Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Формозов А. А.
Строительные жертвы на поселениях и в жилищах эпохи раннего металла

Советская археология, 1984, № 4.
[238] – конец страницы.
OCR OlIva.

Еще в 1930-е годы при раскопках поселения андроновской культуры Алексеевка (Кустанайская обл.) О. А. Кривцова-Гракова сделала интересное наблюдение. В больших полуземляночных жилищах, выявленных на этом поселении, в двух случаях были открыты ямы, имевшие не хозяйственный, а скорее всего культовый характер. В землянке 2 в северо-западном углу в такой яме лежал череп лошади, а в северо-восточном углу — черепа двух коров и овцы. В землянке 8 была обнаружена яма с черепом коня, поставленным на каменную подставку. О. А. Кривцова-Гракова писала, что эти культурные остатки представляют собой следы жертв, совершенных до сооружения землянок [1 с. 96].

Вернувшись в 1948 г. к изучению андроновских памятников р. Тобол, на поселении Садчиковка О. А. Кривцова-Гракова также отметила жертвенники в землянках. В северо-восточном углу землянки 1 была расчищена яма, в которой стоял целый глиняный сосуд, покрытый крышкой, а в юго-западном углу землянки 2 — аналогичная яма, тоже с целым сосудом. Хотя на первый взгляд захоронения черепов животных и сосудов под полом землянок трудно расценивать как что-то аналогичное, О. А. Кривцова-Гракова прозорливо увидела в описанных находках в Садчиковке следы таких же жертв, как и в Алексеевке [2, с. 158].

Широко развернувшиеся за последние годы раскопки андроновских поселений показали, что явление, впервые описанное О. А. Кривцовой-Граковой, характерно и для других памятников андроновской культуры. Так, на поселении Шандаша II (Оренбургская обл.) Е. Е. Кузьмина, нашла в юго-западном углу жилой ограды 2, при входе в нее, яму, где лежали челюсть, кости ног и крестец овцы [3, с. 7].

На поселении Новоникольское I (Северо-Казахстанская обл.) при раскопках Г. Б. Здановича зафиксированы следы аналогичных жертвоприношений. В северо-восточном углу жилища 1 у входа был зарыт череп коня, под полом жилища 2 в яме лежали три черепа баранов, в жилище 7 ниже уровня пола у входа обнаружены два неполных скелета коров. Поселение было обведено рвом, и в его южной части также встретились захоронения черепов барана и лошади и скопление костей коровы.

На другом изученном Г. Б. Здановичем андроновском поселении — Петровка II (Северо-Казахстанская обл.) — в южной части жилища 2 раскрыта яма с целым сосудом, черепом и костями ног барана, черепом и позвонками коровы. И это поселение окружал ров. И снова в нем удалось найти около входа-перемычки яму с черепом и костями ног барана, а в другом месте — в зольнике — три сосуда, череп и кости ног барана, и челюсти овцы [4, с. 20]. Следы тех же [238] древних обрядов выявлены как будто в близкой к андроновской, срубной культуре. На Воскресенском поселении в Среднем Поволжье Н. В. Трубникова нашла в помещении III ниже культурного слоя два целых сосуда. Еще один целый сосуд был зарыт вне этого помещения, но близко к нему [5, с. 22].

Сейчас остатки подобных жертвоприношений зафиксированы на поселениях и в жилищах целого ряда культур, в том числе более раннего времени и иного облика.

На раннетрипольском поселении Лука Врублевецкая на Днестре С. Н. Бибиков отметил в жилище 1 два зарытых черепа собак, прикрытых глиняной плиткой [6, с. 269].

На памятниках развитой трипольской культуры совершались, видимо, такие же жертвоприношения. В Поливановом яру на Днестре обнаружен целый горшок с челюстью быка, зарытый в землянке 2 [7, с. 125], в жилище Солончен II в Молдавии — череп собаки и миска с костями и челюстью быка, в Солонченах I и в Коломийщине I на Днепре — женские статуэтки под глинобитными полами домов [8, с. 239].

