выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2005 г.
Вып. 22. Азов, 2006 г. [397] – конец страницы.
OCR Юлли.
Эта заметка представляет собой краткую оценку диссертации В.И. Перевозчикова (Перевозчиков, 2006). Отзыв на диссертацию по автореферату, естественно, не может быть полным по определению. Однако все опубликованные работы диссертанта известны настолько хорошо, что вероятность принципиальной ошибки в оценке — невелика. Обзоры работ В.И. Перевозчикова до 2001 г. публиковались двумя археологами, но, к сожалению, остались неизвестными, по крайней мере, одному из официальных оппонентов. По ним легко было бы понять, что творчество В.И. Перевозчикова относится к науке лишь формально. Здесь же целесообразно рассмотреть текст автореферата и последние (с 2001 г.) публикации диссертанта. [397]
Цель диссертации сформулирована очень широко (Перевозчиков, 2006, с. 3-4), она, в частности, подразумевает «установить четкие критерии выделения местной керамики из общего массива керамических материалов» (Перевозчиков, 2006, с. 4). Однако в дальнейшем тексте нет ни малейшего намека на то, как конкретно отличить местную керамику от привозной. Из публикации В.И. Перевозчикова, посвященной «исследованию керамики на водопоглощаемость» (Перевозчиков, 2003), где, казалось бы, более подробно изложена «кухня работы», легко сделать вывод, что выделение «четких критериев» на основании предложенного метода принципиально невозможно. Импортные образцы с Нижней Волги, Маджара, Водянского городища, Северного Кавказа, Крыма укладываются в те интервалы пористости, которые даны для Азака (Перевозчиков, 2003, с. 59), да и современная майолика и фаянс также обладают сходными характеристиками (Перевозчиков, 2003, с. 60, 63).
Это показывает сомнительную ценность заявленной новизны: «Впервые местная керамика была разбита на группы не только на основании ее визуального изучения в виде словесных описаний характерных признаков, но и по полученным в ходе специально поставленных экспериментов данным, выраженным в цифровых значениях. Именно последние позволили обратить внимание на существование третьей группы местной керамики, которая ранее исследователями не выделялась. Вычленив ее из общей керамической массы по данным естественнонаучных исследований, удалось четко зафиксировать и сформулировать внешние отличительные признаки «новой» группы» (Перевозчиков, 2006, с. 5-6).
В цифровых значениях водопоглощаемость действительно выражена, проделана большая лаборантская работа, но разброс этих цифр слишком велик, настолько велик, что никакая надежная интерпретация данных невозможна. Особенно это характерно для «новой» группы — от 12,7 до 19,6% (Перевозчиков, 2003, с. 64). При этом для импортной «византийской» интервал показателей составил от 14,8 до 21%; группы «Юго-Восточного Крыма» — от 12,4 до 21,4%. Почти все остальные импортные образцы представлены 1 экземпляром, следовательно, даже величину разброса показателей определить невозможно. Очень ярко иллюстрируют информативность и надежность метода показатели водопоглощаемости керамики первых двух групп керамики из «гончарных комплексов», хотя сама чистота отбора комплексов вызывает сомнения: в «гончарном комплексе» Чехова-22-1975 при перечислении продукции [398] указаны и поливная керамика, и тарные сосуды с ангобом и лощением. Более вероятно, что лощеная керамика, сделанная в совершенно иных технологических традициях, попала в «комплекс» случайно, как мусор.
Всякому, кто действительно задумается над смыслом этих цифр, и хоть как-то владеет материалом, станет ясно, что этот интервал перекрывает всю местную керамику Азака и львиную долю импортной. Следовательно, достижение цели избранным методом невозможно.
Вообще-то, местная и импортная керамика очень ярко отличаются как раз по визуальным признакам. Исключения составляют те случаи, когда импортировалась продукция предельно близкородственных очагов гончарства, например, второй группы Нижней Волги или первой группы Закубанья. На начальном этапе изучения азакской керамики выделение признаков местной и импортной посуды занимало многие месяцы. Сейчас квалифицированному лаборанту требуется для этого от 15 минут (для 1 группы импорта) до нескольких дней (для почти всего комплекса), чтобы правильно раскладывать по кучкам черепки из разных мест, и сделанные разными способами. Но В.И. Перевозчикову за многие годы так и не удалось научиться визуально отличать местную керамику от импортной: в его публикациях местными называются безусловно импортные изделия (Перевозчиков, 1998, с. 161, 163, рис. 1, 10-11; 3, 3). Понятно, что в таком случае никакие новые методы не помогут, поскольку интерпретация результатов их применения значительно сложнее визуальных определений.
