Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
|
Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Изображения и находки свидетельствуют, что старейший способ взнуздывания лошади осуществлялся с помощью трензеля (нем. Trense). Раннесредневековая узда (нем. Zäumung) похожа по форме на узду, распространенную в Више (округ Магдебург), только составные удила (нем. Gebiß) намного острее и нередко скручены спиралью. Так взнуздывались степные лошади, которые в V—VI веках завезли в Европу с далекого Востока воины-варвары. Оголовье (нем. Kopfgestell) с поводьями (нем. Zügelriemen) были совершенно простые, из сыромятной кожи. На миниатюре в Золотой псалтыри из монастыря Санкт-Галлен (Швейцария), относящейся ко временам Каролингов (751—987), представлена лошадь, взнузданная только трензелем (рис. 200). Но уже около 1050 года для англонорманнской и северогерманской пород этого оказалось мало и потребовалось применение своего рода мундштука (нем. Stange, Kandare, фр. branche), по-видимому, еще не дополненного цепью, который как рычаг действовал на нижнюю челюсть лошади (рис. 201).
Рис. 200. Оголовье лошади с трензелем. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, IX в.
Рис. 201. Оголовье лошади. Ковер из Байе, кон. XI в.
На печатях примерно 1300 года можно видеть мундштук, связанный посередине ремнем вместо цепи, что делало управление конем более жестким. Щиты XII столетия были сравнительно легкие, так что всадник мог одной рукой держать его и управлять лошадью. Так, на ковре из Байе мы находим изображение норманнов, державших таким образом и щит, и повод (рис. 202). Позднее щит стали вешать на шею, что облегчило руку, держащую повод. В XII и XIII столетиях поводья соединялись в кольцо, всадник держал их левой рукой. Реже встречался повод, привязанный узлом к луке седла (нем. Sattelknopf). Уже около 1250 года пользовались цепным поводом (нем. Zügelketten), распространенным на Ближнем Востоке вплоть до XVI столетия. С начала XIII века на снаряжении и системе выездки лошадей начинает сказываться влияние итальянцев. Благодаря им верховая езда становится искусством в полном смысле слова, и с этого времени отмечаются значительные изменения как во взнуздании, так и в седловке. Уже в 1380 году появляются мундштуки современного типа, но с составными удилами и с [149] важнейшей, а может быть, и гуманнейшей добавкой — челюстной цепью (нем. Kinnkette). В середине XV столетия мундштуки обладают уже сложной формой. Удила снабжены маленьким железным придатком для давления на язык, так называемым цунгеншпилунгом (нем. Zungenspielung, рис. 203), или подвязочными подвесками.
Стремление усилить действенность повода объясняется тем, что благородное воинство Германии, Англии и Франции пользовалось только буйными жеребцами и сесть на лошадь женского пола считалось позором. В XIII столетии для повышения надежности стали делать двойную узду, в которой одни поводья связывались с трензелем, а другие с мундштуком. Тогда повод трензеля (нем. Trensenzügel) был легким, из кожи, но повод мундштука (нем. Stangenzügel) почти всегда из крепкой цепи. В середине XIV столетия итальянцы доставляли в Германию и во Францию кастрированных коней, которые как «неполноценные», т. е. более легкие, уже в 1360 году участвовали в военных действиях. Пристрастие знати к жеребцам сохранилось все же до конца XVII столетия.
Рис. 202. Рука, держащая щит и поводья. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 203. Мундштук, из вороненого железа, с вырубными украшениями, мундштучной цепочкой и подъязычными подвесками. Кон. XV в.
Искусство украшать уздечки восходит к IX столетию и даже к еще более ранним временам; первые образцы попали в Европу из Византии, которая еще задолго до тех времен задавала тон в декоративном искусстве. После Каролингов это искусство приходит в упадок и лишь к XIII столетию, благодаря крестовым походам, снова достигает совершенства. С этого времени наивысшей своей точки стремление к красоте вооружения и снаряжения достигает в середине XVI столетия. Турки, венгры и поляки ревностно берегли традицию украшения уздечки вплоть до XVIII столетия, но главным образом подчеркивали их ценность, отделывая дорогими камнями и т. п. Специфически турецким и венгерским добавлением к уздечке являются налобная цепочка (нем. Stirnketten) и челенг (нем. Dscheleng — транскр. с тур.). Последний навешивался как брелок на шею лошади. На ремне висел полумесяц или [150] шар с пышной кистью из шерсти яка (bos grunniens) или даже из женских волос (рис. 204).58)
Буйный нрав жеребцов побудил к применению намордника (нем. Maulkörben). Это добавление к уздечке впервые встречается в XV столетии, но, несомненно, оно применялось и раньше. Такого рода намордники предоставляли «шпорному» мастеру59) широкие возможности показать свое искусство. Особенно в XVI столетии встречалось много искуснейшим образом изготовленных намордников из ажурного железа и накладной желтой меди (рис. 205). На намордниках, а также на налобниках часто встречается изображение ящерицы как символа чистоты и проворства.
Важное значение имела и седловка лошади. Первые переселенцы V века, вероятно, знали седло (нем. Sattel), но не пользовались им. Они отдавали предпочтение своего рода попонам из грубой ткани и не видели необходимости в более удобном снаряжении. Так, сарматский всадник, изображенный на сосуде из клада Надьсцентмиклош (Венгрия), сидит на неоседланной лошади60) и без стремян (рис. 130).
Рис. 204. Челенг, шейная подвеска лошади, из позолоченного серебра, украшена крупными кабаньими клыками; султан — из шерсти яка, от т. н. «венгерского снаряжения» эрцгерцога Фердинанда Тирольского. Вторая пол. XVI в. [151]
В VIII веке повсеместно стали применять небольшие и богато украшенные седла, появилась необходимость и в стременах. Однако седло было еще маленьким и состояло из деревянного основания и очень низких передней и задней лук. На седло укладывалась небольшая подстилка. Закреплялось седло подбрюшным ремнем, иногда также передним и задним ремнем. Так выглядит седло в Золотой псалтыри из Санкт-Галлена.
