Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделам: Ганза | Прибалтика

{195}

Подаляк Н.Г.
Ганзейско-датское соперничество и политика Ганзы второй половины XIV в.: пути и методы реализации

Средние века. Вып. 63. М., 2002.
{195} – начало страницы.

Торгово-политический союз бюргерства и северо-немецких городов — “вендской" Ганзы, возглавляемой Любеком, в течение второй половины XIV — XV вв., уверенно лидировал в экономической жизни Северной Европы как крупнейший торговый посредник и серьезная военно-политическая сила. В сложном клубке международных противоречий на Балтике, связанных с непрекращающейся борьбой за торговое господство, за Dominium Maris Baltici, интереснейшее и важнейшее место заняло соперничество между Ганзейской “вендской третью", руководимой Любеком, и самой сильной страной тогдашней Скандинавии — Данией.

Высший принцип купеческой политики заключался в обеспечении максимальных прибылей при минимальном риске. Вполне естественно поэтому, что ганзейская дипломатия предпочитала мирные переговоры военным действиям и экономическое давление территориальным захватам. Купцы умели хорошо считать и отлично понимали, каких затрат требуют войны, которые к тому же неизбежно затрудняли торговые сношения, делали их еще более опасными и рискованными. Лишь в самых крайних случаях Ганза прибегала к применению военной силы, как это случилось, например, в 1362—1370 гг., когда она вела кровопролитные морские войны с Данией, ожесточенно сражаясь за свою гегемонию на Балтике, или, как это было неоднократно, выставляя объединенный флот для борьбы с пиратами, и др.

Усиление Дании в правление Эрика VI Менведа (1286—1319) сменилось ее ослаблением при Кристофере II (1320—1326, 1330-1332). Он был женат на померанской принцессе и благоприятствовал проникновению немецкого влияния в свои владения. Особенно оно возросло в правление Вальдемара III (1326—1330), под именем которого, отстранив почти на пять лет Кристофера II от власти, датский престол занимал герцог Шлезвигский. Именно тогда ганзейцы получили {196} неслыханные привилегии на знаменитых сельдяных ярмарках в Сконе¹⁾. Голштинские же графы отторгли от Дании Шлезвиг и, кредитуя датского короля, стали фактическими хозяевами страны. Вскоре почти на 30 лет (1332—1360) в залог шведской короне попали Сконе, Халланд и Блекинге, вместе с проливом (Зунд), соединявшим Балтийское и Северное моря, и взимаемыми там пошлинами²⁾.

Сын Кристофера II энергичный и воинственный Вальдемар IV Аттердаг (1340—1375) все усилия направил на объединение и укрепление своего государства. В 1346 г. он продал Тевтонскому ордену захваченные еще в начале XIII в. эстонские земли, пополнив таким образом казну и отвоевав или выкупив свою опору — замки, усмирил сепаратистски настроенную знать, укрепил армию и активизировал внешнюю политику. В 1360 г. Сконе, Халланд и Блекинге были возвращены Дании.

Как только Сконе вернулась в состав датских территорий, король отменил действие здесь ганзейских привилегий. Попытка Ганзы выкупить их за 1000 марок не увенчалась успехом, ибо Вальдемар IV счел предложенную сумму недостаточной. Соглашения удалось достичь 19 мая 1361 г. при условии уплаты датской короне 4 тыс. марок. Оставалось лишь внести эти деньги, после чего договор вступил бы в силу³⁾.

Между тем неуступчивость Вальдемара IV и его совершенно очевидное стремление диктовать свои условия не могли не вызвать обеспокоенности у ганзейского купечества. Она переросла в серьезную тревогу, когда собравшиеся в Грейфсвальде делегаты регионального съезда вендской “трети” получили 27 июля 1361 г. известие о том, что датское войско высадилось на Готланде, разбило защищавшее остров крестьянское ополчение и захватило Висбю, главный балтийский складочный пункт Ганзы и важнейшую перевалочную базу в ее торговле с Русью⁴⁾.

Утрата сконских привилегий, затруднения, грозившие {197} ганзейско-русской торговле, известия о пожарах и грабежах, чинимых датчанами на захваченных территориях, — все это вызвало крайнее возмущение ганзейского купечества. Было принято единодушное решение: на насилие ответить насилием⁵⁾.

Постановлением съезда любекской “трети” вводилась торговая блокада Дании: немедленно прекращалась всякая торговля ганзейцев на ее территории, из Сконе вывозились находившиеся там ганзейские товары. Для финансирования военных расходов Ганза ввела “фунтовую пошлину”, которую взимали со всех судов, выходивших из ганзейских портов, из расчета четыре пфеннига с фунта веса товара. Одновременно усилиями ганзейской дипломатии была создана антидатская коалиция. В нее вошли шведский король Магнус, его сын норвежский король Хокон VI, герцог Шлезвигский и граф Голштинский. Денежную помощь союзному войску оказал Тевтонский орден. Цели, которые выдвигала Ганза, вступая в войну, сводились к следующему: обеспечить полную свободу ганзейской торговле на всей территории Дании, восстановить свое привилегированное положение в Сконе и проливах, возместить военные расходы союзников за счет доходов от сконских крепостей, проездных пошлин и, возможно, залога всей части полуострова⁶⁾.

