Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Прибалтика | Золотая Орда

(512/513)

Ляскоронский В.Г.
Поход кн. Витовта на татар и его битва с последними на р. Ворскле в 1399 г.

Труды XIII археологического съезда. Том II. М., 1908.
Постраничная нумерация сносок заменена сквозной.
Орфография частично осовременена.
(512/513) – граница страниц.

Походы Витовта в степи, на татар, равно как и походы его предшественников, являются не отдельно стоящими событиями, вызванными личной волей того или иного лица, стоявшаго во главе государства, а последовательными, имевшими тесную связь между собой звеньями той цепи аналогичных предприятий, которыя, как мы знаем, практиковались южной Русью в течение значительнаго промежутка времени и раньше. Витовтовы походы — это органическое наследие предыдущей жизни Русской земли. Принимая во внимание вышесказанное, можно полагать, что Витовтов поход на татар в 1399-м году был совершен по тому-же маршруту, по той же дороге, какой обыкновенно держались русские во время своих походов в степи в предыдущее время. Чтобы убедиться в этом, необходимо принять во внимание, что в силу исторических условий того времени, медленно изменявших выработанныя веками основы историческаго уклада страны, южная Русь, особенно ея предстенная окраина, мало подвергалась каким либо крупным, коренным изменениям своего общественно-бытоваго строя и своих отношений к соседям. Следовательно, разсмотрение военных предприятий в означенное время должно быть произведено в сопоставлении с рядом предшествовавших событий такого же характера. Насколько можно выяснить по имеющимся у нас данным, крупныя военныя столкновения с кочевниками на юго-востоке Руси происходили, главным образом, на пограничьи со степями, или же в той местности, которая представляла собой наиболее удобныя для прохода в населенныя места условия. Известно, что юго-восточная Русь, являясь наиболее открытой, а потому и наиболее опасной местностью, защищалась нарочно устроенными для того, в удобных местах, городками засеками, валами и проч., или же — группами выходивших из степей кочевников, поселявшихся обыкновенно в удобных для быстрых переходов местах, на пути кочевнических вторжений в Русския земли. В левобережном Приднепровьи, в древний период времени, как известно, существовало два пути, которыми совершали (513/514) свои набеги половцы и другие кочевники. Первый путь проходил по водоразделу между верховьями рр. Сулы, Удая, Псла, Ворсклы и пр., с одной стороны, и десно-сейменской долиной, с другой. Второй более удобный, по своей краткости и отсутствию серьезных естественных преград, путь пролегал через низовья левобережных днепровских притоков — Супоя, Сулы, Псла, Ворсклы и пр. — и составлял обычную излюбленную кочевниками дорогу для нападений на русские пределы. Насколько часто и долго производились указанным путем кочевническия нападения на Русскую землю, видно из того, что он даже получил название злодейскаго, и с успехом утилизировался, помимо кочевников древняго времени, и татарами в течение довольно значительнаго периода времени. Чтобы убедиться в этом, вспомним относящиеся сюда более или менее крупные факты из так называемаго удельно-вечеваго периода. Уже на заре русской истории кочевники нападают на Русь по указанному пути, пролегавшему через низовья днепровских левобережных притоков. Так, во времена Владимира св. мы видим их под Переяславлем и на нижней Суле, и для защиты этих земель энергичным правителем Русской земли предпринимались самыя серьезныя меры. Несколько времени спустя, для отражения безпрестанных набегов кочевников с Востока, Ярослав Мудрый выделяет Переяславль в особый удел и поручает его Всеволоду, который вырабатывает целесообразный план защиты страны от врагов и поручает его выполнение своему энергичному сыну, Владимиру Мономаху, проведшему весь век свой в походах против степняков. В период правления Мономаха Переяславлем половцы неоднократно совершали свои нападения указанным злодейским путем, о чем сохранились живыя известия в летописи. И в другия времена, насколько можно судить по имеющимся у нас данным, походы в степи совершались по линии указаннаго пути; например, походы 1150, 1183, 1187, 1215 годов и некоторые другие. Наконец, поход соединенных сил русских князей против татар, в 1224-м году, также, судя по всему, совершался отчасти по указанному пути, на что есть указания летописи. Если затем принять во внимание, что прилегавшая к Днепру равнинная территория, в силу своего географическаго положения и топографических и стратегических особенностей, играла довольно видную роль в древний период Русской исторической жизни, представляя собой прекрасное убежище для уходивших из степей, от тяжелых условий тамошней жизни, кочевников, которые отсюда уже разселялись дальше, главным образом, в более безопасныя и более защитныя места днепровскаго правобережья, и что по ней, с незапамятных времен, проходили крупные военно-торговые пути на восток и на юг, то нам станет понятным то громадное значение, какое имела указанная территория в удельно-вечевой период и в последующия затем времена: здесь находился, так сказать, узел общественно-политических отношений Руси со степняками; здесь Русь непосредственно сталкивалась с кочевым миром и, мало-по-малу, претворяла его, ассимилировала с остальной массой своего населения. Вследствие этого, уже очень рано правители земли Русской стали обращать свое внимание на указанную территорию, стараясь соответственными целесообразными мерами (514/515) поддержать те условия и тот строй жизни, какие соответствовали и нуждам данной местности, и интересам Русской земли.

Переход южной Руси под власть Литвы не мог, конечно, серьезно повлиять на ея искони выработанныя условия жизни, которыя и после этого перехода остаются в прежней силе, и новые правители ея продолжают политику прежняго времени, особенно по части военной, касавшейся, главным образом, защиты пограничной со степями полосы Русской земли. И при литовских князьях мы видим те же заботы и те же меры по части охраны пограничных со степью окраин, какия практиковались и раньше, в удельно-вечевое время. Вследствие этого, в одних местах возобновляются, а в других, где сознавалась нужда, — вновь строятся укрепленныя линии — валы и города, при чем, по примеру предшествовашаго времени, на ряду со способом охраны земли при помощи более или менее солидных укреплений, практикуется также и защита с помощью выходящих из степей кочевников, поселяемых обыкновенно в опасных, но очень важных для южной Руси местах. Прежде всего было обращено внимание на степное пограничье правой стороны Днепра, теснее и ближе связанное с основным ядром Русских земель, Киевом, чем таковое же пограничье на левой стороне означенной реки.

Предстепныя окраины правой стороны Днепра, широкой полосой протянувшияся от Днепра до карпатских предгорий или Покутья, издавна представляли удобныя условия, как для передвижений, так и для обитания кочевнических племен, выходивших с левой стороны Днепра. Здесь-то мы и видим поселения кочевников, располагавшияся в соседстве с русскими пределами. Эти новые переселенцы, ища убежища в Литовской земле, часто являлись союзниками и защитниками последней, и только в редких случаях они проявляли враждебное к ней отношение. Такое враждебное отношение новых переселенцев замечается разве только в начальный период татарской эмиграции на правый берег Днепра, и то не особенно долго: скоро татары сознают, что им не под силу борьба с литовскими князьями, и они смиряются, переменяют свои отношения к ним и начинают служить им в качестве подручнаго войска. С другой стороны, и литовские князья несколько изменяют свои отношения к татарам: они привлекают их в свои пределы, отводят им земли для поселений, дают приют и содержание знатным татарским выходцам и затем пользуются ими в своих политических целях, как орудиями для достижения намеченных планов. Таким образом, политика литовских князей, относительно степи в своих основах, очень схожа с политикой южно-русских князей применявших те же самые приемы и те же меры для защиты своих порубежных со степями границ; разница была лишь в размерах, которые в литовское время были несколько шире, чем в удельно-вечевое. Получив в свои руки юго-западную Русь, Витовт, подобно своим предшественникам, старается возможно лучше обставить свои южныя границы со степью, для чего в удобных местах он ставит крепости, и поселяет здесь выходивших из степей кочевников. Так, в конце 90-х годов XIV ст. бежал к Витовту в Киев, хан Тохтамыш, который был ласково принят литовским (515/516) князем и получил для поселения вышедших с ним татар участок земель в Киевской области.¹⁾ Кроме того, под защиту Витовта приходили и другие татарские выходцы из степей, так что они образовали довольно внушительную военную силу и даже оказывали сильное влияние на весь склад его двора, носившаго, по словам современников, несколько татарский оттенок.

