцестояния и до восхода Арктура в течение шестидесяти дней пчелы питаются сном, не имея никакого другого пропитания. После восхода Арктура и до весеннего равноденствия в более теплую погоду они уже бодрствуют, но все еще укрыты в своих ульях и пользуются теми запасами съестного, которые отложили на это время. А в Италии они приступают к этим запасам после восхода Плеяд, а до этого времени спят¹⁾.

44. Некоторые пчеловоды подвешивают ульи, извлекая из них мед для того, чтобы точно определить, сколько меда оставить пчелам. Все должно быть поровну, даже по мнению пчел, и утверждают, что в случае обмана при разделе целые ульи вымирают. Прежде всего доставать мед рекомендуется вымытым и чистым. Они ненавидят запах женских менструаций.

45. Когда достают мед, очень полезно изгонять пчел курением, чтобы они не разволновались или сами жадно не съели мед. К частым окуриваниям прибегают, чтобы пробудить их от лени к труду, потому что, если они не находятся в сотах, то соты портятся. С другой стороны, избыток дыма для них как зараза, поскольку мед очень быстро чувствует всякое причиняемое зло, если он прокисает от малейшего соприкосновения с росой. Итак, среди различных видов меда выделяют тот, что зовется "акапиос" — бездымный.

XVI.46. Каким образом производят пчелы потомство, стало для ученых большим и непростым вопросом; ведь никогда не видели, как пчелы совокупляются. Многие полагали, что зачатие производилось во рту от цветов, умело и с пользой подобранных и смешанных. Некоторые считают, что пчелы рождаются от соития с единственной особью, которая в каждой стае зовется царем: это единственный самец, чрезвычайной величины, так что он никогда не устает, никакое потомство не случается без его участия, и остальные пчелы сопровождают его как самки самца, а не как вождя. Такое мнение, хотя и возможное, опровергается рождением трутней. Какова причина, по которой от одинакового соития происходят одни совершенные,

47. а другие несовершенные? Вероятно, первое мнение более правдоподобное, если бы только и оно не наталкивалось на трудность другого рода: ведь на самом деле иногда в отдаленных частях ульев рождаются более крупные пчелы, которые изгоняют остальных. Зло это зовется оводом, и как же оно рождается, если пчелы сами управляют произведением потомства?

48. Верно то, что они высиживают потомство наподобие кур. То, что вылупливается, сначала выглядит как белый червяк, лежащий в перевернутом виде и так примыкающий к воску, что кажущийся его неотъемлемой частью. Царь, как только родится, сразу имеет медовый цвет, как будто составлен из всех отборных цветов; это не червяк, но с самого начала у него есть крылья. Другие пчелы, обычные, когда начинают приобретать форму, называются "нимфы". Тогда как трутни называются "сирены", или "кефены".

49. Если кто оторвет голову детенышу того или другого вида, прежде чем у них появятся крылья, матерям достанется приятнейшее кушанье. Через некоторое время они подкладывают личинкам пищу и высиживают, сильно жужжа, чтобы создать тепло, как полагают, нужное для вылупливания, и так до тех пор, пока, прободав мембрану, которая скрывает каждого, как в яйце, не выйдет на свет целая стая. Это было видано в пригороде Рима, на вилле одного консуляра¹⁾,

50. который сделал ульи из прозрачного фонарного рога. Детеныши развивались в течение сорока пяти дней. В некоторых сотах были так называемые "гвозди", горькие затвердения воска, которые случаются, когда детеныш не вылупливается из-за болезни или лени, или природного бесплодия; это пчелиный выкидыш. Малыши, как только вылупились, сразу работают со своими матерями, получая соответствующее воспитание; молодого царя также сопровождает рой его сверстников.

51. Пчелы воспитывают несколько царей¹⁾, чтобы не оказаться без единого царя; а после того как молодые избранники начинают взрослеть, с общего согласия пчелы убивают худших, чтобы избежать распада стаи. Есть два рода царей: лучший — красный, худший — черный или в крапинку. Царей отличает всегда красота и рост в два раза больший, чем у остальных пчел; крылья у них короче, лапки прямые, поступь более гордая. На лбу у них пятнышко в форме диадемы.

