Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Средние века, № 15, 1959
[31] — начало страницы.
OCR Bewerr.

[31]

H. П. Соколов.
Венецианские цехи в XIII и XIV вв.

В существующей специальной исторической литературе о венецианских цехах рассматриваются нередко те или иные группы цеховых организаций. Такой подход характерен для старой работы Дж. Цанетти «О происхождении некоторых главных венецианских цехов»¹⁾ и сочинения С. Леви «О некоторых старых ремесленных цехах в Венеции».²⁾ Еще чаще предметом изучения историков оказываются отдельные цехи. Автору настоящей статьи известны работы А. Сагредо «О строительных цехах в Венеции»,³⁾ Дж. Мотта «Из истории цеха изготовителей бумазеи в XIV в.»,⁴⁾ статьи Дж. Монтиколо и Б. Чеккетти о цехах, занимавшихся производством стекла и изделий из него,⁵⁾ работа Н. Фано о цехе суконщиков.⁶⁾ Понятно, что авторы, исследовавшие отдельные отрасли венецианской ремесленной промышленности, касались также и организации соответствующих цехов. Это касается, например, старых работ Б. Чеккетти о венецианской ремесленной промышленности ХIII в. и Р. Брольо д'Айяно о шелковом производстве,⁷⁾ статьи Джино Луццатто о кораблестроении в Венеции в XV и XVI вв.⁸⁾ и др.

Работ обобщающего характера о венецианских цехах, подобных тем, которые написаны о флорентийских или парижских цехах, либо же о цехах различных немецких городов — Базеля, Страсбурга, Гамбурга и т. д., все еще нет.⁹⁾ Исследование Монтиколо, предпосланное его изданию венецианских цеховых уставов, не может быть принято во внимание, так как Монтиколо интересуется источниковедческой стороной дела, рукописями [32] цеховых уставов, их разночтениями, регистрацией цеховых уставов и т. п.

Естественно, что цеховыми организациями интересовались и авторы общих трудов по истории Венеции, и исследователи отдельных отраслей ее промышленности, и историки хозяйства вообще. Сочинения такого характера касаются, однако, интересующей нас темы лишь мимоходом, не вдаваясь в подробности.¹⁰⁾ Русская историческая литература специальных работ по истории венецианских цехов не имеет вовсе. Известная работа M. M. Ковалевского по экономической истории Западной Европы в средние века написана еще тогда, когда был опубликован лишь первый том «Цеховых уставов Венеции» Монтиколо. Отдельные заметки о венецианских цехах в сочинениях Кулишера и Дживелегова, равно как и в некоторых опубликованпых работах автора настоящей статьи, ни в какой мере не исчерпывают вопроса.¹¹⁾ Bсе это дает основание думать, что даже краткий очерк, характеризующий основные вопросы организации цехов, их места в производстве, в политической и социальной жизни Венеции, научно оправдан. Автор при этом ставит своей задачей сосредоточить внимание преимущественно на важнейших производственных цехах Венецианской республики.

Основным источником для такой работы являются, естественно, опубликованные Монтиколо «Уставы венецианских цехов» со всеми теми добавлениями и изменениями отдельных статей уставов, которые были сделаны позднее их первоначальной регистрации. Эта регистрация была произведена в XIII в., а указанные добавления относятся к XIV и XV вв.¹²⁾ Полезным дополнением к изданию Монтиколо является «Капитулярий массариев монетного двора», опубликованный Падованом еще до выхода в свет первого тома «Уставов» Монтиколо.¹³⁾ Капитулярий освещает работу ремесленников, именуемых в этом документе «кузнецами» (fabri), в то время как в издании Монтиколо они называются illi qui faciunt marchas (те, которые делают марки). Известное значение для решения отдельных вопросов имеют публикации, относящиеся к деятельности различных правительственных органов Венецианской республики — Большого совета, Сената и других упреждений.¹⁴⁾ Из используемых нами нарративных источников следует назвать «Венецианскую Хронику» Канале. Кроме того, для суждения о роли цехов в политической жизни Венеции имеют значение хроники А. Дандоло и его продолжателя Рафаино Карезини.¹⁵⁾ [33]

* * *

Цеховая организация охватывала в Венеции основные отрасли хозяйства. Цеховые или гильдейские союзы отсутствовали, однако, в торговле, ссудном деле, а также у матросов торгового флота, среди добытчиков соли и у рыбаков. Чем объяснить такое ограничение сферы распространения цехового строя в Венеции?

Отсутствие гильдейских союзов, которые объединяли бы купцов и менял, является специфической особенностью венецианской средневековой жизни. Эти союзы существовали в Италии повсюду и начали выступать в общественной и политической жизни ранее производственных цехов. Так было в Милане, Болонье, Перудже, Риме, Флоренции и других городах.¹⁶⁾ Купцы (mercanti) и ростовщики-менялы (cambiatori) повсюду были застрельщиками в борьбе горожан против феодалов; но в Венеции феодальные фамилии были побеждены разбогатевшими купцами и ростовщиками еще в IX в. С этого времени победители и побежденные в экономическом и социальном смысле сливаются в единое целое: феодалы пускаются в морские и ростовщические операции, а купцы, арматоры и ростовщики приобретают земли. Своеобразное явление феодализации верхушки городского населения, городского патрициата, известное и в городах континентальной Европы, началось в Венеции ранее, чем где бы то ни было. В результате в XII и XIII вв., когда в итальянских коммунах шла борьба горожан против феодалов под руководством владельцев торгового и ростовщического капиталов, в Венеции уже отсутствовала почва для выступлений купечества. По этой же причине в Венеции не было необходимости и в организации гильдейских купеческих союзов: венецианские купцы, арматоры и ростовщики держали в своих руках все нити государственного управления республики, неписаная конституция которой была в то же время их союзной хартией, их уставом.

Число моряков торгового флота в Венеции было очень велико. В известном «завещании» Томазо Мочениго, составленном в начале XV в., названа цифра в 25 тыс. человек, не считая 11 тыс. матросов на военных судах, галерах.¹⁷⁾ Для XIV, и особенно XIII в., цифры эти следует уменьшить, однако, думается, не очень значительно. Причины, объясняющие отсутствие у матросов цеховой организации, не так давно пытался выяснить один из историков Генуи (где также не было цеха матросов) — Лопес. По мнению Лопеса, выполнение обязанностей матроса не требовало специальных знаний, и поэтому матросами могли быть более или менее случайные люди.¹⁸⁾ Объяснение Лопеса не кажется нам убедительным. Ведь погрузка песка, извести, черепицы, кирпича также не требовала специальных знаний, и тем не менее в Венеции существовало два цеха, занимавшихся этими работами: portatores et numeratores cuporum et petrarum, portatores sabloni. По нашему мнению, созданию цеховой организации матросов препятствовала не только специфика матросской службы, но также и заинтересованность венецианских (равно как и генуэзских) арматоров и купцов в том, чтобы иметь дело не с организованными группами матросов, а с каждым из них в отдельности. Сплочение этого люда вызывало, по-видимому, опасения со стороны венецианских олигархов. Не случайно венецианское правительство, как это мы увидим далее, [34] требовало заверений в верности республике и воздержании от участия в каких бы то ни было тайных обществах даже от незначительных по своей численности цехов.

Добытчики соли также не были организованы в цехи, но уже по другой причине. Владельцами мест, удобных для добывания соли (saline), были феодалы. Они сдавали соляные разработки на основании бессрочных феодальных контрактов непосредственным производителям, работавшим из доли. По своему социальному положению добытчики соли приближались к крестьянам-держателям. Их натуральные платежи напоминали феодальную продуктовую ренту (census).¹⁹⁾

Что касается рыбной ловли, то хотя в Венеции и существовал цех рыбаков (piscatores), он объединял не рыбаков в собственном смысле слова, а торговцев рыбой, как это видно из содержания его устава.²⁰⁾ В нем регламентируются различные вопросы, связанные с продажей рыбы, а самая ловля ее лежит вне интересов цеха. На наш взгляд, Дж. Луццатто правильно характеризует рыболовецкий промысел того времени как носивший не капиталистический, а феодальный характер. Луццатто пишет: «Каждый человек, принимавший участие в рыбной ловле,— будь то собственник лодки или собственник сетей, рулевой на лодке или самый незначительный матрос — имел право на часть улова; а это отнюдь не способствовало четкому разграничению между капиталистом-предпринимателем и наемным рабочим».²¹⁾

Таковы те немногие отрасли производственной деятельности, которые лежали в Венеции за пределами цеховой организации. Все прочие отрасли ремесленного производства составляли в Венеции, как и повсюду в Европе, монополию цехов. Разделение труда в процессе производства шло по линии дробления функций, выполнявшихся ремесленниками отдельных цехов. Так, например, нет сомнения в том, что цехи корабельных плотников и конопатчиков составляли ранее один цех кораблестроителей. Представители различных видов ремесла не объединялись в Венеции, как это было, например, во Флоренции, в один цех.²²⁾ В результате общее число цехов было в Венеции значительно больше, чем во многих других городах. Всего для XIII в. известно 52 зарегистрированных цеховых устава. Известно, однако, что, помимо зарегистрированных цехов, существовали и такие, уставы которых регистрации не прошли или же уставы которых не сохранились. К таким цехам относятся: цех продавцов фруктов, торговцев лесом, носильщиков и разливальщиков вина, продавцов кур и т. д. Это заставляет сделать вывод, что действительное число венецианских цехов превосходило указанную выше цифру.