Рис. 205. Конский намордник, из луженого железа; местами ажурный, местами из проволочной сетки; на обруче сделана надпись: «WAS GOT BESCHERT, IST UNERWERT» («Неведомо, что Бог пошлет»). Венская работа. Вторая пол. XVI в. Коллекция Франца Тилля.
Рис. 206. Оседланный жеребец. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 207. Арагонское стремя. Подражание мавританским работам, XIII в. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
В конце XI века образовалась уже типичная форма седла. На ковре из Байе мы видим седла одинаковой формы и у саксов, и у норманнов. Они имеют почти плоскую спинку с низкой передней и высокой, загнутой улиткой задней лукой (рис. 206). Стремена умеренной величины, полукруглой формы.
Седло состоит из следующих частей: передней луки (нем. vordere Sattelbogen), задней луки (нем. hintere Sattelbogen), седалища (нем. Sitze), крыльев (нем. Seitenblätter), покрышки (нем. Decke), подпруги (нем. Steigriemen), стремян (нем. Steigbügel), грудного ремня (нем. Stegreifen) или подперсья (нем. Brustriemen), наконец, пахвенного ремня (нем. Schwanzriemen). [152]
Около 1127 года появилось седло с глубоким седалищем. Передняя лука подана вперед и образует завиток, задняя обычно поднята выше и сильно загнута назад, покрышка расстилается до нижних краев и закрепляется с помощью двух ремней. Уже в это время появился унизанный бубенчиками грудной ремень, или подперсье. Стременам придается бутылкообразная форма (рис. 207). В 1163 году впервые появляются стремена, подвешенные на цепочках. Такая форма седловки сохраняется до конца 60-х годов XII века, однако еще на печатях 1181 года видны всадники без седел, сидящие на длинных, развевающихся чепраках.61)
Примерно с 1170 года существенно изменяется задняя часть седла, очевидно из-за стремления всадника сидеть более надежно. Передняя лука придвигается ближе к холке, а задняя становится выше и шире, приобретает по бокам приращения — «ясли» (нем. Krippen). Это старейшая форма ясельного седла (нем. Krippensattel), которое применялось до первого десятилетия XVI века (рис. 208).
Рис. 208. Изменения посадки всадника XII—XIV вв. по средневековым печатям.
а) Печать 1170 г. Филиппа Эльзасского, графа Фландрского (1168—1191).
b) Печать 1184 г. Пьера де Куртене.
c) Печать 1315 г. Луи, графа де Невер.
d) Печать 1235 г. Бодуэна, графа де Гине.
Уже на печати Бодуэна, графа де Гине, 1235 года (рис. 208 d) видно, что плоская обратная поверхность задней луки снабжена изображением герба владельца. Этот обычай продержался вплоть до XIV столетия. На протяжении XIII века передняя лука постепенно становилась ниже и уменьшалась в размерах, седло стали снабжать выступом (нем. Knopfe, рис. 209). Крепили седло так, что соседние ремни под грудью скрещивались. Стремена приобрели абсолютно треугольную форму. [153]
К 1360 году боковые приращения — ясли приобретают все более ярко выраженную форму, чуть ли не образуя сплошное кольцо, так что трудно представить себе, как всадник втискивался в эти ясли между передней и задней лукой (рис. 210).
Рис. 209. Арагонское седло короля Арагона Хайме I (1208—1276). Музей Армерия Реаль, Мадрид.
Рис. 210. Лошадь с «ясельным» седлом и пахвами с подвесными ремнями. По фреске, изображающей поклонение волхвов, в церкви Велемер в Венгрии. 1378 г.
Рис. 211. «Ясельное» седло императора Максимилиана I. Вторая пол. XV в.
Примерно с 1350 года передняя лука понемногу снова становится выше и сливается с выступом (рис. 211), в этом видна потребность лучше защищать живот и бедра всадника; образуется несколько иная форма ясельного седла (рис. 212), которая около 1520 года исчезает. На роскошных седлах XIV века сохранился лишь намек на эти формы (рис. 213). И вот появляется тяжелое кирасирское седло (нем. Kürißsattel, рис. 214), с широкими седалищными подушками (нем. Sitzblatte), высокими передней и задней луками, с прямоугольными крыльями по сторонам. Характерная особенность этого седла — шенкельные утолщения (нем. Schenkelwülste) в начале задней луки, служившие для того, чтобы всадник мог крепче держаться шенкелями. Переход от ясельного седла к кирасирскому характеризуется [154] и формой стремени 1523 года. Седельные луки с внешних сторон стали облицовывать листовым железом, а само седло крепить двумя отдаленными друг от друга ремнями. Возникновение этой формы седла совпало также с изменением доспеха всадника и введением чрезвычайно широких железных башмаков — «медвежьих лап», из-за чего стремя соответственно стало очень широким (рис. 215). Около 1510 года появились закрытые стремена, которые пришли из Италии и поначалу предназначались для защиты ноги. Им придавали форму башмака и называли стремя-башмак (нем. Bügelschuhe, um. staffe a gabbia). Позднее ногу стали защищать только решеткой из железного прутка (рис. 216), чтобы в случае падения воин не остался висеть на стременах. Ганс Крейцбергер в своем труде 1572 года об уздечках и удилах почему-то называет их женскими стременами.
Рис. 212. «Ясельное» седло. Нач. XV в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
Рис. 213. Охотничье седло, обтянуто красной кожей, с круглым вышитым чепраком и металлическими стременами. Южная Франция, XIV в.
