Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Средние века, № 1, 1942.
[66] — начало страницы.
Постраничная нумерация сносок заменена сквозной.
OCR Bewerr.

[66]

Ф. Я. Полянский.
Манориальные источники средств производства в хозяйстве Глостерского аббатства

Важной хозяйственной проблемой манора на всех этапах его развития были средства производства. В истории маноров Глостерского аббатства, как и других центров крепостного хозяйства, решение этого вопроса было достигнуто в итоге вековой борьбы аббатства за землю, мельницы, лес, соль. Однако эти материальные приобретения не могли удовлетворить всех требований аббатства. Весьма интересным является вопрос о том, как повседневно маноры пользовались и своими богатствами и своим господством над эксплоатируемым крестьянством для разрешения актуальной проблемы средств производства.

Это решение достигалось на натурально-крепостнической основе. Аграризм манориального производства значительно облегчал решение этой проблемы, так как земля, будучи важнейшим элементом средств производства, не требовала периодического ремонта и возмещения ее частей, а удобрения получались повседневно и систематически как побочный продукт домениального производства. Потери плодородия почвы компенсировались продуктами жизнедеятельности органических форм домениального хозяйства. Живой инвентарь домена возобновлялся естественным путем, обеспечивая манор нужным количеством волов, лошадей, свиней, коров и овец. Необходимая для них трава естественно и неизменно, каждый год к определенному сроку, вырастала на отведенных ей местах, а нужное количество зерна (овес) порождалось самим движением земледельческого производства, не требуя специальных мероприятий манориальной администрации. Даже семена, являясь элементом средств производства совершенно исключительного значения, автоматически доставлялись в домениальный амбар обычным для домашнего производства путем. Для крыш ежегодно росла солома, а доски и бревна для барского двора, сарая или амбара неустанно готовила соседняя роща и систематически оказывалась добычей монастырских лесорубов. Важная в хозяйстве вода всегда имелась под рукой, и ее запасы были неисчерпаемы. Даже изгороди росли сами и исправно охраняли имущество св. Петра. Привезенное без каких-либо затруднений из монастырского леса дерево без особых затруднений превращалось в грабли, вилы, косовища, колеса, телеги, оглобли, дровни, цепы, ведра, бочки, колья, метлы и т. д. Наконец, целый ряд других элементов производства, функционирующих в качестве орудий труда или его предмета, манор получал за счет имеющихся у него производственных возможностей — домашним способом. Аграризм манориальной экономики и делал возможным натурально-хозяйственное решение проблемы средств домениального производства, превращая незатейливое хозяйство домена в источник самых разнообразных средств производства. Организуя барщинную эксплоатацию крестьянства, маноры использовали практически эти [67] возможности. Об этом идет речь, когда описи маноров интересующего нас аббатства обязывают виллана возить навоз или ездить в лес за дровами и другими лесоматериалами, обрабатывать горную смолу (calcare bitumina) и т. д.¹⁾

Однако, на ряду с ресурсами самого домена, не менее важным источником средств производства для него являлись зависимые крестьянские хозяйства. На все важнейшие барщинные работы виллан являлся со своим живым и мертвым инвентарем: на пашню — с плугом и соответствующим количеством волов, на покос — с косой, на сеноуборку — с граблями, на жатву — с нужным орудием труда, на возку сена или снопов — с телегой, на копку канав — с лопатой, на рубку леса — с топором и т. д. Эксплоатируемый приносил с собой орудие своей эксплоатации, и манориальная администрация зорко следила за тем, чтобы виллан не был лишен этого важного для аббатства технического оснащения. Поэтому в описях мы имеем серию предписаний, обязывающих вилланов являться на возку сена с повозкой (unica carea) или телегой с половиной тягла (cum dimidio carro),²⁾ «возить господский хлеб с телегой или повозкой»,³⁾ ездить по приказанию белифа в назначенное место с господским грузом, но «за собственный счет с двумя людьми и двумя лошадьми и собственной повозкой»,⁴⁾ «возить господский хлеб на собственной повозке, с одной лошадью и одним работником»,⁵⁾ «с телегой, двумя работниками и двумя лошадьми»,⁶⁾ просто «с телегой»⁷⁾ и т. д. Все эти предписания требуют от крепостных явки на отработку барщин в полном техническом вооружении и предусматривают всестороннее использование имеющихся у них средств производства. С другой стороны, описи всех маноров полны грозных предписаний крепостным — не продавать без специального разрешения своих волов и лошадей, поддерживать имеющийся у них живой и мертвый инвентарь в годном для работы и для его утилизации на домене состоянии. По этому поводу в описях обычно говорится, что виллан «не может продать вола без разрешения», а «если продаст лошадь внутри манора, продавец и покупатель платят 4 денария»;⁸⁾ «и не может продать вола или лошадь без разрешения господина», а если продаст коня или какую-либо другую рабочую скотину, «платит пошлину в 4 денария»;⁹⁾ в качестве пошлины «покупатель и продавец платят за подкованную лошадь 4 денария, а жеребенка не подкованного и не объезженного — 2 денария»;¹⁰⁾ «не может продать без разрешения господина ни лошадь, ни вола и, если продаст лошадь в маноре, платит 2 денария и покупатель столько же (sirniliter);¹¹⁾ «и если продаст вола, платит пошлину в 2 денария» и «не может... продать вола»;¹²⁾ «не может продать без разрешения господина ни лошадь, ни вола и, если продаст внутри манора, платит пошлину за лошадь [68] 1 денарий и за вола 1 обол».¹³⁾ Затем, «не может продать без разрешения ни лошади, ни вола. И если купит или продаст внутри манора (Infra manerium), платит пошлину за лошадь 1 денарий и за вола 1 обол, и покупатель также, если будет жителем манора (— de manerio);¹⁴⁾ «не может продать без разрешения ни лошадь, ни вола и, если продаст лошадь или вола или купит внутри манора, — платит пошлину (ad tonnutum) в 1 денарий»;¹⁵⁾ «не может... продать лошадь или вола без разрешения и пошлины».¹⁶⁾ Иногда о пошлине не говорится, и указывается только, что виллан «не может продать без разрешения ни лошадь, ни вола»;¹⁷⁾ или: «и не может продать без разрешения ни лошадь, ни корову. И покупатель и продавец, зависимые от манора (infra manerium), платят пошлину за лошадь 4 денария».¹⁸⁾

