Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Басовская Н.И.
Организация и характер деятельности английской администрации в Гаскони (конец XIII — начало XIV в.)

Средние века. № 37. 1973. Стр.208-229.
[208] – конец страницы.
OCR: Bewerr.

Период зрелого феодализма в истории Англии связан с развитием экспансионистской политики по отношению к соседним странам и зависимым территориям (Шотландия, Ирландия, Уэльс). В советской историографии уделено значительное внимание целям, методам и характеру этой политики.¹⁾

Среди территорий, вовлеченных в XIII—XIVвв. в орбиту активной внешней политики английского государства, была также область на юго-западе Франции — последнее наследственное владение английской короны на материке. Эта территория, не вполне точно именуемая в документах Гасконью, являлась для английской короны источником получения значительных и очень важных для нее доходов.²⁾ Среди вопросов, связанных с гасконской проблемой, наименее изучены методы и организация управления этой территорией, без исследования которых не может быть дана оценка общего характера использования Гаскони английской короной.

В этой связи представляется целесообразным рассмотреть организацию деятельности в Гаскони английского административного аппарата — непосредственного проводника королевской политики. Анализ его деятельности представляет особый интерес для исследования еще и потому, что сама эта территория в качестве объекта феодальной экспансии Англии отличалась большим своеобразием. В отличие от других подвластных английской короне областей Гасконь была не объектом завоевания, а наследственным владением королевского дома, стоявшим по уровню развития феодализма не ниже, если не выше самой Англии.

В историографии вопросу организации английского административного аппарата во Франции уделено в целом сравнительно небольшое внимание. Один из немногих исследователей, специально занимавшихся гасконской проблемой в интересующий нас период, — Э.Лодж считает, в частности, вопрос об английской администрации в герцогстве самым малоизученным среди всех проблем, связанных с Гасконью.³⁾ [208]

Наиболее подробно система английской администрации в Гаскони рассматривается в книге французского автора Д.Бриссо «Англичане в Гиени». Автор этой работы подробно перечисляет функции основных английских чиновников, не стремясь, правда, дать какую-либо общую оценку характера деятельности английского административного аппарата в герцогстве.⁴⁾

Некоторое внимание английскому административному аппарату в Гаскони уделено в фундаментальном исследовании М.Поувика «Тринадцатый век». Правда, для этой работы, как и для большинства других английских исследований, характерна тенденция к восхвалению организаторских талантов англичан. М.Поувик прежде всего выделяет в этом отношении короля Эдуарда I, который сумел, по его мнению, навести порядок в Гаскони.⁵⁾ Однако, стараясь выглядеть беспристрастным, М.Поувик упомянул и о некоторых недочетах в деятельности английской администрации. Так, он не мог не сказать о том, что миссия двух специальных уполномоченных Эдуарда I в 1278г. была вызвана острым недовольством правлением англичан в Гаскони. Но при этом автор представил дело так, что причиной этого недовольства были якобы только личные качества одного из высших английских чиновников — сенешала Гаскони Льюиса де Тани: «Гасконь под жестким и не вызывающим сочувствия правлением Льюиса де Тани была полна недовольными...»⁶⁾ Сами же жесткие, диктаторские методы его правления в Гаскони, злоупотребления властью по отношению к местному населению представлены М.Поувиком как политика, идущая вразрез с желаниями Эдуарда I.

Равным образом смещение в 1287г. сенешала Гаскони Джона де Грилли, виновного в таких серьезных и многочисленных злоупотреблениях властью и финансами, каких, вероятно, не было в Гаскони ни до, ни после него, выглядит в изображении М.Поувика как досадный и случайный эпизод. Автор, охарактеризовав Джона де Грилли умным, энергичным, преданным королю человеком, пишет: «К несчастью, он не воспротивился соблазнам, которые окружают человека на высокой должности. Он был оставлен без внимания на слишком долгое время, и в 1287 г., после прибытия короля в герцогство, был найден виновным в злоупотреблениях».⁷⁾ В таком изображении зарвавшийся сенешал выглядит случайной жертвой обстоятельств, в то время как ничего не говорится об истинной жертве — подвластных ему жителях Гаскони. Кроме того, показательно, что приведенный нами выше отрывок из работы М.Поувика — единственное в его книге упоминание о злоупотреблениях английской администрации в Гаскони, в то время как эти злоупотребления были, по свидетельству документов «Гасконских свитков», характернейшей чертой английского правления в герцогстве. [209]

Вопросы, связанные с историей английской администрации в Гаскони, получили некоторое отражение в книге Т.Таута «Место правления Эдуарда II в английской истории». Работы этого автора обычно отличает стремление подчеркнуть особое превосходство английской нации в сфере организации государственного аппарата, вопросах управления и т.п. При исследовании истории Гаскони это проявляется в усиленном подчеркивании положительной организаторской роли англичан, стремившихся установить там «порядок». Так в подтверждение своей мысли о том, что вся деятельность англичан в герцогстве была направлена на улучшение и упорядочение его жизни, Таут указывает на неоднократные попытки реформ в английском административном аппарате при Эдуарде II.⁸⁾ В то же время анализ обстановки, сложившейся при Эдуарде II в Англии и Гаскони, дает основания полагать, что Эдуард II скорее всего был вынужден попытаться усовершенствовать управление этой областью, чтобы не потерять ее окончательно.

Наиболее интересное освещение организации английского административного аппарата в Гаскони содержится в работе «История французских учреждений в средние века» под редакцией Ф.Лота и Р.Фавтье (том I, «Сеньориальные учреждения»).⁹⁾ По мнению автора посвященной нашей теме главы, И.Ренуара, английская администрация в Гаскони была «не чем иным, как умной организацией традиционных институтов и обычаев».¹⁰⁾ Именно в этой близости структуры английской власти к местным административным формам И.Ренуар с полным, на наш взгляд, основанием видит одну из причин ее относительной прочности в герцогстве.

Богатый фактический материал для изучения организации и деятельности английского административного аппарата содержат «Гасконские свитки», не использованные ни одним из упомянутых исследователей.¹¹⁾ Именно представителям администрации и прежде всего ее верхушке — сенешалу Гаскони и констэблю Бордо — было адресовано подавляющее большинство писем английских королей, составляющих «Свитки». И хотя в гасконском архиве нет ни одного документа, который содержал бы в себе более или менее подробное описание всей английской административной системы в Гаскони, наличие массы писем, касающихся отдельных ее звеньев, позволяет представить эту систему более или менее полно.

Английское правительство, учитывая значительную удаленность своих французских владений, стремилось прежде всего обеспечить строгую централизацию административного аппарата в Гаскони. Не менее важно было добиться четкого и непосредственного подчинения его королевской власти. С этой целью вся полнота власти в герцогстве была сосредоточена в руках двух основных чиновников, назначавшихся английским королем,— сенешала Гаскони и констэбля Бордо. Оставаясь на этих высоких должностях в течение угодного королю срока, они отчитывались в своих действиях только перед королем или его особо доверенными лицами. Сенешалы Гаскони и почти все констэбли Бордо назначались из числа крупных английских феодалов, зачастую — членов королевской фамилии и личных друзей короля. [210]

Им подчинялись все остальные представители английской администрации в Гаскони, они чинили суд, веди переговоры с местными феодалами, а подчас — с иностранными государями, отвечали за армию и финансы.

Сенешал Гаскони и констэбль Бордо делили между собой власть следующим образом. В ведении сенешала находились (судебные, дипломатические и военные вопросы. Он был основным посредником между английским королем и королем Франции во всех спорных делах, становясь в некоторых случаях полномочным представителем короля Англии во французском парламенте.¹²⁾ Сенешал контролировал деятельность четырех судебных курий английского короля в Гаскони (в Бордо, Базасе, Даксе, Сен-Севере).¹³⁾ Он же отвечал за состояние гасконских вооруженных сил и военных крепостей.¹⁴⁾

Непосредственно сенешалу подчинялись многочисленные чиновники, ведавшие преимущественно юридическими и (военно-административными вопросами,— сенешалы так называемых малых земель, судьи, коменданты крепостей, прокураторы и пр. Именно сенешал назначал их на эти должности и определял размеры их жалования.¹⁵⁾

Следует сразу же заметить, что, судя по сведениям «Свитков», которые мы рассмотрели за период с 70-х годов XIIIв. примерно до 1317г., круг обязанностей сенешала не оставался неизменным в течение всего этого времени. В разные моменты его полномочия несколько менялись в зависимости от изменения обстановки. Так, в 1274г. Эдуард I направил тогдашнему сенешалу Гаскони Льюису де Тани письмо, в котором одобрил предоставление им должности констэбля Бордо некоему Д. де Лаберу.¹⁶⁾ Этот факт обращает на себя особое внимание в связи с тем, что обычно констэбли Бордо назначались лишь самим королем. Во избежание сосредоточения слишком большой власти в руках одного из этих важнейших чиновников в Гаскони, английское правительство всегда стремилось поставить их в довольно независимое по отношению друг к другу положение и подчинить себе непосредственно. Однако в 1274 г. было, как мы видим, сделано исключение из этого правила.

Причиной этого скорее всего явилась чрезвычайно напряженная обстановка, сложившаяся в тот момент в Гаскони. Вооруженное выступление одного из крупнейших местных феодалов — виконта Беарна Гастона VII — сильно подорвало власть англичан в герцогстве. Именно поэтому Эдуард I стремился усилить свои позиции в Гаскони любым путем — даже за счет некоторого расширения прав сенешала. И надо сказать, что последствия этого не замедлили сказаться, — те самые последствия увеличения власти одного из двух основных гасконских правителей, которых всегда опасалась правительство Англии. К 1278г. в правлении Льюиса де Тани стали определенно проявляться диктаторские замашки, благодаря которым он вызвал недовольство самых широких кругов гасконского общества. Срочно сместив его в 1278г. с должности, Эдуард I отправил в Гасконь двух специальных уполномоченных, которые должны были устранить последствия его сурового правления и умиротворить гасконских подданных.