Перечислим цехи, существовавшие в важнейших отраслях производства. В кораблестроении принимали участие корабельные плотники (marangoni) и конопатчики (calafati); весельное оборудование делали мастера по изготовлению весел (remarii); костыли, болты и якоря к кораблям изготовляли специалисты, объединявшиеся цехом de acutis, pironibus et anchoris. Строительством домов занимался цех плотников (marangoni domorum) и цех каменщиков (murarii). Изготовлением досок для построек занимались пильщики (secatores); кирпичи, черепицу и известь [35] изготовляли fornesarii. Текстильное производство обслуживали несколько отдельных цехов: шелковые ткани выделывали samitarii, хлопчатобумажные — цех de fustagnis, шерстяные — цех суконщиков (de lana). Окраску всех тканей производили красильщики (tinctores). Изготовление струн для битья хлопка и шерсти было сосредоточено в руках цеха de cordis budellorum ad battendum bambacium et lanam. Переработкой пеньки на канаты и веревки занимались веревочники (filacanapi). Чрезвычайно важное по своей экономической роли производство стекла и стеклянных изделий было в руках двух цехов: fiolarii, изготовлявших белое и цветное стекло, а также стекло для мозаики, и cristallarii, делавших стеклянную посуду и другие стеклянные изделия. В металлообработке участвовали: кузнецы (fabri), литейщики колоколов (campanarii), монетных дел мастера (illi qui faciunt marchas). Изготовлением одежды и обуви занимались портные двух цехов (sartores, zupparii), шапочники (capelarii), сапожники (calegarii). Переработка мехов сосредоточивалась в руках меховщиков и скорняков (pelliparii, conzatores pellium), дубильщиков кож и мехов (blancarii), специалистов по обработке беличьих шкурок (gliri). Оружие производили арбалетчики (ballistarii) и специалисты по изготовлению мечей и копий (spadai). Ювелирным делом занимались золотых дел мастера (aurifices). Деревообработка была представлена бочарами (butiglarii), токарями по дереву (tornatorii), изготовителями гребней (petenarii), изготовителями обручей (cerclarii) и веретенщиками (fusarii). Существовал также цех резчиков по камню (scutelarii de petra). Таким образом, почти 30 разнообразных цехов ведали ремесленным производством в Венеции.

Относительно происхождения венецианских цехов в буржуазной историографии существуют различные теории. Среди исследователей данного вопроса есть и защитники римско-византийского происхождения венецианских цехов (Чеккетти, Мольменти),²³⁾ и сторонники вотчинной теории (Гфререр, Брольо д'Айяно, Кречмайер),²⁴⁾ и апологеты государственного происхождения цехов (Дорен),²⁵⁾ и, наконец, сторонники «заимствования» цеховой практики из Лангобардской Италии (Лейхт).²⁶⁾ В соответствии с существом этих теорий венецианские цехи выводились то из римских collegia, то из вотчинных ministeria, то их церковных vicinia, то из государственных officia; кроме того, в 30-х годах текущего столетия Карли предлагал рассматривать итальянские цехи как преемников военно-политических городских организаций, предшествовавших, по его мнению, цеховым организациям.²⁷⁾

Историк-марксист не может согласиться ни с одним из этих взглядов. В самом деле, связь между римскими коллегиями и средневековыми цехами чисто внешняя, их существо так же различно, как различны рабовладельческая и феодальная системы производства. Необоснованность вотчинной теории возникновения цеховых организаций для Венеции особенно очевидна, так как свободные ремесленники преобладали здесь над [36] крепостными. Церковно-приходские организации по самому существу своему резко отличаются от организаций цеховых, построенных по производственному признаку, являющемуся для цеха основным; всякое эксплуататорское государство, где господствует частнособственническая стихия, а средневековое государство в особенности, не определяет пути общественной эволюции, новые институты возникают в результате общего хода исторического развития, и государство может лишь в той или иной мере способствовать или, наоборот, препятствовать их укреплению. Объяснять возникновение цехов их заимствованием означает в действительности не решать проблему, а лишь передвигать ее с одной почвы на другую, в данном случае с венецианской на общеитальянскую; наконец, сближение цеховых организаций с военно-политическими также неубедительно, ибо образование военных подразделений по ремесленному признаку с военной точки зрения не представляет каких-либо преимуществ и, вероятно, не имело бы места, если бы независимо от военных потребностей не возникли цеховые организации.

Заслуживает внимания мнение, высказанное по вопросу о происхождении цехов Ф. Вальсекки. В цитированной выше книге он называет цехи «спонтанным и вполне оригинальным продуктом того первого возрождения, которое наполняет собою века, следующие за тысячным годом».²⁸⁾ Действительно, если отказаться от идеалистического подхода к истории возникновении цеховых организаций, то мы должны признать цехи продуктом всего развития социально-экономических отношений средневековья, организацией, создавшейся в соответствии с реальными экономическими интересами ремесленного населения средневековых городов. Необходимость тесного союза ремесленников диктовалась также и тем, что каждый из них, взятый и отдельности, был совершенно бессилен перед лицом могущественных феодалов и разбогатевших купцов. Подобно тому, как сельская община в какой-то степени защищала интересы своих членов от произвола и вымогательств их классового врага, цеховая организация должна была укрепить положение городских ремесленников. Самой простой и естественой формой такой организации было объединение ремесленников одной профессии. Цехи, таким образом, преследовали две цели: с одной стороны, они защищали профессиональные интересы своих членов, а с другой — стремились укрепить их политические позиции. В какой степени достигалось то и другое — это зависело от условий времени и места.

Цехи и Венеции, как впрочем и в других итальянских городах, носят в наших источниках различные названия: scholae, artes, fraternitates. Названия эти не отражают различных стадий развития цехов, а лишь подчеркивают различные стороны их деятельности: как школы будущих мастеров они именовались scholae; как общества взаимопомощи — fraternitates; в качестве объединения мастеров, умельцев и артистов своего дела их называли artes.

Состав цехов в Венеции был неодинаковым. Многие из них включали мастеров, подмастерьев и учеников. Это касается, в частности, цеха изготовителей стеклянной посуды, цехов гребенщиков, сапожников, изготовителей весел, ткачей хлопчато-бумажных тканей.²⁹⁾ Кроме того, в [37] Венеции, как и во многих других городах Италии, существовали цехи, в которых были только мастера и ученики.³⁰⁾ Таково положение в цехах корабельных плотников, конопатчиков, изготовителей стекла.³¹⁾ Следует заметить, что структура последнего цеха отличалась некоторой особенностью, — его ячейка состояла из владельца плавильной печи, именуемого в цеховом уставе patronus, мастера и ученика; «патрон» также входил в состав цеха, но на несколько особых условиях: он не мог занимать в цехе руководящих должностей.³²⁾

Во главе цеха стояла выборная цеховая администрация, члены которой носили в Венеции различные наименования. Старшина цеха чаще всего назывался гастальдом (gastaldus).³³⁾ При нем имелась коллегия. Входившие в нее лица именовались то судьями (judices), то оффициалами (officiales), то просто «вышестоящими» (supra stantes), реже — «деканами» и довольно часто — советниками (consiliarii). Число их различно и колебалось от трех до семи.³⁴⁾ Цеховая администрация избиралась сроком на один год. Выборы осуществлялись мастерами цеха и были всегда двухстепенными: сначала избиралась коллегия выборщиков в составе от пяти до 12 членов, а затем — цеховые старшины.³⁵⁾ В отдельных цехах не было даже и таких выборов. В цехе портных, например, выборщиков назначала уходившая в отставку коллегия supra stantes из четырех человек, а они кооптировали пятого и совместно набирали новую административную коллегию из трех человек.³⁶⁾ Подобным же образом осуществлялись «выборы» и в цехе стеклодувов. Гастальд и его оффициалы назначали пять выборщиков, эти последние выбирали пять человек, которые и осуществляли конечные выборы.³⁷⁾ Избирать вторично одних и тех же лиц обычно не допускалось. Например, в цехе изготовителей стекла гастальд не мог быть вновь избран раньше чем через два года, оффициал — раньше чем через год.³⁸⁾ В то же время отказ от должности (в случае избрания) карался штрафом.³⁹⁾

