Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

На следующий день они оставили Киликию и направились в каппадокийский город Мазаку, большой и прекрасный. Там Гиппотой рассчитывал набрать лихих товарищей и опять заняться разбоем. Пока дорога шла мимо больших деревень, они ни в чем не испытывали недостатка: ведь Гиппотой знал по-каппадокийски, и его принимали как своего человека. На десятый день молодые люди приходят в Мазаку; они поселились неподалеку от городских ворот и решили несколько дней передохнуть.

Однажды, во время трапезы, Гиппотой стал стенать и плакать. Габроком расспрашивает о причине его слез. «Длинная это повесть, — отвечал Гиппотой, — и похожа скорее на какую-нибудь трагедию». Габроком попросил рассказать и обещал в свою очередь поведать Гиппотою историю своей жизни. И вот (молодые люди были одни), начав издалека, Гиппотой рассказывает о себе:

2. «Родом я из Перинта,¹⁾ что неподалеку от фракийских пределов, и принадлежу к числу самых знатных людей в городе. Ты, конечно, слышал, как славен Перинт и как богаты его жители. Там в молодые годы я полюбил прекрасного отрока. Он был тоже перинтянин, а звали его Гиперант. Я влюбился с первого взгляда, как только увидел его в гимнасии,²⁾ и с тех пор не знал покоя. И вот, во время ночного торжества, когда справлялся наш перннтский праздник, я подхожу к Гиперанту и умоляю сжалиться надо мной. Отрок, преисполнившись сострадания, обещает мне все.

Первыми шагами любви были поцелуи, нежные прикосновения, а с моей стороны — и слезы; потом мы стали находить случаи оставаться друг с другом наедине: наш возраст избавлял нас от подозрений. Долгое время мы были неразлучны и нежно любили друг друга, пока некий демон не стал завидовать нашему счастью.³⁾

Из Византия,⁴⁾ — Византий недалеко от Перинта, — приезжает однажды знатный человек, богатый несметно, а потому высокомерный и заносчивый. Звали его Аристомах. Едва приехав, он, словно злое божество послало его мне на погибель, видит нас вместе и влюбляется в Гиперанта, восхищенный его красотой, которая, впрочем, могла восхитить кого угодно. Аристомах вел себя не так, как того требовала благопристойность, а надоедал юноше своей настойчивостью. Когда же понял, что из этого ничего не выходит (из-за благосклонности ко мне Гиперант никого не хотел видеть), Аристомах обратился к его отцу, человеку дрянному и падкому до денег. А тот охотно отдает ему сына под предлогом обучения: Аристомах говорил, что он учитель красноречия. И вот, взяв Гиперанта к себе, Аристомах сначала держал его взаперти, а потом увез в Византии.

Я махнул рукой на все и последовал за ними; там я пользовался всякой минутой, чтобы быть вместе с Гиперантом, но таких минут было немного — поцелуи для меня стали редки, разговоры почти недоступны: за мной следили рабы Аристомаха.

Наконец, не в силах дольше так жить, я решаюсь поехать в Перинт. Я распродал там все свое имущество, собрал достаточно денег и снова вернулся в Византий. Поздней ночью, вооруженный, я прокрадываюсь с согласия Гиперанта в дом и, найдя спящего рядом с мальчиком Аристомаха, в страшной ярости наношу ему смертельный удар. Пользуясь тем, что все в доме спят, я поспешно выбегаю вместе с Гиперантом. За ночь мы добираемся до Перинта и там, никем не замеченные, садимся на корабль и отплываем в Азию.

Море было спокойным, пока не показался Лесбос;⁵⁾ тут внезапно поднимается буря и опрокидывает наш корабль. Я плыл рядом с Гиперантом и поддерживал его, чтобы облегчить мальчику борьбу с волнами. И все-таки к ночи он не выдерживает, выбивается из сил и гибнет на моих глазах. Я спас только его мертвое тело и похоронил на берегу. Я заливался слезами, Габроком, и горестно стенал над его могилой, а потом, найдя большой гладкий камень, поставил памятник, сложив стихи на смерть бедного отрока:

Больше я решил не возвращаться в Перинт, а пошел через Азию к Великой Фригии и Памфилии.⁶⁾ Там; под влиянием тоски и бедности, я на первых порах примкнул к разбойничьей шайке, а позже, уже в Киликии, набрал себе товарищей и сам стал главарем. Дела наши шли хорошо, пока всех не схватили; а случилось это незадолго до нашей с тобой встречи. Такова моя судьба. А теперь, милый, расскажи мне о своей жизни; видно по тебе, что только горе заставило тебя странствовать».

