Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Хазария Причерноморье

(8/9)

Плетнева С.А.
Проблема «протоболгар» в работах советских археологов

Советская болгаристика. Итоги и перспективы. Материалы
конференции, посвященной 1300-летию Болгарского государства. Москва. 1983.
(8/9) – граница страниц.

В данном кратком обзоре я остановлюсь только на тех выводах наших археологов, которые основаны на археологических материалах. Работы, в которых археологи опираются на письменные источники, привлекая данные археологии в качестве иллюстраций, являются историческими исследованиями, отличаясь от последних нередко только менее профессиональной интерпретацией письменных памятников.

Проблема протоболгар в археологической литературе возникла с открытием памятников, которые можно было связывать с протоболгарами. Первым таким открытием был знаменитый могильник у хутора Зливки на среднем Донце, где археолог В.А. Городцов в начале XX в. раскопал 35 погребений, совершенных в простых ямках и ориентированных головой на запад, с сосудами и костями жертвенных животных в головах или ногах погребенных.¹⁾ По керамике и другим находкам (преимущественно украшениям) погребения хорошо датировались VIII—IX вв., т.е. были синхронны с ранее открытым и не менее знаменитым в археологии катакомбным могильником Верхний Салтов, находящемся на верхнем Донце.²⁾ Так Зливкинский могильник сразу же был включен в обширный круг вопросов, связанных с выявленной в первые десятилетия XX в. археологической культурой, получившей название салтово-маяцкой.³⁾

Катакомбные погребения салтово-маяцкой культуры исследователи сразу связали с аланами, поскольку аналогии были в большом количестве обнаружены на Северном Кавказе и вполне убедительно отождествлялись с аланами.⁴⁾ Антропологически все погребенные в северокавказских и донецких катакомбах были долихокранами.⁵⁾ Зливкинские же погребения характеризуются резкой брахикранностью. Все они европеоиды, но с небольшой примесью монголоидности, сказывающейся в некоторой уплощенности лицевых костей, в высоте скул и пр.⁶⁾

Несмотря на то, что все эти археологические и антропологические наблюдения были сделаны в первые десятилетия XX в., никаких этнических определений зливкинским захоронениям не давалось. Считали, что они принадлежали кочевому населению донских степей VIII—IX вв. Серьезное исследование памятников было начато М.И. Артамоновым (9/10) в начале 30-х годов. Он обнаружил и обследовал ряд поселений на нижнем Дону, которые датировал VIII—IX вв. и, главное, начал стационарные работы на одном из самых крупных поселений — на развалинах хазарского города Саркела.⁷⁾ Работы здесь продолжались и после войны, когда этот город был почти полностью раскопан экспедицией во главе с М.И. Артамоновым.⁸⁾

Саркел в свете протоболгарской проблемы интересен по двум причинам. Во-первых, по керамике и вещам совершенно очевидна связь этого города с салтово-маяцкими (особенно зливкинскими) древностями. Во-вторых, на древних кладбищах Саркела захоронены люди, антропологически идентичные «зливкинцам»,⁹⁾ т.е. Саркел заселяли те же этнические группы, которые кочевали в степях.

Открытиями, позволившими считать погребения брахикранов, совершенные в простых ямах почти без вещей, протоболгарскими, были исследования в середине 50-х годов Кайбельского и Больше-Тарханского могильников в Волжской Болгарии (в совр. Тат. АССР) и Ново-Пазарского могильника в Дунайской Болгарии близ Плиски.¹⁰⁾ Оказалось, что погребения во всех этих могильниках в целом синхронны, однообрядны и идентичны антропологически зливкинским погребениям и погребениям у Саркела. Новые могильники были определены как ранне- или протоболгарские, поскольку найдены они на территории, занятой в те столетия протоболгарами.

Раскопки поселений и в частности Фанагорийского городища, представляющего развалины города, который письменными источниками связывается с протоболгарами,¹¹⁾ дали, помимо характерного погребального обряда, комплекс типичной для протоболгар керамики.¹²⁾ Этот комплекс, как и погребения «зливкинского» типа, распространен всюду, где письменные источники фиксируют протоболгар.

