|
|
|
См. содержание сборника, там же ссылки на некоторые статьи.
Д. Г. Редер Н. Б. Бреговская В. М. Смирин
Сборник статей, опубликованный в ознаменование 70-летия выдающегося советского ученого Василия Васильевича Струве, является исключительно богатым и разнообразным по содержанию. Необычайная многогранность научных интересов и творческой деятельности В. В. Струве приводила к установлению самого широкого контакта между ним и многочисленными исследователями в самых различных сферах исторической науки.
Василий Васильевич Струве более сорока лет возглавлял советскую школу древневосточных исследований. Крупнейший египтолог, шумеролог и хеттолог В. В. Струве известен также исследованиями в области семитологии и иранистики. Блестящий знаток классических языков он всегда уделял максимальное внимание проблемам изучения античности, решительно возражая против отрыва истории древнего Востока от истории греко-римского мира. Поэтому в сборник, издаваемый в честь заслуженного советского ученого, поместили свои статьи исследователи самых различных стран и народов древнего мира, отчасти и средневековья.
Сборник открывается вступительной статьей Н. В. Пигулевской «Академик В. В. Струве» (стр. 5-6), где кратко отмечаются научные заслуги выдающегося историка и его наиболее крупные достижения. Автор напоминает, что, «опираясь на марксистское учение о смене общественно-экономических формаций, В. В. Струве с успехом исследовал социальные проблемы по истории древнего общества» и доказал, что древневосточные страны были рабовладельческими (стр. 5). Далее следует список трудов B. В. Струве (начиная с 1912 г. вплоть до 1961 г.) (стр. 7-22), составленный C. Д. Милибанд.
Первый и наиболее обширный раздел сборника — «Древний Восток» включает 47 статей (стр. 25-441). Он распадается на четыре подраздела: «Египет и Африка», «Передний Восток», «Иран и Средняя Азия», «Индия и Дальний Восток». Подраздел «Египет и Африка» состоит из 19 статен. По своим задачам и масштабам охваченного материала они не являются равноценными. Некоторые авторы поставили цель детального описания и характеристики отдельных музейных экспонатов. Необходимо отмстить, что две статьи этого подраздела посвящены ярким произведениям египетского искусства. Это относится в первую очередь к публикации М. Э. Матье «Эрмитажная группа Аменемхеба» (стр. 144-154). По своим художественным достоинствам этот памятник, на который в свое время обратили внимание В. С. Голенищев и В. В. Струве, является шедевром. Как отмечает автор, данная скульптура, изваянная из гранита и изображающая вельможу Аменемхеба с матерью и женой, была создана одним из лучших фиванских мастеров (XIV в. до н. э. — конец XVIII династии). Она представляет большой интерес не только для искусствоведа, но и для историка. Семь столбцов иероглифического текста, украшающих скульптуру, приводятся автором в подлиннике и переводе. Они содержат не только молитвы из «Книги мертвых», но и ценные данные об управлении Фиванского нома, удачно подмеченные автором статьи.
Оригинальным и высокохудожественным памятником является также алебастровая голова фараона IV династии Микерина (Бостонский музей), изданная Ж. Годроном (Tine tete do Mycerinus du Musee de Boslon, стр. 71-75). Автор доказывает (вопреки теориям Райзнера и Капара), что скульптура передавала черты именно этого царя (и притом в юном [165] возрасте), а не малоизвестного представителя той же династии Шепсескафа.
Три другие статьи того же раздела также представляют публикации, но знакомят читателя с серийными памятниками: Л. Г. Лившиц «Фрагмент саркофага с отрывком из «Текстов пирамид» (стр. 130-138); Р. И. Рубинштейн «Стелы Ментухотепа и Ини-о» (из собрания Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина) (стр. 171-179) и С. П. Ходжаш «Статуэтка везира Пасера» (из Гос. музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина) (стр. 191-195). Опубликованные в этих статьях памятники представляют интерес как всякая новая публикация, однако не дают ничего нового ни и отношении стиля, ни содержания сопровождающих их надписей. Правда, Р. И. Рубинштейн отмечает одну своеобразную черту на изданной ею стеле — наличие пастушеской палки в руке вельможи, но за отсутствием аналогий отказывается от выяснения причины этого отличия.
Ряд других статей подраздела «Египет и Африка» ставит своей задачей пересмотр тех или иных выводов, распространенных в египтологической литературе. Прежде всего следует отметить статью Т. Н. Савельевой «Данные надписи Мечена о характере частного землевладения в древнем Египте в конце III и начале IV династии» (стр. 180-190). В статье прослеживаются условия, при которых возможна была купля-продажа недвижимого имущества в обстановке восточной деспотии, когда царь являлся верховным собственником всей обрабатываемой земли. Очень интересен также факт приобретения частным лицом права на обслуживание заупокойного храма царицы, связанного, конечно, со значительными доходами. Весьма заманчиво предположение автора о том, что мелкие землевладельцы (несутиу), у которых Мечен купил пашню, сад и др., представляли коллектив. Поскольку прямых указаний на организацию сельской общины в древнеегипетских документах нет, мы должны учитывать каждый намек, помогающий нам заполнить данный пробел в первоисточниках.
