Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Назад К оглавлению книги Дальше

Глава третья.
Среднеминойский период

1. Среднеминойский I (С. М. I)

(см. карту 7)

В С. M. I периоде культурное развитие сосредотачивается на севере и в центре Крита. Появляются первые строения на месте будущих больших дворцов. При рассмотрении керамики мы приведем соображения, заставляющие полагать, что период, о котором идет речь, в этой части острова совпадал с Р. М. III в других местах¹⁾ и что наиболее ранний стиль росписи сосудов этого периода, С. M. Ia, был ограничен почти одним Кноссом. Для этой централизации показательно, что С. М. II так и не распространился на большинство пунктов, где местная форма стиля С. M. I продолжала существовать вплоть до С. М. III. Периоду С. М. II будет посвящена особая глава; однако не следует забывать, что это лишь местное развитие С. М. I. Кроме того, древнейшие остатки раннедворцового периода в Кноссе и Маллии совпадают по времени со второй половиной Р. М. III в Мессаре и на востоке.²⁾ К какому-то моменту в начале периода должно быть отнесено приведение в порядок большой дороги, пересекающей [111]

7. Поселения среднеминойского I периода. [112]

остров от Комо на юге до Кносса; об этом свидетельствует не только форт в Анаире,³⁾ охраняющий ее, но также монументальный въезд во дворец в Кноссе.⁴⁾ Заслуживающей охраны была признана также другая дорога, соединяющая Мессару с побережьем. В Агиа-Параскеви видны остатки небольшого сторожевого пункта в начале ущелья Гулофаранго, которое ведет от С. М. I поселения Василики к Трипети, хотя в последнем пункте нет на поверхности никаких следов, восходящих к указанному времени.

Архитектура С. М. I. Основание Кносского дворца следует отнести к самому началу С. M. I периода. Строения, находившиеся на вершине насыпи, были снесены преимущественно в северо-западном углу, где они послужили для поднятия уровня строительной площади. Таким образом возник большой центральный двор. Вокруг него группировались изолированные корпуса построек — «острова», — многие из них с округленными углами. В северной части дворца находился продолговатый мощеный двор, остатки которого выступают с двух сторон из-под позднейшей «площади театра». В западной части был расположен другой двор, огражденный толстой внешней стеной и имевший доступ с запада в виде пологого спуска. Непосредственно внутри ограждения размещалось некоторое число домов, подвалы которых находились ниже уровня двора.⁵⁾ Двор пересекали слегка возвышавшиеся тротуары. В юго-восточном углу находилось два въезда во дворец. Один вел прямо в восточном направлении, минуя ряд кладовых, к центральному двору, а другой — на юг сквозь прототип позднейшего западного портика; несомненно, этот въезд проходил в том же самом направлении, что и «коридор шествий», и соединялся в каком-то месте с упомянутым выше ступенчатым спуском. Из северного двора вел широкий въезд, охраняемый толстостенной сторожевой башней, основные очертания которой сохранялись до конца минойской эпохи. Западное крыло дворца разделялось надвое длинным коридором, шедшим с севера на юг. Позднее этот коридор соединил дворец с кладовыми. К западу от него перестройка была столь основательной, что никакая реконструкция невозможна. Однако, в промежутке между длинным коридором и центральным двором, в группах строений, на которые распадается позднейший дворец, ясно выступает расположение первоначальных построек. Яснее всего выделяется комплекс строений, место которого заняли в период существования позднейшего дворца помещения тронного зала. Здесь еще сохраняется [113] округленный угол. К востоку от центрального двора дворец спускался рядом узких террас к большой восточной стене, которую можно видеть еще и теперь. Возможно, что многие из позднейших проходов и коридоров указывают на расположение открытых переулков между отдельными корпусами.

Рис. 13.

К этим наиболее ранним сооружениям во дворце принадлежат основания монолитных колонн — хорошо сохранившаяся конструкция, которая, возможно, составляла часть более сложной постройки. Два прямоугольных столба являются первыми образцами колонн, которые позднее станут столь обычными (фото 43, 2).

Дворец в Маллии также был построен в начале С. M. I периода и имеет много общего с Кносским, хотя данные последних изысканий свидетельствуют о больших перестройках, произведенных в С. М. III периоде. Однако первоначальные элементы — центральный двор, дворы на западе и на севере, непосредственно сообщавшиеся с ним, и общее расположение, при котором дворец даже в его нынешнем состоянии кажется распадающимся на полусамостоятельные корпуса, показывают, что в основном он не изменился (фото 43, 3).

В С. М. Iб периоде западный фасад Кносского дворца был переделан. Прежние округленные углы были уничтожены, а прямой въезд в центральный двор застроен. Основные черты нынешнего фасада с его гипсовыми ортостатами [114] принадлежат именно к этому периоду, точно так же как и большая часть террас на юге.

В Фесте, возможно, дворец был заложен в С. М. Iб периоде, потому что керамика из отложений, непосредственно предшествующих его постройке, относится к такому типу, который, как мы увидим, является на юге и на востоке переходным между Р. М. III и С. M. I.⁶⁾ Здесь постройка находилась на склонах крутого холма, отвесно спускавшихся с трех сторон, что исключало возможность применения прямоугольного плана дворов Кносса и Маллии.⁷⁾ К западу был расположен мощеный двор (фото 43, 4), пересекавшийся, как и в Кноссе, тротуарами, которые вели к въезду посередине западного фасада.⁸⁾ К северу на более высоком уровне находится другой двор, занимающий, однако, лишь небольшую площадь.⁹⁾ Центральный двор окружен постройками только с запада, севера и северо-востока, а в остальных направлениях продолжается до края плато. Ряд толстых стен на севере у позднейшего въезда, возможно, свидетельствует о том, что первоначально в этом месте был широкий въезд во двор, подобный тому, какой в этот период был в Кноссе. Внутреннее расположение может быть восстановлено не в большей мере, чем для Кносского дворца, так как перестройка в С. М. периоде была здесь, повидимому, еще более обширной.

Если не считать облицовки из известняковых или гипсовых плит, скрепленных посредством деревянных балок, которые поддерживают стены из булыжника в больших постройках, кладка производится обычно из грубо обтесанных мелких камней, иногда очень искусно и тщательно прилаженных один к другому.¹⁰⁾ Для фундамента часто применялись камни большого размера, как, например, в старом западном фасаде в Кноссе, но в самих стенах редко попадаются камни, имеющие в длину более 35-40 см. Камни всегда обработаны молотом, пила для этого еще не применяется.

Округленные углы составляют, повидимому, отличительную особенность Кносса, и так как здесь это нельзя объяснить условиями местности, как, например, для дома в Хамези (см. ниже), то мы должны искать другие причины этого [115] явления. Округленные углы не характерны для кирпичной или каменной постройки, хотя они и встречаются в сооружениях из кирпича в Месопотамии в период Ларсы.¹¹⁾ Эта форма присуща палисадам из деревянных столбов или тростника, и вполне возможно, что в кносских домах мы встречаемся с пережитком очень древней традиции.

Рис. 14.

Другой общей чертой западных фасадов трех древних дворцов является лежащая в основании плита, или подий, выступающая в некоторых случаях почти на полметра далее ортостатов и часто достигающая высоты 40 см. До сих пор ей не дано никакого объяснения; в последующие периоды она или совсем исчезает, или сводится к выступу в 1-2 см.

Небольшие углубления или отступы в стенах фасада также представляют загадку. В Маллии, как на западном дворе, так и на южной стороне центрального двора, они расположены симметрично; они также встречаются в Фесте, но здесь фасады слишком разрушены, чтобы можно было судить об их характере; в Кноссе эти отступы расположены беспорядочно. Повидимому, они не имели никакого отношения к помещениям, находившимся за ними.

Это явление пытались объяснить как пережиток ниш между четырехугольными башнями, выступающими из внешней стены.¹²⁾ Но в этом случае можно было бы ожидать, что даже если башни располагались на неравном расстоянии одна от другой, то проемы должны были бы приобрести известную симметричность после того, как забылось их первоначальное значение. Выдвигалось также предположение, что их назначением было нарушить монотонность стены игрой света и тени.¹³⁾ Но и на это можно возразить, что в таком случае [116] следовало бы хоть в некоторой степени принимать во внимание симметрию; к тому же в Маллии, где отступы расположены симметрично, южный фасад центрального двора не мог получать от них тени, тогда как большая часть западного фасада оставалась до позднего вечера целиком в тени, отбрасываемой строениями, расположенными к югу от нее.

К самому началу С. M. Iа периода должны быть отнесены дома, находящиеся внутри западной внешней стены в Кноссе.¹⁴⁾ От них остались только фундаменты, но в одном случае имеются два пола, отделенные друг от друга слоем отложений в 50 см. На обоих отложения относятся исключительно к С. M. Iа периоду. В другом доме ряд ступеней, покрытых красной штукатуркой, вел вниз в помещение, также вымощенное и облицованное красной штукатуркой, в одном углу которого находилось неглубокое продолговатое вместилище, образованное ребрами из штукатурки, а в центре — неглубоко вдавленный круг с более глубокой впадиной посередине (фото 44, 1). Возможно, что это углубление предназначалось для посвятительных приношений — все помещение в целом напоминает позднейшие углубленные площадки для священнодействий — или же над ним могла располагаться жаровня, а само оно могло служить для собирания падающей золы. Демарнь¹⁵⁾ склоняется к этому мнению и указывает в качестве примера на постоянные очаги, найденные в некоторых из С. M. Iа домов в Маллии. В доме был обнаружен большой поднос из красной глины с горизонтальными ручками и отчетливыми следами обугливания, причем его диаметр точно соответствует углублению.

Вследствие того обстоятельства, что дома были снесены до основания, а их подвальные помещения заполнены при расширении западного двора в С. М. II периоде, их планы не могут оказать существенной помощи, но все же можно различить кладовую с глубокими нишами, сходными с основанием монолитных колонн, а между западным домом и внешней стеной, возможно, световой колодец.

Кладка сплошь выполнена из мелкого грубо обделанного камня, проложенного глиной. Следы кирпичей, первоначально необожженных, но опаленных до красного цвета под действием огня, были найдены также, например, в юго-восточном углу дворца в Маллии. Хорошая красная штукатурка несколько напоминает ранние дома Василики; следы той же самой штукатурки, очевидно, из верхнего этажа, были найдены на различных уровнях над кладовой.

К несколько более позднему времени С. M. I периода относится единственный в своем роде овальный дом в Хамези [117] (рис. 14). Мекензи убедительно показал, что его форма не обычна и не заимствована откуда-либо извне,¹⁶⁾ но случайна и определена конфигурацией грунта. Мекензи отметил, что в основу здесь положен прямоугольный план, видоизмененный применительно к овальному периметру.¹⁷⁾ Данный план интересен тем, что постройка, подобно дворцам, расположена вокруг центрального открытого двора или светового колодца. В этом отличие данного строения не только от домов более ранних периодов, но также и от других единичных С. M. I домов, для которых мы имеем сравнительно полный план: дома А в Василики (рис. 15), где несколько прямоугольных комнат собраны вместе без серьезной попытки их организованной планировки, и нескольких четырехугольных домов в Калатиане. Один из них, дом Н, имеет облицовку из хорошо обтесанных камней и проемы, подобные тем, которые мы наблюдали у дворцов. В других поселениях этого периода, например в Псире, Мохлосе и Палекастро, позднейшая перестройка сделала практически невозможным восстановление первоначального плана. Однако можно считать достоверным, что, за исключением Хамези, планировка частных домов не более правильна, чем планировка Р. М. домов.