После тщательной подготовки весной 1362 г. ганзейский флот в составе 27 коггов⁷⁾ и 25 небольших судов взял курс на Копенгаген. Командующим был назначен любекский бургомистр Йоханн Виттенборг, который, как показали дальнейшие события, едва ли годился на эту роль. С самого начала он допустил роковую ошибку: разделив флот на две части и направив одну из них на осаду прекрасно укрепленной сконской крепости Хельсингборг, Виттенборг тем самым раздробил и ослабил свои силы. Внимательно наблюдавший за действиями ганзейцев Вальдемар IV не упустил возможности и неожиданно напал на отряд Виттенборга. После ожесточенного сражения ему удалось 8 июля разбить ганзейцев, захватить 12 больших коггов и взять в плен их команды⁸⁾. Для того чтобы спасти остатки войска, Виттенборгу не оставалось ничего другого, как заключить перемирие. По возвращении в Любек побежденный бургомистр был казнен⁹⁾, но дела это, разумеется не поправило. {198}

Военные неудачи усугублялись тем, что, несмотря на объявленную вендской Ганзой блокаду, города внутренней Германии не прерывали связей с Данией и в достаточной мере обеспечивали ее всем необходимым¹⁰⁾. Более того, после прекращения военных действий купцы самой любекской “трети” использовали любую возможность для проникновения в Данию и Сконе. Другие, более осторожные негоцианты, получали гражданство в неганзейских городах и тем самым обеспечивали себе легальную возможность вести дела с датскими контрагентами¹¹⁾. Дело приобретало такой размах, что город Кампен за предательскую деятельность его бюргеров был даже исключен из союза¹²⁾. Разобщенность ганзейских городов позволила Дании пробить брешь в торговой блокаде. Торговля с членами Ганзы, пусть “незаконно” и далеко не в полном объеме, но все-таки возобновлена, — вопреки общим интересам союза.

Окрыленный успехами Вальдемар IV усилил давление на Ганзу. Воспользовавшись тем, что до подписания мира ганзейцы не имели права требовать возмещения ущерба, причиненного им в Висбю и в Сконе, он стал настаивать на внесении выкупа за освобождение пленных ганзейцев. Ганза между тем переживала серьезные финансовые и политические затруднения. Во-первых, прибыль от сбора “фунтовой пошлины” составила к 1 января 1363 г. всего лишь 3600 марок и не могла покрыть военные расходы, исчислявшиеся в 110 тысяч марок¹³⁾. Во-вторых, в апреле 1363 г. стараниями Вальдемара IV был заключен брак между его младшей дочерью Маргретой и норвежским королем Хоконом, сыном шведского короля¹⁴⁾. В результате Норвегия и Швеция превратилась в формальных союзников Дании. Антидатская коалиция развалилась.

Пользуясь этим, король Вальдемар IV постоянно нарушал условия перемирия. В поисках общественной и военной поддержки он наносил визиты германскому императору, римскому папе и другим европейским правителям, с пренебрежением отверг ганзейский проект мирного договора¹⁵⁾. Кроме того, прекрасно понимая, сколь опасную силу представляет сплоченная Ганза, датский король делал все возможное для ее разъединения. Так, он стал оказывать особое покровительство купечеству внутренней Германии и тем самым добился усиления конфронтации между ними и членами любекской “трети”¹⁶⁾. {199}

Раздираемая внутренними противоречиями, лишенная возможности проводить единую, согласованную политику, потерявшая союзников и ослабленная экономически, Ганза оказалась не в состоянии продолжать войну. Она любой ценой стремилась к миру. Однако на встрече в Штральзунде 18 июня 1364 г. сторонам удалось договориться лишь о продлении до 3 февраля 1368 г. срока перемирия¹⁷⁾. Вальдемар IV продолжал действовать в прежней уверенности, что сумеет окончательно победить Ганзу.

Между тем политическая ситуация на Севере Европы складывалась не в пользу датского короля. Противостояние шведской знати королю Магнусу привело к тому, что в феврале 1364 г. решением риксрода он был низложен, и вместо него трон занял Альбрект Мекленбургский (1364—1389). Под давлением этого обстоятельства, в корне изменившего расстановку сил в регионе, 30 сентября 1364 г. датский король подписал в Вордингборге мирный договор с ганзейскими городами¹⁸⁾. В нем, однако, таился прецедент для нового неизбежного столкновения, ибо Дания не только ограничила юрисдикцию ганзейских фогтов в Сконе, но предоставила особые торговые привилегии лишь двенадцати немецким городам — Любеку, Ростоку, Висмару, Грейфсвальду, Штральзунду, Гамбургу, Килю, Бремену, Анкламу, Штеттину, Кольбергу и Старграду. Делалось это, разумеется, в надежде на дальнейшее разобщение Ганзейского союза.

Но на сей раз Вальдемар IV просчитался. Неспособность городов в одиночку противостоять датскому нажиму и притеснениям своих территориальных князей, невозможность пресечь периодически возникавшие межгородские конфликты, а также печальный опыт недавней войны убедили ганзейское купечество в необходимости консолидировать свои силы¹⁹⁾.