Насколько можно судить по тем мерам, какия принимались Витовтом по части защиты границ, он обращал особенное внимание, был очень заинтересован южной, пограничной со степью полосой Киевской земли. Так, посадив в Киеве князем Скиргайла, Витовт велит ему идти на Черкасы и Звенигород и взять их. Свидригайло удачно выполнил возложенное на него поручение — взял Черкасы и Звенигород и возвратился в Киев.²⁾ Следовательно, Черкасы и область Синих-Вод были очень интересны для киевскаго князя. Вообще, в это время на правой стороне Днепра намечается план укрепления южных, порубежных со степью границ, по линии: Черкасы, Звенигород, Каменец, Бакота и пр. А насколько было важным для Руси это степное пограничье, видно из следующаго. После нашествия Батыя в Подолии и южной половине Киевщины утвердились татары, которые расположились в удобных стратегических пунктах, в районе степных мест, вблизи русскаго рубежа. Во времена Гедимина эти татары продолжали владеть пограничной со степью подольской окраиной, но такое соседство было не особенно удобно и приятно литовскому князю, и потому уже Ольгерд вступает в борьбу с подольскими татарами: он разбивает на р. Синия-Воды татарския полчища, бывшия под начальством трех братьев: Кочубея, Котлубея и Димитрия.³⁾ Отвоевав Подолье от татар, Ольгерд отдает его сыновьям князя Кориата, которые старались заселить полученную ими страну и обезопасить построением ряда укрепленных замков и городов. Витовт идет в этом деле по тому же пути, с той только разницей, что планы его являются в несколько большем масштабе, сравнительно с предшественниками. Он подчиняет Подолию своей власти, выгоняет из нея наследника Кориатовичей, Феодора, продает половину Подольских пограничных земель Польше, но затем выкупает ее назад и сохраняет за собой до самой смерти. Необходимо заметить, что в период владения этой землей Кориатовичами, татары удержались еще в Подолии, сохранив свои земельные степные участки. Близ этих-то удобных для кочевой жизни участков и оседали обыкновенно те новые поселенцы, которые выходили из восточной стороны Днепра. По всей вероятности, и татары Тохтамыша, как и другие, следовавшие за ним (516/517) татарские выходцы, были поселены в указанных местах: степная, защищенная лесами местность по течению р.р. Синюхи, т.-е Cиней-Воды, Горнаго-Тикича и Южнаго Буга представляла все удобства для кочевников. Кроме того, поселение воинственных инородцев в стратегических пунктах, на так-называемом Черном-Шляху, на торной дороге из южных степей в киевские пределы, и при том близ тех пунктов, которые только что были отмечены крупным столкновением с врагами, было очень на-руку Витовту, вполне соответствовало его планам. Заботясь о целесообразной защите своих южных пределов, Витовт, повидимому, задался целью устроить сплошную укрепленную линию на пограничьи со степями, начиная от Подолии и кончая Днепром. Вот почему он забирает в свои руки сначала всю Подолию, а затем и земли, лежавшия далее на восток — Звенигород и Черкасы. А чтобы еще лучше обставить означенныя земли в оборонительном отношении, Витовт выделяет часть Подолья с укрепленными замками — Каменцем, Смотричем, Скалой, Червоноградом и Бакотой и отдает ее Шпитку (Spitko) из Мельштына, с обязательством защищать ее от степняков и держать под руками вооруженную силу. Так как между Подолией и упомянутыми укрепленными пунктами, расположенными ближе к Днепру, находились промежутки, поля, не занятыя крепостями, то чтобы включить их в систему защитной линии, необходимо было поместить на них живой оплот, каким обыкновенно являлись выходившие из степей кочевники.⁴⁾ Можно полагать поэтому, что и татары Тохтамыша были поселены близ обычных мест обитания татар в области Подолья и Киевской земли, т.-е. по р. Роси и неподалеку от р. Синия-Воды. Таким образом, на правой стороне Днепра образуется защитная со стороны степей полоса земли, охранявшаяся частью укрепленными замками, а частью — вышедшими из степей кочевниками-татарами.

Все эти меры, равно как и политика кн. Витовта относительно татар, находивших приют на землях последняго, вызывали сильное неудовольствие со стороны главной татарской орды, Кипчакской, которая сознавая большую опасность от такой политики литовскаго князя, старалась всячески помешать этому. Отсюда ряд крупных набегов татар на киевския, подольския и волынския земли Витовта. Особеннаго ожесточения достигала борьба, если в пределы литовскаго князя уходило какое-либо крупное лицо из татарскаго царства; тогда татары производили набег за набегом на те именно земли, куда уходили беглецы, и литовскому князю приходилось принимать энергичныя меры, чтобы во время отражать удары кочевников. Так, приняв под свое покровительство Тохтамыша, Витовт совершает в 1397 г. крупный поход на татар в степи и чтобы удержать их от нападений на Правобережье, строит на Днепре, в стратегическом месте, укрепленный замок.⁵⁾ Однако, это не (517/518) только не удержало татар, но еще больше ожесточило их, и мы видим, что вслед за сим они обходят опасный пункт, пробираются на правую сторону Днепра и страшно опустошают Киевскую область.⁶⁾

Тем не менее, политика Витовта относительно степи, причиняя ему не мало хлопот, приносила свои плоды: после походов на татар в 1397 и 1398 гг. „Витовту удалось поселить в своих владениях несколько тысяч татарских выходцев, которые составили в войсках великаго князя особый отряд“.⁷⁾ Предвидя новыя нападения татар, Витовт и начинает готовиться к крупному походу в степи в следующем году.

Кроме Правобережья, Витовт обращает также внимание и на левую, порубежную со степью сторону Днепра, имевшую, как мы знаем, очень важное значение по своей тесной связи с Днепром и правобережными укрепленными пунктами. Представляя своим возвышенным, покрытым в своей верхней половине крупными лесами правым берегом прекрасныя тактическия удобства, р. Ворскла отлично защищала уходивших сюда выходцев из степей, и под ея покровом, как это мы знаем и раньше, эти выходцы или оставались где-либо вблизи означенной реки, или же уходили далее на запад, в глубь Русской земли, перебираясь обыкновенно через Днепр на правую сторону последняго. Насколько можно заметить, главный и ближайший пункт перехода на правую сторону Днепра находился близ устья р. Ворсклы, где с незапамятных времен и возник один из весьма важных и давних пунктов переправ через Днепр — именно Переволочна, неподалеку от котораго, также близ другой переправы через Днепр, был устроен крепкий замок — Кременчуг.