Рис. 15.

В связи с архитектурой необходимо упомянуть о наиболее ранних следах разработанной системы канализации и водоснабжения в Кноссе.¹⁸⁾ Хорошие образцы глиняных труб были обнаружены под южным портиком и под «коридором шахматной доски». Они имеют около 75 см в длину и резко суживаются, так что возникающий напор воды легко удаляет могущее возникнуть засорение. Труба заканчивается узкой [118] шейкой, которая хорошо входит в соседнюю трубу, где обе трубы соединяются цементом. Возможно, что минойские инженеры уже открыли принцип сохранения уровня воды в сообщающихся сосудах, потому что под южным портиком направление трубы обнаруживает уклон более чем 1 на 20. Впрочем, в этом месте трубы лежат на земле, заполнившей подземелье, и поэтому могли несколько опуститься, так что говорить с уверенностью о наличии сознательно устроенного уклона нельзя.

Гробницы С. М. I. В Мессаре еще используется некоторое количество круглых гробниц. В Вору и Драконесе к этому периоду относится основная часть отложений, а в Агиа-Триаде отложения так обильны, что, повидимому, были возведены специальные пристройки для того, чтобы вместить приношения. Это заставляет предположить, что во многих случаях отложения связаны скорее с посвятительными, чем с погребальными приношениями.

Выше, при первом описании гробниц, мы уже упоминали, что местоположение одного или двух из поселений изменилось. В тех случаях, когда это происходило и новое поселение возникало в непосредственной близости к Р. М. гробнице, последняя более не использовалась.¹⁹⁾

В восточном Крите еще продолжают употребляться прямоугольные оссуарии Палекастро и гробничные постройки Мохлоса, причем строятся и новые. Весьма обычными становятся погребения в глиняных саркофагах и пифосах, например в Пахиаммосе и Сфунгаросе. В одном случае в Агиа-Фотии были найдены черепки в скальном укрытии.

На севере и в центре Крита скальное укрытие, повидимому, еще остается излюбленным местом погребения. Однако в Гурнесе уже появился прямоугольный оссуарии, а в Маллии он достиг наиболее развитой формы. Здесь между дворцом и морем есть место, которое на протяжении ряда поколений было известно под названием Хрисолаккос, «золотая яма», вследствие множества золотых украшений, попадающихся крестьянам при случайных раскопках. В результате археологических раскопок был обнаружен великолепный оссуарий, окруженный стеной из хорошо обтесанных камней, с наружной стороны которой находилась мощеная площадка. Внутри стены находилось множество выстроенных из мелкого камня камер различной величины, в которых были нагромождены кости покойников, окруженные их погребальным инвентарем. Одна из камер предназначалась, повидимому, для приношений, [119] потому что в ней находился невысокий каннелированный столб, покрытый штукатуркой, который сначала был принят за часть колонны, но при дальнейшем исследовании оказался полым и, возможно, предназначался для возлияний.²⁰⁾

Святилища С. М. I. В С. M. I периоде мы встречаем новый тип постройки — святилища на горах. Хорошими примерами служат Юктас к югу от Кносса, холм пророка Илии над Маллией и Петсофас над Палекастро; такой же характер, повидимому, имели Закрос, Христос и Пискокефали; постройка на вершине Эдикте близ Мохоса также больше напоминает святилище, чем укрепление, охраняющее несуществующую дорогу.²¹⁾

Юктас, хотя мы и не знаем его древнего названия, был легендарным местом погребения Зевса. Начало его почитания теряется в тумане времен.²²⁾ Северный пик окружен массивной стеной, образующей теменос (священный участок), которая, в сопоставлении с обломками больших пифосов, возможно, указывает на то, что эта вершина в трудные времена могла служить местом убежища — Кресфигетон. Самое святилище почти нависает над крутым западным склоном горы. Существующая постройка, повидимому, восходит к П. M. I периоду, однако, судя по ее примитивному плану, мы можем почти с полной уверенностью утверждать, что какое-то сооружение, построенное, может быть, из менее прочного материала, находилось здесь со С. M. I периода. Оно состояло из внешнего помещения, в которое вел поднимающийся в гору вход, и примыкавшей к нему кладовой. За ним находилась прямоугольная внутренняя комната — размером приблизительно 5 на 8 м — пол которой, по крайней мере в более позднее время, был покрыт белой штукатуркой. В слое серой золы, лежащей непосредственно на скале, были найдены посвятительные приношения в виде сосудов и статуэток, датируемые временем от самого начала С. M. I до С. М. II. Выше находился слой обожженной земли, содержавшей С. М. III черепки и простиравшейся за пределы строения.

План святилища в Маллии до сих пор никем не был опубликован. В Петсофасе история святилища сходна с историей святилища Юктаса. Внизу находится слой черной земли и золы, содержащий С. M. I статуэтки, над ним — нарушенный слой, также С. М. I, и, наконец, здание, почти в точности того же самого типа, что и П. M. I сооружение на Юктасе — вплоть до пола, покрытого белой штукатуркой. [120] Однако его особенностью является выступ из штукатурки, окружающий внутреннее помещение с трех сторон. В этом случае имеются некоторые основания полагать, что стены позднейшей постройки хотя бы частично соответствуют стенам более раннего сооружения.

Святилище в Христосе представляет собой прямоугольную постройку с квадратным выступом посередине восточной стороны. В скале под главным помещением находится ныне забитая обрушившимися камнями большая расщелина, которая, возможно, служила входом в пещеру.

Возможно, что в этом периоде пещеры перестали служить местами погребения и превратились в места отправления культа. В Трапезе, где вообще отложения С. M. I скудны, ни одно погребение не может быть отнесено к этому периоду. Равным образом и в других пещерах, где имеются С. M. I отложения — в Илитии, Аркалохори, Агиа-Марине, Скотино, второй Трапезе близ Тилиссоса, Камаресе, не было обнаружено человеческих костей.

Керамика С. М. I. Наиболее ранняя стадия С. M. I керамики превосходно представлена в Кноссе, хуже в Маллии, где действие почвы разрушило окраску, и почти вовсе не представлена в других местах, если не считать немногих скудных образцов из Тилиссоса и Гиофиракии. В сопоставлении с тем фактом, что в названных северных поселениях были найдены лишь очень скудные следы Р. М. III периода, богато представленного на востоке и на юге, указанное обстоятельство служит хорошим подтверждением того, что эта часть острова уже вступила в С. M. I период, тогда как в других местах еще продолжался Р. М. III.

Уже вошел в употребление медленно вращающийся гончарный круг, и большое количество сосудов имеет параллельные полосы у основания, где они подрезались при помощи нити. Многое, однако, еще делалось от руки, о чем свидетельствует вдавливание пальцами ножек кубков и подрезание кувшинов, кружек и чашек.

Обнаружено два очень ранних чистых отложения, которые отражают переходный период от Р. М. III к С. M. Iа. Одно из них находилось под полом «комнаты каменных чанов»,²³⁾ другое — на древнейшем полу дома внутри западной стены.²⁴⁾ В обоих отложениях найдены сосуды, которые можно охарактеризовать как «переходные», например фото 42, 1 (с полосой коричнево-красного цвета и насечкой), 4, 12 и 18, а также Р. of M., I, рис. 118а, 1 и 2, где узоры выполнены меловой белой краской нового, присущего С. M. I оттенка. В отложениях [121] «помещения каменных цистерн» есть также несколько кикладских миксид с насечкой, подобных тем, которые, как мы видели, появляются в Пиргосе в Р. М. III периоде. Однако остальные предметы обоих отложений типичны для самого начала С. М. Ia периода, и верхние слои в этом доме, в совокупности со всем тем, что находилось в другом доме, дают почти полное собрание развитой С. М. Ia керамики, включая и керамику полихромного стиля.

В качестве дальнейшего доказательства хронологической близости между С. M. Ia и Р. М. II периодами в Кноссе можно упомянуть обыкновенный кувшин с коротким носиком из темножелтой глины с выполненным красной краской узором в виде бабочки или двойной секиры,²⁵⁾ а также другие еще применяющиеся узоры темным по светлому, уже исчезнувшие в остальных местах (рис. 16, 2 и 3 и ряд образцов на фото 42). Техника темным по светлому и техника светлым по темному здесь, в сущности, идут рука об руку. Белая краска с кремовым оттенком уступила место более слоистой меловой краске, коричнево-красная расцветка сменилась оранжевой, а вместо черной грунтовки Р. М. III периода появляется грунтовка от лиловато-серого цвета до пурпурно-коричневого.

Наиболее типичными сосудами этого периода, оказывающими неоценимую помощь при датировке, являются небольшие кувшины с короткой срезанной шейкой, украшенные обычно широким листообразным мазком краски, проведенным наклонно и пересекающим плечики, с двумя белыми линиями, отмечающими середину листа, и полосами вокруг шейки и тулова (см., например, фото 42, 13).

Еще более обычны чашки без ручек с ножкой или без нее, орнаментированные ниже края полосой красной или черной краски на темножелтом фоне или белой на черном фоне. Более сложный узор, предвосхищающий, что особенно интересно, П. M. Ia, показан на фото 36, 8, где красные острия контрастно выделяются благодаря проходящему посередине белому штриху. Другой тип со сравнительно высокой ножкой и более широким корпусом характеризуется проходящими по черному фону красными и белыми полосами, над которыми шли диагональные линии, достигавшие края.²⁶⁾ Встречаются бокалы, иногда самой тонкой работы, типа «скорлупок». Они часто имеют пятнистую поверхность, напоминающую стиль Василики, и порою украшаются кругами, обрамленными точками.²⁷⁾ Был найден также ряд чашек с ручками. Некоторые напоминают формы Р. М. II периода и имеют широкую [122] темную полосу на ножке и круговой сегмент на каждой стороне ниже края (фото 42, 6).²⁸⁾ Экземпляры более изысканной формы, с ладьеобразными плечиками, короткой ножкой и высоко загнутой ручкой, имеют рисунок из белых точек (ср. рис. 16, 14) на лощеной поверхности красной пятнистой расцветки (ср. образец с утраченной ручкой, фото 42, 11). Прямые кубки большего размера часто бывают полихромными и украшаются рисунком из кружков, иногда соединенных диагональными линиями (рис. 16, 13 и 15).

Рис. 16. 1-19 — образцы орнамента С. М. Ia керамики из Кносса.

Кувшины обычно более изящны, чем в Р. М. III периоде; их носики становятся уже. На фото 42, 2 изображен превосходный экземпляр с расцветкой фона, переходящей от красного к черному, и орнаментом из оранжевых кружков, [123] обрамленных белыми точками и с белым крестом посередине (рис. 16, 18).²⁹⁾ На некоторых из более грубых экземпляров еще сохраняется имитация заклепок у носиков (например, фото 42, 14). Некоторые из них имеют три ручки, между которыми лучеобразно расположены узоры типа, показанного на рис. 16, 4. На других полоса из глины с диагональными надрезами идет вокруг горлышка. Большое разнообразие форм орнамента, от простых белых линий, как на фото 42, 2, 18, до более сложных узоров, показанных на рис. 16, 6, 9, 12, и 16, дают сосуды с ладьеобразным или криволинейным корпусом, горизонтальными ручками и носиком.³⁰⁾

В открытых чашах часто тщательно орнаментировалась внутренняя часть. На одном особенно хорошем экземпляре³¹⁾ коричнево-красный фон украшен большим оранжево-красным кольцом в центре, окаймленным двумя белыми линиями. Вокруг расположены пять белых ромбов с белыми точками и оранжевыми перемычками внутри (рис. 16, 10).

