Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам

К разделам Китай | Рецензии

(38/39)

Штейн В.М.
Исследования академика Н.И. Конрада по истории древнекитайского военного искусства¹⁾

Китай. Япония. История и филология.
К семидесятилетию академика Н.И. Конрада.
Издательство восточной литературы. Москва, 1961.
(38/39) – граница страниц.

Литература по военно-стратегическим вопросам возникла в Китае очень рано. Основные военные трактаты входят в состав так называемого «Семикнижия», а среди них выделяются богатством и смелостью военной мысли два труда: «Сунь-цзы» и «Уцзы». «На трактатах Сунь-цзы и У-цзы была построена вся философия и теория войны, вся практика военной стратегии и тактики в феодальном Китае, Корее и Японии»,²⁾ — пишет в своем исследовании акад. Н.И. Конрад.

Изучение этих сочинений Н.И. Конрада, посвященных «Сунь-цзы» и «У-цзы», крайне необходимо для каждого, кто занимается классическим периодом китайской древности.

Изданный проф. Н.И. Конрадом том «Сунь-цзы» содержит перевод известного трактата, который справедливо считается первым в мире исследованием по военным вопросам; обширный комментарий к «Сунь-цзы», написанный с глубоким знанием дела; часть, содержащую интересную попытку анализа военной доктрины «Сунь-цзы» и примечания. Автор умело использовал обширную китайскую комментаторскую литературу, а также труд японского комментатора Сорая, яркого представителя «политической и философской оппозиции, ведшей борьбу с официальной схоластической и догматической идеологией режима Токугава, построенной на учении крупнейшего философа средневекового Китая — Чжу Си (XII в.)».³⁾

Н.И. Конрад рассматривает попутно ряд вопросов социально-экономической истории древнего Китая, в частности спорную проблему о времени перехода древнекитайского общества от рабовладельческой формации к феодальной, освещает тесную связь военной организации древнего Китая с так называемой колодезной системой (или системой квадратных полей) и т.д. Поэтому, хотя Н, И. Конрад выносит свое исследование прежде всего на суд историков военно-теоретической мысли, его работа представляет выдающийся интерес и для более широкой группы историков Китая.

Н.И. Конрад не считает нужным н возможным оспаривать, что возникновение трактата «Сунь-цзы» относится именно к тому периоду китайской истории, с которым связывает его китайская традиция: (39/40) «Трактат был написан для уского царя Холюй, т.е. одного из позднейших гегемонов». Таким образом можно установить время написания трактата: это годы правления князя Холюя (514—495).⁴⁾ Князь Холюй жил в конце двухсотлетнего периода господства князей-гегемонов (ба) Чжоуской монархии. Ба были диктаторами, действовавшими от имени чжоуского императора, в качестве главы союза князей. Они считались носителями завоеванной власти в противоположность легитимной.⁵⁾ Поэтому военная доктрина «Сунь-цзы», созданная как бы в поучение князю Холюю, родилась в результате ожесточенной борьбы между княжествами.

Акад. Н.И. Конрад сумел очень удачно подобрать ряд и прямых (основанных на тексте трактата) и косвенных доказательств того, что трактат «Сунь-цзы» органически связан с эпохой князей-гегемонов.

Следует приветствовать скептическое отношение Н.И. Конрада к тому (одно время крайне популярному) направлению в синологии, в соответствии с которым любой памятник китайской древности объявлялся «подделкой» на том основании, что он был испорчен в той или иной мере позднейшими переписчиками. В свое время это направление осудил Карлгрен. В том же духе высказывается и Н.И. Конрад. «Было бы большим заблуждением, — говорит он, — безоговорочно и огульно утверждать, что ученые старого Китая… только тем и занимались, что фальсифицировали попадавшие в их руки древние памятники».⁶⁾ Н.И. Конрад подчеркивает поразительную добросовестность, с которой работали в Китае многие знатоки древней письменности.