3. Габроком тогда говорит, что он эфесец, рассказывает, как он полюбил и женился, вспоминает об оракуле и о разлуке с родными, о нападении пиратов и их главаре Апсирте, о Манто, о темнице и бегстве из Тира, о встрече с пастухом, о своем пути из Сирин в Киликию.

Слушая эту печальную повесть и плача вместе с Габрокомом, Гиппотой воскликнул: «О мои родители, о родина, которую я больше не увижу, о Гиперант, мой любимый! Ты, Габроком, еще встретишься со своей подругой и обретешь ее вновь, а мне уж не суждено увидеть Гиперанта». С этими словами он показал локон юноши и оросил его слезами.

Когда оба насытились плачем, Гиппотой сказал: «В своем рассказе я забыл упомянуть об одном происшествии: незадолго до того, как на нас напали, к нашей пещере, вероятно сбившись с пути, подошла прекрасная девушка. По годам она была тебе ровесница и тоже назвала Эфес своей родиной. Больше я ничего о ней не узнал. Мы решили принести ее в жертву Аресу, и все уже было готово, как вдруг появились наши преследователи. Я бежал, а что с ней сталось — не знаю. Она была удивительная красавица, Габроком, а одета по-деревенски; волосы у нее золотистые, глаза полны прелести». Перебив его, Габроком закричал: «Это, конечно, моя Антия! Где же она теперь? Что за земля ее приняла? Пойдем, друг мой, назад в Киликию — ведь это недалеко, будем искать Антию! Заклинаю тебя душой Гиперанта, исполни свое обещание: пойдем со мной на поиски!» Гиппотой соглашается и обещает сделать все, что в его силах, говоря, что для безопасности в пути придется набрать хоть несколько человек товарищей.⁷⁾

Вот что было с Габрокомом; вместе с Гиппотоем он помышлял о возвращении в Киликию.

Между тем тридцать дней, которые испросила себе Антия, пришли к концу, и Перилай стал готовиться к брачному торжеству. Уже приводили из поместий быков и коз для жертвоприношения, уже полон был дом всевозможной роскоши и яств. Собрались все родные Перилая, и многие граждане Тарса были званы на брачный пир.

4. Незадолго до того, как Перилай отбил Антию у разбойников, в Тарсе появился некий старик — эфесский врач по имени Евдокс, потерпевший кораблекрушение на пути в Египет. Этот Евдокс обходил всех знатных людей Тарса и, рассказывая каждому о своих бедствиях, просил у кого платья, у кого денег. Попал он и к Перилаю и тоже рассказал, что он врач и родом из Эфеса. Перилай ведет его к Антии, желая обрадовать ее свиданием с согражданином. Девушка принимает Евдокса приветливо и расспрашивает, не слышал ли он о ее родных. Старик ответил, что ничего не может рассказать, так как он уже давно из Эфеса. Это, однако, не помешало их дружбе — он все-таки напоминал Антии о родине.

Вскоре Евдокс стал своим человеком, постоянно приходил к Антии и ел в доме Перилая. Он всякий раз просил отправить его в Эфес — там у него были дети и жена.