Некоторое изменение статуса сенешала прослеживается и по документам первых лет XIVв. В них король называет сенешала Гаскони не [211] просто сенешалом, но и наместником (locum nostrum tenentem).¹⁷⁾ Такое определение до этого времени давалось лишь некоторым особо доверенным временным наместникам в Гаскони, которые к тому же чаще всего были его родственниками (например, двоюродный брат Эдуарда I Морис де Краон). Несомненно, что перевод сенешала с положения крупного чиновника на положение наместника английского короля должен был способствовать росту его авторитета в Гаскони и некоторому расширению его полномочий. Так, он получил более широкие права в руководстве административным аппаратом, ему было предоставлено право совместно с констэблем назначать и смещать всех чиновников (хотя до этого часть их была подчинена только констэблю Бордо), а также определять размеры их служебных издержек (что тоже делал констэбль Бордо).¹⁸⁾ Как и в 1274г., попытка усиления власти сенешала была, по всей вероятности, вызвана сложностью обстановки в Гаскони. Только в 1303г. был, наконец подписан мир с Францией после нескольких лет войны (с 1294г.), на протяжении которых Гасконь фактически перешла в руки французского короля. Заключение мира не прекратило, а скорее даже активизировало попытки Франции изнутри подорвать власть англичан в этой области. Ответом было стремление английской короны усилить административный аппарат, укрепив при этом авторитет сенешала Гаскони.

Перечисленные широкие полномочия сенешала Гаскони, его чрезвычайно высокое положение в герцогстве, в особенности на правах наместника короля Англии, показывают, что сенешал был близок к тому, чтобы превратиться в фактически единовластного правителя Гаскони. Для такого превращения ему недоставало лишь одного — права распоряжаться финансами области. Это единственное отсутствовавшее у сенешала право являлось вместе с тем и решающим — без него сенешал невольно оказывался в значительной степени зависимым от констэбля Бордо, который контролировал использование гасконских доходов.

Констэбля Бордо можно с полным основанием назвать казначеем Гаскони. Он отвечал за своевременное и полное получение всех английских доходов в этой области.¹⁹⁾ Назначая в 1276г. Адама де Норфолька констэблем Бордо, король приказывал, «чтобы он собирал большую пошлину в Бордо и все другие пошлины в других наших городах и все доходы всех наших земель в Гаскони...».²⁰⁾ Будучи ответственным за получение королевских доходов, констэбль Бордо имел также право распоряжаться частью этих средств в Гаскони, выплачивая из них жалованье и содержание чиновникам, всевозможные пенсии и дарованные королем суммы, отпуская средства на военные и дипломатические нужды. При этом король стремился как можно строже соблюдать монополию констэбля Бордо в этих вопросах и не допускать к финансовым делам наделенного большой властью сенешала. Так, в одном из писем Эдуарда I за 1279г. сенешалу Гаскони было дано распоряжение «как можно более тайно и с наименьшим шумом» укрепить и привести в состояние боевой готовности королевские замки в Гаскони.²¹⁾ Но даже в таком чрезвычайно важном случае король не забыл сделать оговорку о том, что средства для выполнения поставленной задачи сенешал получит от констэбля Бордо. [212]

Поскольку констэбль Бордо нес ответственность за поступление доходов от Гаскони, ему были непосредственно подчинены и подотчетны более мелкие чиновники, получавшие доходы на местах. В его ведении находились многочисленные сборщики пошлин и налогов, контролеры, бальи английского административного аппарата. Эти чиновники были обязаны сдавать констэблю Бордо отчеты о поступлениях и расходах.²²⁾ В случае каких-либо нарушений, допущенных этими должностными лицами, констэбль, который их назначал, имел право наказывать их и смещать.²³⁾ Кроме того, в ведении констэбля Бордо находился архив центральной английской канцелярии в Гаскони — многочисленные грамоты и распоряжения короля, расписки, обязательства и т.п.²⁴⁾

Таким образом, в целом функции сенешала Гаскони сводились преимущественно к военным, юридическим и административным вопросам, задачи констэбля Бордо были ограничены финансовой сферой. И если в административной и хозяйственной сфере их полномочия подчас переплетались,²⁵⁾ то устранение сенешала от любых финансовых вопросов, а констэбля Бордо — от юридических и военных — было полным и последовательным.

Четкое разграничение функций наиболее могущественных правителей Гаскони в этих важнейших сферах жизни герцогства, несомненно, имело определенную цель. Правительство Англии, достаточно удаленное от этой много для него значившей области, стремилось таким путем воспрепятствовать крайне нежелательным для короны финансовым злоупотреблениям со стороны обладавшего большой властью сенешала и помешать опасному сосредоточению слишком большой власти в руках имевшего доступ к гасконским финансам констэбля. Кроме того, наличие двух могущественных лиц в одной области должно было само по себе обеспечить некоторый контроль их друг за другом. Это соображение, безусловно, также принималось во внимание в Англии. Так, Эдуард I несколько раз поручал констэблю Бордо расследовать проступки гасконского сенешала.²⁶⁾ В одном из писем король писал констэблю: «Мы вверяем вам это дело вместо нас с правом принуждения и приказываем, чтобы Джон (сенешал Гаскони Джон де Грилли. — Н.Б.) и другие лица вам подчинились».²⁷⁾

Значительная часть должностей в системе английской администрации в Гаскони не оплачивалась фиксированным жалованьем. Должности давались на откуп, а по существу продавались за ежегодную плату в пользу короля. Сама эта система, несомненно, таила в себе огромные возможности для злоупотреблений. Особенно большие возможности получили бы в этом отношении сенешал Гаскони и костэбль Бордо. Следует думать, что именно поэтому деятельность обоих главных чиновников оплачивалась. Сенешал получал жалованье в размере 400-500 ф.ст. в год.²⁸⁾ Размеры его жалованья весьма значительны, в особенности если учесть, что ему также обеспечивалось покрытие служебных расходов. Сумма, которую получал ежегодно сенешал, была примерно равна доходам от крупнейших феодальных владений и аббатств Англии того времени. [213]

В «Гасконских свитках» нет точного указания на размеры жалованья констэбля. Чаще всего в письмах короля говорится о «феоде», предоставлявшемся ему за службу.²⁹⁾ На основе этих сведений трудно даже сказать, получал ли констэбль денежное вознаграждение или владел какими-то землями, приносившими определенный доход. Э.Лодж сообщает, что, по имеющимся у нее данным, при Эдуарде III ежегодное жалованье констэбля составляло около 80 ф.ст.³⁰⁾ Исходя из формального признака — размеров жалованья — статус констэбля был ниже статуса сенешала. Однако его единоличное право распоряжаться финансами Гаскони ставило его в весьма независимое положение по отношению к сенешалу.

Не рассчитывая, по-видимому, на то, что строгое устранение сенешала от финансовых дел и достаточно большие размеры жалованья (не говоря уже о его многочисленных владениях в Гаскони)³¹⁾ послужат полной гарантией от возможности присвоения сенешалом королевских доходов, английская корона установила над ним специальный финансовый контроль. Так, при Эдуарде I его осуществлял уполномоченный короля Бернар Фабри, назначенный «для наблюдения за тратами господина Джона де Грилли, сенешала Гаскони».³²⁾ В отдельных случаях за размерами расходов сенешала должен был следить констэбль Бордо, получивший, например, в 1275г. указание отпустить сенешалу Льюису де Тани средства для содержания лишь действительно необходимого числа слуг.³³⁾ При этом и сам констэбль зачастую также оказывался под контролем королевских уполномоченных. В 1282г. за его расходами было поручено проследить тому же Бернару Фабри.

Неуверенность в полноте поступления доходов из Гаскони, постоянные жалобы на представителей английской власти при всегдашней напряженной обстановке в этой области вызвали к жизни еще одну высокую должность в системе английской администрации. Речь идет о должности специального королевского наместника, время от времени направлявшегося из Англии в целях наведения порядка га запутанных гасконских делах или при каких-либо чрезвычайных обстоятельствах.³⁴⁾

Приобретая в случае войны права главнокомандующего англо-гасконскими войсками в герцогстве, наместник и в мирное время обладал широкими полномочиями. В 1278г. Эдуард I направил в Гасконь двух наместников, «дав им обоим и каждому из них полную власть делать все, что мы бы сделали там, если бы присутствовали, и приказывая настоящим, чтобы все им подчинялись (курсив мой. — Н. Б.)».³⁵⁾ Подобные назначения не были редкостью в Гаскони, однако срок полномочий наместников всегда был непродолжительным.³⁶⁾ Последнее, по всей [214] видимости, обусловлено тем, что у наместников были по существу королевские полномочия.

В ведении сенешала и констэбля находился значительный штат подчиненных им чиновников. При анализе деятельности английского административного аппарата большое значение имеет решение вопроса о том, из кого рекрутировались его представители. Естественно, что на характере их деятельности должно было отразиться как их происхождение (английское или французское), так и их социальная принадлежность. Вполне ясен лишь вопрос о верхушке английской администрации. Как уже отмечалось, сенешалы, констэбли и королевские наместники, как правило, были представителями высшей английской знати или даже членами королевского дома. Следует сказать, что ответа на вопрос о составе рядовых представителей английской администрации «Гасконские свитки» не дают; нет соответствующих сведений и в литературе. Некоторый свет на этот вопрос проливают материалы английских регистров королевской корреспонденции.³⁷⁾

Более ста документов за период 1274—1300гг. посвящены вопросам, связанным с отправкой англичан на королевскую службу в Гасконь. Среди лиц, упоминаемых в королевских грамотах, преобладают феодалы,³⁸⁾ встречаются также горожане, клерки, священники.³⁹⁾ В большинстве же случаев эти документы не позволяют определить социальное положение получателя королевской грамоты.