В обязанности старшин входил прежде всего контроль за строгим выполнением членами цеха всех требований цехового устава, для чего, между прочим, от двух до четырех раз в год созывались собрания всех членов цеха, где зачитывался текст устава.⁴⁰⁾ Для наблюдения за работой мастеров старшины время от времени посещали мастерские.⁴¹⁾ Гастальд и оффициалы должны были также знать качество работы отдельных мастеров и в некоторых случаях могли требовать более низкой оплаты труда для недостаточно квалифицированных мастеров. Такой порядок существовал, например, в цехе конопатчиков.⁴²⁾ Случалось, что без разрешения цеховых старшин товар не мог быть пущен в продажу (например, в цехе мастеров по выделке бумазеи).⁴³⁾ На цеховых старшинах лежала обязанность разрешать мелкие судебные дела, возникавшие между [38] членами цеха,— не даром старшины именовались также и судьями.⁴⁴⁾ Они обязаны были следить и за тем, чтобы мастера цеха своевременно и надлежащим образом ныполняли все государственные задания или государственные повинности, лежавшие на том или другом цехе.⁴⁵⁾ В связи с необходимостью наказывать тех, кто уклонялся от исполнения этих повинностей, цеховой администрации предоставлялось право налагать штрафы⁴⁶⁾ и даже запрещать занятие ремеслом.⁴⁷⁾

Для выполнения всех этих разнообразных обязанностей цеховая администрация нуждалась прежде всего в денежных средствах. В бюджете цехов предусматривались расходы на содержание некоторого количества специальных работников, особенно в крупных цехах. На таких работников возлагались: учет цеховых доходов и расходов (massarii), выполнение функций посыльных и глашатаев (precones), писцов (scribani) и др.⁴⁸⁾

Доходная часть цеховых бюджетов слагалась из вступительных взносов членов, из судебных пошлин и штрафов. Расходы состояли из оплаты должностных лиц и хозяйственных расходов цеха. Ведение отчетности возлагалось на специальных должностных лиц или на цеховых старшин.⁴⁹⁾

Взаимоотношения между членами отдельной цеховой ячейки — между мастером, подмастерьем н учениками — регламентировались в цеховых уставах достаточно подробно. В одних случаях число учеников у одного мастера было строго ограничено одним-двумя учениками, не считая учеников-родственников (например, в цехах изготовителей гребней, стеклянной посуды, конопатчиков);⁵⁰⁾ в других случаях уставы разрешали держать неограниченное число учеников (например, в цехе корабельных плотников).⁵¹⁾ Эти различия зависели несомненно от того, в какой степени республика нуждалась в том или другом виде рабочей силы: было бы нелепо, например, искусственно задерживать рост числа квалифицированных рабочих в кораблестроении, являвшемся одной из основ политического могущества Венеции. Уставы определяли возраст учеников, по достижении которого они могли приступить к изучению ремесла (причем возрастной ценз колебался и довольно широких пределах — от восьми до 14 лет).⁵²⁾ Срок обучения был различным: в некоторых цехах он доходил до восьми лет, в других — уменьшался до полутора лет.⁵³⁾ От мастера требовалось добросовестно выполнять принятые им обязательства по обучению учеников. В то же время ученикам запрещалось без достаточных оснований покидать своего мастера.⁵⁴⁾ Первый год своего ученичества работник должен был довольствоваться бесплатным пропитанием (panis et vinum), но зато и мастер, явившись с таким учеником на работу, не мог требовать от работодателя за труд своего ученика более, чем стоило его содержание, или должен был получить для него таковое в натуре.⁵⁵⁾ Только в последующие годы ученик мог рассчитывать на некоторое денежное вознаграждение. В цехах, где не было подмастерьев, ученик по [39] истечении срока обучения и после выполнения шедевра или сдачи экзамена становился мастером.⁵⁶⁾

В цехах, где кроме учеников у мастеров были также и подмастерья, число их всегда ограничивалось одним человеком. Мастерам было строго запрещено принимать подмастерьев, не установив предварительно, не является ли подмастерье нарушителем договора о найме с другим мастером. За наем такого подмастерья мастеру грозил большой штраф.⁵⁷⁾ Отсюда логически вытекали другие требования уставов: запрет подмастерью переходить к другому мастеру до конца контракта, работать одновременно у двух мастеров, а также запрещение мастерам переманивать подмастерьев к себе повышенной оплатой (incantare).⁵⁸⁾ Подмастерью, нарушившему контракт, уставы угрожали бойкотом мастеров.⁵⁹⁾

В цеховых уставах предусматривались также различные меры цеховой взаимопомощи и благотворительности и содержались некоторые религиозные требования. Члены цеха должны были участвовать в похоронах своих товарищей. Один-два раза в год все члены цеха собирались на пирушку, которая устраивалась в складчину.⁶⁰⁾ Заслуживает упоминания в качестве одного из примеров цеховой благотворительности предписание цехового устава кораблестроителей, согласно которому протомагистр (так именовался старший в артели корабельных плотников, взявших на себя постройку судна) в случае, если количество приглашенных им на работу мастеров достигало десяти человек, должен был включать в их состав хотя бы одного мастера старше 50 лет.⁶¹⁾

В общем мы имеем возможность установить, что цеховые порядки в Венеции существенно не отличались от тех, которые характерны для других городов средневековой Европы; однако некоторые особенности все же должны быть отмечены.

Наиболее существенным отличием венецианских цехов от цехов других городов-республик Италии, в частности цехов Флоренции, является, несомненно, их бесправное политическое положение (см. ниже). Другая особенность состоит в том, что цеховое управление в Венеции было построено на менее демократических началах, чем в других городах. В то время как, например, в парижских цехах право выбирать цеховую администрацию и быть избранным предоставлялось и мастерам и подмастерьям,⁶²⁾ в Венеции выборы во многих цехах подменялись системой назначений. В этом следует видеть отражение тех аристократических порядков и приемов политического управления, которые существовали в республике св. Марка. Цеховые выборы были простым сколком с выборов всех венецианских государственных должностных лиц и учреждений, начиная с дожа и кончая Советами — Малым советом, Сенатом, Кваранцией и др.

Необходимо заметить далее, что некоторые из венецианских цехов были очень велики по своей численности. В то время как в Париже крупный цех в XIII и XIV вв. насчитывал несколько сот членов (цех сукновалов, имевший 300 членов, был едва ли не самым крупным),⁶³⁾ в Венеции число членов некоторых цехов уже в это время исчислялось в тысячах. Мы уже ссылались на «завещание» Т. Мочениго, когда шла речь о числе [40] матросов в Венеции. Этим же документом мы можем воспользоваться в для ориентировочного решения вопроса о составе, по крайней мере, некоторых цехов. В своем завещании дож, как известно, определяет число текстильщиков в Венеции в 17 тыс. человек, что при четырех цехах, перерабатывавших шелк, шерсть и хлопок, составляло в среднем более 4 тыс. на цех. В интересующее нас время это число несомненно было менее значительно, но для XIV в.— едва ли в очень большой степени. По тем же данным численность цехов корабельных плотников и конопатчиков определяется в 3 тыс. членов каждый.

Что касается общего числа ремесленников, охваченных цехами в Венеции XIII—XIV вв., то его можно приблизительно определить, исходя из следующих данных.

По переписи 1581 г. в Венеции значилось 105 400 человек ремесленного населении (artesani) — 78,7% всех жителей знаменитого города на лагунах.⁶⁴⁾ В число artesani в переписи 1581 г. включались не только ремесленники в собственном смысле слова, но также мелкие торговцы, представители «свободных профессий», члены других, непроизводственных цехов (продавцы хлеба — venditores frumenti, торговцы напитками — ternarii, рыбой — piscatores, мерщики оливкового масла — mensuratores olei, продавцы смолы — de pice, цирюльники — barberii, врачи — medici, аптекари — speciales, художники — pictores и т. д.). Следует также иметь в виду, что в состав венецианских производственных цехов входили не только мужчины, но и женщины; это касается, например, цехов по переработке хлопка, по изготовлению головных уборов, стеклянной посуды и майолик.⁶⁵⁾ Принимая во внимание, что некоторые данные позволяют исчислить население Венеции в 30-х годах XIV в. в 100-110 тыс. человек,⁶⁶⁾ и учитывая, что по переписи XVI в. оно достигало 124600 человек, можно с некоторой вероятностью определить численность категории artesani в первой половине XIV в. Для этого следует уменьшить их число, известное для XVI в., по крайней мере, на 1/4. Полученная цифра в 75 тыс. человек дает возможность — опять-таки очень приблизительно — вычислить количество членов производственных цехов в XIV в. Их число было, по-видимому, близким к 45 тыс. человек (считая и женщин).