Седла стали более громоздкими и тяжелыми, в связи с этим мастера-седельники вынуждены были усилить подперсье, спереди появилась выпуклая, как правило украшенная, металлическая пластина, которая изредка встречалась еще в XV веке. Но и этого оказалось недостаточно, поэтому в XVI веке отличным элементом седла становится хвостовой ремень. [155]
Седло в средние века было излюбленным предметом богатого художественного оформления. Определенные свидетельства этому можно найти в Золотой псалтыри из Санкт-Галлена, а также в художественных произведениях XII века, как, например, в «Песни о Нибелунгах», где упоминается седло, украшенное камнями из Индии. О том, с какими значительными затратами было связано художественное оформление седел в XIII и XIV веках, имеются документы.
Рис. 214. Тяжелое кирасирское седло Отто Генриха, пфальцграфа Рейнского.
Полированное, с травленными чернью полосами. Германия, 1523 г.
Рис. 215. Стремя от тяжелой сбруи. Ок. 1510 г.
Рис. 216. Закрытое стремя, от парадного седла времен императора Максимилиана II.
Например, счет Жоффруа ле Бретона, выписанный коннетаблю французского королевства Раулю графу д'О, датируемый 1336—1339 годами: «Монсеньора роскошное седло для скачек спереди и сзади обито накладным украшением из серебра в виде тростника, и по углам этого украшения обрамление, а на обеих луках — Амур, одетый в золотую парчу, с натуры составленный, руки и голова из слоновой кости, а крылья из золота. В руке свиток из финифти, и сидит он на скамье из бархата. При одном из этих Амуров — пастушок, при другом — пастушка, тот и другая одетые в парчу, головы и руки из слоновой кости, а на лугу видны овцы из слоновой кости, которые пасутся, и при них собака из слоновой кости. Названный [156] луг усыпан прекрасными сверкающими цветами».62) Отделывали седло в зависимости от тех денежных средств, которыми располагал всадник, либо цельными пластинами с плоским рельефом из слоновой кости, либо отдельными деталями из слоновой кости, вставленными в дерево. Из этих седел, совершенно без седалищных подушек, некоторые экземпляры еще сохранились в музеях (рис. 217). Наиболее старые из них относятся к концу XIV века. Большинство из них французские или бургундские, но на обручах некоторых есть также и нижненемецкие надписи. Стремена ясельных седел позднейшего периода имеют своеобразную форму. Они трапециевидные, очень узкие, из полосового металла, а широкая подножная пластина, или ступица (нем. Trittplatte), у них имеет скос наружу (рис. 218).
Рис. 217. Парадное седло, выложено слоновой костью и богато украшено фигурным рельефом; рисунки на мотивы легенды о святом Георгии. Кон. XIV в. Национальный музей в Будапеште.
Рис. 218. Правое стремя от «ясельного» седла, из кованого железа. Вид спереди и сбоку. Середина XV в.
Кирасирские седла XVI столетия имеют на облицовке лук декоративные украшения, подобные уже описанным, на латах. Наиболее богатые из них заказывались в Милане и Испании, чеканенные украшения связаны с Таузией. Часто бывает, что седло и латы украшались по согласованному рисунку и технике, составляя гарнитур. В качестве примера приведем большой гарнитур императора Фердинанда I, во дворцовом собрании оружия [157] Вены, в который входят и конские латы, в настоящее время хранящиеся в арсенале Берлина.
Около середины XVII столетия появляются совершенно иного вида седла для гражданских целей, главным образом для пышных выездов. Высокие луки постепенно исчезают, седалищные подушки набивают волосом и обтягивают бархатом или шелком. Совершенно пропадают выпуклости для шенкелей, сиденье становится плоским, седалищные подушки украшаются стежкой, обшиваются сутажом. Седло снова становится значительно меньше, как и покрышка, которая остается предметом украшения. Первые образцы этих седел доставляли во Францию и Германию из Испании. Военное седло в то время, главным образом в тяжелой коннице, в основном сохраняло форму кирасирского седла. Исчезли вследствие совершенствования верховой езды лишь выпуклости для шенкелей. Однако легкая кавалерия пользовалась уже испанскими седлами.
Ни один предмет военного снаряжения не вызывал появление столь различных форм на Востоке и Западе, как снаряжение лошади. На Западе в соответствии с господствовавшей тактикой сформировалось тяжелое конское снаряжение, на Востоке — легкое, более подходящее к конституции тела лошади. Тактика воинов Востока основывалась на подвижности, выносливости и более на моральном воздействии, чем на физическом сокрушении.63) Факты свидетельствуют, что арабы в бою использовали не жеребцов, а кобыл, отдавая предпочтение этим послушным, верным, долго выдерживающим напряжение животным, что связано с природой арабов, характером их родной земли и вытекающими из этого своеобразными особенностями ведения боя. В крестовых походах европейцы впервые увидели тактику и снаряжение арабов и, кажется, кое-что из этого урока сумели уяснить. Проживающие в Восточной Европе нации — татары, русские, поляки, народы византийского государства, венгры, до некоторой степени чехи по части военного снаряжения издавна испытывали влияние Востока.
Через Польшу и Венгрию восточные черты конского снаряжения находят дорогу поначалу в Германию. Первые отчетливые следы этого обнаруживаются в XIV веке в Австрии, а в XVI столетии уздечки венгерского образца распространяются уже в Италии.
Восточные седла отличаются от немецких строением основания. Немецкое седло полностью лежало на спине лошади, восточное — широкими полками (нем. Schiene) на ребрах лошади, тогда как позвоночник оставался совершенно свободным. При седлании, чтобы не угнетать лошадь, необходим стал хороший потник из войлока или шерсти.
Большой популярностью в XV и XVI веках, благодаря отличному качеству кожаных деталей, среди христианского населения пользовались [158] испанские, т. н. галисийские седла (исп. gallegas). Они отличались тогда от мавританских военных седел — барда (исп. barda).64) Превосходнейшие мастерские по изготовлению таких седел были в Галисии, мавританские же седла изготавливались в Кордове и Гранаде. Барда отличалась притуплённой вершиной приподнятой передней луки и присущей всем арабским седлам высокой, круглой задней лукой (рис. 219).