В то же время их содержание свидетельствует об одном весьма любопытном и важном для анализа деятельности английской администрации обстоятельстве — о явной незаинтересованности англичан в гасконской службе. Королевские грамоты наполнены перечислением всевозможных льгот и преимуществ, предоставляемых тем, кто отправляется в Гасконь. В качестве средств, применявшихся для повышения интереса к гасконской службе, упоминаются и такое достаточно ординарное, как королевское покровительство⁴⁰⁾ и прощение долгов и недоимок,⁴¹⁾ и даже прощение грабежей и убийств.⁴²⁾ Во время вспыхнувшей в 1294—1295гг. англо-французской войны в Гаскони Эдуард I привлекал своих феодалов к участию в военных действиях даже с помощью предоставления им маноров и земельных пожалований в Англии.⁴³⁾

Все это подчеркивает одну особенность экономической эксплуатации Гаскони, которую необходимо иметь в виду при анализе характера деятельности английской администрации. Эта область не подвергалась колонизации, в отличие, например, от Ирландии. Гасконские доходы были достоянием короны, и потому служба там не сулила англичанам ни земель, ни замков, ни значительных законных барышей. В то же время, как свидетельствуют материалы регистров, англичане достаточно широко использовались на службе в Гаскони. Думается, что упоминаемые в королевских письмах прощенные убийцы, воры, браконьеры и казнокрады, безусловно составлявшие какую-то часть английской администрации, стремились восполнить свою недостаточную заинтересованность [215] в гасконской службе на месте за счет местного населения. Этому обстоятельству должно быть, на наш взгляд, отведено не последнее место в ряду факторов, приводивших к усилению и росту числа злоупотреблений со стороны английской администрации в Гаскони.

Какова же была организация рядовых звеньев административного аппарата в Гаскони? Непосредственно сенешалу подчинялись сенешалы так называемых малых земель — Сентонжа, Перигора, Лимузена, Керси, Аженэ, — назначавшиеся, как и большинство даже менее значительных представителей английской власти в Гаскони, самим королем.⁴⁴⁾ Поскольку сенешалу принадлежали юридические полномочия, в его ведении находился и весь штат судей, нотариусов, адвокатов и пр. Коменданты королевских замков в Гаскони находились в двойном подчинении: перед сенешалом они отвечали за военное состояние вверенных им замков, перед констэблем — за доходы, получаемые с этой должности.⁴⁵⁾ В ведении констэбля находились чиновники, связанные с деятельностью королевской канцелярии, которой он руководил,⁴⁶⁾ а также должностные лица, получавшие королевские доходы в Гаскони: сборщики и контролеры за сбором пошлин и податей, бальи и прево на местах.⁴⁷⁾ Правда, положение двух последних было не совсем определенным. Осуществляя полицейские и отчасти судебные функции на местах, они в силу этого получали и какую-то долю доходов с местного населения. Поэтому они, как и коменданты замков, находились в подчинении и у сенешала, и у констэбля одновременно, переходя в отдельные моменты вместе со всем штатом чиновников в подчинение к сенешалу Гаскони.

Рассмотрение организации английского административного аппарата в Гаскони в интересующий нас период показывает, что она фактически не отличалась от традиционных феодальных французских учреждений вообще и от форм, сложившихся именно в этой области Франции в частности. Французские прево и бальи имели те же полномочия; так же как и во всей Франции, они различались между собой в основном по масштабам своей деятельности — бальи ведали более значительными территориями.⁴⁸⁾ Сенешалства, на которые была разделена Гасконь, отражали традиционное южнофранцузское административное деление. Обычными для французской административной системы были также должности комендантов замков, контролеров, сборщиков податей и др.

Таким образом, английская административная система в Гаскони при специальном рассмотрении обнаруживает в своей основе — организации и иерархии чиновников — большое сходство с местными административными формами, которые в свою очередь не были особенно самобытными, являя собою образец довольно единообразных европейских феодальных институтов того времени. Своеобразными были лишь должности высших представителей английской власти — сенешала, констэбля Бордо, королевских наместников. Обратимся, однако, к рассмотрению организации деятельности описанной системы администрации — только на этой основе могут быть даны ответы на вопросы, поставленные нами в начале статьи.

Основным способом контроля за деятельностью представителей администрации со стороны английского правительства было систематическое проведение их отчетов друг перед другом, перед доверенными лицами [216] короля, в отдельных редких случаях — перед самим королем. Письма английских королей полны требований о предоставлении отчетов.

Почти все должностные лица должны были отчитываться перед констэблем Бордо.⁴⁹⁾ Особенно строго отчеты требовались от них перед, тем, как сам констэбль должен был представить свой финансовый отчет королевским уполномоченным или английскому казначейству.⁵⁰⁾ Отчетам констэблей в «Гасконских свитках» уделено особенно большое внимание. Эти казначеи Гаскони весьма часто и, по-видимому, без особого предупреждения должны были отвечать перед королевскими уполномоченными, а иногда — в Вестминстере перед королем и казначейством.⁵¹⁾

Обращает на себя внимание следующий факт: во всех документах, касающихся отчетности чиновников, речь идет только о финансовой стороне дела. Представители обширного английского административного аппарата отвечали перед вышестоящими должностными лицами и перед королем лишь за своевременный и полный сбор всех поступлений и за размеры своих служебных издержек. Ни в одном документе нет даже намека на то, что помимо получения доходов представитель английской власти был обязан отчитываться хотя бы за что-нибудь еще: за действия по отношению к местному населению, за методы и формы служебной деятельности. Непосредственные представители власти на местах, по многим вопросам соединявшие в своем лице правосудие с военной и административной властью,— сенешалы «малых земель» и бальи — отчитывались лишь перед констэблем Бордо в своих доходах и расходах. Ни один документ «Свитков» не содержит хотя бы намека на отчет о характере деятельности представителей администрации, о применяемых ими методах управления.

Такая односторонняя отчетность, естественно, должна была создавать у всех более или менее видных английских чиновников ощущение полной свободы действий, что, безусловно, предрасполагало к росту злоупотреблений властью в их среде. Другим фактором, способствовавшим укреплению тех же тенденций в среде английской администрации, была система оплаты службы чиновников.

Выше уже отмечалось, что в английском административном аппарате герцогства способы вознаграждения за службу были самые разнообразные: фиксированное ежегодное жалованье, предоставление феода, передача должностей на откуп (по существу временная их продажа), выплата чиновникам определенной части получаемых ими доходов. Так, непосредственно подчиненные сенешалу Гаскони сенешалы «малых земель» в течение одного и того же 1289г. получали свои должности на разных условиях. Сенешалам Перигора, Лимузена, Керси и Сентонжа было назначено ежегодное жалованье с покрытием служебных издержек. Сенешал Бигора в том же году получил в свое распоряжение эту должность на откуп за ежегодную плату в пользу короля («ad firmam») в размере 500 бордоских ливров или 100 ф.ст.⁵²⁾ Интересно отметить, что он должен был платить за свою должность столько же, сколько сенешал Сентонжа получал в год в качестве жалованья. [217]

И все-таки, несмотря на отсутствие полного единообразия в системе оплаты службы представителей администрации, в этой системе можно заметить некоторую закономерность. Фиксированное жалованье получали преимущественно те, чьи должности не были непосредственно связаны с получением значительных доходов. В основном это были клерки, судьи, коменданты крепостей.⁵³⁾

Размеры жалованья чиновника определялись при его назначении и обычно указывались в соответствующей королевской грамоте. Правда, иногда король ограничивался тем, что приказывал выплачивать вновь назначенному чиновнику то же жалованье, что и его предшественнику. Поэтому не всегда можно точно выяснить сумму, о которой идет речь. Все же материалы «Свитков» позволяют определить некоторые средние размеры платы различным группам чиновников. Так, клерки получали около 40 ф.ст. в год, коменданты замков — от 23 до 31,5 ф.ст. в год, судьи — от 30 до 50 ф.ст. в год.⁵⁴⁾

Представители английской власти, в основной круг обязанностей которых входило получение доходов в Гаскони в пользу английской короны, в подавляющем большинстве получали свои должности на откуп.⁵⁵⁾ Подобная система оплаты, как всякая откупная система, не могла не быть еще одним стимулом для злоупотреблений по отношению к местному населению. Внеся достаточно высокую откупную плату в пользу короля (так называемую «фирму»), бальи или сборщики податей стремились с лихвой возместить ее, к тому же — в возможно короткий отрезок времени, поскольку они почти всегда назначались «на угодный королю срок». С точки зрения интересов короны этот метод был удобен, так как он, во-первых, обеспечивал ежегодное получение довольно значительных сумм наличными деньгами, независимо от (возможных случайностей при сборе доходов с населения, а во-вторых, позволял представителям администрации путем сильнейшего нажима на жителей увеличивать общий объем гасконских поступлений. В этих целях достаточно было систематически повышать размеры откупных сумм.⁵⁶⁾

В организации оплаты английских чиновников, как и в системе контроля за их деятельностью в Гаскони, имелись, на наш взгляд, факторы, которые объективно не могли не способствовать росту злоупотреблений по отношению к местному населению. В первую очередь следует назвать отмеченное выше преобладание откупной системы сбора доходов. Фактором, действовавшим в том же направлении, была крайняя [218] нерегулярность уплаты жалованья тем категориям чиновников, которым назначалась фиксированная плата за службу. «Гасконские свитки» содержат многочисленные свидетельства того, что английские короли были должны различные суммы в счет жалованья многим представителям различных звеньев своего административного аппарата: судьям, сенешалам «малых земель», комендантам, бальи и др.⁵⁷⁾ Особенно много документов, в которых говорится о такой задолженности, относится к первым годам правления Эдуарда II.⁵⁸⁾ Объясняется это, по-видимому, тем, что многие, потерявшие надежду получить причитавшиеся им суммы от Эдуарда I, вновь начали напоминать о долгах при новом короле. Кроме того, надо учесть, что в Гаскони лишь в самом начале XIVв. был заключен мир после нескольких лет войны, в течение которых жалованье наверняка выплачивалось еще хуже, чем обычно.