Специфике древнеегипетского рабовладения посвящена статья Е. В. Черенова «К вопросу о рабах-иноземцах в древнем Египте» (стр. 196-201). Автор справедливо отмечает большое значение эксплуатации порабощенных чужеземцев в древнем Египте, где спрос на даровую рабочую силу был велик, а слабое развитие товарно-денежных отношений мешало распространению рабства-должничества.
Положение древнеегипетских ремесленников освещается в статье И. М. Лурье «О сроках выдачи зернового пайка ремесленникам фиванского некрополя во времена Нового царства» (стр. 139-143). Автор анализирует записи Туринского папируса № 1880 и пытается оспаривать перевод, предложенный известным чехословацким египтологом З. Жабой. Если следовать конъектуре Жабы, то ремесленники, трудившиеся в некрополе, уже за 18 дней до срока новой выдачи (в шестом месяце 29 года Рамсеса III)1) успели съесть свой паек, и поэтому начинаются волнения. По толкованию И. Лурье все это происходит на 18 день после выдачи, и ремесленникам предстояло голодать только 12 дней, что, впрочем, не меняет наших представлений о тяжелом положении трудового люда египетской столицы.
Содержательная статья О. Д. Берлева посвящена вопросам учета и статистики древнего Египта («Замечания к папирусу Булак 18», стр. 50-62). Помимо уточнения датировки памятника, относимого автором ко времени Себекхотепа II, здесь дается сложная классификация натуральных поступлений для царского двора в середине XVIII в. до н. э. и прослеживается система кормления царской семьи, воинов, ремесленников, слуг. Проводится детальное сравнение первичных записей и общих сводок и выясняется причина несоответствий между ними. Вопросы сельскохозяйственной техники трактуются в статье Д. Г. Редера «Появление мотыги и плуга в древнем Египте и Шумере» (стр. 165-170).
Отдельным моментам религиозной идеологии древнего Египта посвящены три статьи зарубежных исследователей. Американский египтолог Р. Антес в статье «Der Gebrauch, des Wortes dt „Schlange", „Schlangenleib" in der Pyramidentexten» (стр. 32-49) прослеживает два значения слова «джет» (змея и тело). Второе значение он считает более поздним и восходящим к представлению о «змеином теле» богов (главным образом Осириса) и покойных царей. Статья интересна для изучения пережитков тотемизма в египетской религии. Французский египтолог Ж. Леклаи в статье «Les géenies-gardiens de Montouemhal» (стр. 104-129) излагает результаты своей кропотливой работы по группировке многочисленных скульптур из гробницы четвертого пророка Амона по имени Монтуемхат (VII в. до н. э.), попавших в различные коллекции. Наблюдения автора интересны для изучения эволюции заупокойного культа египтян. Венгерский египтолог Э. Варга в статье «Contribution au Probleme de la cosmogonic egyptienne de lotus» (стр. 63-70) выявляет происхождение одного из древнейших образов египетской космогонии — бога, появляющегося из цветка лотоса. Превращение Мемфиса в столицу Древнего царства имело своим последствием [166] перенесение первичных мифологических представлений на местного бога Нефертума (сына Птаха). Таким образом автор плодотворно связывает эволюцию религиозной идеологии с политическими переменами.
Историко-литературный характер носит оригинальная статьи Э. Дриотона «l'apologue des deux arbres» (стр. 76-80). Французский автор, резко порывая с установившейся традицией, переносит «Поучение Аменемопе» в V век до н. э. и находит в нем намеки на восстание против персидского владычества. Его предположения представляются слитком смелыми и рискованными.
В двух статьях разбираются вопросы египетской грамматики. М.А. Коростовцев в статье «Глагольная форма iw sdm. f в новоегипетском языке» (стр. 86-103) дает большой подбор примеров, позволяющий говорить о широте и разнообразии синтаксических функций рассматриваемой формы. Исследование М. А. Коростовцева является частью подготовляемой им новоегипетской грамматики (первой на русском языке).
Н. С. Петровский в статье «Количественные числительные в древнеегипетском языке как члены предложения» (стр. 160-164) докалывает, что имена существительные, превращаясь в числительные, не утрачивают при этом своей предметности.
За хронологические рамки древнего мира выходят статьи И. С. Кацнельсона и Д. А. Ольденрогге. Первый из них обращается к раннему средневековью. В статье «Государственный строй древней Нубии в VII—IX вв. н. э. и законы Бокхориса» (стр. 81-75) он выявляет, что в Нубии в VIII—IX вв. н. э. существовали пережитки восточной рабовладельческой деспотии. Интересны аналогии между установлениями египетского царя-реформатора VIII в. до н. э. и порядками, сохранившимися в областях на юге от Египта 15 веков спустя (право на продажу земли без нарушения интересов верховного собственника). Гораздо дальше от древности отстоит по своей тематике статья Д. А. Ольдерогге «Восстания в странах Хауса в 1804—1807 гг.» (стр. 155-159). Она безусловно заинтересует специалистов по новой истории, а также, этнографов, поскольку автор устанавливает причинную связь между описываемым восстанием и образованием народности хауса.
