|
|
|
Прообразом булавы (нем. Streitkolben, лат. macia, фр. mace, macue, macuete, tinel, англ. mace, ит. mazza, исп. maza, herrada) является древнейшее и простейшее оружие человека — дубина. Удивительно, что оружие, которым пользовались первоначально только варвары, в раннем средневековье получает высокую оценку, служит главным образом выдающимся личностям, став прообразом будущего жезла полководца. На ковре из Байе епископ Одо и герцог Вильгельм в битве при Гастингсе (1028—1087) [257] держат в руках палицы (лат. baculus — палка). Это дубина длиной около 70-80 см, на конце которой угадывается грубо вырезанное изображение зверя (рис. 405). Среди бегущих англосаксов видны люди, вооруженные некой разновидностью булавы с навершием в виде розетки и рукоятью длиной около 50 см. Она, вероятно, довольно тяжела, поскольку ее несут на плече (рис. 406). О том, каким признанием пользовалось у искусных воинов это простое и, безусловно, эффективное оружие, можно судить по французскому роману «Алискан» середины XIII столетия. Герой романа Ренвар отвергает даже предложенный ему меч и побеждает сарацинов своей 15-футовой булавой. Виолле ле Дюк приводит изображение воина, вооруженного простой грубой булавой, из манускрипта Тристана, относящегося приблизительно к 1250 году.
Рис. 405. Герцог Вильгельм Завоеватель в битве при Гастингсе, с палицей. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 406. Сакс, спасающийся бегством, вооруженный булавой. Ковер из Байе, кон. XI в.
Дубина была скорее оружием крестьянина, чем пехотинца, поэтому ее применяли во всех крестьянских войнах. С XIV века она становится необычайно распространенным оружием в кавалерии. В это время всадника прямо-таки невозможно представить себе без булавы. Булавой, боевым молотом или топором всадник мог разбить шлем противника или так разорвать его хауберт, чтобы можно было проникнуть сквозь него мечом. Ударом булавы можно было сломать руку, даже хорошо защищенную латами. Не спасали от этого и наплечники, только щит мог некоторое время противостоять ударам. Вплоть до XV века в пехоте используется самая примитивная форма этого оружия — палица (рис. 407). Для того, чтобы прорвать хауберт, булаву уже около 1280 года снабжали тупыми шипами. Солдатский юмор дал такой булаве название моргенштерн — «Утренняя звезда» (нем. Morgenstern, рис. 408). [258] На рукояти длиной не более метра с прочным кожаным темляком укреплялось цилиндрическое или шарообразное навершие из свинца или железа, оснащенное шипами. Форма металлических наверший в деталях различалась, но наилучшим образом показали себя цилиндрические навершия. В конце XIV века почти без исключений применялась именно эта форма, поскольку у такой булавы значительно больше ударная поверхность и навершие надежнее крепится на рукояти при помощи железных шин (рис. 409, 410, 411, 412, 413). В начале XV века в кавалерии появляется очень своеобразная разновидность булавы, известная под названием «палица латника» (старонем. Kürißbengel) или кулачная булава (нем. Faustkolben). Уже в XIV веке булаву иногда оснащали ребрами, так называемыми перьями (нем. Schlagblätten, фр. gradrelle), радиально расходящимися в стороны от навершия.115) Оформление этого оружия приобрело явно выраженные черты готического стиля. Рукоять стали делать железной, в результате чего булава приобрела внушительный вес. Такой шаг был вызван стремлением противопоставить соответствующее оружие нападения стойким пластинчатым доспехам. Знатный рыцарь предпочитал шестопер другим видам оружия, он представлялся ему более благородным, чем боевой топор наемника, тем более что уже давно вошло в обычай ношение булавы военачальниками, а могущественные властители и даже императоры использовали в качестве символа своего достоинства предмет, похожий на булаву, — скипетр (рис. 414). В начале XVI века описываемое оружие употреблялось повсеместно. Приблизительно с 1540 года булава встречается в армиях реже, подобно алебарде она уменьшается в размерах: обе они отжили свой век, когда в кавалерии начали распространяться пистолеты. Однако еще долго отдельные всадники подвешивали шестопер к седлу, а вельможу вплоть до XVII века невозможно было представить без булавы или [259]
Рис. 407. Пеший воин, одет в хауберт, броню и боевую накидку; вооружен щитом и палицей.