Но не будем ссылаться на исключительные обстоятельства. Рассмотрим некоторые из многочисленных документов мирного периода, где идет речь о задержках выплаты жалованья. В одном из писем 1279г. Эдуард I приказал констэблю Бордо выплатить из доходов Гаскони 110 бордоских ливров (около 22 ф.ст.) сыну одного из своих бывших чиновников.⁵⁹⁾ Из письма выясняется, что эти деньги король остался должен за его жалованье с 1274г. В течение прошедших с того времени пяти лет король, как он пишет, дважды приказывал выплатить этот долг. Письмо 1279г. содержит очередное (третье по счету) распоряжение уплатить эту не слишком значительную сумму уже наследнику упомянутого чиновника. Среди писем Эдуарда I есть упоминание о двух бывших должностных лицах английского короля, которые не могли получить причитавшиеся им 160 бордоских ливров (32 ф.ст.) в течение девяти лет. По два года не получали совсем своего жалованья чиновники, о которых идет речь в королевских письмах за 1289 и 1311 гг.⁶⁰⁾ Размеры подобных недоимок иногда становились довольно значительными — порядка 60, 90 ф.ст.⁶¹⁾ Некоторым представителям английского административного аппарата удавалось добиться либо выплаты им долга, хотя бы через длительный промежуток времени, либо какой-либо другой формы компенсации. Причем в любом случае возмещение долгов осуществлялось за счет доходов Гаскони. Если долг выплачивался в денежной форме, это делал констэбль Бордо из полученных в герцогстве доходов. В отдельных же случаях чиновники получали от короля право возместить недоимки непосредственно из какого-либо источника английских доходов в Гаскони. Некий Г. де Меркато получил, например, в 1289г. право собирать в течение двух лет одну из винных пошлин в городе Бурж-сюр-Мер для возмещения не выплаченного ему жалованья.⁶²⁾ В 1299 г. Эдуард I по аналогичной причине временно предоставил некоему Г.Арнальди сбор одной из пошлин,⁶³⁾ причем в последнем случае не был даже ограничен срок получения им предоставленного дохода. Поэтому, конечно, неизвестно, какую сумму он сумел получить с местных жителей,— возможно, гораздо большую, чем полагалось. Особенно интересным способом расплатился Эдуард II с неким Л.Бургунди — бывшим комендантом замка в Байонне — за причитавшееся ему жалованье. Король передал ему на откуп еще одну должность в этом городе — [219] должность прево. Откупная плата за нее с Л.Бургунди не взималась в счет недоимок за его жалованье коменданта.⁶⁴⁾

В целом в «Гасконских свитках» не так уж много документов, в которых говорится о выплате недоимок за жалованье или об их возмещении. Безусловно преобладают письма, свидетельствующие о том, что задолженность за жалованье выплачивалась очень плохо. Единственным способом возмещения утраченного для английских чиновников становилось в таком случае незаконное выколачивание дополнительных средств из подвластного им населения. Это было тем более естественно, что в самой организации оплаты службы английских чиновников в Гаскони существовали методы, прямо наталкивавшие представителей администрации на такой путь. Мы имеем в виду, в частности, многочисленные королевские распоряжения о выплате чиновникам жалованья или возмещения служебных издержек непосредственно из доходов с предоставленной им должности. В одном из писем 1309г. Эдуард II писал: «Да будет известно, что мы уступили возлюбленному нашему Уильяму Сэведжу должность лесничего в нашем лесу Флоранс в Гаскони в держание на угодный нам срок, с тем, чтобы он получал оттуда жалованье, которое полагается за эту должность (курсив мой. — Н.Б.)». В 1311г. он же сообщал своему прево в Байонне: «...Мы недавно назначили вам жалованье, которое вы будете получать по нашему предписанию за охрану нашего замка в Байонне из доходов превотства Байонны, которое вы держите... (курсив мой. — Н.Б.)». Констэблю Бордо в 1277 г. было дано разрешение возместить свои служебные издержки из доходов его должности.⁶⁵⁾

Приведенные выше и подобные им распоряжения были отражением принятой в Гаскони в целом системы оплаты всех связанных с содержанием административного аппарата расходов из гасконских поступлений, которые, несмотря на это, оставались очень значительными.⁶⁶⁾

***

Говоря об организации английской административной системы в Гаскони, мы уже отмечали некоторые ее конкретные особенности, способствовавшие процветанию характерных вообще для феодальной администрации злоупотреблений по отношению к населению. К тому же Гасконь была одним из иноземных владений, в которых эта проблема всегда стояла особенно остро. Анализ «Гасконских свитков» показывает, что злоупотребления чиновников стали одной из характернейших черт всей системы управления Гасконью. Без рассмотрения этой стороны деятельности английской администрации не может быть дано достаточно полной ее характеристики.

Сведения о злоупотреблениях представителей английской администрации в Гаскони содержатся в большом числе документов «Гасконских свитков». Однако они наверняка не полностью отражают те злоупотребления, которые имели место в гасконском аппарате. Необходимо принимать во внимание тот факт, что «Свитки» состоят лишь из писем английских королей. Не вызывает сомнения, что далеко не каждый случай произвола в далекой Гаскони становился известен в английской королевской канцелярии, а тем более не на каждую даже попавшую в Англию жалобу из Гаскони следовал ответ. О трудностях, стоявших перед теми, кто искал защиты от английских чиновников у английского короля, [220] очень ясно написал в одном из своих писем за 1289г. сам король Эдуард I: «Рассудив, насколько трудно нашим подданным по поводу каждого нарушения и несправедливости, нанесенной им сенешалами и слугами нашими, прибывать каждый раз к нам в Англию (pro singulis excessibus et injuriis per senescallo et ministros nostras eisdem illatis) и желая в связи с этим уменьшить их труды и расходы и обеспечить им спокойствие, мы назначаем вместо себя в этом герцогстве возлюбленного родственника и верного нашего Мориса де Краона...» Далее король разъяснял, что жалобы на представителей его администрации теперь можно направлять этому уполномоченному, так как он получил на время право «смещать сенешалов, слуг и клерков наших и назначать других...»⁶⁷⁾ Это письмо Эдуарда I лишний раз свидетельствует о том, что само по себе количество писем английских королей о злоупотреблениях их представителей в Гаскони не позволяет делать окончательных выводов о степени распространенности этих злоупотреблений. Основная масса жалоб на уполномоченных английской власти наверняка оседала в более низких инстанциях — в английских куриях в Гаскони, у сенешала и констэбля Бордо, у сенешалов «малых земель». К тому же, судя по письму Эдуарда I, желательно было прибытие в Англию самого потерпевшего. Это еще более сокращало число тех, кто мог реально надеяться на заступничество короля.

Материалы «Гасконских свитков» за интересующий нас период состоят примерно из 5,5 тыс. документов. Однако, говоря о злоупотреблениях администрации, из этого числа следует почти полностью исключить материалы войны 1294—1303 гг. и первых послевоенных лет (около половины общего числа документов), поскольку в то время король был занят почти исключительно военными вопросами. Около 150 писем содержат прямые сведения о конкретных случаях злоупотреблений английской администрации. Важнейшим дополнением к ним являются документы типа приведенного выше письма Эдуарда I, указывающие на массовый характер злоупотреблений чиновников по отношению к населению Гаскони. Названные же 150 писем по конкретным случаям — ответ на те жалобы, которые дошли до королевской канцелярии и удостоились ответа после весьма значительного «отсева».