Рис. 219. Мавританское седло, с богато вышитой бархатной покрышкой. Вторая пол. XVI в. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 220. Арабское седло, передняя и задняя луки украшены изящным лаковым узором; боковые крылья расписаны золотой краской восточным орнаментом; потник из толстого коричневого войлока. Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 221. Турецкое седло, с луками, окованными золотом и серебром, и покрышкой из красного бархата. Из т. н. «турецкого снаряжения», преподнесенного императорским полевым капитаном Лазарусом Швенди (1522—1584) эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому. Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Арабское седло ниже, меньше, с узкой, но высокой окованной металлом передней лукой, которая наверху оканчивается фигурным выступом; седалище короткое и узкое, задняя лука закруглена и поднята выше передней (рис. 220). У седла знатных арабов и турок всегда имелась богато вышитая покрышка (в транскр. с араб. apâji). Конструкция и оформление турецкого седла похожи на арабское, разница только в том, что у турецкого есть свисающие крылья, чем оно напоминает татарское (рис. 221). [159]
Татарские, а также и московитские седла XV столетия отличаются очень высоким основанием, у них высокие луки, толстые седалищные подушки, а по сторонам свисают крылья (рис. 222, 223).
Рис. 222. Татарское или старорусское седло, покрыто зеленой камчатной тканью; луки обтянуты кожей акулы; боковые крылья из яловой кожи расписаны восточным узором. Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 223. Черкесское седло, с железными стременами; обтянуто красным сафьяном с серебряным шитьем; луки из вороненого железа украшены инкрустацией серебром. XVIII в. Императорский Царскосельский арсенал.
Старинное венгерское седло конца XV века, примером которого служит роскошное седло, принадлежавшее Максимилиану I, представляет собой нечто среднее между немецким и арабским седлами. Оно не так высоко поднято, передняя лука узкая, низкая, но верхняя часть ее высокая, загнута вперед и стиснута с боков. Седалище устроено таким образом, что от вершины задней луки к передней проходит плавная кривая линия. Задняя лука похожа на арабскую, но значительно шире (рис. 224). Немецкие всадники в XVI столетии часто пользовались венгерскими седлами, да и вообще венгерскими и польскими седлами пользовались вплоть до новейшего времени. В конце XVI века в Германии даже стали подражать старому турецкому обычаю окрашивать хвост лошади в красный (свинцового сурика) [160] цвет. Позднее седла, называемые венгерскими, своей формой следовали уже не столько старовенгерским образцам, сколько московитским и польским, что нетрудно установить путем сравнения представленных здесь изображений. Особенностью всех восточных седел является прикрепленное внизу левого крыла нечто вроде ножен для меча-кончара, который, таким образом, тоже относится к конскому снаряжению, как сабля или меч к вооружению всадника. Такого рода приспособления появлялись время от времени и на немецких кирасирских седлах в период турецких походов второй половины XVI столетия.
Достоин внимания предмет старовосточного конского снаряжения, который позволяет отчетливее представить себе тактику конницы Востока: это так называемый ручной барабан (нем. Handpauke, в транскр. с тур. tabl), который привязывали с правой стороны передней луки седла. Такой барабан употреблялся во всех армиях Востока, а также у татар и поляков. Корпус его был из листовой меди или из бронзы. Снизу он заканчивался тупым концом с приклепанным ушком. К этому ушку, а также к верхнему краю барабана крепился ремень, которым он привязывался к седлу. Диаметр барабана редко превышал 25 см. Чтобы предохранять от сырости на марше, его снабжали чехлом из яловой кожи. Многие всадники утверждали, что на их барабанах натянута человеческая кожа, звук от которой должен был оказывать на врага неодолимое действие (рис. 225).
Ручной барабан был исключительным средством для поднятия морального духа при атаке на отряд, впервые противостоящий восточной коннице. Мощное войско, постепенно ускоряя аллюр, под непрерывный бой барабанов стремительно неслось на противника; на близком расстоянии под те же звуки всадники выхватывали сабли и, размахивая ими, с криками «алла» врубались в ряды врага.
Рис. 224. Венгерское седло императора Максимилиана I. Седло и чепрак из красной кожи, расписаны золотой краской в восточном стиле. Нач. XVI в.
Прежде чем вернуться к европейскому конному снаряжению, надо вспомнить еще о некоторых свойственных восточным седлам формах [161] стремян. Как было видно из нескольких представленных примеров, на Востоке применялись стремена различной формы, были и деревянные (рис. 226), более или менее напоминавшие европейские. В Турции они назывались юзеньги (в транскр. с тур üzengî, рис. 227). Арабы, жители пустыни, носили только мягкую обувь из козлиной кожи и издревле пользовались такого рода стременами, в которых ноге было совершенно свободно. У них и позаимствовали эти стремена турки, отчего у европейцев они получили название турецкие стремена (в транскр. с тур. simrikâb). Ни арабы, ни турки, как правило, не применяли шпор, помощь стремян выражалась в том, что внутренними углами ступицы давили на бока лошади. Подобного рода стремена встречались в Турции до новейших времен на роскошных седлах. Серебряные стремена имели только весьма высокопоставленные лица (рис. 228, 229). Среди мавров в Африке и у испанцев эти формы стремян никогда не применялись.
По средневековым печатям можно заключить, что в начале XIII столетия лошадь стали защищать от оружия противника с помощью покрывала из прочного материала. Это покрывало называлось защитной попоной (нем. Parschen) и изготавливалось оно из толстой лосиной или коровьей кожи, как и воинский доспех, оснащалось приклепанными к нему кольцами и пластинами; часто, в особенности у знати, несло изображение герба владельца. В эти же времена лошади особо высокой знати покрывались попоной из кожаных полос с нанизанными на них кольцами, позднее даже кольчугой. Это были те же самые материалы, которые применялись для хауберта и кольчужной рубахи.