Известно, что Днепр, в отделе, находящемся ниже впадения в последний р. Псла, представлял весьма много удобных переправ и бродов, которыми обыкновенно пользовались и торговые караваны, и степняки в своем движении на правую сторону Днепра. Здесь-то и находился, как увидим ниже, тот главный стратегический пункт, куда направлялись кочевники, задумав набег на западные пределы Руси; здесь находилась та тропа или торная дорога, какой обыкновенно пробирались татары с одного берега на другой.⁸⁾ Вследствие этого, чтобы попасть с левой стороны Днепра да правую и очутиться близ порубежной со степями защитной линии Правобережья, необходимо было форсировать р. Ворсклу, прикрывавшую собой все лучшия пепеправы. Р. Ворскла, как известно, служила прекрасной защитой Русской земли с юго-востока и являлась солидной ея базой во время походов в степи. Поэтому, приняв под свою руку Тохтамыша и зная, что вслед затем неминуемо должно ожидать нападения татар, преследовавших Тохтамыша, Витовт решил дать серьезный отпор кочевникам, сплотившимся под начальством (518/519) одного из татарских наместников, — Темир-Кутлука, и направился в те именно места, где предполагал встретить врага.

К концу XIV ст., вследствие разнаго рода благоприятных условий, военныя силы литовскаго князя возрасли настолько, что он наметил обширный план расширения своего владычества, при чем было резко изменено направление политических стремлений Витовта, который, вместо запада, обращает особенное внимание на восток и на юго-восток и здесь старается заложить основы своей политики. Но на юго-востоке гнездилась еще татарская сила, правда, несколько ослабевшая в то время вследствие внутренних нестроений и разнаго рода смут, но все же еще довольно сильная и могущая оказать серьезное препятствие к осуществлению намеченной литовским князем цели.

Не вполне хорошо осведомленный на счет истиннаго положения дел в Золотой Орде, уверенный, что после двух его удачных походов в степи в 1397 и 1398 гг., татары сильно ослаблены, Витовт решил еще раз попытать счастье в походе против татар. Считая, что с приходом Тохтамыша и других татар, военныя силы Литвы значительно возрасли и подкрепляемый надеждой на помощь из других стран, Витовт составил обширный завоевательный план, первая часть котораго состояла в уничтожении степного противника, Тимура, являвшагося сильной грозой с востока.

Сборным пунктом для подходивших отовсюду войск был назначен Киев, к которому в течение целаго месяца стягивались войска. В обширной армии Витовта, собранной для похода в степи, кроме собственно литовских и русских войск, принимали также участие и немцы, и поляки, жмудины, валахи, жители порубежных степных окраин и, наконец — татары, т.-е. недавние выходцы из степей. Татары, под начальством Тохтамыша, как известно составляли значительный отряд Витовтова войска и находились в момент объявления похода на правой стороне Днепра, повидимому, на ближайшей к степной окраине полосе. В виду обычной тактики монголов, состоявшей в систематических, осторожных предварительных разведках и затем — быстрых и неожиданных нападениях на сильныя, но малоподготовленныя части противника, чтобы иметь возможность сломить их, прежде чем оне успеют слиться в одно целое, или же, по крайне мере, ошеломить на первых порах врага и тем облегчить нанесение удара на остальныя части, — можно полагать, что план Темир-Кутлука состоял в быстром нападении на расположенныя на правой стороне Днепра татарския силы и сокрушении их, прежде чем они успеют соединиться с остальными литовскими силами. А что поход Темир-Кутлука был задуман на правую сторону Днепра, видно из того, что после победы на р. Ворскле, татары ограбили Киевскую и Волынскую земли, вплоть до г. Луцка.⁹⁾ И в последующия затем времена татары (519/520) нападают на Подолье и Киевския земли, где главным образом поселялись татарские выходцы из степей. Поэтому, узнав о движении к русским пределам Темир-Кутлука и, предугадывая, что последний должен направиться к тем местам, которыя представляли удобныя переправы на правый берег Днепра, чтобы отсюда итти на Киев, Витовт решил предупредить противника и не допустить его до выполнения своего плана, вследствие чего он и двинулся ему навстречу.

В походе Витовта в 1399 г. против татар принимали, как известно, участие не только те войска, которыя находились под начальством Витовта и сподручных ему князей, но и войска, взятыя из расположенных на пограничьи со степями отрядов, которыя, как известно, состояли частью из русских сил, частью — из татарских. Это доказывается тем участием, какое принимал в этом походе Синтько, державший пограничныя со степью земли, и недавние выходцы из степей — татары Тохтамыша и других татарских владетелей.¹⁰⁾ План Витовта состоял, по- видимому, в том, чтобы всеми силами ударить на врага в удобном пункте и сломить его, прежде чем он успеет переправиться на другую сторону Днепра. Но Витовт, как известно, не успел воспользоваться удобным моментом и не только не нанес врагу решительнаго удара в удобном месте, но сам весьма сильно пострадал, оставив свою весьма выгодную в оборонительном отношении позицию и попав под удары врагов.

Несмотря на то, что главным сборным пунктом Витовтовых войск был назначен Киев, в последний собрались не все войска, а только те лишь, которым было удобно и необходимо попутно заходить в него; те же военныя силы, которыя имели возможность присоединиться к киевскому ополчению по пути, естественно не приходили в Киев, считая это для себя и затруднительным, и напрасным, не отвечающим требованиям и условиям военнаго времени. В самом деле, трудно допустить, чтобы и войска Спитька, и татары Тохтамыша, и другие шли сначала в Киев, а из последняго выступили вместе с другими войсками на левую сторону Днепра, по которой, как известно, шла главная армия Витовта, Вряд ли это было бы выгодно и удобно: это движение было бы, прежде всего, неудобно для других войск, стесняя, отягощая и задерживая их на пути; кроме того, оно также было невыгодно и для самих союзников-татар, заставляя их совершать длинный и не вполне удобный переход из степей в Киев и обратно; подобнаго рода маршруты, были бы, с одной стороны, утомительны, а, с другой — безцельны и безполезны и даже вредны для армии, утомляя ее понапрасно в то самое время, когда необходимы для борьбы с врагом свежия, неутомленныя силы. Очевидно, не в интересах общаго военнаго дела было утруждать союзников излишними переходами. Поэтому можно полагать, что и жившие на степном пограничьи татары и ближайшия к ним русския пограничныя войска не ходили в Киев, а присоединились к литовскому войску по пути, когда последнее двигалось по левому берегу Днепра. А что это было так, видно из следующих сообщений, (520/521) которыя дает нам Длугош. Так, сообщая о движении Витовта в степи на татар, Длугош говорит: „Dum itaque ffuviis Nyeper, Szimna Woda, Pszlo et Sula superatis ad campestria perventum fuisset“.¹¹⁾ Упоминание здесь о переходе армии через р. Синия-Воды указывает, что часть войск, сидевших близ означенной реки, перешла последнюю и двигалась на восток, к Днепру, т.-е. на соединение с идущими уже по левой стороне Днепра русскими войсками.

В противном случае, было бы непонятно, почему, при упоминании о переходе через левобережныя днепровския реки — Псел и Сулу, — поставлена также и р. Синия-Воды, находящаяся, как известно, на правой стороне р. Днепра и отстоящая от означенных рек на весьма значительное разстояние. Следовательно, от р. Синия-Воды и татарския, и русския войска шли на соединение с главными силами Витовта, — шествовавшими по левой стороне Днепра, — шли прямой дорогой, кратчайшей и наиболее удобной для них, т.-е. в перпендикулярном к Днепру направлении.