Эти предписания необычайно показательны для крепостнической борьбы домена за обеспечение себя крестьянскими средствами производства. Конечно, в них проявляется и чисто фискальный интерес, но к фискальным задачам нельзя сводить все их содержание. Если бы отмечаемая описью пошлина имела только фискальное значение, странным было бы неиспользование монастырскими крепостниками возможностей расширения поборов, распространения их на случаи продажи коров, овец, хлеба, а не только лошадей и волов. Дело объясняется просто тем, что собираемая при этом пошлина не только пополняла казну аббата, но являлась вместе с тем штрафом, карающим вилланов, нарушающих систему обеспечения домена средствами производства и вообще уменьшающих их размеры, если лошади или волы вилланов уходили за пределы манора. Чтобы не случилось последнего, существовал запрет лорда. Если же виллан намеревался продать своего коня соседу, у господина не было оснований категорически противиться этому, тем более, что в его руках оказывался повод для еще одного побора, с обоих участников сделки — продавца и покупателя.

Таким образом, эта фискальная и одновременно карательная штрафная пошлина имела вполне определенные экономические функции в борьбе манора за натурально-крепостническое разрешение проблемы средств производства.

Тем более правомерна аналогичная интерпретация самого запрета вилланам продавать лошадей и волов без специального разрешения своих господ. Нелепо было бы видеть в этом заурядное проявление общих прав лорда на имущество крепостных, так как эти права распространялись и на вилланских овец, коров, хлеб, а, между тем, запрет продажи касался только лошадей и волов. Откуда у служителей св. Петра именно к волам такой большой интерес? Все объясняется огромным значением волов в системе производства маноров, поэтому и запрещалась их продажа, особенно за околицу манора. Вряд ли случайно описи говорят о необходимости уплаты пошлины, если продавец и покупатель — люди данного манора, и не упоминают о ней, если лошадь или вол продавались жителям других маноров, зависящих от других лордов. Видимо, описи считали случаи последнего рода редкостью или вообще практически невозможными, так как трудно допустить, чтобы аббат упустил столь удобный случай очистить карман виллана (при продаже последним вола или лошади за пределы манора), хотя покупатель при этом оказывался недосягаемым для него. [69]

Что отмечаемые запреты, засвидетельствованные описями, являлись нормой хозяйственной политики манора, об этом можно судить на основании инструкции Глостерского аббатства по управлению поместьями, в которой также говорится, что «никому не позволяется продавать коня или вола или теленка без разрешения».¹⁹⁾ Кроме того, в ней указывается, что «обычникам воспрещается продажа мергеля и других видов удобрений без разрешения».²⁰⁾ И им «не разрешается меняться землями, лугами или другими держаниями без разрешения и иначе как в курии!»²¹⁾ Таким образом, крепостнический произвол предписывал виллану иметь достаточное количество земли и удобрений для того, чтобы, опираясь на минимально прочное собственное хозяйство, он оказался полноценным барщинником, способным явиться на домен с нужным набором средств производства. Монастырские крепостники беспокоились не только о «душе» и волах виллана, но также и о том, чтобы у него имелись удобрения и достаточный надел. Именно, это обстоятельство дало повод некоторым историкам и, в частности, академику Петрушевскому писать о добрососедских отношениях английских лордов со своими крестьянами.

Характерно, что инструкция запрещает продажу не всякой лошади, а мерина (equum mascullum) и тем самым дает основание делать вывод, что манориальная администрация не возражала против продажи вилланом имеющейся у него кобылы, поскольку ее слабосилие и периодическая жеребость (обогащающая жеребенком виллана, а не лорда) мешали интенсивной эксплоатации доменом виллана и использованию его средств производства. В Рамзейском картулярии такой вывод находит много подтверждений.²²⁾

Однако классовая природа этой подозрительной заботы крепостников об исправном состоянии живого и мертвого инвентаря вилланов становится особенно ясной при учете того обстоятельства, что фактически она дополнялась систематической конфискацией у вилланов рабочего скота. Последняя осуществлялась под именем так называемого гериета, означавшего право аббата на лучшую голову скота из стада умершего виллана. Это право описи обычно формулируют так: «И если умрет, господин получит его лучшее животное в качестве господина и другое лучшее животное именем ректора (nomine rectoris)»;²³⁾ «и когда умрет женатый человек (maritus), семья отдает господину свое лучшее животное в уплату гериета и по смерти вдовы — также»;²⁴⁾ «и дает гериет» («et dabit herietum»);²⁵⁾ «и когда умрет, господин получит его лучшее животное под именем гериета, и после смерти вдовы — [70] также»;²⁶⁾ в случае смерти виллана «господин получит пару его лучших животных, т. е. одно из них в качестве лорда и другое — именем ректора»;²⁷⁾ «и если названный Адам умрет, господин получит его лучшее животное под именем гериета»;²⁸⁾ «и когда умрет, господин получит его лучшее животное под именем гериета. Таким же образом господин получит гериет со вдовы, если она умрет, владея названной землей»;²⁹⁾ «и после его смерти господин получит лучшее животное под именем гериета (nomine herieti), а со вдовы также, когда она умрет. И вдова его не может выйти замуж без разрешения господина».³⁰⁾ Такие периодические конфискации крестьянского скота распространялись и на держателей долей виргаты, например четвертой ее части,³¹⁾ и предпринимались в такой момент, когда сила сопротивления крестьянской семьи, подавленной семейным горем, оказывалась наименьшей, особенно в том случае, если наследниками умершего виллана оставались малолетние дети или вместе с ними его беспомощная жена. Последнее тем более верно, что манориальный приказчик являлся за скотом покойника от имени аббата, находящегося под покровительством самого апостола Петра, и зависящей от аббата церкви, священнику которой предстоит молиться богу за грехи покойника, а этих грехов могло быть не мало. Само собой разумеется, что требование выдачи лучшей головы вилланского скота не оставалось пустой фразой и исполнительный приказчик забирал со двора злосчастных наследников лошадь или вола, т. е. наиболее важное для манориального производства животное, пополняя живой инвентарь домена. Подобное пополнение имело вполне определенное экономическое значение, которое нельзя преуменьшать. В самом деле, если допустить, что муж и жена обычно умирали ранее истечения 30 лет совместной жизни, то манор с них получал, согласно прав аббата и священника, 4 волов или лошадей. Следовательно, даже при наличии у манора только 30 вилланов в его распоряжение ежегодно поступало таким путем две пары работоспособных волов, которых, вероятно, вполне было достаточно для нормальной амортизации домениального тягла в 30-40 волов. С этой точки зрения показательно предписание, запрещающее вдове выходить замуж без разрешения господина, так как ее свадьба могла лишить домен ожидаемого после вдовьей смерти вола и внести нежелательные для господских интересов изменения в распределение держаний.

