Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделам Бронзовый век Научная жизнь

Трифонов В.А^*).
Международный симпозиум "Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы"

(Новороссийск, 18-24 марта 1991 г.)

Археологические вести. Вып. 2. СПб., 1993.
{230} – конец страницы.
OCR OlIva.

В рамках советско-британского сотрудничества по археологии (раздел "Бронзовый век") в соответствии с долгосрочным планом в марте 1991 г. в Новороссийске состоялся симпозиум "Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы" (Майкопский феномен 1991).

Он был организован по инициативе Института истории материальной культуры, при участии Научно-производственного проектно-конструкторского центра по охране и использованию памятников истории и культуры Краснодарского края (Краснодар), Малого предприятия "Архитектура, Реставрация, Технология, Туризм" (Краснодар).

В качестве основной темы организаторы симпозиума предложили обсудить природу и историческую судьбу такого неординарного явления, как майкопская культура на Северном Кавказе в эпоху ранней бронзы.

Фактически, симпозиум имел и сверхзадачу: на примере яркого, но исторически локального явления, выявить культурные и социально-экономические особенности формирования ранних комплексных неурбанистических обществ догосударственного типа.

Поэтому для участия в симпозиуме были приглашены специалисты не только по бронзовому веку Кавказа и сопредельных территорий, но и археологи, специализирующиеся в сравнительно-культурологических, этнологических и социально-экономических исследованиях.

Всего в работе симпозиума приняли участие более 50 человек из археологических центров Санкт-Петербурга, Москвы, Краснодара, Новороссийска, Волгограда, Майкопа, Киева, Кишинева, Грозного, Владикавказа, Махачкалы, 8 английских археологов и известный американский специалист по Малой Азии А. Меллинк.

В ходе симпозиума, который продолжался 6 дней, определились два основных направления дискуссий. В рамках одного из них глубокому анализу были подвергнуты новые археологические материалы с целью выявления особенностей культурно-хронологического развития майкопской культуры, ее происхождения и определения ее места в системе древностей Восточной Европы, Кавказа и Переднего Востока.

В рамках другого направления внимание было сфокусировано на специфике культурных и социально-экономических процессов в эпоху европейского бронзового века и на поиске структурных аналогий майкопскому феномену.

Представленные доклады и их обсуждение позволили оценить фактологическую базу различных точек зрения, четко осознать современное состояние проблемы — что мы знаем твердо о майкопской культуре, что представляется неясным и о чем у нас нет никаких данных.

В определении содержания майкопской культуры участники симпозиума были единодушны, относя к ней открытые в последние годы поселения, расположенные в подгорной зоне Северного Кавказа (Серегинское, Большетегинское, Галюгаевское и др.), отличающиеся преобладанием на них высококачественной гончарной керамики, а также погребения с аналогичной посудой. Расхождения во взглядах связаны с определением культурной принадлежности горных поселений типа Мешоко, Ясенова Поляна и др., то есть именно тех поселений, которые долгое время и рассматривались как эталонные майкопские (А.Д. Столяр, А.А. Формозов, Р.М. Мунчаев). По мнению некоторых участников симпозиума (А.А. Нехаев, С.Н. Кореневский) поселения этого типа не входят в майкопскую культуру, а представляют отличную от нее культуру западнокавказского энеолита, возникшую раньше майкопской, а затем с ней сосуществующую. Не отрицая различий между поселениями двух трупп, другие участники дискуссии (А.А. Гей, В.А. Трифонов, А.Д. Резепкин) смотрят на эту проблему иначе. При отсутствии надежных данных о хронологическом приоритете горных поселений перед предгорными и наличии определенного сходства в их керамике, включая лепную, они считают {230} преждевременным исключать поселения типа Мешоко из майкопской культуры, предпочитая говорить о майкопской культурной общности и ее локально-хронологических особенностях.

Было предложено несколько вариантов такой интерпретации. Согласно наиболее простой из них (А.Л. Нечитайло), следует выделить три майкопских культуры — западную, восточную и северную, специфику которых определяет сочетание пришлого майкопского компонента с местными культурами. На западе ареала — это западнокавказский энеолит, на востоке — куро-аракская культура, на севере — культуры степной ранней бронзы. В этой хронологически противоречивой схеме не нашлось места памятникам новосвободненского типа, появление которых на Северном Кавказе, по мнению ряда исследователей, заметно отразилось на облике и судьбе майкопской культуры. Этой проблеме были посвящены доклады А.Д. Резепкина и А.А. Гея. Вариант локального членения майкопской общности на памятники, отражающие три основные традиции — майкопскую (устьджегутинскую), западнокавказскую и новосвободненскую — был предложен в докладе В.А. Трифонова.