Что касается Темир-Кутлука, то последний, проведав о значительных силах Витовта, действовал очень разсчетливо и осторожно, но вместе с тем решительно и смело. Так как главной задачей Темир-Кутлука был, повидимому, разгром ушедших из степей в Киевския земли татар и преследование их главнаго виновника, Тохтамыша, то, конечно, он направляет свой поход так, чтобы возможно лучше исполнить свой план — возвратить, если можно, назад, уходивших от его власти татар, наказать беглеца Тохтамыша и пограбить русския окраины. Зная обычное местоположение, на правой стороне Днепра, кочевий татар Тохтамыша и других, Темир-Кутлук и направился к ним кратчайшей и самой удобной дорогой из степей, — через ближайшие переходы на Днепре. Достигнув последняго и не зная хорошенько всех условий даннаго времени; кроме того, не осведомленный еще вполне относительно планов своего противника, и не имея в сборе всех своих сил, которыя вскоре должны были подойти с юга, из Крыма, Темир-Кутлук остановился в выжидательном положении, выбрав предварительно удобную для того позицию.

Судя по тому, куда татары, в период литовскаго владычества, имели обыкновение нападать на русские пределы, а также принимая во внимание, какия меры предпринимало литовское правительство для защиты важнейших переправ через Днепр, можно полагать, что Темир-Кутлук шел к днепровским переправам или бродом, т.-е. в ту местность, которая, как мы сказали раньше, изобиловала ими. Известно, что р. Днепр можно было перейти более удобно или близ Кременчуга, или же в местности, расположенной несколько ниже последняго, где находились удобныя переправы, пользование которыми широко практиковалось и в последующия времена.¹²⁾ Можно полагать поэтому, что план Темир-Кутлука состоял (521/522) в том, чтобы незаметно, быстро пробравшись через Днепр, неожиданно зайти в тыл врагам, т.е. напасть на сидевшие на пограничьи со степью русско-татарские отряды, и, разбивши их, двинуться затем на опустошение Киевской земли. Такой план татарскаго движения не является чем-либо особенным, отличным от других предприятий подобнаго рода: его применяли татары и в последующия времена при своих нападениях на Подолию и Киевскую область.

Если мы к этому добавим, что предстепная полоса на юге Киевской земли, по линии Звенигород — Черкасы, — незадолго перед этим силою оружия была включена в состав Киевских владений, и что несколько лет раньше здесь уже происходили столкновения с татарами то движение Темир-Кутлука в направлении к означенной области имело большой смысл: несомненно, что среди этих пограничных со степью, только что присоединенных к Литве областей, можно было разсчитывать, при военном успехе на первых порах, или найти серьезную поддержку, или же, по крайней мере, — слабый отпор. А действовать свободно в глубине страны, если это имелось в виду, можно было, конечно, только в том случае, если бы пограничная со степями полоса, на значительном своем протяжении, не представляла опасности, угрожающей наступающему с тыла. По всей вероятности, Темир-Кутлук и двигался в указанном направлении. Понятно, что и Витовт прекрасно знал как стратегические пункты по течению Днепра, так и характер расположеннаго на пограничьи со степями населения, которое, под давлением силы, легко могло перейти на сторону врагов: это был очень ненадежный элемент, за которым надо было сильно смотреть и не допускать до отчаяннаго положения. Опыт длиннаго ряда лет предыдущаго времени указывал литовскому князю, что оставлять это порубежное полуоседлое население на месте и не использовать его в предстоящем столкновении с татарами было бы не только не удобно, но даже опасно, так как враг, выиграв время, легко мог бы воспользоваться этим ненадежным для Витовта населением. А чтобы не допустите последнее до этого, необходимо было свести этот полукочевой элемент в союзе с литовскими войсками, лицом к лицу с напиравшими с востока татарами и тем поставить их в необходимость энергично бороться со своими противниками. Этого, повидимому, и стремился достичь Витовт, но условия битвы на р. Ворскле были таковы, что он потерпел здесь полную неудачу, при чем тот элемент которым Витовт разсчитывал воспользоваться в борьбе с Темиром, т.-е. татары Тохтамыша, оказался ненадежным: он не только не оказал помощи Витовту в критическую минуту, но еще более способствовал разгрому литовских военных сил, оросившись в самый разгар битвы грабить литовский лагерь. Таким (522/523) образом, то, на что, повидимому, разсчитывал Темир-Кутлук после перехода на правый берег Днепра, случилось на левом его берегу, и при том, в силу разнаго рода условий, несколько раньше, чем это предполагалось. Следовательно, план Темир-Кутлука не пропал, а был исполнен с той только разницей от первоначальнаго, что разгром литовских союзников произошел не предварительно и не отдельно от литовскаго войска, а совместно с последним, и не на правой стороне Днепра, а на левой; что же касается того, что сначала были разбиты силы союзных Витовту татар Тохтамыша, а затем уже и все остальное литовское войско, то все это совершилось на р. Ворскле с замечательной последовательностью, с полным разсчетом и, повидимому, без отступления от зараньше намеченнаго и тщательно обдуманнаго с чисто азиатской разсчетливостыо Темиром плана. Остается еще сказать несколько слов о том, где именно можно предполагать место битвы Витовта с татарами в 1399 году. Чтобы выяснить более или менее точно местоположение означеннаго боя, необходимо очертить вкратце как общую картину местности, где разыгралась эта страшная драма, так и те политическия условия, которыя вызвали такое крупное столкновение русско-литовскаго войска с татарами.

Политическая история южной Руси слагалась, как известно, под влиянием двух факторов; с одной стороны, — географических свойств, которыя присущи стране, а, с другой, — тех историко-этнографических условий, в которыя была поставлена страна с незапамятных времен. Географическое положение южной Руси на перепутьи из Азии в Европу было причиной того, что страна эта была ареной безчисленных передвижений кочевых и полукочевых народов с востока. Двигаясь стихийно на запад, они производили давление на жившия в южной Руси племена и тем способствовали слиянию их в крупный политический организм, стремившийся к осуществлению в своей жизни тех начал, которыя вытекали из общественно-бытовых и исторических условий его жизни, завещанных историей. А условия эти требовали широкаго и безпрепятственнаго пользования как природными дарами края, так и его крупными торгово-промышленными артериями — речными путями. В виду того обстоятельства, что речные пути южной Руси составляют водную сеть, тесно связанную с морями: Черным, Азовским и Каспийским, мы замечаем издавна стремление южно-русской политической жизни — утвердиться на берегах означенных морей. Это было естественное и очень сильное стремление южно-русскаго мира к возстановлению тех связей с морем, какия, как известно существовали у него с самых отдаленных времен: южная Русь стремилась вновь возстановить то, что весьма часто прерывалось и смывалось безконечными волнами кочевников с востока, оттиравшими ее от моря. И вот в южной Руси издавна замечается два стихийных течения: кочевников — с востока на запад, и оседлаго мира — с севера на юг, к берегам морей. Эти течения, стремившияся, как известно, в перпендикулярном друг к другу направлении, наиболее сильно сталкивались одно с другим в тех пунктах, которые составляли главныя русла их, их главную дорогу. На памяти истории мы можем наблюдать несколько таких крупных столкновений, наиболее известныя из которых были — калкское побоище в 1224-м (523/524) году и битва Витовта с татарами в 1399-м году. Оба эти похода происходили на юге и были направлены к очищению дороги к южно-русским морям от тех тормазов, какими являлись кочевники с востока.