Статья В. И. Авдиева «Экономические и культурные взаимодействия Египта и соседних стран во II—I тысячелетиях до н. э.» (стр. 25-31) носит обзорный характер. Автор подводит итог наблюдениям и высказываниям целого ряда исследователей. Заключительный тезис о превосходстве греков, которые якобы «впервые в мировой истории» противопоставили идею борьбы за независимость древневосточной деспотии, является весьма спорным. В. В. Струве, И. М. Дьяконов, М. А. Дандамаев и др. указали на существование в государственном строе древневосточных стран черт, которые прежде считались присущими только грекам.
Подраздел «Передний Восток» включает 18 статей. Четыре из них посвящены культуре Двуречья. A.A. Вайман в статье «In alpini, tallum и pirkum в клинописных математических текстах» (стр. 214-217) удачно объясняет один шумерский и два аккадских геометрических термина.
Американский шумеролог Э. Гордон статьей «Animals as represented in the Sumerian proverbes and fables: a preliminary study» (стр. 226-249) вводит нас в мир басен древнего Двуречья. Он устанавливает в трактовке разных диких и домашних животных черты сходства и различия с позднейшей эзоповской традицией. Статья американского шумеролога С. Н. Крамера «The Sumerians and the World about them» (стр. 291-299) посвящена проблеме взаимоотношений Шумера с окружающим миром, в особенности с семитическими народами.
Статья И. А. Шишовой «Религиозные культы в Месопотамии (по материалам Дура-Европос)» (стр. 358-366) переносит нас в эллинистическо-парфянскую эпоху. На основании обширного археологического и эпиграфического материалов дается яркая картина сосуществования различных религий на стыке восточного и западного мира на последних этапах рабовладельческого общества. Заслугой автора является настойчивое стремление использовать по мере возможности каждый археологический памятник для характеристики исторической обстановки, которая часто и быстро изменялась в этом пограничном пункте.
Семь статей посвящены малоазийской и урартской тематике. Две из них содержат публикацию печатей. В. В. Павлов в статье «К вопросу о малоазиатской глиптике» (стр. 327-335) на основании анализа резных изображений звериного стиля на изданных им четырех эрмитажных геммах прослеживает четкие следы традиций ахеменидского искусства в сфрагистике раннего эллинизма и решительно возражает против переоценки греческого влияния на искусство Передней Азии. К. В. Тревер в статье «Двухсторонняя стеатитовая печать в собрании Эрмитажа» (стр. 355-357) публикует образец глиптики II тыс. до н. э., попавший в Гос. Эрмитаж из Армении. К сожалению, отсутствие точных данных о месте находки этой печати мешает использовать своеобразные изображения на ней (сочетание быка, дракона и змеи) для изучения путей распространения мифического сюжета.
История религиозных верований хеттов [167] и урартов освещается в статьях В. В. Иванова «Культ огня у хеттов» (стр. 266-272) и И. М. Лосевой «Некоторые урартские ювелирные изделия с изображением ритуальных сцен» (стр.300-311). В.В. Иванов положил в основу своего исследования лингвистический анализ и подверг критике теорию В. Шульца, А. Мейе и др., считавших, что для обозначения огня как активной силы могло употребляться только слово одушевленного предмета, а не среднего рода. Заслуживает внимания примененный в этой статье прием комплексного изучения данных лингвистики и истории религии. В статье И. М. Лосевой в качестве источников по истории религии используются произведения художественного ремесла. Соображения автора о местном пантеоне Мусасира, отличающемся от общегосударственного урартского пантеона, хорошо обоснованы. Связь культа богини Багмашту в Мусасире с иранскими верованиями заслуживает большого внимания.
История и культура Урарту освещается также в очень интересных статьях Г. А. Меликишвили «Кулха» (стр. 319-326) и В. В. Пиотровского «Урартская колеспица» (стр. 340-343). Автор первой из них прослеживает этапы кратковременного существования Южноколхидского царства и его взаимоотношений с Диаухи и Урарту (VIII в. до н. э.). Б. Б. Пиотровский на основании археологических материалов из Кармир-Блура и других мест устанавливает различие между двумя типами колесниц: закавказской, связанной с малоазийской, и легкой урартской, близкой к ассирийскому типу.
Прошлому Киликии и ее роли в истории взаимоотношений хеттов и ахейцев уделяет внимание В. В. Казанский в статье «Историческое значение хеттского (иероглифического) и финикийского текстов надписей Кара-тепе» (стр. 273-280). Автор предлагает новую датировку известной билингвы (718 г. до н. э.) и полемизирует с И. Н. Винниковым, отстаивающим более раннюю датировку (конец IX в. до н.э.). Однако аргументы Б. В. Казанского трудно признать убедительными. Например, он считает борьбу Тиглатпаласара III с Дамаском «долгой и безуспешной» (стр. 277), не учитывая факт разгрома Дамасского царства в 732 г. до н. э.
Западносемитский мир освещается в статьях М. Л. Гельцера и И. Д. Амусина. М. Л. Гельцер в статье «О некоторых вопросах социальной и экономической истории Финикии IX в. до н. э.» (стр. 218-225) удачно связывает основание Карфагена (на месте небольшого финикийского селения) с социальной борьбой в Тире. И. Д. Амусин в статье «Арамейский контракт 134 г. н. э. из окрестностей Мертвого моря» (стр. 202-213) остроумно исправляет прежние переводы текста и отмечает важность документа для изучения заключительного этапа (третьего года) восстания Бар-Кохбы.