Рис. 408. Бронзовая булава. Найдена при раскопках близ Тарнува. XII в.
шестопера в руке. Именно это обстоятельство побуждало мастеров богато украшать данное оружие; нередко встречались прекрасно отделанные булавы. В этом искусстве особенного успеха достигли итальянцы, и в первую очередь мастера из Милана (рис. 415).
Рис. 409. Железная булава, с деревянной рукоятью. Рукопись «Роман об Александре», датируемая приблизительно 1280 г. Национальная библиотека в Париже.
Рис. 410. Железная булава, цилиндрической формы, с лопастями и шипами. Кон. XIV в. Археологический музей замка Пьерфон.
Рис. 411. Железный моргенштерн («утренняя звезда»), с деревянной сучковатой рукоятью. XV в. Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 412. Боевая булава, с грушевидным навершием с длинными железными шипами; крестьянское оружие. XV в. Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 413. Тяжелая боевая булава, с навершием в форме бруса, с шипами; рукоять обтянута материей и обита гвоздями. Италия, XV в. Королевский цейхгауз в Берлине.
С течением времени во Франции чаще, чем в других странах, булава используется просто как символ достоинства. Во времена Генриха IV булава у парижских стражей ворот, так называемых [260] швейцаров, как и у привратников церквей, была скорее знаком достоинства, чем оружием. В народе стражей ворот называли sergants massiers. Позже церковные привратники вооружались алебардой, а булава сохранилась у швейцаров и преобразовалась в жезл портье.
Рис. 414. Парадный шестопер императора Фридриха III, имеет форму обычного шестопера немецких тяжеловооруженных всадников; позолоченная латунь, тонкая работа в готическом стиле. Германия, сер. XVI в.
Рис. 415. Боевой шестопер, с восемью лопастями из железа; частично позолочен. Италия, XVI в. Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 416. Турецкая булава, из позолоченного серебра, украшена драгоценными камнями. XVII в.
На Востоке булава, по происхождению оружие татарское, использовалась, по-видимому, еще до начала XIII века. Она хорошо подходила для борьбы с тяжеловооруженными всадниками. Жуанвиль в своей «Истории Людовика Святого» многократно упоминает, что турки были вооружены булавами. Турецкая булава чаще всего была изготовлена целиком из металла и имела шарообразное или грушевидное навершие (рис. 416). Встречаются также шестоперы, но они всегда оформлены в восточном стиле. От турок и татар булаву переняли венгры, и уже в XV веке булава восточных форм встречалась у хорватов и жителей Чехии. Еще в XVI веке ни один венгерский дворянин появлялся при дворе только с булавой за поясом. В Венгрии и в особенности в Польше булава оставалась в употреблении вплоть до XVIII века и в конце концов также стала символом достоинства офицера и военачальника. [261]
Еще и сегодня булаву можно увидеть в экипировке папских гвардейцев на параде Ватиканской гвардии.
Боевой молот (нем. Streithammer, лат. molleus, фр. marteau d'armes, maillotin, cassetête, англ. polehammer, um. martello, ucn. hachuela de mano, martillo) — древнейшее оружие германцев. Народные сказания вкладывают его в руку верховного божества. С течением времени германцы переняли у соседних народов и научились использовать другие, более искусно созданные виды оружия, но от молота они полностью никогда не отказывались, напротив, в средние века молот вновь нашел широкое применение. До самого XI века им пользовались главным образом немцы, более широкое распространение молота, особенно в кавалерии, приходится только на XIII век. Если до этого времени всадник обходился лишь мечом и копьем, пехотинец — луком, арбалетом, копьем и мечом, то против тяжеловооруженного противника такого оружия оказалось недостаточно. Ударом же тяжелого молота, булавы, топора можно было не только разбить хауберт, шлем или даже пластинчатый доспех, но при хорошей сноровке оглушить противника, лишить его способности к сопротивлению. Как бы ни был молот формой и приемами владения похож на булаву, он все-таки имеет перед ней преимущества: он тяжелее, у него выгоднее распределен вес, и при хорошей, сильной хватке он всегда эффективнее булавы.
