Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Назад К содержанию Дальше

IV. Локализация важнейших путей сообщения в Восточной Латвии

1. Пути сообщения в бассейне Даугавы

Водный путь по Даугаве и сухопутная дорога вдоль Даугавы. Даугава в качестве пути сообщения уже в древности имела выдающееся значение ввиду ее географического положения.

Свое начало Даугава (Зап. Двина) берет на Валдайской возвышенности в озере Двинец, неподалеку от истоков Волги и Днепра и его притоков. Таким образом, по водному пути легко можно было пройти из Даугавы на Волгу и Днепр.

Самая большая река Прибалтики — Даугава — издавна концентрировала вдоль своего течения население различных народностей. В верхнем и среднем течении она протекала по территории, населенной восточными славянами, где на берегах Зап. Двины возник один из самых крупных центров кривичей — Полоцк. По нижнему течению реки на правом берегу ее жили латгалы и ливы, на левом — селы и земгалы.

Течение Даугавы на протяжении 367-километрового пути по территории Латвии не везде одинаково. Уже выше Ливаны в русле реки все чаще встречаются девонские доломиты, образующие пороги. Самые крупные пороги на Даугаве находятся у Плявиняс, Кегумса и Румбулы. В этих местах Даугава протекает по южному краю Центрально-Видземской возвышенности и в поисках удобного русла делает большие излучины. На правом берегу этих излучин в местах, удобных в стратегическом отношении, располагались важнейшие политические и экономические центры латгалов и ливов. На левом берегу стояли крепости земгалов и селов.

Судя по археологическим данным, Даугава была важнейшим путем сообщения на территории Латвии уже со II тысячел. до н.э.

Судя по древнейшим письменным источникам, в раннем средневековье дорогу по Балтийскому морю к устью Даугавы и далее вверх по ее течению хорошо знали скандинавские викинги. Вниз по течению, в свою очередь, шли русские торговцы и дружинники.

Большие суда в XIII в. могли, по-видимому, заходить в Даугаву только в районе устья до торгового порта на берегах реки Риги. Так в 1198 г. епископ Бертольд оставляет корабли (naves) у Риги, а сам с войском отправляется в Саласпилс.¹⁾ В 1200 г. епископ Альберт также оставляет все 23 корабля в устье Даугавы и только впоследствии по его требованию 2 корабля пытаются подняться до Саласпилса.²⁾ За Ригой судоходству по Даугаве очень мешали пороги у Румбулы (ascensus Rumbule).³⁾

Водный путь по Даугаве можно было использовать от устья до самого Полоцка. Так, в 1206 г. полоцкий князь спускается вниз по Даугаве на корабле (navigio descendit) до Икшкиле и Саласпилса.⁴⁾ В «Хронике» неоднократно говорится о различных районах водного пути по Даугаве.⁵⁾ В 1205 г. ливы на небольших ладьях (naviculae) отправляются из Ишкиле в Лиелварде и Айзкраукле. В этом же году кокнесский князь Весцеке (Вячко) отправляется на небольшом корабле (navigium) в Айзкраукле. С помощью такого же средства сообщения саласпилсские ливы едут в Огре (Voga) мимо Икшкиле. В 1212 г. полоцкий князь на кораблях (naves) появляется в Ерсике. Интересно отметить, что в этом походе его сопровождают купцы. Переговоры в Ерсике кончились тем, что обе заинтересованные стороны — немцы и русские — обязались обеспечить свободную торговлю по Даугаве (via mercatoribus in Duna semper libera prestaretur). Этот случай прямо указывает на соперничество между немецкими и русскими купцами в начале XIII в. в контролировании торгового пути по Даугаве.

Помимо ливов, латгалов, немцев и русских в использовании водного пути по Даугаве были заинтересованы также литовцы. Немцы неоднократно жаловались, что литовцы мешают передвижению их судов по Даугаве.

Даугава была судоходна на протяжении всего лета. Об этом свидетельствуют поездки на судах в летние месяцы, когда уровень воды в реке был довольно низким.⁶⁾ Так, в конце июля 1198 г. немцы отправляются на кораблях до Саласпилса и возвращаются обратно в Ригу. В июне 1206 г. немцы на небольших судах с 150 воинами отправляются в поход против жителей Саласпилса. К сожалению, мы не располагаем более подробными сведениями о других поездках по Даугаве в это время. Достоверно лишь то, что судоходство открывалось ранней весной, как только река очищалась ото льда, и продолжалось до поздней осени. Особенно интенсивно старались использовать водный путь в то время, когда уровень реки был высоким. Весной 1206 г. полоцкий князь Владимир собирался в поход против немцев во время разлива Даугавы на корабле или на плотах (navigio vel multiplici lignorum strue connexa), на которые было погружено все необходимое в пути.⁷⁾

Зимой движение судов по Даугаве прекращалось. Тогда вступала в действие сухопутная дорога вдоль Даугавы.⁸⁾ Зимой 1202 г. большое войско литовцев отправляется вниз по Даугаве (Dunam descendentes), чтобы напасть на земгалов. В феврале 1205 г. литовцы по берегу Даугавы подошли к Риге, а затем продолжали свой путь в Эстонию. Эти примеры говорят о том, что сухопутная дорога вдоль Даугавы служила не только для нужд местного населения, но ее использовали и литовцы для своих набегов как в южном, так и северном направлениях. Сухопутной дорогой вдоль Даугавы пользовались также и летом. Ввиду того что в хрониках того времени о ней говорится мало, обратимся к более поздним источникам и картам.

Сухопутная дорога по правому берегу Даугавы от Риги до нынешней границы РСФСР нанесена на карте Неймана 1833 г., а от Риги до Крустпилса — на карте Меллина 1798 г. Отрезок же пути от Риги до Плявиняс можно найти обозначенным уже на шведских топографических картах конца XVII в.,⁹⁾ а продолжение этого пути за Плявиняс до Даугавпилса — на карте Динабургского [99] округа 1775 г.¹⁰⁾ Эти старейшие топографические карты показывают, что сухопутная дорога по правому берегу Даугавы в XVII—XVIII вв. имела довольно прямую трассу (насколько это позволял рельеф местности) и связывала населенные пункты и города (Рига, Саласпилс, Лиелварде, Римани, Кокнесе, Стукмани, Крустпилс, Даугавпилс и др.), расположенные в излучинах реки. Сухопутная дорога по правому берегу Даугавы на картах XVII—XVIII вв. в основном совпадает с современной дорогой вдоль Даугавы. Это позволяет предполагать, что в древнейшие времена дорога проходила по тем же местам.

В приказе шведского генерал-губернатора Лифляндии в 1668 г. сухопутная дорога Рига — Кокнесе вдоль Даугавы включена в число важнейших дорог, которые следовало регулярно чинить и содержать в порядке.¹¹⁾ По отметкам на шведской топографической карте конца XVII в. можно убедиться, что путь вдоль Даугавы был в несравненно лучшем состоянии, чем другие сухопутные дороги того времени. Это может служить доказательством того, что о ремонте этой дороги заботились и ранее. Сообщение в XII—XVI вв. по сухопутной дороге вдоль Даугавы может служить лучшим доказательством этой гипотезы. 24 апреля 1373 г. и 3 ноября 1375 г. полоцкий князь со своим войском отправился в поход на Даугавпилс.¹²⁾ 10 мая и 21 сентября 1374 г. немцы направились с ответным набегом в Полоцкое княжество. Таким образом, передвижения войск в этих военных походах проходили по дороге вдоль Даугавы. В одном документе 1437 г. говорится о дороге, которая идет от Айвиексте до Кокнесе (weghe, de dar geit von der Ewesten na Kokenhuszen).¹³⁾ 11 августа 1577 г. Даугавпилс заняли войска Ивана Грозного, двинувшиеся далее на Крустпилс.¹⁴⁾

Остановимся на событиях конца XII — начала XIII в. В июле 1198 г. немецкие крестоносцы оставили свои суда в устье Даугавы и сухим путем отправились в Саласпилс, а оттуда вернулись обратно в Ригу.¹⁵⁾ В 1203 г. полоцкий князь появляется у Икшкиле и у Саласпилса.¹⁶⁾ В 1205 г.¹⁷⁾ крестоносцы отправляются из Лиелварде вдоль Даугавы (secus Dunam) в Айзкраукле. В том же году немцы из Айзкраукле возвращаются в Икшкиле. На обратном пути на них нападают ливы из Лиелварде и Икшкиле в лесочке у Мемекульской дороги (iuxta viam Memeculle).¹⁸⁾ В 1206 г. ливы из Саласпилса появляются под Ригой и уводят немецких коней с пастбищ. В 1209 г. войско крестоносцев движется из Риги в Ерсику как водным путем, так и по суше. В 1214 г. латгалы из Ерсики возвращаются в Кокнесе сухим путем, а немцы — на кораблях. В 1215 г., преследуя ворвавшихся в Даугаву эстов с острова Сааремаа, рижане гонятся за ними как на кораблях, так и по суше до устья Даугавы.¹⁹⁾ Эти описания позволяют высказать предположение, что сухопутная дорога вдоль Даугавы от Риги до Полоцка, безусловно, существовала в конце XII — XIII в. Она шла от самого устья Даугавы и связывала в XIII в. крупнейшие политические и экономические центры ливов и латгалов вдоль Даугавы.

С помощью археологического и нумизматического материала эти центры прослеживаются уже в X—XII вв. Это заставляет предполагать, что уже в то время вдоль Даугавы шла сухопутная дорога, возникновение которой, безусловно, относится к еще более раннему периоду. Возникновение сухопутной дороги в этом месте диктовалось также географическими условиями: путь с запада на восток очень затрудняло сильное течение реки, поэтому его легче было совершать по сухопутной дороге.

