Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Италия

Гуковский М.А.
Турниры в Италии на исходе средних веков

Средневековый быт. Л., 1925.
[50] – конец страницы.

I II III IV

I

Даже в самом общем представлении о средних веках турниры — рыцарские военные забавы — несомненно, занимают значительное место. В них рыцарство проявляется со своей показной стороны во всем блеске столь экзотического для нас боевого наряда, в ореоле беззаветной храбрости и силы, но без кровавой реальности настоящей войны — реальности, не скрываемой даже в отдалении семи веков. Как всякие празднества, турниры должны были служить рекламой, средством прославления своих устроителей, и они прекрасно исполнили возложенную на них задачу, являясь до сих пор одной из приманок, [50] привлекающих внимание, если не к своим героям, то к своей эпохе.

Но, будучи психологически привлекательным красочным пятном, турниры, как и всякая часть исторически бывшей действительности, имели свою историческую плоть, живые и иногда мелкие детали осуществления. Их рассмотрение, подчас, в ущерб той прелести, которой обладает немного расплывчатый романтический образ, создает образ более яркий, ощутимый, живой, а потому более близкий и понятный.

Если мы попытаемся таким путем понять и оживить картину, которая смутно представляется при произнесении слова «турнир», то первое, что мы увидим, будет несоответствие между значением этого слова, в его обыденном, современном употреблении, и его исторически правильным значением. В этом последнем турнир всего только один из видов различных воинских упражнений, — на почве Италии, при том, далеко не самый главный. Поэтому и настоящий очерк, в заглавии которого стоит слово «турниры», совершает, в целях общепонятности, некоторое историческое злоупотребление, так как темой его являются вообще все главнейшие виды воинских упражнений Италии XIII и XIV веков.

Когда и как возникли воинские упражнения в Европе, неизвестно. Весьма вероятно, что в той или иной форме они существовали всегда; однако, специфическое оформление, начало дифференциации на определенные виды и национальные особенности, характерные для средних веков, можно отметить во [51] всей Европе только в XII—XIII веках. К этому времени намечаются три основных типа воинских упражнений: 1) сражение двумя партиями — «т у р н и р» (фр. tournois, нем. Turnier), в собственном смысле слова, 2) ряд поединков один-на-один — «д ж о с т р а» (фр. joule, нем. Tjost) и, наконец, 3) маневрирование с оружием в руках «б а г о р д о» (фр. bohourd, нем. Buhurt). Во Франции и Германии до XV века, несомненно, главным видом, — собственно, единственным настоящим, был турнир: стычка двух групп; поединки один-на-один — джостры — встречаются здесь часто, но они обычно составляют или вступление к настоящему турниру, подготовительные индивидуальные упражнения, отнюдь не принадлежащие к праздничной программе, или же заключение после турнира. «Багордо» же — особый вид маневрирования — вне Италии встречается сравнительно редко. Совсем иначе представляется дело на итальянской почве: несомненно, что уже в течение XII века в Италии устраиваются разные воинские упражнения — например, известный кровавый турнир между рыцарями Кремоны и Пьяченцы в 1158 году; однако, настоящее развитие онп получают здесь только позднее, в XIII веке, и с этого момента живут своей особой жизнью до полного умирания в конце XVI века. К сожалению, воинские упражнения именно на итальянской почве, начиная с конца XVIII века (со времени классического труда Муратори, «Итальянские Древности») и до сих пор, не служили темой научного исследования. (Исключение составляет книга Труффи — «Джостры и их [52] певцы», не имеющаяся в Ленинграде и посвященная упражнениям более позднего периода). Поэтому настоящий очерк построен главным образом на непосредственном изучении итальянских источников. Равным образом, совершенно не исследована и история специально итальянского вооружения, так что и здесь пришлось пользоваться почти исключительно современным изучаемой эпохе материалом. Благодаря этому, рассмотрение каждого вида воинских упражнений в настоящем очерке естественно распадается на две части: сначала дается краткое описание оружия, употребляемого именно в данном роде, и техники упражнения, в их историческом развитии на протяжении исследуемого периода, потом — общая картина, воплощение данного рода в любой из моментом периода.

Как уже было сказано, во Франции и Германии главным видом воинских упражнений был собственно турнир. Не то в Италии. Быть может, происходило это оттого, что массовый турнир требовал (как будет показано ниже) одновременного сбора значительного числа рыцарей, действующих вместе, и это было трудно осуществимо в Италии, уже разорванной на мелкие, постоянно воюющие, буржуазные коммуны.