С XIV столетия боевой молот становится для пехотинца тем более необходимым, т. к. все больше распространяется пластинчатый доспех. В определенных воинских корпорациях этому оружию даже отдавали предпочтение. Так, во время восстания 1381 года парижские горожане производили устрашающее впечатление своим оружием — похожими на кузнечные свинцовыми молотами на длинных деревянных рукоятях (фр. mailles, рис. 417). Известен существовавший уже с 1367 года Союз молотобойцев (нем. Schläglerbund) или, как их еще называли, «зимородков» — политическая организация швабского рыцарства, целью которой была защита от посягательств императора и имперских городов. В их рядах молот был оружием прежде всего кавалерийским. Первые боевые молоты пехотинцев еще недостаточно соответствовали вышеназванной цели: боек и клюв молота были слишком короткими. Однако вскоре в конструкцию молота добавили копьецо и шипы по бокам. Боевые молоты с такими усовершенствованиями (фр. picois) появились на вооружении французских пехотинцев уже с середины XIV века (рис. 418).
Почти в то же время в пехоте появляются разнообразные формы боевых молотов, по которым можно оценить, как настойчиво занимались их совершенствованием. Прежде всего отказались от изготовления молота из свинца, поскольку при ударе он деформировался. Молот стали делать из железа и придавали ему такие форму и пропорции, чтобы им можно было [262] долго пользоваться в сражениях. Преобразованный таким образом молот стал древковым оружием, сближающим его с алебардой, что улучшило ее боевые возможности. Так появились люцернские молоты, именуемые также «соколиный клюв» (нем. Falkenschnabel). Этот вид оружия, с длинным древком и весом около 14 кг, использовали только в пехоте (рис. 419). Забота о повышении эффективности ударного оружия объясняется тем, что в середине XIV века все более совершенными становились пластинчатые доспехи.
Рис. 417. Простейший боевой молот, изготовленный из свинца, с деревянной рукоятью, усиленной железными полосами; длина около 150 см. Франция. Из книги Тита Ливия, датированной приблизительно 1395 г. Национальная библиотека в Париже.
Рис. 418. Боевой молот. Франция, ок. 1350 г.
Рис. 419. Люцернский молот с клювом и пикой. Кон. XIV в.
То же самое стремление к большей эффективности, правда, несколько позже, привело к тому, что всадники начали использовать в бою молот с короткой рукоятью. Рыцарство долго пренебрегало презренным оружием горожан, торгашей и грубых крестьян, но суровая необходимость не оставила выбора. Так получилось, что к середине XV века боевой молот повсюду применяли в кавалерии и стали называть его кавалерийским молотом (нем. Fausthammer, Reiterhammer, фр. marteau d'armes de cavalier, англ. horsman-hammer).116) Немцы и французы возили его на передней луке седла, итальянцы носили на поясе, поэтому итальянский кавалерийский молот всегда имел поясной крюк. Навершия некоторых чеканов формой напоминали клюв птицы, за это их называли «клюв попугая» или просто [263] «попугай» (нем. Papagey, рис. 420). Во второй половине XV века появляется обычай сидя в седле держать молот правой рукой так, чтобы конец рукояти упирался в край налядвенника, а навершие молота служило опорой для руки. В кирасирских полках Максимилиана I ротмистры в качестве оружия и символа своего звания носили молоты с чрезвычайно длинными клювами. Этот обычай сохранялся до начала правления Фердинанда I (рис. 421). В XVI веке в итальянской кавалерии каждый всадник вплоть до полковника имел небольшой чекан с железной рукоятью, который носил на поясе (рис. 422). Следует упомянуть еще одну любопытную деталь: появившийся в XV веке обычай снабжать боек молота четырехгранными пирамидками-шипами, разнообразными фигурками и даже монограммами. Рожденный стремлением сделать удар молота более опасным, этот обычай привел к неуклюжему бахвальству, выраженному в намерении запечатлеть
Рис. 420. Чекан, т. н. «попугай». Кон. XV в.
Рис. 421. Чекан ротмистра кирасирского полка времен Максимилиана I; клюв длиной 48 см, общая длина 115 см. Германия, ок. 1510 г.