Все выводы археологов как будто бы хорошо укладываются в давно созданную схему расселения древних болгар в Европе после гибели так называемой Великой Болгарии: на Дунай, на Дон, в Северное Причерноморье и Крым. Расселение произошло, как мы знаем, в VII в. и вот в этой-то дате и заключено основное противоречие между письменными сведениями о протоболгарах и археологическими материалами, которые четко датируются не ранее середины VIII в. Интересно, что и в современной Болгарии, куда Аспарух с ордой пришел в VII в., также нет ни одного памятника, который можно бы было отнести к этому времени. Там также временем ранее VIII в. ни один протоболгарский (10/11) памятник не датируется. Объяснить это противоречие пытались по-разному. Прежде всего была подвергнута сомнению археологическая датировка салтово-маяцкой культуры. Однако в настоящее время хронологическая шкала степных средневековых древностей Евразии настолько разработана,¹³⁾ что допустить возможность ошибки невероятно. Второе объяснение заключается в том, что ранние памятники будто бы еще не найдены. Это также маловероятно, поскольку территория салтово-маяцкой культуры пересечена сотнями маршрутов разведок и ни в одном из них пока не встретилось памятников VII в. Иногда археологи пытаются связать тот или иной этнос с малоисследованной, только недавно обнаруженной культурой. М.И. Артамонов считал, например, что открытая в 60-х годах так называемая пеньковская (или пастырская) культура принадлежала кутригурам, т.е. одному из древнеболгарских племенных объединений.¹⁴⁾ Он говорил о примерном совпадении территории расселения кутригуров и памятников пеньковской культуры. Однако по мере накопления материала представления об ареале этой культуры и о ее датировке меняются. Сейчас можно говорить только о том что в этой культуре была какая-то кочевническая примесь. Но кто были эти кочевники, говорить еще рано. Я предлагаю еще одно объяснение противоречия датировки протоболгарских древностей с источниками, упоминающими их в VII в. Объяснение это принимается большинством археологов-кочевниковедов.

Объяснение основано на давно известном этнографам факте существования в степях трех форм кочевания: круглогодичного («таборного»), полукочевого (с постоянными зимниками), и полуоседлого, почти пастушеского. В средневековье первая форма кочевания была характерна для кочевников, ведущих завоевание, находящихся в состоянии «нашествия», вторая — для начавших «обживание» степи, третья стадия экономического развития типична для степных государств.¹⁵⁾ Сопоставив эти наблюдения с археологическим материалом, мы приходим к выводу о практическом отсутствии археологических памятников населения, находившегося на первой стадии кочевания. Представляется очевидным, что до середины VIII в. протоболгары оставались кочевниками стадии «нашествия» занятыми борьбой за захват пастбищ. Именно поэтому никаких стационарных памятников они не оставили. Только в середине VIII в. протоболгары начинают оседать. Естественно, что где бы они ни были в степях Причерноморья, они создают в общем единую культуру. Это было обусловлено единством этноса, его исторических судеб, влиянием (11/12) Византии и Ирана и — главное — постоянным взаимодействием между кочевым и полукочевым населением степей. Теория о взаимодействиях и передвижениях протоболгар в эпоху раннего средневековья утвердилась среди археологов в последнее десятилетие. Суть ее в том, что протоболгары рассеялись по Европе не только в гуннское время и в VII в. В начале IX в., когда хазарский каган принял иудаизм,¹⁶⁾ часть населения каганата, до того подчинявшаяся центральной власти, откочевала в отдаленные от столицы (Итиля) районы. Судя по датировкам археологического материала, какая-то часть болгар тогда отошла на среднюю Волгу, образовав там государство Волжскую Болгарию. Тогда же протоболгары в значительном количестве откочевали в лесостепные районы Подонья, а также в Дунайскую Болгарию.¹⁷⁾ Видимо, в то же время протоболгары заселили и молдавские степные районы (Балкано–Дунайская культура, выявленная молдавскими археологами; датируется не ранее IX в.).¹⁸⁾ Вторая археологически прослеживаемая волна переселений относится к началу X в. и связывается с нашествием печенегов. Степное население вновь было вынуждено оставить обжитые места и двинуться на север и запад — подальше от путей передвижения печенегов.¹⁹⁾

Итак, в настоящее время археологи могут уверенно говорить о выделенной ими степной культуре, которую можно связать с этносом протоболгар. В восточноевропейских степях протоболгары были основным этническим компонентом населения Хазарского каганата, в значительной степени создателями его культуры, которая в археологической литературе получила наименование салтово-маяцкой.²⁰⁾ Исследование древностей, объединенных понятием «салтово-маяцкая культура», продолжается. Встают новые общие и частные проблемы. Так, уже выявлены памятники протоболгар на Северном Кавказе, что согласуется со сведениями письменных источников о пребывании там древних болгар с V—VI вв.²¹⁾ На материалах протоболгарских памятников среднего Донца изучаются процессы оседания кочевников в раннее средневековье. Изучается экономика, процесс сложения культуры, появление и развитие ремесела.²²⁾ Интереснейшая проблема слияния двух этнических общностей начинает выявляться при раскопках алано-болгарских памятников в верхнем Подонье.²³⁾