19 ноября 1367 г. в Кёльне открылся ганзейский съезд (ганзетаг). На нем была создана знаменитая Кёльнская конфедерация — военный союз, который вскоре объединил 57 городов, расположенных между Дерптом и Утрехтом. Началась подготовка к новой войне с Данией. Вновь вводилась “фунтовая пошлина”. Купцы, отказывавшиеся от её уплаты, карались конфискацией товара, а города — исключением из Ганзы²⁰⁾.

Оформление Кёльнской конфедерации стало событием чрезвычайной важности: это был единственный в истории Ганзы случай, когда общая цель сплотила столь значительное число городов, причем не только ганзейских. Членами конфедерации стали также некоторые {200} нидерландские города, без участия которых полная блокада Дании оказалась бы нереальной.

Вместе с тем едва ли можно согласиться с утверждением Г.В. Форстена, что Кёльнская конфедерация “положила основание ганзейскому союзу” и в ней следует “искать начало средневекового учреждения Ганзы”²¹⁾, а также с мнением Э. Хоффмана о том, что лишь с момента оформления конфедерации можно говорить о создании “действительного [ганзейского] союза”²²⁾. На самом деле конфедерация была ничем иным как военным союзом, заключенным рядом городов для конкретной цели — разгрома Дании; и сплотила она лишь тех, для кого достижение именно этой цели было жизненно необходимым. Никаких кардинальных изменений ни в структуру, ни в организацию, ни в принципы деятельности всей Ганзы ее создание не внесло. Как и прежде, единство союза было достаточно условным, и его ни в коем случае не следует переоценивать. Ведь даже вошедшие в конфедерацию Гамбург и Бремен пытались уклониться от непосредственного участия в военных действиях, а вестфальские города — от финансирования военных затрат²³⁾. Не удивительно поэтому, что, хотя Кёльнская конфедерация просуществовала формально до 1385 г.²⁴⁾, в источниках не содержится сведений о том, что после войны она играла сколько-нибудь заметную роль в жизни Ганзы. Другое дело, что в период ее активной деятельности единство Ганзы при всей своей относительности все-таки достигло своей кульминации.

После учреждения Кёльнской конфедерации вендские города превратились в инициативно-организационный центр подготовки ко второй войне против Дании. Именно они на практике осуществляли намеченную в Кёльне программу действий. Из Любека была разослана информация об условиях кёльнского соглашения тем городам, послы которых не присутствовали на встрече. Были также отправлены послания папе, германскому императору, английскому и польскому королям и многочисленным северогерманским князьям с изложением причин ганзейско-датского конфликта и обоснованием невозможности его разрешения дипломатическими средствами. Ввиду предстоящей войны руководство любекской “трети” направило подробную инструкцию Брюггской и Бергенской конторам, а также конкретно установило долю участия каждого города в военных расходах и формировании войска. Вся эта работа проводилась {201} чрезвычайно оперативно и заняла три с половиной месяца до начала военных действий²⁵⁾.

Датский король направил в Любек посольство и через него пытался угрожать ганзейцам, что, однако, ничуть их не смутило. За причиненный им ущерб немецкие купцы потребовали от Дании компенсации в размере 150 тыс. серебряных марок, а также ознакомили датских послов с письмами, которые адресовались папе, императору и ряду немецких князей и содержали обвинения против короля Вальдемара IV. Переговоры закончились безрезультатно²⁶⁾.

Одновременно Любек занимался поисками союзников. Ему удалось склонить к нейтралитету герцога Саксонского и заручиться поддержкой шведского короля, князей Мекленбургских, графов Голштинских и ютландского дворянства, традиционно оппозиционного центральной власти Дании²⁷⁾. В подписанном членами коалиции договоре достаточно ясно отразилось различие их целей: ганзейские города стремились к восстановлению в полном объеме своих торговых привилегий в Дании и к обеспечению режима наибольшего благоприятствования для своего купечества; титулованная знать и дворянство рассчитывали на территориальные захваты в Дании (в частности, шведский король надеялся заполучить Сконе, Мекленбурги — датские земли, прилегающие к континенту, и богатую добычу²⁸⁾.

Тем не менее сложившийся антидатский союз представлял достаточно грозную силу. Ведь не случайно сразу же после его оформления обеспокоенный Вальдемар IV направил все усилия на сколачивание антиганзейской коалиции. Однако его личные визиты в Германию и Польшу кроме расходов и пустых обещаний ничем не увенчались. Реально он мог рассчитывать лишь на поддержку своего зятя, норвежского короля Хокона²⁹⁾, и фактически вступал в войну, находясь в политической изоляции.

В середине апреля соединенный ганзейский флот появился в Зунде. Поскольку датчане не сумели оказать серьезного сопротивления, ганзейцы практически беспрепятственно осадили Копенгаген и 16 июня 1368 г. заняли и разграбили его³⁰⁾. В это же время голштинцы успешно продвигались в Ютландии, а союзное ганзейско- шведское войско обрушило удар на Норвегию, захватило Сконе и прилегающие к ней острова. Держалась лишь крепость {202} Хельсингборг³¹⁾. Все это сопровождалось опустошительными набегами отрядов немецких территориальных князей на прибрежные районы. Силы Норвегии быстро иссякли, и она запросила мира³²⁾. Ганзейские города с готовностью заключили с ней перемирие до 24 июня 1370 г.³³⁾ и тем самым лишили Вальдемара IV его единственного союзника.