Если сравнить условия южно-русской политической жизни на предстепьи в конце XIV ст. с таковыми же ея условиями в первой половине XIII в., т.-е. в период нашествия монголов на русские пределы, то не трудно заметить между ними значительное сходство; особенно ярко проявляется это сходство в отношениях двух спорящих противников к тем кочевникам, которые или уходили в Русь для оседлой жизни, или же заключали с ней более или менее тесный союз. Так, во время перваго столкновения Руси с татарами, в 1224 году, одной из серьезных причин, побудивших русских князей принять такое горячее участие в судьбе половцев и оказать им такую сильную помощь, было опасение утерять своих недавних союзников, которые, под давлением монголов, могли весьма легко перейти на их сторону и тем, конечно, усилить их боевыя силы на пагубу Руси. Следовательно, страх лишиться в половцах своих союзников заставил русских не только не безучастно отнестись к половецким воплям о надвигавшейся грозе с востока, но, напротив, напрячь насколько то было возможно, все свои силы и мобилизовать против новых пришельцев с востока чуть не все свои земли: оставлять половцев без помощи, на произвол судьбы, было не разсчет для русских, которым теперь более, чем когда-либо в другое время, было интересно удержать половцев в союзе с собою. Вот почему русские и решили так скоро и деятельно вмешаться в спор между степняками, надеясь, конечно, с помощью половцев отразить врага. Но разсчет оказался далеко не верным и не оправдал надежд Руси: та сила, на которую больше всего разсчитывала Русь и ради сохранения, которой собственно и выступила Русь против татар в 1224-м году, сыграла роковую роль и была одной из причин полнаго разгрома русских сил на широких степях половецких. Известно, что в самый разгар калкскаго боя, половцы не выдержали, смешались и побежали, увлекая и разстраивая по пути русские полки, которые были так смущены этим безпорядочным бегством своих союзников, что пришли в страшное смятение и были на голову разбиты татарами. Таким образом, тот элемент, которым хотели воспользоваться русские и тем увеличить свои боевыя силы, сыграл отрицательную роль и не оправдал возлагавшихся на него надежд.

Почти тоже самое можно сказать и о выходивших в Русь в конце XIV в, татарах, которые, как и половцы, обитали на степном южно-русском пограничьи. Как в ХIII в. дело возгорелось из-за беглецов, из степи, ставших союзниками Литвы. В конце XVI ст., после ухода Тохтамыша ко двору Витовта в Киев, ханский золотоордынский наместник, Темир-Кутлук, отправил к Витовту посла с просьбой выдать ему бежавшаго Тохтамыша: „Выдай мне беглеца Тохтамыша“ — говорил он Витовту, — „он враг мой; не могу быть спокойным до тех пор, пока он жив и пребывает у тебя; хан Тохтамыш — чужой мне и враг мне, и враг очень злой; выдай его мне, а все, что с ним, — можешь взять себе!“ (524/525)

Витовт отказал, надеясь, конечно, на помощь татар Тохтамыша и других татарских выходцев. Но и здесь, как раньше с половцами, разсчет не оправдался и татары Тохтамыша сыграли точь в точь такую же роковую роль для войска Витовта, как половцы для соединенных сил русских в бою на Калке: в разгар боя, татары Темир-Кутлука, обошедши русских, бросились на Тохтамыша, войско котораго, разграбив предварительно литовский лагерь, бежало, открыв таким образом тыл Витовтовых сил, которыя поэтому и были наголову разбиты.

Таким образом, тот элемент, который вызывал опасение и ради сохранения котораго в союзе с собой выступал Витовт против татар в 1399 году, весьма много способствовал крупному поражению литовскаго войска на Ворскле.

Определив в кратких словах причины, повлекшия к конфликту между литовско-русским князем и татарами и указав местность, куда был задуман татарами поход и куда действительно устремились татары после победы над Витовтом, постараемся очертить, насколько возможно, сначала движение соперников Витовта и Темира — друг против друга, а затем — место их боя на р. Ворскле, в 1399 году.

Движение Витовтовых войск, в походе на татар в 1399-м году, начавшись из Киева, совершалось, как известно, по левой стороне Днепра, через рр. Супой, Сулу, Псел и проч., пока, наконец, оно не достигло р. Ворсклы, где и остановилось. Судя по всему, союзныя войска литовскаго князя двигались обычным путем — по тому равнинному пространству, которое непосредственно примыкает к днепровской долине и составляет удобный и прямой путь к половецким степям. Известно затем, что Витовтовы войска собирались в течение лета и выступление их совершилось также летом, в июле месяце, а в августе они уже были на берегах р. Ворсклы. Этот летний поход, в степи, повидимому, был не совсем обычным по времени походом, так как последние предпринимались обыкновенно или весной, или же зимой, когда станут реки и болота, когда движение через них не представляет таких затруднений, как в другия времена года, поход же в самый разгар лета, вызывался, очевидно, какими-то особыми условиями особыми соображениями {так. OCR}. Конечно, желание дать возможность союзникам рано, до зимы, возвратиться домой с похода, могло играть некоторую роль, но оно, само собою, не могло служить главным мотивом при выборе времени для похода. Можно думать поэтому, что здесь скорее играли другия, более основательныя Причины, а именно: или угрожающее, быстрое движение татар из степей, требовавшее такого же быстраго и серьезнаго отпора со стороны Витовта, или же желание предупредить врагов и не допустить их стянуть все свои наличныя боевыя силы в одно место. Весьма возможно, что организация летняго похода была предпринята с этой именно целью — предварительнаго отражения надвигавшейся из степи грозной татарской силы. А что такая гроза назревала в степи и должна была вскоре разразиться над русско-литовскими землями — это не трудно было предвидеть: два удачных похода Витовта на татар, совершенных в 1397 и 1398 гг., сильно раздражили степняков и, судя по всему, татары готовились к нападению на русские пределы (525/526) литовскаго князя. В виду того, что весной такого набега со стороны татар не произошло, а между тем разрыв с Темиром состоялся, можно было ожидать, что нападение произойдет в начале ближайшей осени, в удобное для подобных предприятий время. Так как войско Темир-Кутлука состояло, главным образом, из конницы и так как Темир шел наказывать Тохтамыша, то, очевидно, он разсчитывал захватить также и обитавших в пределах Руси татар.¹³⁾ Если признать последнее, то в таком случае спешное движение Темир-Кутлука к границам южной Руси станет нам вполне понятным: осеннее время, как известно, является наиболее удобным для передвижения кочевых масс временем, так как выжженная летом степь вначале осени вновь роскошно покрывается травами и доставляет всюду обильный корм для скота и лошадей.¹⁴⁾ Кроме того, летнее время было равным образом очень благоприятно для походов быстрых и неожданных: реки в это время обыкновенно сильно мельчают, обнаруживая удобныя для переправ места и броды, переправы через которые в то время не представляет таких трудностей, как в другия времена года. Можно полагать поэтому, что, двинувшись в конце лета к пределам Руси, Темир-Кутлук разсчитывал выиграть время и, переправившись на правый берег Днепра, повоевать здесь русския окраины, захватив к тому же и татар, обитавших на пограничьи со степями, и быстро окончив поход, до зимы возвратиться домой; обратный путь в такое время для татар был очень удобен, т.к. степь опять одевалась роскошными травами.¹⁵⁾ В виду этого Темир-Кутлук так и спешит приблизиться к границам Руси, чтобы иметь возможность во-время занять лучшия переправы через Днепр на правую сторону последняго. Подвигаясь к пределам Руси и зная, что Витовт также готовится к походу, Темир-Кутлук действовал крайне осторожно: остановившись в удобном стратегическом пункте, он решил осмотреться и, разузнавши хорошо обо всем, тогда уже предпринять дальнейшие ходы. Конечно, обычные приемы и ходы татар на Русь были хорошо известны Витовту, и вот последний, с своей стороны, спешит во-время выступить против врагов, чтобы не дать им возможности достигнуть своей цели. Зная хорошо местность и наперед разсчитав, где можно будет встретить врагов, Витовт и направился к этим пунктам. (526/527)