Рис. 422. Кавалерийский чекан, маленький, цельножелезный; принадлежал Франческо Марии ди Монтефельтро делла Ровере, герцогу Урбино (1491—1538). Италия, ок. 1580 г. [264]
имя героя на теле побежденного. С повсеместным распространением пистолетов чекан везде вышел из употребления. В единичных случаях он появлялся еще в XVII веке в венгерских войсках, где сохранялся до введения штыка. В это время в Венгрии его используют в виде своего рода трости (Czâkan) и часто возят с собой в странствиях для защиты от разбойных нападений.
Среди находок каменного и раннего бронзового веков боевой топор (нем. Streitaxt, лат. acha, pasticucium, bipennis, polaxis, фр. hache d'armes, англ. battle-axe, pole-axe, ит. azza, исп. hacha de armas) является предметом настолько часто встречающимся и примечательным, что его возраст можно отнести далеко в глубь времен. Но где бы мы ни находили его следы, в большинстве случаев обстоятельства указывают на то, что раньше всего в военных целях его начали применять северные народы. Уже на колонне Траяна (114 г.) можно видеть боевой топор в руках сражающихся варваров. И в раскопках более позднего меровингского времени, например, в могильнике Парфондеваль (Франция), почти повсюду наряду со скрамасаксом находили франциску, похожее на обычный топор оружие с короткой рукоятью, которое, как сообщают Сидоний Аполлинарий (430-е — 483?) и Прокопий Кесарийский, уже в V веке стало национальным оружием германцев.
Рис. 423. Пеший англосаксонский воин с боевым топором. Ковер из Байе, кон. XI в.
Наряду с этими бесспорными свидетельствами боевой топор изображен на средневековых рисунках еще до XI столетия. На ковре из Байе им вооружены англосаксонские воины, причем изображение настолько отчетливо, что позволяет даже представить боевые приемы владения топором (рис. 423). Если во времена Меровингов маленький боевой топор, франциска, был метательным оружием, которое бросали в ряды врагов с расстояния в 10-12 метров, то топор с длинной рукоятью и выпуклым лезвием применялся как рубящее оружие, которое передовой воин пускал в ход, врываясь в ряды врагов. Только после того, как в строю противника топорами были «прорублены» бреши, в бой вступали воины со щитами, которые развивали успех, орудуя копьями и мечами (рис. 424). [265]
Хотя изначально боевой топор был оружием пехоты, недостаточная эффективность копья и меча против все более прочных доспехов постепенно привела к тому, что топором стали пользоваться и всадники. Такое изменение в вооружении кавалерии становится заметным уже в первом крестовом походе, и весьма вероятно, что толчком для этого послужил пример Востока, где кавалерийский топор появился очень рано.
Рис. 424. Наступающий отряд англосаксов. Передовой воин с боевым топором, остальные вооружены копьями. Ковер из Байе, кон. XI в.
Однако решающее значение топор сохранил лишь как оружие пехоты и только у северных народов. Это отразилось даже в своеобразии форм, появившихся у разных народов, таких как лохаберская секира (нем. Lochaberaxt) у горцев Шотландии (рис. 425); датские, шведские, швейцарские топоры; топоры поляков и русских и т. д.
В начале XIII столетия, когда путем добавления топора и крюка начали расширять боевые возможности обычного копья и оно превратилось в алебарду, аналогичным образом стали модернизировать пехотный топор. К его обуху добавили молот, острый шип или крюк, клювообразной формы. В конце XIV века топор дополнили копьецом. Таким образом, формы слились, так что иногда трудно классифицировать оба вида оружия по их форме, потому что отдельные образцы с равным правом могут быть отнесены как к одному, так и к другому виду. Так, например, боевой топор, в конце XIII века использовавшийся в пехоте во Фландрии и на языке солдатского юмора получивший название «годендаг» (нижненем. «добрый день»), формой близок к алебарде, хотя по очертанию лезвия и по приемам применения его следует отнести к боевым топорам (рис. 426).