Несмотря на все неудачи, датский король, однако не делал никаких попыток вступить в переговоры с Ганзой. Скорее всего он надеялся на развал союза изнутри и, как показал проходивший в марте 1369 г. ганзейский съезд, имел на то немалые основания. Действительно, прусские, ливонские и голландские города заявили о намерении сократить свою долю участия в войне. Руководство Ганзы вновь потребовало от своих членов беспрекословного подчинения решениям съезда, а также напомнило им, что нарушителей торговой блокады ждет исключение из Ганзы³⁴⁾. Кроме того вряд ли случайно еще накануне съезда вендская “треть” обратилась к ганзейским городам внутренней Германии с просьбой не допустить союза их территориальных князей с королем Вальдемаром³⁵⁾.

Таким образом, ганзейская элита хорошо понимала, что только сплоченность, предотвращение внутрисоюзных распрей и строгое соблюдение общеганзейских договоренностей могут гарантировать союзу успех. Поэтому, переходя от вежливых просьб к прямым угрозам, они сделали все для сохранения хотя бы временного ганзейского единства ради победы над врагом.

Вальдемар IV находился в Германии и безуспешно пытался с помощью саксонского и бранденбургского владетелей изменить ход событий, когда 8 сентября 1369 г. капитулировал Хельсингборг³⁶⁾. Опасаясь дальнейших потерь, датский риксрод 30 ноября заключил с Ганзой перемирие³⁷⁾. 24 мая 1370 г. между Данией и 23 ганзейскими городами был подписан знаменитый Штральзундский мир³⁸⁾. Условия его многократно описывались и анализировались в специальной литературе.

По условиям этого мира и дополнениям к ним ганзейское купечество получило подтверждение всех прежних, а также ряд новых привилегий, причем они предоставлялись не отдельным городам или их группам, а союзу в целом. Снижалась уплата въездных и выездных {203} пошлин. По всему датскому побережью в отношении ганзейских купцов отменялось береговое право: в случае кораблекрушения обеспечивалось спасение, сохранение и беспрепятственное возвращение грузов их истинным владельцам. К фогтам ганзейских факторий в Дании переходило право не только низшей, но и высшей юрисдикции. Режим наибольшего благоприятствования создавался для ганзейских ремесленников, розничных торговцев и рыбаков. Дании запрещалось короновать своих государей без согласия Ганзы. В качестве гаранта мира и для возмещений военных затрат Ганзе на 15 лет передавались сконские города-крепости Сканер, Фальстербю, Мальмё и Хельсингборг, с правом получать 2/3 всех их доходов; соответственно к Ганзе переходили богатейшие сельдяные ловли и торжища в Сконе, господство над проливами и деньги от поборов при их пересечении.

Вальдемар IV всячески затягивал подписание договора и был вынужден признать его лишь после угрозы Ганзы захватить королевский замок Варберг на о. Халланд. Но договорную грамоту Вальдемар скрепил все-таки не большой королевской, как полагалось, а своей личной печатью. Ганзе, стремившейся к скорейшему возобновлению торговли, пришлось этим удовлетвориться³⁹⁾.

Штральзундский мир создал исключительно благоприятные условия для развития ганзейской торговли в последние десятилетия XIV в. По мнению П. Доллингера, доходы купечества на капитал в этот период достигали 14-25%, по подсчетам В. Штарка — 8-25% годовых⁴⁰⁾. По данным ревельских таможенных книг в 1369—1378 гг. прибыли любекских купцов возросли в среднем на 2/3, ростокских — на 1/3, а штральзундских — даже в два раза⁴¹⁾.

Торговые пути по-прежнему связывали вендские города с Норвегией, Швецией, Данией, Фландрией, Англией, Пруссией. Польшей, Ливонией и русским Северо-Западом. Одновременно прокладывались и успешно осваивались новые купеческие маршруты к берегам Западной Франции, в Португалию, Венецию и Исландию⁴²⁾.

Ганзейская торговля продолжала сохранять транзитный характер. Благодаря посредничеству немецко-ганзейских купцов по Европе массовыми потоками расходились: хлеб из Северной Германии. Пруссии и Польши; лес, зола, смола и канифоль из Пруссии, Польши, Ливонии и Норвегии; вяленая треска и соленая сельдь из Норвегии и Дании; сукна из Фландрии; меха и воск из русских {204} земель, Ливонии, Польши и Швеции; медь и железо из Швеции и Словакии; шерсть из Англии; вина из Рейнской области и т.д.⁴³⁾

В последней трети XIV в. наряду с транзитом традиционных стапельных товаров начала стремительно развиваться торговля солью из Байе. До этого балтийский регион обеспечивался главным образом солью из люнебургских солеварен в северной Германии⁴⁴⁾. Интерес к французской соли объяснялся двумя обстоятельствами. Во-первых, хотя она и уступала люнебургской по качеству, зато была дешевле ее. Во-вторых, поставляя на запад в большом объеме “тяжелые товары” — лес, рыбу и т.п., назад ганзейские корабли, как правило, возвращались налегке, поскольку везли в основном “красный товар” (фландрские и другие высокосортные сукна) — дорогостоящий, но малогабаритный. В качестве балласта корабельные трюмы обычно наполнялись песком. Теперь на смену ему пришла соль, что не только позволяло рационально использовать корабли, но и обеспечивало значительный дополнительный доход, ибо поваренная соль была не только необходимым продуктом питания, но широко применялась для засолки рыбы, в кожевенном деле и др.⁴⁵⁾