Таким образом, совершенно очевидно крепостническое назначение гериета как системы периодической конфискации вилланского скота для обеспечения домена средствами производства. Этому вовсе не мешала его историческая давность и возможная связь с древней [71] традицией, восходящей к англо-саксонским временам, согласно которой лорд имел право на обратное получение военного снаряжения, выданного зависимому от него лицу, поскольку смерть последнего делала невозможным его использование (саксонский here geat), или авансированных ему средств производства,³²⁾ прежде всего — скота. Во всяком случае, виллан XIII в. не получал от своих господ ни средств производства, ни коня или вооружения и возвращать ему было нечего. Поэтому реальное значение гериета состояло в конфискации вилланского скота для нужд домена, и вопреки Метланду, Виноградову и другим историкам его нельзя рассматривать лишь как простое «отражение того факта или предположения, что землевладелец снабдил крестьянина движимостью или рабочим инвентарем».³³⁾ Отрицать производственные функции гериета, ссылаясь на его древнее происхождение и связь с традициями далекого прошлого, значит игнорировать значение производственных отношений феодальной эпохи и социальную природу характерных для нее явлений.

Следовательно, решая проблему средств производства на натурально-крепостнической основе, манор сочетал серию мероприятий, предписывавших сохранение вилланом имевшихся у него средств производства с практикой систематической конфискации этих последних. То и другое служило делу крепостной эксплоатации крестьянства, а противоречивость тенденций хозяйственной политики манора выражала собою противоречивость самого отношения феодальной эксплоатации, предполагавшего у виллана производственную самодостаточность и в то же время, низводившего его до положения эксплоатируемого крепостного.

Крупным резервом домениальных средств производства являлись продуктовые платежи эксплоатируемого крестьянства. Например, маноры получали в качестве продуктовых поборов большое количество овса, обеспечивавшего господское скотоводство и птицеводство. Об этом свидетельствует и пример маноров Рамзейского аббатства, где вилланы ежегодно платили (наряду с солодом) определенное количество кормового овса (fodde corn).³⁴⁾ [72]

В форме продуктовых платежей домены получали от вилланов и более ценные вещи, чем корм для скота. Так, в описях часто встречаются следующие предписания виллану: «и доставляет 3 бушеля пшеницы из собственных семян (de semine suo proprio) для обсеменения того акра»,³⁵⁾ который он обязан вспахать в счет помочей, и «сверх того должен вспахать пол-акра и его засеять собственными семенами (de proprio semine), именно 1 1/2 бушелями хорошей и отборной (bont et electi) пшеницы; пахота оценивается в 3 денария, семена не оценены»;³⁶⁾ «...и пашет пол-акра и засевает его хорошей и отборной пшеницей, и оценивается эта работа, кроме семян, в 3 денария»;³⁷⁾ «и доставляет на посев 3 бушеля хорошей и отборной пшеницы».³⁸⁾ Эта повинность распространялась и на вилланов полувиргатариев, о представителе которых также говорится: «и доставляет (inveniet) 1 1/2 бушеля хорошей и отборной пшеницы на посев»,³⁹⁾ хотя с них требовалось в два раза меньше, чем с виргатариев того же манора. Следовательно, даже столь важный элемент производства, как семена, маноры частично получали за счет вилланов путем сбора самых обычных для феодальной эпохи продуктовых платежей. Наличие среди последних семян не было случайностью, а являлось результатом вполне определенной политики манора по обеспечению себя средствами производства на натурально-крепостнической основе; это доказывается требованием администрации домена, чтобы доставляемое вилланами зерно было отборное. Обор семян имел особое производственное значение, и поэтому зерно должно было отвечать известным техническим нормам. Если столь ответственное дело, как обеспечение домениального производства семенами, манориальная администрация переносила в сферу крестьянского хозяйства, перекладывала на плечи крепостных, то это показывает, какое огромное значение имело крепостничество в экономике манора. Необходимо отметить, что такого рода семенные поборы практиковались и манорами других районов средневековой Англии.⁴⁰⁾

Больше того, с вилланов требовали сошники для плугов домена; в некоторых описях прямо говорится об этом. «Wilhelm Pippe держит некий луг, называющийся Cornham и посему ежегодно платит 3 сошника ценою в 2 солида к рождеству св. Иоанна Крестителя. Вильгельм в le Hale держит пол-акра луга и посему платит ежегодно к празднику св. Иоанна Крестителя 1 сошник (vomerem) ценой в 8 денариев».⁴¹⁾ Наряду с этими другой свободный держатель полувиргаты, кроме нее, еще «держит некую частицу луга (quamdam particulam), называющуюся Dereleye, и посему платит ежегодно 1 сошник ценой в 8 денариев».⁴²⁾