Пифосы имеют тонкие стенки; высота их редко намного превышает один метр. Как правило, они снабжены четырьмя вертикальными ручками. Встречаются узоры в виде горизонтальных и диагональных полос.³²⁾ Другие сосуды для хранения жидкостей имеют высокие округленные плечики, конусообразно суживающийся корпус и короткое расширяющееся горлышко. Ручки, когда они укреплены горизонтально, помещаются довольно низко и приподняты кверху; ручки, расположенные вертикально, доходят до края сосуда. Эти сосуды украшены красными полосами и дугами или белыми полосами. На одном экземпляре нанесен узор насечкой, изображенный на рис. 16, 19. Встречаются большие кувшины, а также кружки с носиком круглой формы или снабженным перемычкой. Обычно они одноцветны, но иногда верхняя часть покрыта темнокоричневой окраской, в иных случаях струйками стекающей вниз по стенкам сосуда. Единственный в своем роде сосуд в форме ведра с двумя горизонтальными ручками имеет широкий край с отверстиями, идущими по всей внутренней окружности, и небольшой носик, образованный выступом края. Сосуд этот, несомненно, предназначался для выжимания плодов.³³⁾

Типичны для раннего С. M. I периода так называемые «овечьи бубенчики» (фото 42, 16 и 24) с красными диагональными и горизонтальными линиями, рогами и ручкой в виде петли. Небольшие отверстия наверху или сбоку [124] предназначались, возможно, для подвешивания язычка.³⁴⁾ Однако вполне вероятно, что это были крышки, восходящие к «рогатым» крышкам Р. M. I периода.

Другое несмешанное отложение под западным двором дает лишь небольшие дополнения.³⁵⁾ Здесь была найдена ранняя форма вазы для фруктов или чаши на ножке с простой орнаментацией из коричневых или темножелтых линий и точек и великолепный полихромный кувшин, принадлежащий, как можно судить по густому тону красной краски, к самому началу С. M. Ia периода; он расписан вокруг плечиков рядом двойных секир, очерченных красным с белой каймой и заполненных белыми точками (фото 46, 1а).

Найденный у основания монолитных колонн сосуд в форме голубя, расписанный оранжево-красным и белым по черному фону, мог иметь ритуальное назначение.³⁶⁾

Зарождение техники накладных узоров («barbotine») можно наблюдать в рельефном меандровом узоре и в его видоизменении, представляющем собой ряд узких диагональных ребер. В этом периоде такая техника обычно применяется только для кубков и чаш.³⁷⁾ Многие узоры, содержащие мотивы угольников и точек, в соединении с очень древней полихромией восходят, повидимому, к неолитическим прототипам; возможно, что традиция этих рисунков сохранялась на других материалах, как, например, на дереве, причем нельзя забывать и о влиянии кикладских пиксид с заполненной насечкой.³⁸⁾ Может быть, здесь следует искать объяснение для такого своеобразного сосуда, как изображенный на фото 42, 10, где мы видим на темном лощеном фоне заполненную белой краской насечку в форме рыбьей кости.

В Мессаре стиль керамики, очень близкий к только что описанному, обнаружен в слое, лежащем непосредственно под кладовыми первого дворца в Фесте.³⁹⁾ Чрезвычайно типичны приземистые чаши с коротким носиком, которые можно было бы ошибочно принять за образцы Р. М. III периода, если бы не различия в белой окраске. Группа предметов, которые также, очевидно, принадлежат к этому времени, была обнаружена в Порти; сюда же следует отнести несколько сосудов из Агиа-Триады, Платаноса, Драконеса и Калатианы.⁴⁰⁾ Все же чрезвычайно ограниченное количество керамики, которая может быть датирована этим переходным периодом, служит доказательством его непродолжительности. [125]

На востоке Крита, повидимому, до конца сохраняется Р. М. III период, и нет предметов, которые мы могли бы с определенностью отнести даже к переходному периоду, а тем более к С. М. Ia в его кносском проявлении.

Для второй стадии развития С. M. I керамики (С. M. Iб^*) в Кноссе) мы, к счастью, располагаем несмешанным отложением на полу одного дома, также под Западным двором.⁴¹⁾ Может быть, не лишено значения, что дома, непосредственно примыкавшие к западной внешней стене, были снесены до основания в конце С. М. Ia периода и что отложения С. М. Iб встречаются только далее внутрь от стены. Нельзя ли предположить, что причиной этого было внезапное нападение или угроза такового? Но были ли дома, лепящиеся к стене, умышленно уничтожены, чтобы они не могли быть подожжены горящими стрелами, как это столь часто бывало при войнах в древности? Или, может быть, они действительно были подожжены таким способом (вспомним следы обгоревших кирпичей), в результате чего впоследствии осталось свободное пространство внутри стены?⁴²⁾

Некоторые образцы сосудов показаны на фото 46, 2-4, а важнейшие узоры — на рис. 17. Наиболее типичной формой для этого периода является низкая чашка с прямыми или слегка расширяющимися кверху стенками и ленточной ручкой (фото 46, 1). Орнамент часто полихромный, и красная расцветка, которая теперь несколько больше приближается к малиновому тону, почти всегда окаймлена белым. Узоры на чашках остаются еще чисто геометрическими и состоят из вертикальных и горизонтальных полос, петель и косых крестов. Практика окаймления красного белым могла дать толчок к сознательной имитации брекчии, что впервые встречается в это время.⁴³⁾ Подобным же образом соединенные диски, одна из разновидностей которых показана на рис. 16, 15, повидимому, в С. M. I периоде были преобразованы в натуралистическом духе в довольно неуклюжий узор в виде ягод на стеблях,⁴⁴⁾ а три нескладных острия на фото 42, 8 превращаются в крокусы на изящной чашке, изображенной в Р. of M., IV, табл. XXVIII. Появляются более естественные формы, и хотя формы растений (там же, рис. 17, 11-14, 21) еще примитивны, однако они явно задуманы как изображения растений. Мотив, показанный на рис. 17, 24, представлен [126] на приземистой чаше с носиком, снабженным перемычкой, найденной в пещере Камарес (фото 47, 3а), и определен как изображение раковины с завитками. Более простая форма, которая, может быть, имела самостоятельное происхождение, была найдена на «блюде для фруктов» в Кноссе.⁴⁵⁾

Рис. 17. 1-24 — образцы орнамента С. М. Iб керамики из Кносса и пещеры Камарес. [127]

Орнамент становится более уплотненным и обнаруживает тенденцию занять большую часть сосуда (фото 46, 2, с и узоры на рис. 17, 10 с другого фрагмента). Выделка обычно отличается большей тонкостью, и чашки, показанные на фото 46, 4, а и b, по тонкости не уступают «скорлупкам» С. М. II периода. Формы становятся более замысловатыми, и для чашек делаются обычными расширяющиеся края. Накладная техника применяется в соединении с росписью. При соблюдении умеренности это дает удовлетворительный эффект, но неуклюжий кувшин (фото 46, 1, b) из дома к югу от дворца явно неудачен как в отношении формы, так и в отношении рисунка. К счастью, однако, это единственный экземпляр в Кноссе. Он либо был ввезен, либо представляет собой копию грубого мессарского стиля, описываемого ниже.

На юге преобладает накладная техника орнамента, которая, как поветрие, распространилась на все изделия из керамики (фото 47, 1 и 2). Орнаментированные таким образом кувшины, которые особенно часто встречаются в пристройке к гробнице в Агиа-Триаде, повидимому, типичны для этой области. Они довольно приземисты, имеют низкий, почти горизонтальный носик и большей частью три ручки. Два или три экземпляра, как, например, кувшин из Кносса, окрашены белым поверх накладного узора, который окаймлен красными или белыми линиями. В других случаях орнамент прост и состоит только из цветных полос и одиночной спирали (фото 47, 2, а).⁴⁶⁾ Многие экземпляры одноцветны, и однообразный мотив шипов лишь кое-где прерывается круглой или зубчатой плоской поверхностью⁴⁷⁾ (фото 47, 1 и 2, с). Более смягченная форма применения накладной техники показана на фото 47, 1, с. Это первый случай появления сосуда с четырьмя ручками и округленным краем — формы, имеющей впереди большую будущность. Другая разновидность показана на фото 47, 2, b; здесь вместо шипов появляются шишки, а диагонально расположенные заостренные полосы напоминают одну из форм орнамента С. M. Ia периода в Кноссе. Более привлекательны кубки (фото 47, 2, е) с росписью белым и красным по темножелтому,⁴⁸⁾ ладьеобразные чашки (там же, 3) и открытые чаши с простым узором внутри.⁴⁹⁾

Совершенно иного типа сосуды из пещеры Камарес (фото 47, 3; 53, 3, b и k). Видное место среди них занимают открытые чаши с носиком более приземистого типа, чем находимые в других местах. Они великолепно орнаментированы. [128] Очевидно, что для приношений здесь покупались самые лучшие изделия. Термин «стиль камарес» первоначально употреблялся для обозначения всякой полихромной керамики — терминология, которая еще не всеми археологами оставлена. Позднее он стал обозначать в особенности стиль С. М. II, так называемый дворцовый. Но гораздо большее количество расписных сосудов принадлежит здесь к С. М. Iб периоду. Накладная техника встречается, но не часто, если не считать второстепенных элементов орнамента. Некоторое число сосудов по сравнительно простым геометрическим узорам (например, фото 47, 3, c и d) относится, вероятно, ко времени, совпадающему с концом С. M. Iа периода в Кноссе. Другие (как, например, а, b и с) представляют собой лучший тип С. М. Iб, а некоторые явно относятся к С. М. II периоду и будут рассмотрены в соответствующем месте. Кроме раковины с завитками, упомянутой выше, встречаются и другие натуралистические мотивы, например рыба на сосуде b и грубо выполненная фигура человека.⁵⁰⁾ Чашка с типична по форме, хотя ее эффектный орнамент лучше, чем орнамент на образцах, найденных в других местах.

В Порти были найдены глиняные лампы.⁵¹⁾ Они состоят из открытой плоскодонной чашки со срезом для фитиля на одной стороне и со стержневой ручкой. Другой тип отличается выступающим носиком для фитиля и ручкой в виде петли, а третий снабжен короткой толстой ножкой.

Керамика Восточного Крита с трудом поддается периодизации. Как мы видели, здесь Р. М. III период, повидимому, совпадал с С. M. Iа в Кноссе. С. M. Iа в Кноссе, вероятно, уже почти миновал, когда в восточной части острова начался С. M. I период. Естественно было бы ожидать, что изделия с росписью темным по светлому окажутся самыми ранними, но они постоянно встречаются с наиболее развитыми формами и видами орнамента, многие из которых должны быть современны С. М. II периоду в Кноссе. Возможно, однако, что еще больше их имеется в доме В в Василики, который Сигер⁵²⁾ склонен считать более ранним, чем другой С. M. I дом А. Но форма низких чашек типична для С. М. Iб периода в Кноссе, и было бы чрезвычайно рискованно принимать в качестве критерия для датировки орнамент темным по светлому. Орнамент чашек, кубков и кувшинов в технике темным по светлому не отличается разнообразием мотивов. На фото 48, 3, b и d и 4, b и d они представлены почти исчерпывающим образом. Встречаются, однако, также бокалы и сосуды в форме чайной чашки на низкой ножке с узорами [129]

Рис. 18. 1-38— образцы орнамента С. M. I керамики с Восточного Крита.