Расширение ассортимента транзитных товаров сопровождалось заметным увеличением вывоза продукции местного скандинавского происхождения; прежде всего масла, свинины-шпига, пива, муки, солода, ячменя, в меньшей степени ремесленных изделий — грубых деревенских сукон, льна, металлической посуды, шкур и кожи, деревянной тары, канатов и т.д., а также расширением экспорта шведского металла и масла, сконской и норвежской рыбы и др.⁴⁶⁾

Безусловно, заключение Штральзундского мира — крупный успех ганзейской дипломатии, что признается всеми без исключения исследователями. Вместе с тем его значимость для дальнейших судеб Ганзы оценивается ими по-разному. Едва ли можно безоговорочно согласиться с утверждением, что Штральзундский мир открыл эпоху длительного процветания Ганзы и ее полуторавекового господства на Балтийском море⁴⁷⁾, надолго превратил ее в “великую силу”⁴⁸⁾, или с мнением, что он оказался не более чем своего рода {205} “межевым камнем” в ганзейском развитии⁴⁹⁾. Убедителен К. Фритце, оценивающий договор 1370 г. как зенит ганзейского могущества и, одновременно, как “поворотный пункт” в истории союза⁵⁰⁾.

Действительно, уже в первой половине XV в., достаточно отчетливо обнаружились первые признаки надвигавшегося кризиса Ганзы: с одной стороны, появление грозного конкурента в лице Нидерландов и рост внутриганзейских противоречий, с другой — мощные социально-политические выступления 1408—1415 и 1426—1430 гг. в вендских городах⁵¹⁾. Более того, несмотря на блестящую победу, Ганзе даже в первые послевоенные годы приходилось действовать в достаточно сложных условиях и, как убеждает ряд приводимых ниже фактов, идти порой на очевидные компромиссы и уступки.

Поскольку антиганзейски настроенное датское дворянство не примирилось с итогами войны, оно воспользовалось тем, что вопреки общепринятым нормам Штральзундский договор не был скреплен большой королевской печатью, и объявило его незаконным. Часть дворян, во главе с королем Вальдемаром IV, стали открыто пиратствовать, захватывая и безжалостно грабя ганзейские суда. Многочисленные апелляции потерпевшей стороны, беспрестанно поступавшие на имя короля в 1373—1375 гг., Вальдемар IV оставлял без последствий. Это вынудило ганзейцев отказаться от надежды урегулировать отношения юридическим путем и перейти к самообороне. Однако от решительных мер в отношении противоправных действий датчан они все-таки воздержались⁵²⁾.

По условиям Штральзундского договора в распоряжение Ганзы, как уже отмечалось, поступили четыре зундские крепости. В течение одного года они находились в безраздельном пользовании ганзейцев, после чего выяснилось, что расходы на их содержание намного превысили доходы от них. В любекской “трети” поднялась буря негодования, и под ее напором администрации пришлось передать попечительство над убыточными крепостями датскому канцлеру Хеннигу фон Подебусту. Взамен датская корона обязывалась ежегодно вносить в ганзейскую казну определенную денежную сумму⁵³⁾. Столь неожиданный поворот событий привел к тому, что уже в 1374 г. канцлер, надо полагать, по согласованию с Вальдемаром IV, счел возможным обратиться к вендским городам с ходатайством о {206} возвращении датской короне ее наследственных владений — сконских крепостей. Прошел, однако, целый год, прежде чем оно было отклонено⁵⁴⁾: как всегда, Ганза держалась достаточно осторожно и осмотрительно.

Особенно ясно расчетливая тактика Ганзы проявилась после смерти в мае 1375 г. Вальдемара IV Аттердага. Он не оставил сыновей, и Дания встала перед необходимостью избрания нового короля. Наиболее вероятным претендентом на престол был Альбрехт Мекленбургский, старший внук покойного короля, сын его старшей дочери Ингеборг. Он опирался на поддержку германского императора Карла IV и на союз с бранденбургским и голштинским князьями, которым в случае успеха обещал земли в Дании и Швеции⁵⁵⁾. Однако это не устраивало датских дворян, опасавшихся усиления немецкого влияния в стране и территориальных претензий германских князей. Не устраивало это и Ганзу, в чьи интересы не входил перераздел территорий, охваченных ее торговлей. Поэтому в мае 1376 г. вендские города не стали препятствовать возведению на трон норвежского короля и датского принца Олафа, сына младшей дочери Вальдемара IV Маргреты (что стало началом датско-шведской унии, просуществовавшей 400 лет)⁵⁶⁾. За поддержку этого выбора ганзейцы были вознаграждены: восстанавливались все их привилегии в Норвегии, а король Олаф скрепил Штральзундский договор большой королевской печатью⁵⁷⁾.

Но по большому счету окончание войн с Данией не принесло Ганзе полной удовлетворенности. Несмотря на победу, ей неоднократно приходилось лавировать и уступать, для того чтобы избежать нового крупного столкновения, города были вынуждены использовать все свои силы и возможности для противостояния растущей торговой конкуренции в Северной Европе. В первую очередь это касалось английского купечества, которое заметно активизировалось во второй половине XIV в. Английские суда регулярно швартовались в гаванях вендских городов, куда доставляли главным образом шерсть-сырец, а на родину везли преимущественно хлеб и лес⁵⁸⁾.