Что же касается основного защищаемого положения: «в XIV в. в золотоордынском Азаке существовало высокоразвитое гончарное ремесло городского типа, характеризующееся очень сложной структурой — сосуществованием по разному социально организованных групп гончаров (от «кустарей-одиночек» до корпоративных сообществ типа ремесленного цеха), применявших самые различные технологические приемы изготовления керамических изделий (от ручной лепки до использования ножного круга), и специализирующихся каждая на своем ассортименте продукции», то его полезно разделить на 2 части. Первая — это то, что давно известно и очевидно без В.И. Перевозчикова, вторая — вопрос о социальной организации, который принципиально не решается с помощью естественнонаучных методов.
Особого внимания заслуживает 1 глава диссертации. Таланты диссертанта в области историографии известны, и когда его первая версия этой главы, написанная самостоятельно, была опубликована, [399] закономерно появились 4 критические публикации, по размеру суммарно превышающие саму эту главу. В предлагаемой к защите версии кричащие несуразности убраны, но методический уровень работы остался прежним. Например, В.И. Перевозчиков выделил третий период изучения керамики Азака (1979-1992) и заключил, что «если проанализировать публикации и исследования третьего периода, вполне может сложиться ошибочное представление, что в Азаке существовала одна единственная керамическая школа» (Перевозчиков, 2006, с. 9). Увы, такое впечатление может сложиться, только если анализировать работы самого диссертанта. О двух группах в керамическом производстве Азака мне приходилось писать в дипломной работе 1985 г. и предшествующих курсовых, а после этой даты мы с коллегами, работающими в Азовском музее, альтернативного мнения не имели, за исключением В.И.Перевозчикова, который считал это производство единым, и не видел разницы между двумя группами вплоть до 2001 г. (Перевозчиков, 2001, с. 330). При работе над историографией диссертанту следовало бы знать, что «историографическим фактом является любое научное слово, озвученное в академических дискуссиях, конференционных дебатах, изложенное в переписке между учеными или произнесенное в диалоге учителя и ученика» (Еманов, 2003, с. 223).
Замечателен четвертый выделенный этап (1992-2001), начало которого «определяет распространение на Азак вывода, сформулированного еще в начале 30-х гг. XX в. членом-корреспондентом АН СССР А.Ю. Якубовским применительно к золотоордынским городам Поволжья: о существовании двух групп керамики — с местными корнями и привнесенной» (Перевозчиков, 2006, с. 9-10). Это написано пером, и это «не вырубишь топором». Одной этой фразы достаточно, чтобы понять полную безграмотность В.И. Перевозчикова в области золотоордынской археологии. Во-первых, А.Ю. Якубовский писал о совсем другой керамике, которую разделил на 5 (а не 2) групп, и связывал, в первую очередь, появление кашинной, сероглиняной штампованной и штампованной с бирюзовой и синей глазурью керамики, которой вообще не делали в Азаке, с влиянием Хорезма (Якубовский, 1931, с. 30-47). Единственным шагом вперед было то, что на сходство этих 5 групп тогда обратили пристальное внимание. Для всей остальной керамики он усматривал «местные корни», в наше время это заключение звучит почти анекдотично: «Но не надо забывать, что разобранные образцы сарайской посуды только часть ее, правда, огромная. Другая — в Хорезме не найдет себе источника, [400] зато почти целиком уложится в ту керамику, которая известна в Крыму, бывшем в эту эпоху проводником культурных влияний Передней Азии и особенно Египта» (Якубовский, 1931, с. 47). Через полвека выяснилось, что как раз остальная часть делится на 2 группы, для одной из которых нет местных корней. Влияние крымского керамического производства в Азаке, и тем более в Сарае, почти не прослеживается.