Эта же форма, только без копьеца, была распространена в XV и XVI веках у всех северных народов от Швеции до России (рис. 427). Такие топоры были у телохранителей шведских регентов Стуре (1440—1503) и короля Густава Вазы (1496—1560), как можно видеть на фресках надгробной [266] часовни короля в соборе в Упсала. До конца XVIII века они были также оружием стрельцов, которые называли их бердыш; слово восходит, вероятно, к немецкому Barte — разновидность боевого топора (рис. 428). Топор с особой, похожей на турецкую, формой лезвия в Венгрии носили для личной безопасности. Там испокон веков существовал обычай у всадников возить «походный топор» (нем. Griesbeil, венгр, buzogány, тур. bozdoghân) подвешенным к седлу, а пеший путник пользовался таким топором как тростью. Боевые топоры, щедро украшенные травлением, около 1530 года носили и венгерские телохранители [276]
Рис. 425. Лохаберская секира. XV в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
Рис. 426. Топоры — «годендаги». По стихотворному описанию из учебника фехтования Гийома Гиара. Датируются приблизительно 1298 г.
Рис. 427. Легкие бердыши пеших воинов. Россия, XVI в. Царскосельский арсенал.
королей Фердинанда I и Карла III Испанского (впоследствии император Карл VI, 1685—1740). Эти боевые топоры были богато украшены серебром (рис. 429). Тяжелый двуручный топор в средние века кавалеристы использовали лишь в особых случаях, широко распространен он не был никогда. Единичный пример можно найти на миниатюре, датированной приблизительно 1250 годом из рукописи «Роман о Круглом столе», хранящейся в фондах Национальной библиотеки в Париже.
Рис. 428. Тяжелый бердыш придворной стражи, с лезвием имеет длину 70 см. Россия, кон. XV в. Царскосельский арсенал.
Рис. 429. Топорик венгерской стражи Фердинанда I. Украшен травленым с чернением гербом Габсбургов и изображением ордена Золотого Руна. Германия, предположительно Аутсбург, ок. 1530 г. Собственность городского магистрата Мэриш-Нойштадта (чешек. Уничов).
Рис. 430. Немецкий боевой топорик всадника времен Максимилиана I. Ок. 1500 г. Рукоять реставрирована в XVI в.
В XV столетии тяжеловооруженные рыцари, а также их оруженосцы, позже немецкие тяжеловооруженные всадники и французские жандармы (дворянская тяжелая кавалерия) использовали разновидность топора, рассчитанную прежде всего на то, чтобы разбивать доспехи противника. Такие топоры не имели острого лезвия, они были клинообразными и отличались большой прочностью и весом. У них были короткие, обычно не более 60 см, рукояти, их возили подвешенными к седлу на прочном темляке (рис. 430). Знать предпочитала топорам чеканы, а булава, гораздо более распространенная на Востоке, в западных странах была особым символом достоинства (рис. 431, 432). [268]
Рис. 431. Парадный топорик телохранителей Августа I, курфюрста Саксонского (1553—1586). Топор и рукоять железные, украшены травлением; на лезвии изображены саксонский и датский гербы; длина рукояти 73 см. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 432. Польский топорик, с т. н. «бородой» и грубым украшением на лезвии; рукоять длиной 83 см оканчивается посеребренной ручкой с яблоком в итальянском стиле. Нач. XVII в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
С XIV столетия итальянские кавалерийские топоры становятся узкими и легкими; рукояти большинства из них были металлическими, характерным признаком [269] был крюк на навершии. Такие топоры носили не на луке седла, а на поясе. Итальянские топоры часто имели своеобразные ручки, снабженные защитными дисками (рис. 433, 434).
Примечательно, что уже в начале XIII века встречались топоры с широким лезвием, этот факт с учетом большой длины лезвий лохаберских секир, шведских топоров и русских бердышей дает представление о высоком уровне мастерства кузнецов-оружейников.
Рис. 433. Боевой топорик, в итальянском стиле; лезвие прорезное, с изображением звезды; все железные части имеют фигурные украшения, отделанные позолотой по синему вороненому фону; рукоять обтянута кожей. Германия, ок. 1500 г. Принадлежал Рупрехту Пфальцскому (ум. 1504).
Рис. 434. Итальянский топорик, с поясным крюком; инкрустирован серебром; с фигурными эмблемами, сделанными травлением с золочением. Ок. 1530 г.