Быть может, объясняется это также тем, что уже нарождающийся эстетический и гуманистический дух итальянцев отвращался от этой самой грубой, неупорядоченной и самой опасной из военных забав. Как бы то ни было, в течение XIII и начала XIV [53] веков мы можем отметить довольно малое число турниров в пределах Италии. Зато процветают другие виды воинских упражнений.

II

Во-первых, — поединок, по-итальянски «джостра» (giostra). Первоначально слово это обнимало все виды единоборства, прежде всего в настоящем бою. Выезжая на битву с врагами, рыцарь выбирает противника и вызывает его на джостру, которая обычно заканчивается смертью одного из бойцов. Однако, уже в XIII веке, слово это чаще всего обозначает только игру — воинское упражнение, и в таком значении мы будем употреблять его ниже.

По всей Италии в XIII и XIV веке всякое крупное, а иногда и мелкое общественное событие, радостное известие, памятный день, празднуются джострой; мы встречаем ее в Неаполе, Болонье, Сиене, Ферраре, Парме, Венеции и других городах. Попытаемся выяснить, в чем она состоит и как происходит.

а) Джостра, как уже сказано, есть поединок (вернее, ряд поединков) один-на-однн. Единственным оружием в джостре чистого тппа служит копье, по нему она, — по-латыни, — называется «hastiludium». В течение двух рассматриваемых веков, — как в отношении оружия, так и техники, — джостра пережила заметное развитие. Основа остается неизменной: два вооруженных рыцаря несутся друг на друга, на конях, правой рукой держа копье, — задний конец [54] которого лежит, для упора, под мышкой, — левой — щит, прикрывающий грудь; и стараются при стычке либо выбить этим копьем противника из седла, либо сломить об него свое копье.

Зато развиваются вооружение и техника состязания. В XIII веке они вполне тождественны с обычным боевым. Рыцарь весь одет в кольчугу (usbergo) — рубашку, плетеную из металлических колец. Ею покрыто его тело и руки (собственно usbergo), а также и ноги (gambere). Поверх кольчуги надета легкая, развевающаяся при езде, одежда. Она ярко расписана или расшита цветами рыцаря. На голове обычный боевой шлем — круглая тяжелая металлическим коробка с прорезом для глаз. Она надета поверх особой стеганой на вате шапочки (scufia), которой смягчает давление шлема, а также поверх круглой металлической шапочки (capirone). На шлеме укреплен гребень (insegna, cimiero). — Это либо скульптурное изображение части герба или девиза его носителя (сокол, голова льва и т.п.), либо просто украшение (гирлянда, перья), либо сувенир, подаренный дамой (ее рукав, вуаль). Конь одет попоной, также расписанной цветами, а иногда и рисунком герба всадника. Оружие джостры, копье, большей частью употреблялось особое: древко его — обычное боевое древко: это длинная круглая палка; но наконечник, вместо обычного острия, представляет или металлическую трубку с плоским концом или же, чаще всего, трубку, которая кончается трехзубчатой коронкой, дающей хороший толчок, но не могущей [55] поранить. Такие особые копья, конечно, должны были быть одинаковой длины у обоих противников и часто выдавались устроителем джостры для обеспечения ее правильности и безопасности. Щит в джостре XIII века также обычный боевой: он чаще всего трехуголен, невелик и расписан цветами и гербом рыцаря.

Таким образом, кроме копья, все вооружение участника джостры XIII века было обычно-боевым, а в соответствии и этим и ее техника — крайне примитивной. Основная и главная задача — свалить противника с коня; если же это не удается, то хотя бы сломать о него свое копье. Каким ударом это делается, куда попадает копье при ударе, — не важно и не установлено. Твердо только одно правило: нельзя ранить коня, за повреждение коего виновник должен платить его стоимость собственнику.

В таком виде джостра, действительно, — военное упражнение, извлеченная из боя отдельная стычка. В ней рыцарь приучается выдерживать тяжелое вооружение, наносить удары копьем, важнейшим оружием того времени, и управлять конем, двигая его прямо на противника. В таком ее виде в джостре элемент состязания, как такового, элемент спорта еще отсутствует. Понятно, почему иногда в джострах XIII века мы не видим даже приза; кто свалил противника — тот победитель; все остальное — только полезное и красивое упражнение. Понятно также, что роль судей джостры, если такие были, — невелика. Но в течение XIV века джостра переживает заметное развитие. [56]