в виде рыбьей кости (рис. 18, 36) или штрихованных треугольников (рис. 18, 34). Перистый узор сосуда, изображенного на фото 48, b, так же характерен для Восточного Крита, как проходящие через плечики малых кувшинов мазки для С. M. Ia периода в Кноссе. Соединенные диски (фото 48, 4, d) встречаются в различных формах на кувшинах и пифосах⁵³⁾ [130] (фото 61, 2, b). Более правильная форма показана на рис. 18, 38. Она обычна для кувшинов, пифосов и саркофагов и, несомненно, повела к распространенному в С. М. III периоде сложному узору из соединенных спиралей.⁵⁴⁾ Мотив, более приближающийся к архитектурному, встретился на большом пифосе с двумя рядами ручек из кладбища в Пахиаммосе (рис. 18, 35).⁵⁵⁾

Более богатый подбор узоров встречается в технике светлым по темному. Изображенные на фото 48, 2, а, с, е чашки очень близки к стилю Р. М. III, и их орнамент состоит из простых узоров белым по черному, причем белая краска, как и в других местах, содержит больше мела и поэтому менее прочна, чем в предыдущем периоде. Узор, показанный на чашке е и на рис. 18, 28, отныне становится типичным для Восточного Крита, так же как и мотив, изображенный на рис. 18, 27. Обычным становится перистый рисунок, показанный на сосуде е и на фото 48, 1, с и d, часто в более или менее сложных сочетаниях, с завитками в виде буквы «S». По диагонали до верха сосуда проходят соединенные диски, одиночные или парные (фото 48, 1, е, где белая краска исчезла, но сохранился грунт, и 4, с).⁵⁶⁾

Некоторые из полихромных чашек (см. например, фото 48, 2, d; рис. 18, 5), как позволяет заключить оранжевая расцветка, относятся, повидимому, к началу рассматриваемого периода. Одну из двух прекрасных чашек, найденных в доме B в Василики, имеющую форму с извилистым краем, явно в подражание металлическим сосудам, более естественно связать с С. М. II периодом.⁵⁷⁾ Однако этой чашке присуща одна особенность, характерная для раннего времени: штрихованные треугольники по внутренней поверхности края.

Обычны мотивы листьев, особенно на больших и малых кувшинах типа, представленного на фото 48, 1, f.⁵⁸⁾ Типично для изделий Восточного Крита чередование в вертикальных узорах белого и красного. Другие разновидности представлены на рис. 18. На фото 47, 4, а (рис. 18, 11) показана весьма схематизированная форма, встретившаяся на кувшине, с носиком из Агиа-Фотии.⁵⁹⁾ Эти кувшины (ср. фото 48, 2, b и f и 3, а) характерны для Восточного Крита в рассматриваемое время, хотя в П. M. I периоде они широко распространяются и в других местах. Пятнадцать экземпляров их было найдено в одной комнате дома А в Василики.⁶⁰⁾ Некоторые, как, например, [131] образцы из Палекастро (фото 48, 2, b и f), имеют расцветку только белым по черному, на других (фото 48, 3, а) есть также красные линии. Орнамент представляет собой фриз из рыб, сделанный белой краской.⁶¹⁾ В Палекастро узоры более разнообразны — встречаются ветки и кресты (рис. 18, 14 и 31).⁶²⁾

Там же найдены в оссуариях интересные чаши.⁶³⁾ Они полихромны и имеют посредине изображение птицы или быка. В одном случае изображено более 150 овец с пастухом, а внешняя сторона сосуда украшена простым прямолинейным узором, может быть, изображающим изгородь овечьего загона.

Наконец, мы встречаемся с группой сосудов, которая, как я полагаю, современна С. М. II периоду в больших центрах, хотя соответствующие стратиграфические данные отсутствуют.⁶⁴⁾ Это сосуды с двумя ручками, образцы которых показаны на фото 47, 4. Их происхождение от металлических прототипов очевидно (для сравнения показан серебряный сосуд с из Гурнии). Вместе с любопытной чашей из Псиры с извилистым краем, носиком и имитацией заклепок в местах соединения ручек, расписанной наполовину черным и наполовину белым, они свидетельствуют о значительных успехах в изготовлении металлургических изделий.⁶⁵⁾ Другая группа сосудов, поверхность которых имела радужный отлив, явно имитировала медь.⁶⁶⁾ От образцов из Гурнии не может быть отделена и чашка с двумя ручками из Палекастро (фото 48, 1, а). В ее узоре перемежаются красная и белая расцветки, как и на многих гончарных изделиях развитого С. M. I стиля на востоке. Несколько найденных там кувшинов с перемычкой над носиком также с большой вероятностью можно считать современными С. М. II периоду.⁶⁷⁾ К такому заключению приводит наличие хорошо развитых розеток. Чашка из Гурнии (фото 47, 4, е, рис. 18, 17) с рядом изображенных на ней спиралей должна быть отнесена уже к рубежу С. М. III периода.

Некоторые поселения в восточной части Центрального Крита, как, например, Гурнес и Маллия, повидимому, примыкают в это время к восточной группе. В Маллии был найден узор из соединенных дисков (рис. 18, 38).⁶⁸⁾ Изображенный на рисунке 18, 29 узор из кривых линий встретился в [132] Палекастро и Маллии, причем в последней на миниатюрном кувшине той же формы, что у образца из Гурнии, представленного на фото 47, 4, d. Имеется один кувшин с носиком, типичный для Восточного Крита, ошибочно восстановленный с ножкой. Кувшин из Гурнеса (фото 48, 3, g) имеет узор из побегов растений, сходный с образцами из Палекастро. В Трапезе и Маллии, а также в Краси и Нирухани распространен миниатюрный одноцветный кувшин с круглым ободком, округленным туловом, маленькой ручкой и насечкой крест-накрест вокруг горлышка, часто встречающийся также в Хамези и Палекастро.⁶⁹⁾

Каменные сосуды и проч. C. M. I. Заметен явный упадок в производстве каменных сосудов, хотя в Мохлосе еще изготовляются такие превосходные сосуды, как изображенный на фото 33, i из яркой красно-синей брекчии.⁷⁰⁾ В других случаях, если не считать стоящей особняком чаши из мрамора с прожилками (фото 33, е), единственным материалом служит черный жировик. По форме это в основном небольшие чаши с ушками, хотя встречаются образцы и большего размера со слегка ладьеобразным профилем и отчетливо выделенным краем;⁷¹⁾ впервые мы встречаемся также с сосудом, изображающим цветок, т. е. приближающимся к типу «птичьего гнезда», но несколько более высоким и имеющим вертикальный орнамент, который начинается с простых бороздок, но постепенно переходит в имитацию лепестков.⁷²⁾ Другой, более развитой образец был найден в Кумасе в гробнице Ε.⁷³⁾ Возможно, что некоторые типы с перемычкой над носиком, напоминающие керамику, принадлежат к С. M. I периоду.⁷⁴⁾ Но было бы опасно относить какой-либо из них к этому времени, хотя и очевидно, что производство продолжалось без перерыва. С определенностью можно сказать лишь то, что, по всей вероятности, прежние формы в основном сохранялись неизменными.

Сигер упоминает пять каменных ламп, найденных в доме А в Василики и относящихся к типу ламп на подставке. К сожалению, он не дает иллюстраций, а найти их в музее мне не удалось.⁷⁵⁾ [133]

Статуэтки С. M. I. Производство статуэток из камня, повидимому, прекращается. Однако один образец из Порти (фото 41, 1) столь явно отличается от других образцов из Мессары, что я склонен отнести его к указанному времени. Возможно, это же следует сказать и относительно другой статуэтки из слоновой кости из Платаноса (фото 37, 1, средний ряд направо).⁷⁶⁾ Несомненно, упадок изготовления изделий из камня был обусловлен быстрым развитием керамики и тем, что глина представляла собой гораздо легче поддающийся обработке материал, в чем легко было убедиться. Во всяком случае, глиняными статуэтками С. M. I период богаче, чем какой-либо другой. Большинство из них, несомненно, предназначалось для посвятительных приношений, как это показывают бесчисленные статуэтки людей и животных из Юктаса и Петсофаса, а также из оссуария в Гурнесе. Но ритоны в форме быков из Кумасы и Мохлоса, несомненно, употреблялись в быту, хотя некоторые из них могли иметь и ритуальное назначение.⁷⁷⁾

Самая ранняя из человеческих статуэток — это голова из восточного двора в Кноссе.⁷⁸⁾ Черты лица, за исключением резко выступающего носа, только намечены. Низкая феска покрыта красными и черными полосами, короткие волосы обозначены коричневым. Затем следуют статуэтки, найденные поблизости от овального дома в Хамези (фото 49, 1). На туловищах сохранились следы красной краски. Черты лица обозначены хотя и грубо, но ясно. Мужские статуэтки обнажены, хотя возможно, что гульфик был обозначен краской, что представляется допустимым для правой статуэтки. Волосы острижены, и только на макушке оставлена одна прядь. Женщина одета в колоколообразную юбку; выше талии она обнажена, но на голове у нее низкий чепец или тюрбан. Хотя позы этих статуэток производят впечатление некоторой скованности, все же можно заметить, что руки свободны и им придано даже несколько угрожающее положение. Такая свобода могла явиться лишь в том случае, если обычным материалом была глина и отсутствовали традиции, связанные с изготовлением изделий из камня.

Гораздо обширнее группа статуэток из Петсофаса. Вероятно, их производство полностью захватывает С. M. I период в Восточном Крите, тогда как статуэтки из Хамези относятся к первой его половине. Две лучше всего сохранившиеся статуэтки показаны на фото 49, 2. По качеству моделировки они несколько уступают статуэткам из Хамези, но применение [134] полихромного орнамента и большее количество обозначенных деталей костюма делают их более живыми и во всяком случае более интересными.⁷⁹⁾ Тело женщин окрашено тусклой белой краской, а мужчин — красной или темнокоричневой, как это обуславливалось египетским искусством. Одежда женщин состоит из колоколообразной юбки, иногда с поясом, и корсажа с высоким остроконечным воротником, открытого до талии. Шляпы не лишены сходства с высокими шляпами времен Генриха V; некоторые имеют более плоскую форму и напоминают шляпы начала XX века. Большинство мужчин носит только гульфик и пояс. Пояс затянут очень туго, что подчеркивает тонкую от природы талию минойцев; возможно, что плотно набитый гульфик был необходим в качестве примитивного бандажа, ибо сильное напряжение при искусственно стянутой талии легко вызывает грыжу. В дальнейшем эта простейшая возможная форма костюма развивается, не утрачивая двух основных элементов — тесно стянутого пояса и гульфика. Спереди наискось подвешен кинжал. Заслуживает внимания, что он, повидимому, имеет еще треугольную форму, которая даже на востоке Крита должна была исчезнуть уже в Р. М. III периоде. На одной или двух статуэтках видны короткие штаны в обтяжку, а у одной на плечи накинут плащ. На нескольких статуэтках обозначены белой краской ожерелья, ручные и ножные браслеты. У женщин черты лица намечены черной краской, а у мужчин они почти вовсе не обозначены; лишь один фрагмент фигуры гораздо больших размеров показывает живое и хорошо моделированное лицо с тщательно обозначенным носом, ноздрями и глазами.⁸⁰⁾

Преобладающее число статуэток изображено в стоячей позе, небольшая группа — в сидячей; в одном случае сидением служит стул с высокой спинкой, в остальных — небольшие табуреты, которые сделаны отдельно, как, например, у относящейся к этому периоду сидящей фигуры из Трапезы.