Сознавая серьезность английского торгово-морского соперничества, руководство любекского отделения стремилось устранить или хотя бы ограничить его. В частности, оно пыталось оттеснить англичан от участия в сконских ярмарках, но в качестве противовеса {207} Англия ввела дополнительные пошлины и денежные поборы в своих портах, а английские пираты начали настоящую охоту за ганзейскими торговыми судами. Конфликт достиг такой остроты, что в 1388 г. ганзейско-английские торговые сношения прекратились, правда, ненадолго. Договор, заключенный спустя полгода, вновь подтвердил все привилегии Ганзы в Англии и гарантировал возвращение конфискованного в ходе конфликта имущества их купцов. Однако Англия продолжала взимать дополнительные пошлины и добилась разрешения вести в портах прусской Ганзы как оптовую, так и розничную торговлю с купцами из третьих стран⁵⁹⁾.

Особый интерес Англии к торговле с Пруссией, откуда она получала основную массу столь необходимых ей хлеба и леса, содействовал в конце XIV в. стремительному экономическому подъему Данцига. Его связывал с Англией прямой путь через Зунд, что делало ненужным посредничество Любека и, естественно, создавало напряженность уже внутри самой Ганзы: между вендскими и прусскими городами⁶⁰⁾. Это в значительной степени осложняло политику любекского (вендского) отделения, направленную на сохранение его позиций во Фландрии, где в 70-е годы XIV в. также сложилась достаточно тревожная ситуация. Поскольку местные власти не препятствовали ущемлению ганзейских привилегий своими соотечественниками, а любекская администрация заняла выжидательную позицию, правление брюггской конторы, действуя на свой страх и риск, отдало купцам негласный приказ покинуть пределы Фландрии в течение зимы 1377—1378 гг.

Столь опрометчивое решение обошлось ганзейцам довольно дорого. По указанию графа Фландрского всех ганзейских купцов, которых удавалось задержать, брали под арест, а их товары конфисковывали. Усилиями любекского руководства инцидент удалось уладить, но тот факт, что ганзейцам не были возмещены их убытки⁶¹⁾, свидетельствовал о потере ими былого влияния во Фландрии.

Попытку восстановить его вендские города предприняли в 1388 г., когда под их нажимом Ганза объявила Фландрии очередную торговую блокаду. Причиной ее введения послужило нежелание герцога Филиппа Отважного Бургундского, к владениям которого Фландрия была присоединена в 1384 г., в полном объеме возместить ганзейцам ущерб, причиненный его подданными. Эта блокада претворялась в жизнь в рамках тех же требований, что и все {208} предыдущие: ганзейская контора из Брюгге перемещалась в Дортрехт; под угрозой исключения из Ганзы прекращалась торговля с фламандцами; происхождение грузов, прибывавших в ганзейские порты, удостоверялось специальным документом; как ганзейским, так и неганзейским купцам грозила конфискация в случае доставки в ганзейский регион товаров из Фландрии.

Но в этих условиях никакие строгости были уже не в состоянии затормозить нарастание межгородской локализации. Прусским и лифляндским городам удалось даже выговорить для себя особые условия, что позволило им вполне официально не прерывать связей со своими фландрскими контрагентами⁶²⁾. Поэтому блокада 1388 г. оказалась недостаточно плотной и Фландрия могла позволить себе в течение целых четырех лет вести переговоры с Ганзой. Наконец, в 1392 г. удалось заключить соглашение, в соответствии с которым фландрская сторона компенсировала убытки ганзейцев в сумме 11 тыс. фунтов и гарантировала возмещение любых потерь в будущем. Ганзейцы вернулись в Брюгге⁶³⁾, но это был их последний крупный успех во Фландрии, к тому же достигнутый ценой больших усилий.

Нежелание прусских городов поступиться собственными интересами ради общеганзейской цели, осуществление ими по сути дела независимой торговой политики свидетельствовали о нарастании весьма тревожных симптомов в деятельности всей Ганзы: обострялись внутриганзейские противоречия, углублялась межгородская рознь, соперничество между отделениями. Все это делало проведение торговой блокады занятием бессмысленным и бесперспективным. Предпринятая в том же 1388 г. попытка блокировать торговлю Новгорода и прекратить товарообмен с ним также не принесли Ганзе успеха⁶⁴⁾. Делегации вендских городов, которая под руководством любекского ратмана Йоханнеса Нибура прибыла в 1392 г. в Новгород, удалось заключить договор лишь компромиссного характера⁶⁵⁾. Он уравнял в правах русское и ганзейское купечество и фактически сохранял свою силу до 1494 г., до закрытия Иваном III Немецкого двора⁶⁶⁾.

Таким образом, в XIV в. главной целью ганзейской политики продолжало оставаться обеспечение и расширение торговых привилегий немецкого купечества за границей. Любекское отделение, {209} стоявшее у руководства Ганзой, предпочитало использовать либо мирные средства, достигая успеха при помощи дипломатических переговоров, либо вводило торговую блокаду. Если же эти методы оказывались малоэффективными, ганзейцы без колебаний открывали военные действия.