Статья Э. А. Грантовского «Иранские имена из Приурмийского района в IX— VIII вв. до п. э.» (стр. 250-265) относится отчасти к следующему подразделу, поскольку ассирийские документы используются в ней для коренного пересмотра вопроса об этногенезе северо-западного Ирана в начале I тыс. до н. э. Автору удается доказать, что здесь в IX—VIII вв. уже обитали ираноязычные племена. Также смежной со следующим разделом является статья Ю. А. Солодухо «Персидская административно-правовая, социально-экономическая и культурно-бытовая лексика в еврейско-иракских литературных памятниках сасанидского периода» (стр. 344-354). Анализируя отдельные арамейские термины, автор прослеживает процесс разорения мелких землевладельцев, типичный для периода феодализации в Двуречье и Иране в III—V вв. н. э.
Две статьи подраздела полностью относятся к раннему средневековью. Н, В. Пигулевская в статье «К вопросу о „письменных" народах древности» (стр. 336-339) вскрывает в сирийских хрониках VI в. оригинальную систему этнографической классификации, в основу которой положено наличие или отсутствие письменности. А. Л. Мацулевич в статье «Bir el-Qult. Историко-художественное значение мозаики» (стр. 312-318) устанавливает интересные аналогии в стиле памятников Закавказья и Палестины. К сожалению, он ограничивается только формальным анализом художественных достоинств мозаик и не учитывает общую историческую обстановку.
Статья Ф. П. Коровкина «Об освещении истории древнего Востока в учебниках для средней школы» (стр. 281-290) посвящена методике преподавания истории в школе.
Б следующем подразделе «Иран и Средняя Азия» (стр. 367-398) помещено пять статей. Две из них относятся к древней Персии. М. Н. Боголюбов в статье «Древнеперсидские этимологии» (стр. 371-376) анализирует термин, означающий «приспешник» и, что особенно интересно, географическое название Хорезм. Последнее связывается в его толковании с хорошими оградами (возможно, загонами для скота). М. А. Дандамаев в статье «Uvā-maršiyuš amariyatā Вехистунской надписи» (стр. 371-376) доказывает, что Дарий I считал убийство Камбиза заслуженной карой. Таким образом, становится совершенно ясно, что политика ранних Ахеменидов неоднократно менялась и процесс образования Персидской деспотии был весьма сложным.
Три статьи, анализирующие документы [168] Средней Азии, хронологически выходят далеко за пределы древнего мира. В. М. Жирмунский («Исторические источники сказания о разграблении дома Салор-Казана»; стр. 377-385) делает интересные исторические выводы относительно огузов, живших в IX в. еще в низовьях Сыр-Дарьи, и их борьбы с печенегами. О. И. Смирнова («О титуловании согдийских правителей»; стр. 393-398) дает детальный разбор формул обращения к князьям Согда. М. Е. Массон дает публикацию и перевод вновь найденных четырех куфических надписей X—XII вв. в статье «Новые средневековые намогильные кирпичи из Марыйского оазиса» (стр. 386-392).
Подраздел «Индия и Дальний Восток» открывается статьей Г. М. Бонгард-Левина «Паришад в системе государственного управления империи Маурьев» (стр. 399-409). Автор порывает с традиционным представлением о неограниченности власти древнеиндийских императоров. Частному вопросу о заимствовании бунчука тюрко-монголами у ирано-арийских племен посвящена статья Ю. Н. Рериха «Упоминание о бунчуке в „Ригведе" (I, 32)» (стр. 440-441). Статья Л. Н. Гумилева «Хунно-китайская война III—II вв. до н. э.» (стр. 410-417) посвящена критике традиционного взгляда на хуннов как на степных грабителей. А. П. Окладников в статье «О начале земледелия за Байкалом и в Монголии» (стр. 418-431) показывает на археологическом материале, что еще во II тыс. до н. э. у этих народов появилось плужное земледелие. Эволюции идеологии древнего Китая посвящена статья Л. Д. Поздиневой «Цзи-Кан „О долголетии"» (стр. 432-439).
В целом рассмотренный сборник статей представляет большой интерес и уже нашел свою оценку у специалистов по истории древнего Востока.
* * *
Примерно треть сборника отведена статьям по античной истории и филологии. Раздел «Античный мир и Северное Причерноморье» разнообразен по своему содержанию. В представленных статьях рассматриваются источниковедческие и историографические вопросы, отдельные проблемы из области экономики, политических отношений, культуры античного общества. Большинство статей посвящено древней Греции и эллинистическим государствам.
Связь древней Греции с Востоком, проявлявшаяся в языке, литературе, исторической традиции, прослеживается в статьях П. В. Ернштедта («„Море" и „мореплавание" в словарных егиитизмах ахейской речи», стр. 513-519), Р. В. Кинжалова («Легенда о Нектанебе в повести «Жизнь и деяния Александра Македонского», стр. 537-544), С. Я. Лурье («„Разговор тела с духом" в греческой литературе», стр. 587-594). Эти статьи особенно примечательны в сборнике, посвященном востоковеду, никогда не замыкавшемуся в кругу древневосточной проблематики, успешно выступавшему и в качестве исследователя античности.