Во-первых, совершенно меняется боевое вооружение вообще, а стало быть, и вооружение джостры. Уже в конце XIII века стали искать средств защитить наиболее уязвимые при ударе копьем места, усилить на них кольчугу; и к середине XIV века все возрастающее применение находят особые металлические пластины (plattae), укрепляемые поверх кольчуги. Вначале они навешиваются только на груди (а для боя и на плечах); понемногу, однако, захватывают все больше места, так что кольчужное плетение остается только связью между ними. Это уже не кольчуга с металлическими добавлениями, а, наоборот, сплошной металлический панцырь (corazza) с немногими кольчужными частями. Любопытно проследить по счетной книге одного знатного итальянского рода эту эволюцию. В то время, как в 1346 году в счете стоит пара пластин (plattarum), позолоченных в середине, в 1389 в нем уже является цельный панцырь, только с кольчужными рукавами (una coiraza cum mangiis de maillia). Само собой очевидно, что в джостре такое вооружение, в ущерб своей легкости (что не так важно при получасовой продолжительности ее) обладившее большей непроницаемостью по отношению к ударам копья, получило широкое распространение. Надо думать, что именно для джостр делались особенно тяжелые, особенно перегруженные пластинами вооружения, непригодные на войне вследствие своей тяжести. Во всяком случае, несомненно, что к концу XIV века существуют уже специальные доспехи для джостры (их упоминает, например, стихотворный [57] список подарков на свадьбе дочери Галеаццо Висконти в Милане в 1360 году). Создание такого специального вооружения — первый шаг на пути к отдалению джостры от простого воинского упражнения. Заметив некоторые особенности такой дифференцировавшейся из боя стычки, начинают приспособляться к ним, начинают создавать искусственную спортивную обстановку — процесс, который находит окончательное, полное и блестящее завершение в следующем, XV веке. В соответствии с вооружением тела, и шлем приобретает особые формы. В течение XIV века старый шлем все больше выходпт из общевоенного употребления, ввиду своей тяжести и громоздкости заменяясь более легкими типами головного прикрытия (elmeto, bacinetto, celata). Шлем в точном смысле этого слова (см. выше) остается принадлежностью воинских игр и в каждой из них понемногу приобретает особый вид, для джостры приближаясь к форме, по-французски называемой «жабьей головой» (она получает окончательное завершение также только в XV веке), которая своими гладкими, почти вертикальными плоскостями отводит острие копья противника при ударе вверх и тем ослабляет удар. Щит и копье, равно как и одежда поверх оружия и украшение на шлеме, остаются в течение XIV века, приблизительно, старыми. Зато кони для джостры выбираются — а потом и воспитываются, — особые: рослые и крепкие, способные устоять при почти неизбежном столкновении с конем противника. [58]

Такое создание специального вооружения, спортивной обстановки, не могло не итти рядом с выработкой техники состязания — и, действительно, начинают различаться и классифицироваться удары, пока еще, очевидно, только в примитивной форме: чем выше удар попадает в противника, тем он лучше. Удары ниже пояса совсем запрещаются, лишая произведшего их права на приз (таким образом, удар, попадающий в шлем, оценивается выше, при одинаковом результате, чем удар в шею, последний выше, чем удар в щит и т.д.). В связи с такой оценкой ударов увеличивается роль судей: теперь из двух, одинаково сваливших противника, участников можно выбирать того, кто сделал это наилучшим ударом. Наконец, — и это окончательно создает обстановку спорта — вводится запись ударов (пока еще, вернее всего, примитивно-описательная), для которой на джостре находится специальный нотарий (Болонья 1339 г.). Он, или они, если их несколько, сидят на трибуне рядом с судьями; при каждой стычке судьи оценивают удары и передают свою оценку нотарию, который и записывает ее в особый список. Такой учет ударов, запись их, дающая возможность сравнить и объективно оценить результаты состязания, назвать победителя уже после конца состязания, mutatis mutandis, напоминает, в зародыше, наши современные спортивные игры: футбол, лаун-теннис, фехтование, с их счетом и записью очков. В связи со всем этим, в джостре XIV в. обязательно объявляется победитель или даже два победителя, получающие соответствующие призы. [59]

Бегло оглянув оружие и технику джостры в их развитии от простого воинского упражнения к чистому спорту, развитии, только начинающемся в XIV веке, бросим теперь взгляд на самый процесс ее, на ее живое воплощение на улицах итальянского города.

6) Как и всякая другая воинская игра, джостра могла быть устроена с различным размахом: от мелкого, чисто семейного празднества, где в течение нескольких часов состязалось несколько рыцарей, до грандиозного национального праздника со многими участниками, длящегося несколько дней. Само собой ясно, что в первом случае она происходила гораздо проще, без особых приготовлений, в других же, еще задолго до начала состязания, устроитель его рассылал по всем окрестным, а иногда и многим далеким местностям приглашения, написанные на простом итальянском языке, понятном рыцарям, людям меча, а не латинской книги; приглашения эти вызывали всех жаждущих славы явиться к определенному сроку в соответствующем вооружении.