В пехоте Франции, Германии и Швейцарии наибольшее распространение получили широкие боевые топоры, у которых навершие дополнительно крепилось к рукояти шнуром или винтами. На самой рукояти обычно имелись два кольца, к которым пристегивали ремень. На марше топор носили за плечами. Стремление увеличить силу удара уже в XIV веке привело к значительному удлинению рукояти. В результате этого изменения, а также дополнения копьецом и крюком, боевой топор превратился в своего рода алебарду. Таким топором с длинным древком в сражении в пешем строю пользовались даже особы рыцарского сословия. Интересный экземпляр оружия такого рода хранится в богатой коллекции В. X. Риггса. У этого топора вместо крюка молот, на бойке молота четырехгранные пирамидки-шипы и насмешливая надпись: «de bon» (фр. «от доброго сердца») (рис. 435). Во [270]
Рис. 435. Боевой топор пешего воина, с пикой и молотом; имеет ряд алмазных граней на бойке и надпись между ними. Нач. XV в. Коллекция В. X. Риггса.
Рис. 436. Египетский боевой топор. Лезвие с бренчащими кольцами имеет прорезную надпись куфическими знаками с именем владельца; как лезвие, так и полая железная рукоять инкрустированы золотом. Принадлежал султану мамелюков Мухаммеду Бен Кант-бею (ум. 1499).
Рис. 437. Египетский боевой топор. На лезвии вырезан всадник, охотящийся на зайца; все железные части инкрустированы золотом. Принадлежал последнему султану мамелюков Туман-бею (убит 1517). Царскосельский арсенал. [271]
второй половине XVI века и в этом виде оружия проявляется желание добиться дальнодействия путем объединения его с огнестрельным устройством. Такого рода боевые комбинированные топоры с пистолетом около 1570 года в больших количествах производили в Нюрнберге и Брешии, чаще всего они снабжались богатым художественным оформлением — травлением и таушировкой. Вообще, этот период характеризуется появлением богато украшенного оружия. Рукояти обтягивали дорогими тканями и сетчатой вязкой (филе) и отделывали тонкой золотой или узорной тесьмой. Особую разновидность топоров, представлявших собой наполовину оружие, наполовину знак профессиональной принадлежности, являются топоры горняков (нем. Bergmannsbarten), форма которых восходит к польским боевым топорам. Во время праздничных шествий горняки носят их и поныне. Наряду со Швецией, Данией, Польшей, Венгрией и Россией к числу стран, в которых боевые топоры до конца XVI века использовали в вооружении телохранителей, принадлежит также Саксония.
Рис. 438. Арабский двойной топор с пикой. Кон. XVII в. Императорский и королевский музей армии в Вене.
Рис. 439. Мексиканский боевой топор из сиенита, лезвие привязано шерстяными шнурами к длинному древку. Принадлежал Мотекусоме II, правителю государства ацтеков (1466—1520).
На Востоке боевой топор, несомненно, появился задолго до Мухаммеда. Он имел форму либо полумесяца с почти круглым выпуклым лезвием, вогнутыми боковыми поверхностями; либо совершенно прямой верхний обрез и нижнюю часть лезвия, срезанную бородатой, хотя чаще всего она оканчивалась острием. Для привлечения внимания в битве воины имели топоры, украшенные колокольчиками. Образцы обеих характерных форм, принадлежавшие выдающимся историческим личностям, приведены на рис. 436 и 437. В XVII веке у младших командиров в турецкой кавалерии были топоры с двумя лезвиями, копьецом или без него, очень похожие на топоры, представленные в античных изображениях [272] битв амазонок. Двухлезвенные топоры с копьецом чаще украшены таушировкой, вероятно, они принадлежали командирам более высокого ранга (рис. 438).
Древний мексиканский боевой топор представлен на рис. 439.
Рис. 440. Копье с откидными клинками и пистолетом. Германия, вторая пол. XVI в.
Рис. 441. Алебарда стражника с двумя пистолетами, богато украшена травлением с чернением. Германия, вторая пол. XVI в.