Таким образом, важнейшие административные и экономические центры, расположенные вдоль водного пути по Даугаве и характеризующиеся большой концентрацией находок импортных изделий X—XIII вв., — Рига (рис. 38, табл. XIII : 4-10; XXVII) Саласпилс (рис. 5 : 5; 12; 13; 34 : 5, табл. III : 5; V : 4 и др.), Икшкиле (табл. XI : 2, 8, 13; VII : 22, 23 и др.), Лиелварде (табл. I : 2; VI : 1; XXVI : 11), Айзкраукле (табл. IX : 17; XI : 24; XVI : 4-7 и др.), Кокнесе (рис. 33, 44, табл. XII : 21-41; XIV), Олинькалнс — Алене (рис. 45, табл. XII : 5, 7—10, 16—20; ХХХII), Асоте (табл. XXIV : 4; XXXI), Ерсика (табл. VI : 5; ХI : 3, 14, 43; XXX и др.), — связывались также сухопутной дорогой, пролегавшей вдоль Даугавы.

Значение сухопутной дороги и водного пути по Даугаве увеличивали пересекавшие его дороги. Обзор их начнем с района устья Даугавы.

Дорога на Курземе. Начало этой дороги трудно определить, ясно лишь, что какой-то ее отрезок за Ригой пролегал по морскому побережью. Об этом свидетельствуют многие описания военных походов в Курземе.²⁰⁾ Во время военного похода 1245 г. в Курземе войско собирается на берегу моря (uf den strant). В 1260 г. войско собирается в Риге, затем берегом моря отправляется в Курземе и подходит к Кулдиге. Этот маршрут почти повторяется в описании событий 1263 и 1264 гг., а также при описании возвращения после набега домой. Это заставляет предполагать, что войско во время очередного похода придерживалось определенного, в достаточной мере постоянного маршрута следования. С известной степенью достоверности этот маршрут можно идентифицировать с дорогой, нанесенной на карту Меллина 1791 г. Эта дорога, [100] начинаясь у Риги, пересекает Лиелупе неподалеку от ее впадения в море и идет далее по берегу моря на Курземе (Тукумс, Кандава, Сабиле, Ренда, Кулдига и т.д.).

Рис. 44. Импортные бронзовые изделия из замка Кокнесе, Огрский р-н:
1 — браслетовидный слиток (VI Кокнесе 2451); 2 — подвеска (VI Кокнесе 200); 3 — подвеска (VI Кокнесе 130); 4 — наконечник ножен меча (VI Кокнесе 5); 5 — крестик (VI Кокнесе); 6 — подвеска (VI Кокнесе 41); 7 — пряжка от пояса (VI Кокнесе 2469);

8 — вислая печать (VI Кокнесе 60).

Упомянутая дорога имела, по-видимому, большое значение в сношениях куршей с ливами и латгалами. Возможно, что по этому пути янтарь поступал в район устья Даугавы, а оттуда шел дальше по водным путям Даугавы и Гауи. Не меньшую роль эта дорога могла играть в распространении оружия и различных изделий куршей в землях ливов и латгалов.

Наряду с упомянутой сухопутной дорогой существовал и морской путь вдоль берега моря в устье Даугавы. Так, в 1210 г. большой флот куршей напал на Ригу со стороны моря.²¹⁾ Можно предположить, что одной из целей этого набега куршей на Ригу было вернуть в полном объеме права на торговлю по Даугаве, очень сильно ограниченные в связи с агрессией немецких крестоносцев и торговцев. Такое предположение согласуется с многочисленными находками предметов куршского происхождения вдоль этого водного пути (см., например, табл. VI; XXX : 15, 16; XXXI : 7, 8, 14, 20 и др.) и подтверждает важнейшее значение последнего как торговой магистрали. [101]

Рис. 45. Импортные бронзовые изделия с городища Олинькалнс. Екабпилсский р-н:
1 — фрагмент фибулы (VI Олинькалнс 597); 2 — оковка ремня (VI Олинькалнс 76); 3 — пряжка от пояса (VI Олинькалнс 93); 4 — пряжка от пояса (VI Олинькалнс 73).

Основное направление рассматриваемой дороги намечено, как мы видели, в письменных источниках и в картографии. Его подтверждает также археологический и нумизматический материал (клад западноевропейских монет в Тукум а Яунмокас, арабские диргемы в Сабиле, золоченые стеклянные бусы в Кандаве, лимонки в Сабиле, раковины каури в Кандаве, Сабиле и пр.). Возможно, что по ответвлениям этого пути в Талсы попали стеклянные бусы, пряслица из розового шифера, раковины каури и др. Однако уточнить направление этих дорог можно только на основе данных письменных источников и картографического материала более позднего времени.

Дороги на Земгале. На левом берегу Даугавы находилась территория, заселенная земгалами. Основными путями сообщения, проходившими через их земли, были сухопутная дорога и водный путь по реке Лиелупе, которая фигурирует в документах под названием Semigallorum flumen²²⁾ или Semigallera,²³⁾ а в «Рифмованной хронике» — Semigaller А.²⁴⁾ Свое начало Лиелупе берет у Бауски, где сливаются две реки — Муса и Мемеле. Вместе со своими притоками Лиелупе занимает бассейн, площадь которого превышает 17000 км². В настоящее время Лиелупе — самая судоходная река в Латвии: около Елгавы глубина ее достигает 8 м. В древности Лиелупе непосредственно впадала в Даугаву близ самого устья последней.²⁵⁾ В 5 км вниз по течению от Бауски на берегу Лиелупе находился один из крупнейших земгальских центров — Межотне. Вдоль берегов мелких притоков Лиелупе располагались такие крупные центры земгалов, как Тервете, Добеле, Ракте, Сидрабене и др.

В письменных источниках Лиелупе как путь сообщения упоминается довольно часто.²⁶⁾ В 1219 г. крестоносцы посылают на корабле (navigio) войско на помощь немцам, осажденным в Межотне. В 1228 г. немцы возвращаются после набега на Земгале домой на кораблях (zu schiffungen furen hin). В 1271 г. немцы выступают против обитателей Межотне на кораблях (mit schiffen) и возвращаются с добычей. В 1288 г. войско крестоносцев по суше и на кораблях (mit schiffen) отправляется в Митаву (Елгаву).²⁷⁾

Из приведенных примеров видно, что небольшими судами можно было добраться до Межотне, но для регулярной перевозки грузов сообщение было неудовлетворительным. Поэтому в 1242 г. немцы решили построить замок на берегу Лиелупе в таком месте, куда можно доставить провиант на кораблях (in loco, usque ad quem poterant naves cum victualibus adscendere).²⁸⁾

Принимая во внимание сказанное, можно считать, что в XIII в. Лиелупе, по-видимому, являлась единственным водным путем в Земгале, а большая сеть ее притоков слабо использовалась для сообщения. В подробных описаниях военных походов второй половины XIII в. не встречается никаких указаний на использование других водных путей.

В связи с этим важное значение имели сухопутные дороги. В одном документе 1226 г. упомянута «Земгальская дорога» (via Semigallorum), начинавшаяся в пределах владений города Риги.²⁹⁾ Хроники XIII в. подтверждают существование сухопутной дороги, которая шла из Риги в Земгале. Об этом свидетельствуют и описания военных походов того времени.

Несомненно, что один из путей на Земгале пролегал вдоль Лиелупе. Его можно проследить по описанию военного похода 1285 г., во время которого конница крестоносцев двигалась из Риги мимо озера Бабитес на Митаву.

В Земгале вела и другая дорога, пересекавшая Даугаву в районе Саласпилс — Икшкиле. Ф. Балодис считает, что около 1000 г. это была основная магистраль, пересекавшая территорию Латвии в направлении с севера на юг.³⁰⁾ Дорога существовала еще на рубеже XII и XIII вв., что видно из описаний военных походов того времени.³¹⁾ Зимой 1220 г. около 4000 немцев и столько же ливов и латгалов, везя за собой большой военный обоз, подошли к Саласпилсу, а затем после ночного перехода достигли Лиелупе и вдоль нее направились на Межотне. В предшествующем — 1219 г. жители Межотне совершили набег на Саласпилс, а теперь, в свою очередь, жители Саласпилса организовали ответный военный поход против [102] своих врагов. То обстоятельство, что оба похода происходили летом или осенью, может служить доказательством существования постоянной сухопутной дороги в этом районе.

Для того чтобы определить направление этой дороги, можно использовать известное издание карты Меллина конца XVIII в. Дорога по левому берегу Даугавы в районе острова Доле имеет ответвление в сторону Бауски — Межотне, где пересекается с водным путем по Лиелупе. В районе острова Доле, Саласнилса и Икшкиле на Даугаве много мелей, и в частности Керсеклитис, где, судя по археологическим находкам, уже до нашей эры существовала переправа.³²⁾

На основании археологических данных конкретизировать дороги на Земгале весьма трудно. Судя по топографии находок, эти дороги могли пролегать там же, где они констатированы по данным письменных источников: непосредственно вдоль Лиелупе (Елгава, Салгале, Яунсвирлаука, Межотне, Чапаны), где наблюдается наибольшая концентрация импортных предметов X—XIII вв. (см. рис. 4, 15, 29, 31). По-видимому, неподалеку от Елгавы имелось ответвление сухопутной дороги на Тервете (см. рис. 46).