К назначенному дню собиралось большее или меньшее число (однако, для джостры вряд ли более 50-ти человек) приглашенных, не только из Италии, но часто и из других стран, даже из Англии. К этому дню устроитель джостры должен был озаботиться подготовкой всего необходимого.

Прежде всего надо было подготовить место для состязания. Выбиралась обычно самая большая площадь города: в Венеции, конечно, площадь св. Марка, во Флоренции — площадь св. Креста (Santa Croce), в [60] Болонье — главная коммунальная площадь и т.д. Середина площади, на пространстве большем в длину, чем в ширину, отделяется двойной оградой: внутренней, деревянной, и внешней, из натянутых на столбики веревок, чтобы сдерживать напирающую со всех сторон толпу. По длинной стороне отгороженного поля (иногда и с нескольких сторон) устраиваются обычно трибуны: большие деревянные помосты с ложами для судей, для дам и более важных зрителей. Ложи разукрашиваются богатыми шелковыми тканями для защиты нежных лиц зрительниц от палящих лучей итальянского солнца.

В то же время и участники готовятся к достойному появлению на состязании. Достают — как ввиду торжественности случая, так и ради безопасности, — лучшее, «испытанное» вооружение, называемое так потому, что после изготовления оно подвергалось особенным испытаниям на крепость (кольчугу кололи, шлем рубили), за что оружейный мастер получал добавочную плату. Вооружение это начищалось до блеска: «белая кольчуга» (bianco usbergo) — постоянный его эпитет. Устраиваются неоднократные пробы оружия, копий и собственных сил.

Наконец, наступает долгожданный день. Уже с утра площадь переполнена народом: «Внизу (так рассказывает в одном из своих «старческих» писем — «Senilia» — Петрарка, о Венецианской джостре 1364 г., справлявшейся по случаю взятия острова Крита) нет свободного местечка, так что, как говорится, и зерну негде упасть: огромная площадь, самый храм (св. [61] Марка), башни, крыши, портики, окна не только полны, но переполнены и набиты; невероятное множество народа скрывает лицо земли, и радостное, многочисленное население города, разлившись вокруг по улицам, еще увеличивает веселье». К полудню когда почетные зрители и судьи уже занимали места в ложах и на трибунах, — наконец появляются сами участники состязания. Вооруженные с ног до головы сверкающими на солнце, начищенными доспехами, одетые в блестящие, развевающиеся ткани, въезжают они на своих, не менее разукрашенных конях; костюмы рыцарей при этом иногда поражают своим веселящим глаз разнообразием, иногда же, наоборот, по уговору, они все одеты одинаково. Приветствуемые одобрительными криками толпы, встречаемые взглядами дам, участники вступают на поле и устанавливаются там, — если их много, — разделяясь на две партии. По полю разъезжает пока только главный распорядитель джостры, роскошно одетый, по не вооруженный. Это или сам устроитель или же особо приглашенный инструктор-специалист. Все поле оцеплено вокруг стоящими в промежутке между двумя барьерами кастальдами — стражами (castaldi), обязанность которых следить за порядком и особенно, наблюдать, как бы кто-нибудь из невооруженных не бросился в пылу битвы на поле.