Судя по дошедшим до нас источникам, Витовт поспешал зараньше достичь тех мест, которыя расположены сейчас же за рубежом русской земли, откуда открывался во все стороны на далекое пространство широкий горизонт для наблюдений за движением неприятеля. Длугош дает нам пояснительныя сведения на этот счет; он говорит, что Витовт „Fluwiis Nyeper Szimna-Woda Pszlo et Sola superatis, ad campestria planitiem in singulas partes diffuse porrectam habentia, circa flumen Worzslka, quatro decimo Augusto die... perventum fuisset“. Судя но всему, Витовт, пришедши к Ворскле, достиг только порога местности, откуда можно было наблюдать на далеком разстоянии за врагами; что же касается той стратегической местности, о которой говорит Длугош, и которая имела такое важное значение, то она, правда, одной стороной касалась р. Ворсклы, другая же ея сторона находилась на р. Орели, с берегов которой, в известных пунктах, действительно открывался широкий горизонт на далекое пространство вокруг, что вполне подходит к передаваемым польским писателем особенностям указываемой им местности:¹⁶⁾ р. Орель служила как бы гранью между широкой степью, разстилавшейся на левой стороне означенной реки, и той возвышенной площадью, которая проходила по правой стороне ея.¹⁷⁾

Как увидим ниже, и Витовт и Темиръ-Кутлук направлялись к указанной нами выше местности, т.-е. к равнинному плато, разстилающемуся по правой стороне р. Орели.¹⁸⁾ Отсюда Темиру весьма удобно было направиться к находящимся неподалеку бродам или переправам через р. Днепр. В виду того, что Темигр-Кутлук, как он сам заявлял Витовту, шел не на него, а на Тохтамыша, путь его направлялся на правую сторону Днепра, к тем местам, где были наиболее удобныя переправы через означенную реку. Следовательно, в указанной местности, близ Днепра, ниже устьев р. Ворсклы и остановились Темировы полчища татар. А что близ означенной местности находился давний, весьма удобный переход на правую сторону р. Днепра, видно из карты Левассера-де-Боплан, на которой в местности, находящейся ниже р. Тясмина на правой, и ниже р. Ворсклы на левой стороних Днепра, помещены по обе стороны Днепра леса — Nigra-Silva (Черный-лес), а вне лесов на левой стороне Днепра, на той площади, которая разстилается по правой стороне р. Орели, находится такая надпись: Hic Scythae latitare donee omnes convenient irvasuri nostras regiones solent. (527/528)

Следовательно, эта местность была пригодна как для сборнаго пункта степняков, так и для дальнейших их движений на русские пределы. Можно полагать, таким образом, что противники достигли весьма важной в стратегическом отношении, порубежной со степью равнины, на одном краю которой, т.-е. на р. Орели, остановились полчища Темира, а на другом, т.-е. на р. Ворскле, — Витовтовы войска.

Выбирая, однако, эту местность, Темир-Кутлук должен был зорко наблюдать и за другой, а именно — за тем пунктом, откуда можно было ожидать нападения литовскаго князя. Судя по целому ряду походов, совершавшихся русскими князьями в предыдущее, так-называемое удельно-вечевое время, а также, принимая во внимание место нахождение лучших стратегических пунктов на р. Ворскле, имевших, большое отношение и к днепровскому Правобережью по тем переправам, какия имелись через р. Днепр, можно полагать, что лучший военный пункт на р. Ворскле находился на нижнем течении означенной реки, близ мм. Кишеньки и Переволочной.

Здесь, как и на низовьях р. Сулы, местность между концом правобережных нагорий р. Ворсклы и р. Днепром представляла собой как бы ворота, через которыя можно было легко проникнуть внутрь страны, по тем степным раздольям, которыя раскинулись по низовьям рр. Сулы, Псла и Ворсклы. Этим путем, как известно, русские князья совершали целый ряд походов в степи; этим же путем шли и караваны русских купцов, направлявшихся на юг; кроме того, близ низовьев р. Ворсклы находились лучшия стоянки для судов, двигавшихся по Днепру, а также переправы с одной стороны означенной реки на другую. Кроме того, помимо всего вышеизложеннаго, местность близ низовьев р. Ворсклы была важна еще и в другом отношений: впереди, на низовьях р. Орели, находились очень удобные, расположенные на значительных возвышениях, стратегические пункты, откуда можно было видеть местность на далекое разстояние; а достигнуть этих пунктов было чрезвычайно важно для тех, кто шел в степи и имел намерение следить за движениями ея обитателей. Здесь то, в пространстве, составляющем угол между низовьями рр. Орели и Ворсклы и Днепром, находится множество разнаго рода курганов и целая система длинных валов и рвов известных у местных жителей под именем линии, — валов, аналогичных по характеру своего устройства, местоположению, форме и преданиям с так-называемыми в южной Руси змиевыми валами и ведущих свое начало из отдаленной древности.

Следовательно, стянуть свои войска к низовьям р. Ворсклы, в местность, обладавшую указанными преимуществами, имело полное основание. Здесь то, в крепкой позиции и расположен был, надо полагать, лагерь кн. Витовта.¹⁹⁾ А позиция, занятая Витовтовыми войсками, была, повидимому, довольно прочной: находясь, (529/530) с одной стороны, под защитой р. Воркслы и ея нагорных высот, прикрываясь затем р. Днепром, с другой, Витовт был в сравнительно выгодном положения, и его не так то легко можно было обойти и победить.

Между тем, Темир-Кутлук, приблизившийся к р. Ворскле и осведомленный о том, что кн. Витовт уже на ея берегах и в довольно крепкой позиции, решил не нападать на Витовта, а выждать время, пока не подойдут к нему из Крыма подкрепления под начальством искустнаго полководца Эдигея.