Одним из важных центров на пути из Межотне в Саласпилс было Даугмальское городище, расположенное на левом берегу Даугавы в 3 км вверх по течению, за островом Доле. Археологические раскопки 1933, 1935—1937 гг., проведенные на этом городище, показали, что с IX по начало XIII в. здесь находился крупный торговый центр земгалов,³³⁾ поддерживавший оживленные сношения как в восточном, так и в западном направлении. Ф. Балодис идентифицирует Даугмальское городище с «Земгальской гаванью» (portus Semigallorum),³⁴⁾ упомянутой Генрихом Латвийским, которую в интересах немцев римский папа запретил посещать всем другим купцам.³⁵⁾

Решающее значение в развитии этого центра безусловно имел путь по Даугаве, однако целый ряд древностей, в основном земгальских, показывает, что жители городища поддерживали непрерывные сношения и с центральной Земгале. Сухопутную дорогу из Межотне в Саласпилс можно проследить уже начиная с нашей эры,³⁶⁾ так как места находок этого времени располагаются полосой от территории Литвы вдоль рек Земгальской низменности и вдоль реки Лиелупе до Салгале, а затем к северо-востоку через реки Миса и Иецава. Полоса находок пересекает Даугаву выше острова Доле. Находки V—IX вв. располагаются примерно так же.³⁷⁾ Направление этой дороги подтверждается и топографией импортных предметов рассматриваемого периода: наибольшая концентрация находок отмечается в районе Межотне, Салгале и Даугмале.

На основе приведенных фактов можно считать, что дорога Межотне — Саласпилс проходила через Яунсвирлауку, Салгале и Даугмальское городище. Она представляла собой один из транзитных путей, по которому интенсивное сообщение имело место уже в начале нашей эры.

С известной долей вероятности продолжением дороги Межотне — Саласпилс на правом берегу Даугавы можно считать Ропажскую дорогу.

Дороги из Литвы. На левый берег Даугавы выходили также дороги со стороны Литвы. Частые военные походы и набеги литовцев в бассейне Даугавы, очевидно, объясняются именно тем, что вторжение немцев сильно ограничило возможности торговли литовцев по Даугаве. В этом отношении интересно обратить внимание на замечание, сделанное в середине XIII в.⁴⁰⁾ Когда после затянувшихся военных походов в стране установился мир, немцы разрешили торговцам из Жемайтии свободный доступ в земли ордена, где они вели торговлю в течение целых двух лет. «Рифмованная хроника» отмечает, что литовцы, двигаясь в северном направлении, никогда не идут через Земгале.⁴¹⁾ Это видно также из «Хроники Ливонии» (в качестве примеров можно привести военные походы 1202 и 1207 гг.). Отсюда следует, что в XIII в. дороги из Литвы, пересекавшие Даугаву, нужно искать за пределами территории земгалов.

Установив основные направления летних военных походов, можно точнее локализовать дороги из Литвы и места, где они пересекают Даугаву. Указания на эти обстоятельства можно найти в «Хронике Ливонии».⁴²⁾ В 1203 г. литовцы отправились на Ригу вместе с ерсикским князем. В следующем году литовцы также прошли мимо Айзкраукле и Лиелварде и подошли к Риге. Так как в обоих случаях литовцы угнали с городских пастбищ скот и коней, можно предположить, что походы происходили летом. В начале апреля 1210 г. литовцы появляются у Кокнесе и отправляются через латгальские земли в Саккалу; в 1212 г. они опять подходят к Кокнесе. В следующем году литовцы вновь пересекают Даугаву у Кокнесе и через земли латгалов проходят в Трикату и Имеру. Последние военные походы, судя по описанным обстоятельствам, по-видимому, происходили зимой. Летом 1213 г. литовцы переправляются через Даугаву у Лиелварде. В том же году, очевидно зимой, они еще раз переходят Даугаву и появляются на земле латгалов в окрестностях Цесиса. В 1214 г. литовцы переправляются через Даугаву у Ерсики, зимой 1285 г. — у Айзкраукле.⁴³⁾

При решении вопроса о сухопутных дорогах из Литвы необходимо учитывать наличие двух крупных политических центров, с которыми литовцы были тесно связаны, — Селпилса и Ерсики. Захват Селпилса в 1208 г. хронист объясняет тем, что последний неизменно служил литовскому войску прибежищем (erat eis egredientibus et ingredientibus in refugiurn omni tempore).⁴⁴⁾ Из этой характеристики можно заключить, что Селпилс находился у самой важной дороги из Литвы.

Примерно такую же роль, судя по словам летописца, играла Ерсика. Оправдывая нападение немцев 1209 г. на Ерсику, летописец пишет, что ерсикский князь, соединившись с литовцами, причинил немцам много вреда. Он разрешил литовцам переправиться через Даугаву (transitum Dune),⁴⁵⁾ снабдил их продовольствием во время их похода на Русь, Ливонию и Эстонию.

Описанные летописцем места переправы через Даугаву у Кокнесе, Селпилса и Ерсики указывают также на ситуацию городищ и замков, построенных немцами. Селпилс и Олинькалнс, Дигная и Ерсика образовывали парные укрепления, стоявшие по обоим берегам Даугавы. Через эти «ворота» пробиться было трудно. Естественно, что здесь должны были быть удобные переправы, связывавшие сухопутные дороги на обоих берегах.

Аугшземская дорога. Некоторые исследователи высказали правильное мнение, что важнейший путь из Литвы пересекал Даугаву в районе Селпилса.⁴⁶⁾ Принимая во внимание прочную дружбу литовцев с селами, можно предположить, что этот путь пролегал через их земли мимо целого ряда городищ, расположенных на Аугшземской возвышенности, начиная от Ступелюкалнса⁴⁷⁾ до Судрабкалнса и Селпилса.⁴⁸⁾

Рассматриваемая дорога, по всей вероятности, весьма древняя, так как находки в могильных курганах указывают на несомненное существование связей в южном направлении уже в начале нашей эры.⁴⁹⁾

Вдоль Аугшземской возвышенности известны также могильники эпохи раннего феодализма [104] (Элкшню Штала Упениеки, Саукас Плумес, Виеситес Диманты, Селпилс Леясдопелес, Леясплатери и Нипери).⁵⁰⁾

Богатый инвентарь обнаружен в Селпилс Леясдопелес.⁵¹⁾ О связях с литовской культурой свидетельствуют погребение с конем и кольцевидные фибулы со сложным растительным орнаментом. Находки импортных предметов XI—XII вв. (золоченые стеклянные бусы, крестик с эмалью, раковины каури) к юго-востоку от озера Саукас в Элкшню Упениеки также имеют отношение к рассматриваемой Аугшземской дороге. Для локализации дороги можно использовать карту К. Неймана, сопоставляя ее данные с ситуацией упомянутых городищ и могильников. Дорога от границы Литвы по восточному берегу озера Саукас по Аугшземской возвышенности могла иметь несколько ответвлений. Одно из них должно было вести в Селпилс, другое — в Кокнесе, а третье — в Асоте.

На правом берегу Даугавы против Селпилса у Олинькалнса (Алене) до недавнего времени находилась старая корчма, которая упоминается уже во время ревизии гаков в 1638 г.⁵²⁾ Так как она стояла на самом берегу Даугавы, а дорога на Даугавпилс проходит примерно на расстоянии одного километра от берега, то существование корчмы можно объяснить лишь наличием некогда в этом месте переправы. Возможно, что в XIII в. эту переправу использовало не только местное население — латгалы и селы, но также и шедшие с юга литовцы. Существование дороги в этом месте подтверждают также стычки литовцев с немцами у Селпилса и Локстене в более позднее время.

Не меньшее значение в рассматриваемый период имело ответвление Аугшземской дороги на Кокнесе. Переправа через Даугаву в этом месте давала возможность пройти через латгальские земли в Цесис, Трикату и в Эстонию. Уместно упомянуть также сухопутную дорогу по левому берегу Даугавы. О ее существовании свидетельствует описание взятия немцами Селпилса, в котором рассказывается, что немцы зимой 1207/1208 г. перешли через Даугаву у Айзкраукле и по дороге (per viam) дошли до Селпилса. Возможно, что упомянутым ответвлением Аугшземской дороги пользовались и в тех случаях, когда переправлялись через реку у Айзкраукле или Лиелварде. Преимущество ее заключалось, по-видимому, в том, что она значительно сокращала расстояние до центра земли селов и в противоположном направлении, до Айзкраукле. Эта дорога по левому берегу Даугавы имела большее значение и зимой, так как еще в 1338 г. было отмечено, что торговцы от Риги до самого Смоленска ездят по обоим берегам Даугавы только санным путем.⁵³⁾

Третье ответвление Аугшземской дороги выходило к Даугаве в районе Крустпилса и Асоте.⁵⁴⁾

По-видимому, именно эта дорога была использована в 1375 г. литовским войском под предводительством Кейстута.⁵⁵⁾ Достигнув района Даугавы, он занял Крустпилс и другие замки, построенные немецкими крестоносцами.

Приведенный пример, а также описанные события в Ерсике и связи ее с литовскими землями несомненно указывают на существование сухопутной дороги, шедшей из Литвы и пересекавшей Даугаву у Ерсики. Выдвинутое предположение подтверждают также археологические материалы, полученные в результате раскопок на Ерсикском (табл. XXX) и Дигнайском городищах.⁵⁶⁾

Влияние литовской культуры прослеживается и по материалам Ерсикского могильника. Раскопками было вскрыто несколько трупосожжений. Этот вид погребения появился в Восточной Литве в V—VI вв.⁵⁷⁾ и продолжал существовать в эпоху раннего феодализма. В одном погребении было констатировано трупосожжение с конем.⁵⁸⁾ Погребения с конем встречаются на территории Литвы начиная с нашей эры,⁵⁹⁾ а к эпохе раннего феодализма они становятся массовым явлением.

Дороги, соединяющие бассейн Даугавы с бассейнами Гауи и северо-западными русскими землями. По правому берегу Даугавы пролегало несколько ответвлений основной сухопутной дороги вдоль Даугавы, значение которых выходило за местные пределы. Остановимся в первую очередь на продолжении Аугшземской дороги в направлении Кокнесе — Цесис.

Многочисленные свидетельства о переправах литовского войска через Даугаву у Кокнесе и появлении их в земле латгалов — в Цесисе, Трикате, Имере — заставляет предполагать, что в таких случаях использовалась дорога, пересекавшая территорию латгалов, а не более длинный путь вдоль Даугавы и Гауи. Об этой дороге могла идти речь в описании летописцем похода литовцев в Саккалу в 1212 г.⁶⁰⁾

В 1261 г. литовское войско под предводительством Миндовга, по-видимому, также использовало эту более прямую трассу, так как, по словам летописца, сокращая путь, оно отправилось к Даугаве и через некоторое время подошло к Цесису.⁶¹⁾ Для локализации этого пути необходимо прибегнуть к сведениям более поздних летописцев, к данным картографии и к археологическому материалу.