Разработку одного из вопросов, заинтересовавших в свое время акад. В. В. Струве, продолжил Г. В. Кинжалов. В 1927 г. В. В. Струве опубликовал небольшую работу «У истоков романа об Александре».2) В ней он сопоставит папирус № 215 (оракулы времен Артаксеркса Оха и первых македонских царей) и один из лейденских папирусов, содержащий перевод на греческий язык новеллы о Нектанебе, с романом об Александре (версия А). В результате исследования автор пришел к выводу, что легенда о Нектанебе является древнейшей частью романа.
Одна из задач в изучении различных версий античного романа об Александре — отделение исторической традиции от народной. Рассматривая некоторые моменты предания о Нектанебе в повести «Жизнь и деяния Александра Македонского», Р. В. Кинжалов приводит доказательства непосредственной связи этого предания с народной греко-египетской литературой, выясняет, в какой среде оно было создано, какие реальные отношения в нем отразились.
Проблема, которая выдвинута в статье С. Я. Лурье, — влияние древневосточной литературы на греческую — совершенно не освещена в наших общих курсах по истории древнегреческой литературы. Автора занимает вопрос о противопоставлении духа (души, сердца) телу, находящем выражение в их диалоге. Приведено множество примеров подобного рода обращения человека к своей душе, взятых из самых разнообразных произведений: философских, исторических, художественных. Автор оставляет открытым вопрос о прямом влиянии египетской литературы на греческую, но подчеркивает, что сходство не ограничивается областью религиозно-мифологических представлений, но распространяется и на сферу их словесного оформления. Постановка вопроса несомненно [169] интересна, хотя и спорна. Невольное возражение вызывает метод использования материала греческой лирики, не учитывающий особенности этого жанра. Содержание «Беседы разочарованного со своим духом» дозволяет говорить о тесной связи произведения с религиозными воззрениями египтян, в то время как в стихотворениях Алкея, Архилоха и других мы имеем дело прежде всего с поэтическими образами.
Важной филологической проблеме посвящена интересная статья И. М. Тронского «Слоговая структура древнегреческого языка и греческое слоговое письмо» (стр. 620-627).
Исследование греческой исторической традиции читатель найдет в статьях: Л. И. Доватура («Фрагмент „Боттиейской политии" Аристотеля», стр. 490-500) и Я. А. Ленцмана («Достоверность античной традиции о Солоне», стр. 579-586). Внимание первого исследователя привлек отрывок из «Боттнейской политии» Аристотеля в пересказе Плутарха. Что представлял собой этот взятый Аристотелем у кого-то из предшественников рассказ о происхождении и переселениях боттиеев, называющий их потомками афинян, когда могла возникнуть эта теория — вот основные моменты, которые хочет выяснить автор. Противоречивый характер сообщения, рассмотрение его в свете упоминаний о боттиеях в произведениях других античных писателей позволяет А. И, Доватуру говорить о его афинском происхождении и связывать возникновение идеи о родстве между афинянами и фракийским племенем боттиеев с политическими тенденциями Афин в период Первого Афинского морского союза.
В статье Я. А. Ленцмана, пожалуй, впервые в нашей литературе подробно и систематически разбирается античное предание о Солоне. Выяснение степени достоверности традиции важно не только для изучения деятельности Солона, но и для вашего отношения к сообщениям античных авторов об архаическом периоде афинской истории в целом. Статья носят полемический характер. Она направлена против распространенного в современной буржуазной науке скептицизма и гиперкритицизма. Исследуя различные группы источников о Солоне, Я. А. Ленцман приходит к заключению о том, что античные писатели, в особенности классического времени, располагали вполне надежными данными об эпохе Солона.
Историография представлена в сборнике статьями И. Ирмшера (ГДР) («Stand und Aufgaben der klassischen Altertumswissenschaft in der Deutschen Demokratischen Republik», стр. 527-536) и И. Н. Пикуса («Изучение истории эллинистического Египта в XIX в.», стр. 603-610).
Статья И. Ирмшера рассказывает о состоянии и развитии в ГДР тех традиционных для немецкой университетской науки отраслей знания, которые охватываются термином klassische Altertumswissenschaft (античная история, греческая и римская литература, искусство, классические языки, римское право, вспомогательные дисциплины). Состояние научной работы, ее организационные формы, интересы отдельных исследователей и научных групп, постановка специального образования, музейное и издательское дело — таков краткий перечень вопросов, на которых останавливается автор. Это не только интересная информация, но и отчет об итогах деятельности, в котором указаны основные задачи, стоящие перед историками и филологами-классиками ГДР, и выдвинуты предложения о координации и совместной работе соответствующих специалистов всех социалистических стран.
В статье Н. Н. Пикуса последовательно излагается история изучения эллинистического Египта в XIX в., начиная с первых находок и публикаций папирусов и кончая появлением обобщающих трудов в 80-х и 90-х годах. К сожалению, замечания автора о характере историографии XIX в. сводятся главным образом к упоминаниям о модернизации, характерной для некоторых историков. Больше можно было бы сказать и о «серьезных достижениях в научном решении ряда частных проблем» (стр. 610).