XVII(17)52. Пусть другие занимаются вопросом, один ли был Геркулес и сколько отцов Либеров¹⁾, всеми этими вопросами, погребенными под пылью веков. А вот по поводу маленькой вещицы, к тому же напрямую связанной с нашими поместьями и которая всегда имеется в изобилии в нашем распоряжении, авторы все никак не могут договориться, только ли у царя у одного нет оружия, и не вооружен ли он ничем, кроме своего величия, или же природа дала ему одно оружие, но довольствовалась тем, что запретила им пользоваться. Но определенно известно, что царь никогда не пользуется жалом. Удивительна покорность народа, который его окружает.

53. Когда он выходит, весь рой собирается вокруг него, оберегает его, защищает, укрывает от непрошенных взглядов. В остальное время, когда народ занят трудом, царь наблюдает за работой изнутри, как бы приободряя, и только сам не обязан трудиться. Вокруг него своего рода свита и ликторы, постоянные охранники власти.

54. Царь выходит наружу только тогда, когда рой собирается переселиться. Об этом можно узнать задолго заранее по жужжанию в течение многих дней внутри улья, что ясно указывает на приготовления пчел в ожидании подходящего дня. Если оторвать крыло у царя, то и весь рой не покинет улья. Когда пчелы в пути, каждая старается приблизиться к царю и радуется быть замеченной в деле. Усталого царя пчелы поддерживают на своих плечах, совсем лишенного сил вообще несут на себе. Если кто-то отстает из-за усталости и теряется, то такая пчела следует за царем по запаху. Где царь останавливается, там пчелы и разбивают свой лагерь.

56. Захватив предводителя, удерживают весь рой; потеряв предводителя, рой рассеивается, перебираясь к другим предводителям. Во всяком случае, они никогда не могут быть без царя. Они убивают их с сожалением, когда царей несколько, и они разрушают соты с новорожденными, когда не надеются на урожай. Тогда они изгоняют и трутней.

57. Вместе с тем мне известно, что по поводу трутней существуют сомнения, и некоторые авторы их считают особым родом, наподобие пчел-воровок, которые превосходят пчел-царей размером, но черны и с большим брюхом, а зовут их так, потому что воруют тайком мед. Точно, что пчелы умерщвляют трутней, у тех же царей не бывает. И то, как рождаются они без жала, остается под вопросом.

58. Влажной весной лучше расплод пчел, сухой — более обильный мед. Если в некоторых ульях еды не хватает, пчелы совершают набеги на соседей с целью пограбить. Но те часто дают отпор и вступают в битву, и если при этом присутствует пчеловод, то одна из противоборствующих сторон, чувствуя, что он на ее стороне, на него не нападает. Часто они сражаются и по другим причинам, выстраиваясь двумя армиями с двумя военачальниками, часто из-за ссор во время сбора цветочной пыльцы, когда каждая пчела зовет своих себе на помощь: такую битву можно остановить, подбросив пыли или подпустив дыма; а примиряют их молоком или медовой водой.

XIX(18)59. Бывают деревенские и лесные пчелы, на вид лохматые, намного более яростные, но лучшие работники и производители. Городских два вида: лучшие пчелы — мелкие и пестрые, округлые и плотно сбитые; похуже длинные, похожие на ос, из этих еще хуже волосатые. В Понте водятся белые пчелы, которые производят мед два раза в месяц; на берегах реки Термодонт¹⁾ есть два вида таких пчел: одни производят мед на деревьях, другие под землей, оба вида пчел сооружают ульи в три ряда, и они очень производительные.

60. Природа наделила пчел одним жалом, присоединенным к животу, чтобы те могли наносить только один удар. Некоторые полагают, что пчелы умирают сразу, как только ужалят, другие считают, что смерть наступает только, если жало вонзается достаточно глубоко, так что за ним увлекаются некоторые внутренности; в противном случае пчелы без жал становятся трутнями и перестают делать мед и подобно кастрированным мужчинам, теряют способность наносить вред или быть полезными.

Существует много примеров лошадей, убитых пчелами.