На карте Меллина 1791 г. нанесена дорога Кокнесе — Цесис, которая проходит через Менгеле, Таурупе, Кейпене, Нитауре. Другой путь из Кокнесе ведет в Цесис через Эргли. Шведская топографическая карта 1665 г.⁶⁵⁾ подчеркивает значение отрезка пути Кокнесе — Рауна и показывает, что сразу за замком Кокнесе у церкви она разветвляется: одна дорога ведет на Крапе, вторая — на Берзауне, а третья — прямо на Рауну через Эргли. Другая карта того времени также указывает дорогу Рауна — Цесис.⁶⁶⁾ В рассматриваемый период, однако, вряд ли была необходимость ехать из Кокнесе в Цесис через Рауну. О том, что путь мог пролегать через Эргли, свидетельствуют и другие материалы. Во время Ливонской войны в конце августа 1577 г. русское войско двигалось из Кокнесе в Эргли и оттуда в Арайши и Цесис⁶⁷⁾ и только из Цесиса войско отправилось в Рауну.

Исходя из расположения городищ и принимая во внимание приведенные данные, дорогу через земли латгалов можно локализовать примерно следующим образом: Кокнесе — Буланду Озолкалнс — Эрглю Сканстескалныньш — Нитауре — Арайши — Цесис. Такой локализации не противоречит и расположение каменных замков Кокнесе, Эргли, Арайши, Цесис, построенных немцами в XIII—XIV вв. Предположение Г. Лаакмана о том, что рассматриваемая дорога за Кокнесе проходила через Пиебалгу, Рауну на Валмиеру, необоснованно, так как против него свидетельствуют направления походов литовцев в XIII в. Укажем также, что намечаемая Г. Лаакманом трасса пути пересекала наиболее труднопроходимые участки Центрально-Видземской возвышенности.⁶⁸⁾

Дорога, связывавшая Кокнесе, Алуксне и Псков. Из Кокнесе территорию латгалов, по-видимому, пересекала еще одна дорога в северо-восточном направлении на Псков. Сведения письменных источников о ней скудны. Однако даже по ним можно примерно наметить основное ее направление. Очевидно, летом 1219 г. латгалы из Кокнесе отправляются в поход против Пскова, а осенью псковичи в отместку грабят кокнесские деревни. Зимой 1221 г. кокнесцы отправляются навстречу возвращающимся из похода литовцам по дороге в направлении Пскова (versus Plescekowe itinere); стычка произошла на узкой дороге (via stricta).⁶⁹⁾

Отдельные участки пути Кокнесе — Псков упоминаются также в письменных источниках более позднего времени. В 1492 г. отмечается Берзаунская дорога (Berzonschen weg),⁷⁰⁾ а к 1522 г. относится указание о том, что ее необходимо ремонтировать и починить мост через речку Берзауне.⁷¹⁾ Во время Ливонской войны русское войско в августе 1577 г. отправляется из Цесвайне через Берзауне и Калснаву и достигает Кокнесе.⁷²⁾ На карте Цесисского уезда конца XVIII в., составленной Меллином, нанесена дорога от Кокнесе до Берзауне и далее до Цесвайне, имевшая такое же значение, как дорога вдоль Даугавы; у озера Одзес дорога Кокнесе — Псков соединялась с Аугшземской дорогой, пересекавшей Даугаву у Селпилса. Герман Вартбергский, описывая нападение Кейстута в 1375 г., указывал, что войско шло из Локстене в Берзауне.⁷³⁾ Поэтому неудивительно, что в документах XVII в. упоминается Селпилсская дорога (Selborgschen wege) на правом берегу Даугавы.⁷⁴⁾ На упомянутой выше карте нанесена дорога из Селпилса через Даугаву мимо Стукмани, пересекающая у озера Одзес дорогу из Кокнесе. Таким образом, продолжение Аугшземской дороги пересекает Даугаву у Селпилса — Олинькалнса и дальше продолжается в направлении Кокнесе — Эргли — Цесис или Кокнесе — Цесвайне — Алуксне — Псков.

На карте Меллина трасса дороги Кокнесе — Псков нанесена через Мадону, Гулбене и соединяется у Алуксне с дорогой Рига — Псков. Надо [106] полагать, что на дороге из Кокнесе в Псков лежала Алуксне. За Берзауне эта дорога намечается рядом городищ — Аронаскалнс у Бренцены, Цесвайнское, Кропское, Лаздукалнс у Бломе, Белявское и, наконец, Темплякалнс в Алуксне.

Сообщение по этой дороге поддерживалось не только зимой (1221 г.), но и летом (1219 г.), что повышало ее значение.

Наряду с рассмотренной дорогой существовал водный путь по Айвиексте и сухопутная дорога вдоль течения реки.

Лудзенская дорога. Локализовать дороги на территории нынешней Латгале трудно главным образом из-за почти полного отсутствия письменных источников, относящихся к рассматриваемому периоду. Основным материалом для определения дорог на территории Латгале являются археологические находки и топография городищ и могильников соответствующего периода. По данным этих источников, наиболее крупные центры в период раннего феодализма находились в Лудзе и окрестности озер Резнас, Рушону и Вишкю. Немалое количество находок обнаружено у озер Цирмас, Пилдас, Эжэзерс, Дагдас, Сивера. Эти озера расположены среди холмов Латгальской возвышенности с юга на север. В том же направлении текут реки системы реки Великой; многие из них берут начало из озер северной части этой возвышенности. Возможно, что такие географические условия способствовали сообщению на лодках с юга на север уже в период до нашей эры. Наличие этого сообщения, бесспорно, констатируется не позднее VII—VIII вв. н.э.

Таким образом, как импортированные предметы, так и другие данные показывают, что восточные латгалы поддерживали сношения главным образом в северо-восточном и юго-западном направлениях.

Богатство импортных предметов в окрестностях Лудзы (меч, топоры, шейные гривны, браслеты, фибулы, стеклянные бусы, раковины каури, различные подвески) свидетельствует о том, что дорога из Пскова, пересекавшая Латгале, несомненно проходила через Лудзу. Путь до Лудзы мог пролегать или по системе реки Великой, например по реке Лудзе, вытекающей из Лудзенского озера, или, скорее всего, по сухопутной дороге вдоль берегов Кухвы и Ритупе, где велика концентрация находок (Шкилбены, Балтинава, Мердзене). Вдоль этой дороги стоят оба городища в Балтинавас Пунцулеве (в древних источниках — Абелен), Карсавское городище, Мердзене и Лудза. Лудзу, как выдающийся торговый центр рассматриваемого периода, характеризуют богатые находки древностей на Лудзас Одукалнсе и Шелупинку Кишукалнсе. Однако центральным, по мнению Э. Шноре, было городище на холме, где сохранились руины орденского замка.

У Лудзы путь через Латгале раздваивался. Одна дорога, очевидно, пролегала через Макашаны (клад западноевропейских монет и др. находки — табл. VIII : 14), Резекне (городище и находки импортных предметов — табл. Х : 4), мимо озера Рушону, где на небольшом расстоянии друг от друга находятся три городища рассматриваемого периода,⁸¹⁾ а также известный могильник Капиню Кристапены, богатый импортными предметами (табл. VII : 4, 7; XI : 4; XXIV : 12). Далее он проходил мимо озер Вишкю, в окрестностях которых также имеется несколько городищ; однако их хронология, к сожалению, очень неопределенна, в то время как раковины каури, стеклянные бусы, шиферные пряслица (см. рис. 5 : 7), крестики, скандинавская подковообразная фибула (табл. XXIII : 1), оковки поясов (табл. XVI : 1, 2) и другие находки (табл. XXIV : 11, 13) в окрестных могильниках [107] говорят сами за себя. На более поздних картах нанесена дорога, идущая мимо Виляки, Лудзы, Резекне и далее — мимо Рушоны, озера Вишкю на Даугавпилс.⁸²⁾

О том, что в XIII в. торговый путь (Kopwech) пересекал Даугаву у Даугавпилса (Nowenes), свидетельствуют так называемые дарственные грамоты великого князя литовского Миндовга, в которых определены границы территории селов.⁸³⁾ Трудно конкретно указать географические пункты на трассе этого пути, ясно только, что он шел в южном направлении.⁸⁴⁾

Тогда второму ответвлению Лудзенского пути, судя по расположению археологических памятников (см. рис. 46) и концентрации импортных предметов (см. рис. 4, 6, 25, 29, 31), следовало бы идти мимо озер Разнас (Кауната), Эжэзерс (Букмуйжа), Дагдас, Сивера и Дридзас (Краславас Саулескалнс), пересекая Даугаву в районе Краславы.

На основании имеющихся в нашем распоряжении материалов о других дорогах с востока на запад через Латгале нельзя сказать ничего определенного.

2. Пути сообщения в бассейне Гауи

Сухопутные дороги и водный путь по Гауе. Из района нижнего течения Даугавы в северном и северо-западном направлении пролегали две сухопутные дороги. Одна — берегом моря в Эстонию, другая — вдоль реки Гауи на Псков. Пользовались также и водным путем по Гауе. Среди рек Латвии Гауя выделяется длиной (440 км), хотя и не имеет большого значения в судоходстве.