Во-вторых, положения А.Ю. Якубовского оказались во многом принципиально ошибочными, что убедительно показано в работах Г.А. Федорова-Давыдова, Н.М. Булатова, Л.М. Носковой и других: характерный набор золотоордынской керамики появляется в Хорезме не раньше, чем на Нижней Волге, а по серии составляющих — заметно позже (Федоров-Давыдов, 1994, с. 132-135; Булатов, 1969, с. 49; Булатов, 1974, с. 137; Носкова, 1976, с. 23-24, 28-29). Можно даже проследить, как по мере накопления материала археологи отказывались от положений А.Ю. Якубовского. В одной из первых своих работ Н.М. Булатов еще признавал это мнение (Булатов, 1968, с. 104). Затем появились серьезные возражения, которые сейчас аргументированы значительно лучше. «После разгрома Хорезма в 1218 г. воинами Чингисхана керамическое ремесло здесь в течение почти трех десятков лет находилось в состоянии крайнего упадка (Вактурская, 1959, с. 300), а новый расцвет культуры городов Хорезма, вошедшего в состав Золотой Орды, происходит с середины XIII в. одновременно с расцветом культуры городов золотоордынского Поволжья. Кашинная керамика... до XIII в. практически неизвестна в Хорезме» (Булатов, 1969, с. 48). Некоторые виды архитектурного декора вообще в Хорезме появились позже, чем на Волге (Федоров-Давыдов, 1978, с. 35). И если это неизвестно В.И. Перевозчикову, то он просто не дозрел до написания историографической главы. Очевидно, что диссертанту очень хотелось сделать вид, что вывод о существовании двух групп — не новость, но сделал он это очень безграмотно.
Работы же, развивающие положения А.Ю. Якубовского, были, но с Азаком они не связаны (Гражданкина, Ртвеладзе, 1971; Ртвеладзе, 1975). Со временем выяснилось, что только каменные котлы и серо-глиняная (в том числе штампованная) керамика действительно происходят из Хорезма.
Существующее деление азакской керамики на 2 группы во времена А.Ю. Якубовского было принципиально невозможно, поскольку тогда еще не было методических работ А.А. Бобринского, тех самых, которые [401] В.И. Перевозчиков так и не смог осмыслить. В противном случае не появилось бы странных фраз о «ручном (медленном)» и ножном гончарном круге (Перевозчиков, 2006, с. 14-15), которые были уместны в середине XX в. Как раз А.А. Бобринский убедительно показал, техника формовки не связана напрямую с типом круга, а определения типа «быстрый» и «медленный» — бессмысленны.
И, напротив, как только появились методические наработки А.А. Бобринского, еще до выхода в свет его фундаментальной монографии, приблизительно такое же деление золотоордынской керамики на 2 группы было сделано Л.Л. Полевым на материалах Молдавии (Полевой, 1969). Конечно же, в работах Л.Л. Полевого существенно отличается терминология, есть много неустоявшегося, а подчас и ошибочного, но суть классификации по субстратным технологическим признакам — та же, поскольку признаки — очень яркие.
Напрасно В.И. Перевозчиков поскромничал и не выделил собственную персону в рамках этого периода, поскольку он сам до 2001 г. был совершенно убежден, что в Азаке существовало единое производство без стандартизации, и весьма самоуверенно это заявлял (Перевозчиков, 2001, с. 330).
Поскольку диссертация — работа квалификационная, естественно, возникает вопрос: чья квалификация оценивается. Положим, «исследователь» настойчиво навязывает очевидно ошибочное мнение, затем, под давлением не менее очевидных опровержений, признает (даже не понимая) противоположное. Много ли требуется квалификации, чтобы преподносить это противоположное мнение как свое?
Скромность диссертанта во всей полноте проявилась при выделении пятого периода (с 2001 г.), который он связывает исключительно с собой: «... когда в изучении местной керамики, наряду с традиционными чисто археологическими и историческими, начинают применяться методы естественных наук. Выходят из печати первые работы по рентгено-спектральному флюоресцентному анализу и определению водопоглощаемости керамического черепка» (Перевозчиков, 2006, с. 10). В.И. Перевозчиков не в курсе, что в конце 1980 гг. к азакской керамике применялись химический анализ («мокрая» химия), термический, петрографический; часть результатов которых была включена в мою диссертацию. Работа в этом направлении была приостановлена в силу невозможности быстро получить историческую информацию с помощью этих методов, хотя они и не так безнадежны, как, например, измерение водопоглощения. [402]
Показательны те работы по теме диссертации, которые «вышли из печати» с 2001 г. и отражают «истину в последней инстанции». (Предыдущие работы В.И. Перевозчикова рассматривать не стоит, поскольку они по большинству положений противоречат представленному к защите тексту, а разбор их уже сделан) (Волков, 2002; Масловский, 2002). Их всего три.