Большую важность имеют вопросы, касающиеся тех требований, которые венецианское правительство предъявляло к массе ремесленников, и тех прав и льгот, которые ремесленники получали от него.

Правительственные требования были весьма разнообразны. Некоторые венецианские цехи обязаны были работать в арсенале на постройке и ремонте кораблей, строители возводили общественные здания и сооружения, мастера-монетчики чеканили монету на венецианской zeccha, оружейники ковали для республики оружие. Кроме этой оплачиваемой работы, ремесленники ряда цехов должны были работать некоторое количество времени бесплатно, в порядке натуральной трудовой повинности. Корабельные плотники, например, обязаны были ежегодно — каждый в течение трех дней — ремонтировать парадный корабль дожа «Буцентавр», а если данная работа оказывалась ненужной, она могла быть заменена другой; это же касалось и пильщиков, обязанных ежегодно отработать [41] в арсенале один день;⁶⁷⁾ цех плотников-строителей ежегодно выделял по два человека зимой и по три летом для работы во дворце дожа;⁶⁸⁾ там же должны были выполнять любые работы по своей специальности кузнецы.⁶⁹⁾ Во время этих бесплатных работ власти предоставляли ремесленникам лишь питание — двухразовое зимой и трехразовое летом.⁷⁰⁾ Всякое уклонение от трудовой повинности каралось штрафом, и гастальд цеха взыскивал с мастера, не явившегося на работу, сумму, равную однодневной зарплате в данном цехе.⁷¹⁾ По-видимому, у властей была тенденция злоупотреблять правом привлекать цехи к бесплатной работе, так как в «обещаниях» (promissiones) при своей интронизации дожи должны были делать такое заверение: «От работников всех цехов земли нашей мы не должны требовать больше, чем это было принято в нашем дворце при ваших предшественниках, за исключением тех случаев, когда этого пожелает большая часть Совета».⁷²⁾ Цехи, не несшие натуральных повинностей перед государством, облагались определенным денежным взносом — мастера цеха стеклодувов, например, должны были выплачивать дожу ежегодно по 4 гросса «в качестве налога» (pro datio).⁷³⁾

Венеция широко использовала ремесленников в качестве вооруженной силы и в качестве военных поселенцев в захваченных ею колониях. Правда, эта практика постепенно утрачивала свое значение по мере развития наемничества. Однако мастера цеха кораблестроителей, особенно мастера арсенала (arsenalotti), продолжали широко привлекаться как младший командный состав к несению службы во флоте.⁷⁴⁾ Венецианские власти использовали также ремесленников в качестве военных поселенцев в своих колониях. Так, в течение первых полутораста лет своего господства на Крите Венеция четыре раза направляла в эту колонию и своих нобилей, и своих «популяров» (viri populares), причем среди нобилей фигурировали обычно младшие представители знатных фамилии, а среди «популяров» — ремесленники. Преобладание среди «популяров» ремесленников доказывается прозвищами колонистов-«популяров». В списке колонистов 1222 г., например, мы видим таких лиц: Andreas Becarius (мясник), Marinus Sartor (портной), Aliotus Faber (кузнец), Andreas Filocanevo (веревочник), Armanus Scutarius (оружейник) и т. д.⁷⁵⁾ В списке 1252 г. рядом с другими ремесленниками фигурирует Ada Aurifex (ювелир) и др.⁷⁶⁾

Налагая на ремесленников обширные обязанности, венецианская плутократия полностью устранила их от всякого участия в делах управления республикой. Все Советы, все многочисленные коллегии магистратов были заполнены исключительно представителями аристократических фамилий, замкнувшихся в конце XIII в. в довольно тесный олигархический круг. За ремесленниками сохранено было лишь «право», превратившееся, по-видимому, потом в обязанность, приветствовать пышными манифестациями избранного (не ими!) дожа в момент его интронизации. Канале описал [42] торжественпое шествие венецианских цехов в праздничных одеждах, со знаменами, оркестрами, инструментами или продуктами своего ремесла, с фиалами вина, шумно приветствовавших избранного в 1268 г. дожа Лоренцо Тьеполо. На 20 страницах своей хроники описывает автор это шествие,⁷⁷⁾ перечисляет один за другим 19 цехов и под конец заявляет: «Я уклонился бы от своего прямого пути, если бы стал рассказывать о других мастерах, которые пришли повидать своего сеньора».⁷⁸⁾

Итак, ремесленные цехи стояли в Венеции вне политической жизни республики. Чем объясняется эта особенность венецианской государственности? Можно в основном согласиться с тем, как отвечает на этот вопрос Вальсекки: купцы не делились политической властью в Венеции с ремесленниками потому, что они не нуждались в политическом союзе с ними (союзе, без которого не могли обойтись купцы в других итальянских городах-республиках). По мнению Вальсекки, эта особенность позиции венецианских купцов объясняется тем, что «здесь (в Венеции) они (купцы) не были вынуждены вести борьбу с феодалами».⁷⁹⁾ Последнее замечание нуждается в уточнении. Ворьба горожан с феодалами имела место и в Венеции. Однако благодаря специфике Венеции эта борьба завершилась очень рано — в VIII — начале IX в. Как и всюду, купцы боролись тогда против феодалов в союзе с остальным городским населением, в том числе и с ремесленниками, у которых еще не было цеховых организаций. Купцы в то время до известной степени делились с остальною массой «народа» (populus) властью в городе, народное собрание (arrengo) еще не было политической фикцией. В XIII в., когда эта борьба осталась и далеком прошлом, а венецианский патрициат, захвативший власть, включил в свой состав купцов, получавших не только торговую прибыль, но и феодальную ренту с обширных земельных владений, и феодалов, широко участвовавших в торговле,⁸⁰⁾ у правившей олигархии не было необходимости делиться с кем бы то ни было политической властью.

Что же давала своим ремесленникам Венецианская республика?

Венецианская олигархия обеспечивала цехам безусловную монополию производства. Это было том легче сделать, что Венеция долгое время не обладала сельской округой (contado), в пределах которой могли бы развиться предприятия капиталистического типа. Ремесленное производство в колониях Венеции было поставлено под контроль соответствующих цехов метрополии. В 1394 г. бочары острова Крита обратились в Венецию с просьбой о завозе на Крит древесины для изготовления бочек под вино и масло. Венецианское правительство запросило на этот счет мнение цеха бочаров метрополии. Последний дал согласие на завоз сырья для бочек на Крит, но при условии, чтобы «мастера этого острова делали свои бочки в точном соответствии с тем, как они делаются в Венеции». Правительство дало тогда распоряжение своему губернатору на Крите следить за тем, чтобы условие, выдвинутое цехом бочаров, строго соблюдалось.⁸¹⁾ Защищая монополию производства своих цехов, Венеция придерживалась покровительственной таможенной политики. Это можно видеть на примере, [43] связанном с историей того же цеха бочаров: завоз бочек на Крит из Венеции был свободен от всякого обложения, в то время как бочки, привозившиеся из других городов, облагались высокими пошлинами.⁸²⁾ По этим же причинам венецианским мастерам, изготавливавшим цветное стекло, майоликовые изделия, стеклянную посуду и другие изделия, пользовавшиеся большим спросом в Европе и на Востоке, строго запрещалось покидать Венецию и заниматься своим ремеслом в других городах Италии.⁸³⁾

Венецианское правительство строго охраняло цеховые привилегии, пресекая всякую попытку их нарушить тяжелыми штрафами. Каждый ремесленник, если он хотел работать, должен был стать членом цеха — это непременное требование каждого цехового устава. «Если кто-либо из иноземцев,— гласит устав конопатчиков,— прибудет в Венецию для работы, он должен заплатить цеху 20 сол. (в качестве вступительного взноса)».⁸⁴⁾ «Если какой-нибудь иноземный корабельный плотник или пильщик,— читаем мы в уставе цеха «марангонов» (корабельных плотников),— прибудет в Венецию для работы, то он может работать в Венеции в течение восьми дней, но более этого времени он не будет иметь права на работу, если не вступит под наблюдение гастальда цеха, который стоит и над другими плотниками и пильщиками».⁸⁵⁾ Если «иноземец» происходил из Градо, Торчелло, Каподарджине и т. д., т. е. был подданным республики, то он мог работать, не вступая в цех в течение 15 дней, по истечении которых его вступление в цех было обязательным.⁸⁶⁾