Наконец, устроитель или судьи дают знак, и на противоположные, узкие концы поля выезжают два рыцаря (если предварительно участники разделены на партии, то из разных партий). Крепко [62] упираясь в стремена, слегка наклонившись в седле, распустив поводья, несутся они по трубному знаку, под крики зрителей, навстречу друг другу. Правой рукой держат они, как можно крепче, копье, левой придерживают защищающий грудь щит; острие копья направлено в левую сторону груди противника. Наконец, происходит стычка: «Иногда (говорит один неаполитанский хроникер) попадают они оба своими направленными вперед копьями в голову противника, защищенную шлемом, и поражают друг друга одноврсменно, срывая шлемы. Иногда один выходит из стычки неприкосновенным. Но чаще ни один не остается невредимым. Нередко кони сталкиваются грудью, и всадники вылетают из седла». Такая стычка производится либо одни раз, либо, в случае, если оба рыцаря усидели, несколько раз. После установленного числа стычек участники отъезжают, уступая место следующей паре. Опять трубят трубы, давая знак к началу, опять мчатся кони и направляются копья, опять звон и ярость стычки. Так продолжается до вечера, а нередко и следующий и еще несколько дней (обычно 3-4). Стычка следует за стычкой. «Здесь гудят шлемы от страшных ударов, разлетаются осколки с силой разбиваемых копий, падают части кольчужного плетения и куски щитов, здесь разрываются завязки у шлемов, и шлемы сваливаются с голов; наконец, кони, грызущие золотые удила, столкнувшись лбами и грудь с грудью, падают на земь» (Неаполь 1296 г.). Стычки сменяют друг друга в разном порядке, но в общем можно отметить [63] две системы. Одна, когда все участники разделены на две части: тогда, в известной последовательности, выезжает по одному участнику от каждой, и сражаются друг с другом: в таком случае, иногда победители называются для каждой стороны отдельно. Другая система: когда известная группа (обычно около десятка, а иногда и много меньше) вызывает всех остальных, желающих сразиться с ней (во Франции такая джостра называется «pas d'armes»). Система эта, повторяя формы знаменитых средневековых вызовов рыцарей — искателей приключений, иногда прямо инсценируя их (позднее вызывающие называются «хранителями поля» — mantenitori; все же принимающие бой — «искателями приключений» — aventurieri) — давала большой простор для любопытных случайностей. В ней зрителям известны имена только вызывающих, прочие могут оставаться анонимами, неузнаваемыми под тяжелыми шлемами и фантастическими девизами. Здесь могло произойти то, о чем рассказывает один болонский хронист: как в 1339 году «на коммунальной площади Болоньи устроена была прекрасная джостра, и 9 вызвавших выдерживали сражение с желающими в течение целого дня (а было их трое рыцарей и шесть оруженосцев), и все они были одеты в белое. И Иоанн де Пеполи, сын господина Таддео (властителя города), тайно вооружившись, приехал на джостру. Но господин Таддео узнал об этом и приказал прекратить джостру. Однако, его так упрашивали, что джостра была продолжена». [64]

По окончании всех стычек, когда все участники испробовали свои силы, если приза нет, они разъезжаются по домам, одни удовлетворенные тем, что показали свою силу и умение владеть оружием, другие недовольные, потому что испробовали, «тверда или мягка земля» на поле состязания. Если же приз назначен — обыкновенно это какая-нибудь драгоценная часть вооружения или одежды: золотая корона, дорогой пояс, жемчужные подвязки и т.п., — то он при одобрительных, а иногда неодобрительных, переходящих в перебранку и драку криках зрителей передастся победителю, и празднество окончено. Обычно призов назначается два: для первого, лучшего, и для второго в состязаниях.

По своему социальному составу итальянские джостры, как впрочем и другие роды итальянских воинских игр, далеко не были столь замкнуто-аристократическими, как в других странах. Здесь в городах, главных устроителях их, уже с XIII века, видную роль играют богатые горожане — купцы; дворянство, да и само рыцарское достоинство, все больше теряют свое значение, благодаря чему воинские упражнения не имеют здесь характера особых, кастовых развлечений. Они здесь более или менее доступны всякому, кто может достать (довольно, правда, дорогое) вооружение и коня для джостры. Так, не говоря уже о богатых горожанах — купцах, несомненно участвуют в джострах и более мелкие, иногда и ремесленники; во всяком случае позже, в XV веке, их участие не только несомненно, но ремесленниками и для ремесленников [65] в эту эпоху устраиваются и специальные джостры.

Несмотря на все принимавшиеся предосторожности, джостра была довольно опасным упражнением. Петрарка пишет, что в ней «красота зрелища равняется опасности его». — Опицо д'Эсте (властитель Феррары) потерял в джостре, «которую он устраивал в честь одной бабенки» (mulierculae, как говорит выразительная хроника Салимбене), один глаз «и остался кривым на всю жизнь». Однако, еще опаснее, чем джостра, развитие и оформление которой в Италии XIII—XIV веков мы сейчас рассмотрели, был другой вид воинских упражнений — турнир.

III

Турнир — сражение двумя отрядами, — как отмечено выше, мало привился в Италии; в XIII и начале XIV века мы его встречаем здесь довольно редко. Только в конце XIV века он появляется чаще (в Падуе, Милане, Флоренции). В то время, как джостра проделывала свой путь развития, органически вырастала в Италии, образуя специально итальянскую форму, турнир не получает такой, особо итальянской окраски, а, выкристаллизовавшись в другой стране, во Франции, очевидно, перенимается оттуда, как уже готовая, более или менее регламентированно-спортивная форма состязания. Упоминая турнир, итальянские источники часто так или иначе связывают его с Францией. Еще в конце XIV века прямо говорят: «турнир по французскому обычаю». [66]

а) В общем, турнир состоит в следующем: две партии вооруженных рыцарей съезжаются друг с другом и вступают в сражение мечами и палицами, нанося удары ими только сверху вниз; бьются сначала рядами, в порядке, а потом и в свалке. Цель — проявление силы, ловкости и выносливости в ужасной, почти боевой обстановке. Если джостра была извлеченной из боя и все более абстрагируемой стычкой копьем, то турнир был тем же в отношении меча и боевой палицы. Но стычка копьем и в бою обязательно-индивидуальна, в то время, как меч и палица применялись именно в общей свалке, когда копья сломаны в первой атаке: отсюда с необходимостью вытекает и массовая схватка турнира.