Предшествовавшие сооружению домов жертвоприношения характерны и для восточнотшцинецкой культуры, распространенной на среднем этапе бронзового века в лесостепной зоне Украинского Правобережья. На поселении у с. Костянцы (Ровенская обл.) И. К. Свешников обнаружил под полом, в юго-западной части жилища яму с костяками двух овец без черепов [9, с. 134]. В Черниговской обл. С. С. Березанская исследовала поселение Пустынка той же культуры. Под очагами почти во всех жилищах были выявлены ямы, где стояло по одному или по два целых сосуда (жилища 3-8 и 10). В жилище 9 такая же яма под очагом содержала в заполнении череп собаки, кости быка, зернотерку, два миниатюрных сосуда и глиняные лепешки [10, с. 88; 11, с. 112, 164, 166].

Даже лесным окским культурам оказалась не чужда описанная обрядность. И. К. Цветкова отмечает захоронение черепа лосенка в полу у входа в жилище поселения Ибердус I (рязанская культура) и черепа собаки при входе в жилище 1 на стоянке Ибердус II (волосовская культура) [12, с. 138].

Итак, ряду культур эпохи раннего металла свойственно одно и то же явление: под полами жилищ находятся ямы, где лежат кости (часто черепа) животных или стоят целые сосуды. Вероятно, остатков такого рода на поселениях можно было бы указать гораздо больше, но не всегда при раскопках они были выделены как особые объекты, отличающиеся от обычных хозяйственных ям.

Все археологи, встретившиеся при своих раскопках с захоронениями костей животных и целых сосудов под полом жилищ, говорили о жертвоприношениях и культовых сооружениях. Смысл их, однако, оценивался по-разному. С. Н. Бибиков писал о находке в Луке Врублевецкой: «...черепа собак и других животных служили... оберегами, вместилищем злых духов» [6, с. 269]. То же повторила Т. Г. Мовша: череп собаки был зарыт в жилище Солончен II «для защиты обитателей дома от враждебных сил» [8, с. 239]. Иначе смотрит на жертвоприношения в Пустынке С. С. Березанская: «Обычай погребать под полом кости животных скорее всего связан с идеей обратимости и веры в возрождение животных, широко распространенной у многих племен» [11, с. 166]. В качестве аналогий С. С. Березанская привлекает захоронения животных в курганах и могильниках эпохи бронзы и жертвенник в жилище на поселении срубной культуры Ильичево (Донецкая обл.).

Думается, что и в том, и в другом случае мы сталкиваемся с материальными остатками совсем других обрядов. Жертвенник в Ильичеве — это не скрытая от глаз людей яма под полом жилища, а напротив, возвышение в центре дома. Этот объект появился не до сооружения жилища и потом был спрятан под его стенами и полом, а сделан одновременно с другими частями дома, или даже после них, и затем функционировал на протяжении всей жизни поселка. Такой жертвенник следует [239] сопоставлять скорее с крестовидными глинобитными возвышениями в центре трипольских площадок [13, с. 134].

Многочисленные этнографические материалы позволяют дать более точную оценку зафиксированного при раскопках явления. Речь идет о так называемых «строительных жертвах» (Bauopfer немецких исследователей, больше других писавших об этой проблеме). У многих народов перед сооружением дома полагается закопать или замуровать в его фундамент ягненка, жеребенка, свинью. Очень часто жертвой становилась собака, которую даже старались зарыть живой (карелы, татары Поволжья гиляки в XIX в). Отмечен обычай закапывать под дом конскую голову (немцы). У западных украинцев в XIX в. было принято прятать под печью черепа животных. Зарывали и сосуды с пищей (Силезия, Брауншвейг, Чехословакия) [14, с. 25-27].