Охраняя цеховые монополии и цеховые привилегии, правительство республики в то же время обеспечивало своим ремесленникам широкий сбыт их продукции на восточных и европейских рынках. В исторической литературе, впрочем, высказывалось мнение, будто венецианское ремесленное производство было настолько узким, что не только не нуждалось в экспорте, но не покрывало и внутреннего спроса.⁸⁷⁾ Хотя это мнение было высказано таким крупным специалистом по истории Венеции, как Чесси, оно находится в противоречии с давно известными и хорошо засвидетельствованными фактами и потому не может быть принято. Широкая морская торговля республики в значительной степени питалась товарами венецианского производства, а иноземные купцы немало закупали этих товаров непосредственно у ремесленников-производителей. Немецкие купцы, группировавшиеся в Венеции вокруг известного Fondaco dei Tedeschi (Немецкого Торгового Двора), вывозили в Германию в числе прочих товаров разнообразные изделия венецианского производства: шелковые и хлопчатобумажные ткани, бархат, тафту, брокат, покрывала, стеклянные товары, золотые нити и золотые цепочки, оружие, отшлифованные камни, выделанные меха и кожу.⁸⁸⁾ От XIV в. мы располагаем документами, говорящими об экспорте венецианского оружия, — таковы лицензии на вывоз оружия в Сербию и Боснию, неоднократно выдававшиеся правительством Венеции по просьбе государей этих стран.⁸⁹⁾

Венецианская олигархия не могла не понимать, что привилегии, предоставляемые ремесленным цехам, лишь в слабой степени [44] компенсирует их за утрату ремесленниками всякого влияния на управление республикой и за те тяготы, какие она на них возлагала. По этой причине-политика олигархов по отношению к цехам была проникнута крайним недоверием и боязнью.

Внешнее свое выражение эта политика находила прежде всего в бдительном контроле за деятельностью цехов. В XIII в. таким органом контроля была giustizia vecchia, существовавшая вплоть до разделения ее в 1261 г. на giustizia vecchia и giustizia nuova. Наблюдение за цехами было хотя и не единственной, но главной функцией этого органа. Его члены именуются в уставах justiciarii comunis Veneciarum⁹⁰⁾ или justiciarii veteres.⁹¹⁾ Подобное наименование подразумевает исполнение судебных функций. Их выполняла в Венеции почти каждая магистратская коллегия в пределах своей компетенции. Giustizia разрешала на судебных заседаниях самые разнообразные цеховые дела, и в том числе те тяжбы между членами цехов, которые не подлежали компетенции их оффициалов. Кроме того, giustizia регистрировала уставы цехов, вела повседневное наблюдение за их деятельностью; с ее разрешения созывались цеховые собрания, устраивались выборы, она же утверждала выборы гастальда и оффициалов, разрешала или запрещала продажу некоторых товаров, выступала в Советах республики по делам цехов.⁹²⁾ Всякие препирательства цеховой администрации с членами giustizia пресекались самым решительным образом, что видно из примера столкновения старшины цеха меховщиков Бертуччо Стефано с giustizia в 1337 г. Старшина цеха «дерзко говорил» с юстициариями, и те вынесли решение: «Сместить названного Бертуччо для смирения его гордости с занимаемого им места оффициала... и чтобы на все последующее время он никогда и ни при каких обстоятельствах не был избран на этот пост под страхом штрафа в 100 фунтов».⁹³⁾ Суровость приговора понятна: в этом выступлении цехового старшины венецианская знать, державшая в своих руках политическую власть, почувствовала нечто большее, чем личное оскорбление.

После разделения giustizia на giustizia vecchia и giustizia nuova часть функций по наблюдению за цехами отршла к этой последней. В частности, в ее ведение были переданы «продовольственные» цехи, объединявшие продавцов птицы, рыбы, хлебопеков, содержателей таверн и др.⁹⁴⁾ Права и обязанности giustizia nuova по отношению к подчиненной ей группе цехов ничем не отличались от функций giustizia vecchia.

Некоторые из цехов находились под особым контролем: за работой золотых дел мастеров следила специальная коллегия, получавшая содержание от государства и именовавшаяся ars, но, конечно, не являвшаяся цехом (ars de auro);⁹⁵⁾ за работой на монетном дворе наблюдала другая коллегия, называвшаяся massarii monete.⁹⁶⁾ Существовали, кроме того, особые коллегии, следившие за реализацией продукции веревочников,⁹⁷⁾ за хлебной торговлей.⁹⁸⁾ [45]

Зорко следя за деятельностью цехов, венецианское правительство старалось как можно реже допускать общие цеховые собрания, не без основания опасаясь одновременного созыва нескольких сотен ремесленников. Почти каждый цеховой устав требовал от членов цеха клятвы в том, что они не будут участвовать ни в каких собраниях, ни в каких организациях, ни в каких заговорах, направленных против дожа и республики, и немедленно будут доносить о таковых, если им об этом станет известно.⁹⁹⁾ Венецианская олигархия насаждала в цехах систему шпионажа и предательства, так как не могла себя чувствовать спокойно перед лицом многотысячной ремесленной массы Венеции. Даже дожи со времени Якопо Контарини (1275—1280) должны были в своих promissiones «обещать»: «Мы не можем и никоим образом не должны (nullo modo vel ingenio)... требовать, чтобы из какого-нибудь цеха (schola vel arte)... пришли к нам люди с оружием в руках или без такового по случаю каких-нибудь раздоров или беспорядков». Только единогласное решение Малого совета могло дать дожу такое право.¹⁰⁰⁾

В связи с этим представляет известный интерес вопрос об участии цеховых ремесленников в политических выступлениях отдельных социальных групп в Венеции. В XIII—XIV вв. венецианские анналисты отмечают несколько выступлений различных общественных сил против режима венецианской олигархии; но венецианские хроники не любят освещать факты классовой борьбы и, к сожалению, не всегда указывают достаточно ясно те общественные группы, к которым принадлежат участники этих выступлений. Это одинаково относится и к хронике Дандоло, и к сочинению следующего по стопам Дандоло Лоренцо да Моначи, и к хроникам более поздних анналистов. Не ставя своей задачей дать полное освещение происходивших в Венеции выступлений тех или других социальных сил в указанное время, отметим лишь, поскольку это возможно по состоянию наших источников, участие в них цеховых ремесленников.

Социальный состав народного движения 1266 г., сопровождавшегося враждебной демонстрацией толпы перед дворцом дожа и разгромом домов некоторых нобилей, нам недостаточно ясен, и можно лишь предположительно говорить о том, что в движении приняли участие и ремесленники.¹⁰¹⁾

В 1278 г. был раскрыт «заговор против республики». Дандоло называет лишь одного из заговорщиков — это был некий Джованни Сарачено. Социальная принадлежность его не указана, но судя по имени, он во всяком случае не был нобилем.¹⁰²⁾

Известный заговор Бокконио 1300 г. возник в среде верхушечной части пополанов, оттертой от дел государственного управления реформой 1297 г., известной под названием «закрытия Большого совета». Ремесленники, по-видимому, по принимали участия в этом заговоре.

В первой половине XIV в. имело место самое крупное восстание, не ставившее, впрочем, своей целью низвержение существовавшего в Венеции государственного строя и ограничивавшееся задачей заменить одних олигархов другими. Это было восстание под руководством Баямонто Тьеполо (1310 г.), представлявшее собой борьбу двух группировок венецианской знати за обладание властью в республике. Более слабая из вступивших [46] в борьбу группировок, естественно, пыталась привлечь на свою сторону всех, кто имел основание быть недовольным установившимся политическим режимом. Заговорщикам пришлось выступить «за свободу», потребовать отмены «закрытия Большого совета», рассчитывая на присоединение к ним и народных масс Венеции, и тех, кто в момент заговора 1300 г. шел за Бокконио. В числе сторонников Тьеполо наши источники указывают некоторое число ремесленников, но мы знаем только одного из них по имени — это был Иларий из шелкоткацкого цеха.¹⁰³⁾ Ход борьбы и данные последующего расследования событий позволяют констатировать, что и на этот раз выступление незначительной социальной группы не переросло в большое революционное выступление народных масс, хотя Тьеполо и его сторонники хорошо понимали необходимость их вовлечения и предприняли для этого некоторые меры.