5. Все приготовления у Перилак закончились; когда наступил день брака, гостей ждали столы, уставленные дорогими кушаньями. Антия уже была украшена брачным убором. Ни ночью, ни днем не переставала она лить слезы, и перед глазами у нее постоянно был Габроком. Она вспоминала о прошлом — о своей любви к мужу и клятвах, которые они дали друг другу, о родине и родителях, думала о своей судьбе и о неминуемом браке. Оставшись наедине и предаваясь тоске, Антия, терзая свои волосы, воскликнула: «О, я неблагодарная и низкая! Чем я отвечаю Габрокому? Он, чтобы остаться мне верным, дал надеть на себя оковы, принял пытки и, может быть, даже смерть. Неужели я все забуду и стану женой другого? Неужели скоро раздастся пение гименеев и я взойду на ложе Перилая? Не печалься, мой возлюбленный супруг, — по своей воле я никогда этого не сделаю. Я соединюсь с тобой, сохранив верность до самой смерти». Когда Антия так горевала и плакала, пришел Евдокс, тот самый врач из Эфеса. Она провожает старика в укромный покойчик, падает к его ногам, умоляя, чтобы он ее не выдал, и заклинает его эфесской богиней, Артемидой, сделать все, о чем она будет просить. Евдокс поднимает ее, всю в слезах, велит смело говорить, чего она хочет, клянется молчать и обещает исполнить любую просьбу.

Тут Антия рассказывает ему о своей любви к Габрокому, о клятвах, которые ему дала, об обещании хранить верность. «Если бы, — прибавила она, — было возможно мне, живой, обрести живого Габрокома или тайно бежать отсюда, я просила бы тебя помочь мне в этом. Но теперь, раз мой Габроком мертв, бегство немыслимо и брак неотвратим, — обещаний же я не нарушу и клятвами не пренебрегу, — будь мне другом, достань средство, которое бы избавило меня, злосчастную, от всех бед. За это, Евдокс, тебе щедро воздадут боги; я буду их об этом просить перед смертью, а кроме того, дам тебе денег и позабочусь о твоем возвращении на родину. Ты сможешь еще прежде, чем кто-нибудь узнает о моей смерти, сесть на корабль и уехать в Эфес. Разыщи там моих родителей, Мегамеда и Евгиппу, сообщи им о моей смерти и обо всем, что со мной случилось на чужбине, и скажи, что Габроком погиб». С этими словами она бросилась к ногам Евдокса и умоляла, чтобы он, не споря, дал ей яд.⁸⁾ Потом достала двадцать мин серебра⁹⁾ и драгоценное ожерелье и отдала Евдоксу. Антия легко могла это сделать, так как в доме Перилая всем распоряжалась она.

Евдокс долго колеблется, чувствуя сострадание к несчастной девушке и в то же время страстно желая возвратиться домой; наконец, побежденный деньгами и подарками, он соглашается дать Антии яд и уходит с тем, чтобы его принести. Девушка, оставшись одна, горюет, оплакивает свою молодость, печалится, что ей суждено умереть столь рано, громко зовет Габрокома, словно он мог ее слышать. Вскоре возвращается Евдокс; он приносит не смертельный яд, а снотворное средство, чтобы, не причинив девушке вреда, получить деньги на дорогу и уехать. Антия берет порошок и с благодарностью отпускает старика. Евдокс, не медля, садится на корабль, а девушка выбирает час, когда можно будет выпить яд.

6. Приближается ночь, брачный покой ждет; уже приходят за Антией. Она, с тяжелым сердцем и вся в слезах, идет, зажав в руке ядовитый порошок. У дверей спальни провожающие стали петь гименей. Антия еще больше опечалилась и заплакала сильнее: «Так меня некогда вели к жениху моему Габрокому, но тогда факелы¹⁰⁾ указывали путь к любви и гименей звучали в честь счастливого брака. Как же ты поступишь теперь, Антия? Неужели ты предашь Габрокома, твоего супруга, твоего возлюбленного, того, кто ради тебя принял смерть? Нет, не настолько я слаба и не настолько труслива: я твердо решила выпить яд. Пусть Габроком остается моим единственным супругом, я продолжаю желать его даже мертвого».

С этими словами Антия переступила порог спальни. Она была одна, так как Перилай с друзьями еще возлежал на пиру.¹¹⁾ Девушка сделала вид, что от волнения ее томит жажда, и велела одному из рабов принести воды. Взяв кубок и пользуясь тем, что никого не было близко, Антия всыпает в воду яд и со слезами обращается к Габрокому: «Гляди, мой возлюбленный, я исполняю свои клятвы, я иду к тебе дорогой смерти, страшной, но уже неизбежной. Прими меня благосклонно, и пусть мы хоть теперь узнаем счастье». Затем она выпила содержимое кубка. Тотчас же ею овладел глубокий сон, и она упала на землю: снадобье возымело свое действие.