Вопросы локальной специфики майкопских древностей обсуждались в тесной связи с проблемой их периодизации. Одним из итогов дискуссии стала корректировка традиционной периодизации Иессена-Формозова-Мунчаева. В основу уточнений были положены новые данные по курганной стратиграфии и типологический анализ погребального обряда, инвентаря и поселенческой керамики (А.Д. Резепкин, А.А. Гей, С.Н. Кореневский, В.А. Трифонов). Нельзя сказать, что этот анализ был исчерпывающим. Но он открывает новые возможности для решения проблемы формирования майкопской культуры. На симпозиуме получила дальнейшее развитие блоковая интерпретация этого процесса, позволяющая, в частности, объяснить широкое распространение типологических аналогий далеко за пределами ареала культуры и при этом избежать упрощенно-прямолинейных миграционных построений. С этих позиций, роль переднеазиатских и закавказских компонентов в сложении майкопской культуры была проанализирована в докладе С.Н. Кореневского, а европейского, в широком смысле, в докладах А.Д. Резепкина, А.А. Гея и А.А. Нехаева.

Обсуждение проблемы абсолютного датирования майкопской культуры было стимулировано обстоятельным докладом Ю.Ю. Пиотровского, систематизировавшим данные по этому вопросу. В целом, получила поддержку тенденция последних лет к удревнению культуры. Необходимость абсолютного удревнения объективно вытекает из синхронизации майкопской культуры с поздне-, а возможно, и раннесреднестоговскими древностями в Причерноморье и памятниками типа Цопи-Гинчи на Кавказе. Независимые линии синхронизации, представленные в докладах В.А. Дергачева и И.В. Манзуры, Ю.Я. Рассамакина, Р.Г. Магомедова, В.Л. Ростунова и С.Н. Кореневского оказались взаимодополняющими друг друга. Убедительность этих построений признали М. Меллинк (Брин Мор, США) и А. Шерратт (Оксфорд, Великобритания), первоначально придерживавшихся в своих докладах традиционной синхронизации с Троей и Аладжой. Не последнюю роль в этом пересмотре сыграла демонстрация майкопской печати в стиле Джемет-Наср (А.А. Нехаев) и росписи, аналогичной по стилю и композиции, обнаруженной в поздненеолитической гробнице в Германии (А.Д. Резепкин).

Следует добавить, что среди новых майкопских материалов, впервые продемонстрированных на симпозиуме, особое впечатление произвели находки из Дагестана (доклад Р.Г. Магомедова), меняющие представления о восточной границе культуры и ее соотношении с куро-аракской культурой.

Проблема социально-экономической интерпретации майкопской культуры через концепцию ранних комплексных обществ была развернуто поставлена в докладе В.М. Массона. По его мнению, поддержанному в ходе дискуссии, майкопская культура обладает всеми археологическими признаками такого общества. С этих же позиций в докладе А. Шерратта (Оксфорд, Великобритания) были рассмотрены экономические особенности майкопского общества, как неурбанистической периферии ближневосточной цивилизации. Несмотря на архаизм хронологической системы, использованной в докладе, в нем были приведены убедительные структурные параллели майкопскому феномену в Европе и Средней Азии.

Развитие комплексных обществ и этногенетические процессы — тема доклада М. Роулендса (Лондон). Рассматривая этногенез, прежде всего, как процесс культурной консолидации в системе центр-периферия, автор с позиций теорий зависимости и мировых систем, через особенности экономики, ритуалов и религии майкопского общества описал основные черты отношений переднеазиатского центра и кавказской периферии. {231}

Механизм процесса первоначального накопления и перераспределения общественного богатства в обществах типологически близких майкопскому был предметом докладов Д. Чепмена (Ньюкасл) и С. Шеннена (Саутгемптон). В первом случае анализировался феномен Варненского некрополя, во втором — центральноевропейские культуры начала бронзового века.

Сложность реконструкции социальной структуры общества по курганному погребальному обряду подтвердил с своем докладе Д. Меллори (Белфаст). Выступление английского археолога приятно поразило редким знанием малоизвестной советской археологической литературы.

Актуальная для кавказской археологии проблема реконструкции процессов межкультурных контактов, идентификации миграций или внутриструктурных изменений была темой докладов А. Хардинга (Дарем) и М. Соренсен (Кембридж).

В целом, доклады, ориентированные на теоретическое осмысление культурно-исторических процессов, полезно дополнили конкретно-прикладные исследования майкопской культуры, открывая новые перспективы в понимании этого феномена.

Работа симпозиума, включавшая посещение археологических памятников, знакомство с коллекциями, доклады и открытые дискуссии, своей продуктивностью подтвердила, что его тема была выбрана правильно и своевременно. Участники симпозиума профессионально в короткий срок с максимальной эффективностью подвели итоги почти столетнего изучения майкопской культуры и сумели подняться до теоретических обобщений, выходящих за пределы частного явления, в интересах всей археологии.

МАЙКОПСКИЙ ФЕНОМЕН. 1991. Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы. Международный симпозиум. Тезисы докладов. Ленинград.

^*) Россия. Санкт-Петербург. Институт истории материальной культуры РАН. Отдел археологии Средней Азии и Кавказа. {232}