В трактате «Сунь-цзы» прослеживается связь с определенной философской концепцией. Это тем более интересно, что древнекитайские философские и социально-экономические учения начали складываться лишь в IV—III вв. до н.э., т.е. позднее появления на свет трактата «Сунь-цзы», хотя зарождение философской мысли Китая относится к гораздо более раннему периоду. Н.И. Конраду удалось показать очень убедительно, что философской основой «Сунь-цзы» является древний памятник китайской литературы «Ицзин». Автор трактата убежден, что жизнь слагается из бесконечных перемен. Недаром война рассматривается им, как «тысяча изменений и десять тысяч превращений». Например, знание местности в его трактате тождественно знанию «изменений» форм местности. Природа представляется Сунь-цзы как «диалектика противоположностей», как непрерывный стихийный круговорот явлений.⁷⁾

Из приложения к «Ицзину», которое называется «Сицычжуань» и относится примерно к VI в. до н.э., заимствована, по-видимому, идея предела как основной черты механизма процесса чередования самих перемен. Каждое явление, т.е. одна перемена, переходит в другое явление, в другую перемену тогда, когда первое явление дошло до своего предела. Как формулирует Н.И. Конрад, «Сунь-цзы заимствует из ,,Ицзина“ вечные изменения явлений, вечный переход от одного состояния в другое».⁸⁾

По композиции и литературному стилю «Сунь-цзы» смело может быть поставлен рядом со знаменитым «Даодэцзином». Трактат отличается прежде всего строгой систематичностью изложения. Принципы военной науки даны у него в сжатой, афористической форме. Чрезмерная (40/41) скупость в использовании иероглифических знаков приводит к тому, что многие мысли кажутся загадочными, и потребовалось создание огромной литературы, истолковавшей эти мысли. В отличие от более поздних классических работ, страницы которых буквально пестрят собственными именами князей, военачальников, философов и ученых, «Сунь-цзы» строго выдержан в теоретическом духе и почти не содержит имен исторических лиц.

Трактат «Сунь-цзы» по времени возникновения должен быть ровесником «Луньюя» или даже несколько предшествовать его появлению. Тем не менее на нем не видно печати конфуцианского учения. Официально в Китае почиталось благочестие, справедливость, гуманность. (Вспомним слова Мэн-цзы о том, что, если бы ему пришлась выбирать между жизнью и справедливостью, он выбрал бы справедливость.) Им противопоставлялись принципы пользы или выгодности.

Литература, отражавшая последние принципы, признавалась еретической, жестокосердной, противоречащей здравым началам этики. Ее едва терпели и при случае весьма охотно уничтожали.

Сунь-цзы колеблется между понятиями справедливости и выгоды. Перечисляя качества полководца, Сунь-цзы ставит гуманность на третье место, тогда как на первых двух — ум и беспристрастие. Военные писатели старого Китая готовы были подчас декларировать, что «в древности в основу всего ставили гуманность…».⁹⁾ Однако этому утверждению противоречит все построение Сунь-цзы. Для него война — это путь обмана;¹⁰⁾ одним из главных козырей в игре полководца служит военная хитрость. Большое место, по мнению Сунь-цзы, на войне уделяется шпионажу, подкупу высших сановников противника. Полководцу рекомендуется всячески раздувать в войсках инстинкты ярости и жадности.

Но важнее всего то, что буквально в каждой строке трактата говорится о выгоде. Для Сунь-цзы выгода является таким же высшим началом, каким для конфуцианца служит справедливость или гуманность. По словам Н.И. Конрада, у Сунь-цзы выгоде подчиняется вся тактика. Даже победа в конечном счете есть только средство для достижения выгоды.¹¹⁾

Один из позднейших военных теоретиков прямо противопоставлял войску гражданскую администрацию. Он писал: «На основе гуманности и справедливости можно управлять государством, но нельзя управлять армией».¹²⁾ По-видимому, этот автор предполагал, что военачальник должен руководствоваться гуманностью по отношению к своей армии, к своему народу, но быть бесчеловечным с врагом.