На протяжении 9 лет — с 1283 по 1292г. Эдуард I шесть раз выделял чиновников, специально уполномоченных выслушивать жалобы на бальи и сборщиков податей, наказывать и смещать их.⁶⁸⁾ Король поручал «расследовать преступления бальи за время, которое они состояли на этих должностях»,⁶⁹⁾ «наказывать их и исправлять все дурное, что было ими сделано...»⁷⁰⁾ и т.п. При этом он сам отмечал, что речь идет о «весьма многих» должностных лицах.⁷¹⁾ В одном из писем Эдуарда II за 1312г. особенно ясно ощущается, что в нарушениях по оношению к местному населению были замешаны все английские чиновники — снизу доверху. В этом документе речь идет о том, что король поручил разбирать дела, касающиеся «недостойных бальи», сенешалу Гаскони и констэблю Бордо. Однако очень многие жалобы относятся и к самому констэблю, поэтому их лучше рассматривать без его участия.⁷²⁾ Что же касается причастности к злоупотреблениям сенешалов Гаскони, то, как об этом свидетельствуют факты, они вызывают меньше всего сомнений. [221]

Высшие представители английской короны в Гаскони чаще всего были виновны в превышении власти с целью обогащения. Наиболее «выдающимися» в этом отношении были королевский наместник Симон де Монфор и сенешал Джон де Грилли. Последний состоял в этой должности с 1278 по 1286г. Многочисленные проявления произвола и беззакония с его стороны вызвали столь широкое недовольство в Гаскони, что Эдуард I был вынужден трижды — в 1279, 1280 и 1284гг. назначать людей, специально уполномоченных разбирать жалобы на сенешала.⁷³⁾ Джон де Грилли, по-видимому, перешел все допустимые границы в своих действиях, так как в 1287 г. король приказал произвести судебное расследование его проступков. Комиссия из 13 лиц признала его виновным в том, что он «незаконно присвоил права низшей и высшей юрисдикции в Сент-Эмильоне, Сен-Макэре, Ла-Реоле, Вильфрансе».⁷⁴⁾ Конечно, в приговоре были указаны лишь те действия сенешала, которые причинили прямой ущерб английскому королю, да, наверное, и невозможно было перечислить все то, что он незаконно совершил за восемь лет в Гаскони. Интересно, что в 1289г. король требовал изъять у Джона де Грилли 75 ф.ст., которые последний остался должен по заключительному отчету.⁷⁵⁾ А через десять лет после отстранения этого зарвавшегося сенешала от должности король писал: «...Мы прощаем возлюбленному нашему Джону де Грилли, нашему бывшему сенешалу в Гаскони, все недоимки в любом размере, которые он нам должен в связи с указанным сенешалством (in quibis nobis tenetur racione senescalie predicte)».⁷⁶⁾

О злоупотреблениях констэблей Бордо в «Гасконских свитках» значительно меньше сведений. В связи с непосредственной близостью к финансам, их, по-видимому, было сложнее уличить. Поэтому чаще всего сведения о том, что констэбли незаконно присваивали себе какие-то средства, содержатся в письмах по поводу их заключительных отчетов при уходе с должности или по поводу их завещаний. Так, после ознакомления с заключительным отчетом бывшего констэбля Бордо Адама де Норфолька некоторые чиновники в Гаскони заявили, что «этот отчет по многим причинам является подозрительным и причиняющим ущерб королю (prefatum compotum pluribus racionibus fore suspectum et nos plurimum in eo dampnificatum fuisse)».⁷⁷⁾ В 1289 г. король взыскивал уже со следующего констэбля 60 ф.ст., которые он был должен по заключительному отчету. Правда, эта сумма не исчерпывала всего его долга. Вероятно, это был тот минимум, который король желал получить с констэбля, милостиво разрешив «остального с него не взыскивать».⁷⁸⁾ В 1311 г. Эдуард II пытался получить задолженность двух бывших констэблей уже с их наследников.⁷⁹⁾

Поведение верхушки английской администрации, несомненно, налагало отпечаток на характер деятельности других чиновников и являлось еще одним фактором, способствовавшим росту их массовых злоупотреблений по отношению к местному населению. Имеющиеся в «Гасконских свитках» документы позволяют подробно рассмотреть характер злоупотреблений представителей английской власти по отношению к горожанам и местным феодалам. Крестьянство Гаскони [222] фактически вообще не упоминается в королевских письмах, поэтому у нас нет возможности проследить последствия английского правления для этого класса гасконского общества.

Среди дошедших до английского короля жалоб жителей гасконских городов преобладают жалобы на произвольные поборы, ущемление юридических прав и привилегий, захват собственности. Виновными в этих действиях чаще всего оказывались сенешал Гаскони и констэбль Бордо, а также бальи и прево в городах. Король в своих письмах по поводу злоупотреблений представителей английской власти по отношению к местному населению чаще всего отдавал распоряжения о необходимости расследовать дело и, если было допущено нарушение, «восстановить справедливость». При этом проступки констэбля чаще всего поручалось рассматривать сенешалу Гаскони, а проступки сенешала зачастую расследовал тот же констэбль. Так, сенешал Льюис де Тани получил приказ расследовать дело о захвате констэблем Бордо дома одного из горожан Бордо в 1289 г.,⁸⁰⁾ дело о захвате мельниц двух жителей этого же города в 1291г. и т.п. Вероятно, горожанам приходилось рассчитывать на благоприятный исход своего дела только в том случае, если между сенешалом и констэблем были не слишком дружественные взаимоотношения. Такая возможность, конечно, не исключалась, но и согласие между высшими английскими чиновниками в этих вопросах было вполне реально. Поэтому шансы того, кто апеллировал к королю, были невелики.

В королевских письмах по поводу злоупотреблений и нарушений прав жителей Гаскони (будь то горожане или местные феодалы) обращает на себя внимание следующая особенность. Изложив содержание полученной им жалобы, король никогда не отдавал конкретных распоряжений, его письма почти всегда заканчивались поручением «рассмотреть», «расследовать» и т.п. Конечно, это можно было бы объяснить невозможностью иначе решать эти вопросы на столь большом расстоянии от Гаскони; однако в письмах по поводу нарушений, касающихся интересов самого короля, отдавались гораздо более решительные и конкретные распоряжения, о которых мы еще будем говорить подробнее.

Мы уже отмечали, что чаще всего расследовать дела, связанные с полученными из Гаскони жалобами, английские короли поручали представителям того же административного аппарата, преимущественно сенешалам Гаскони.⁸¹⁾ Сенешал получал приказ рассмотреть вопросы о злоупотреблениях подчиненных ему чиновников, которые, возможно, во многих случаях действовали с его ведома. Иногда же (чаще всего в тех случаях, когда сенешал был непосредственно замешан в злоупотреблениях) король назначал комиссию из нескольких доверенных лиц для разбора полученной из Гаскони жалобы.⁸²⁾ Возможно, что в этих случаях жители Гаскони могли рассчитывать на более беспристрастное рассмотрение жалоб.

Среди писем по поводу жалоб горожан сравнительно немного сведений о прямых захватах собственности. Кроме упомянутых нами случаев захвата у горожан домов и мельниц, можно привести не слишком много подобных примеров: незаконная конфискация дома в Даксе в 1276г., захват принадлежавшего жителю Сент-Эмильона права получения одного из поборов, конфискация части владений горожанина Бордо⁸³⁾ и еще несколько случаев. Гораздо чаще в королевских письмах идет речь о [223] жалобах горожан на незаконные поборы и различного рода злоупотребления на основе превышения власти со стороны представителей английской администрации. Объясняется это, по-видимому, тем, что прямой захват собственности, конечно, труднее было прикрыть какими-либо «законными» обоснованиями. Кроме того, присвоение даже значительной части собственности одного-двух горожан наверняка не могло дать такого дохода, как, например, взимание дополнительной или завышенной подати с целого города или области. Подобные случаи, судя по материалам «Свитков», не были редкостью в Гаскони. Так, в 1289г. прево города Байонны начал требовать и собирать с жителей нескольких ближайших к городу и зависимых от него местечек подати, которых они никогда не платили. В своей жалобе жители этих мест сообщили, что прево наложил на рыбу и некоторые другие продукты, которые они продавали в Байонне, незаконные дополнительные пошлины.⁸⁴⁾ В 1291 г. жители Бордо терпели убытки по такой же причине. Представители английской власти стали собирать дополнительные пошлины с зерна, которое мололи в городе или вывозили из Бордо.⁸⁵⁾ О незаконном обложении горожан идет речь еще в нескольких королевских письмах, но одно из них обращает на себя особое внимание необычайно подробным и выразительным описанием допущенных беззаконий.

В этом письме от 1293г. Эдуард I сообщил о полученной им жалобе жителей о.Олерон на английского прево — некоего Р. де Винтония (судя по имени, англичанина — Winton). Жители острова сообщили, что он «недолжным образом и незаконно облагал их податями, причиняя им много несправедливостей. И так он их притеснял и притесняет, что многие из жителей бежали и бегут из-за этого с острова, так что из-за его злобы этот остров, как они заявляют, полностью опустел (et in tantumeosdem opprimit et oppressit quod plures ex ipsis habitatoribus oportuit et adhuc oportet propter huiusmodi gravamina exire insulam memoratam ita quod propter ejus maliciam predicta insula remanet, ut asserunt, totaliter desolata)».⁸⁶⁾ Интересно добавить к этому, что упомянутый прево довел вверенных ему жителей до такого состояния всего за один год.⁸⁷⁾

Значительно чаще в «Гасконских свитках» встречаются упоминания о более мелких, но также весьма ощутимых для горожан случаях произвола. Среди них — многочисленные сведения о нарушениях представителями короля прав и вольностей горожан в целях обогащения за их счет,⁸⁸⁾ о проявлениях прямого насилия по отношению к горожанам. Так, в 1289г. жители города Бурж-сюр-Мер сообщили королю, что королевский аудитор в Бордо «притеснял и продолжает ежедневно притеснять людей города Бурж-сюр-Мер, изгоняя их из города вопреки их вольностям и избивая (infringere) их, причиняя им без всякого основания множество обид».⁸⁹⁾

Представители английской власти обычно стремились найти какое-нибудь «законное» прикрытие для тех противозаконных поборов, которые они взимали с горожан. Потребовав в 1303 г. от жителей городка Пенн (в Аженэ) уплаты винных пошлин в полном размере, в то время как они имели право платить меньше, сенешал и констэбль заявили, что привилегия горожан не была своевременно оформлена юридически.⁹⁰⁾ И пока жители города доказывали свои права, писали в Англию и ждали ответа [224] короля, шло время, а незаконно получаемая часть пошлин, несомненно, попадала в карманы английских наместников.