В древности картина, очевидно, была иной, так как условия судоходства на Гауе были более благоприятными. Об этом свидетельствуют военные походы XIII в.⁸⁵⁾ Пиратские корабли с острова Сааремаа достигли в 1211 г. Турайды на Гауе, разграбили приход Кубезеле и его окрестности. В этом же году жители острова Сааремаа повторили свой набег (pyraticis suis Coivam ascendunt) и достигли большого замка Каупо.⁸⁶⁾ По словам летописца, у них было около 300 судов, не считая маленьких, на которых прибыло несколько тысяч воинов. В апреле 1214 г. немцы отправляются на корабле из Турайды в Ригу и в устье Гауи встречаются с кораблями с острова Сааремаа.⁸⁷⁾ Ясно, что водный путь по Гауе можно было использовать вверх по течению от устья до Турайды.

Относительно использования водного пути по Гауе выше Турайды у нас нет сведений, за исключением описания большого похода в июле 1223 г. на замок Вильянди.⁸⁸⁾ По рассказу летописца, в этом походе часть восьмитысячного войска передвигалась по Гауе на кораблях (navigio in Coywa). Войско остановилось поблизости от Саккалы в месте, предназначенном для молитв и совещаний.⁸⁹⁾ Далее войско вступило в пределы Эстонии и осадило замок Вильянди. Так как Вильянди находится примерно в 100 км от самой северной излучины Гауи, следует предполагать, что корабли были оставлены здесь или их перетянули волоком в эстонскую речку Педду, по которой легко добраться до Вильянди.

Гауя имела большое значение и потому, что торговцы могли летом использовать ее в качестве водного пути на довольно большом протяжении. Интересно, что в упомянутом военном походе 1223 г. принимали участие и торговцы.

Мы имеем определенные указания на существование в конце XII в. сухопутной дороги от устья Даугавы до Пскова через Угаунию. Этот путь, как мы уже видели, имел большое значение в торговых сношениях местных народностей в северо-западном направлении — с Псковской и Новгородской землями. Появившиеся во второй половине XII в. немецкие торговцы вступили в борьбу за контроль над этой дорогой. Одним из эпизодов этой борьбы было описанное Генрихом Латвийским ограбление немецких купцов, следовавших от Даугавы на Псков (a Duna versus Plicecowe).⁹⁰⁾

Начало пути Гауя — Псков как исходный пункт всех важнейших латвийских дорог этого времени следует искать в торговых поселениях нижнего течения Даугавы — в районе Риги. Это вытекает из рассказа летописца и находит свое отражение на старинных топографических картах. Из сравнения данных обоих источников явствует, что начальный отрезок дороги от Риги вдоль озер Юглас и Балтэзерс до Гауи в XIII в. совпадал с трассой, по которой он намечен на карте Меллина XVIII в. В 1211 г., очевидно летом, конное и пешее рижское войско подходит к Гауе, переправляется через нее и затем после ночного перехода приближается к большому замку Каупо⁹¹⁾ (расстояние от Илькены, где они перешли Гаую, до Турайды по этой дороге равно примерно 30 км).

Дорога Рига — Псков, проходившая через Угаунию, имела два варианта. Одна дорога шла правым берегом Гауи через Турайду, вторая — левым берегом Гауи через Трикату. Первую можно назвать Турайдской, вторую — Трикатской дорогой. Дорога Рига — Псков на карте Меллина разветвляется, не доходя Гауи. За Трикатой в районе Стренчи эти дороги сливаются в одну, которая продолжается до самого Пскова.

Турайдская дорога⁹²⁾ проходила мимо кримулдских и турайдских городищ,⁹³⁾ через Инциемс между Турайдой и Страупе и центр Идумеи — Страупе. Примерно по такому маршруту немцы отправились навстречу русскому войску в 1218 г.⁹⁴⁾ Летописец пишет, что в это время русское войско, пройдя через Имеру, мимо замка Уреле вошло в Идумею. Оба войска встретились в Инциемсе.⁹⁵⁾ Исходя из этого направления движения русского войска, можно сделать вывод, что дорога шла мимо мазстраупских городищ⁹⁶⁾ к Кудума Базницкалнсу, где находился замок Уреле. Далее Турайдская дорога проходила через Имеру и за Валмиерой соединялась с Трикатской дорогой. В последующие столетия Турайдская дорога также считалась одной из центральных дорог Латвии. На топографической карте Рафаэля Барберини 1564 г.⁹⁷⁾ нанесена дорога Рига — Турайда — Валмиера — Тарту. В «Земском уложении» 1671 г. эта дорога упоминается в числе важнейших и намечаются ее узловые пункты Рига — Валмиера — Тарту. Шведская топографическая карта 1695 г. показывает, что основное направление Турайдской дороги и в более позднее время не менялось.⁹⁸⁾ Она шла мимо населенных пунктов, упоминаемых в XIII в. Сравнивая трассу Турайдской дороги в XVII в. с нынешней дорогой Рига — Турайда — Валмиера — Валка, можно видеть, что в основном они совпадают; по-видимому, изменения начиная с XIII в. были незначительными. Лишь турайдские городища, расположенные у Гауи, после выпрямления трассы остались в стороне от главной дороги.

Трикатская дорога. Этой дорогой эсты и русские пользовались во время своих военных походов даже чаще, чем Турайдской. Отрезок пути между Цесисом и Угаунией часто упоминается в связи с военными походами XIII в. Основное направление этой дороги намечают многие военные походы, описанные в «Хронике» Генриха Латвийского.⁹⁹⁾ Осенью 1208 г. воины из Угаунии вместе с саккальцами организовали набег на Трикатский округ и осадили замок Беверина. Беверинцы вместе с союзниками преследовали по дороге отступающих эстов. В 1211 г. войско из Саккалы и Угаунии врывается в Трикату, принадлежавшую Таливалду. В ответ на это нападение беверинцы в том же году совершают два набега на Угаунию. В 1212 г. собранное в Беверине немецкое войско отправляется в Тарту. В 1215 г. войско из Саккалы и Угаунии появляется в землях латгалов и осаждает замок Аутине. Рыцари ордена Меченосцев из Цесиса одерживают победу и заставляют эстов вернуться в Эстонию через Трикату. В этом же году войско из Трикаты совершает по меньшей мере три набега на Угаунию, несколько раз доходит до Тарту.

Поход русских против немцев в 1218 г. под предводительством новгородцев интересен в том отношении, что в ходе его были использованы и Турайдская и Трикатская дороги.¹⁰⁰⁾

Из Пскова торговый путь шел на Новгород.¹⁰¹⁾ О существовании дороги из Новгорода в Цесис говорят и русские летописи. В 1222 г. новгородцы [109] выступают против Цесиса в союзе с литовцами.¹⁰²⁾ В 1228 г. Цесис и Отепя упоминаются в связи с тем, что новгородский князь призывает новгородцев и псковитян идти войной против рижан, но первые отказываются по той причине, что по дороге находятся упомянутые замки.¹⁰³⁾

Меньше сведений мы имеем об отрезке дороги Рига — Цесис, поэтому в этом отношении очень важно описание передвижений войска немецких крестоносцев в 1219 г.¹⁰⁴⁾ Выслав вперед разведчиков, собиравших сведения о дорогах и охранявших их, немцы совершили переход длиной в три мили. После отдыха на второй день они достигли Сигулды. Пока войско отдыхало, часовые зорко охраняли основную и боковые дороги (stige unde straze). Лишь на третий день немцы являются в Цесис. Судя по описанию, перемещение происходило летом. Большую часть войска составляла конница, провиант же везли на кораблях (schif wol mite gan, die tragen spise und tranc). Целиком Трикатскую дорогу из Угаунии через Трикату — Цесис — Сигулду в Ригу летописец показывает при описании возвращении Вильгельма Моденского из Эстонии в 1225 г.¹⁰⁵⁾

На основе карты Меллина конца XVIII в. и, принимая во внимание сведения о ситуации городищ и могильников XIII в., можно предположить, что Трикатская дорога могла проходить мимо Сатезельского,¹⁰⁶⁾ Лигатненского и Цесисского городищ. За Цесисом дорога сворачивала на северо-восток и, удаляясь от Гауи, подходила к Трикате. Как на карте Меллина, так и на шведской топографической карте конца XVII в.¹⁰⁷⁾ дорога до Цесиса проходит значительно ближе к левому берегу Гауи, нежели нынешняя дорога Рига — Псков, которая при спрямлении сильно отклонилась от древних центров — Лигатне и Цесиса. Если в XII в. Трикатская дорога была частью дороги Рига — Псков в силу большого политического значения этого района, то уже около XVII в. она утратила свое значение.

Алуксненская дорога. В XVI—XVII вв. Трикатская дорога теряет свое значение в связи с тем, что первостепенную роль начинает играть дорога, идущая через Алуксне или Вастселийна.¹⁰⁸⁾ Эта дорога была значительно короче Турайдской и Трикатской, проходившей далее через Тарту. Естественно, возникает вопрос, не использовалась ли дорога Рига — Алуксне — Псков уже в X—XIII вв. Письменные источники начала XIII в. ничего не говорят об этой дороге. Первые сведения о ней относятся к 1285 г., когда в Атзеле были убиты русские торговцы.¹⁰⁹⁾

Нумизматический и археологический материал свидетельствует, что торговый путь через Алуксне существовал уже в XI—XII вв. Его трасса за Цесисом пролегала через Рауну,¹¹⁰⁾ Смилтене,¹¹¹⁾ Гауиену¹¹²⁾ и Алуксне. На это указывают также ленные грамоты XV в., где в 1417 г. упоминается Рижская дорога (Rigische weg)¹¹³⁾ и в 1474 г. — Смилтенская дорога (Schmiltischen weg).¹¹⁴⁾

Мы не можем согласиться с мнением П. Абула, пытавшегося доказать, что дорога из Цесиса через Трикату сворачивала к Вийциемсу, Гауиене и Алуксне.¹¹⁵⁾ В качестве примера упомянутый автор неудачно приводит маршрут отступления новгородцев в 1218 г. Он справедливо отмечает, что русские из Цесиса отступили через Трикату, но умалчивает, что они вернулись из Трикаты в Псков через Угаунию. Абул совершенно категорически заявляет, что в раннефеодальный период дорога из Латгале на Псков не могла проходить по чужой территории — через земли эстов, так как даже после I мировой войны латвийское правительство избегало пользоваться эстонскими дорогами. Однако летописи свидетельствуют обратное: имеются неоднократные указания на то, что по пути из Цесиса в Псков следовало пересечь Угаунию. По картам XVII—XVIII вв. можно судить, что на пути из Трикаты в Вийциемс лежали обширные болота. Существование дороги Рига — Цесис — Триката — Вийциемс — Гауиена — Алуксне подтверждало бы неверную гипотезу П. Абула о том, что латгальский замок Беверина следует якобы искать в Вийциемсе.