Встречаются отдельные члены, руки, ноги и торсы, часто с отверстиями для подвешивания. Весьма обычны миниатюрные животные — козы, каменные козлы, собаки, горностаи и черепахи. Встречающиеся также миниатюрные чашки, подносы и караваи хлеба могли быть связаны с некоторыми из статуэток или составлять самостоятельные приношения.

Интересна низкая четырехколесная повозка из Палекастро — первый колесный экипаж в Эгейском бассейне.⁸¹⁾

Здесь же должны быть упомянуты удлиненные предметы, которые Ксантудидис считает изображениями фалла.⁸²⁾ Их [135] датировка неопределенна, но так как весьма сходный предмет был найден в С. М. святилище в Кумасе, образцы, найденные в районе гробниц, следует, вероятно, отнести к С. М. I периоду. Изображение фалла встречается на Крите столь редко, что естественно сравнить эти предметы с египетскими погребальными конусами.⁸³⁾

Изделия из металла С. М. I. Производство металлических изделий получает значительное развитие. Олово, наконец, встречается в достаточном количестве для того, чтобы в некоторых случаях был оправдан термин «бронзовый век».⁸⁴⁾ Кинжал еще сохраняет удлиненную форму. Среднее ребро выражено обычно, пожалуй, более заметно, хотя у многих кинжалов оно отсутствует. Однако, новой чертой, которую мы вправе связать с С. M. I периодом, поскольку она никогда не встречается иначе, как в сочетании с С. M. I керамикой, является отходящий от основания клинка выступ, вставленный в рукоятку (фото 35, d, экземпляр из Платаноса). Указанная особенность обычна в Мессаре, а восток, повидимому, и в этом несколько отстал; там имеется только один экземпляр из Мохлоса⁸⁵⁾ и ни одного из Палекастро. В Хамези были найдены длинный резец, наконечник копья, две почти квадратные двойные секиры и одно скобло.⁸⁶⁾ Большое число очень маленьких простых секир было обнаружено в Палекастро.⁸⁷⁾

В Платаносе были найдены две большие двойные секиры, которые, как можно заключить на основании их чрезвычайной тонкости, предназначались, вероятно, для посвятительного приношения.⁸⁸⁾ В противоположность тем, которые служили для практического применения, лезвия у этих секир расширенные. Для их датировки нет вполне определенных данных; однако они были найдены в отложении, в котором большая часть керамики относится к С. M. I периоду, и трудно предположить, чтобы посвятительные подношения представляли собой копии предметов, еще не вошедших в общее употребление.

Но наивысшим достижением в производстве металлических изделий является большой бронзовый меч из Маллии с увенчанной хрустальной головкой рукояткой из выложенной [136] золотом слоновой кости. Он имеет почти метр в длину. Посредине проходит толстое плоское ребро, служащее для придания прочности. Вместе с этим мечом был найден кинжал, также первоначально имевший золотую рукоятку, также с плоским ребром посредине. Ни меч, ни кинжал не имеют входящего в рукоятку выступа, который, как мы предположили, появился в этом периоде. Здесь же необходимо упомянуть и третий предмет этой группы, хотя он сделан из камня. Это топор из коричневого сланца, с резным верхним ребром, изображающим готовящегося к прыжку леопарда на привязи. Лезвие покрыто узором из ряда спиралей. Всю эту группу, пожалуй, можно принять за часть знаков царского достоинства царя Маллии.⁸⁹⁾

Письмо С. М. I. Знаки на камнях фундамента в наиболее ранних частях дворцов в Кноссе и Фесте, соответствующие по форме знакам развитого линейного письма, показывают, что была в употреблении какая-то установленная форма пиктографического письма.⁹⁰⁾ Встречается двойная секира как квадратная, так и в форме «бабочки», трезубец, условное изображение дерева, широкие стрелы, кресты и звезды и другие простые знаки. Может быть, это были метки, употреблявшиеся каменщиками, чтобы указать место укладки, или обозначения групп рабочих.⁹¹⁾ Аналогичны этим пометкам и различные надписи, вырезанные на сосудах.

На одном пифосе из Хамези имеется сделанный насечкой знак, напоминающий египетский павильон; на миниатюрном кувшине из Продромос Боцану близ Критсы описанного выше типа — с насечным орнаментом вокруг горлышка — изображены двойная секира, крест и вариант египетского знака отрицания;⁹²⁾ на таком же кувшине из Трапезы — собака и сосуд для возлияний; надписи имеются также на сосудах из Маллии, Нирухани и Краси. Сами по себе эти знаки могут быть и просто личными пометками; однако каменные печати подтверждают, что иероглифы получили уже довольно широкое распространение.

Печати С. М. I. Чаще всего иероглифы встречаются на трехсторонних и четырехсторонних печатях несколько более удлиненной формы, чем в Р. М. III периоде.

Общее впечатление не столь привлекательно, как при простом орнаменте, потому что каллиграфия находилась еще [137] на очень низком уровне и основной целью было — как-нибудь разместить знаки. Но когда целью является только орнамент, прогресс по сравнению с предшествующим периодом очевиден. На рис. 19, 1 показана одна сторона полуцилиндра из слоновой кости, найденного поблизости от Кносса. Здесь изображен человек петсофасского типа с кинжалом, обращающийся к длинноволосой женщине, которая одета в спадающее с плеч платье с оборками — странный контраст по сравнению с модными костюмами из Петсофаса, может быть, указывающий на связи с Азией. Внизу — хорошее изображение собаки, а на месте надписи — четыре кувшина с носиками, повидимому, металлические, потому что в керамике этот тип неизвестен.

Рис. 19. 1-5 — образцы печатей С. M. I периода.

На другой стороне изображен стрелок с луком и собакой, преследующий каменного козла. Такая же стрела с долотообразным острием и сложный лук появляются в качестве иероглифа также на одной круглой печати из жировика, найденной в Маллии.⁹³⁾ Другая форма, входящая теперь в употребление, это печать в виде плоской бусины (рис. 19, 2). В Кноссе было найдено несколько оттисков на глине, один — в «комнате каменных чанов» — со знаком широкой стрелы, другой — с тщательно сделанным узором из связанных по диагонали S-образных завитков, между которыми находятся цветы с четырьмя листками на фоне, усыпанном точками и пальметками, в отложении близ каменного входа в канализационную трубу.⁹⁴⁾ [138]

Ювелирные изделия С. М. I. Лучшие образцы ювелирных изделий были найдены в большом оссуарии из Хрисолаккоса в Маллии. Первый предмет — это великолепная золотая подвеска в форме двух шершней.⁹⁵⁾ Техника финифти в отделке тел шершней и заключенного между ними диска превосходна, даже тоньше, чем на лучших египетских образцах. Другим ранним примером употребления финифти является золотая жаба из Кумасы.⁹⁶⁾ Имеется также золотая булавка из Маллии с головкой в форме цветка.⁹⁷⁾ Весьма вероятно, что некоторые из золотых бус и других предметов, найденных в Мессаре, также относятся к этому периоду, но при отсутствии данных стратиграфии к С. M. I периоду можно отнести только те предметы, которые обнаруживают наиболее близкое сходство с находками, сделанными в надежном стратиграфическом окружении.

В «комнате каменных чанов» в Кноссе было найдено большое число зеленых и синих фаянсовых бус, как дискообразных, так и шарообразных. Попадались инкрустации из раковин и фаянса, окружавшие четырехлистники из какого-то другого материала.

Внешние сношения в С. М. I. Единственные египетские предметы, найденные в несмешанном отложении этого времени, происходят из Гурнеса.⁹⁸⁾ Здесь в одном из оссуариев были найдены бусы и скарабей XII династии, а также скарабей, датируемый периодом первого распада Египта, хотя возможно, что он представляет собой местную копию. Есть, однако, и другие египетские предметы, которые, хотя и не имеют точной стратиграфической характеристики, все же не могут рассматриваться вне связи с позднейшими отложениями, в которых они были найдены.⁹⁹⁾ В гробнице B в Платаносе найдены два скарабея XII династии. На одном из них имеется изображение богини Таурт. Из пристройки к большой гробнице в Агиа-Триаде происходит амулет из слоновой кости, изображающий обезьяну. В пещере Трапезы был найден превосходный глазированный скарабей из жировика, типа, возникающего в период XI династии.

Эванс показал, как египетские мотивы XII династии копировались и видоизменялись на С. M. I печатях,¹⁰⁰⁾ выше было [139] упомянуто несколько знаков, которые ведут свое происхождение из Египта. В дополнение укажем на рис. 19, 4, изображающий минойский вариант египетского иероглифа, обозначающего дворец или башню.

Отсутствие до этого периода образцов минойского костюма объясняется, возможно, случайностью, но скорее — это художественная условность; ливийское влияние, о котором свидетельствует гульфик, начинается, повидимому, уже за несколько столетий.¹⁰¹⁾

В Платаносе в отложении С. M. I полихромных сосудов был обнаружен гематитовый цилиндр вавилонского происхождения, датируемый с достаточной вероятностью временем Хаммурапи, т. е. приблизительно 2100 г. до н. э.¹⁰²⁾ Еще один цилиндр, относящийся к этому же времени, был найден к западу от Кандии.¹⁰³⁾ Вавилонская юбка с оборками может быть сопоставлена с костюмом женщины на упомянутой выше печати.

Другой явно ввезенный предмет — это голова из известняка (фото 51, 1, 3), найденная в верхнем слое над группой погребений, в скальном укрытии на акрополе, к западу от дворца в Кноссе.¹⁰⁴⁾ Она обнаруживает поразительное сходство с фигурой из второго храма Сина в Хафайе, хотя последняя и не может быть датирована временем позднее 2550 года до н. э.¹⁰⁵⁾

Азиатское или анатолийское влияние можно, пожалуй, усматривать в общей планировке дворцов, но отмечавшиеся параллели относятся к значительно более позднему времени.¹⁰⁶⁾ [140] Новым, возможно, является принцип сооружения центрального двора или светового колодца, окруженного строениями; но это такая форма, которая естественно должна представиться каждому, кто пожелает создать монументальную постройку, имеющую более двух комнат в глубину и более одного этажа в высоту.

Мы уже упоминали о ввезенных с Киклад в самом начале С. М. I периода пиксидах, которые могли принадлежать к той же группе, что и найденные в Пиргосе, хотя последний пункт еще не достиг С. М. I уровня развития. С другой стороны, небольшое количество С. M. Iа и много С. M. I сосудов кносского изделия было привезено в Филакопи на Мелосе в начале существования второго города в среднекикладском I периоде.¹⁰⁷⁾

Минойское влияние проникало даже дальше, о чем свидетельствует кувшин местного изделия из Драхмани с изображением бабочки или двойной секиры, найденный в среднеэлладской гробнице, и чаша с двумя ручками и перемычкой над носиком С. M. Iа периода, найденная в гробнице раннекипрского III периода в Лапитосе.¹⁰⁸⁾ Металлические прототипы каннелированных кубков с двумя ручками из Восточного Крита происходят, вероятно, из второго города в Трое; в Алишаре был найден глиняный сосуд, обнаруживающий поразительное сходство с серебряной вазой и относящийся приблизительно к тому же периоду.¹⁰⁹⁾ Хеттские образцы и кубки из Алака-Гююк относятся ко времени несколько позднее 2100 года до н. э.