Вообще-то, степень отражения основных положений диссертации — один из существенных критериев ее оценки. Поэтому не случайно, что в автореферате В.И. Перевозчиков прибег к маленькой хитрости: дал список публикаций не в хронологическом порядке.
Первая работа — тезисы диссертанта в соавторстве с Е.Н. Лопаткиным объемом чуть меньше 3 страниц. Здесь четко сформулирована «цель работы — на основании результатов исследования химического состава керамических образцов условно разбить на пять групп: 1) полуфабрикаты, керамический брак и продукция (неполивная и поливная керамика) азакских гончаров; 2) технологическая керамика («сепаи», «калыбы», стенки гончарных горнов) из гончарных комплексов Азака; 3) предполагаемое сырье (глина, песок) для производства местной керамики; 4) керамика с других археологических памятников; 5) очевидный импорт из культурного слоя Азака-Таны, и выделить местные керамические школы, сопоставив их данные с керамическим материалом других средневековых городов» (Перевозчиков, Лопаткин, 2001, с. 91). Полагаю, что даже людям, далеким от изучения керамики и археологии вообще должно быть понятно, что выделение заявленных 5 групп вообще, не требует никаких анализов: хорошо известно, что такие предметы достоверно бывают. Особый восторг вызывают четвертая и пятая группы: «4) керамика с других археологических памятников» и «5) очевидный импорт из культурного слоя Азака-Таны». Спрашивается: чем по определению они отличаются? Это же просто бред, если только «закавыченная» цитата из тезисов двух авторов не написана на каком-то доселе неизвестном языке: чем керамика с других памятников отличается от очевидных импортов?
В соответствии с поставленной целью достигнуты и сенсационные результаты: оказывается, что местная керамика Азака представляет собой железную руду. Установленное содержание атомарного железа для первых двух групп — от 17,2 до 21,5%, и от 13,1 до 21,5% для «третьей» группы. Вполне понятно, что в пересчете на оксиды это количество будет еще больше, по крайней мере, в 1,4 раза. Безо всяких [403] анализов ясно, что глин такого состава в окрестностях Азака не существует, как и керамических изделий.
Дело в том, что еще с XIX в. надежно используется способ приблизительного определения содержания оксидов железа в глине. Если оно приближается к 10%, то глина приобретает темно-красный или темно-коричневый цвет. Этому учат в средней школе. Количество оксидов железа в желтых глинах окрестностей Азова редко превышает 5-6%, для азовской местной керамики 1 группы это подтверждено данными «мокрой» химии, а в пересчете на атомарную долю — это около 4 %.
Здесь мы сталкиваемся с проблемой точности и надежности метода. Самое слабое место в проведении рентгеноспектрального флюоресцентного анализа — это юстировка прибора и квалификация оператора. В данном случае мы имеем дело с заведомо неправильными определениями, и относится это ко всем элементам, не только к железу, а погрешности при определении концентрации более легких элементов — больше. В автореферате диссертации В.И. Перевозчиков тактично обошел вопрос о концентрации железа в керамике, возможно даже, исправил в тексте представленной к защите работы особенно грубые ошибки. Но надо помнить, что основной способ проверки метода — это повторяемость результатов. Если результаты на тех же образцах не повторяются, то метод — непригоден.
Еще более яркое доказательство непригодности метода содержится в автореферате, когда говорится о том, что количество атомарного свинца в азакских поливах составляет 61,3-79,4 % (Перевозчиков, 2006, с. 12). Это значит, что в пересчете на оксиды этот компонент перевалит за 80%. Это даже для нашего времени предельное количество для хрусталя (Энциклопедия, 1977, с. 709). До XIX в. стекла и глазури такого состава не зафиксировано, хотя разными, в том числе и более надежными, методами их анализировали очень много (Галибин, 2001, с. 29, 40-41, 106-205; Бурнашева, 1965, с. 184; Сайко, 1963, с. 32-33, 36-37, 79; и др.). Вероятность того, что гончары Азака изобрели самый примитивный и самый дорогой для своего времени способ получения глазурей из покупного свинца, обогнав при этом весь мир приблизительно на половину тысячелетия, — предельно мала.