Полусвободный держатель усадьбы, огорода, 16 акров и мельницы вместе со многим другим (деньги, пошлины, барщины) «доставляет ежегодно один сошник к празднику св. Михаила».⁴³⁾ Правда, во всех этих случаях материал описей не дает оснований считать держателей, (обязанных доставкой сошников) владельцами кузниц. Из приведенного [73] материала видно, что в числе таких поставщиков сошников был мельник. Однако вовсе не исключена возможность, что некоторые из них сами производили сошники в качестве кузнецов. Иначе без ответа оставался бы вопрос, почему именно эти Вильгельмы, а не какие-нибудь другие, оказались поставщиками сошников для домена. Подобная продуктовая рента встречалась и в манорах других областей Англии XIII в.,⁴⁴⁾ а потому может рассматриваться как обычное явление манориальной экономики, весьма показательное для экономической природы манориального производства. Оказывается, что и проблему технически редких элементов производства феодалы пытались решать на натурально-крепостнической основе. Это было возможно потому, что среди держателей маноров Глостерского аббатства часто отмечаются кузнецы,⁴⁵⁾ красильщики,⁴⁶⁾ медники,⁴⁷⁾ плотники⁴⁸⁾ и т. д. Характерно, что при перечислении держателей часто упоминаются фамилии ремесленного происхождения, связанные с родом занятий. О том, как маноры использовали держателей-ремесленников, можно судить по указанию одной описи, где сказано, что плотник Ричард держит 1 акр земли и по требованию господина должен выполнять всякого рода ремонтные работы.⁴⁹⁾

В этом нет ничего удивительного, так как в форме продуктовой ренты маноры получали и такие вещи, как воск,⁵⁰⁾ нужный и в производстве, а не только для церковных нужд; яйца⁵¹⁾ и кур,⁵²⁾ необходимых для расширения птицеводства.⁵³⁾ [74]

Отметим требование, что в числе доставленных на барский двор птиц должен быть на каждые 3 курицы один петух. Наконец, следует отметить, что в распоряжении аббатства имелись кузницы (fabrica), функционировавшие в качестве держаний,⁵⁴⁾ хотя в описи одного держания такого рода не упоминается о кузнечных работах как барщине держателя.

Наконец, если даже требование сошников относилось не к кузнецам, то все же важно отметить, что в таком случае их покупка была, очевидно, необычайно трудной задачей, поскольку ее разрешение манор перекладывал на плечи своих держателей. Сама же практика технически специальных барщин отражена документами других манориальных групп средневековой Англии; например, в манорах Рамзейского аббатства кузнецы владели держаниями, выполняя поковочные работы, нужные домену.⁵⁵⁾ В Глостерском картулярии также описаны примеры таких держаний.⁵⁶⁾

Известные группы средств производства маноры Глостерского аббатства получали с рынка, — это не подлежит сомнению, тем более, что в одном из них в XIII в. ежегодно устраивалась ярмарка и функционировал еженедельный рынок. В картулярии нет отчетов приказчиков, и потому нельзя установить состава покупавшихся манорами элементов производства и самого масштаба их покупок. Однако и по [75] имеющимся документам можно судить об ограниченности хозяйственной роли этих покупок, поскольку земля, строительные материалы, рабочий скот, фураж, семена, телеги, плуги или ответственные элементы плуга маноры получали за счет своего домениального производства или за счет эксплоатируемых ими держателей. Затем, в инструкции об организации денежной отчетности говорится, главным образом, о покупках скота для монастырской кухни и функциях повара при этом:⁵⁷⁾ только в одном случае отмечается, что монастырским властям следует выбирать способ использования купленного вола: отправить ли его на кухню или отдать старосте для тяги плуга.⁵⁸⁾ Правда, один пункт инструкции обязывает старосту манора иметь бирки на расходы по покупке скота, чтобы отчитаться в них. Наконец, в инструкции об управлении манорами вообще нет упоминаний о покупке средств производства, зато дается детальная регламентация набора дворовых, организации барщины и хранения материальных богатств.⁵⁹⁾

Особенно важно подчеркнуть, что расходуемые манорами на покупку средств производства деньги получались, главным образом, крепостническим путем, в итоге крепостнической эксплоатации барщинного труда и труда дворовых. Сфера обмена не может изменить социально-экономическую природу труда, нашедшего свое овеществление в продаваемом продукте. Продукт простого товаропроизводителя не приобретает признаков капиталистически произведенного товара только потому, что он продается на одном и том же рынке, рядом с продукцией капиталистических предприятий. Допшианская интерпретация экономической природы манора покоится на шаткой основе меновой концепции. Представители этой концепции считают, что судьба продукта в сфере обращения принципиально и автоматически изменяет характер отношений в сфере непосредственного производства, превращая, например, капиталистическое производство в социалистическое (Каутский, Гильфердинг, О. Бауэр) или феодальное в капиталистическое (допшианцы).

Крупнейшими и, вероятно, основными источниками денежных доходов в системе маноров Глостерского аббатства являлись фиксированные денежные ренты цензуариев (redditus assisae) и сбор так называемой подмоги (auxilium), фактически — вилланской подати, дававшие значительные денежные суммы в распоряжение манориальной администрации. В картулярии имеется недатированный ренталь почти всех маноров, относительно даты составления которого можно сделать основательное предположение, что она не далека от времени возникновения описей, вероятно относится к XIII в., потому что показания ренталя совпадают с показаниями описей там, где возможно их сравнение.⁶⁰⁾ В нем дается перечисление общей суммы поступлений того или другого рода, с указанием целого ряда дополнительных источников денежных доходов. Сведения, сообщаемые ренталем, изложены для большей наглядности в таблице.⁶¹⁾  [76]

* Redditus assissae — с мельницей.^*) [77]