Один из острейших в истории Ганзы конфликтов привел в 1362—1370 гг. к ожесточенным войнам с Данией, которая предприняла первую попытку подорвать торговую монополию Ганзы в Балтийском море. Тогда, консолидировавшись, ганзейцы сумели одержать блестящую военно-дипломатическую победу. Основную тяжесть войн и выгоды победы приняли на себя вендские города, окончательно превратившиеся в общепризнанный организационный центр союза. Отныне именно здесь за редким исключением собирались ганзейские съезды, отсюда направлялась и координировалась вся деятельность Ганзы.

Штральзундский мир закрепил господствующие позиции Ганзы и прежде всего вендского отделения в балтийской торговле, благодаря чему экономическое и политическое могущество союза достигло к исходу XIV в. своего зенита. Вместе с тем расцвет Ганзы сопровождался обострением межгородских противоречий — между отделениями Ганзы и внутри каждого из них, вследствие чего к концу XIV в. в целом исчерпало свою эффективность такое грозное и беспроигрышное средство экономического давления, как торговая блокада. Ганзе все чаще приходилось лавировать (в том числе между Данией и Швецией), идти на политические компромиссы, изыскивать новые методы и средства для удержания позиций, достигнутых ею в Северной Европе к середине XIV в. Так проявились первые, еще еле заметные симптомы последующего застоя и кризиса Ганзы, ожидавшего ее в конце XV — начале XVI в. Ганзейско-датское соперничество и конфликты во второй половине XIV в. сыграли в этом процессе заметную роль как первое серьезное предупреждение о постоянно возраставшей силе и роли национальных государств Балтийского региона.

¹⁾ Зa исключением сельди, заготавливаемой датчанами для собственного потребления в строго определенном количестве, всю остальную рыбу в Сконе можно отлавливать и обрабатывать при непосредственном участии или (и) по заказам ганзейцев. Даже бочки для засолки и транспортировки сельди разрешалось делать лишь немецким бондарям (Urkundenbuch der Stadl Lübeck. Lübeck. 1843. Bd. II. № 499. 638: Bd. III. № 149. (Далее: LUB). Значительную часть бочек привозили в Сконе сами ганзейцы, вместе с солью для засолки рыбы, на кораблях знаменитого "флота Байе". (Подробно об этом см.: Сванидзе А.Л. Средневековый город и рынок в Швеции. XIII—XV вв. М.. 1980. С. 181).

²⁾ См.: Сванидзе А.Л. Эпоха уний в Северной Европе // Средние века. 1987. Вып. 50. С. 96.

³⁾ Hanserezesse. 1870—1897. (Далее: HR). Bd. I, Abt. 1. № 160-163, 232-235, 252-256. О правлении, политике и отношениях с Ганзой Вальдемара IV подробно см.: Сванидзе А.Л. Восстановление и подъем Дании с середины XIV века // История Дании с древнейших времен до начала XX века. М., 1996. Гл. пятая. С. 122-130.

⁴⁾ Detmar-Chronik / Hrsg. К. Koppmann // Die Chroniken der deutschen Städte. Leipzig. 1907. Bd. 3. S. 529. № 701; Сванидзе А.Л. Восстановление… С. 125-126; Она же. Средневековый город… С. 132-133.

⁵⁾ HR. Bd. I, 1. № 258.

⁶⁾ HR. Bd. I. 1. № 259.

⁷⁾ В середине XIV в. морское немецкое торговое и военное судно когг могло вместить кроме экипажа 100 воинов, 20 лошадей и одно стенобитное орудие. См.: Фортинский Ф. Приморские вендские города и их влияние на образование Ганзейского союза до 1370 г. Киев. 1877. С. 165: Ellmers D Frühmittelalterliche Handelsschieffahrt in Mittel- und Nordeuropa / Neumünster, 1972. S. 124.

⁸⁾ HR. Bd. I, 1. S. 197-200; Mecklenburgisches Urkundenbuch. Schwerin, 1863—1936. (Далее: MUB). Bd. XVI. № 9761; Detmar-Chronik. S. 534. № 708.

⁹⁾ Detmar-Chronik. S. 534, № 708.

¹⁰⁾ HR. Bd. I, 1. S. 199.

¹¹⁾ Ibid. № 267-275.

¹²⁾ Ibid. № 296.

¹³⁾ Ibid. № 280-287.

¹⁴⁾ Detmar-Chronik. S. 532; № 710.

¹⁵⁾ HR. I, l. № 293-295.

¹⁶⁾ Ibid. № 296-310.

¹⁷⁾ Ibid. № 236-237.

¹⁸⁾ Ibid. № 369-372; MUB. Bd. XV. № 9398.

¹⁹⁾ Ibid. № 376-411.

²⁰⁾ Ibid. № 413.

²¹⁾ Форстен Г.В. Борьба из-за господства на Балтийском море в XV и XVI ст. СПб.. 1884. С. XIV.

²²⁾ Hoffman Е. Lübeck im Hoch- und Spätmittelalter: Die große Zeit Lübecks // Lübeckische Geschichte. Lübeck, 1989. S. 151.

²³⁾ HR. Bd I, l. № 416-418.

²⁴⁾ HR. Bd. I, 2. № 331, § 2.

²⁵⁾ HR. Bd I. 1. № 420.