Вторая работа новой эпохи в изучении керамики Азака — это опять же тезисы В.И. Перевозчикова, но уже без соавтора, и объемом чуть более 4 страниц. Здесь вообще нет никаких выводов и наблюдений, а лишь изложение программы собственных действий на будущее (Перевозчиков, 2002, с. 39-43). [404]
Единственная объемная работа вышла в 2003 г. (Перевозчиков, 2003, с. 56-72). Она очень ярко характеризует «чистоту» экспериментальных методов. Например, при реконструкции обжига использовалась электрическая муфельная печь, температурный и газовый режим в которой принципиально отличается от такового в горне. Даже в 1960-х гг. для того, чтобы назвать исследования обжига «экспериментальными» или «моделированием», строили горны, копирующие древние образцы.
Вторая глава диссертации посвящена формовочным массам. Оказывается, что «благодаря экспериментальным исследованиям установлено, что все компоненты формовочных масс, из которых изготовлялась керамика, кирпичи, тандыры и обжигательные камеры горнов, добывались на месте» (Перевозчиков, 2006, с. 10). Но для установления этого вовсе не требовалось применять экспериментальные методы, поскольку сам факт очевиден: иначе до XIX в. не бывало. Если судить по статье (Перевозчиков, 2003), то представление о местной глине получено на основании проб из карьера современного кирпичного завода, который дает очень неполное представление об имеющемся сырье.
Здесь же предлагаются рецепты формовочных масс для каждой группы керамики и подгрупп (Перевозчиков, 2006, с. 11), но совершенно непонятно, каким образом решалось это «уравнение со многими переменными».
Придется сделать пояснение в этом простом вопросе. Смешивание разных глин для получения формовочной массы — явление нормальное и распространенное (Сайко, 1965, с. 162-163), хотя чаще вводили неглинистые добавки в одну глину (или наоборот — очищали глину от вредных примесей).
Глины в целом состоят из очень сходного набора элементов, соотношение которых в разных горизонтах варьирует. Иногда эти вариации могут быть очень существенными, а на левобережье Дона — ниже среднего. Менее выразительны колебания в элементном составе в пределах одного пласта, но и они всегда бывают.
Поэтому, если имеются данные только об элементном составе глины, то установить рецепт, даже зная доподлинно состав 3-5 возможных горизонтов добычи сырья, практически невозможно.
Опыты таких определений на археологическом материале делались только в том случае, если в одном из предполагаемых пластов присутствует обломочный минерал или порода, представленный в керамических изделиях в ином количестве, чем в природной глине. Для [405] того чтобы это определить, требуется петрографический анализ (Круг, Четвериков, 1961; Круг, 1965а; Круг, 1965б, с. 148).
Надо полагать, использовался рентгеноспектральный анализ, точность которого в исполнении В.И. Перевозчикова уже продемонстрирована. Но диссертант тактично ограничился процентами «местного «желтого» суглинка» (Перевозчиков, 2006, с. 11), не будучи в курсе, что местные желтые суглинки имеют разный состав, а количественное выражение содержания элементов оставил в стороне. Кстати, для простого определения того, искусственная добавка или естественная, требуется бинокулярная микроскопия, которая в числе методов диссертанта не значится.
Особой ценности заслуживает фраза: «То, что ожелезненная глина и песок являлись одним из основных компонентов азакских белых ангобов, убедительно подтвердил их рентгеноспектральный флюоресцентный анализ» (Перевозчиков, 2006, с. 11-12). Должно быть, в белых ангобах тоже 1/5 железа. Одной этой фразы достаточно для экспертной оценки и метода, и диссертации в целом.
Отрываясь от структуры реферата, отмечу, что основная новизна диссертации — это выделение третьей группы местной керамики, но информация о ней рассеяна в разных главах. Это положение легко поддается экспертизе со стороны археологов, даже не знающих азакской керамики. Положение связано с классификацией, следовательно, требует характеристики критериев, по которым выделяется группа.