7. А Перилай, как только вошел в спальню и увидел распростертую на полу Антию, в ужасе стал кричать. В доме поднялось общее смятение; удивление, плач, испуг — все смешалось. Одни жалели умершую, другие разделяли скорбь Перилая, и все были равно опечалены несчастьем. Сам Перилай разрывает на себе бранные одежды и, обнимая мертвую невесту, восклицает: «О милая, ты покинула любящего до брака! Недолго ты была моей невестой, и вот не в брачный чертог провожаю я тебя, а в могилу. Кто бы ни был твой Габроком, я завидую ему: воистину блажен тот, кто получил от возлюбленной столь драгоценный дар». Так сильно Перилай предавался отчаянию. Он обнимал Антию и покрывал поцелуями ее руки и ноги, говоря: «Невеста несчастная, жена злополучнейшая». Он велел убрать Антию в пышные одежды и драгоценные золотые украшения. А так как ему было слишком тягостно глядеть на все это, то, едва забрезжил день, девушку на погребальном ложе (она продолжала лежать без чувств) отнесли в гробницу неподалеку от города. Принеся богатые жертвы и бросив в костер множество одежд и украшений, Перилай закрыл Антию в гробнице.¹²⁾

8. Когда положенные обряды были исполнены, родные увели Перилая домой.

Антия очнулась и, поняв, что порошок Евдокса был безвреден, издала стон и залилась слезами. «О снадобье, мне солгавшее, — говорила она, — о снадобье, не позволившее мне желанной дорогой прийти к Габрокому! Я обманута, несчастная, даже в своей жажде смерти. Но и заключенная в гробнице, я сумею довершить дело яда при помощи злого голода. Никто меня здесь не найдет, я не увижу больше солнца и не выйду отсюда». Сказав это, она обрела твердость духа и мужественно стала дожидаться смерти.

Между тем какие-то разбойники, узнав про богатые похороны девушки и про то, что с нею положены дорогие украшения, много золота и серебра, глубокой ночью прокрались к гробнице. Они взломали двери, вошли внутрь и, уже забрав драгоценности, заметили, что девушка жива. Видя и в ней ценную добычу, они поднимают Антию с ложа и решают увести ее с собой. А она, бросившись к ногам разббйников, стала их жалостно молить: «Мужи, кто бы вы ни были, возьмите все эти богатства, унесите все, что здесь лежит, но пощадите меня. Двум я принадлежу богам — богу любви и богу смерти; им и дайте мне служить! Во имя богов, коих чтите вы, не возвращайте ясному дню меня, которая претерпела горести, что должны быть обречены ночи и мраку».

Так она говорила, но слова ее не тронули разбойников. Они заставили Антию покинуть гробницу, повели ее к морю и, посадив на корабль, отплыли в Александрию. Всю дорогу они заботились об Антии и уговаривали ее не отчаиваться. Но девушка, поняв, в какую страшную беду она опять попала, плакала и горько жаловалась. «Снова, — говорила она, — разбойники и плавание по морю, снова я пленница, но теперь стократ тяжелее муки, ибо нет со мной Габрокома. Какая земля меня примет? Каких людей мне суждено повстречать? О, только бы мне не видеть ни Манто, ни Мирида, ни Перилая, ни Киликии! Лишь одного хотела бы я — прийти туда, где буду видеть могилу Габрокома». Так она непрестанно убивалась, отказывалась есть и пить, и разбойники кормили ее насильно.

9. Плыли они довольно долго и лишь спустя много дней прибыли в Александрию. Едва сойдя с корабля, разбойники решили тут же в гавани продать Антию купцам.

Между тем Перилай, узнав об ограблении гробницы и исчезновении тела Антии, был безутешен.