²⁶⁾ Ibid. № 427-433.

²⁷⁾ Ibid. № 433-438. 441-449; MUB. Bd. XVI. № 9744; LUB. Bd. III. № 641; Hansisches Urkundenbuch: Bd. 1-11. 1876-1916. (Далее: HUB). Bd. 4. № 243, 251.

²⁸⁾ MUB. Bd. XVI. № 9761.

²⁹⁾ HR. Bd. I, 1. № 476.

³⁰⁾ Huirfeld A. Danmarkis Rigis Krønicke. Kopenhagen, 1652. S. 542; Detmar-Chronik. S. 541. № 738.

³¹⁾ Huirfeld A. Danmarkis Rigis Krønicke. S. 542-543.

³²⁾ HR. Bd I. 1. № 475.

³³⁾ Ibid. № 503-507.

³⁴⁾ Ibid. № 489.

³⁵⁾ Ibid. № 476.

³⁶⁾ Ibid. № 497-498.

³⁷⁾ Ibid. № 510.

³⁸⁾ Ibid. № 513; HUB. Bd. 4. № 343.

³⁹⁾ HR. Bd. I, 1. № 523-524.

⁴⁰⁾ Dollinxer Ph. Die Hanse. Stuttgart, 1976. S. 285; Stark W. Untersuchungen zum Profit beim hansischen Handelskapital in der ersten Hälfte des 15. Jahrhunderts. Weimar, 1985. S. 131-139.

⁴¹⁾ Revaler Zollbücher und -quittungen // Hansische Geschichtsquellen. Halle, 1887. Bd. V. S. LVII.

⁴²⁾ Bruns F., Weczerka H. Hansische Handelsstrassen. Köln; Graz, 1962.

⁴³⁾ Schildhauer J . Fritze К , Stark IV. Die Hanse, B., 1985. S. 124-125.

⁴⁴⁾ Heineken H. Der Salzhandel Lüneburgs mil Lübeck bis zum Anfang der 15. Jahrhunderts // Historische Studien. B., 1908. S. 153.

⁴⁵⁾ Agar: A. Die hansische Baienhandel. Heidelberg, 1904; Fellmann W. Die Salzproduktion im Hanseraum // Hansische Studien. B., 1961; Сванидзе A.A. Средневековый город… С. 97. 104-105, 107-108.

⁴⁶⁾ Schildhauer J. u.a. Die Hanse. S. 152; Сванидзе A.A. Средневековый город… С. 98-104.

⁴⁷⁾ Форстен Г.В. Борьба… С. XV; Schäfer D. Die Hansestädte und König Waldemar von Dänemark. Jena, 1879. S. 558; Daenell E. Die Blütezeit der deutschen Hanse. B., 1906. Bd. 2. S. 285.

⁴⁸⁾ Friedland К Die Hanse. Stuttgart; B., Köln, 1992. S. 162.

⁴⁹⁾ Dollinger Ph. Die Hanse. S. 291.

⁵⁰⁾ Fritze К. Am Wendepunkt der Hanse. В., 1967. S. 6.

⁵¹⁾ См.: Подаляк Н.Г. Социально-политическая борьба в городах вендской Ганзы в XV в. // Средние века. 1992. Вып. 55. С. 149-167; Она же. Рост ганзейско-голландской конкуренции на Балтике и позиция Дании в первой половине XV в. // Международные связи в средневековой Европе. Запорожье, 1988. С. 7-9.

⁵²⁾ HR Bd. I, 2. № 53. § 7; № 56.

⁵³⁾ Ibid. № 18-20.

⁵⁴⁾ Ibid. № 86-90.

⁵⁵⁾ Detmar-Chronik, S. 551-553. № 756; S. 555. № 764; S. 556. № 771; Schäfer D. Die Hansestädte… S. 549-550.

⁵⁶⁾ Сванидзе А.А. Восстановление… C. 136.

⁵⁷⁾ HR. Bd. I, 2. № 124-126, 133-1.35.

⁵⁸⁾ LUB. Bd. II. № 285, 356, 479.

⁵⁹⁾ Friedland. К. Hansische Wirtschaftspolitik und hansisches Wirtschaftssystem im 14. und 15. Jhs.: Fruhformen englisch-deutscher Handelspartnerschaft // Quellen und Darstellungen zur hansischen Geschichte. Neue Folge. Köln; Graz, 1976. Bd. 23.

⁶⁰⁾ Boguska M. Gdańsk jako ośrodek produkcyiny w XIV-XVII wieku. Warszawa. 1962; Gieslak E., Biernat C. Dzieje Gdanska. Gdańsk, 1969.

⁶¹⁾ HR. Bd. 1, 2. № 444.

⁶²⁾ HR. Bd. I, 3. № 39; HUB. Bd. 4. № 9.

⁶³⁾ HUB. Bd. 5. № 22-23.

⁶⁴⁾ Хорошкевич А.Л. Новые новгородские грамоты XIV—XV в. // Археографический ежегодник. 1964. С. 264-269.

⁶⁵⁾ HR. Bd. I, 4. № 25; Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949. № 46. С. 81.

⁶⁶⁾ Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Л.,1975. С. 261-272; Рубина Е.А. Иноземные дворы в Новгороде XII—XVII в. М., 1986. С. 118.