Таким образом, фиксированное денежные ренты цензуариев и подмога давали в распоряжение только 23 маноров аббатства свыше полторы сотни фунтов стерлингов, а вместе с мельницами и платой за коммутированные барщины — около 200 фунтов. Очевидно, что если манорам приходилось покупать средства производства, они естественно делали покупки за счет этой огромной суммы денежных поступлений, по сравнению с которой выручка от продажи хлеба, естественно, играла лишь второстепенную роль. По каждому манору получаемые в этой форме деньги давали 5, 8, 10 фунтов, которые и были, в случае необходимости, финансовой базой манориальных закупок средств производства. А, между тем, подмога (auxilium) являлась обычным вилланским платежом.⁶²⁾ Он подробно описан, например, в Boldon Book 1183 г., по свидетельству которой он взимался в натуральной форме — одна-две коровы с целой виллы.⁶³⁾ В описях маноров Глостерского аббатства отсутствует вилланская подать tallagium; ее, очевидно, заменяла подмога, как указывает Нильсен,⁶⁴⁾ взимавшаяся ежегодно, неукоснительно и со всех групп зависимого крестьянства, включая и цензуариев, без всякого отношения к каким бы то ни было обязательствам и платежам аббатства королю. Вилланы (обычники) платили подмогу к 29 сентября в сумме 4 солидов,⁶⁵⁾ 6 солидов⁶⁶⁾ или, «соответственно количеству земли и числу голов скота»,⁶⁷⁾ 3 солидов 8 денариев, 2 солидов 11 денариев.⁶⁸⁾ Значит, в части маноров подмога имела фиксированный размер (3-4 солида с виллана-виргатария), в большинстве же случаев она взималась соразмерно количеству земли и скота, находившихся в распоряжении виллана и служивших, конечно, лишь единицей распределения ее тягот. Правда, в одной описи говорится, что виллан-виргатарий «платит подмогу в общей сумме (in commune) соответственно количеству земли и числу голов скота, т. е. за мерина или кобылу (pro equo vel equa), вола или корову 1 денарий, за бычка старше года 1 обол и за 4 барана (multonibus) 1 денарий»;⁶⁹⁾ однако в большинстве описей норма сбора не сообщается, и, очевидно, она была произвольной. Да и в только что указанном случае не отмечается норма сбора подмоги с земли, хотя определенно говорится, что она платилась соответственно земельной площади. Полувиргатарии платили подмогу обычно по 2 солида⁷⁰⁾ или также соответственно числу голов скота и размерам держания; аналогичным образом она собиралась с более мелких держателей долей виргаты;⁷¹⁾ она платилась коттерами в сумме [78] нескольких денариев⁷²⁾ и цензуариями,⁷³⁾ причем последние иногда облагались ею даже более щедро, чем обычные вилланы, и размеры их платежей достигали 6-7 солидов.

Следовательно, чисто вилланские сборы, взимавшиеся со всех групп крестьянства, являлись основой рыночного приобретения доменом части необходимых ему средств производства. Точно так же и денежные ренты цензуариев несли на себе родимые пятна своего феодального происхождения, тем более, что они дополнялись целой серией барщинных повинностей, выполнявшихся цензуариями, и некоторыми чисто вилланскими платежами, вроде меркета. Перевод части, и даже большинства повинностей виллана на денежные платежи еще не изменял природы существующих отношений феодальной эксплоатации, классового положения виллана, его места в системе общественного производства феодальной эпохи. Наконец, следует помнить, что денежные ресурсы маноров Глостерского аббатства питались и целым рядом других, явно крепостнических поборов: плата за выпас свиней и других животных (pannaquium),⁷⁴⁾ плата наследников за допуск их к владению держанием, количественно неопределенная;⁷⁵⁾ неопределенный по своим размерам выкуп вилланами детей (merchet),⁷⁶⁾ рассмотренная выше пошлина на продажу вилланского скота, денежные штрафы с зависимого населения, маноров, пошлины с пивоваров, взимавшиеся иногда в денежной форме,⁷⁷⁾ пошлины с рынка в одном из маноров аббатства, часть десятины, взимавшейся аббатством со множества деревень и всякого рода владений, дары, благочестивые приношения и т. д.

Значит, и рыночное разрешение манором проблемы средств производства (технически редких и т. д.) было в своей основе крепостническим; кроме того, получаемые с рынка средства производства обслуживали обычную систему крепостной эксплоатации крестьянства феодалами.

¹⁾ См. Historia et Cartularium Monasterii Sancti Petri Gloucesoriae, ed. by W. H. Hart (London, 1867), v. III, pp. 163, 159, 138: «Et debet scindere buscum et cariare unam summam». (В последующих скосках сокращенно обозначается CG).

²⁾ CG, p. 194.

³⁾ Ib., р. 62.

⁴⁾ Ib., р. 116.

⁵⁾ Ib., р. 159.

⁶⁾ Ib., p. 167.

⁷⁾ Ib., p. 18{?}.

⁸⁾ CG, v. III, pp. 88, 147, 172, 191, 195, 206, 53.

⁹⁾ Ib., р. 117.

¹⁰⁾ Ib., р. 138, 143.

¹¹⁾ Ib., р. 159.

¹²⁾ Ib., р. 182.

¹³⁾ CG, v. III, р. 186.

¹⁴⁾ Ib., р. 191, 200, 210.

¹⁵⁾ Ib., р. 204.

¹⁶⁾ Ib., р. 212.

¹⁷⁾ Ib., pp. 57, 63, 62, 66.

¹⁸⁾ Ib., р. 79.

¹⁹⁾ CG, v. III, р. 218.

²⁰⁾ Ib., р. 220. Во многих манорах средневековой Англии вилланы доставляли на господский двор уголь, нужный для топлива (см. N.Nеilsоn. Customary rents. Oxf. Studies. 1910, II. р. 51).