Главную роль в сношениях латгалов и ливов с восточными славянами в XI—XIII вв. играла дорога, которая проходила через Цесис и Алуксне на Изборск¹¹⁶⁾ и Псков. Сношения же с эстами и водью протекали по Трикатской и Турайдской [110] дорогам. Однако, как мы видели из описаний различных военных походов XII—XIII вв., русские также охотно пользовались более длинной Трикатской дорогой через Угаунию, где русские укрепились уже в середине XI в. (Юрьев).

Переправы через Гаую. Так же как и Даугаву, Гаую пересекал ряд дорог. Некоторые из них связывали обе дороги из Риги в Псков. Нет никакого сомнения, что в Турайде существовала дорога, связывавшая правобережье Гауи — Турайду с Сатезеле на левом берегу Гауи. Прежде всего это вытекает из описанного зимнего набега литовцев в 1205 г. на земли эстов, во время которого они, пройдя Турайду, выбрали более короткую Ропажскую дорогу на Икшкиле.¹¹⁷⁾ Интересные данные о разветвлении дороги на правом берегу Гауи можно почерпнуть из описания событий борьбы против нападений эстов в 1211 г. Здесь говорится, что немцы выслали пеших воинов на большую дорогу, которая вела в Вендекулу (via magna, que est ad Vendeculla), всадники же следовали по дороге, лежавшей справа (via, que est ad dexteram). Схватка произошла на дороге (per viam), по которой преследовали и бегущих, однако некоторые преследуемые эсты бежали по другой дороге, проходившей мимо замка на Гауе (alia via, que est circa castrum¹¹⁸⁾ versus Coivam). Так как Вендекула находилась между Турайдой и Инциемсом,¹¹⁹⁾ нет никакого сомнения, что упомянутая здесь via magna является частью Турайдской дороги Рига — Псков — Турайда — Вендекула. Дорога мимо замка у Гауи, названная «дорогой, идущей справа», должна была пересекать Гаую в районе Турайды — Сигулды. Так как речь шла даже о «большой дороге», нет сомнения в том, что так можно было писать только о проложенной постоянной дороге. Упомянем, кстати, что автор «Рифмованной хроники» характеризовал Турайдскую дорогу как «широкую» (breite straze). О переходе через Гаую в районе Турайды летописец рассказывает также в 1207 и 1221 гг.¹²⁰⁾ Упомянутая переправа могла находиться, по-видимому, только в районе Сигулды — Турайды, так как некоторые ливы в 1221 г. переправились через реку (transeuntes flumen) и преследовали литовцев и русских по Турайдской дороге.

Таким образом, дорога, пересекавшая Гаую в районе Турайды, не только связывала население обоих берегов, но имела также более широкое экономическое значение. На правом берегу Гауи она могла пересекать Турайдскую дорогу или же у Ледурги¹²¹⁾ — Видрижи соединиться с дорогой в земли эстов вдоль Видземского побережья.

Таким образом, Турайда предстает перед нами в качестве крупного узла дорог X—XIII вв. Помимо водного пути по Гауе по обоим берегам реки проходили сухопутные дороги, связанные между собой дорогой, пересекавшей Гаую и продолжавшейся в направлении упомянутой дороги к эстам по берегу моря. Значение Турайды в качестве узлового пункта подчеркивает и тот факт, что здесь часто происходили сборы войск для походов как на Угаунию, так и на Метсеполе.¹²²⁾

Следующая важная переправа через Гаую находилась у Цесиса. Судя по описанию летописца и по имеющемуся картографическому материалу, в районе Цесиса на Гауе были по крайней мере две переправы: одна вела на запад по направлению к центру Идумеи — Страупе, другая — на север, в Имеру. Дорогу из Цесиса в Страупе летописец упоминает при описании событий 1218 и 1221 гг.¹²³⁾ Осенью 1218 г. сын псковского князя Владимира — Ярослав после неудачной битвы с немецкими рыцарями в Цесисе перешел Гаую и вступил в пределы Идумеи. Позднее русские вернулись по той же дороге и осадили замок вендов. Осенью 1221 г. русское войско перешло Гаую у Цесиса и дошло до Турайды. Вслед за русскими этой же дорогой шли литовцы, которые неподалеку от Цесиса переправились через Гаую и соединились с русскими. Из упомянутых примеров следует, что у Цесиса Гаую пересекала сухопутная дорога, которая в дальнейшем около Страупе соединялась с Турайдской. Эту дорогу можно было бы назвать Страупской. В основном она должна совпадать с дорогой Цесис — Ауциемс — Уреле — Страупе, нанесенной на карту Меллина. Нынешняя дорога Цесис — Страупе в основном пролегает по той же трассе.

Таким образом, как археологический, так и нумизматический материал подтверждает предположение, что здесь должны были скрещиваться дороги из славянских, эстонских и литовских земель.

Значительно менее точны сведения относительно второй дороги, пересекавшей Гаую у Цесиса. Известно, что летом 1210 г. эсты после неудачной битвы под Цесисом переправились через Гаую и ночью остановились на ночлег у озера близ дороги на Беверину. На утро жители Цесиса вместе с ливами и латгалами по той же дороге погнались за эстами, которые бежали через Имеру. Далее летописец описывает битву в Имере и говорит о какой-то прямой дороге у Гауи (directa via ad Coivam), no которой немцы отступают после битвы с эстами.¹²⁴⁾ [111]

Рассматриваемая дорога относится к числу немногих, название которых летописец упоминает. Тем не менее, по данным «Хроники» можно лишь установить, что конечным пунктом ее был Цесис. Что же касается исходного пункта, то в его идентификации много неясностей. Каждый автор устанавливал Беверину, а в зависимости от этого трассу и значение Беверинской дороги, по-своему.¹²⁵⁾

Таким образом можно утверждать, что в районе Имеры Беверинская дорога пересекала Турайдскую там, где обе дороги пересекали маленькую, но быструю речку Юмару с крутыми берегами. В районе устья Юмары Гаую, по-видимому, пересекала дорога на Трикату.¹³⁰⁾ Здесь следует вспомнить о прямом пути к Гауе, о котором говорилось в связи с событиями 1210 г.: в этом месте можно искать переправу через реку. О наличии переправы через Гаую в районе Имеры свидетельствуют также события 1213 г.¹³¹⁾ В этом году литовское войско организовало набег на Трикатский округ и взяло в плен владетеля этого района — Таливалда. Отступая, войско переправилось через Гаую (transeuntes Coivam) и напало на селения латгалов у Имеры.

Наше представление о Беверинской дороге не было бы полным без обзора событий, происшедших у замка Беверина.¹³²⁾ В 1208 г. в Беверину сошлись все окрестные латгалы и отправились в поход на Саккалу. При возвращении в Беверину они проходили мимо озера Буртниеку, где устроили дележ добычи. Из этого можно сделать вывод, что дальше все войско не шло одной дорогой. По всей вероятности, в районе Имеры Беверинская дорога имела ответвление к озеру Буртниеку, вдоль которого пролегала дорога в эстонскую Саккалу. Действительно, эту дорогу можно найти на карте Меллина.

После повторной неудачной попытки эстов из Угаунии и Саккалы взять замок Беверина беверинцы в отместку организовали в 1211 г. три набега на Угаунию и один на Саккалу. Направление военных походов против Угаунии и Саккалы было связано с расположением Беверины. Из Трикаты до Саккалы мимо озера Буртниеку было в два раза дальше, чем до Угаунии по дороге Рига — Псков, поэтому набеги чаще всего организовывались в ближнюю Угаунию. Так, зимой того же года в Беверине собралось восьмитысячное войско из всех ливских замков и латгальских земель. Анализируя этот факт, надо сказать, что Беверина, очевидно, стояла на выгодном перекрестке дорог, неподалеку от границы Угаунии, в противном случае она не была бы назначена сборным пунктом для всех войск. Это подтверждает лишний раз предположение об идентификации Беверины с Трикатой.¹³³⁾ Турайдские ливы и жители Метсеполе шли в Беверину по Турайдской дороге, отряды из окрестностей озера Буртниеку — по дороге вдоль озера, а латгалы с правого берега Гауи — по Беверинской дороге. Все эти дороги сходились у Имеры. Ливы и латгалы, жившие на левом берегу Гауи, могли идти по Трикатской дороге, на которой в окрестностях Цесиса к ним могли присоединиться латгалы из Талавы и Ерсики.

Дорога в земли эстов вдоль побережья моря. По восточному побережью Рижского залива простиралась лесистая малонаселенная земля ливов — Метсеполе. Среди обширных лесных массивов располагались селения и замки феодалов. Из местных географических названий у Генриха Латвийского встречаются только реки Aгe и Салаца.

Водный путь по Салаце. Салаца является пятой по величине рекой Латвии. В древности река и ее устье имели большое значение [112] в жизни местного населения. Так, в 1216 г. эсты с острова Сааремаа поднялись на кораблях вверх по Салаце до озера Буртниеку.¹³⁴⁾ В те времена на реке Салаце существовали, очевидно, более благоприятные условия для судоходства, иначе трудно объяснить, каким образом эсты могли на кораблях (naves) преодолеть путь протяженностью в 94 км по Салаце до озера Буртниеку. В данном случае эсты, очевидно, воспользовались высоким уровнем воды во время весеннего половодья, так как поход, очевидно, происходил в конце апреля.