Остановившись в удобном стратегическом пункте, Темир отправляет к Витовту послов с мирными предложениями: он убеждает литовскаго князя оставить вражду, так как он идет собственно не против Витовта, а против своего беглаго раба, Тохтамыша. „Зачем ты пошел на меня войной, — велел он сказать Витовту, — ведь я не трогал твоей земли и не брал ни твоих сел, ни городов?!“ Тон речи, как видно, был вполне мирный, даже несколько заискивающий, но ничуть не вызывающий: на пороге к столкновению враг первый присылает послов и говорит, что он, если и идет войной, то вовсе не против него, Витовта, а против своего личнаго врага. Конечно, со стороны Тимура эти переговоры являлись ничем иным, как только тонким маневром, пущенным в ход, с одной стороны, с тою целью, чтобы оттянуть несколько время, пока подойдут на помощь другия войска, а с другой, — чтобы выведать истинное намерение Витовта на счет его готовности к бою. К подобнаго рода приемам прибегали, как известно, татары и в 1224-м году, когда они, узнав о движении русских, дважды присылали к ним послов с подобными же мирными предложениями. Витовт, повидимому, не понял этого хитраго маневра. Вместо удвоенной осторожности и осмотрительности, Витовт, напротив, поступил крайне опрометчиво и дал врагу возможность одержать над ним полную победу

Получив такия мирныя предложения и полагая, что враг застигнут врасплох, и что, наконец, настало время дать ему почувствовать свою силу, Витовт послал Темиру гордый ответъ: „Бог покорил мне все земли, — сказал он Темиру, — покорись же и ты мне, и будь моим сыном, а я тебе буду отцом; ты будешь давать мне ежегодно определенныя дани и оброки. Если же ты не захочешь покориться мне добровольно, то знай, что станешь моим рабом, а вся твоя орда будет истреблена мечем!“

Получив такой ответ Витовта, Темир сделал вид, что сильно смущен и попросил три дня срока для размышления и окончательнаго ответа. Конечно, вся эта процедура переговоров была сделана с целью лишь выиграть время: татары сильно хитрили в этом деле, но Витовт этого не замечал; татары нарочно оттягивали время, чтобы дать возможность подойти подкреплениям из Крыма, а потому старались не раздражать Витовта и не вызывать его на бой.

Между тем, к войскам Темир-Кутлука подошли подкрепления под начальством Эдигея, и отношения татар к Витовту сразу переменились. Хитрый Эдигей решил выманить кн. Витовта из его крепкой позиции на р. Ворскле и поразить его. По своему обыкновению, татары опять начинают дело с переговоров, но тон (529/530) последних был уже далеко не тот, что прежде: он был дерзким, надменным и вызывающим. За неимением других источников, помощью которых можно было бы проверить эти переговоры, мы не можем судить об их точности, но, судя но общим приемам степняков и их отношениям к. Руси в другия времена, можно полагать, что переговоры эти переданы близко к действительности: они передают нам о тех планах и стремлениях, какия действительно имел Витовт относительно татар.

Когда истек назначенный для ответа срок, старый мурза Эдигей подъехал к р. Ворскле и начал с Витовтом переговоры. „Слыхал я, — сказал Эдигей, — что ты хочешь взять нашего хана в сыновья — это правильно: ты — стар, а он — молод. Но я, вот, старше еще и тебя, так что скорее тебе подобает быть моим сыном и платить мне дани, и клеймо мое класть на литовских деньгах!“ Услыхав это, Витовт пришел в неописанный гнев и решил тотчас же перейти в наступление, к чему, собственно, и направляли дело татары. Дело в том, что, находясь на р. Ворскле, Витовт был в сравнительно удобной позиции и его не так-то легко можно было победить; не то было бы, конечно, в том случае, если бы Витовт оставил свою базу на р. Ворскле и перешел в наступление: тогда р. Ворскла, в случае неудачи, не только не защищала бы его, но сильно, стесняла, закрывала путь к отступлению. План татар состоял, повидимому, в том, чтобы отвлечь Витовта как можно дальше от реки, чтобы тем легче поразить его в поле, отрезав пути к отступлению. Опытный Эдигей искусным маневром успел выманить Витовта в степи. Притворным страхом татары возбудили смелость в войсках Витовта, которыя с яростью бросились на неприятеля и потеснили его.²⁰⁾ Отодвигаясь все дальше и дальше в степи, татары вместе с тем удаляли и войска Витовта от их базы, что, собственно, и составляло главную задачу Эдигеева плана: в то время как одна часть татар сражалась с литовцами и отходила все дальше и дальше в степь, другая часть в это время делала глубокий обход с тыла литовскаго войска и, достигши лагеря последняго, обрушилась на татар Тохтамыша, охранявших этот лагерь, и совершенно их разбила. Видя безвыходность своего положения, татары Тохтамыша, разграбив литовский лагерь, бросились бежать. Участь остального литовскаго войска была решена: когда татары узнали об удачно выполненном обходе, они быстро перешли в наступление и нанесли страшное поражение Витовтовым войскам; стиснутые с двух сторон татарской силой, имея с одной стороны Днепр, а с другой — глухую степь, литовския войска не могли выдержать ожесточенно напиравшаго неприятеля и все пали под его ударами: спаслись только немногие, остальное войско легло костьми на широкой степи половецкой. Весь обоз Витовта и его недограбленный лагерь достались в руки Эдигея и Темира. Сам Витовт едва спасся с небольшим числом своих приближенных и ушел в Киев. Так печально окончился этот знаменитый (530/531) поход Витовта за р. Ворсклу, в котором принимало участие столько войска из разных стран и народов.

Мы определили таким образом, путем приведенных соображений, приблизительно то место, где погибло литовское войско. К сожалению, дошедшие до нас источники, где трактуется об указанной битве, говорят об этом неясно, в таких общих чертах, что на основании их невозможно определить более или менее точно местоположение этого знаменитаго боя. Несомненно, однако, что поражение Виговта было столь крупным, столь выдающимся, что остаться без всякаго отражения в памяти народной, оно, конечно, не могло. Правда, протекшия с того времени века своими новыми событиями могли сильно исказить или, по крайней мере, наложить свой отпечаток на воспоминание об этом крупном событии, но совсем изгладить его из народной памяти они не были в состоянии. И вот, слабыя, неясныя, бледныя тени прошлаго, как далекое эхо, не вполне отчетливое в своих переливах, доносится до нашего времени и, повидимому, может служить путеводною нитью к разъяснению отошедшаго вглубь веков прошлаго.

Вот предание, относящееся к этой битве, записанное мною в м. Переволочном от одной неграмотной старухи, слышавшей его от очень стараго, уважаемаго всеми деда: „Кажут, що Лытва (sic!) колысь хотила зовсим знычтожыть, звесты значить Малороссию, и пишла войною на неи. Так Семен-Палий повернув дило так, що Лытва начала бытьця сама з своимы: началы ризацьця друг з другом, и стильки погыбло Лытвы, що из их трупив насыпалы велыку могылу у Переволочной: вона вся повнехенька костьмы. Крови, кажут, во время цёго сражения було так багацько пролыто, що и с конем сховався бы в неи. Та могыла, де поховани убыти, называетьця „Плоскою могылою“. Это предание, перепутанное, как видно, с другими событиями и другими лицами, сохранило, однако, верную свою основу, а именно: крупное сражение Литвы и гибель ея войска от каких-то несогласий, произошедших в среде этого войска, что, как мы знаем, и было во время боя 1399 года, когда татары Тохтамыша бросились грабить и избивать своих же союзников.

Интересно отметить также, что близ указаннаго нами места сражения Витовтовых войск с татарами, находится м. Кишенька, название котораго очень подходит к татарскому слову кешень, означающему собой надгробный памятник, и которое могло получить свое имя в память тех татарских воинов, которые пали во время знаменитаго боя 1399 года. Кроме того, в той же Кишеньке, на горе, мысом выступающей в речную долину, и на низу, в самом селе, есть урочища, носящия названия „мечеть“, что говорит о находившихся некогда в означенных местах татарских поселениях. Местныя предания, в свою очередь, полны разсказов о находившихся здесь вблизи татарских и турецких обитателях и о столкновениях с ними. Все это еще более склоняет нас к тому, чтобы признать, что бой Витовта с татарами в 1399 году произошел близ низовьев р. Ворсклы, на ея левой стороне.