Произвол и злоупотребления английской администрации весьма часто обращались и против гасконских феодалов. Правда, обилие писем английских королей по поводу притеснений представителей гасконской знати отчасти следует объяснить тем, что им — представителям высшего класса феодального общества — было легче добиться внимания короля к их жалобам. Среди злоупотреблений английской администрации по отношению к феодалам Гаскони преобладали незаконные конфискации и захваты их недвижимой собственности — земель, замков, пастбищ и т.д.⁹¹⁾ Причиной чрезвычайно большого количества именно такого рода злоупотреблений было, по-видимому, то, что по отношению к феодалам они были наиболее простым способом получения значительных доходов. Дело в том, что английские короли широко пользовались конфискациями имущества феодалов для подчинения своей власти непокорных вассалов или для наказания их за какие-либо проступки. В такой обстановке представителям английской власти на местах было не слишком сложно представить свои грабительские действия в качестве «законных» мер английского правительства. Кроме того, конфискации владений феодалов, в особенности крупных, были весьма прибыльны. Они могли принести значительный доход даже в течение сравнительно небольшого срока в том случае, если король все же отдавал распоряжение о возвращении захваченной собственности. К тому же король не часто отдавал такие определенные приказания. Расследование же дела можно было бесконечно затягивать, сохраняя в своих руках конфискованные владения.

Интересным подтверждением массового распространения незаконных конфискаций собственности феодалов Гаскони может служить составленная королевскими наместниками в 1289г. и утвержденная Эдуардом I грамота «О баронах королевской курии Базаса».⁹²⁾ В ней перечислены несколько пожалованных или подтвержденных королем прав, которые он предоставил феодалам, относящимся к этой курии, «по нижайшей просьбе возлюбленных баронов... курии Базаса». Судя по самому характеру грамоты и пожалований, можно предположить, что «просьбы» феодалов были вызваны прежде всего чинимыми английскими наместниками беззакониями. Во всяком случае, об этом со всей очевидностью свидетельствует пятый пункт документа, где говорится, что сенешалы и бальи не должны подвергать имущество этих баронов незаконным конфискациям.

Иногда действия английских чиновников принимали откровенно грабительский характер. Так, один из королевских прево совершил в 1286г. открытое нападение на замок рыцаря Г. де Лаунда. Вместе с прево были «некие злодеи», которые, «прийдя с оружием в этот замок, ...расхитили зерно, уничтожили и унесли вино, оружие, кровати, постели и другое находившееся там добро, а также сожгли лесной выгон и деревянные постройки, нанеся много другого ущерба; и все это стоило этому Гайярду (пострадавший феодал. — Н.Б.) 2000 ливров в ходячей монете».⁹³⁾

Значительный ущерб гасконским феодалам причиняли также частые ущемления их прав как в вопросах юрисдикции, так и при получении всевозможных податей с подвластного им населения.⁹⁴⁾ В основе [225] подавляющего большинства такого рода столкновений между феодалами Гаскони и английской администрацией лежала борьба за доходы. А поскольку в руках английских должностных лиц находилась административная власть, у них было немало шансов победить в этой борьбе. Кроме того, им помогал сам английский король, нередко поручавший расследовать злоупотребления самим нарушителям.⁹⁵⁾ Так, в ответ на жалобу рыцаря С. де Мариэта на незаконные действия королевского бальи Эдуард I написал в 1291г. письмо этому самому чиновнику, посоветовав ему уладить дело.⁹⁶⁾ В 1293г. шесть гасконских рыцарей сообщили королю о том, что сенешал Гаскони по несправедливому обвинению конфисковал их имущество, а их самих заключил в тюрьму и не желает даже расследовать дело. Ответ из Англии был адресован самому сенешалу: «...Хотя мы уже вторично поручаем вам рассмотреть это дело, вы до сих пор отказываетесь это сделать, вследствие чего мы вновь поручаем вам, чтобы вы расследовали дело, согласно обычаям этой области».⁹⁷⁾

Английские короли не могли не сознавать последствий такого рода распоряжений. В некоторых письмах определенно можно найти подтверждение этому. Так, в 1309г. Эдуард II получил жалобу виконтессы Беарна Маргариты — дочери и наследницы крупнейшего феодала Гаскони и злейшего врага английской власти — Гастона Беарнского. Маргарита сообщила о том, что представители английской администрации препятствуют выполнению завещания ее отца и просила наказать виновных. В письме Эдуарда II сенешалу, который скорее всего лично участвовал в этом деле, говорилось: «Итак, мы поручаем вам, чтобы вы приказали исполнить это завещание... согласно обычаям этой области. И если вы случайно (forte) обнаружите того, кто мешал выполнению этого завещания, заставьте его прекратить мешать... (курсив мой. — Н.Б.)».⁹⁸⁾

Красноречивое «случайно» в королевском распоряжении говорит о многом. Есть все основания предполагать, что значительная часть незаконных действий представителей английской администрации направлялась из Англии и одобрялась короной. Ведь эти действия были не только способом ослабления политических противников английской власти в Гаскони, но и возможным путем увеличения доходов короны в этой области. Последнее позволяет думать, что некоторые злоупотребления по отношению к городам (в особенности взимание дополнительных поборов) также были инспирированы правительством Англии. В письмах по поводу злоупотреблений неоднократно встречаются упоминания о том, что представители английской власти захватывали собственность жителей Гаскони якобы для передачи ее «в руки короля». При этом, конечно, какая-то часть незаконно приобретенных доходов должна была поступать в королевскую казну.

Названные причины экономического и политического характера приводили к тому, что попустительство со стороны английского правительства становилось одним из факторов, способствовавших росту злоупотреблений в Гаскони. Выше мы называли другие факторы, заложенные, с нашей точки зрения, в самой системе английской администрации в герцогстве. Массовые проявления злоупотреблений и произвола со стороны английских чиновников, несомненно, причиняли значительный ущерб жителям Гаскони. Реакция же правительства Англии на эти явления была, как мы показали, достаточно равнодушной, доходя подчас [226] до негласного поощрения действий администрации. Принципиально иным было отношение английских королей к проявлениям злоупотреблений, опасных для интересов короны.

Судя по материалам «Гасконских свитков», факты обогащения чиновников за счет доходов короля, неповиновения их в этой связи королевским распоряжениям были довольно многочисленны.⁹⁹⁾ При этом следует помнить, что в «Свитки» попали наверняка неполные сведения.

В злоупотреблениях, причинявших вред самому королю, были замешаны преимущественно сенешал Гаскони и констэбль Бордо, сильная власть и высокое положение которых предоставляли в этом отношении большие возможности, а также придавали смелости. Сенешал или констэбль решались в отдельных случаях на открытое нарушение королевских распоряжений, если это сулило им какие-нибудь выгоды. Так они поступили, например, в 1282г., бесконечно затягивая выплату некоторых сумм из гасконских доходов в пользу матери короля. Деньги не выплачивались и, по-видимому, присваивались сенешалом и констэблем. Эдуард I посылал приказы то одному, то другому, надеясь, вероятно, что тот, кто меньше замешан в присвоении денег, может заставить другого действовать.¹⁰⁰⁾ Король призывал своих наместников «оставить всякое притворство» в этом деле¹⁰¹⁾ и в конце концов прибегнул к очень решительной угрозе в адрес констэбля, которая, как видно, возымела действие, так как после нее уже не было писем по этому вопросу. Эдуард I написал: «Мы хотим, чтобы вы (констэбль Бордо. — Н.Б.) знали, что если вы не выполните это наше поручение и другие поручения, мы назначим на ваше место кого-нибудь, кто выполнит нашу волю и по нашему желанию (курсив мой. — Н.Б.)».¹⁰²⁾ Заметим сразу же, что ни один из случаев притеснений жителей Гаскони не вызывал столь решительного отклика у английских королей.

Идя иногда на столь откровенное неповиновение, сенешал и констэбль в основном предпочитали действовать более скрытыми методами. Например, в 1291г., когда все пошлины герцогства были отданы на откуп итальянским купцам, констэбль Бордо передал сбор пошлин Бордо и Марманда (самые значительные пошлины в Гаскони) своим людям, которые собирали их для него лично.¹⁰³⁾ Сенешал Гаскони в 1292г. «за большую сумму денег» сдал в аренду своему повару принадлежавший королю участок в городе Либурне. Разгневанный Эдуард I написал, что «не позволено никакому сенешалу отчуждать какие-либо наши земли (numquam licuit alicui senescallo alienare quomdlibet terras nostras)»,¹⁰⁴⁾ и приказал немедленно вернуть участок, в противном случае он поручит констэблю Бордо принудить (compellere) сенешала к этому. Вновь отчетливо заметна разница между расплывчатыми поручениями «расследовать» дела о притеснениях жителей Гаскони и четкими, решительными распоряжениями по поводу объектов, в которых король был заинтересован.