Сухопутная дорога вдоль побережья моря. Главной артерией Метсеполе была сухопутная дорога, которая вела в земли эстов вдоль морского побережья.¹³⁵⁾

В 1210 г. рижане собирают войско из земель ливов и латгалов, которое отправляется к морю и после суточного перехода по прямой дороге вдоль моря (directa via secus mare) достигает области Сонтаганы в земле эстов. В другом месте эта дорога описывается как идущая вдоль моря (via, que est iuxta mare).

Интересно также описание похода латгалов и ливов 1211 г., когда они собрались в Метсеполе, отправились к морю и в течение трех дней шли по дороге вдоль моря (itinere trium dierum iuxta mare), затем повернули в район Саккалы и три дня шли по труднопроходимой дороге (tribus diebus per silvas et paludes via pessima).¹³⁶⁾ В связи с событиями 1218 г. этот путь описывают как ровный путь вдоль побережья моря (via plana iuxta mare).

Редкая древняя дорога описана так подробно, как рассматриваемый путь к эстам вдоль моря, поэтому идентификация его не доставляет особых трудностей. По современным дорожным картам Латвии можно видеть, что вдоль Видземского взморья шоссе Рига — Пярну пролегает, очевидно, приблизительно по трассе древнего пути к эстам. Это предположение подтверждают и дорожные карты конца XVII в., на которых дорога Рига — Пярну в основных чертах совпадает с нынешней дорогой на Пярну.¹³⁷⁾ Рассматриваемая дорога была, по-видимому, одной из лучших, недаром летописец применяет к ней такие эпитеты как «прямая», «ровная». О значении дороги вдоль побережья и ее постоянном использовании свидетельствует дорожная стража, предупреждавшая окрестных жителей об опасности.¹³⁸⁾

В зимнее время успешно использовался путь вдоль берега моря по льду, о чем свидетельствуют события 1214 и 1219 гг.¹³⁹⁾

Как и каждый значительный транзитный путь, дорога вдоль побережья имела несколько ответвлений. Одно из них, по всей вероятности, находилось в районе устья Салацы. Не зря именно здесь в 1219 г. собиралось войско ливов и латгалов, чтобы отправиться против эстов.¹⁴⁰⁾ На обратном пути добычу делили также у Салацы. Если войско ливов, чтобы попасть в Салацу, могло часть пути двигаться вдоль морского побережья, то латгалы, особенно из Имеры и Талавы, ни в коем случае не пользовались кружным путем вдоль побережья, а шли прямо — к берегу моря. Возможно, что летом наряду с водным путем рядом с Салацой проходила также сухопутная дорога, которая у озера Буртниеку могла соединиться с Саккальской дорогой.

Названными путями в Эстонию, по-видимому, попали многие изделия куршей, земгалов и ливов, найденные как на острове Сааремаа, так и на материке. С юга через территорию Латвии в Эстонию поступала бронза (бронзовые слитки в Дунтес Стиебри и другие находки).

Резюмируя все сказанное, необходимо подчеркнуть, что в период раннего феодализма в Восточной Латвии существовала сеть постоянных сухопутных дорог. Интенсивно использовались также море и водные пути по крупным рекам.

Сухопутные и водные пути по их значению можно подразделить на транзитные дороги, связывавшие соседние с Восточной Латвией земли, и дороги местного значения (рис. 46).

Самой крупной транзитной магистралью на рассматриваемой территории были сухопутный и водный пути по Даугаве. По этой артерии во все времена года непрерывно поддерживалось сообщение как с восточными, так и с южными (литовцы и древние пруссы) и западными и юго-западными (германцы, западные славяне) соседями. С X в. Даугава становится важнейшей магистралью в сношениях в восточном и юго-восточном направлениях. Это объясняется тем, что по Даугаве легко было достичь волжского или днепровского пути. Таким образом, Даугава открывала широкие возможности для торговли не только с восточными славянами, но и с народами на востоке, юге и юго-востоке Европы. Значение пути по Даугаве возрастало и по той причине, что в ее низовьях начинались или скрещивались другие важные транзитные пути. Здесь прежде всего следует отметить водный и сухопутный путь по Гауе, связывавший турайдских ливов и талавских и имерских латгалов с эстами, [113] а также с псковичами, новгородцами и водью. В устье Даугавы начинался также транзитный путь вдоль моря в землю эстов. К транзитным магистралям можно причислить дороги из Курземе и из Земгале, а также Аугшземскую дорогу из Литвы в Цесис или в северо-западные русские земли.

Рис. 46. Важнейшие пути сообщения Восточной Латвии в раннем средневековье:
1 — городище с невыясненной хронологией; 2 — то же, с предградьем или посадом; 3 — городище, заселенное в рассматриваемый период; 4 — то же, с предградьем или посадом; 5 — транзитная дорога; 6 — местная дорога.

В свою очередь, из Пскова через Латгальскую возвышенность шла Лудзенская дорога.

К дорогам местного значения на территории бассейнов Даугавы и Гауи можно отнести Ропажскую, Мемекульскую, Беверинскую и другие более мелкие ответвления путей вдоль Даугавы и Гауи. [114]

Назад К содержанию Дальше

¹⁾ ГЛ, II, 4.

²⁾ ГЛ, IV, 2, 3.

³⁾ ГЛ, IV, 3; V, 4.

⁴⁾ ГЛ, X, 12.

⁵⁾ ГЛ, IX, 8-10; X, 4; X, 8; XVI, 2.

⁶⁾ ГЛ, II, 4; X, 8.

⁷⁾ ГЛ, X, 1.

⁸⁾ ГЛ, V, 4; IX, 1-4.

⁹⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2220, лл. 7-32.

¹⁰⁾ Brežgo, 1951, стр. 325.

¹¹⁾ Lieffländische Landesordnungen, 1705, стр. 15.

¹²⁾ Wartberge, 1863, стр. 110.

¹³⁾ LGU, 1908, № 290.

¹⁴⁾ Russow, 1846, стр. 123.

¹⁵⁾ ГЛ, II, 4.

¹⁶⁾ Ввиду того что в состав войска входила конница, надо полагать, что оно двигалось по суше (ГЛ, VII, 7).

¹⁷⁾ ГЛ, IX, 9.

¹⁸⁾ ГЛ, IX, 11. В рукописи XVII в. встречается слово «Memecul» (на языке ливов küla — деревня), однако его местонахождение пока не выяснено. Возможно, что Мемекульская дорога пересекала сухопутную дорогу вдоль Даугавы где-то между Лиелварде и Икшкиле, так как название «меменцы» (miemenieši) встречается в бывшей Сунтажской волости (Endzelīns, 1961, стр. 447).

¹⁹⁾ ГЛ, X, 8; XIII, 4; XVIII, 9; XIX, 2; LR, 670-687.

²⁰⁾ LR, 2378, 5896, 6812, 6887, 7219.

²¹⁾ ГЛ, XIV, 5.

²²⁾ UB, 1853, № 80, 93 и др.

²³⁾ UB, 1853, № 265.

²⁴⁾ LR, 7400 и др.

²⁵⁾ Bielenstein, 1892, стр. 144.

²⁶⁾ ГЛ, XXIII, 4; LR, 1726; 8032.

²⁷⁾ После постройки каменного замка в середине XIII в. Митава становится базой дальнейшей агрессии немцев в Земгале. Продовольствие и необходимый инвентарь немцы завезли сюда на кораблях уже летом (LR, 10980—10982).

²⁸⁾ UB, 1953, № 171. Подразумевается замок Митава.

²⁹⁾ LGU, 1908, № 7.

³⁰⁾ Balodis, 1939, стр. 14.

³¹⁾ ГЛ, XXIII, 4; XXIII, 8.

³²⁾ Balodis, 1948, стр. 335.

³³⁾ Ģinters, 1938, стр. 80.

³⁴⁾ Balodis, 1939, стр. 14.

³⁵⁾ ГЛ, IV, 6, 7.

³⁶⁾ Šnore R., 1936 а, карта I.

³⁷⁾ Šnore R., 1936 а, карта II.

³⁸⁾ ГЛ, IX, 3.

³⁹⁾ RK, 1896, табл. 18 : 4. Сходные подвески были найдены на Даугмальском городище (табл. IX : 14) и в Саласпилс Эзеркаулены.

⁴⁰⁾ LR, 4636-4640.

⁴¹⁾ Летописец с удивлением отмечает, что литовское войско идет через Земгале, так как раньше этого никогда не случалось (LR, 1432).

⁴²⁾ ГЛ, VII, 8; VIII, 1; XIV, 5; XVI, 8; XVII, 2; XVII, 5; XVIII, 9.

⁴³⁾ LR, 9800-9850.

⁴⁴⁾ ГЛ, XI, 6.

⁴⁵⁾ ГЛ, XIII, 4.

⁴⁶⁾ Bielenstein, 1892, стр. 168.

⁴⁷⁾ Brastiņš, 1926, стр. 71-72.

⁴⁸⁾ Хронология упомянутых городищ пока не установлена. Отдельные находки (бронзовые подвески эпохи раннего феодализма, черепки посуды, изготовленной на гончарном круге) доказывают наличие заселенности ко времени вторжения немцев пока только на городище в Сусеяс Калнаступели и в Селпилсе.

⁴⁹⁾ Moorа, 1938, стр. 645.

⁵⁰⁾ Riekstiņš, 1930, стр. 15, 21.

⁵¹⁾ Sb. Rig., 1896, стр. 113-120; Шноре, 1962, стр. 29-30.

⁵²⁾ LVA, 1941, стр. 1073.

⁵³⁾ Götz, 1922, стр. 506.

⁵⁴⁾ Шноре, 1961, стр. 140.

⁵⁵⁾ Wartberge, 1863, стр. 108.

⁵⁶⁾ Balodis, 1940, стр. 37-39.