Наконец, на начало второй половины XIV в. падают события, связанные с заговором дожа республики Марино Фальеро. После разгрома заговора (лето 1355 г.) «Совет десяти» привлек к ответственности довольно большое число лиц, связанных с заговором, но среди них был только один нобиль, племянник дожа Бертуччо Фальеро.¹⁰⁴⁾ Все остальные были «людьми из народа». Хроника Рафаино Карезини, наш главный источник по истории этих событий, называет среди их участников резчика по камню Филиппо Календарио, матроса Бертуччо Израели.¹⁰⁵⁾ Марино Сануто, кроме них, перечисляет еще шесть человек, не указывая их профессий, а также матросов Николетто ди Роза, Николетто Альберто, Гуардьяго «и других».¹⁰⁶⁾ Пьетро Джустиниани, современник событий, упоминает, среди участников заговора 1355 г. кожевников и корабельных плотников, не называя их имен.¹⁰⁷⁾ Антонио Морозини, также умалчивая об именах, указывает в качестве заговорщиков «людей моря и других лиц низкого положения».¹⁰⁸⁾ Изучив только что названные и еще не опубликованные хроники и другие архивные материалы, Лаццарини, исследователь заговора Марино Фальеро, среди более двух десятков репрессированных лиц называет девять человек «людьми моря», пять или шесть — людьми, «связанными по их ремеслу или делам с морским людом».¹⁰⁹⁾

Из всего этого следует, что Марино Фальеро думал опереться на цехи, и среди них в первую очередь на цех корабельных плотников, и на неорганизованные матросские массы. Выбор этот не был случайным: среди венецианских цехов цех кораблестроителей был, как мы знаем, одним из самых многолюдных, а матросы насчитывали в своих рядах тысячи людей.

В заговоре Марино Фальеро можно видеть попытку использовать — в гораздо более широких размерах, чем ранее (при Бокконио или Тьеполо),— недовольство масс ремесленников. Эта попытка оказалась такой же неудачной, как и все предшествующие.

* * *

Венецианское производство было ремесленным производством, типичным для средневекового феодального города.¹¹⁰⁾ Целесообразно поставить [47] вопрос: имело ли место в Венеции в XIV и XV вв. перерождение цехов, переходили ли венецианские мастера к мануфактурной форме производства?

Некоторые исследователи венецианской, экономики отвечают на этот вопрос утвердительно. Историк венецианской шелковой промышленности Брольо д'Айяно считает возможным говорить о существовании шелковых мануфактур в Венеции уже в XIII в. Д'Айяно, впрочем, полагает, что всякое средневековое производство, работавшее на экспорт, было организовано как рассеянная мануфактура и шелкоткацкое производство в этом отношении не представляло исключения.¹¹¹⁾ Однако зарегистрированный в 1265 г. цех шелкоткачей представляет собой типичный средневековый цех, первичная ячейка которого состоит из мастера и учеников. Цех регламентирует всю технику производства,¹¹²⁾ тщательно следит за тем, чтобы к шелку не подмешивался хлопок и другие волокнистые вещества, борется за то, чтобы вышедшие из рук мастеров ткани были «хорошего качества, изготовлены с соблюдением всех цеховых требований».¹¹³⁾ Правда, д'Айяно утверждает, что цеховая организация носила в цехе шелкоткачей будто бы совершенно иной характер, чем у остальных ремесленных цехов.¹¹⁴⁾ Но излагая далее устав этого цеха,¹¹⁵⁾ д'Айяно не мог указать ни одного пункта, в котором цеховая организация шелкоткачей чем-нибудь действительно отличалась бы от других цехов. Д'Айяно настаивает на зависимости ткачей от купцов, но не может обосновать этого тезиса и, больше того, сам признает, что порядок получения и распределения сырья в цехе неясен и что ткачи сами продавали свои ткани.¹¹⁶⁾

Другой историк венецианского хозяйства, Дж. Луццатто, в упомянутом выше труде усматривает элементы капиталистического перерождения в цехе кораблестроителей. Эту же мысль выдвигает и Ф. Я. Полянский.¹¹⁷⁾ Ошибочность мнения Луццатто уже была показана нами.¹¹⁸⁾ Утверждения Ф. Я. Полянского не обосновываются им никакими доказательствами и представляют собой повторение неверных представлений об этом предмете буржуазной историографии.

Думается, что правильнее будет поставить вопрос не о «перерождении» цехов, а лишь о капиталистических тенденциях внутри некоторых из них, причем не тех, которые были заподозрены в «капиталистическом перерождении» названными выше историками венецианского хозяйства. Капиталистические тенденции — правда, в очень слабо выраженной форме — в XIII и XIV вв. можно было наблюдать в производстве стекла и стеклянных изделий. Это производство уже в то время требовало относительно крупных затрат: нужна была плавильная печь, довольно значительный «оборотный капитал», так как продажу стекла можно было производить, по прямому требованию правительственных органов, только в течение пяти свободных от производственных занятий месяцев, следовательно, в течение семи месяцев надо было работать «на склад». Эти особенности стеклодувного производства, вероятно, и были причиной [48] несколько иной, по сравнению с другими ремеслами, организации. Цеховая форма ее остается неприкосновенной, но первичная цеховая ячейка состоит, как мы уже указывали, не только из мастера и учеников, но еще одного лица — владельца печи, «патрона», как его называет устав. Патрон в стеклодувном производстве — не заказчик, не постороннее цеху лицо, а его член, причем это членство для него обязательно. Положение патрона наследственное: один из его сыновей после его смерти наследует и плавильную печь, и звание патрона, и членство в цехе.¹¹⁹⁾ Составители цехового устава стеклодувов чувствовали, что патрон — инородное лицо в составе тружеников цеха, и запретили владельцам печей занимать какие-либо должности в цеховой администрации.¹²⁰⁾

Стеклодувное производство и Венеции было двухсменным, вследствие чего около каждого патрона должно было работать, по крайней мере, два мастера с их учениками. По-видимому, патрон также принимал участие в работе, так как требование устава продавать стекло только в течение пяти свободных от производственных занятий месяцев говорит о том, что в этих занятиях принимал участие и сам владелец печи. Размеры производства отдельных патронов не были ограничены прямо, но устав предписывал такие требования, которые препятствовали превращению патрона в крупного предпринимателя. До 1305 г. не разрешалось строить стеклодувные печи, имеющие более трех, а после этого срока — более четырех отверстий. Нарушителям грозил штраф и разрушение всего, воздвигнутого сверх установленного лимита. Следовательно, у печи могло работать одновременно не более трех-четырех человек. Скупка сырья в количестве, превышавшем личную потребность, была строго воспрещена.¹²¹⁾ Патрон не мог пользоваться чьим-либо кредитом сверх 100 сол. Для получения кредита требовался залог ценностей, обозримых для гастальда цеха в любой момент.¹²²⁾ Позднее, в XIV в., это ограничение было снято,¹²³⁾ так как семимесячная работа на склад требовала значительного оборотного капитала и для многих патронов ограничение кредита было равносильно запрещению производства даже в том объеме, который был предусмотрен цеховым уставом. Ограничивало расширение производства также и требование работать только в осенние и зимние месяцы — вероятно, из противопожарных соображений. Это ограничение в 1300 г. было подтверждено еще раз.¹²⁴⁾

Еще более напоминает мануфактуру в ее зачаточной форме работа на монетном дворе. Чеканка монеты была правительственной монополией. Само собой разумеется, что орудия производства и материалы, т. е. плавильные печи, штампы, весы, медь, золото и серебро, предоставлялись заказчиком-государством, которое одновременно являлось и предпринимателем. На монетном дворе работали мастера двух специальностей — кузнецы-литейщики и чеканщики. Первые назывались fabri, a вторые — monetarii. Последние делились на две группы: чеканщики-grossi и чеканщики-piccoli, т. е. чеканщики больших и малых венецианских солидов,— без права выполнять работу друг за друга. Кузнецы приготовляли пластинки металла соответствующей формы и веса, чеканщики превращали [49] их в монету.¹²⁵⁾ Около каждой печи, иначе говоря — около каждого мастера -литейщика с его учениками, работали два мастера-чеканщика. В 70-х годах XIII в., когда был зарегистрирован устав «массариев», на монетном дворе работало 28 чеканщиков, из чего следует, что число кузнецов-литейщиков было равно 14. Следовательно, в «цекке» работало тогда 42 мастера с их учениками под надзором «массариев» и трех лиц из «Кваранции» (Совет сорока), которые обязаны были посещать монетный двор ежедневно.¹²⁶⁾ Кроме литейщиков и чеканщиков, на монетном дворе работали весовщики (ponderarii), контролировавшие вес монеты. Эти три категории работников и назывались в цеховом уставе «теми, что делают марки».

На монетном дворе существовала сдельная оплата труда. Установленные нормы выработки запрещали изготовлять более определенного количества марок в сутки, очевидно, с той целью, чтобы мастера не гнались за большой выработкой и не допускали брака. Нормы были различны для разных времен года. В период с 1-го мая по октябрь кузнецы-литейщики должны были давать не более 15 марок серебра в сутки, с октября по февраль — не более 10 и в марте и апреле — не более 12 марок, а чеканщики соответственно — 8,6 и 7 марок серебра. Всякий брак в работе карался снижением заработной платы,¹²⁷⁾ которая выдавалась в конце недели. Рабочие были клятвенно обязаны доносить друг на друга, если замечали какую-либо «фальшь» в работе товарища.¹²⁸⁾ Мастеру, не являвшемуся на работу в течение трех месяцев хотя бы и по уважительным причинам, угрожало увольнение и замещение другим лицом из «числа добрых мастеров и полезных... для монетного дела».¹²⁹⁾

Таким образом, мы как будто имеем право видеть в работе монетного двора в Венеции зачаточную форму государственной мануфактуры, не получившую, однако, в XIII и XIV вв. дальнейшего развития и иного применения. Полагаем, что такая форма организации производства на монетном дворе диктовалась его специфичностью и не могла оказать влияния и послужить образцом для других отраслей производства.