Итак, оружием турнира французского типа (тип германский совершенно иной и в Италии не встречается) служит меч и палица. Как в джостре копье снабжено тупым наконечником, так и здесь меч и палица приобретают особую безопасную форму: меч значительно облегчен, лезвие, как и острие его, не только не отточены, но даже имеют довольно значительную толщину. Палица же — просто восьмигранная деревянная палка. Оба эти оружия могли нанести ранения только при наличности злой воли, но удары их были довольны болезненны даже при специально-турнирном вооружении. Вооружение это было, как и джостровое, в основе боевым, приспособленным к специальным требованиям турнира. Здесь наиболее уязвимыми местами были плечи, руки и верхняя часть головы. Поэтому турнирный доспех, каким мы [67] его застаем к Италии конца XIV (или начала XV) века, как раз усиливает, делает более выносливыми эти места: подкладкой ли (под входящий уже в употребление панцырь) особых тюфячков, или же металлическими усилениями (накладками, утолщениями). Шлем также принимает (окончательно, впрочем, только в XV веке) особую форму: он кругл, особенно толст сверху, куда падает большая часть ударов, и на лице имеет решетку из толстых металлических прутьев, так как ударам спереди сражающийся не должен был подвергаться. Щит в турнире, очевидно, большей частью, не употреблялся. Конь и его одеяние — обычно-боевого типа. Техника турнира сама по себе не могла подвергаться беспрерывным усовершенствованиям, как техника джостры (и в этом, может быть, одна из причин его слабого распространения в Италии); в беспорядке, пыли и сутолке свалки нельзя было ни установить, ни различить никакой классификации ударов: отвлеченная, спортивная обстановка здесь невозможна. Однако, некоторые абстрагирующие правила турнирной техники в конце XIV века существуют, впрочем, совершенно не развиваясь дальше. Это, во-первых, запрещение наносить всякий другой удар (как мечом, так и палицей), кроме секущего удара сверху вниз. Во-вторых, даже и этот удар разрешается наносить только притуплённым лезвием, а отнюдь не плашмя; решительному запрету подвергались удары в горизонтальном направлении и уколы острием меча. Понятно, что удары дозволенного типа как раз падали на специально защищенные [68] турнирным доспехом части тела: плечи, руки и верх головы.

б) Самый процесс турнира во многом тот же, что и при джостре: те же приглашения, то же поле, — только значительно большее и, главное, более широкое, — те же трибуны и ложи. В самый день празднества та же любопытная, все заливающая толпа зрителей. Въезд участников, — конечно, вооруженных с ног до головы и роскошно одетых, число которых всегда значительно больше числа участников джостры (иногда доходит до 400), — происходит обязательно по партиям; впереди капитан-предводитель каждого отряда и его знамя. Достаточно показавшись зрителям, оба отряда, выстраиваются по узким краям поля. Подан знак и вот оба ряда, тяжелым, сначала медленным, потом все ускоряющимся шагом своих коней, потрясающим всю площадь, съезжаются навстречу друг другу. Первые стычки происходят один-на-один и в некотором порядке: капитаны, повторяя приемы боевой тактики, ведут атаку то сомкнутым, то рассыпным строем; понемногу, однако, все спутывается, и только сигнал к концу прекращает всеобщую свалку, тонущую для глаз в пыли, для уха в страшном шуме одновременно звучащего оружия. Турнир продолжается обыкновенно добрую часть дня, иногда с одним или двумя перерывами для отдыха. После сигнала к концу стороны разъезжаются. Если это входит в заранее оглашенные условия, то объявляются победители, обнаружившие наибольшую ярость и выносливость в бою, и раздаются призы, если опять таки они назначены. [69]

Как уже сказано, турниры еще более опасны, чем джостры. Столь кровавое их воплощение (турнир настоящим острым оружием в Неаполе), какое вызвало ужас и отвращение в чувствительном Петрарке, скорее является исключением. Но, во всяком случае, несомненно, что в духоте, пыли и свалке турнира легко было, если не совсем задохнуться или быть задавленным, то получить значительные повреждения. Возможно, что и в этом была одна из причин, почему именно рассмотренный сейчас вид воинских упражнений — турнир — играл в Италии значительно меньшую роль, чем в других европейских странах, где он обычно стоит на первом месте.