Почти все формы комбинированного оружия появились примерно в середине XVI века, в связи с прогрессом огнестрельного оружия. Древковое оружие иногда снабжалось одним пистолетным стволом, гораздо чаще их было два, с обеих сторон древка. Оно было почти без исключения богато украшенным. Это доказывает, что на войне оно или не применялось вообще или применялось редко и принадлежало, вероятно, дворцовой страже. Такого рода оружие имело, несомненно, большое преимущество для несения караульной службы. Стражник благодаря ему обладал не только холодным оружием, но и мог поразить противника издали и одновременно поднять тревогу. Но в начале XVIII века это комбинированное оружие дворцовой гвардии почти внезапно исчезло (рис. 440, 441).
Вскоре после возникновения колесцового замка появились также охотничьи рогатины с огнестрельными устройствами. Применялись они обычно в охоте на кабана и имели большую эффективность. Просуществовали эти «свиные» копья до середины XVII века (рис. 442). [273]
Рис. 442. Охотничья рогатина с двумя пистолетами. Широкое листовидное перо наконечника покрыто богатой резьбой и позолочено. Сер. XVII в.
Рис. 443. Кавалерийский меч, комбинированный с пистолетом. Меч с крестовиной и простыми защитными дугами; оправа из синего вороненого железа. Первая пол. XVI в.
Рис. 444. Шпага с пистолетом. Эфес из резного железа, богато позолочен; на клинке, украшенном травлением с чернением, — колесцовый пистолет. Сер. XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене. [274]
У трабантов протазаны, алебарды и т.д. оснащались огнестрельными устройствами с двух сторон. Оба ствола были не длиннее 20 см и крепились к соответствующим выступам на втулке. Клинок пики вместо ребра имел посередине желобки для свободного полета пули. Колесцовые замки располагались по обе стороны древка за стволами. Выстрел производился с помощью тяги, проходящей по скрытому желобу вдоль древка до последней его трети. Нередко с огнестрельным оружием была связана система откидных клинков, также управляемых с помощью тяги с последней трети древка.
Глефы и кузы имели, как правило, только простое огнестрельное устройство. Ствол находился здесь позади клинка и по этой причине бывал иногда несколько длиннее. Колесцовый замок обычно располагался справа от клинка.
Рис. 445. Топор с пистолетом итальянского типа. Рукоять служит стволом; ее наконечник отвинчивается перед выстрелом; все железные части богато украшены травлением с чернением. Вторая пол. XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 446. Топор с пистолетом итальянского типа. Рукоять служит стволом; все железные части украшены травлением с чернением. Вторая пол. XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Об огнестрельных приспособлениях на мечах и шпагах мы рассказывали в соответствующих главах. Здесь приводим в связи с этим только несколько примеров (рис. 443, 444).
Огнестрельные устройства появились и на ударном оружии в XVI и XVII веках, особенно на [275] шестоперах (рис. 445, 446, 447). Одна из форм оружия — так называемый моргенштерн, или «кропитель святой водой» — внутри навершия имел много стволиков, запальные отверстия которых выходили на древко. Изобретение это, по-видимому, английское, т. к. такое оружие чаще всего встречается в английских собраниях, а во Франции и Германии его много меньше. Древнейшие принадлежат к середине XVI века (рис. 448).
Рис. 447. Кавалерийский топор, т. н. «шисхаккель», с колесцовым пистолетом. Рукоять, похожая на пистолетное ложе, отделана костью. Германия, вторая пол. XVI в. Царскосельский арсенал.
Рис. 448. Моргенштерн с огнестрельным устройством, т. н. «кропитель святой водой». Как рукоять, так и навершие деревянные и украшены грубыми костяными накладками; навершие имеет железную оковку с шипами; когда верхняя крышка откидывается при нажатии на пружину, появляются четыре ствола, запальные отверстия которых находятся в нижней части и закрываются задвижками. Англия, кон. XVI в.
115) Русское название этого оружия шестопер или пернач, далее мы следуем этому названию (прим. ред.).
116) В русской терминологии это оружие носит название «чекан» или «клевец». В дальнейшем мы будем употреблять термин «чекан», хотя некоторые исследователи настаивают на термине «клевец» (прим. ред.).
Написать нам: halgar@xlegio.ru