Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Вестник древней истории, 1991, № 2.
[223] — конец страницы.

М. Л. Гаспаров. Рец. на:  И. В. ШТАЛЬ. Эпические предания Древней Греции: Гераномахия. Опыт типологической и жанровой реконструкции. М.: Наука, 1989. 299 с.

Работа И. В. Шталь по своему замыслу очень интересна, можно сказать — революционна. В ней два основных тезиса, оба очень новые. Во-первых, автор считает, что сказка о борьбе пигмеев с журавлями была сложена как миф самими пигмеями, и этот варварский миф был освоен греческой культурой вообще и греческим эпосом в частности. Во-вторых, автор считает, что поэма «Гераномахия», которая приписывается Гомеру очень поздними источниками наряду с «Батрахомиомахией» и от которой не сохранилось ни одного слова, была вполне серьезно-героической, древней и принадлежала если не самому Гомеру, то его кругу.

Обе эти гипотезы очень смелые и поэтому требуют серьезного обоснования. Иными словами, мало доказать, что существующие источники поддерживают эти гипотезы, — нужно еще доказать, что они не поддерживают или хуже поддерживают другие, более или менее традиционные гипотезы, что в новом представлении меньше натяжек, чем в старых. Этого, к сожалению, в работе не сделано. Автор прямо пишет на с. 6: «За изначальную посылку исследования принимаем положение, согласно которому миф о пигмеях и журавлях принадлежит реальным племенам, заселявшим в древности значительную территорию в пределах античной ойкумены и, видимо, вне ее...» Иными словами, то, что должно было быть выводом, оказывается предпосылкой.

Чтобы обслужить такое изначальное предположение, автору приходится доказывать, что пигмеи — народ не сказочный, а вполне реальный. Это трудно, потому что все до одного античные источники представляют пигмеев как народ, о котором все слышали, но которого никто не видел, а иногда и прямо выражают сомнение в их существовании (Страбон, II, 1, 9, р. 70; XVII, 2, 1, р. 821). И. В. Шталь дает хорошую сводку упоминаний о пигмеях у античных авторов (в основном тексте монографии — переводы, в приложении — греческие и латинские оригиналы) и еще более интересный обзор изображений пигмеев в вазовой живописи. Из этой сводки видно, что античные авторы располагали пигмеев — как естественно для сказочного народа — рядом с псоглавцами, скиоподами и пр., «на краю света», все равно на каком — в Африке, Индии, Скифии и даже крайней Фуле. И. В. Шталь принимает эти сведения буквально и создает картину, в которой пигмеи действительно жили и в Африке, и в Индии, и в Скифии, и оттуда влияли на мифологию и эпос греков. Здесь вопрос этот перестает быть филологическим и становится этнографическим и археологическим: знаем ли мы по раскопкам, что в этих местах когда-то жило малорослое племя, вытесненное потом более высокорослым? Насколько мне известно, археология этого не подтверждает, и в работе самой И. В. Шталь никаких ссылок на археологические подтверждения нет. Между тем здесь речь идет даже не об очень глубокой древности: фракийские пигмеи, по ее предположению, выселились из Фракии в VII в. до н. э., а карийские, по-видимому, вообще никуда не выселялись. Получается досадный конфликт между историческими данными и филологическими домыслами.

При такой установке на рационализацию мифа (вроде исторической школы [223] изучения былин) в работе возникают некоторые внутренние противоречия. С одной стороны, И. В. Шталь считает, что реальные «исторические» пигмеи не были такими карикатурными уродцами, как на большинстве изображений, а были людьми нормального сложения и лишь небольшого роста. С другой стороны, она, насколько можно понять, считает, что они действительно боролись с журавлями и были выгнаны журавлями из их причерноморских мест, — а это уже типичная сказка, плохо вяжущаяся с реалистическим обликом пигмеев. Здесь хотелось бы более тщательно свести концы с концами. Вообще в том, что касается журавлей, в работе есть явные преувеличения: например, автор считает, будто античность упоминает о журавлях только в комплексе представлений о пигмеях, а это, конечно, не так: в античной зоологии О. Келлера перечисляется много изображений журавлей без всяких пигмеев и даже в виде домашних прирученных птиц, а совсем не посланниками аида, на чем настаивает И. В. Шталь. Что касается второго вопроса — о героической поэме «Гераномахия», принадлежащий гомеровскому времени, то здесь гипотеза И. В. Шталь представляется еще менее правдоподобной. Упоминается эта поэма в поздних источниках один-два раза наряду с «Батрахомиомахией»; поэтому, если такое сочинение, приписывавшееся Гомеру, и существовало, то его следует и по времени написания сближать с «Войной мышей и лягушек» или новооткрытой «Войной мышей и ласок», т. е. относить к зрелому и позднему эллинизму. (И. В. Шталь предпочитает по старинке датировать «Войну мышей и лягушек» не ранее V в. до н. э. — с. 230, но до Гомера отсюда не ближе.) В картину эллинистической литературы она вписалась бы. В картине же литературы архаической Греции она не имеет никаких аналогов: и «Илиада», и «Одиссея», и киклические поэмы, как известно, чуждаются мотивов чудесных и сказочных а упоминают их лишь попутно, как бы на периферии основного сюжета: уж на что богата сказочными мотивами «Одиссея», но и там они стиснуты в рассказ Одиссея, 4 книги на 24.

Таким образом, И. В. Шталь предлагает картину интересную и сложную, но требующую сильных натяжек. Требуется, во-первых, чтобы мы априори поверили в существование пигмейского народа, не сказочного, а реального, не только на краю света, но и рядом с Грецией во Фригии и Карии, не только в домикенские времена, но и в VII в. до н. э. — и в то, что этот народ, которого из исторических греков никто не видел, имел свои мифы и эпосы, дошедшие до исторических греков и ими усвоенные. И во-вторых, требуется поверить, чтобы мы вообразила существование в эпоху Гомера и Гесиода не только героических и дидактических (а затем философских) поэм, но и сказочных поэм с метаморфозою в центре, — всякий легко представляет себе такую «Гераномахию» под пером Овидия или даже Каллимаха, но под пером Гомера или кикликов — вряд ли. По сравнению с этими натяжками традиционный, изложенный во всех учебниках взгляд представляется гораздо более приемлемым: пигмеи были сказочным народом, их вражда с журавлями — сказочным мотивом, все античные упоминания о пигмеях выходят только из гомеровского сравнения, постепенно украшаясь нововыдуманными подробностями (в частности, такой типично-мифографической выдумкой, как этимологизация праматери Гераны-журавлихи), а поэма «Гераномахия» если и существовала, то была создана в эпоху эллинизма и была героикомической вроде «Войны мышей и лягушек» или «Войны мышей и ласок». Если И. В. Шталь настаивает на своей гипотезе, то следует указать, в чем несовершенства этого традиционного понимания, чего оно не может объяснить, а гипотеза И. В. Шталь объясняет. Только тогда право работы И. В. Шталь на существование будет несомненно.

Книга И. В. Шталь издана под грифом Института мировой литературы АН СССР. Рукопись ее обсуждалась на заседаниях сектора античной литературы (под председательством С. С. Аверинцева) и отдела всемирной литературы (под председательством Ю. Б. Виппера). Все, что здесь написано, почти дословно повторяет те пожелания, которые были высказаны на этих заседаниях. Ни одно из них не было принято к [224] сведению. Это право автора; но хочется со всей вероятностью сказать, что коллеги автора по институту за такое обращение с азбукой научности никоим образом ответственности не несут.