Рис. 225. Турецкий ручной барабан. Корпус (котел) сделан из меди и позолочен, крышка — из металла, обтянута черной кожей и расписана золотой краской; при нем барабанная палочка. Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 226. Деревянное стремя, грубо раскрашено; относится к арабскому седлу, изображенному на рис. 220.
Рис. 227. Старовенгерское стремя из луженого железа.
Попона достигала голеностопного сустава, закрывала все животное, так что непокрытыми оставались только ноздри и челюсть; чтобы лошадь могла видеть, в попоне делали две дырки для глаз. Ранние попоны не делились на части и покрывали лошадь от [162] головы до крупа, а по бокам у них были дугообразные вырезы, позволяющие свободно действовать шпорами. Но эта неудобная форма скоро изменилась, и попона стала делиться на две части: переднюю — форбуг (нем. Vorbug или Fürbug) и заднюю — галигер (нем. Gelieger). Бока под седлом оставались незакрытыми.
На печатях 1220-х годов появляются попоны во всю длину, с начала и до конца разрисованные повторяющимися гербами владельца. Изменения формы попоны были связаны со значительным укорочением форбуга, поскольку тяжелый материал мешал лошади при прыжках. Почти одновременно с кожаными попонами появляются и кольчужные, но первоначально в качестве защиты передней части, потому что старинные кольчуги были еще слишком тяжелые. Только в XIV столетии появились кольчужные попоны (нем. Panzerzeuge), покрывающие лошадь полностью (рис. 230).
В середине XIII века возник обычай покрывать попоны, преимущественно кольчужные, накидками из шелка или полотна, разрисованными гербами, подобно тому как воинскую кольчугу носили покрытой наддоспешной накидкой со времен крестовых походов (рис. 146).
Около 1267 года на головах лошадей появляется своеобразное навершье, аналогичное украшению на воинском шлеме, только это не фигуры с герба, а страусовые перья, оленьи рога, звери, чудовища и т. п.65)
С XIII и до конца XV столетия конскую сбрую, седла часто украшали колокольчиками. Этот обычай связан с воинскими доспехами, которые таким же образом украшались колокольчиками.
Рис. 228. Арабское стремя из серебра. Середина XVI в.
Рис. 229. Турецкое стремя из позолоченного железа. XVII в.
Перечисленные выше виды кожаных и кольчужных попон оставались общепринятым средством защиты лошади до середины XIV века, когда наступила эпоха полного пластинчатого доспеха и боевых коней тоже стали защищать железными [163] пластинами — латами. Таким образом появился конский доспех (нем. Roßharnisch). Становление его потребовало значительного времени. Первый элемент такого доспеха, пластинчатый налобник (нем. Roßstirn), появился около 1300 года, а к 1360 году уже и шея лошади закрывалась подвижными пластинами. Около 1400 года добавился новый элемент конского доспеха — пластинчатый форбуг, а немного позднее такой же гелигер.
Конские доспехи разделяют на тяжелые и легкие, в зависимости от их веса, на полные (сплошные) и неполные, т. е. состоящие из отдельных деталей. Соответственно первые закрывали все тело лошади железными латами, вторые состояли из отдельных пластин, лишь частично укрывавших лошадь.
Рис. 230. Рыцарь в кольчатой броне, лошадь в тяжелом наголовье и в кольчужной попоне, покрытой сверху кожаной накидкой.
Статуэтка из слоновой кости, кон. XIV в. Коллекция преподобного Дж. Игла.
Рис. 231. Тяжелое наголовье, от максимилиановского конского доспеха; с решетками, закрывающими отверстия для глаз. Германия, ок. 1515 г.
Еще до того, когда полностью образовался пластинчатый конский доспех, появился так называемый наголовник (нем. Roßkopf), который, как маска, закрывал голову лошади до шеи. Примером наголовника XIV века может служить скульптура из слоновой кости (рис. 230). На ней можно видеть и форму попоны, на кожаных частях которой остается мысленно добавить геральдические изображения.
Тяжелый конский доспех состоял из отдельных частей. Наголовье полностью укрывало со всех сторон голову до шеи. Для ушей в нем имелись [164]
Рис. 232. Конский доспех Фердинанда (Фернандо), герцога Альбы (1507—1582). Из «Альбома образцов для аугсбургских травильщиков». Работа доспешника Дезидериуса Кольмана, Аутсбург, 1551 г. Публичная королевская библиотека, Штутгарт.
трубообразные ушные трубки (нем. Muscheln), для глаз — широкие глазные отверстия (нем. Augenlöcher), большею частью закрытые выпуклыми глазными решетками (нем. Augendächern), но иногда и открытые (рис. 231). На лбу приклепывался либо шип, либо гербовый щит. К прочной лобной части прикреплялся сверху широкий ряд пластин, закрывавших шею — латный шарф (нем. Halssülck) или канц (нем. Kanz). Канц либо покрывал только одну холку и с помощью специального ремня привязывался к шее, либо укрывал шею широкой подвижной частью полностью и именовался полный канц (нем. ganzer Kanz). Последним своим рядом он всегда пристегивался к седлу. Вплотную за ним прикреплялось покрытие груди — форбуг, состоящий из одной пластины и точно так же прикрепленный к передней луке седла прочным ремнем. По бокам он часто имел выпуклости или шишки (нем. Streifbuckel), как правило, богато украшенные.66) Передняя часть нередко украшалась гербом или девизом [165] владельца. Круп лошади укрывался накрупником — гелигером, который пристегивался к задней части седла. Если гелигер был цельным, то хвост лошади большей частью оставался под ним, если же составным, из нескольких частей, то хвост выступал наружу. По вершине гелигера, вдоль позвоночника, часто шел выступ, имевший чисто декоративное значение. Пах и бока оставались, как правило, незакрытыми (рис. 232). Подобная защита лошади носила название тяжелого конского доспеха (нем. geliegertes Roß).