А Габроком неутомимо искал ее и расспрашивал всех, не слышал ли кто о девушке из чужой земли, попавшей в плен к разбойникам. Ему ничего не удалось узнать,¹³⁾ и, усталый, он вернулся туда, где остановились люди Гиппотоя. Те приготовили себе ужин и принялись за еду. Один Габроком в печали, бросившись на свое ложе, обливался слезами и не притрагивался к пище. В разгаре попойки старуха, которая присутствовала за ужином, — звали ее Хрисион, — начинает рассказывать. «Послушайте, сыночки, — говорит она, — какие страсти приключились недавно у нас в городе. Перилай, один из первых людей в Киликии (он избран не больше не меньше, как иринархом) пошел однажды на разбойников. Он захватил в плен несколько человек и с ними вместе красивую девочку, которую уговорил стать своей женой. Перилай справил все обряды, а девочка, то ли в припадке безумия, то ли из любви к другому, выпив в спальне яд, умирает. Таков, говорят, был ее конец».

Тут Гиппотой воскликнул: «Это и есть та самая девушка, которую разыскивает Габроком!» А Габроком, удрученный печалью, не вслушивался в рассказ старухи и очнулся только при словах Гиппотоя.

«Теперь я знаю, что Антии нет в живых, и здесь гробница, которая сохраняет ее тело», — воскликнул Габроком. С этими словами он стал просить старуху проводить его к гробнице Антии и показать тело. Хрисион вздохнула и сказала: «Это-то и есть самое ужасное во всей истории. Перилай схоронил ее по-царски и украсил на диво, а разбойники проведали о сокровищах, взломали гробницу и все похитили — даже труп исчез. Перилай теперь, не зная устали, разыскивает злодеев».

10. Услышав это, Габроком разорвал на себе хитон и стал оплакивать Антию, прекрасно и благородно расставшуюся с жизнью и бессердечно погубленную после смерти. «Какой разбойник так страстно любил тебя, чтобы пожелать и мертвую, моя Антия, чтобы похитить твое бесчувственное тело? И этого лишен я, злосчастный, — последнего моего утешения. Я решил умереть, но не умру, пока не найду твоего тела и не смогу лечь в могилу, обнявшись с тобой». Так он говорил, оплакивая Антию, а Гиппотой и его товарищи уговаривали его не падать духом.

Вскоре все легли спать и крепко заснули. Один Габроком не смыкал глаз и предавался своим думам об Антии, о ее смерти, похоронах и исчезновении. Юноша не мог успокоиться. Никем не замеченный, — после выпитого все спали тяжелым сном, — он вышел, словно по какому-то делу, покинул своих спутников и направился к морю. Здесь он находит корабль, идущий в Александрию, и отплывает, надеясь в Египте найти разбойников, похитивших тело Антии.¹⁴⁾ Обманчивая надежда указывает ему этот путь.

Габроком был уже далеко, а Гиппотой и его товарищи, проснувшись, опечалились и удивились его исчезновению. Они решили задержаться здесь еще несколько дней, а потом двинуться в Сирию и Финикию, занимаясь по дороге грабежом.

11. Разбойники же, похитившие Антию, продали ее за большие деньги александрийским купцам, а те о ней всячески заботились, кормили и поили по-царски, подыскивая подходящего покупателя. Тут в Александрию, желая посмотреть город и кое-что купить, прибывает некий индийский царь по имени Псаммид. Этому Псаммиду купцы показывают Антию, и он с первого взгляда пленяется ее красотой, щедро платит купцам и берет девушку прислужницей к себе в дом. Как всякий варвар, Псаммид сразу же пытается овладеть ею и сделать своей наложницей. Антия вначале пробует сопротивляться. Но, видя, что это не помогает, она прибегает к хитрости и внушает Псаммиду (ведь варвары все суеверны), будто отец, когда она родилась, посвятил ее богине Иснде до той поры, пока не придет ее брачный возраст, а до срока остается еще год.¹⁵⁾ «Если ты, — говорит она, — оскорбишь служительницу Исиды, богиня разгневается, и возмездие будет суровым». Псаммид верит этим словам, молитвенно падает ниц и оставляет Антию в покое.

12. Девушка живет у Псаммида, и ее считают служительницей богини Исиды.