Выбор количества групп в творчестве В.И. Перевозчикова очень напоминает гадание на костях. Много лет он утверждал, что она одна. Теперь диссертант наконец-то признал существование двух групп родственных мастерских в городе, но надо же внести что-то новое: почему бы не три. Вернемся к критериям групп. В.И. Перевозчиков признает, что «под группой понимается продукция нескольких родственных гончарных мастерских» (Перевозчиков, 2006, с. 4, прим.1). От себя добавлю следующее. А.А. Бобринский разделил технологические признаки керамики на субстратные и приспособительные. Продукция одной группы обладает родственными субстратными признаками. Приспособительные признаки меняются очень быстро, поэтому по ним выделяются подгруппы. Различия в составе формовочных масс в пределах группы вообще могут быть связаны с последовательностью использования разных пластов глины в одних и тех же карьерах (Внуков, 1988, с. 12-15). Перспектива выделения новых подгрупп и даже групп очень велика, [406] поскольку внутри групп есть различия даже по субстратным признакам. Но для этого надо научиться надежно отличать одну подгруппу от другой.
В.И. Перевозчиков предложил еще более узкое определение: «Подгруппу образует продукция одной гончарной мастерской» (Перевозчиков, 2006, с. 4, прим. 2). В методическом смысле это совершенно несостоятельно, поскольку в настоящее время лишь в исключительных случаях можно определить, в какой мастерской изготовлена керамика, если это только не брак непосредственно в печи.
Но сейчас важнее внутреннее противоречие представляемой диссертации. Выделенная третья группа — это продукция одной мастерской, с очень большим разбросом показателей водопоглощаемости, у которой все субстратные признаки — общие с группой 2. Это все равно, что поделить людей по размерам на тонких, толстых и лысых.
Само выделение группы показывает, что диссертант ничего ровным счетом не смыслит в классификации. Можно было бы сделать куда более благообразную халтуру. Очевидно, что в дальнейшем выделенные 2 группы могут быть разделены на подгруппы или самостоятельные группы, если удастся различать их между собой. Это предсказано, и к этому необходимо стремиться (Волков, 1992, с. 19) Только признаки выделения групп должны быть одного уровня. Но у В.И. Перевозчикова оказывается, что 1 и 2 группы выделены по технологическим признакам субстратного уровня, а третья — по приспособительному: особенностям состава формовочной массы, к тому же негодным образом определенному. Внутри 1 и 2 групп, при этом, по тому же признаку (особенностям состава формовочной массы) выделены подгруппы, а не группы. При достатке теоретической подготовки диссертанта должны были получиться или те же 2 группы, или значительно больше, чем 3, а именно б, по числу подгрупп. Тогда не было бы внутренних противоречий, и создавалась бы полная иллюзия открытия.
Четвертая глава посвящена всему, что связано с обжигом. Показательно, что В.И. Перевозчиков устанавливает время обжига, должно быть, основываясь на опытах в муфельной печи. Получается, что выдержка в печи составляла 1,5-3 часа (Перевозчиков, 2006, с. 20-21). Увы, в Хорезме, где гончарное производство было подробно описано этнографами, а дефицит топлива ощущался еще сильнее, выдержка изделий в горне никогда не ограничивалась 3 часами и редко ограничивалась одними сутками (Екимова, 1959, с. 359; Джаббаров, 1959, с. 389; Сайко, 1969; Пещерева, 1959, с. 163). Это связано не только с традиционными [407] приемами, и объясняется очень просто: размеры горна требуют более длительного нагрева, а затем — более длительного остывания.
Это лишь малая часть замечаний к автореферату и последним опубликованным работам, причем особенно слабой здесь выглядит естественнонаучная сторона.
1) Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 04-01-00282а.
Булатов Н.М. 1968. Классификация кашинной поливной керамики золотоордынских городов // Советская археология. № 4.
Булатов Н.М. 1969. К вопросу о становлении керамического ремесла в золотоордынских городах // Вестник МГУ. История. № 2.
Булатов Н.М. 1974. Кобальт в керамике Золотой Орды // Советская археология. № 4.
Бурнашева Ф.А. 1965. Методика изучения древних глазурей // Археология и естественные науки. М.
Вактурская Н.Н. 1959. Хронологическая классификация средневековой керамики Хорезма (IX-XVII вв.) // Керамика Хорезма. Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Т. 4. М.
Внуков С.В. 1988. Светлоглиняные амфоры I в. до н. э. — I в. н. э. как источник по экономической истории Северного Причерноморья: Автореф. дисс. канд. ист. наук. М.
Волков И.В. 2002. Гончары и историограф // Рубикон. Сборник работ молодых ученых. Вып. 15. Ростов-на-Дону.
Волков И.В. 2004. Историографические курьезы // ИАИАНД. Вып. 19. Азов.