Хронология С. М. I. Учитывая данные о внешних связях, мы можем сказать, что С. M. I период начинается в центре острова около конца I периода распада Египта, а в остальных частях — около времени XI династии, причем надежным указанием на раннюю эпоху этого периода служат вавилонские цилиндры.¹¹⁰⁾ В Кноссе и Фесте этот период заканчивается в начале XII династии. В остальных частях Крита он продолжает развертываться параллельно С. М. II периоду, нижний предел которого будет указан в следующей главе. Для Кносса наиболее вероятными датами являются 2200—2000 годы до н. э. [141]

Поселения, в которых были найдены памятники среднеминойского I периода

Западный Крит

Находки на поверхности

Центральный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Южный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Восточный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

2. Среднеминойский II (С. M. II)

(см. карту 8)

Этот период, как уже было сказано, представлен исключительно в Кноссе и Фесте.¹¹¹⁾ Когда впервые устанавливалась минойская хронология, в С. М. II было включено многое из того, что мы теперь относим к С. М. I, и поэтому список мест, где этот период был обнаружен, требует критического отношения. Разумеется, провинциальные города во всех случаях, когда представлялась возможность, ввозили сосуды новейшего образца из крупных центров, но лишь немногие имели эту возможность. Ввезенные сосуды встречаются либо в слое, содержащем С. M. I сосуды, либо иногда в небольшом отдельном отложении, точно они представляли собой особую драгоценность. Разумеется, священные пещеры, как Диктейская пещера и пещеры в Камаресе и Трапезе, получали самые лучшие приношения. Нас не должно удивлять, что в Сто Дасо и Кедри в восточной части Крита встречаются каменные печати, ибо они легко транспортируются; нет ничего необычайного и в надписях в Маллии, ибо важность написанного текста превосходила значение самих предметов. Отложения в Куфониси, где было найдено большое количество пурпурных раковин, может быть, представляют собой остатки мастерской, обслуживавшей царей, потому что выдающееся значение Кносса и Феста в этом периоде, несомненно, свидетельствует о том, что господство над всем островом было разделено между этими двумя центрами.

Архитектура С. М. II. 1. Дворцы. В Кноссе завершилось уничтожение границ между отдельными комплексами домов С. M. I периода и наметились общие очертания дворца в его окончательной форме. Полностью перестроена была старая сторожевая башня с ее камерами внутри толстых стен. Был построен западный портик с его единственной колонной, были сооружены западные кладовые по их нынешнему плану. К западу от старого северного въезда был проложен дополнительный въезд, и вместе с ним появилась своего рода [145]

8. Поселения среднеминойского II периода [146]

«площадка для совершения очищений», куда посетитель спускался по однопролетной лестнице, чтобы получить сакральное очищение прежде, чем войти во дворец.

Дома С. M. I периода на западном дворе были снесены, и их место занял мощеный двор (фото 45). В каменной панели имелись три круглые выемки, так называемые «кулуры», в которые сбрасывались обломки сосудов из куч мусора.¹¹²⁾ Уровень прежнего северного двора значительно повысился, и была построена широкая лестница, спускавшаяся в южном направлении к западному двору.

Однако высшим достижением архитектуры этого периода является перестройка на восточном склоне. Прежние узкие террасы совершенно не соответствовали новому грандиозному размаху строительства; поэтому была сделана глубокая выемка вплоть до нижних неолитических слоев, занявшая, по существу, всю восточную сторону центрального двора. Стены, поддерживающие эту выемку, составляют часть первоначального сооружения, хотя внутреннее устройство, за исключением канализационной системы, подверглось значительной переделке в С. М. III периоде. Повидимому, она была разделена на две половины: южную, которая была занята позднее жилым кварталам, и северную, на которой находился глубокий массивный фундамент, может быть, предназначавшийся для поддержки сооружения, замененного впоследствии большим восточным залом. К востоку и северу отсюда находились склады посуды и помещения для рабочих, куда надо было спускаться по лестнице, находившейся на месте позднейшей большой лестницы.

Принадлежащие С. М. II периоду постройки в Фесте обнаруживают интересные параллели с Кноссом. Западный портик с колонной и сторожевым помещением, находящаяся рядом углубленная площадка, соответствующая прежней «площадке для совершения очищений» у северо-западного въезда Кносского дворца, западный двор с «кулурой», равно как и многие детали конструкции, имеют много общих черт.

Вероятно, к этому периоду должны быть отнесены две постройки с колоннами в западном крыле Кносского дворца (фото 44, 2), имеющие вид святилища. Крышу каждого из этих помещений поддерживает четырехугольный столб, составленный из четырех гипсовых глыб, обильно испещренных [147] высеченными на них изображениями двойной секиры. Рядом с одним из них находится вделанная в почву каменная цистерна для возлияний.

В северо-восточном углу западного двора в Фесте расположено С. М. II святилище с тремя камерами, примыкающими к фасаду, а за ним — прямоугольное святилище меньших размеров, с трех сторон окруженное скамьями. В этом втором святилище был найден глиняный стол для приношений с отпечатанным на нем вокруг края орнаментом, изображающим быков, и S-образные завитки и раковина, служившая трубой.¹¹³⁾

Аналогичные интересные находки сделаны на «площади пряслиц» в Кноссе, в слое, относящемся, как и инвентарь святилища в Фесте, ко второй половине рассматриваемого периода.¹¹⁴⁾ Здесь обнаружена модель святилища с колоннами, у которой каменная кладка выполнена в виде шахматной доски, как на позднейших миниатюрных фресках, а концы балок имеют дискообразную форму. С нею были найдены остатки миниатюрных жертвенников, увенчанных священными рогами, глиняная модель носилок, обломки глиняных раковин и группа из трех круглых колонн, увенчанных четырехугольными капителями, каждая из которых поддерживает две круглые перекладины с сидящими на них голубями. Была также найдена очаровательная ваза из бледноголубого фаянса с горлышком и ножкой из золота и золотая ветка с листьями, лежащая на тазе, в котором находилось какое-то обуглившееся вещество.¹¹⁵⁾

Дворцовая архитектура С. М. II периода характеризуется целым рядом общих черт. Хорошо обтесанные известняковые блоки лежат на глиняной прослойке, имеющей между рядами около 1 см в толщину. Вместо деревянных косяков и гипсовых оснований дверная рама часто прорезается в самом фасаде. Как в открытых дворах, так и во внутренних помещениях пол часто бывает вымощен толстыми известняковыми плитами неправильной формы, известными у рабочих под названием «кальдирими», по сходству с мощеными дорогами времен турецкого господства. Во вторую половину С. М. II периода эта вымостка заменяется гладкими плитами мелкозернистого известняка, носящего местное наименование «миндального камня». Промежутки заполнялись красным или белым гипсовым раствором, от которого эта вымостка получила название «мозаики». [148]

Базы колонн по соотношению с их диаметрами высоки; для них широко применяются разноцветные камни, как, например, брекчия, змеевик и порфир. Вследствие красоты и твердости этих пород сделанные из них базы нередко использовались позже для других построек. Стержни колонн были, вероятно, в этом периоде, как и позднее, деревянные.

К этому же периоду принадлежит и устройство канализационной системы жилого квартала.¹¹⁶⁾ Главная труба, выложенная камнем, покрытая цементом и достаточно широкая, чтобы в ней мог пройти человек, шла по кругу с водоразделом в юго-восточном углу позднейшего «зала колоннад», а сток находился на восточном склоне. Сюда же выходили и трубы для стока с крыш дождевой воды. Усовершенствованная латрина, по всей вероятности, является позднейшим добавлением. В гипсовой облицовке стены на высоте более полуметра сделано углубление, поддерживающее деревянное сидение. Перед ним помещается наклонная плита, заканчивающаяся стоком, который соединен с главной трубой. Самое отверстие прикрыто выступом, который, возможно, предназначался для того, чтобы препятствовать вытечке газов из трубы. Такие же канализационные и водопроводные трубы встречаются и в других частях дворца; очень хороший образец находится у северного входа.

Фрески С. М. II. Что касается внутреннего украшения дворца, то, естественно, от, него сохранилось очень немного. На одном обломке раскрашенной штукатурки, относящемся, может быть, к предыдущему периоду, имеется заимствованный из Египта мотив «уадж».¹¹⁷⁾ Однако первым подлинным примером стенной росписи следует признать так называемого «собирателя шафрана».¹¹⁸⁾ Это кусок раскрашенной штукатурки, на котором изображена серовато-синяя фигура человека, срывающего крокусы и ставящего их в вазы. Волнистые белые и черные линии на общем красном фоне условно обозначают скалистый пейзаж. Окраска тела «мальчика» чрезвычайно своеобразна и была бы, пожалуй, более подходящей для египетского бога подземного царства. Но мальчик ли это? Он обнажен, если не считать двух красных тесемок вокруг талии, и, что еще более существенно, можно различить [149] (но только в оригинале, а не на репродукции) развевающийся над ним хвост! Конечно, это обезьяна, подобная синим обезьянам, срывающим цветы в группе на позднейшем «доме с фресками». Поза «собирателя шафрана» весьма характерна для обезьяны. Так как изображение головы не сохранилось, мы не можем говорить с полной уверенностью, но если принять во внимание, что в Петсофасе уже утвердилась условная красная расцветка для передачи мужских фигур и белая — для женских, тогда как обезьяны на «доме с фресками» также окрашены в синий цвет, то это представляется достаточно сильным аргументом¹¹⁹⁾ (фото 59, 1).

Более условная форма стенной росписи была найдена на северо-западном портике, где сохранившиеся обломки штукатурки показали, что по черному фону «печатали» при помощи пропитанной желтой краской губки, которую слегка прижимали к стене.¹²⁰⁾ Такой печатный орнамент появляется также и на сосудах.

Архитектура С. М. II. 2. Жилые дома. Единственным частным домом, который может быть отнесен к С. М. II периоду, поскольку к этому периоду принадлежит древнейшая найденная в нем керамика, является дом в Сту Куси, к югу от Феста. Он имеет квадратную форму со стороной около 11 м и состоит из одной большой комнаты, в которую непосредственно ведет находящаяся в фасаде дверь, двух меньших комнат, расположенных к северу от нее, и двух, расположенных к востоку. Обработка наружных стен с внешней стороны грубая, они сложены из довольно больших камней, лежащих на основании из более мелких. Длина больших камней колеблется от 80 см до 1 м, все они расположены длинным концом к фасаду. Внутренние стены выложены мелкими камнями, соединенными раствором глины. Так называемая архитектурная мозаика (фото 51, 1) дает хорошее представление о внешнем виде обыкновенного дома С. М. II периода.¹²¹⁾ Фаянсовые пластинки, которые служили, может быть, инкрустацией, украшавшей деревянный ящик, были найдены в С. M. ΙIIa отложении поблизости от фундамента «зала пряслиц». Стиль их обнаруживает явное сходство с описанной выше терракотовой моделью святилища. Они изображают городские дома. На других фрагментах видны изображения деревьев, воинов, животных и носа корабля. Вода также обозначена на этих пластинках волнистой синей линией в египетской манере. Было высказано предположение, что все они, подобно ритону из Микен, являются фрагментами изображения осады города с моря. [150]

Дома имеют два и более этажей и, повидимому, построены из камня со скреплениями из больших деревянных балок. Иногда, как это обычно во дворце, ребра оконных рам составляют одно целое с балками, в других случаях окна расположены изолированно в каменной кладке. Некоторые из оконных зазоров выкрашены красной краской, что, повидимому, указывает на употребление промасленного пергамента или какого-либо другого материала, предвосхищающего употребление стекла.