Рис. 233. Легкий конский налобник, с чеканными украшениями на чешуйчатом позолоченном фоне. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 234. Парадный конский доспех, с вычеканенными изображениями подвигов Самсона и Геракла; подбитые бархатом подвижные пластины богато украшены травлением с золочением, окаймлены бахромой и кистями. Всадник в доспехах — император Максимилиан I. Иллюстрация из «Альбома образцов для аугсбургских доспешников», ок. 1550 г. Наследственная библиотека графов Тун в замке Течен, Богемия.
Легкий доспех поначалу применялся больше в обыденной жизни и в торжественных случаях, чем на поле боя. В этом случае голова лошади прикрывалась только налобником, который не закрывал всю голову (рис. 233). Канц покрывал только холку, форбуг был уже, а гелигер состоял [166] только из пластин, к которым по сторонам подвешивались широкие фестоны (рис. 234).
По положению 1515 года, в полках тяжеловооруженных копейщиков кирасиры должны были ездить на лошадях в тяжелом, а кнехты — на лошадях в легком доспехе.
Даже если конь и не был защищен, обычно на лоб ему пристегивали полуналобник (нем. halbe Roßtirne), прикрывавший голову до глаз и половины носовой кости (рис. 235). Даже обозные ослы и мулы обеспечивались железными налобниками, один из которых находится в собрании музея Вены.
Рис. 235. Полуналобник, т. н. «клепперштирн», с травлеными и позолоченными краями; на лобовом щитке изображен австрийский герб и стоит дата «1549». Из гарнитура доспехов императора Фердинанда I. Германия, предположительно Аугсбург.
Процесс изготовления в 1480 году аугсбургским мастером Лоренцем Хельмшмидом доспеха, полностью укрывающего боевого коня «от холки до копыт», оказался таким трудоемким, что широкого распространения этот доспех не получил.67)
В середине XVI столетия для выездов на праздниках появились особые конская сбруя, снаряжение и украшения, называемые в совокупности каперацион. Это были расположенные в определенном порядке железные пластинки и детали, не представлявшие собой конского доспеха, а только образующие красивые узоры. Отдельные, подвижно соединяемые части часто украшались золотой или серебряной вышивкой, обшивались золотым или серебряным сутажом (рис. 236).
Характерным добавлением к итальянскому каперациону была «гильза для хвоста» (нем. Schweifbund). Она представляла собой обтянутую кожей, а зачастую и бархатом, оболочку для хвоста лошади, которая прошнуровывалась и затягивалась шелковым шнурком (рис. 237). Она предназначалась для предохранения хвоста от экскрементов. Обычно сбруя лошади в XVI веке дополнялась еще кольцом для булавы с левой стороны и небольшим бушматом для древка копья — с правой.
Каперационы в Германию и Францию попадали преимущественно из Милана. Но и попоны, как кожаные, так и кольчужные, до конца XVI столетия все еще не выходили из употребления. Чрезвычайно богато оснащенные попоны имели император Карл V, эрцгерцог Карл [167] Штирийский (1564—1590). До наших дней сохранилась попона XVI века из кожи носорога, изготовленная по форме железного гелигера (находится в Королевском оружейном музее Турина). Кожаная, обшитая кольцами попона, принадлежавшая эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому, хранится в Императорском собрании в Вене. Такие попоны до позднего времени отличались тем, что состояли из многих отдельных частей и коротко подрезались, оставляя ноги животного полностью открытыми.
Рис. 236. Парадный доспех и конское снаряжение эрцгерцога Фердинанда Тирольского. Богато украшены чеканкой и инкрустацией. Работа мастера Джованни Баттисты Серабальо, Милан, 1560 г. Из альбома XVI в. Художественно-историческое собрание австрийского императорского дома в Вене.
Рис. 237. Гильза для хвоста из снаряжения коня эрцгерцога Фердинанда Тирольского. (См. рис. 236.)
В начале XVII столетия конский доспех стал понемногу исчезать из армий. Сначала отказались от применения тяжелого гелигера, потом от канца и форбуга и, наконец, [168] в последнюю очередь у кирасиров от налобника. От всего конского снаряжения вообще «ничего» не осталось, кроме грудного и заднего ремней, хотя у лошадей в тяжелой кавалерии еще оставались сбруи из ремней вместо гелигера, которые охватывали полностью заднюю часть животного. Легкие кони сохранили грудной ремень и, на крупе, сбрую из узких ремней по старому восточному обычаю, пришедшему через Венгрию.
В XVIII веке появляется подкладка под седло, большая по размерам, чем потник, чепрак (нем. Echabraque), ставший главным предметом украшения. В Германии он был чаще прямоугольным, в Венгрии оканчивался сзади острым углом. Чепраки были разных цветов, большей частью из бархата или сукна, украшенные богатым золотым или серебряным шитьем.
Защита лошади с помощью кованого железа применялась на Востоке гораздо раньше, чем в Европе, но жители Востока никогда не допускали таких больших ошибок, применяя доспех, не соответствующий силе лошади и снижающий ее подвижность. Налобники арабского происхождения, встречающиеся в коллекциях, относятся к XVI веку (рис. 238), однако их применяли еще на целое столетие раньше (рис. 239). Достойна внимания их изящная форма и выдержанный стиль украшения. Остальные восточные доспехи состоят большей частью из небольших тонких, в большинстве случаев богато украшенных позолотой пластин, соединенных между собой кольчужными полосками. Часто под ними находилась подкладка из ткани, такой как камчатное полотно, или они были оторочены дорогой материей. Восточные конские доспехи применялись в войнах еще в начале XVIII столетия.