61. Пчелы ненавидят плохие запахи и далеко бегут от них, как, впрочем, не любят и искусственные, и они нападают на тех, от кого пахнет благовониями. Пчелы и сами подвергаются нападениям со стороны многих животных. На них нападают, хотя и того же вида, но выродки — осы и шершни, а также особый вид комаров, которых зовут "muliones" — "погонщики мулов". Разоряют их ульи ласточки и некоторые другие птицы.

62. Лягушки устраивают засады на пчел, когда они отправляются за водой, а ведь это у пчел основная забота, когда у них расплод. И это касается не только лягушек, населяющих пруды и реки. На самом деле и жабы подбираются к ульям и, подкравшись к входу, дуют в отверстие: на этот шум летит стража, и ее тут же утаскивают. Сообщают, что лягушки не чувствительны к ударам пчелиного жала. Враги пчел и овцы, и пчелам трудно выпутываться из шерсти. От запаха раков, если их кто-то готовит рядом с пчелами, гибнут.

XX.63. Страдают они и от своеобразных болезней. На них указывает грусть, доводящая до оцепенения, а затем то, как одни пчелы провожают больных до входа под теплоту солнца и дают им есть, другие переносят мертвецов наподобие похоронной процессии во время погребения.

XXI.65. Эхо тоже враг пчел, которое повторяющимися звуками, как ударами, гонит их перепуганных; туман — тоже враг. Пауки, может быть, тоже самые заклятые их враги: когда им удается растянуть паутину в ульи, они губят весь рой. А еще эта бабочка, трусливая и подлая, которая летает вокруг зажженных светильников, тоже несет пчелам погибель и при том разными способами: сами бабочки едят воск и оставляют выделения, из которых потом выводятся личинки; и также нитки, как паучьи, они свивают, где бы они ни оказались, извлекая их преимущественно из пушка в крылышках.

66. Так же в самом дереве ульев рождаются древоточцы, которые особенно падки на воск. Губит их и собственное чревоугодие; когда пчелы сильно переедают цветов, особенно весной, у них случается сильный понос. От оливкового масла гибнут не только пчелы, но и вообще все насекомые, особенно если их выставить на солнце с намасленной головой.

67. Иногда они сами причина собственной смерти, когда чувствуют, что у них отбирают мед, и алчно его пожирают. В остальное время они очень скупы и прогоняют расточительных и прожорливых в не меньшей степени, чем ленивых и трусливых. И даже собственный мед бывает для них губителен: если их смазать сзади медом, умирают. Столько врагов, столько превратностей — а ведь я упомянул лишь малую часть — подстерегают столь усердно деятельное существо! О лекарственных свойствах пчел расскажем в свой черед, а сейчас речь идет только об их природе.

XXII(20)68. Они радуются хлопанию в ладоши, звуку бронзы, слетаются на этот звук; и это ясно свидетельствует о том, что у них есть также чувство слуха¹⁾. Когда все работы завершены, а потомство воспитано, свободные от всяких забот пчелы совершают постоянные упражнения, разлетаются на просторе, поднимаются ввысь, описывают круги в полете, и так до тех пор, пока не приходит время возвращаться к трапезе.

69. Жизнь их весьма продолжительна, и длится она, если им удается избежать врагов или несчастных случаев, семь лет; говорят, целый улей никогда не существовал более 10 лет. Некоторые полагают, что мертвые пчелы, сохраняемые зимой дома, а затем вынесенные на весеннее солнце и разогретые в остывающем пепле сожженных фиг, после этого оживают.

XXIII.70. Согласно этим авторам, весь рой, полностью погибнув, может возродиться из брюха свежезабитого и укрытого навозом быка; Вергилий сообщает то же самое о телятах; так же из трупов лошадей возрождаются осы и шершни, а из ослов — скарабеи, и так вот природа превращается из одного в другое¹⁾. Но можно видеть совокупления всех этих насекомых, и, однако, их детеныши имеют то же строение, что и у пчел.