А. Г. Бокщанин в статье «К вопросу о времени и обстоятельствах возникновения Греко-Бактрийского и Парфянского государств» (стр. 468-474) пытается относительно точно определить время возникновения Парфянского и Греко-Бактрийского государств. Он связывает это явление с событиями на западных границах царства Селевкидов, другими словами, с политическими отношениями, вылившимися в так называемую «войну Лаодики» в начале 40-х гг. III в. до н. э.3)
Цель предпринятого А. Н. Егуновым ( в статье «Трагедия Еврипида „Елена"» стр. 501-512) глубокого и интересного анализа Еврипидовой «Елены» состоит в том, чтобы вернуть этому произведению утраченное им в последующее время правильное психологическое, моральное и политическое звучание.
Несколько статей посвящено Северному Причерноморью. Статья В. Д. Блаватского «Раскопки Пантикапея в 1946 г.» (стр. 451-467) содержит отчет о [170] раскопках, результаты которых были в свое время опубликованы лишь частично.4)
В. Ф. Гайдукевич в статье «Из истории Боспора во II в. н. э.» (стр. 485-489), отвергая принятую Э. Холем конъектуру, восстанавливает правильный перевод относящейся к истории Боспора фразы из биографии Антонина Пия (SHA, Vita Ant. Pii, IX, 8), восстанавливая тем самым правильное понимание смысла события, имевшего место в 40-х годах II в.5)
Истории культуры Северного Причерноморья, местной и эллинской, посвящены статьи В. И. Абаева и М. М. Кубланова.
Религия скифов, рассказ Геродота о скифских богах привлекали внимание многих историков и филологов. Имена скифских богов пытались объяснить из урало-алтайских6) и фракийского языков; выясняли, правильно ли сопоставление этих божеств с греческими, приводили археологические и нумизматические данные о религиозных представлениях скифов.7) В. И. Абаев в статье «Культ семи богов у скифов» (стр. 445-450) интересуется почитанием именно семи богов. Собранные им факты говорят о том, что здесь мы имеем дело с общеиранской традицией, существовавшей не только в древности. Вместе с тем она не имеет ничего общего с зороастризмом. С помощью иранских языков объяснены имена Ταβιτί, Παπαιος, 'Απί, а боги, названные Геродотом 'Αρτίμπασα и *Οιγοσυρος, сопоставлены с богами иранского пантеона. Исследование В. И. Абаева расширяет наши представления о скифской религии.
М. М. Кубланов в статье «Из истории культуры Северного Причерноморья» (стр. 562-571) пишет о развитии агонистики в Северном Причерноморье.8)
В статье А. А. Нейхардт «К вопросу о политике Евмела на Понте Евксилском (По материалам керамической эпиграфики)» (стр. 595-602) приведены данные керамической эпиграфии из раскопок Мирмекия и Тиритаки, указывающие на оживленные торговые связи Боспора и Гераклеи Понтийской. Эти свидетельства подтверждают сообщение Диодора о политике Евмела на Черном море.
Материалом для статьи Ю. С. Крушкол «О значении вторых имен родосских амфорных клейм» (стр. 555-561) также послужила клейменая керамика (отчасти найденная в Северном Причерноморье). Сопоставление надписей на клеймах с данными о торговле вином позволило Ю. С. Крушкол высказать предположение, что вторые имена — имена крупных экспортеров, заказывавших в мастерской партию амфор. По этим именам покупатель судил о качестве вина. Первое имя указывало на год приготовления, название месяца — на сорт вина (время розлива). Таким образом, «формула родосского клейма служила прежде всего целям товарного производства...» (стр. 559).
* * *
Статьи сборника, связанные прямо или косвенно с «римской» тематикой, немногочисленны. Некоторые из них уже упоминались при обзоре статей по истории Северного Причерноморья. Из оставшихся две посвящены вопросам истории международных отношений.
II. Н. Залесский в статье «Этруски и Карфаген» (стр. 520-526) пишет, что уже для VII в. можно говорить о непосредственных торговых сношениях и постоянных культурных связях этрусков и карфагенян. Перейдя к истории этрусско-карфагенского союза, автор исследует характер договорных отношений между сторонами и прослеживает по фрагментарным данным источников эволюцию этого союза вплоть до его распада (вследствие политической деградации этрусков) в конце IV в. до н. э. Статья составляет часть большого [171] исследования и тесно примыкает к вышедшей позднее книге автора.9)
Полемическая направленность придает особый интерес статье К. М. Колобовой «Аттал III и его завещание» (стр. 545-554). Основываясь на сопоставлении данных документальных и литературных источников, а также на результатах новых исследований, автор отвергает закрепившуюся в исторической традиции (и удерживающуюся еще в нашей учебной литературе) характеристику последнего пергамского царя и его политики. Образ затворника-изверга, не похожего на своих предшественников, автор считает созданием тенденциозной римской историографии (к аргументам автора, возможно, могло бы что-нибудь прибавить источниковедческое исследование традиции). Надписи показывают Аттала III продолжателем традиционной политики Атталидов. Из ссылок древних ученых на его сочинения видно, что научные интересы Аттала отнюдь не ограничивались разведением ядовитых растений. Страх перед римской экспансией (а также перед назревавшим взрывом недовольства внутри страны) заставил Аттала поспешить с составлением завещания, которым он отказывал римлянам (согласно наиболее правильной, по мнению автора, версии) «только свои (царские) владения» (стр. 553). Но завещание, составленное так, чтобы обеспечить городу Пергаму возможно большую независимость от Рима, не отвечало интересам римлян и не спасло царя. Он, полагает автор, был устранен (отравлен), а римляне, занявшись после подавления восстания (в 129 г.) переустройством царства, опирались лишь на самый факт существования завещания, но не считались с его содержанием.