Во всяком случае у нас нет действительных оснований говорить о капиталистических отношениях ни в одной из существовавших тогда в Венеции отраслей промышленности, находившихся в частном владении. В Венеции не было благоприятных условий для такого развития. Прежде всего необходимо учитывать, что Венеция в XIII и отчасти в XIV в. не имела в своем распоряжении сельской округи (contado). Это лишало тех, кто хотел бы создать мануфактуру, возможности развернуть свою деятельность за пределами, городской черты, а в городе такое предпринимательство натыкалось на строго охранявшиеся в Венеции цеховые привилегии. С другой стороны, отсутствие контадо лишало Венецию постоянного притока рабочих рук за счет крестьян, как это мы наблюдаем в других городах Италии или же в соседних странах Европы. То пришлое население, которое притекало из других итальянских республик и сеньорий, едва могло покрывать спрос на рабочие руки, предъявлявшийся огромным венецианским торговым и военным флотом. Следовательно, в Венеции долгое время не было необходимой предпосылки для развития капиталистических форм производства, без которой оно совершенно невозможно: не было достаточного количества свободных, лишенных средств производства обладателей рабочей силы.

¹⁾ G. Zanetti. Dell'origine di alcuni arti principali appresso i Veneziani. Venezia, 1758.

²⁾ S. Levi. Sopra alcuni antiche schole d'arti e mestiere in Venezia. Venezia, 1864.

³⁾ Ag. Sagredo. Sulle consorterie delle arti edificatorie in Venezia. Venezia, 1857.

⁴⁾ G. Motta. Per la storia dell'arte dei fustagnai nel secolo XIV.— «Archivio Lombardo», vol. I, 1861.

⁵⁾ G. Monticelo. L'arte dei fioleri a Venezia nel secolo XIII e nel principio del XIV.— «Nuovo Archivio Veneto», vol. I, 1891; В. Сeссhelli. Delle origine e delle svogliemento dell'arte vetraria muranese. Venezia, 1862.

⁶⁾ N. Fano. Arte della lana. — «Archivio Veneto», ser. V, vol. 18, 1936.

⁷⁾ В. Сeссhetti. L'industrie in Venezia in secolo XIII.— «Archivio Veneto», vol. IV, 1872; R. Broglio d'Ajano. Die venezianische Seidenindustrie und ihre Organisation bis zum Ausgang des Mittelalters. Stuttgart, 1893.

⁸⁾ G. Luzzatto. Studi di storia economica veneziana. Padova, 1954. Автору настоящей статьи нe были доступны работы Бини о шелковой промышленности Венеции и Драке о венецианской керамике.

⁹⁾ A. Dоren. Entwicklung und Organisation der florentiner Zünfte im. 13 und 14. Jahrhundert. Leipzig, 1897; H. П. Грацианский. Парижские ремесленные цехи в XIII—XIV столетиях. Казань, 1911.

¹⁰⁾ Назовем некоторые из этих работ: H. Kretsсhmауer. Geschichte Venedigs, Bd. I-III. Gotha, 1905—1943; Urbani de Geltоf. Les arts industriels à Venise. Venezia, 1895.

¹¹⁾ Более подробно автор настоящей статьи касается истории венецианских цехов в работе «Венецианское ремесленно-цеховое производство в XIII—XIV вв.» («Труды Горьковского педагогического ин-та, т. XVIII, Горький, 1956), но основное внимание уделяется в ней самому ремеслу, ремесленной структуре производства, а не организации венецианских цехов.

¹²⁾ I capitolari delle arti veneziane, vol. I-III, a cura di G. Monticolo. Roma, 1896—1916.

¹³⁾ Capitulare massariorum monete. — «Archivio Veneto», vol. XX-XXI, 1880.

¹⁴⁾ Deliberazioni del Maggior Consiglio di Venezia. Per cura di R. Cessi, vol. I-III. Bologna, l934—1950; I libri commemoriali della repubblica di Venezia. Regesti, ed. Predelli, vol. I Venezia, 1876; Regesti dei Misti del Senato, ed. Giomo, — «Archivio Veneto», vol. XVII, XX, XXIV, XXVII, XXIX-XXXI (1878—1889).

¹⁵⁾ Martin de Canale. Chronique de Véniciens, ed. Rossi.— «Archivio Storico Italiano», ser. I, vol. VIII, 1845; A. Danduli. Chronicon Venetum, ed. Muratori.— RIS, vol. XII; Raphayni Сaresini. Continuatio chronicorum A. Danduli, ed. Muratori. — RIS, vol. XII.

¹⁶⁾ Fr. Vа1seссhi. Comune e corporazione nel medio evo italiano. Milano-Venezia, 1948, p. 52, 82, 168, 180.

¹⁷⁾ Полный текст «завещания» опубликован в названной выше работе Г. Кречмайера, Bd. II, S. 617, 618.

¹⁸⁾ R. Lopez. Aux origines du capitalisme génois.— «Annales d histoire économique et sociale», 1937, septembre, p. 440, 441.

¹⁹⁾ M. Merоres. Die venezianischen Salinen der älteren Zeit in ihrer wirtschaftlichen und sozialen Bedeutung. — «Viertel jahrschrift für Sozial- und Wirtschaftsgeschichte», Bd. XIII, 1916, S. 106, 107.

²⁰⁾ I capitolari, vol. I, p. 61 sq.

²¹⁾ Дж. Луццатто. Экономическая история Италии. Античность и средние века. М., 1954, стр. 313.

²²⁾ A. Doren. Entwicklung und Organisation der florentiner Zünfte..., S. 30 ff.

²³⁾ В. Cecchetti. La industrie in Venezia..., p. 213, 214; P. G. Molmenti. La vie privée à Venise. Venezia, 1882, p. 83.

²⁴⁾ F. Gfrürer. Geschichte Venedigs bis zum Jahre 1084. Graz, 1872, S. 481,482; Broglio d'Ajanо. Die venezianische Seidenindustrie..., S. 12; H. Kretsсhmayer. Geschichte Venedigs..., Bd. I, S. 187. Во втором томе своего труда Кречмайер изменил, впрочем, свою точку зрения, перейдя на позиции романизма (стр. 137).

²⁵⁾ A. Doren. Italienische Wirtschaftsgeschichte, Bd. I. Jena, 1934, S. 216.

²⁶⁾ P. Leicht. Ricerche sulle corporazioni professionali in Italia dal secolo V all XI. — «Rendiconti della Academia Nazionale dei lincei di serie morale, filologica, storica», serie VI, vol. XII, fasc. 3-4, 1934, p. 235.

²⁷⁾ F. Carli. Storia del commercio italiano, vol. II. Padova, 1936, p. 368-369.

²⁸⁾ K. Vаlseссhi. Comune e corporazione..., p. 21. Впрочем, Вальсекки допускает, что в отдельных случаях цеховые организации могли «распуститься на иссохшем дереве римских коллегий» (ibidem).

²⁹⁾ I capitolari, vol. III, p. 124, 158; vol. II, p. 141, 546; vol. III, p. 234.

³⁰⁾ F. Vа1seссhi. Comune et corporazione..., p. 31.

³¹⁾ I capitolari, vol. II, р. 43, 200, 233 sq.

³²⁾ Ibid., vol. II, p. 76-77, 82-93.

³³⁾ Ibid., vol. I, p. 45; vol. II, p. 30, 203, 237, 356, 544; vol. III, p. 22, 46.

³⁴⁾ Idib., vol. I, p. 17, 27, 176, 188; vol. II, p. 15, 138, 541; vol. III, p. 154.

³⁵⁾ Ibid., vol. I, p. 110; vol. II, p. 17, 30, 56, 58, 469; vol. III, p. 34, 60.

³⁶⁾ Ibid., vol. I, p. 19.

³⁷⁾ Ibid., vol. II, p. 70.

³⁸⁾ Ibid., vol. I, p. 80.

³⁹⁾ Ibid., vol. II, p. 237.

⁴⁰⁾ Ibid., vol. I, p. 67, 105; vol. II, p. 19, 70; vol. III, p. 108.

⁴¹⁾ Ibid., vol. I, p. 27, 65, 124; vol. II, p. 54, 554 sq.; vol. III, p. 274.

⁴²⁾ Ibid., vol. II, p. 238.