И джостра и турнир, как благодаря своей опасности, так и благодаря большим, связанным с ними расходами (на устройство, вооружение, костюмы, призы и т.п.) нередко вызывали запреты и порицания церковных и светских властей: ряд соборов не разрешает «истинным христианам участвовать в них», запрещая «хоронить погибших в освященной земле». Правда, на церковные громы обращали весьма мало внимания. Но, с другой стороны, и государям не всегда было на руку устройство воинских игр, помимо прочих неудобств, грозивших перейти в ссору, а иногда и в войну между участниками. Так мы видим, что сам Карл I Анжуйский (король Неаполитанский), великий любитель всякого рода воинских забав, в 1278 году запрещает устройство турниров и джостр в свое отсутствие и грозит ослушникам строгими карами. Да и буржуазно-цеховые правительства [70] городских коммун, в теории, с неодобрением смотрели на эти дорогие, несолидные и беспокойные игры. Относящийся к XIII веку стихотворный трактат (Орфино да Лоди), «О власти и мудрости правителя города», «De regimine et sapientia polestatis» открыто высказывается против этих «вредных» и «диких» развлечений, считая, что «недурно было бы уничтожить эти пустые игры». Однако, несмотря на все, и турнир, и, особенно, джостра продолжают существовать еще в продолжение двух веков после интересующего нас сейчас периода.

IV

Противоположностью этим двум видам, вполне (или почти) безопасным, является третий вид воинских упражнений, особенно привившийся (может быть, именно поэтому) в Италии. Уже Петрарка, сравнивая его с джострой (где «красота равняется опасности») пишет, что в нем «изящество (elegantia) зрелища весьма велико, опасность — весьма мала». Вид этот первоначально встречающийся (правда, довольно редко) и в других странах, носит название «багордо» (bagordo), впоследствии же, получая все более специальное итальянское обличне, он будет называться прости "оружейной игрой» (armeggiare). Мы встречаем его в точение XIII и XIV веков крайне часто (в Венеции, Неаполе, Вероне, Падуе, Болонье, Павии, Кремоне).

а) Главной особенностью этого упражнения является отсутствие борьбы. Участники проделывают [71] разные кавалерийские эволюции, показывают свое умение владеть оружием, но элемент состязания двух сторон отсутствует: все проделывается одной группой всадников. Первоначальная форма багордо крайне неопределенна: самые разнообразные кавалерийские воинские эволюции проделываются целыми отрядами воинов в боевом вооружении: они то мчатся парами, то перестраиваются по-трое, или вдруг оборачиваются и несутся в противоположную сторону, и т.п. В таком виде это скорее маневры, чем воинская игра. Однако, упражнение это, кроме своей безопасности, имело большое преимущество: свою подвижность. Турнир и джостра должны были обязательно происходить на определенном месте, заранее приготовленном и устроенном, багордо же мог производиться, и обычно производился, на ходу. Отсюда его громадное удобство и широкое применение при разных встречах, проводах и тому подобных торжественных случаях, когда группа участников багордо, гарцуя перед двигающимся кортежем, проделывает свои эволюции. С другой стороны, вследствие своей меньшей опасности, багордо доступен менее подготовленным участникам. Действительно, в то время, как рыцари устраивают джостру и турнир, ремесленные цехи в честь того же события организуют багордо (например, в Падуе в 1397 г.) В силу этих особенностей, будущее багордо было обеспечено, и в XIV веке мы встречаем его значительно реформированным.

В то время как первоначальный багордо был близок к турниру (массовые эволюции), новый, [72] вырабатывающийся на итальянской почве, есть разновидность джостры. Это, впрочем, вполне понятно, принимая во внимание преобладающее для Италии значение джостры.

Оружием в багордо (как и в джостре) в XIV веке остается исключительно копье, но копье особенное, чрезвычайно легкое и, обычно, совсем без наконечника, т.е. просто легкая палка. Именно такое копье называется (в раннем итальянском эпосе) просто «багордо», т.е. так же, как и сама игра. Кроме такого копья, вооружение участника составляет небольшой легкий щит; в остальном, он не вооружен и только как можно роскошнее одет. В приближении к технике джостры, вырабатывается и техника багордо этого типа. Участники выезжают по одиночке, должны промчаться на своем коне легко и по прямой линии, и в определенный момент сломать свое легкое копье о землю, растущее на пути дерево или вообще какой-нибудь твердо стоящий предмет (позже, на улицах Флоренции обыкновенно об окно возлюбленной). При этом багордо тем труднее, тем более приобретает характер состязания, чем толще и крепче копье.