Полемической заостренностью отличается также статья С. Л. Утченко «Социальное и политическое значение термина „oplimates" у Цицерона» (стр. 627-635). Автор стремится показать несостоятельность унаследованных от науки прошлого века (и тоже не сошедших еще со страниц учебников) представлений, сводящих политическую борьбу в Риме II—I веков до н. э. к борьбе двух партий: правящей — оптиматов и оппозиционной — популяров. Автор подвергает эту двучленную схему убедительной в целом критике, хотя в его аргументации не все представляется бесспорным. В частности, контекст (смысловой и исторический) известного «определения» оптиматов в речи за Сестия, по нашему мнению, должен внести известные коррективы в выводы автора. Но общую направленность статьи — стремление освободиться от исторических фикций, созданных старой наукой и воспринимающихся подчас как аксиомы, — следует приветствовать. Нельзя не согласиться с тем, что «истинная картина гораздо сложнее и специфичнее, чем привычная для нас схема, и потому речь должна идти не о „двухпартийной системе", но о дробном, мозаичном переплетении различных групп и интересов: родов, клиентских групп, категорий, сословно-классовых группировок» (стр. 634-635). В дополненном и исправленном виде статья вошла в состав одной из глав последней монографии автора.10)
Кратка» заметка М. Е. Сергеенко «Катон, „Земледелие" 5, 4» (стр. 618-619) изменяет и уточняет предложенное ею прежде11) понимание одного из темных мест источника. По мысли автора, Катон здесь говорит о свободных работниках, нанимаемых виликом. Запрещение нанимать свободного более чем на один день (оно не покажется странным, если мы вспомним, что Катон вообще стремится ограничить сношения вилика с внешним миром) должно было воспрепятствовать близкому знакомству между рабом-виликом и свободным работником, так как вилик мог использовать такое знакомство в своих интересах в ущерб хозяину. Как всегда, предложенное М. Е. Сергеенко понимание текста основано на глубоком знании источника, стремлении проникнуть в мысль изучаемого автора и подкупает остроумием.
Четыре статьи посвящены различным вопросам идейной жизни римского (и. ранневизантийского) общества.
Яркая статья И. М. Боровского «Вопросы общественного развития в поэме Лукреция» (стр. 475-484) посвящена вопросу о творческой индивидуальности Лукреция и месте его в развитии той линии античной мысли, которая связана с именами Демокрита и Эпикура. Автор не только показывает связь поэмы как с эпикурейской, так и с более древней демокритовской традицией, но и выявляет в поэме «две противоположные и не находящие окончательного согласования тенденции в характеристике результатов развития культуры» (стр. 479). С одной стороны, это эпикурейское осуждение прогресса, мысль о моральном упадке, сопровождающем материальный прогресс, с другой, — «воодушевленная хвала неутомимому человеческому духу, [172] овладевающему вершинами знании и искусств» (стр. 484). Поэтическое постижение мира оказывается более глубоким, нежели «служащая для него лишь частичным и недостаточным выражением эпикурейская доктрина» (там же). Противопоставляя друг другу «священный трепет» поэта Лукреция и блаженную невозмутимость философа-практика Эпикура, автор статьи помогает читателю (без поисков политических намеков или автобиографических реминисценций в тексте поэмы) увидеть Лукреция живым человеком своего бурного времени, а не неким составителем стихотворного учебника эпикурейской философии (каковым непрочь был изобразить себя сам поэт).12)
Е. М. Штаерман в статье «Из истории идеологии римских рабовладельцев» (стр. 636-645) сопоставляет высказывания Цицерона (для которого общество делилось в первую очередь на сторонников и противников существующего порядка вещей, а вопрос о рабах имел подчиненное значение) и писателей первого века Империи, прежде всего Сенеки, чье внимание к «рабскому вопросу» общеизвестно и чью гуманность автор объясняет страхом перед рабами. Е. М. Штаерман приходит к выводу, что в I в. до н. э. проблема рабов и рабовладельцев еще не выдвинулась на первый план, тогда как в I в. н.э. она оказалась уже в центре внимания. Причины тому автор видит в повышении удельного веса рабского труда, в интенсификации эксплуатации рабов, обострившей классовые противоречия. Не оспаривая этот вывод автора, хотелось бы поставить вопрос о возможном влиянии общеполитической (и общеидеологической) эволюции римского общества на трактовку «рабского вопроса» во времена Империи (ведь слова Сенеки «все люди рабы» невозможно представить себе в устах гражданина римской республики). Заключительный вывод о том, что II—I века до н. э. «нельзя считать периодом наибольшего развития рабовладельческого способа производства» (стр. 645) опирается не только на материал одной статьи, но на всю большую работу Е. М. Штаерман, занятой в последние годы капитальным исследованием истории римского рабства.13)
Г. Л. Курбатов в своей статье «К вопросу о „хулящих бога" (βλασφημουντες) и восстании 387 г. в Антиохии» (стр. 572-576) останавливается на вопросе о идеологии восставших. Считая, что борьба между христианами и язычниками к этому времени всерьез затрагивала лишь сравнительно узкие круги господствующего класса, автор обращается к рассмотрению настроений рядовых христиан. Проповеди Иоанна Златоуста, который накануне восстания уговаривал свою паству не роптать на бога и «укрощать богохульников», а после жестокого подавления восстания грозил еще более тяжкими карами, если «богохульство» не прекратится, позволяют проследить распространение «еретических» настроений в народе, враждебных официальному христианскому учению разговоров «в мастерских и на площади». «Богохульники» сомневались в справедливости бога и грядущем воздаянии, открыто говорили о желании променять вечное блаженство на сносную жизнь в настоящем. «Ухудшение положения и рост недовольства народных масс, — заключает автор, — наложил определенный отпечаток на их религиозные настроения» (стр. 578), усилив критическое отношение к официальным догмам.