⁴³⁾ Ibid., vol. II, p. 559.

⁴⁴⁾ I capitolari, vol. II, p. 238; vol. III, p. 13, 103, 128, 160, 189.

⁴⁵⁾ Ibid., vol. II, p. 199; vol. III, p. 108, 189, 274.

⁴⁶⁾ Ibid., vol. I, p. 12, 17, 30; vol. II, p. 15, 55, 537; vol. III, p. 83, 231.

⁴⁷⁾ Ibid., vol. II, p. 29, 42, 43.

⁴⁸⁾ Ibid., vol. II, p. 140, 141, 240-247, 277.

⁴⁹⁾ Ibid., vol. II, p. 221.

⁵⁰⁾ Ibid., vol. II, p. 124, 125, 233; vol. III, p. 158, 198.

⁵¹⁾ Ibid., vol. II, p. 228.

⁵²⁾ Ibid., vol. II, p. 125, 233: vol. III, p. 167.

⁵³⁾ Ibid., vol. II, p. 40, 85, 223, 540; vol. III, p. 226.

⁵⁴⁾ Ibid., vol. II, p. 123, 312, 497; vol. III, p. 124.

⁵⁵⁾ Ibid., vol. II, p. 228.

⁵⁶⁾ Ibid., vol. II, p. 43, 64.

⁵⁷⁾ Ibid., vol. II, p. 546; vol. III, p. 61.

⁵⁸⁾ Ibid., vol. II, p. 92, 124; vol. III, p. 169.

⁵⁹⁾ Ibid., vol. II, p. 540; vol. III, p. 158, 169.

⁶⁰⁾ Ibid., vol. III, p. 127, 193, 194, 213, 215, 277.

⁶¹⁾ Ibid., vol. II, p. 229.

⁶²⁾ Н. П. Грацианский. Парижские ремесленные цехи..., стр. 200, 201, 212-213.

⁶³⁾ Там же, стр. 64.

⁶⁴⁾ Эти данные приведены в материалах, собранных Дарю (P. Daru. Histoire de la république de Venise, vol. VI. Paris, 1819, p. 344).

⁶⁵⁾ I capitolari, vol. II, p. 462, 574; vol. III, p. 78, 79, 132.

⁶⁶⁾ J. Вeloch. Bevölkerungsgeschichteder Republik Venedig. — «Jahrbücher für Nazionalökonomie und Statistik», III Folge. Bd. 18, 1894, p. 3.

⁶⁷⁾ I capitolari, vol. II, p. 200, 201.

⁶⁸⁾ Ibid., vol. II, p. 174.

⁶⁹⁾ Ibid., vol. II, p. 329.

⁷⁰⁾ Ibid., vol. II, p. 201.

⁷¹⁾ Ibidem.

⁷²⁾ См. promissio дожа Якопо Тьеполо от 1229 г. — S. Rоmanin. Storia documentata di Venezia, vol. I. Venezia, 1853, p. 434.

⁷³⁾ I capitolari, vol. II. p. 72.

⁷⁴⁾ F. Ch. Lane. Venetian ships and schipbuilders of Renaissance. Baltimora, 1934, p. 186.

⁷⁵⁾ Flaminius Cornelius. Creta Sacra, sive de episcopis utriusque cultus, vol. II. Venetiis, 1755, p. 255.

⁷⁶⁾ Ibid., p. 282.

⁷⁷⁾ Martin de Сanale. Chronique de Véniciens, p. 606-626.

⁷⁸⁾ Ibid., p. 626.

⁷⁹⁾ F. Valsecchi. Comune e corporazione..., p. 149.

⁸⁰⁾ Некоторые подробности, касающиеся процесса образования венецианского патрициата, указаны в нашей статье «Социальные группировки и социальная борьба в Венеции в период раннего средневековья».— Сб. «Средние века», вып. VII, 1956, стр. 224 и сл.

⁸¹⁾ H. Nоiret. Documents inédits pour servir à l'histoire de la domination vénitienne en Crète de 1380 à 1485. Paris, 1892, p. 66.

⁸²⁾ H. Noiret. Documents inédits..., p. 62.

⁸³⁾ I capitolari, vol. II, p. 81.

⁸⁴⁾ Ibid., vol. II, p. 237.

⁸⁵⁾ Ibid., vol. II, p. 200.

⁸⁶⁾ Ibid., vol. II, p. 199.

⁸⁷⁾ R. Cessi. Politica ed economica di Venezia nel Trecento. Roma, 1952, p. 8.

⁸⁸⁾ H. Simonsfeld. Der Fondaco dei Tedeschi in Venedig, Bd. I. Strasburg, 1887, S. 103, 104.

⁸⁹⁾ Acta archivii Veneti spectantia ad historiam Serborum et reliquorum Slavorum meridionalium, ed. J. W. Schafarik, vol. I. Vindobona, 1860, p. 29, 30.

⁹⁰⁾ I capitolari, vol. II, p. 197, 231.

⁹¹⁾ Ibid., vol. III, p. 215, 229.

⁹²⁾ Ibid., vol. I, p. 12, 13, 85, 105, 107; vol. II, p. 48, 56, 197-198, 210-211, 217, 219, 244, 249; vol. III, p. 216, 220, 223, 237.

⁹³⁾ I capitolari, vol. III, p. 399, 400.

⁹⁴⁾ F. Valseссhi. Comune o corporazione..., p. 153.

⁹⁵⁾ I capitolari, vol. III, p. 291 sq.

⁹⁶⁾ Capitulare massariorum monete, p. 100 sq.

⁹⁷⁾ I capitolari, vol. I, p. 140.

⁹⁸⁾ Ibid., vol. I, p. 240-243. По мнению Вальсекки, в числе административных коллегий, ведавших цехами, были также и provedditori di Comune, осуществлявшие будто бы надзор за цехами шелковников, изготовителей парчи и красильщиков («Comune e corporazione...», p. 154). Мы должны заметить, что автор ничем не обосновывает этого своего мнения, не подтверждающегося и при анализе уставов названных цехов.

⁹⁹⁾ I capitolari, vol. II, p. 23, 48, 76, 107, 122, 126, 148, 186, 209, 248; vol. III, р. 14, 15, 162, 190, 200, 201, 378.

¹⁰⁰⁾ I capitolari, vol. II, p. XXVII.

¹⁰¹⁾ A. Danduli. Chronicon Venetum col. 373.

¹⁰²⁾ A. Danduli. Chronicon Venetum col. 395.

¹⁰³⁾ A. Danduli, Chronicon Venetum, col. 410.

¹⁰⁴⁾ Marino Sanuto. Vite de duchi di Venezia.— RIS, vol. XXII, col. 632.

¹⁰⁵⁾ Raphayni Caresini. Continuatio chronicorum A. Danduli, col. 424.

¹⁰⁶⁾ Ibid., col. 632, 634.

¹⁰⁷⁾ V. Lazzarini. Marino Faliero. La congiura. — «Archivio Veneto», vol.XIII, parte II, p. 345.

¹⁰⁸⁾ Ibid., р. 347.

¹⁰⁹⁾ Ibid., р. 352.

¹¹⁰⁾ Некоторые данные для доказательства этого положения приведены нами в упоминавшейся выше статье о венецианском ремесленно-цеховом производстве.

¹¹¹⁾ Брольо д'Айяно пользуется термином Hausindustrie, который мы в данном случае считаем возможным переводить как «рассеянная мануфактура», так как именно такой смысл вкладывается в него автором.

¹¹²⁾ I capitolari, vol. II, p. 34-35.

¹¹³⁾ Ibid., p. 31-32.

¹¹⁴⁾ Broglio d'Ajanо. Die venezianische Seidenindustrie..., S. 3.

¹¹⁵⁾ Ibid., S. 17, 18, 19.

¹¹⁶⁾ Ibid., S. 19.

¹¹⁷⁾ Ф. Я. Полянский. Экономическая история зарубежных стран. М., 1951, стр. 351.

¹¹⁸⁾ Сб. «Средние века», вып. X, 1957.

¹¹⁹⁾ I capitolari, vol. II, p. 82.

¹²⁰⁾ Ibid., p. 70-77.

¹²¹⁾ Ibid., vol. III, p. 129.

¹²²⁾ Ibid., vol. II, p. 71: «Quandocumque placuerit gastaldi videri pignus, debeat eidem demonstrare...».

¹²³⁾ Ibid., p. 73.

¹²⁴⁾ G. Mоntiсоlo. L'arte dei fioleri a Venezia..., p. 346.

¹²⁵⁾ Capitulare massariorum monete, p. 108.

¹²⁶⁾ Ibid., p. 108-109.

¹²⁷⁾ Ibid., p. 107.

¹²⁸⁾ Ibid., p. 103.

¹²⁹⁾ Ibid., p. 100.