Археологические источники практически неисчерпаемы. Чем серьезнее и глубже ведется их изучение, тем большую информацию они дают. Чрезвычайно плодотворно при этом международное сотрудничество, т.е. совместная разработка (12/13) общих проблем советскими и болгарскими археологами, которое вот уже второе пятилетие осуществляется путем организации симпозиумов и общих экспедиций, проводимых на территории СССР и Болгарии. Дальнейшее сотрудничество, несомненно, даст нам в руки громадный материал, с помощью которого будут заполнены многие пустые сейчас страницы истории древних болгар.

¹⁾ Городцов В.А. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901 г. — Тр. XII АС, М., 1905, T. 1.

²⁾ Покровский А.М. Верхне-Салтовский могильник. — Там же.

³⁾ Ляпушкин И.И. Памятники салтово-маяцкой культуры в бассейне р. Дона. — МИА, 1958, № 62.

⁴⁾ Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа. — МАК, 1900, VIII.

⁵⁾ Чучукало Г.И. Черепа из Верхне-Салтовского могильника. — В кн.: Материалы по антропологии Украины. 1927, T. II.

⁶⁾ Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л., 1948, с. 251-258.

⁷⁾ Артамонов М.И. Средневековые поселения на нижнем Дону. — ИГАИМК, 1935, № 131; Он же. Саркел и некоторые другие укрепления северо-западной Хазарин. — СА, 1940, VI.

⁸⁾ Артамонов М.И. Саркел — Белая Вежа. — МИА, 1958, № 62; см. также: Труды / Волго-Донская археологическая экспедиция, МИА, 1958. T. I; 1959. T. II, 1963. T. III.

⁹⁾ Гинзбург В.В. Антропологический состав населения Саркела — Белой Вежи и его происхождение. — МИА, 1958, № 62, с. 260-282.

¹⁰⁾ Мерперт Н.Я. К вопросу о древнейших болгарских племенах. Казань, 1957; Смирнов А.П., Мерперт Н.Я. Из далекого прошлого народов Среднего Поволжья. — В кн.: По следам древних культур: От Волги до Тихого океана. М., 1954; Станчев Ст. Некрополът до Нови Пазар. София, 1957.

¹¹⁾ Плетнева С.А. Древние болгары в бассейне Дона и Приазовья. — В кн.: Плиска — Преслав. София, 1981, с. 14-17.

¹²⁾ Плетнева С.А. От кочевий к городам: Салтово-маяцкая культура. — МИА, 1967, № 142, с. 103-133.

¹³⁾ Археология СССР: Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981.

¹⁴⁾ Артамонов М.И. Болгарские культуры Северного и Западного Причерноморья. — Доклады отделения и комиссии Географического общества СССР. 1970, вып. 16.

¹⁵⁾ Плетнева С.А. Кочевники средневековья: Поиски исторических закономерностей. М., 1982.

¹⁶⁾ Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962.

¹⁷⁾ Димитров Д.Ил. Состояние и задачи на археологическите проучвания на прабългарите по Долния Дунав. — В кн.: Плиска — Преслав, с. 31-33; Плетнева С.А., Николаенко А.Г. Волоконовский древнеболгарский могильник. — СА, 1976, № 3.

¹⁸⁾ Рикман Э.А., Рафалович И.А., Хынку И.Г. Очерки истории культуры Молдавии. Кишинев, 1971, с. 119-177.

¹⁹⁾ Артамонов М.И. История хазар, с. 336-253.

²⁰⁾ Плетнева С.А. От кочевий к городам, с. 180-190.

²¹⁾ Красильников К.И. Оседание праболгар в Среднедонечьи. — СА, 1981, № 4.

²²⁾ Экономикой населения Подонья занимается сейчас харьковский (13/14) археолог В.К. Михеев, заканчивающий подготовку рукописи к печати по этой большой проблеме.

²³⁾ Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV—X вв. Л., 1979. Археологическими памятниками занимаются X.X. Биджиев, В.Б. Ковалевская, М.Г. Магомедов. Публикации по ним выходят в ряде археологических периодических издании и сборников.