Н.Н. Розенталь в статье «Религиозно-политическая идеология Зосима» (стр. 611-617) приходит к заключению, что хотя симпатии растворявшихся между крупными собственниками и беднотой «свободных средних слоев общества» (чьим идеологом автор и считает этого отставного сановника начала V в. н. э.) принадлежали прошлому, тем не менее «деятельность подобных Зосиму утопистов безусловно имела положительное значение, заключавшееся в мужественной и справедливой критике современных им форм эксплуататорского общественного строя» (стр. 617). Основанием для этого (пожалуй, чересчур энергично сформулированного) вывода служат исторические оценки Зосима, которые показывают его приверженцем древней языческой религии, «убежденным сторонником аристократической республики» (а для императорского времени — сената) и «противником неограниченной бюрократической монархии» (стр. 612). Много места уделено разбору резко осудительного рассказа Зосима о возвеличенном христианской традицией Константине.
Закрывающая сборник интересная статья Д. С. Лихачева «Понятие „конвоя" в текстологических исследованиях памятников древнерусской литературы» (стр. 646-656) выходит за рамки древне-исторической тематики.
В заключение нельзя не пожалеть об отсутствии в сборнике списка сокращений и об удручающем обилии опечаток (греческий набор порой просто пестрит ими). Оставляет желать лучшего и художественное оформление книги.
[165] - конец страницы.
Вестник древней истории, № 4, 1965 г.
Сканы предоставила Юлли.
1) По старой нумерации фараонов XX династии.
2) «Восточные записки», I, 1927, стр. 131 сл.
3) В более сжатом виде (главным образом в примечаниях) вопрос этот изложен А. Г. Бокщаниным также в его монографии «Парфия и Рим» (М., 1960, стр. 169-183, в особенности прим. к стр. 176-179).
4) В. Д. Блаватский. Пантикапейские раскопки 1945—1946 гг. «Бюллетень ГМИИ», 1947, № 2; М. М. Кобылина, Памятники искусства Боспора из раскопок ГМИИ, там же.
5) Странно выглядит в тексте статьи Б. Ф. Гайдукевича (и вообще в столь авторитетном издании) неправомерное сокращение Ю. Капитолин (вместо Юлий Капитолин).
6) Е. H. Minns, Scythians and Greeks, Cambr., 1913, стр. 85-86.
7) М. Rostovtzeff, Iranians and Greeks in the South of Russia, Oxf., 1922, стр. 107; Д. Б. Шелов. К вопросу о взаимодействии греческих и местных культов в Северном Причерноморье, КСИИМК, XXXIV (1950). Приводим полностью названия работ, не упомянутых В. И. Абаевым. В остальных случаях отсылаем к статье.
8) С. А. Семенов-Зусер в известной автору работе «Физическая культура и зрелища в древнегреческих колониях Северного Причерноморья» (Харьков, 1940) привлекает археологический материал более полно.
9) Н. Н. Залесский, К истории этрусской колонизации Италии в VII—V вв. до н. э. (Этруски в Кампании. Этруски, греки и Карфаген в V и IV вв. до н. э.), Л., 1965 (на стр. 4 перечислены и другие работы автора по смежной тематике).
10) С. Л. Утченко, Кризис и падение Римской республики, М., 1965, гл. V, Оптиматы и популяры, стр. 156-173.
11) Марк Порций Катон, Земледелие, пер. и комм. М. Е. Сергеенко, М.-Л., 1950, стр. 12 и 136.
12) Основными мыслями статья Я. М. Боровского тесно связана с его ранее опубликованными работами «Образ Эпикура у Лукреция» и «Поэтика доказательства у Лукреции» (обе в кн. Лукреций, О природе вещей, т. II. Статьи комментарии, фрагменты Эпикура и Эмпедокла. Сост. Ф. А. Петровский, М.-Л., 1947, стр. 181-219).
13) Е. М. Штаерман, Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике, М., 1964 (ср. рец. В. И. Кузищина в ВДИ, 1965, № 3); она же, «Рабский вопрос» в Римской империи, ВДИ, 1965, № 1, стр. 62-81.
Написать нам: halgar@xlegio.ru