Эта разница видна еще более ярко на примере писем Эдуарда II от 1311—1312гг., касающихся сборщиков гасконских доходов — итальянских купцов из компании Фрескобальди. По одному только подозрению в том, что они укрыли от английского правительства часть [227] причитавшихся ему денег, они были арестованы, собраны вместе под охраной и в такой ситуации отчитывались перед представителями короля.¹⁰⁵⁾ В письме Эдуарда II по этому поводу прямо сказано, что он отдал распоряжение об аресте, прежде всего «желая предотвратить ущерб для себя».¹⁰⁶⁾ Во всех делах, касающихся потери хотя бы небольшой части доходов в Гаскони, и Эдуард I, и даже менее решительный Эдуард II проявляли большую оперативность и решительность. Узнав в 1292г., что сенешал Перигора Э.де Копен получает ежегодно дополнительные доходы за охрану замка, в то время как охрану его можно поручить кому-то, кто еще платил бы за это королю, Эдуард I написал сенешалу Перигора письмо. «Не желая лишаться своего или тратить свои деньги на охрану бесполезного имущества...», король приказал немедленно передать замок констэблю Бордо.¹⁰⁷⁾

Английские короли рассматривали все злоупотребления своих наместников в Гаскони прежде всего с точки зрения того, могут ли они в связи с тем или иным случаем «лишиться своего». И если это угрожало, решение из Англии было конкретным и почти всегда принималось без всякого предварительного «расследования». Получив в 1310г. сообщение о том, что представитель власти, охранявший королевские леса около Флоранса, причинил королю ущерб на сумму 4000 турских ливров (1000 ф.ст.), Эдуард II немедленно приказал сместить его и только после этого провести расследование.¹⁰⁸⁾ Выше приводился случай вопиющего произвола со стороны королевского прево на о.Олерон. В ответ на жалобу населения острова в 1293г. Эдуард I приказал сенешалу Гаскони «расследовать» дело и, «если надо», наказать виновного. Между тем, в 1281—1282гг. на этом острове и в Сентонже происходило по существу то же самое. Местных жителей «жестоко притесняли (graviter oppresunt), несправедливо отбирая их имущество, их самих заключая в тюрьму, отнимая их владения и земли вопреки закону...».¹⁰⁹⁾ В ответ на это Эдуард I тогда немедленно создал специальную комиссию, дав ей «право отбирать и конфисковывать владения, все имущество и приобретения этих (виновных. — Н.Б.) бальи...» с тем, чтобы возместить причиненный ими ущерб. Причина столь различного отношения к совершенно одинаковым по существу случаям становится понятной из того же письма Эдуарда I. Оказывается, в 1281—1282гг. он передал о.Олерон во владение своей матери, которая получала оттуда все доходы. Поэтому незаконные действия чиновников причиняли ущерб не только местным жителям, но и доходам королевы.

Таким образом, отношение короны к злоупотреблениям, задевающим ее собственные интересы, особенно ярко демонстрирует, насколько безразличны были английскому правительству притеснения местного населения. Вместе с тем тот факт, что даже сам английский король порою оказывался в роли пострадавшего от произвола и грабежа собственной администрации, свидетельствует о массовом и глубоко укоренившемся характере этих явлений.

Давая общую оценку организации и деятельности английского административного аппарата в Гаскони, следует прежде всего отметить, что его характер определялся двумя основными факторами: отсутствием необходимости ломать существующие общественные отношения, приближая их к феодальной структуре английского общества, и главной [228] экономической целью короны в Гаскони — стремлением получить максимальные доходы при минимуме затрат. В этой связи английская административная система не представляла собой оригинальной организации — она была полностью основана на использовании местных феодальных институтов (которые, кстати, обнаруживают глубокое сходство как с французскими, так и с английскими, хотя процесс феодализации протекал в этой области без существенного воздействия со стороны этих стран). Английский административный аппарат должен был обеспечить лишь нужное направление поступлений из Гаскони, которую английская корона использовала как личное владение королевского дома. Возможность не только не создавать специальный разветвленный административный аппарат, но и содержать необходимый минимум чиновников полностью за счет местных поступлений делала Гасконь особенно ценной для короны с финансовой точки зрения. Этот момент должен был выгодно отличать эту область от Шотландии, Ирландии, Уэльса, покорение которых требовало огромных затрат при почти полном поглощении доходов от них не короной, а феодальной верхушкой Англии.

В самой организации административного аппарата выявляются очевидные признаки основных целей и характера английского господства в Гаскони. Симптоматичен тот факт, что стержневым моментом деятельности всех звеньев английской администрации было обеспечение полных и регулярных поступлений в пользу короны. Только эта сторона функционирования штата чиновников по-настоящему глубоко интересовала английское правительство и контролировалась им.

Фактическая бесконтрольность представителей английской власти во всех остальных вопросах, принятая в Гаскони система оплаты их службы, недостаточная личная заинтересованность чиновников-англичан, а также попустительство со стороны английского правительства привели к тому, что свойственные феодальной администрации вообще злоупотребления властью и финансами стали одной из характернейших черт деятельности администрации в этом английском владении. Анализ характера и степени распространенности злоупотреблений чиновников по отношению к различным слоям гасконского общества, а также отношения к этим явлениям со стороны короны дает интересные сведения о существе всей английской политики в Гаскони рассматриваемого периода. В особенности красноречивы, например, данные о глубоком различии реакции английских королей на злоупотребления по отношению к местным жителям и на те действия чиновников, которые затрагивали интересы короны. Они являются важным свидетельством глубокой экономической основы борьбы Англии за Гасконь. Равнодушная по существу, но всегда благожелательная на словах реакция английских королей на притеснения по отношению к горожанам и феодалам — свидетельство политических маневров короны, стремившейся не терять социальной опоры в самой Гаскони. При этом несколько большее попустительство нарушениям в отношении феодалов свидетельствует о стремлении косвенно способствовать ослаблению сепаратистски настроенной знати.

Таким образом, анализ организации и деятельности английского административного аппарата является важным свидетельством общего потребительского отношения короны к Гаскони, ее политических целей и задач, а также методов их осуществления. Это — в конечном итоге — модель «большой политики», ее преломленное отражение. [229]

¹⁾ См. Ю.М.Сапрыкин. Английская колонизация Ирландии в XVI — начале XVII в. М.,1959; он же. Аграрный строй английской колонии в Ирландии в XIIIв. СВ, вып.XXV, 1963; Г.С.Осипова. Ирландский город и экспансия Англии XII—XV вв. М., 1973.

²⁾ См. Н.И.Басовская. Экономические интересы английской короны в Гаскони в конце XIII — начале XIV в. — ВМГУ, история, 1968, №2.

³⁾ E.Lodge. The Relations between England and Gascony 1152—1453. — «History», vol.XIX, №74, 1934, p.131.

⁴⁾ D.Brissaud. Les Anglais en Guyenne. Paris, 1875.

Отдавая должное полноте и подробности описания, имеющегося в работе Д. Бриссо, нельзя не отметить некоторых встречающихся в ней фактических неточностей. Так, при перечислении функций сенешала автор исследования, сам отмечавший перед этим сознательное устранение его королем от финансовых дел, отнес к его функциям получение податей. Говоря о системе оплаты должностей в Гаскони, Бриссо пишет: «Должности сенешалов, констэблей, прево не были оплачиваемыми; они передавались, продавались или сдавались в аренду». Это утверждение не вполне справедливо, поскольку в Гаскони не было единообразной системы оплаты службы чиновников — различные должности оплачивались по-разному. Значительная часть представителей администрации получала совершенно определенное фиксированное жалованье, не говоря уже о том, что главный представитель английской власти — сенешал Гаскони — всегда получал фиксированную плату (Ibid., р.9, 29).

⁵⁾ М.Powicke. The Thirteenth Century. 1216—1307. Oxford, 1962, p.274—275.

⁶⁾ M.Powicke. Op.cit., p.288.

⁷⁾ Ibid., p.289.

⁸⁾ Т.Tout. The Place of the Reign of Edward II in English History. Manchester, 1914, p. 214, 223—224.

⁹⁾ «Histoire des institutions françaises au moyen âge», t.I. Institutions seigneuriales. Publiée sous la direction de F.Lot et R. Fawtier. Paris, 1957.

¹⁰⁾ Ibid., p.177.

¹¹⁾ Характеристику «Гасконских свитков» как исторического источника см.: Н.И.Басовская. К вопросу об английской политике в Гаскони в конце XIII в. (по данным «Гасконских свитков»). СВ, вып.33. 1971.

¹²⁾ «Rôles Gascons», vol.I—IV (1242—1317). Paris, 1885—1962 (далее — R.G.), vol.II, №197.

¹³⁾ Ibid., №383, 739, 1230 etc.

¹⁴⁾ Ibid., №8, 18. 197.

¹⁵⁾ Ibid., №415, 741.

¹⁶⁾ Ibid., vol.II, №9.

¹⁷⁾ R.G., vol.III, №4676 (1302г.), №4685 (1305г.); vol., №22 (1308г.). №601 (1312г.).

¹⁸⁾ Ibid., vol.III, №4687—4689; vol.IV, №24.

¹⁹⁾ R.G., vol.II, №77, 1135; vol.III, №4691—4696; vol.IV, №, 574.

²⁰⁾ Ibid., vol.II, №77.

²¹⁾ Ibid., №197.

²²⁾ Ibid., №720; vol.III, №4692—4695; vol.IV, №63 etc.

²³⁾ R.G., vol.III, №4692—4695; vol.IV, №66, 575—580.

²⁴⁾ R.G., vol.II, №427, 716—719, 1163, 1187 etc.

²⁵⁾ Ibid., №1135; vol.IV, №28.

²⁶⁾ R.G., vol.II, №204, 381 etc.

²⁷⁾ Ibid., №204.

²⁸⁾ В 1283г. — 500 ф.ст.; в 1290—1291гг. — 400 ф.ст.; в 1309г. — снова 500 ф.ст. в год. — R.G., vol., №738, 1050, 1170, 1805; vol.III, №1946, v.IV, №313.

²⁹⁾ R.G., vol.II, №715; vol.III, №4691; vol.IV, №574, 581.

³⁰⁾ E.Lodge. The Constables of Bordeaux in the Reign of Edward III. — EHR, vol.L., №198, 1935, p.229.

³¹⁾ R. G., vol. II, № 25, 26. 190, 339, 342, 419, 304 etc.

³²⁾ Ibid., №302, 324.

³³⁾ Ibid., №28.