Рис. 238. Персидский конский налобник, с травлеными и золочеными украшениями и надписями. Музей Польди-Пеццоли, Милан.
Рис. 239. Арабское конское наголовье, из шести пластин, соединенных полосами кольчужного плетения. Музей Польди-Пеццоли, Милан. [169]
С развитием феодального общества шпоры (нем. Sporn), кроме своего прямого назначения, являлись еще и знаком рыцарского достоинства, которым обладали только те, кто имел право и обязанность воевать в седле, в противоположность воинам низкого происхождения.
Хотя шпоры уже были известны во времена Каролингов, они не были еще широко распространены. По крайней мере на миниатюрах того времени, как, например, в Золотой псалтыри, их нет. До сих пор считалось, что шпоры имели поначалу заостренные, жалообразные шейки (нем. Hälsen) и только в XIV столетии приобрели колесики (нем. Rädchen). Вопреки этому мнению в 1639 году в миланской гробнице Бернгарда, короля Италии (797—818) найдена пара шпор из желтой меди с колесиками на шейках. Но это, несомненно, был единичный случай, ибо весь иллюстративный материал свидетельствует о том, что при поздних Каролингах в употребление вошли шпоры с короткими острыми шейками и что только в конце XIII века стали появляться шпоры с колесиками, сначала лишь у знати. Шпоры с жалообразным острием были названы французами «сорочьим клювом» (фр. becs de geai) и появились под этим названием еще в 1335 году, в то же время на большой рыцарской печати Рудольфа IV Австрийского (1358—1365), около 1358 года этот правитель изображен уже в шпорах с большими колесиками причудливой формы.
Рис. 240. Стремя и шпора французского рыцаря. Рисунок из рукописи второй пол. XI в. Национальная библиотека в Париже.
Рис. 241. Шпора. Из гробницы короля Венгрии Белы III (1172—1196) в Штульвайсенбурге.
Рис. 242. Шпора. Из гробницы короля Польши Казимира Великого (1310—1370) в Краковском соборе. [170]
Показателем возраста жалообразных шпор является форма дужки и ее ременной проушины. Дужки (нем. Bugel) появились в XI веке еще прямыми или только немного изогнутыми, с простыми, грубо исполненными проушинами, в то же время уже в начале XII века дужки «взметнулись» кверху, чтобы шейки шпор с шипом (нем. Stachel) на них не задевали землю (рис. 240). С этим и связано стремление загнуть шейки кверху (рис. 241, 242). В тот период, когда ноги еще защищались латами, шпоры временами приобретали своеобразную форму. Шип приклепывали на кусок листового железа, которому придавали форму пятки, проделывали в нем отверстия, через которые крепкой пеньковой ниткой или полосками кожи закрепляли на закругленном месте доспеха. Такая шпора хранится в собрании В. X. Риггса (рис. 243). В IX веке шип еще сидел на дужке без шейки, в X столетии шейка и шип уже отчетливо отделяются друг от друга, и это становится признаком, указывающим на возраст шпоры.
В XIII веке дужка получает над шейкой небольшой отросток, чтобы шейка не ударяла по ахиллесову сухожилию. Такая форма шпоры сохранялась с небольшими изменениями вплоть до XVI века.
Уже в первой половине XII века у знати появляется обычай золотить шпоры и даже украшать их эмалью. С точки зрения художественного оформления шпора вплоть до XVII века занимала весьма важное место.
На Востоке вплоть до XIV века шпора имела прямую, довольно длинную шейку с шаровидным отростком или даже с небольшим диском. Особенно была распространена она у мавров. У арабов и турков она встречается реже, поскольку ее заменяли широкие стремена.
Рис. 243. Шпора-шип, приклепан к перфорированной пластинке, с помощью сухожилий пришитой к пяточной части кольчужного чулка. Нач. XIII в. Коллекция В. X. Ригтса.
Рис. 244. Шпора. С колесиком, направленным вниз; украшена инкрустацией. Италия, кон. XVI в. Императорский Царскосельский арсенал.
Рис. 245. Шпора. Из резного железа; частично позолочена. Италия, XVI в.
Длина шейки имеет важное значение. Чем длиннее шейка, тем меньше всаднику во время пришпоривания нужно прижимать икры к бокам лошади. [171] На длину шейки влияет также форма седла, а начиная с XIII века и защита ноги. По этой причине одетые в кольчужные штаны воины XIII века, но еще больше всадники в поножах XV и начала XVI веков нуждались в шпорах с очень длинными шейками, т. к. наколенники допускали лишь ограниченное движение голени.68) Позже, когда наколенники стали более подвижными и вошли в употребление полудоспехи, шейки шпор стали опять короткими. В Италии колесики часто сажали вообще вплотную к дужкам, а шейки нередко были направлены вниз (рис. 244, 245). Шпорные колесики начиная с XIV века в зависимости от моды приобретали вид зазубренных по краю дисков или звездочек. Однако было бы ошибочно делать выводы о возрасте шпоры по количеству шипов. Именно в XIV веке количество шипов весьма различалось. Начиная с середины XV века, к концу готического периода, характерными стали звездочки с шестью тонкими заострениями (рис. 246). В Бургундии, во времена Карла Смелого (1433—1477), входит обычай носить на шпорных шейках подвешенные вырубленные из металла буковки, которые в совокупности передавали какое-нибудь изречение, девиз или религиозный призыв. Истоком этой моды был более древний обычай носить на шпорных шейках бубенчики.
Рис. 246. Готическая шпора. Из резного железа; местами перфорированная и луженая. Кон. XV в.
Рис. 247. Шпора. Из ажурного листового железа с вырубными украшениями; на дужке — надпись: «POMNY NA MYE, >MA MYLA WYERNA PANY» («Помни обо мне, моя дорогая, верная жена»); на обивке ремешка можно разглядеть готическую монограмму под короной, до сих пор не расшифрованную.