Возникает увлекательная задача установить идейное взаимодействие Сунь-цзы и авторов неконфуцианского лагеря. Так как трактат «Сунь-цзы» принадлежит к самым ранним трудам неконфуцианского направления, неизбежно возникает вопрос о влиянии «Сунь-цзы» на более позднюю литературу. Особенно плодотворным должно быть изучение идеологических связей между Сунь-цзы, с одной стороны, легистами и так называемыми политическими философами во главе с Гуй Гу-цзы (по терминологии Франке) — с другой.

И Сунь-цзы и легисты преклонялись перед умом, искусством, расчетом, признавали неизбежность торжества этих начал над голой силой. Замечательной мыслью Сунь-цзы, как удачно подчеркнул Н.И. Конрад, является признание войны печальной необходимостью, к которой (41/42) прибегают лишь в крайнем случае. Один из крупнейших китайских военных писателей Вэй Ляо-цзы прямо говорит: «Война — орудие бедствия, борьба — противна добродетели, полководец — агент смерти. Поэтому он подымает оружие только в случае полной необходимости».¹³⁾

Согласно военной доктрине Сунь-цзы полководцу при столкновениях с противником надлежит опираться не на физическую мощь, а на военное искусство, сочетающееся с полководческим талантом. По словам Сунь-цзы, противника нужно «разбить умом», на него следует «нападать замыслом».¹⁴⁾ Военное искусство, по мнению Сунь-цзы, тесно связано с дипломатической деятельностью. Война начинается не с боевых действий, а с попыток разрушить планы противника и его военные союзы. Лучшая победа — бескровная, ее орудия — «культурный и политический престиж страны, умная и благожелательная по отношению к противнику политика и стратегическое обессиление его».¹⁵⁾ Победа «рождается до своего рождения».¹⁶⁾ Борьба с противником ведется средствами стратегического и тактического искусства, искусства организации и управления, знания психологических факторов войны и умения ими пользоваться. Армия должна быть сильна не количеством, а качеством.¹⁷⁾

Сопоставив военную доктрину Сунь-цзы с учением легистов, нетрудно увидеть их взаимосвязь, а сравнив терминологию, которой пользовались Сунь-цзы и легисты, можно обнаружить, что, например, характерное для легистов слово «цюань», имеющее у них смысл сознательного воздействия, регулирования, у Сунь-цзы употребляется для обозначения тактического «маневра», как удачно перевел этот термин Н.И. Конрад.¹⁸⁾ Идея подготовки войны путем «взвешивания» ее «семью расчетами» тоже роднит легистов с Сунь-цзы. Предварительный учет возможностей своих и противника Сунь-цзы рассматривает как залог победы. Для легизма на определенной стадии его развития характерно господство идеи регулирования и руководства, основанного на искусстве.

Еше больше сходства у Сунь-цзы с Гуй Гу-цзы. В основе политической теории последнего лежит признание относительности и изменчивости принципов (совсем в духе «Ицзин»). По словам Гуй Гу-цзы, «в мире нет ничего такого, что имело бы вечную ценность, и у вещей нет никакого вечного хозяина». Поэтому политический деятель должен располагать большим запасом необходимых сведений, чтобы судить о том, в каком направлении строить свои политические комбинации. Последователь Гуй Гу-цзы, странствующий дипломат Су Цинь, собирая самую подробную информацию об отдельных княжествах, строил на ней свои политические «расчеты» (термин, которым пользовался Сунь-цзы), основываясь на них, убеждал князей в целесообразности создания той или иной политической коалиции.

К «Сунь-цзы» примыкает также труд, известный под названием «Гуань-цзы», а также значительная группа сочинений классической древности, которые в противоположность конфуцианским построены на принципах выгоды и посвяшены проблемам «реальной политики».