Галибин В.А. 2001. Состав стекла как археологический источник. СПб. (Archaeologica Petropolitana. XI.).
Гражданкина И.С, Ртвеладзе Э.В. 1971. Влияние Хорезма на керамическое производство золотоордынского города Маджара // СА. № 1.
Джаббаров И.М. 1959. Новые материалы к истории гончарного ремесла Хорезма // Керамика Хорезма. Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Т. 4. М.
Еманов А.Г. 2003. Между историографией и псевдоисториографией // Европа: Международный альманах. Вып. III. Тюмень.
Екимова В.В. 1959. Гончарное производство в Хивинском районе (По материалам поездки в Узбекистан в 1930 г.) // Керамика Хорезма. Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Т. 4. М.
Коваль В.Ю. 1997. Керамика Востока и Византии на Руси (конец IX — XVII вв.): Автореф. дисс. канд. ист. наук. М. [408]
Круг О.Ю. 1965а. Некоторые особенности технологии керамического производства на Черняховском поселении Журавка // Советская археология. № 3.
Круг О.Ю. 19656. Применение петрографии в археологии // Археология и естественные науки. М.
Круг О.Ю., Четвериков С.Д. 1961. Опыт применения петрографических методов в археологии // Советская археология. № 3.
Носкова Л.М. 1976. Мозаика и майолики из средневековых городов Поволжья // Средневековые памятники Поволжья. М.
Масловский А.Н. 2002. В.И. Перевозчиков «Историография местной керамики Азака-Таны» // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1999-2000 гг. Вып. 17. Азов, 2001. (Рецензия) // Рубикон. Сборник работ молодых ученых. Вып. 15. Ростов-на-Дону.
Масловский А.Н. 2002. К «Историографии местной керамики Азака-Таны» В.И. Перевозчикова // ИАИАНД. Вып. 18. Азов.
Перевозчиков В.И. 1998. Некоторые данные о поливной керамике Азака // Историко-культурные связи Причерноморья и Средиземноморья в X-XVIII вв. по материалам поливной керамики, г. Ялта, 25-29 мая 1998 г.: Тезисы докладов. Симферополь.
Перевозчиков В.И. 2002. Методы и задачи экспериментальных исследований керамики Азака // IV Донские археологические чтения: «Нижний Дон — этнические контакты». Ростов-на-Дону.
Перевозчиков В.И. 2003. Информативные возможности исследования керамики на водопоглощаемость (на материалах золотоордынского Азака, других археологических центров и экспериментальных образцах) // Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 2. Армавир.
Перевозчиков В.И. 2006. Гончарное ремесло золотоордынского Азака. XIV в. (Опыт комплексного исследования технологии). Автореф. дисс... канд. ист. наук. Воронеж.
Перевозчиков В.И., Лопаткин Е.Н. 2001. Опыт рентгеноспектрального флуоресцентного анализа керамики золотоордынского Азака // Поволжье в средние века: Тез. докл. Всерос. науч. конф. Нижний Новгород.
Пещерева Е.М. 1959. Гончарное производство Средней Азии. М.; Л. (Тр. Института этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. Новая серия. Т. 42).
Полевой Л.Л. 1969. Городское гончарство Пруто-Днестровья в XIV веке. Кишинев. [409]
Ртвеладзе Э.В. 1975. Из истории городской культуры на Северном Кавказе в XIII-XIV вв. и ее связей со Средней Азией: Автореф. дисс... канд. ист. наук. Л.
Сайко Э.В. 1963. Глазури керамики Средней Азии VIII-XII вв. (По материалам керамических комплексов Хутталя, Согда, Ферганы). Душанбе. (Труды Института истории им. Ахмада Дониша АН Таджикской ССР. Т. 36).
Сайко Э.В. 1965. Технология керамики средневековых мастеров // Археология и естественные науки. М.
Федоров-Давыдов Г. А. 1978. Золотая Орда и монгольский Иран // Вестник МГУ. Сер. История. № 6.
Федоров-Давыдов Г.А. 1994. Золотоордынские города Поволжья. Москва.
Энциклопедия. 1977. Энциклопедия неорганических материалов. 2 Т. Киев.
Якубовский А. 1931. К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке. Л. (ИГАИМК. Т. VIII. Вып. 2-3).
Написать нам: halgar@xlegio.ru