XXIV(21)71. Осы строят гнезда из глины на некотором возвышении и в них заводят соты; шершни их устраивают в норах или под землей. У этих двух видов насекомых ячейки шестиугольные, их воск, добытый из коры деревьев, похож на паутину. Потомство, как это и бывает у дикарей, рождается не одновременно: один уже взлетает, другой в куколке, а третий еще только личинка, и все это осенью, а не весной. Растут они в основном в полнолуние.

72. Осы, которых называют "ихневмоны" — они меньше других — убивают пауков особого рода, по названию "фаланги", и переносят к себе в гнезда и, откладывая в них личинки, производят из них свое потомство. Более того, все эти насекомые плотоядны, в противоположность пчелам, которые ни к чему плотскому не прикасаются. Зато осы охотятся на больших мух, отрывают им головы, а остальные части тела уносят.

73. Лесные шершни живут в дуплах, зимой они прячутся, как и другие насекомые, а продолжительность жизни не превышает двух лет. Обычно после их укуса бывает лихорадка. Некоторые авторы сообщают, что трижды девяти укусов достаточно, чтобы убить человека¹⁾. Другие шершни, которые помягче, — двух видов: работники, поменьше размером, что умирают зимой, и мамки, которые живут по два года, и они-то миролюбивы.

74. Весной они строят гнезда, обычно с четырьмя входами, в которых должны рождаться работники. Стоит им вылупиться, как тут же они сооружают новые гнезда, еще больше, в которых они будут производить будущих матерей: с этого момента они приступают к исполнению своих обязанностей и выкармливают матерей. Матери на вид крупнее, и не известно, есть ли у них жало, учитывая, что они его не показывают. У шершней тоже есть свои трутни. Некоторые авторы полагают, что все насекомые теряют жало с приближением зимы. Ни у шершней, ни у ос нет ни царя, ни войска, но их множество всякий раз возобновляется молодой порослью.

XXVIII(24)79. Не будет лишено смысла добавить сюда рассказ о природе пауков, достойной совершенно особенного удивления. Существует много их разновидностей, достаточно хорошо известных, и нет необходимости их все называть. Фалангами называют пауков, укус которых вредоносен, тело маленькое, пестрое, в крапинку и которые продвигаются вприпрыжку. Другая разновидность фаланг — черная, с очень длинными передними лапками. У всех лапки трехсуставчатые.

80. Из пауков-волков самые маленькие не ткут паутины, а больше делают ее в земле и перед своими норами вывешивают как маленькую прихожую. Третий вид этих пауков замечателен ученостью своей работы. Он ткет паутину и в его утробе хватает материала для такой большой работы, то ли потому что, как нравится думать Демокриту, в положенное время происходит изменение вещества, содержащегося в животе, то ли потому, что паук сам по себе обладает внутренней способностью производить шерсть. Каким верным крючком, из какой тонкой и равномерной нити делает он свою пряжу, самим собой пользуясь как грузовиком!

81. Ткать начинает из середины, протягивая нить по кругу, как бы вычерченному по циркулю, делая петли на равных промежутках, но увеличивая и расширяя, отправляясь от наименьших, которые он крепит неразвязываемым узлом. С каким искусством прячет он петельки в переплетениях своей сетки! И кажется нет совсем никакой шероховатости в этой мягкой ткани и как бы искусно отполированной благодаря ее очень плотному устройству! Какие редкие складки образует паутина на ветру, так, что если что-то попало внутрь, то уже не выпадет!

82. Считается, что усталый паук оставляет в верхней части своей ткани протянутые утки, но эти утки с трудом можно разглядеть, и как в наших охотничьих сетях, нити, задетые жертвой, затягивают ее в складку. А у самой засады с каким архитектурным искусством устроено сводчатое завершение! И насколько она мохнатее всего остального на случай холодов! Как далеко от центра держится паук, занятый как будто чем-то посторонним, спрятавшись так, что никто его не может увидеть! Ну и крепкий же он, когда выдерживает напор ветров и тяжкий вес массы пыли.