В соответствии с теорией Сунь-цзы, если государь в своей деятельности должен основываться на справедливости и гуманности, то полководец обязан руководствоваться принципами выгоды и расчета, а следовательно, ему должна быть предоставлена полная оперативная (42/43) самостоятельность. Естественно, что требование абсолютной независимости для полководца предполагает высокий авторитет полководца, основывающийся на исключительных талантах и знаниях.¹⁹⁾

В трактате «Сунь-цзы» содержатся и очень интересные экономические рассуждения. Н.И. Конрад распознал у Сунь-цзы стремление щадить на войне интересы крестьянства как главной производительной силы древнего Китая. Н.И. Конрад пишет: «…очевидно, уже в VI в. до н.э. в Китае понимали значение крестьянства для экономики, для существования правящего класса и управляемого им государства».²⁰⁾ Отсюда предпочтение, оказываемое Сунь-цзы войне короткой, разыгрывающейся с молниеносной быстротой. При затяжной войне крестьянство, по мнению Сунь-цзы, теряет до 70% своего достояния. Кроме того, Сунь-цзы говорит: «…умный полководец старается кормиться за счет противника. При этом один фунт пищи противника соответствует двадцати фунтам своей».²¹⁾ Сунь-цзы имеет в виду большую завоевательную войну, поэтому не удивительно, что он указывает столь значительные масштабы военных расходов. Сунь-цзы ориентируется на стотысячную армию с соответствующим снаряжением и определяет ежедневные расходы на содержание в тысячу золотых.²²⁾ Н.И. Конрад правильно предупреждает, что эти цифры нельзя считать точными.²³⁾ Интересно, что Сунь-цзы считает одной из главнейших причин разорения крестьянства во время войны спекуляцию торговцев, наживавшихся на повышении товарных цен.²⁴⁾

Ценным в книге Н.И. Конрада является также установление тесной зависимости между военной доктриной Сунь-цзы и так называемой колодезной системой (или системой квадратных полей).

Связь между структурой армии и колодезной системой Н.И. Конрад излагает следующим образом: «…один двор из восьми давал рекрута, остальные семь дворов поставляли и возили провиант. Если формировали стотысячную армию, выходило, что брали по одному рекруту из 100 000 общин, т.е. из 800 000 дворов».²⁵⁾ Такова конкретная картина содержания крестьянской армии. Во время войны крестьяне сельскохозяйственными работами почти не занимались, так как беспрерывно выполняли провиантскую и гужевую повинности.

В заключение остановлюсь на наиболее важном и интересном, а вместе с тем и самом трудном вопросе: о классовой природе рассуждений Сунь-цзы. Акад. Н.И. Конрад рассматривает доктрину Сунь-цзы как «учение о захватнической войне в интересах рабовладельцев».²⁶⁾ Однако в тексте трактата нет свидетельств о связи автора с классом рабовладельцев. О войске Сунь-цзы говорит как о крестьянской армии. Конечно, несмотря на то что автор трактата возносит хвалу полководцу, который печется о благе народа и пользе государя, едва ли кто заподозрит в Сунь-цзы радетеля народных интересов. Но все же весьма вероятно, что он выступал от имени сравнительно прогрессивных слоев господствующего класса. Недаром Н.И. Конрад говорит, что «Сунь-цзы во многих своих идеях стоял безусловно выше своей эпохи».²⁷⁾ (43/44)

Н.И. Конрад исследовал также и трактат «У-цзы», который гораздо ближе к конфуцианскому сочинению, чем «Сунь-цзы». Недаром У-цзы был учеником одного из лучших истолкователей конфуциевой доктрины. В основу своих стратегических замыслов он ставил положение: «В древности все, кто заботился о государстве, непременно прежде всего просвещали свой народ и любили своих людей».²⁸⁾ А также: «Правя государством и управляя армией, надлежит учить общественным нормам, воодушевлять сознанием долга, внушать чувство чести».²⁹⁾