²¹⁾ CG, v. Ш, р. 217. Характерно, что опись манора Rothley (в Лестершире, принадлежавшей храмовникам), составленная в 1293 г., требует, чтобы земля зависимого человека после его смерти не делилась «между сыном и дочерью, и если среди наследников окажется много дочерей и один сын, он должен получить всю землю» (см. Archaeologia, v. 47, р. 125. London, 1882).

²²⁾ См. Рамзейский картулярий (1, рр. 312, 478). Как известно, Великая хартия вольностей (1215 г.) содержит статью: «et villanus eodem modo amercietur salvo wainagio suo, si inciderint in misericordiam nostram» (W.Stubbs. Select Charters. 4 ed. Oxford, 1881, p. 299). Совершенно ясно, что бароны имели в виду обеспечение маноров крестьянским инвентарем, требуя государственных гарантий его надлежащего использования (см. мнение Ch. Petit-Dutаillis. The Feudal Monarchy in France and England. London, 1936, p. 359).

²³⁾ CG, v. III, pp. 88, 159, 172, 182.

²⁴⁾ Ib., p. 117.

²⁵⁾ Ib., p. 125.

²⁶⁾ Ib., p. 129.

²⁷⁾ Ib., р. 138.

²⁸⁾ Ib., р. 143.

²⁹⁾ Ib., pp. 186, 191, 195, 201, 207, 212, 53, 57, 62, 66, 79, 50.

³⁰⁾ CG, v. III, р. 210. Держатели 9 маноров, описанных в Boldon Book 1183 г., принадлежавших дергэмскому епископу, доставляли последнему ежегодно 16 коров и уплату так начинаемого cornagium'а (см. DВ, v. IV, рр. 566-574), причем платеж производился сообща, всей деревней. По свидетельству «Сотенных Свитков» 1279 г., к уплату гериета от виллана требовалось лучшее животное его стада, а если таковое нельзя было подобрать — 30 денариев (см. RH, v. II, р. 535). В некоторых случаях описи лишь отмечают его как повинность виллана (рр. 546-547, 422). Иногда скот (коровы) получался с держателей в форме обычных продуктовых платежей, как это имело место в специфических условиях Уэльса начала XIV в. (см. «Extracts from extent of the lands of the bishop of St. Davids», 1326, в прилож. к книге F. Secbоhm. The Tribal System in Wales. London, 1904).

³¹⁾ Ib., p. 182.

³²⁾ См. Р. Vinоgrаdоff. Villainage..., p. 168, 160, 161; его же «Исследования» (р. 63) и «Средневековое поместье...» (стр. 340); F. Pollocka. F. W. Маitlаnd. The Hist. of Engl. Law», v. I, p. 317; M. Ковалевский. Экономический рост Европы, т. II, стр. 46, М., 1900. Нильсен не считает гериет вообще вилланским платежом, так как его платили и свободные, а, восходя исторически к heregeat, он якобы являлся простым аналогом рельефа (см. Customary rents, Oxf. Studies, v. II, pp. 86-87). Маурер в конфискации господином лучшей головы из стада виллана видел выкуп его детьми своего наследства (см. G. L. v. Maurer. Geschichte der Frohhöfe, der Bauernhöfe und der Hofverfassung in Deutschland. Bd. III, S. 140. Erlangen, 1863). Его платили и полусвободные (Ib., Bd. II, 1862, S. 55). Коультон, как и все другие говорит о возврате вилланом коня и оружия лорду в форме гериета (см. его «The Medieval Village», p. 75. Cambridge, 1926).

³³⁾ П. Виноградов. «Исследования», стр. 69. Даже про крупного свободного держателя четырех виргат «по наследственной грамоте» в описи говорится, что «если он умрет, господин получит его коня со сбруей и оружием, если он их имел» (р. 49). Получение коня в качестве гериета обусловливается лишь его наличием.

³⁴⁾ Получение с держателей овса как явление хозяйственной жизни маноров Глостерского аббатства отмечает и Нильсен («Customary Rents». Oxf. Studies, v. II, р. 22); однако последнее получало, таким образом, и пшеницу на семена. Платежи овсом отмечает Boldon Book 1183 г. (см. в «Domesday Book», v. IV, р. 566). Они засвидетельствованы и «Сотенными свитками» 1279 г. (см. RH, v. II, рр. 600, 472). Выделка солода отмечается в них как повинность виллана полувиргатария (р. 472). «Сотенные свитки» дают пример, когда повинности свободного держателя состояли в уплате определенного количества денег и пшеницы (Ib., р. 736). Держатели манора Forncett (Норфок) платили ежегодно 344 бушеля овса (см. Davenport. The Econom. Develop., 30). По описи 1240 г. виллан манора Вустерского приорства св. Марии доставлял своим господам ко 2/II 1 квартер овса (см. Register of Worcester Priory. Camden Soc., 1865, p. 14 k.).

³⁵⁾ CG, v. III, р. 123.

³⁶⁾ Ib., р. 159.

³⁷⁾ CG, v. III, р. 162.

³⁸⁾ Ib., p. 166.

³⁹⁾ Ib., р. 167.

⁴⁰⁾ См. Рамзейский картулярий, V. 1; затем «Книгу страшного суда» (DB, v. I, fol.174). См. Е. Нассе. О средневековом общинном землевладении, стр. 47, Ярославль, 1878 г.

⁴¹⁾ CG. v. III, рр. 112, 136, 172, 78, 171.

⁴²⁾ Ib., рр. 112, 114, 115.

⁴³⁾ Ib., р. 198. Продуктовые платежи специального характера (тмин, перец, петухи, перчатки и т. д.) можно встретить и в описи манора Rothley (Лестершир), относящейся к 1293 г. (см. Archaeologia, v. 47, р. 95).

⁴⁴⁾ См. Рамзейский картулярий (CR, I, рр. 308, 384; v. II, р. 42).

⁴⁵⁾ CG, v. III, рр. 202, 273.

⁴⁶⁾ Ib., v. II, рр. 195, 196; v. I, р. 186.