¹⁾ „Того же лета (1398 г.) прииде некоторый царь, именем Темир-Куглуй, и прогна царя Тахтамыша, и седе в орде и в Сараи на царстве; а Тохтамыш съслася с Витофтом, и бежа из Орды в Киев и с царицами да два сына с ним“. Воскресен. лет., II, стр. 71. „Тохтамыш, — говорит Карамзин, — по отшествии Тамерлана, собрал новыя силы... вступил в Сарай, отправил посольства к державам соседственным и называл себя единодержавным повелителем Батыевых улусов. Но Темир-Кутлук — напал на него внезапно, победил и взял Сарай. Тохтамыш со своими царицами, с двумя сыновьями, с казною и с двором многочисленным бежал в Киев искать защиты сильнаго Витовта“. Карамзин, т. V, гл. II, стр 95.

²⁾ Daniłowicz, Liatopis. Litwy, с. 49.

³⁾ Daniłowicz, Liat. Litwy, p. 49.

⁴⁾ Проф. В.Б. Антонович говорит, что Витовт распределял попадавших к нему татар по разным частям своего государства. В Киевской земле он селил их около городов Черкас и Канева и по р. Роси, в Волынской земле — близ города Острога, в Подольской земле — на пограничьи и т.д. См. лекции проф. В.Б. Антоновича по истории Литвы, с. 279.

⁵⁾ Scriptores rerum: Prussic. Ш, p. 223-6. Сообщ. Joh. Posilge.

⁶⁾ Jbidem. Из буллы папы Бонифация IX, выданной краков. епискому в 1399 году, для проповеди крестоваго похода против неверных, видно, что татары часто нападали на Рус, Литву, Подолию и Валахию и жестоко их опустошали. А. Theiner. Monuraenta Poloniae et Lith. I, 769 и сл.

⁷⁾ H.B. Молчановский. Очерк изв. о Подольской земле, с. 289.

⁸⁾ См. об этом L. de Beauplan. Description d’Ukranie.

⁹⁾ J car Ternir-Kutlig tohda pride lo Kiew а и wzia s horoda okup 3000 rublew litowskych, silu swoju rospusti po litowskoi zemli; i wojewasze Tatarowe da ize do welikoho Lucka i mnoho zla sotworisza zemli litowskoj, i otide wo swoju zemlin“. Danilowicz, Letopisiec Litwy, стр. 218.

¹⁰⁾ Dlugosz, lib. X, р. 526-9.

¹¹⁾ Diugosz, lib. X, 526-7.

¹²⁾ „Мишуринская переправа, — говорит Д.И. Эварницкий, — была из крепости Переволочной через Днепр к крепости Мишуриному-Рогу. О ней упоминает Михаил Литвин в XVI ст. (переправа у Массури). Эта переправа была пожалована запорожцам в 1687 году, 12 сент., и уже в 1690 году считалась у запорожских казаков одною из главнейших переправ; в свое время она доставляла запорожцам 12000 руб. ежегоднаго сбора. В 1695 г. гетман Мазепа, направляясь на турецкий город Кизикермен, добравшись до Днепра и простояв здесь, за неимением лодок, несколько недель, переправился выше Переволочной, против Миииуринаго-Рога“. Д.И. Эварницкий Вольности запорож. казаков, стр. 253.

В той же местности, но несколько ниже по течению реки, находилась и знаменитая в прежнее время Романковская переправа. „Здесь, — говорит Боплан (Опис. Украины, изд. 1832 г., стр. 27), — Днепр течет свободно; острова не задерживают его и татары смело переправляются через него в этом месте, не опасаясь засады, расположенной выше острова“.

¹³⁾ Такого плана придерживались татары и в последующия времена, при чем излюбленными местами их нападений были Киевская область и Подолия.

¹⁴⁾ В народных русских сказаниях, собранных г. Афанасьевым, т. II, с. 272, — о времени, когда совершались татарские походы, сказано: „Разъярился собака-татарин (Мамай)... и писал свои ярлыки скорописчатые: „когда будет овес кудряв, баран мохнат, у коня под копытом трава и вода, втепор Мамай безбожный будет со святой Русью воевать“ — что очень напоминает обычныя выражения крымских грамот XVI и XVII вв.

¹⁵⁾ Интересно отметить, что и некоторые позднейшие походы татар на Киев происходили в конце лета. Так, в 1482 году Менгли-Гирей напал и разорил Киев, 1-го сентября (Воскрес. лет. II, с. 25; Никонов. VIII, с. 118; Супрасл. 134 и 147). В 1489 году огромная орда (говорят в 100,000 человек) напала на Киевскую землю, опустошила Киев и отправилась грабить дальше русския земли (Scriptores rerum prusiscarum, II, codex epistol., I, 2, с. 250). В 1493 году сильный разлив Днепра помешал походу Менгли-Гирея на Киев, однако, он два раза затем, „садился на коня“, т.-е. выступал в поход на русския земли, что, очевидно, происходило позже, т.-е. летом или же осенью. (Pulaski, стр. 25). Осенью 1494 года татары нападают на Подолье и Волынь и страшно их опустошают (Супрас. лет., стр. 141-5).

¹⁶⁾ Dlugosz, lib. X, p. 526-9.

¹⁷⁾ „Рекой Орелью, говорит Д.И. Эварницкий, — резко разграничивается возвышенная равнина идущая сплошь вдоль праваго берега ея, и обширная низменная равнина степь, начинающаяся тотчас за левым берегом ея: если взойти на правый берег ея и взглянуть вдоль по течению ея, то тут резко бросается в глаза резкая разница между правобережьем и левобережьем реки“. (Эварницкий. Вольности запор. казаков, с. 154).

¹⁸⁾ По всей вероятности, та местность, о которой говорит Длугош, находилась в нижнем отделе р. Орели где, близ м. Китай-Города, находится очень высокий холм, откуда открывается широкий горизонт на далекое пространство вокруг. Интересно отметить, что холм этот, имеющий на свой вершине древние окопы, носит название „Калитва", которое в переводе с тюркскаго означает литовский город (Cala-litwa). Вероятно, в литовское время здесь находился стратегический обсервационный пункт. {Осталось выяснить, какое отношение Литва имеет к речке [Белая] Калитва в современной Ростовской обл. OCR}

¹⁹⁾ Некоторым подтверждением того, что во время похода 1399 г. Витовт находился с лагерем близ устьев р. Ворсклы и что здесь также стояли татары Тохтамыша, может служить то, что между м. Переволочной и с. Солошиным, на возвышенном берегу Днепровской долины, находится городище, носящее названио Тахтайка, произошедшее, быть может, от стоянки татар Тохтамыша. Кроме того, несколько далее, по тому же берегу есть крупное м. Колейерда, имеющее сходство с именем сына Тохтамыша — Керимберда, и ведущее, очевидно, свое происхождение от последняго.

²⁰⁾ Интересно отметить, что в этой битве Витовта с татарами были пущены в дело пушки и пищали, но они мало приносили вреда противнику, а только пугали его конницу. Соловьев, т. IV; с. 1034.