³⁴⁾ Таково было, например, назначение на должность королевского наместника Симона де Монфора во время серьезных феодальных смут в Гаскони в 40-х годах XIIIв.

³⁵⁾ R.G., vol.II, №187.

³⁶⁾ Ibid., №188, 688, 942; vol.III, №2203; vol.IV, №406 etc. Исключение представляет упоминавшаяся нами миссия Симона де Монфора, который был назначен королевским наместником на семь лет и в итоге превратился фактически в диктатора Гаскони. К.Жюльен так написал о его деятельности в Гаскони: «Мир, который он принес в Бордо, был гораздо более кровопролитным и разорительным, чем 30 лет раздоров» (С. Jullian. Histoire de Bordeaux depuis les origines jusqu'en 1895. Bordeaux, 1895, p.141). Подобную же оценку правления Симона де Монфора дает М.Поувик (М.Powicke. Op.cit., p.112).

³⁷⁾ «Calendar of the Close Rolls». Edward I, vol.—5, London, (далее — CCR); «Calendar of the Patent Rolls», 5 vol. (1272—1281; 1281—1292; 1292—1301; 1301—1307; 1303—1313). London, (далее — CPR).

³⁸⁾ CPR, vol. III, p.169, 170, 180, 187, 190, 212, 215, 227, 231, 444, 462, 465, 489; CCR, vol.I, p.197.

³⁹⁾ CCR, vol.I, p., 342; CPR, vol.III, p., 194, 208, 243, 295, 440.

⁴⁰⁾ CPR, vol.II, p.83, 85, 86, 262, 263, 266, 279, 293, 295, 297 etc.; vol.III, p.114, 115, 116, 125, 144, 145, 147, 148 etc.

⁴¹⁾ CPR, vol.III, 155, 156, 157, 168, 170, 180, 346, 571.

⁴²⁾ Ibid., p.242, 351, 354, 358, 362, 365, 373, 405, 416, 420.

⁴³⁾ CCR, vol.III, p., 387, 432, 496.

⁴⁴⁾ R.G., vol.II, №254, 1461, 1462; vol., №13, 15, 16 etc.

⁴⁵⁾ Ibid., vol.II, №500, 957, 1447; vol.III, №4618, 4630, 4814, 4841; vol.IV, №129 etc.

⁴⁶⁾ Ibid., vol.II, №624, 626 etc.

⁴⁷⁾ Ibid., №, 1015, 1030, 1451, 1464, 1470, 1795; vol.III, №4700; 4727; vol.IV, №320, etc.

⁴⁸⁾ F.Lot. La France des origines à la Guerre be Cent ans. — «La Suite des temps», 1948, №4, p.178—181.

⁴⁹⁾ R.G., vol., №64, 145, 293, 412, 484, 518, 519; vol., №19 etc.

⁵⁰⁾ Ibid., vol.II, №; vol.IV, №2, 419 etc.

⁵¹⁾ Ibid., vol.II, №68, 97, 98, 426, 441, 764, 1840; vol.III, №4718; vol.IV, №86, 291. Исследователь истории английского казначейства Т.Мэдокс пишет, что с 1293г. констэбли должны были регулярно раз в год представлять отчеты в Вестминстер. В «Гасконских свитках» точных данных на этот счет нет (Т.Madox. The History and Antiquities of the Exchequer of the Kings of England, vol.II. London, 1769, p.135).

⁵²⁾ R.G., vol.II, №995, 1109, 1462.

⁵³⁾ R.G., vol.II, №60, 130, 319, 352, 362, 493, 590, 957, 989, 991, 1012, 1014, 1938; vol.III, №4630, 4814, 4841, 4870; vol.IV, №129, 321, 363, 414, 486 etc.

⁵⁴⁾ Интересно сравнить эти суммы со средними размерами годового дохода владельца рыцарского феода в Англии того же периода, приводимыми Е.В.Гутновой. В конце XII — начале XIIIв. годовой доход рыцарского феода определялся в 15, затем 20 и 40 ф.ст. Следовательно, годовое жалованье рядового английского чиновника в Гаскони было почти равно, а то и больше, чем ежегодный доход рыцарского феода в Англии (Е.В.Гутнова. Возникновение английского парламента. М., 1960, стр.385).

⁵⁵⁾ Речь идет о бальи, прево и сборщиках податей (R.G., vol.II, №139, 218, 490, 835, 1409, 1827, 1829 etc.; vol.III, №1947, 4634, 4705, 4724, 4779 etc.; vol.IV, №4, 255, 350 etc.). Мы не считаем возможным утверждать, что все такого рода должности передавались на откуп, так как встретили среди документов «Свитков» несколько упоминаний о том, что связанные со сбором доходов чиновники получали жалованье (например, R.G., vol., №1470, 1744, vol., №320). Однако такие случаи крайне редки.

⁵⁶⁾ В «Свитках» есть свидетельства некоторого увеличения числа передававшихся на откуп должностей. Так, за восемь лет, с 1297 по 1305г. в «Свитках» зафиксировано 28 случаев предоставления должностей за откупную плату; за пять лет с 1305 по 1310 г. — 40 случаев. Не доказывая (в силу незначительности периода) устойчивого роста откупной системы, эти данные тем не менее свидетельствуют о достаточной распространенности этой системы оплаты чиновников.

⁵⁷⁾ R.G., vol.II, №262, 272, 274, 520, 528, 538, 602, 772, 836; vol., №47, 495 etc.

⁵⁸⁾ R.G. vol.IV, №184, 187, 189, 190, 191, 192, 196—198, 199—205, 451—455 etc.

⁵⁹⁾ R.G., vol.II, №289.

⁶⁰⁾ Ibid., №673, 1563; vol.IV, №495.

⁶¹⁾ Ibid., vol.II, №353.

⁶²⁾ Ibid., №1563.

⁶³⁾ R.G., vol.III, № 4533.

⁶⁴⁾ R.G., vol., №47.

⁶⁵⁾ Ibid., №292, 507; v.II, №129.

⁶⁶⁾ См. об этом подробнее: Н.И.Басовская. Экономические интересы английской короны в Гаскони..., стр.77—78.

⁶⁷⁾ R.G., vol.. №1718.

⁶⁸⁾ Ibid., №722, 944, 1019, 1100, 1790; vol.III, №2046.

⁶⁹⁾ R.G., vol.II, №722.

⁷⁰⁾ Ibid., №1019.

⁷¹⁾ Ibid., №1791.

⁷²⁾ R.G., vol.IV, №679.

⁷³⁾ R.G., vol., №332, 424, 739.

⁷⁴⁾ Ch.Bémont. Introduction à vol.III de Rôles Gascons, p.XLVI.

⁷⁵⁾ R.G., vol.II, №1224.

⁷⁶⁾ Ibid., vol.III, №4183.

⁷⁷⁾ R. G., vol.II, №726.

⁷⁸⁾ Ibid., №1188.

⁷⁹⁾ R.G., vol.IV, №355.

⁸⁰⁾ R.G., vol., №1545; vol.III, №1881.

⁸¹⁾ R.G., vol.II, №1051, 1401, ; vol.III, №1977, 1980, 2095. 2128.

⁸²⁾ R.G., vol.II, №666, 860, 871, 1090, 1292 etc.

⁸³⁾ Ibid., №84, 666, 860; vol.III, №2097 etc.

⁸⁴⁾ R.G., vol., №1438.

⁸⁵⁾ R.G., vol.III, №1980.

⁸⁶⁾ Ibid., №2143.

⁸⁷⁾ Письмо о его назначении на должность датировано 1292г. (Ibid., №2029).

⁸⁸⁾ R.G., vol.II, №871, 1031, 1292, 1401, 1501, 1089; vol. III, №1977, 2128, 4609, 4848 etc.

⁸⁹⁾ R.G., vol.II. №1090.

⁹⁰⁾ R.G., vol.III. №4609.

⁹¹⁾ R.G., vol., №381, 700, 870, 882, 928. 961, 963, 1006, 1024, 1053, 1399; vol.III,№1866, 1898, 1921, 2081, 2115; vol.IV, №91, 104, 383 etc.

⁹²⁾ R.G., vol.II, №1053.

⁹³⁾ Ibid., № 963.

⁹⁴⁾ Ibid., №910, 911, 913, 1433, 1642; vol.III, №1861, 1863, 2075, 2078, 2120, 2124, 2134, 2139, 2147; 4783; vol.IV, №244.

⁹⁵⁾ R.G., vol., №882, 928, 1024, 1642; vol.III, №1921, 2126, 2185, 4225, 4540 etc.

⁹⁶⁾ R.G., vol.III, №1921.

⁹⁷⁾ Ibid., №2126.

⁹⁸⁾ R.G., vol.IV, №274.

⁹⁹⁾ R.G., vol.II, №476, 521, 542, 619, 620, 621, 629, 872, 883, 1153, 1213, 1535; vol.III, №1966, 1975, 2032, 2037, 2049; vol.IV, №296, 301, 332, 343, 358, 371, 557, 650, 686, 686, 690, 698, 709, 710, 713 etc.

¹⁰⁰⁾ R.G., vol.II, №619—622.

¹⁰¹⁾ Ibid., №620.

¹⁰²⁾ Ibid., №621.

¹⁰³⁾ R.G., vol.III, №1975.

¹⁰⁴⁾ Ibid., №2049.

¹⁰⁵⁾ R.G., vol.IV. №557, 558, 686.

¹⁰⁶⁾ Ibid., №557.

¹⁰⁷⁾ R.G., vol.III, №2032.

¹⁰⁸⁾ R.G., vol.IV. №371, 372.

¹⁰⁹⁾ R.G., vol.II, №542.