83. Ширина паутины часто обусловливается промужутком между двумя деревьями, когда паук упражняется и обучается ткать паутину; длина нити равняется расстоянию от верхушки дерева до земли; и тогда паук быстро подымается с земли наверх по той же нити, и одновременно он ткет другую нить. Когда же в паутину попадает добыча, то какая бдительность и какая быстрота захвата! Даже когда добыча попадается на краю паутины, паук бежит в середину, потому что это лучший способ, раскачивая паутину, еще сильнее запутать попавшегося. Если паутина рвется, паук восстанавливает ее с той же тщательностью.

84. Паук охотится также на детенышей ящериц, сначала опутывая им мордочку паутиной и только после поимки кусая их в губы — зрелище как в амфитеатре, если кому доведется увидеть. Бывают от пауков и предзнаменования: накануне подъема уровня воды в реках пауки переносят свои паутины повыше. Они же в ясную погоду плетут паутины, а в пасмурную — распускают; также большое количество паутины в воздухе — это знак дождя. Полагают, что самка ткет, а самец охотится; так что их хозяйственные обязанности разделены поровну.

XXIX.85. Пауки совокупляются сзади, откладывают личинки, похожие на яйца. Я не могу задержаться с рассказом о том, как они рождают, потому что ничего другого о насекомых и не расскажешь. Они откладывают яйца на паутину, но рассыпанными, поскольку, испуская их, они совершают прыжок. Только фаланги высиживают потомство прямо у себя в логове и в большом количестве, а те, вылупившись, пожирают свою мать, а также часто и отца, поскольку он помогает их высиживать. Одни откладывают до трехсот яиц — другие меньше — и высиживают их три дня. Детеныши достигают полного развития через четыре недели.

XXX(25)86. Таким же образом, как и фаланги, откладывают личинки в форме яиц наземные скорпионы и таким же образом погибают. Скорпион смертоносное существо, ядовитое, как змея, с той лишь разницей, что ради больших мучений скорпион причиняет смерть медленную с трехдневной агонией. Его укус всегда смертелен для девственниц и почти для всех женщин, а также для мужчин утром, когда скорпион вылезает из своей норы, еще не разрядив в каком-то случайном ударе своего изголодавшегося жала¹⁾.

XXXV.103. <...> Передают, что в Индии саранча — трех стоп в длину, что, когда она высохнет, ее голенями и бедрами можно пользоваться как пилой. <...>

XXXVI.111. Рога индийского муравья, прикрепленные в храме Геркулеса в Эритрах, стали диковиной. Эти муравьи выносят золото из пещер в земле, в области северных индов, которые называются дардами. У них цвет кошек, величина египетских волков. Вырытое ими в зимнее время золото инды крадут в летний зной, когда муравьи укрываются от жары в норах, однако растревоженные запахом, муравьи стремительно выбегают и часто растерзывают убегающих на каких бы ни было пребыстрых верблюдах: так велика стремительность и свирепость при любви к золоту. <...>

Северные варвары пьют из рогов зубра, наливая [напиток] из сосудов в оба рога, взятые с головы одного животного.

(...) У нас рог зубра¹⁾ распиливают на пластинки — они прозрачны и даже шире изливают заключенный в них свет.²⁾ Их применяют для изготовления многих предметов роскоши, то окрашивая, то нанося окраску снизу, то делая так называемые по роду живописи кестроты.³⁾ (...)

XLV.128. <...> нет никаких рогов у самок <...> непарнокопытных, за исключением индийского осла, который одним вооружен рогом. <...>

LXXV.193. В черной желчи кроется причина нездоровья человека и смерть в случае, если вся желчь разольется...

LXXV.194. Ее лишены [животные], которые питаются полынью в районе Понта.¹⁾

CVI.255. <...> Непарнокопытным не бывает ни одно двурогое животное; однорогое животное — только индийский осел; однорогое и парнокопытное животное — орикс. Бабки есть у одного только индийского осла среди непарнокопытных <...>

CXII.270. Голос обллдает удивительным и достойным упоминания свойством. В орхестре театра он поглощается насыпанными опилками или песком, а также окружением грубо отделанных стен и пустыми бочками. Но он же распространяется по прямой или вогнутой стене и, если не препятствует какая-либо неровность, то слово, сказанное даже тихим голосом, доносится до другого конца.