Начиная с середины XIV века на концах дужек все чаще встречаются шарнирные петли для ремней, возникновение которых можно отнести еще к XIII веку. С XV века шпоры становятся более легкими — ажурными, с красивым узором (рис. 247). [172]
Начиная с середины XV века шпора нередко связана с латным башмачком на пятке так, что шейка без дужки приклепывалась к пяточной части наголенника. У большинства таких доспехов в музеях и собраниях шпоры обломаны, но сохранившиеся заклепочные отверстия указывают на их былое присутствие.
Начиная с XV века шпора в большинстве случаев крепилась ремешками под латным башмаком. Для этой цели наголенник имел у пятки глубокие вырезы, из которых торчала шейка шпоры. Во второй половине XVI века существовали разнообразнейшие способы крепления шпор к одетой в броне ноге, нередко встречались и шпоры, пристегнутые над латным башмаком.
Система крепления шпоры ремнями включала проходящий под пяткой подшпорный ремень (нем. Stegriemen) и идущий над подъемом нашпорный ремень (нем. Schnallenriemen) с пряжкой. В XV веке встречались также двойные подшпорные ремни, даже двойные цепочки с пряжками, поскольку кожаные ремни легко рвались.
Характерным признаком возраста шпор являются также формы ременных проушин. Старейшие экземпляры имеют на концах дужек только одну проушину, к которой с помощью колец с подшпорным ремнем крепился и надшпорный ремень. Начиная с ХШ века встречаются уже две проушины друг над другом, но чаще одна за другой. Передняя всегда служила для нижнего ремня. В XV веке ременные отростки выполняли в виде оковок, которые ходили на шарнирах. Для нижнего ремня у дужки делали свой отросток, часто под углом к дужке.
В XVII веке у московитов и поляков встречались шпоры с двумя-тремя колесиками, но неуклюжей и некрасивой формы. Впрочем, всадникам они казались достаточно воинственными, и они с удовольствием ими пользовались (рис. 248).
Рис. 248. Железная шпора. С тремя зубчатыми колесиками, расположенными вертикально друг над другом.
Польша. XVII в. Императорский Царскосельский арсенал.
Рис. 249. Тяжелая форейторская шпора. Из латуни, с тремя шенкелями с колесиками в форме звездочек. Германия. XVII в.
Когда шпоры начали носить на обычной кожаной обуви, ремень с пряжкой над подъемом стал шире, чтобы он не натирал ногу. По той же причине надшпорный ремень в XVII веке получил четырехугольные разрезанные [173] накладки из прочной кожи. Такой способ оснащения ремнями сохранялся до настоящего времени.
В коллекциях встречаются иногда весьма своеобразно выполненные шпоры, большей частью из латуни, с двумя и даже тремя шейками и мощными колесиками. Такие шпоры никогда не служили для применения на войне. Это шпоры ездовых (нем. Kutschenreitersporen), или форейторские шпоры, которые носили их на тяжелых кучерских сапогах, допускавших лишь очень небольшие движения ног. Такие шпоры оказывали воздействие на лошадь уже при незначительном нажиме ноги на ее пах (рис. 249).
Рис. 250. Клеймо семьи Миссалья, мастеров-доспешников. Рельеф во дворе их дома на виа дель Спаради в Милане, ок. 1380 г.
58) Челенг был первоначально знаком отличия для проявившего мужество всадника, по старотурецки kanûn-i-teschrîfât или упрощенно «канон» — знак почета. Его известнейшее описание относится ко времени Сулеймана Великолепного (нач. XVI в.). В Польше челенг появился под названием бунчук (знамя), под этим же названием он попал также и в другие восточные армии (прим. авт.).
59) Так назывались мастера, изготавливающие седла, сбрую и другие принадлежности для конного дела (прим. ред.).
60) Утверждение автора устарело: седло широко было известно у степных народов задолго до эпохи великого переселения народов. Как мы уже отмечали в примечаниях к главе «Доспехи воина в комплексе», автор целиком неверно трактует указанную находку (прим. ред.).
61) Автор неправильно трактует изображение, но на некоторых из них на самом деле не видно седла, т. к. оно закрыто сверху свободно свисающей попоной (прим. ред.).
62) Demay G. Le costume au moyen-âge d'après les sceaux. Paris, 1880 (прим. авт.).
63) За последнее время появилось много исследований, опровергающих сложившуюся в XIX веке точку зрения о восточном воине исключительно как о легковооруженном. На Востоке издавна существовали отряды всадников, закованных в броню, которые должны были в рукопашной схватке сокрушать противника. Мало того, именно Восток теперь считается родиной тяжелой кавалерии (прим. ред.).
64) Не исключено, что автор допустил ошибку, термином «барда» обозначается в Испании также конский доспех (прим. ред.).
65) Имеются экземпляры и с геральдическими фигурами владельцев, аналогичными шлемовым. Причем они были распространены не меньше, чем описанные автором. См. рис. 578 (прим. ред.).
66) Шишки делались для того, чтобы при движении плечи лошади не ударялись о форбуг, изнутри они снабжались набивными подушечками (прим. ред.).
67) На небольшой, написанной маслом картине 1480 года, которая находится в королевско-императорском художественно-историческом собрании в Вене, изображен мастер-оружейник эрцгерцога Максимилиана, юнкер Альбрехт, едущий на лошади, защищенной такого рода закрытым доспехом. Leber., Wiens bürgerl. Zeughaus. Jahrbuch d. k. k. kunsthist. Museen, VIII, Band (прим. авт.).
68) В большей степени это было связано со специфической рыцарской посадкой в седле, при которой для мощного таранного удара копьем необходимо было, чтобы ноги имели плотную опору в стременах и поэтому были вытянуты вперед (прим. ред.).