На пластинках, расположенных в двух верхних рядах таблицы справа, видна толстая прослойка глиняного раствора между камнями — новое подтверждение датировки С. М. II периодом. Крыши плоские, и хотя наблюдающийся у некоторых из них уклон иногда принимали за обозначение действительного наклона для стока воды, мало вероятно, чтобы такие детали отмечались на столь мелких изображениях. Интересны башни; нельзя ли предположить, что здесь перед нами указание на устройство фонарей для освещения внутренних помещений?

Рис. 20.

Гробницы С. М. II. Было открыто лишь немного гробниц этого периода. Возможно, что некоторые из гробниц кладбища в Мавроспелио возникли в С. М. II периоде, но большая часть их была опорожнена для последующих захоронений. Во всяком случае, ясно, что старые скальные укрытия теперь начали улучшаться; они становятся более глубокими и уже предвещают позднейшие камерные погребения¹²²⁾ (рис. 20). Большей частью они имеют неправильную форму; вероятно, для каждого погребения [151] вырезалась новая ниша или новое углубление в полу гробницы.

В большой гробнице в Агиа-Триаде были найдены два сосуда С. М. II периода. Очевидно, что все еще продолжали применяться круглые гробницы. К сожалению, Ксантудидис не говорит ничего о типе гробницы, в которой были найдены сосуды, изображенные на фото 52.

Керамика С. М. II. Керамика начала С. М. II периода хорошо представлена в «царских складах гончарных изделий» в северо-восточном квартале Кносского дворца и в расположенных поблизости от них кладовых, соответствующих ранним кладовым, которые примыкают к западному двору в Фесте. В последнем найден изображенный на фото 54, 2 пифос, украшенный шишками и снабженный для удобства переноски несколькими рядами ручек. Кроме шишек, он украшен веревочным и струйчатым орнаментом, воспроизводящим пятна, оставляемые переливающимся через края сосуда содержимым. В Кноссе обнаружены гигантские экземпляры, значительно превышающие в высоту 6 футов, аналогичной, но более удлиненной формы со сложным веревочным узором, воспроизводящим сеть, при помощи которой их переносили.¹²³⁾

Типичную для этого периода форму представляет кубок с ножкой, обычно обведенный ниже венчика белой полосой по черному фону. Эти кубки очень похожи на кубки С. M. Ia периода, но их тулово более округлено, а ножка постепенно расширяется к основанию, которое не имеет снаружи вдавленности.¹²⁴⁾

Другой тип, также чрезвычайно ценный для датировки, показан на фото 52, b: это чашка с почти прямыми стенками и маленькой ручкой. Малый размер ленточных ручек также является указанием для датировки. Белая краска имеет более кремовый оттенок, чем в С. М. I, но она не так прочна, как в Р. М. III, так что черная глазурь фона получила почти металлический блеск и в большинстве случаев хуже сохранилась, чем в предыдущем периоде. Для полихромных сосудов употребляются два сорта красной краски. Один приближается к оранжево-красной краске С. M. Ia периода, другой имеет густомалиновый оттенок, но оба очень легко опознаваемы.

Обведение красных или коричневых узоров белой краской, которое мы отметили для С. M. I периода, как подражание камню с прожилками, получает дальнейшее развитие в С. М. IIa периоде, когда становится обычной имитация брекчии, чему примером служит сосуд, ввезенный в Палекастро (фото 52, е). Часто встречаются также белые точки — подражание [152] пятнам на липарите (ср. фото 52, b), а в одном случае воспроизведена действительная форма липаритовой чаши, которая в свою очередь копирует египетский оригинал IV династии.¹²⁵⁾ Накладной орнамент, датируемый на основании оттенка сопровождающей его красной краски, еще продолжает применяться, хотя, к счастью, не с таким излишеством, как в Мессаре. В умеренной форме этот орнамент заметен вокруг средней части тулова, изображенной на фото 53, 1, красивой чаши с отогнутым краем, где он создает впечатление шипов розы.¹²⁶⁾

Мы уже видели, что техника «скорлупок» появляется еще в С. М. Ia периоде, но в рассматриваемом периоде она достигает своего расцвета. На фото 53, g и h изображены образцы из «дома упавших камней» и из «царских складов гончарных изделий». Первый из них напоминает легкий пузырь; создается впечатление, что он как бы плавает в руке.¹²⁷⁾ На другом имеется рельефное изображение чашечки водяной лилии, подымающейся снизу, точно для того, чтобы усилить иллюзию.

Техника этого сосуда также отличается большой тонкостью, хотя форма его менее красива. На нем хорошо видна типичная для С. М. IIа периода розетка с округленными концами лепестков (ср. рис. 21, 13).¹²⁸⁾ Формы стремятся воспроизвести облик металлических сосудов, для чего служит каннелирование, как действительное, так и имитация посредством окраски (рис. 21, 6). Попадается также штампованный орнамент на сосудах, поверхность которых обладает металлическим блеском.¹²⁹⁾ На фото 53, 3, j (рис. 21, 5) представлен хороший пример двойной аркады, имитирующей оригинал, исполненный техникой штамповки и инкрустацией.

Другой характерный сосуд (фото 53, i; рис. 21, 1) имеет форму, которая не выходит из употребления в течение долгого времени, вплоть до золотых кубков из Вафио. Штампованный орнамент встречается как темный по светлому, так и светлый по темному, причем одна техника применяется для стенок чашки, а другая — для основания. Иногда на сосудах этой формы встречаются сделанные губкой белые мазки, напоминающие отпечатанные губкой узоры на фресках. Сочетание орнамента светлым по темному и темным по светлому хорошо представлено также чашей l, у которой внешняя поверхность расцвечена красным и белым по черному, а [153] темножелтое основание внутренней поверхности покрыто коричневыми пятнами.

Рис. 21. 1-15 — образцы орнамента С. М. IIа керамики.

Великолепная чаша с перемычкой над носиком была найдена в отложении «северо-западной сокровищницы».¹³⁰⁾ Ее задняя и передняя поверхности украшены сложным орнаментом из завитков, окружающих нечто вроде пятилепестковой розы из герба Тюдоров, а пониже ручек с каждой стороны имеется изображение лилии. Встретился также сплющенный кувшин, очень похожий на дорожную фляжку, каждая сторона которого разделена на четыре части красным изогнутым крестом, а в каждой четверти изображено белое перо (рис. 21, 14).¹³¹⁾ Эти перья следует, повидимому, сопоставить с «петлей с [154] касательными», типичной для орнамента Восточного Крита, начиная с С. M. I периода.

Другой вид сосудов, только недавно выделенный в особую группу, получил название «сосудов с кремовой каймой». Много образцов этих сосудов было найдено на западном дворе при раскопках 1930 г. Здесь были кувшины с носиками, опоясанные белыми полосами по черному фону и фризом из спиралей с красными центрами (рис. 21, 10), с красным ободком и белыми горлышком и носиком; на передней поверхности этих сосудов имеется удлиненный условный растительный орнамент, выполненный в красной краске. Столь же типичны «вазы для фруктов», у которых основная часть чаши расписана простым узором из расходящихся из центра лучей, напоминающим панцырь черепахи, а край расписан кремовой краской и украшен тисненым узором из спиралей.¹³²⁾

Часто встречается тиснение как способ имитации металла. На табл. 53, d показан хороший образец из Феста, на котором снаружи видны рельефные изображения раковин, а внутри — соответствующие им следы пальцев в тех местах, где глина вдавливалась в форму.¹³³⁾ О широком распространении этой техники свидетельствует другая чаша, f, также из Феста, с перемычкой над носиком. Если бы не узор по краю, можно было бы подумать, что она случайно попала в С. М. II слой, в котором она была найдена.

Другой мотив, имеющий большое значение, так как он встречается на черепках, найденных в Египте, — это ракета с мячом. Чаша, украшенная подобным орнаментом, найдена в «царских складах гончарных изделий», а близ «дома упавших камней» обнаружены обломки превосходного пифоса с таким же орнаментом.¹³⁴⁾

Хотя до сих пор мы пользовались преимущественно образцами из Кносса, было бы ошибкой думать, что гончарная техника Феста стояла на более низком уровне. Это объясняется лишь тем, что, в то время как в Кноссе до конца С. М. IIа периода имели место перестройки, вследствие чего отложения оказались изолированными, в Фесте в большинстве случаев продолжали использоваться прежние помещения, так что сохранилась только керамика С. М. II периода. Однако некоторое количество сосудов предшествующего времени все же уцелело, в том числе «ваза для фруктов» (фото 54, 1, 2) с расходящимися лепестками на внутренней поверхности и фризами из лепестков и ромбов на ножке.¹³⁵⁾ Встречаются чашки-«скорлупки», опоясанные волнистыми линиями, между [155] которыми сделаны небольшие розетки с красным центром (ср. рис. 21, 3).¹³⁶⁾ Узор одной из них напоминает кладку каменных блоков на строительном растворе.¹³⁷⁾

Чаша из пещеры Камарес (фото 53, а) украшена типичной для С. M. IIa периода розеткой. На другом образце более тонкой работы изображен стилизованный осьминог, тело которого покрыто перекрещивающейся штриховкой. Каждое щупальце держит диск, окруженный точками, а с двух нижних щупалец свисают лепестки.¹³⁸⁾

Палекастро хотя и не было достаточно богато, чтобы обучать своих гончаров в Кноссе, все же ввозило некоторые из лучших образцов С. М. IIa периода. Кроме чашки, представленной на фото 52, е, отсюда происходит изящная «скорлупка» с белыми волнистыми круговыми линиями и кружками из точек (рис. 21, 4). Найдены также подобные сосуды, украшенные орнаментом из отпечатков раковин.¹³⁹⁾

Очевидно, эти значительные успехи керамики были вызваны изобретением быстро вращающегося гончарного круга. На основаниях многих сосудов можно рассмотреть концентрические полукруги там, где шнур срезал сосуд с еще продолжающего вращаться диска. Быстро вращающийся гончарный круг означал возможность широкого распространения техники «скорлупок». К счастью, он означал также и конец накладного орнамента.

Поддающееся наиболее четкому стратиграфическому определению отложение для последующей стадии развития керамики С. М. II периода дала «площадь пряслиц».¹⁴⁰⁾ Здесь был найден большой приземистый кувшин более полуметра высотой. Его глянцевитая черная поверхность орнаментирована группой из трех пальмовых деревьев, написанной тусклой белой краской, а детали выполнены красной краской.¹⁴¹⁾ Однако на более мелких сосудах полихромия постепенно исчезает. Особенно хорошо это видно на группе сосудов, найденных вместе с описанной выше моделью святилища. Мелкие кувшины и чашки этой группы имеют узоры, подобные показанным на рис. 22, 4 и 5; на большом кувшине с перемычкой над носиком узор образца 22, 2 находится между рядами белых дисков с красными центрами. Примененный здесь орнамент в виде полосы с остроконечными листьями типичен для С. М. IIб периода; одновременно появляется [156]

Рис. 22. 1-10 — образцы орнамента С. М. IIб керамики.