⁴⁷⁾ Ib., р. 205; v. I, р. 186.

⁴⁸⁾ Ib., v. III, р. 640. А лесу в манорах было вполне достаточно; см., например, показания одной описи в Рамзейском картулярии (v. I, рр. 37-53). В «Сотенных свитках», например, отмечается, что повинности коттера одного манора состояли в устройстве плуга (см. RH, v. II, р. 472). Вместе с тем, Рамзейское аббатство энергично боролось за сохранение своих лесов (CR, v. I, рр. 283, 306, 384, 332).

⁴⁹⁾ CG, v. III, р. 64: «Walterus Carpentarius tenet unam acram terrae ademendationem utensilium dummodo dominus voluerit».

«Больдонская книга» 1183 г. требует от вилланов, чтобы они ежегодно отстраивали 1 дом в счет барщинной работы (см. DB, v. IV, рр. 566, 575), указывая, что он должен иметь «в длину 40 шагов и в ширину 15 шагов», и освобождая за это каждого из вилланов от денежного платежа в 4 денария. Для натурально-крепостнической организации производства показателен как характер работы, так и способ ее выполнения. Для каменных построек основные аббатства Англии имели каменоломни в Barnack (см. L. F. Salzmаn. English Industries of the Middle Age, p. 76. London, 1913).

⁵⁰⁾ Ib., v. II, p. 196.

⁵¹⁾ Ib., v. III, p. 91 и мн. др.

⁵²⁾ Ib., р. 39 и мн. др.

⁵³⁾ Даже опись 12-го года Эдуарда II свидетельствует, что с крестьян манора Kemele аббатство Мальмесбюри, наряду с денежными рентами, получало «к пасхе 1 400 штук яиц», причем виргатарий доставлял 20, полувиргатарий 10 и лундинарий 5 штук (см. Archaeologie, v. 37, 1857, р. 275). Так же обстояло дело и в других манорах этого аббатства (см. рр. 279, 281, 283, 287, 288, 290, 291, 294 и др.); со всех 13 маноров получалось 8 760 яиц.

По свидетельству указанной выше описи, в маноре Kemele Мальмесбюрийского аббатства с крестьян получалось ежегодно 135 кур (см. Archaeologia, 1857 v. 37. р. 275; см. описи и других маноров). Со всех маноров получалось 1189 кур (Ib., р. 301). Гебур начала XI в. платил к празднику св. Мартина 2 куры и к пасхе 1 ягненка (см. Rectitudines... в «Ancient Laws», v. I, 1840, р. 435). Вилланы, повинности которых перечисляются в «Черной книге» Питербороского монастыря (1125—1128 гг.), доставляли последнему много всяких продуктов. Так, в Eia 13 полувиргатариев платили ежегодно «12 sceppas овса за сухостойный лес, и 12 хлебов, и 40 кур, и 320 яиц» (см. прилож. к Chronicon Petroburgense, 1849, р. 165).

Инструкция 1290 г. о расследовании состояния маноров, принадлежавших капитулу лондонского собора св. Павла, требует выяснения того, как велики платежи вилланов «цыплятами, курами, утками, ножами (cultris), сошниками, зерном, овсом, солодом, фуражным овсом и др.» (см. Domesday of St. Pauls, 1857, р. 154). Продуктовые платежи вилланов курами и яйцами отмечаются в Boldon Book (см. DB, v. XIV, pp. 566, 574 и др.) иногда в больших количествах — 22 курицы и 180 яиц с одного хозяйства (Ib., р. 574. См. также CR, v. I, pp. 62-63 и др.). О том же говорят и материалы «Сотенных свитков» (v. II, pp. 422, 441-442, 546-547, 639, 679, 736 и др.). Последние отмечают и специфические продукты в качестве рентных платежей — тмин, перец (Ib., pp. 471-472, 407), воск, доставлявшийся свободными держателями (р. 736). Монахи Рамзейского аббатства получали много угрей в качестве ренты (CR, v. I, pp. 149-150, 153). Платежи перцем и тмином отмечаются также и Рамзейским картулярием (Ib., pp. 172-173). См. полный каталог продуктовых рент, имеющийся в работе N. Neilson. Customary Rents (Охf. Studies, v. II, 1910, pp. 17-48).

По описям 1240 г. виллан майоров Вустерского приорства св. Марии обязан был являться в рождество к приору «с двумя большими хлебами и 4 курами и с пивом, которое будет иметь» (см. Register of Worcester Priory, Camden Soc., 1865, p. 34a). В пасхальную же неделю он давал «pro alba ove cum nigro agno v. denarios...» (Ib., p. 106). По свидетельству описи 1284 г., аббатство Мальмесбюри с каждого манора получало ежегодно кур сотнями, а яйца тысячами (см. Registrum Malmesburiense, v. I, pp. 138-190. London, 1879) и всего 1378 кур и 8 670 яиц (Ib., р. 201).

⁵⁴⁾ CG. v. III, 184: «Editha relicta Fabri tenet unam fabricam et duas acras...»; p. 211: «Memorandum quod fabrica quam Robertus Faber tenuit per idem servitium in omnibus sicut praedictus Henricus de Moiendino est in manu domini».