⁵⁷⁾ Alsekaite-Gimbutene, 1946, стр. 24.

⁵⁸⁾ Kalējs, 1940, стр. 28.

⁵⁹⁾ Куликаускене, 1953, стр. 222.

⁶⁰⁾ ГЛ, XVI, 8.

⁶¹⁾ LR, 6480-6490.

⁶²⁾ По данным материалов из архива МИЛ.

⁶³⁾ Riekstiņš, 1939, 2, стр. 65-75.

⁶⁴⁾ Предметы импорта, связанные с Цесисом, приводятся в разделе о дорогах в бассейне Гауи.

⁶⁵⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2217.

⁶⁶⁾ Там же, д. 2208.

⁶⁷⁾ Russow, 1846, стр. 124.

⁶⁸⁾ Laakman, 1939, стр. 214.

⁶⁹⁾ ГЛ, XXIII, 5; XXV, 4.

⁷⁰⁾ LGU, 1908, № 610.

⁷¹⁾ LGU, 1923, № 366.

⁷²⁾ Russow, 1846, стр. 124.

⁷³⁾ Wartberge, 1863, стр. 107, 108.

⁷⁴⁾ LVA, 1941, стр. 1073.

⁷⁵⁾ В Сайкавском могильнике было вскрыто погребение с конем, которое свидетельствует о литовском влиянии.

⁷⁶⁾ Balodis, 1940, табл. XVI : 1.

⁷⁷⁾ Šnore, 1936б, рис. 6 : 11.

⁷⁸⁾ Balodis, 1940, стр. 72. Подобная фибула найдена также в Паткуле (табл. XIX : 4).

⁷⁹⁾ Спицын, 1893, табл. II : 3, VI : 16.

⁸⁰⁾ МИАЛ, 1957, табл. VII : 9.

⁸¹⁾ Brastiņš, 1928, стр. 39, 41, 45.

⁸²⁾ Brežgo, 1951, стр. 325.

⁸³⁾ UB, 1853, № 286, 372, 462.

⁸⁴⁾ Анцитис, Янсон, 1962, стр. 96.

⁸⁵⁾ ГЛ, XV, 1.

⁸⁶⁾ ГЛ, XV, 3.

⁸⁷⁾ ГЛ, XVIII, 8.

⁸⁸⁾ ГЛ, XXVII, 2.

⁸⁹⁾ Это место как населенный пункт в Саккале упомянут при описании дороги в Вильянди (ГЛ, XXI, 2; XXIII, 9).

⁹⁰⁾ ГЛ, XI, 7.

⁹¹⁾ ГЛ, XV, 3.

⁹²⁾ ГЛ, IX, 3.

⁹³⁾ В могильниках в районе Кримулды — Турайды найдено большое количество импортных предметов и их подражаний: стеклянных бус (см. рис. 31), раковин каури (см. рис. 25), монет (см. рис. 4), мечей и наконечников ножен мечей (см. рис. 16, 17, 19) и др. Среди этих довольно обычных для латвийского археологического материала импортных вещей встречаются редкие изделия, как, например, круглая кольцевидная фибула, исполненная в филигранной технике, и подвеска-лунница (RK, 1896, табл. 17 : 15, 16).

⁹⁴⁾ ГЛ, XXII, 4.

⁹⁵⁾ По этому поводу дорога из России названа «breite straze» (LR, 1568—1593).

⁹⁶⁾ Из окрестностей Страупе поступают арабские диргемы (см. рис. 1), стеклянные бусы (табл. XI : 39, 60), раковины каури, янтарь. С дорогой, по-видимому, связаны находки серебряных слитков в Розуле (см. рис. 2).

⁹⁷⁾ Arbusow, 1934а, стр. 102.

⁹⁸⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2203.

⁹⁹⁾ ГЛ, XII, 6; XV, 7; XIX, 3.

¹⁰⁰⁾ ГЛ, XIX, 3.

¹⁰¹⁾ О дороге из Цесиса на Псков свидетельствует существование в XV в. во Пскове «Кеской улицы» (UB, 1910, № 291).

¹⁰²⁾ Лаврентьевская летопись, 1926, стр. 503.

¹⁰³⁾ Новгородская первая летопись, 1950, стр. 66.

¹⁰⁴⁾ LR, 996—1074.

¹⁰⁵⁾ ГЛ, XXIX, 3.

¹⁰⁶⁾ В могильнике близ Сигулды были найдены золоченые стеклянные бусы, стеклянный перстень, раковины каури, янтарь, западноевропейские монеты, весы, копье с инкрустированным наконечником и другие древности, главным образом XI—XII вв. (Bähr, 1850, табл. IV; VI : 20; XI : 13 и др.).

¹⁰⁷⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2203.

¹⁰⁸⁾ Jenšs, 1937, стр. 49-50.

¹⁰⁹⁾ Псковские летописи, 1941, стр. 14.

¹¹⁰⁾ Археологические раскопки на Раунас Танискалнсе показали, что здесь во время вторжения немцев в XII—XIII вв. существовал замок (Balodis, 1928, стр. 28). В окрестностях Рауны и Лаункалне найдены: клад западноевропейских монет в Лаункалнес Бранты, византийская монета на берегу реки Рауны, изделия из янтаря в Раунас Викснас Капусилс, стеклянные бусы и раковины каури, крестики с эмалью, медальон с изображением св. Георгия (рис. 30) и др., куршский топор в Лаункалнес Яунпиенены (табл. V : 6), бронзовая плетеная цепочка в Раунас Леясруньги (табл. XVII : 6) и другие находки.

¹¹¹⁾ Около Смилтене находится древнее укрепление — Цертенское городище, которое было защищено двумя форбургами, мощными валами и глубокими рвами. Хронология городища, к сожалению, пока не выяснена (Brastiņš, 1930, стр. 183). В Смилтене найдены серебряные слитки, браслеты с обрубленными концами, на Смилтенес Лаздукалнсе — куршский браслет (табл. XXV : 1) и меч, между Смилтене и Алуксне в Леясциема Крауяни была найдена земгальская крестообразная подвеска (табл. XXVIII : 6).

¹¹²⁾ Старая Алуксненская дорога пролегала у Сталдесского городища. История этого городища нам неизвестна (Brastiņš, 1930, стр. 181).

¹¹³⁾ LGU, 1908, № 196.

¹¹⁴⁾ LGU, 1908, № 496.

¹¹⁵⁾ Abuls, 1924, стр. 31, 32.

¹¹⁶⁾ Интересно отметить, что в северо-западной части Изборской крепости в начале XIV в. были Талавская башня и Талавский захаб. Очевидно, эти названия связаны с латгальской Талавой, которую пересекала упомянутая дорога. Еще в начале XVI в. к западу от Изборска существовал Талов погост (Косточкин, 1959, 1, стр. 127).

¹¹⁷⁾ ГЛ, IX, 3.

¹¹⁸⁾ Битва происходит у большого замка Каупо.

¹¹⁹⁾ Laakman, 1933, стр. 98.

¹²⁰⁾ ГЛ, XI, 5; XXV, 3.

¹²¹⁾ В окрестностях Ледурги известны клады западноевропейских монет и серебряных слитков XI в. (табл. III : 2, II : 4). Вильгельм Моденский отправляется в Метсеполе из Кубезеле через Видрижи и Ледургу (ГЛ, XXIX, 3).

¹²²⁾ ГЛ, XII, 6; XIV, 10.

¹²³⁾ ГЛ, XXII, 4; XXV, 3.

¹²⁴⁾ ГЛ, XIV, 8.

¹²⁵⁾ Mugurevičs, 1961б, стр. 77.

¹²⁶⁾ Имеется в виду Рубенская церковь (Papendorf) (Balodis, 1909, стр. 14-15).

¹²⁷⁾ ГЛ, XXVII, 1.

¹²⁸⁾ Бронзовая гирька (CVVM 64631) и крестик с эмалью (CVVM 59568 : А 3829), найденные у Ленчи, указывают на то, что в этом месте дорога, возможно, проходила и в XI—XII вв.

¹²⁹⁾ Об этой битве говорится также в «Рифмованной хронике». Когда немцы подошли к Юмаре (der Emere zû), противников разделяла глубокая канава (tiefer grunt) и быстрая речка (ein bôse bach) (LR, 1095-1167).

¹³⁰⁾ На карте А. Меллина дорога, пересекающая Гаую, проходит не рядом с Имерой, а несколько севернее, у Валмиеры. Это объясняется, по-видимому, возрастанием роли Валмиеры, тогда как Имера свое значение потеряла.

¹³¹⁾ ГЛ, XVII, 2.

¹³²⁾ ГЛ, XII, 6; XV, 7.

¹³³⁾ О значении Трикаты в качестве торгового центра свидетельствуют находки в могильнике у Лубумуйжи (в 2 км южнее Трикаты). Там найдены западноевропейские монеты (XI в.), весы и гирьки золоченые и инкрустированные, стеклянные бусы (табл. XI : 58), крестик с эмалью, водьские браслеты и перстень (табл. XXV : 9), готландские пряжки для поясов, раковины каури и эстонская фибула из Трикатас Плани (рис. 41) (Sb. Estn., 1893, стр. 84-89; 1894, стр. 70-75).

¹³⁴⁾ ГЛ, XIX, 11.

¹³⁵⁾ ГЛ, XIV, 10; XV, 7; XXI, 7.

¹³⁶⁾ Саккальская дорога идентифицируется с трассой вдоль реки Пярну до Леоле — Лыхавере (Laakman, 1939, стр. 214).

¹³⁷⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2196.

¹³⁸⁾ ГЛ, XIV, 10; custodes quoque viarum videntes exercitun fugierunt, ut nunciarent suis.

¹³⁹⁾ ГЛ, XVIII, 5; XXII, 9.

¹⁴⁰⁾ ГЛ, XXII, 9.

Назад К содержанию Дальше