Следовательно, У-цзы считал одним из важнейших факторов при подготовке войны психологическое состояние народа, т.е. его готовность всеми мерами поддерживать свое правительство. Гуманность У-цзы понимает очень своеобразно: он не придает значения горестным излияниям правителя при виде трупов на полях сражения, а советует ему прежде всего не допускать порабощения и разорения своей страны, своего народа. Как пишет Н.И. Конрад, «для У-цзы истинная гуманность заключается не в отказе от сопротивления ввиду неизбежности жертв, а в защите своего народа оружием».³⁰⁾

Одним из проявлений гуманности У-цзы было его человеческое отношение к рядовому составу армии. Сыма Цянь передает ряд подробностей, рисующих У-цзы как руководителя армии. Находясь в походе, он одевался как простой солдат, ел ту же, что и они, пищу, спал на голой земле, носил с собой такой же походный паек, как у солдат, делил с ними все труды и лишения.³¹⁾

Однако, как и Сунь-цзы, У-цзы придает решающее значение в войне организации армии и полководческому искусству. С его точки зрения, война решается не столько силою боевых колесниц и конницы, сколько умом совершенного мудреца.³²⁾ Он решительно подчеркивает, что армия побеждает не численностью, а организованностью. Важнейшим фактором ведения войны является умение «разгадать полководца противника и выяснить его способности».³³⁾

Таким образом, в рассуждениях У-цзы сочетаются конфуцианские идеи нравственного долга и гуманности с типично легистскими высказываниями о значении таланта полководца, военного искусства, организации для победы над врагом.

Советский читатель приобрел возможность ознакомиться с замечательными военно-стратегическими идеями древнего Китая. Русский перевод «Сунь-цзы» и «У-цзы», несомненно, крупное событие в советской синологии. Нужно пожелать, чтобы в русском переводе появились и другие произведения древнекитайской военной мысли, в частности по вопросам инженерно-технической подготовки.

¹⁾ Н.И. Конрад, Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве, М.–Л., 1950; Н.И. Конрад, У-цзы. Трактат о военном искусстве, М., 1958.

²⁾ Н.И. Конрад, У-цзы. Трактат о военном искусстве, стр. 4.

³⁾ Н.И. Конрад, Сунь-цзы, стр. 24.

⁴⁾ Там же, стр. 19.

⁵⁾ Там же, стр. 355, 279, 319.

⁶⁾ Там же, стр. 29.

⁷⁾ Там же, стр. 138, 172, 173.

⁸⁾ Там же, стр. 206.

⁹⁾ Там же, стр. 68.

¹⁰⁾ Там же, стр. 34, 75.

¹¹⁾ Там же. стр. 180, 316, 73, 174.

¹²⁾ Там же, стр. 111.

¹³⁾ Там же, стр. 268.

¹⁴⁾ Там же, стр. 96.

¹⁵⁾ Там же.

¹⁶⁾ Там же, стр. 121.

¹⁷⁾ См. там же, стр. 100, 174.

¹⁸⁾ Там же, стр. 74.

¹⁹⁾ Там же, стр. 113.

²⁰⁾ Там же, стр. 86.

²¹⁾ Там же, стр. 35.

²²⁾ См. там же.

²³⁾ См. там же, стр. 82.

²⁴⁾ Там же, стр. 88.

²⁵⁾ Там же.

²⁶⁾ Там же, стр. 7.

²⁷⁾ Там же, стр. 363.

²⁸⁾ Н.И. Конрад, У-цзы, стр. 24.

²⁹⁾ Там же, стр. 25.

³⁰⁾ Там же, стр. 55.

³¹⁾ См. там же, стр. 13.

³²⁾ Там же, стр. 43.

³³⁾ Там же, стр. 41.