Аналогия с тем, что мы знаем по раскопкам, таким образом, полная. Другой вопрос, что смысл строительной жертвы интерпретируется в этнографической литературе по-разному. Может быть, это жертва погибшим при постройке дома деревьям (так думал Д. К. Зеленин), может быть, — передача дому жизни убитого существа (как предполагал польский этнограф Я. Быстронь). Есть и другие гипотезы. Ясно лишь, что приведенные выше соображения археологов несостоятельны. Люди думали не о том, чтобы у жилища был защитник — собака. В жертву приносили и овец, и коров, а порою тела животных заменяли сосудами с пищей. Дело и не в надежде на возрождение животных, размножение скота. Цель жертвы — благоденствие строящей для себя жилище семьи. Захоронения животных в курганах и открытые жертвенники, стоявшие в центре дома, отражают другую обрядность.

О строительных жертвах говорят не только материалы раскопок и этнографические параллели, но и данные письменных источников. Рассказывая об основании Рима, Плутарх сообщает о совершении «этрусского обряда»: была вырыта круглая яма, куда положили «первины всего, что люди признали полезным для себя. Затем каждый бросил туда горсть земли, принесенной из тех краев, откуда он пришел, и эту землю перемешали. Яму эту обозначают словом „мундус”, тем же, что и небо» [15, с. 32]. Этот отрывок интересен в связи с находками следов жертвоприношений во рвах андроновских поселений. Строительные жертвы совершались не только при возведении дома, но и при основании нового поселка.

Суммированный материал позволяет несколько точнее оценить факты, отмеченные исследователями андроновских, трипольских, восточнотшцинецких и других поселений эпохи раннего металла. Перед сооружением жилищ обитатели этих поселений приносили строительные жертвы. Зарывали, конечно, не кости, а туши или часть туш жертвенных животных и не пустые сосуды, а сосуды с жертвенной пищей, затем полностью истлевшей, скорее всего растительной.

Можно думать, что погребения людей под полами жилищ, известные в ряде раннеземледельческих культур [6, с. 195-198], отражают более древний этап в развитии строительной жертвы. Позднее жертвоприношения людей сменили статуэтки (Солончены I, Коломийщина I), убитые животные, потом только части их туш или одна растительная пища.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение и могильник. — Тр. ГИМ, 1948, вып. XVII.

2. Кривцова-Гракова О. А. Садчиковское поселение. — МИА, 1951, № 21.

3. Кузьмина Е. Е. Отчет Еленовского отряда Оренбургской экспедиции 1965 г. — Архив ИА АН СССР, р-1, № 3081.

4. Зданович Г. Б. Периодизация и хронология памятников эпохи бронзы в Петропавловском Приишимье: Автореф. канд. дис. М.: ИА АН СССР, 1975.

5. Трубникова Н. В. Поселение эпохи бронзы у дер. Воскресенское. — КСИИМК, 1953 г. вып. L.

6. Бибиков С. Я. Поселение Лука Врублевецкая. — МИА, 1953, № 38.

7. Пассек Т. С. Раннеземледельческие (трипольские) племена Поднестровья. — МИА, 1961, № 84. [240]

8. Мовша Т. Г. Трипольские жилища на поселении Солончены II. — ЗОАО, 1960, № 1 (34).

9. Свешнiков I. К. Розкопки в с. Костянцi на полi Лiствящина. — АП, 1952. т. IV.

10. Березанская С. С. Пустынка — поселение эпохи бронзы на Днепре. Киев, 1974.

11. Березанская С. С. Северная Украина в эпоху бронзы. Киев: Наук, думка, 1982.

12. Цветова И. К. Племена рязанской культуры. — Окский бассейн в эпоху камня и бронзы. — Тр. ГИМ, 1970, вып. 44.

13. Шаповалов Т. А. Поселение срубной культуры Ильичево на Северском Донце. — Энеолит и бронзовый век Украины. Киев. Наук, думка. 1976.

14. Зеленин Д. К. Тотемы — деревья в сказаниях и обрядах европейских народов. — Тр. ИААЭ АН СССР. 1937, т. XV. вып. 2.

 15. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. I. М.; Изд-во АН СССР, 1961.