Организация багордо бывает самой разнообразной: в особо торжественных случаях он происходит в обстановке джостры, а часто и на самом ее месте (только накануне или на следующий день). На том же поле, перед глазами той же публики, вылетают один за другим блестящие всадники. Как можно больше закрывшись легким щитом, почти касаясь земли [73] опущенным острием копья, несутся они на конях, так что «кажется, не люди мчатся это, а летят ангелы» (говорит со своей обычной восторженностью Петрарка). Блистают на солнце драгоценные парчевые одежды всадников и коней, развеваются их наброшенные на правое плечо короткие, разноцветные, украшенные драгоценностями плащи, порхают по ветру длинные волосы, схваченные только золотым обручем или вуалью — подарком возлюбленной. Летят обломки копий. И как только один кончает свой пробег, сейчас же выезжает другой участник, так что в конце дня кажется, что непрерывно мчится один рыцарь. Так, заменяя азарт состязания джостры любованием красотой одежд, изяществом и умением держать себя на коне, слегка приправленным и воинской ловкостью (так как сломать копье не всегда легко), участники продолжали багордо иногда в течение нескольких дней. Конечно, когда багордо организуется в пути, при торжественной встрече, вокруг своего или вражеского, захваченного в победоносной битве, кароччио (колесница знамени), на льду замерзшей из-за исключительных холодов реки, — оно происходит проще. Но сущность совершенно та же: так же один за другим летят на конях всадники, стараясь сломать более или менее толстое копье о твердый предмет или о землю.

Несомненной разновидностью багордо итальянского типа должно считаться особое упражнение, встречающееся и в других странах — «Квинтана» (quintana). В нем, так же как в багордо, невооруженный [74] рыцарь, мчась на коне, должен сломить такое же копье о специальное чучело воина, установленное (для XIII и XIV века безусловно неподвижно) на особой подставке. Это чучело само также называется «квинтана». Разновидностью багордо является и, очевидно, национально-римская (значительно позже распространяющаяся по всей Италии, а потом и Европе) игра — «Кольцо» (corso all’anello), когда также стараются сломать копье в небольшом кольце, подвешенном особым способом на пути. Разбор отдельных, часто любопытных деталей этих упражнении занял бы слишком много места.¹⁾ Необходимо, однако, упомянуть одно.

В упражнениях типа багордо неизбежно заключена опасность превращения воинского состязания или и демонстрацию мод или в маскарад, — опасность становящаяся реальной во всех воинских играх в XV веке и вполне осуществляющаяся в XVI. Ярким (и притом весьма ранним) примером такого маскарадного уклона является багордо в Реджо в 1287 году, где участники были переодеты женщинами, причем для большего эффекта нацепили на лица выбеленные маски.

В заключение необходимо напомнить, что, разумеется, нередко воинские игры не проходили так мирно и в полной декоративном порядке, как рисуют их нам панегирические хроники и описания: [75] случались и печальные и смешные неожиданности. Хотя бы краткое упоминание о них особенно способно дать почувствовать живую реальность этих давно умерших игр. Здесь появится на торжественной джостре семидесятилетний шерстобит, восседая на кляче, которую ему одолжили в соседней красильне, и которой местные шутники воткнули репейник под хвост, так что она, при хохоте всей округи, лихо увозит своего рыцаря, растерявшего вооружение и последнее присутствие духа, в конюшню. Там произойдет перебранка, как, например, в Сиене в 1238 году, когда на турнире некто Адота Каначчи полез на поле состязания невооруженный, в одном плаще, и когда на увещания и уговоры кастальда, доказывавшего, что правителем города запрещено присутствие на поле невооруженных, и что он, кастальд, специально приставлен, дабы следить за исполнением сего запрещения, — названный Адота отвечал: «Иди к чорту! Ну, и хороши же у нас правители!» За каковую бунтарскую выходку и был, впрочем, после приговорен к изрядному штрафу.

Мы обозрели в общих чертах все три главнейших вида итальянских воинских упражнений XIII и XIV века: азартное состязание джостры, в беспрерывном развитии стремящееся к твердым спортивным формам, торжественную сложность турнира, перенимаемого в XIV веке из Франции, и, наконец, пестроту и безопасную шумливость багордо, — все игры, бывшие когда то не менее реальной действительностью, чем для нас теперь футбол, теннис, бокс, или скачки, [76] рождавшие вокруг себя тысячи человеческих вожделений, рои часто обманываемых надежд, взрывы смеха, вспышки негодования и море взглядов живущей на несколько часов одной душой, смотрящей тысячами глаз толпы. [77]

¹⁾ Они будут подробно рассмотрены в исследовании автора настоящего очерка «История турнира в Италии».