⁵⁵⁾ CG., v III, p. 131: «Lina держит такое же держание и во всем обязан тем же, что и вышеназванный Вильгельм. Но напоминается, что теперь он выполняет кузнечные работы для двух плугов за свои барщины, исключая одну жатвенную помочь»; р. 136: «Роберт кузнец (Faber) держит 12 акров» за 12 солидов. Кроме того, «тот же Роберт держит 12 акров земли и за эту землю ежегодно выполняет оковочные работы для двух плугов за свой счет, кроме железа и клена (acerum)»; р. 171: «Walter Faber (кузнец) держит 12 акров луга в Wichomme по воле лорда и посему ежегодно платит 10 сошников в два срока». Как говорится в «Больдонской книге» 1183 г., кузнец держит 12 акров за работу по оковке плуга и доставку необходимого при этом угля (см. DB, v. IV, рр. 576, 569-570). Как показывает ренталь 1240 г., в маноре Beecham, принадлежавшем капитулу лондонского собора св. Павла, повинности кузнеца, держателя 12 акров, состояли в оковочных работах, необходимых для плугов (см. Domesday of St. Paul's, Camden Soc., 1857, p. 120). В списке же 43 барщинных работ инструкции 1290 г. идет речь о кузнечных работах виллана, починке и строительстве домов, почке леса, навоза, устройстве изгородей и т. д. (Ib., pp. 154, 153). «Больдонская книга» о держаниях коттеров-кузнецов говорит, что они имеют по 8 акров «за свои службы» (см. DB, v. IV, рр. 568-570), под которыми, повидимому, разумелись поковочные работы. То же самое говорится о плотниках (р. 568), а в другом месте определенно указывается, что «плотник держит 2 акра за отделку плугов, борон и их починку» (р. 570).

В «Сотенных свитках» также отмечаются кузнецы, для которых держанием являлась кузница (см. RH, v. II, р. 422).

⁵⁶⁾ CG., v. III, р. 131.

⁵⁷⁾ Ib, рр. 105-108. Vol. III.

⁵⁸⁾ Ib, v. III, р. 107: «...et liberentur hujusmodi animalia der tallias coquinario vei praepositas maneriorum ad carucas». «Fiant etiam tallaie contra praepositos de emotione hujusmodi animalium et inde resnondeant super compotum suum». Камни и известь Рамзейское аббатство выменивало на угрей (см. CR, I, рр. 191-192).

⁵⁹⁾ CG, v. III, рр. 213-221.

⁶⁰⁾ Так, и опись и ренталь показывают, что в майоре Froucester подмога собиралась в сумме 4 фунтов стерлингов (CG, v. III, рр. 97, 104), в маноре Hardepirye — в сумме 102 солидов (Ib., pp. 88, 104) и т. д.

⁶¹⁾ CG, v. III, рр. 103-105. Крупный манор Рамзейского аббатства во второй половине XIII в. и в первой половине XIV в. Wistow, но свидетельству отчетов приказчиков, мало покупал и продавал как хлеба, так и скота (N. Nеilson. Economic Conditions, p. 78).

^*) Форматирование таблицы изменено для удобства представления в электронном виде. OCR.

⁶²⁾ N. Nеilsоn. Customary Rents. Oxf. Studies in Social and Legal History, ed. by P. Vinogradoff, 1910, v. II, p. 92.

⁶³⁾ См. Boldon Book. Так, в своих 13 манорах в северном Вильтшире аббатство Мальмесбюри собирало в первой половине XIV в. ежегодно под именем подмоги 47 фн. 13 сол. 4 ден. (см. Archaeologia, v. 37, 1857, р. 301). См. также материал о разных поборах в «The Law Magazine and Law Review», v. XV, 1863, p. 42-55.

⁶⁴⁾ N. Neilson, Oxf. Studies, v. II, p. 91. В грамотах tallagium, впрочем, иногда встречается (см. v. II, р. 247). Большая часть подмоги оставалась в руках аббатства; об этом прямо говорит опись манора Boxwell: «и платит на подмогу шерифу 15 ден. и подмогу аббату 3 сол. 4 ден.» (Ib., v. III, р. 102).

⁶⁵⁾ CG, v. III, рр. 143, 158, 92.

⁶⁶⁾ Ib., р. 167.

⁶⁷⁾ Ib., рр. 185, 191, 194, 198, 206, 209, 212, 53, 57, 62, 65.

⁶⁸⁾ Ib., рр. 124, 79, 129.

⁶⁹⁾ Ib., р. 182. Что же касается tallagium, то, по свидетельству «Сотенных свитков», эта вилланская подать взималась по воле лорда (см. RH, v. II, рр. 639, 726-727, 736) и часто была весьма тяжела (ib., р. 618).

⁷⁰⁾ CG, v. III, рр. 172, 144, 117. Иногда 4 солида (р. 168); 2 сол. 4 ден. (р. 158, 162) 14 ден. (р. 163); 2 сол. 2 ден. (р. 93).

⁷¹⁾ Ib., рр. 192, 210, Иногда 13 ден. (р. 174); 20 ден. (р. 173); 18 ден. (р. 168); 14 ден. (р. 161); 12 ден. (р. 144); 8 ден. (р. 130).

⁷²⁾ Ib., 6 денариев (р. 96); 4 ден. (р. 118); 1 ден. (р. 121); 2 ден. 1 об. (р. 125).

⁷³⁾ Ib., р. 115, 12 ден. (рр. 114, 115); 11 ден. (р. 135); 7 сол. (р. 140); 6 сол. (р. 141); 5 сол. (р. 141); 2 сол. (р. 141).

⁷⁴⁾ CG, рр. 53, 62, 79: по 1 ден. за поросенка старше года и 1 об. за поросенка моложе года; см. также рр. 124, 129, 139, 143 sqq.

⁷⁵⁾ Ib., pp. 143 и др.

⁷⁶⁾ Ib., рр. 53, 57, 62, 66, 79 и т. д. Обычно указывается, что размер брачной пошлины устанавливается «по воле лорда». Даже в XVI в. судебные, например, денежные доходы (т. е. за счет одного из непроизводственных источников их) достигали у всего аббатства 46 фн. 3 сол. 1 ден. (см. «English Monasteries on the Eve of the Dissoiution» by. A. Savine. Oxf. Studies, v. 1, 1900, p. 138).

⁷⁷⁾ CG, v. III, p. 148: «и платит пошлину с пива, если варит его для продажи, именно 10 бутылок (lagenas) пива или их цену по усмотрению белифа». Впрочем, Нильсен правильно отмечает (см. Customary Rents, p. 36), что например, в рамзейских манорах пивоваренная повинность вилланов была формой продуктовой ренты, а не сбора пошлин.