Между тем корабль Габрокома не достиг Александрии, а попал в устье Нила, в так называемый Паралий,¹⁶⁾ что вблизи берегов Финикии. Тотчас же на Габрокома и его спутников нападают египетские пастухи,¹⁷⁾ грабят добро, а люден связывают и длинной пустынной дорогой ведут к Пелусию;¹⁸⁾ в городе они продают пленников в разные руки. Габрокома покупает старый, отслуживший срок воин по имени Аракс. У этого Аракса была жена, вид ее был страшен, но еще страшнее слава о ней; была она распутна сверх всякой меры, звали ее Кюно. Эта Кюно сразу же, как только Араке привел юношу, влюбляется в него и не знает никакого удержу — опытная развратница, она стремится дать волю своему вожделению. Аракс привязывается к Габрокому, как к родному сыну, а Кюно непрестанно осаждает его любовными предложениями, умоляет согласиться, обещает убить Аракса и взять Габрокома в мужья. Это ужаснуло юношу; он сразу подумал об Антии, о своих клятвах, о целомудрии, которое навлекло на него столько бед. Наконец, видя, что Кюно становится все настойчивей, он вынужден уступить.

И вот однажды ночью она, чтобы стать женой Габрокома, убивает своего мужа и открывает юноше содеянное. А он, подавленный злодейством этой женщины, покидает ее и уходит из дому, сказав, что не может возлечь на ложе, оскверненное убийством. Оправившись от потрясения, Кюно уже на рассвете была на агоре,¹⁹⁾ оплакивала гибель мужа и во всеуслышание говорила, что его убил их новый раб; она лила столько слез и так горестно сетовала, что все ей поверили. Габрокома тут же схватили и в оковах отправили к тогдашнему префекту Египта.²⁰⁾

Итак, Габрокома, обвиняемого в убийстве его господина Аракса, вели на расправу в Александрию.

Назад К содержанию Дальше

¹⁾ Перинт — город на западном берегу Мраморного моря.

²⁾ Гимнасий — место для гимнастических упражнений.

³⁾ По представлениям древних греков, божество не терпело слишком большого благополучия человека и в таких случаях, испытывая к нему «зависть», обрушивало на него несчастия.

⁴⁾ Византий — город на берегу Босфора, впоследствии Константинополь.

⁵⁾ Лесбос — остров в Эгейском море у берегов Малой Азии.

⁶⁾ Великая Фригия и Памфилия — области Малой Азии.

⁷⁾ Передвижение по дорогам восточных провинций Римской империи было небезопасным: повсюду бродили шайки разбойников.

⁸⁾ Со времени Гиппократа врачи давали клятву отвечать отказом в тех случаях, когда у них будут просить яд.

⁹⁾ Мина — греческая монета; двадцать мин — большая сумма денег.

¹⁰⁾ При свете факелов невесту провожали к дому жениха.

¹¹⁾ Согласно древнему греческому обычаю, невеста не должна была присутствовать на брачном пиру.

¹²⁾ Ксенофонт точно описывает греческий похоронный обряд: вынос происходил рано утром; покойника одевали в лучшие одежды и украшали драгоценностями, клали на погребальное ложе и хоронили в могиле или склепе. После похорон приносились заупокойные жертвы.

¹³⁾ Здесь очевидная сюжетная неувязка: в 3-й главе, где в последний раз упоминалась приключения Габрокома, сообщалось, что он вместе с Гиппотоем решил возвратиться из Каппадокии в Киликию, чтобы там искать Антию. Между тем глава 9-я рисует события, имевшие место вблизи города Тарса. Представляется поэтому несомненным, что части романа, повествовавшие о том, как Гиппотой снова сделался главой разбойничьей шайки и вместе с Габрокомом добрался из Мазаки до Тарса, выпали при сокращении.

¹⁴⁾ Решение Габрокома искать похищенное из Тарса тело Антии в Египте абсурдно. Вероятно, в первой редакции романа отъезд в Александрию был чем-то мотивирован, может быть, даже оракулом, который определенно говорил о встрече супругов в Египте.

¹⁵⁾ Служители и последователи культа Исиды должны были соблюдать половое воздержание, сроки которого были различны.

¹⁶⁾ Паралий — местность на восточной границе Египта.

¹⁷⁾ Буколы, или египетские пастухи, — беднейшая часть местного населения, которая в римское время вела упорную борьбу против своих угнетателей.

¹⁸⁾ Пелусий — город Нижнего Египта.

¹⁹⁾ Агора — рыночная площадь, центр общественной жизни греческого города.

²⁰⁾ Префект Египта — римский наместник в Египте.

Назад К содержанию Дальше