и более заостренная форма лепестков у розеток (рис. 22, 10). Обычны большие спирали (рис. 22, 9). Впервые появляются полумесяцы с жесткими очертаниями (фото 53, с и рис. 22, 3). Заметно стремление располагать орнамент полосами вокруг сосуда, вместо того чтобы распределять его по всей поверхности. Большие широко расходящиеся спирали могут показаться довольно грубыми; однако во всяком случае один большой богато орнаментированный сосуд чрезвычайно эффектен. Это высокий кувшин с узким горлышком и довольно низкими горизонтальными ручками, происходящий из Феста.¹⁴²⁾ Орнамент состоит из четырех соединенных между собой завитков, очень похожих на соединенные диски из Восточного Крита С. M. I периода. Они охвачены кругом, образующим рамку всего рисунка. Внешний угол, в котором от каждого завитка отходит касательная, окрашен красным; от касательной ответвляются остроконечные листки. Через центр проходит слева направо [157] диагональная линия; по обеим сторонам ее расположены небольшие красные и белые шипы, задуманные, может быть, как изображения цветков с остроконечными лепестками. На другом большом кувшине со сжатым горлышком, найденном в святилище в Фесте,¹⁴³⁾ видны широкие вертикальные полосы, попеременно темножелтые и коричневые, отделенные одна от другой белыми линиями. На темножелтых полосах имеется сделанный коричневым и белым узор (рис. 22, 6); на коричневых полосах — довольно размашистый орнамент из соединенных петель с малиновыми цветами между ними.

Хорошие образцы более скромных сосудов были найдены в гробнице XVII кладбища Мавроспелио в Кноссе.¹⁴⁴⁾ Здесь были конические чашки, грубо орнаментированные коричневой краской, чашки с таким же орнаментом с короткой широкой ножкой и легким расширением у края, плоские блюдца с очень низкой ножкой и более глубокие, расширяющиеся к краю. Были обнаружены кувшины с круглым горлом, либо окрашенные красным, либо расписанные вертикальными белыми линиями по черному фону. В верхней части того же отложения находились грубые черепки от погребальных пифосов со струйчатым орнаментом или черными и красными полосами.

Сохраняются изделия, раскрашенные под щит черепахи. Они переходят в С. М. III период, минуя промежуточный С. М. II. Однако имитация камня прекращается — последними образцами являются замечательный кувшин с перемычкой над носиком, расписанный под конгломерат, и таким же образом расписанная «ваза для фруктов» из пещеры Камарес.¹⁴⁵⁾ На некоторых сосудах появляются рельефные изображения жуков и раковин, и в трактовке цветов и растений намечается стремление к более близкому воспроизведению природы. Особенно это заметно на другом сосуде из пещеры Камарес, где видны белые крокусы с красными пестиками и тычинками, вырастающие из волнистой полосы, которая представляет горный пейзаж. Таким образом, минойский художник уже начал показывать окружение изображаемых им предметов; это стремление к натурализму до падения Крита не было воспринято ни одним другим древним народом.

Изделия из металла С. М. II. Заслуживает внимания, что в отложениях этого периода до сих пор не было найдено ни одного меча, кинжала или какого-либо другого предмета из бронзы. Несомненно, длинный кинжал С. M. I периода продолжал употребляться до С. М. III периода. В Мавроспелио был найден подвергшийся коррозии железный куб, что, [158] однако, не означает, что употребление этого металла было уже известно. Возможно, что железо это обладало свойствами магнита.

Статуэтки С. М. II. Также отсутствуют статуэтки, если не считать одной ноги раскрашенной терракотовой фигурки из Кносса;¹⁴⁶⁾ отсутствуют по большей части и ювелирные изделия, потому что после землетрясения, которым, повидимому, закончился СМ. II период, ценные вещи разыскивались и извлекались. В С. M. ΙΙб отложении в Мавроспелио встретилось несколько бусин. Одна из них имеет цилиндрическую форму и сделана из белого фаянса с зигзагообразными бороздками; имеются также бусы из белого, синего и коричневого фаянса, шаровидные, полушаровидные с бороздками, цилиндрические, овальные и овально-заостренные. Попадаются шарообразные бусы из аметиста и хрусталя. В том же отложении был найден и единственный каменный сосуд С. М. II периода — приземистый кувшин из жировика с широким круглым горлышком.

Печати и письмо С. М. II. В печатях С. М. II периода заметен большой прогресс по сравнению со С. М. I, что, в сущности, и естественно для переходного периода, когда иероглифическое письмо только начинало входить в употребление и когда фигуры человека и животных впервые стали вводиться как центр композиции, а не только как детали геометрического узора. В С. М. II периоде они приспособляются к форме печати, уделяется внимание группировке и композиции, а надписи хорошо оформляются, между прочим, и в каллиграфическом отношении.

Входит в употребление новый тип иероглифов или, вернее, улучшается старый. Этот тип не пережил конца С. М. II периода и поэтому служит превосходным критерием для датировки. Знаки отпечатывались или надписывались на брусках, на ярлыках в форме скрипки и плоских таблетках. Большое количество их, вместе с глиняными оттисками печатей, было найдено в отложении к востоку от северного конца длинного коридора, который вел к западным складам. Это отложение оказалось изолированным в конце С. М. II периода. Аналогичная группа памятников, содержавшая также элементы С. М. I письма, обнаружена в северо-западном квартале дворца в Маллии. Знаки на таблетках и брусках, разумеется, имеют более курсивный характер, чем знаки, тщательно выгравированные на каменных печатях; но то, что они повторяются и тут и там, имеет большое значение. [159]

Была уже выработана система нумерации, очень близкая к египетской. Прямая или слегка искривленная черта означала единицу, точка — десять, более длинная наклонная черта — сто, ромб — тысячу и V — дробь, может быть 1/4.

Надписи, повидимому, читались обычно слева направо, хотя иногда встречается расположение бустрофедон;¹⁴⁷⁾ в этом — отличие от египетской системы, согласно правилам которой письмо располагалось справа налево, за исключением тех случаев, когда две надписи размещались симметрично на противоположных сторонах двери или ниши. Кроме того, здесь нет ключа, указывающего, в каком направлении должна читаться надпись, как в Египте, где всегда лица людей или морды животных обращены к началу надписи. Впрочем, иногда отдельные группы знаков отмечены крестом.

Некоторые знаки так близки к египетским, что почти не возникает сомнений в том, что они являются заимствованными, хотя в целом минойское слоговое письмо отличается замечательной оригинальностью. На рис. 23 представлено несколько параллельных знаков и показано, какое близкое сходство сохраняет курсивное письмо на таблетках с более сложными формами иероглифов, выгравированных на печатях, и как часто повторяются одни и те же группы знаков.

Эти пиктограммы весьма интересны в том отношении, что представляют нам формы домашней утвари и сельскохозяйственных орудий. Мы видим кувшины, скобла, плотничные угольники, пилы, отвесы, плуги, лиры и систры. Мы видим также оливковые побеги, и притом часто вместе с кораблем, что, может быть, указывает на вывоз оливкового масла. Встречаются знаки, изображающие пшеницу, шафран, может быть, сильфий. Представлены корабли с центральной мачтой, высокими носом, кормой и веслами, повидимому, как галеры, так и грузовые. Изображаются домашние животные, собаки, рогатые бараны, козы, крупный рогатый скот, короткорогий и длиннорогий, и множество других предметов, о существовании которых мы знаем, но о форме которых мы не могли бы ничего сказать, если бы не было иероглифического письма.¹⁴⁸⁾

Найденные глиняные оттиски печатей имеют грубо трехгранную форму. Их прикладывали к шнуру, которым обвязывалась запечатываемая вещь; часто они имеют несколько оттисков. Особенно интересны два оттиска, которые, повидимому, являются первой попыткой изображения портрета. В одном случае изображен мужчина с большим орлиным носом, имеющий на голове либо корону, либо тщательно [160]

Рис. 23. Иероглифическое письмо С. М. II (цифры рядом с минойскими знаками, данными по нумерации Эванса). [161]

сделанную прическу, в другом — мальчик с острым прямым носом и коротко остриженными курчавыми волосами.¹⁴⁹⁾ Высказывалось предположение, что это портреты кносского царя и его сына. На том же самом кусочке глины, на котором находится изображение мужской головы, есть другой оттиск, состоящий из трех иероглифов — изгороди из пяти жердей, ноги и знака, который, может быть, представляет сильфий. Весьма вероятно, что это имя изображенного человека. Заслуживает также внимания, что те же самые знаки с добавлением змеи, окружающей сидящую кошку,¹⁵⁰⁾ имеет на себе великолепная сердоликовая трехгранная печать-бусина (рис. 24). Другие оттиски представляют лань на берегу реки, дикую козу, рыбу, осьминога, выброшенного на мель, и мальчика, поджидающего у кормушки барана.¹⁵¹⁾

Сами печати вырезаются из более твердых пород камня, чем в С. M. I периоде. Обычны сердолик, агат, горный хрусталь, халцедон и яшма. Излюбленные формы: печать с шишкообразной ручкой (рис. 24, 1), трехгранные и четырехгранные печати-бусины, чечевицеобразные и круглые печати, двусторонние или односторонние, с обратной стороной, вырезанной таким образом, что получается ручка. Встречаются чрезвычайно красивые рисунки. Поразительным изяществом отличается изображение каменного козла на агатовой чечевицеобразной (рис. 24, 1) печати. Имеются и другие столь же красивые печати. Особенно интересна изображенная на рис. 24 четырехгранная призма с крылатой головой, удивительно похожей на наши изображения херувимов начала XVII века.

Внешние сношения в С. М. II. Для датировки этого периода мы находимся в особенно счастливом положении. В одном неперемешанном С. M. ΙΙб отложении под северо-западным углом центрального двора была найдена нижняя часть диоритовой статуи,¹⁵²⁾ представляющей фигуру, сидящую на четырехугольном троне, три стороны которого имеют надписи. Имя изображенного дано в форме Иб-нуб-мес-уаджет-[162]усер, «правогласный» (т. е. оправданный или скончавшийся). Возможно, однако, что его имя было просто Усер и что остальная часть знаков составляет эпитеты, титул или имя его отца. Если сложное имя действительно правильно, то оно более соответствует типу имен XIII династии. Однако было убедительно показано, что детали стиля типичны для самого начала XII династии и позднее никогда не встречаются.¹⁵³⁾

Рис. 24. 1-4 — образцы печатей С. М. II периода.

Этот памятник представляет собой исключение в том отношении, что он является единственным найденным в Эгейском бассейне египетским предметом, имеющим несомненно личный характер. Сосуды могут служить предметами торговли, скарабеи могут быть подарками, но подобный памятник личного характера, не имеющий утилитарного назначения, несомненно, предполагает существование самого изображенного. Возможно, что Усер был египетским послом при дворе Миноса или что это был представитель какого-либо храма, посланный для закупки леса, подобно тому, как в более поздние времена Унуамон ездил в Сирию. В обоих случаях статуя, несомненно, была посвящением в одном из дворцовых святилищ, потому что египтянин, куда бы он ни приехал, с должным благочестием и уважением относился к местным божествам (фото 50).¹⁵⁴⁾

В Диктейской пещере близ Психро найден аметистовый скарабей, изображенный на рис. 19, 5. Он был найден до начала раскопок, но, повидимому, относится к наиболее ранним отложениям в этой пещере, принадлежащей к С. М. IIб периоду. Как материал, так и резьба скарабея указывают на время XII династии. Однако оборотная сторона гравирована минойским мастером. В центре находится обычный иероглиф — солнце с лучами между двумя сосудами с остроконечными носиками. Эти сосуды, повидимому, более раннего времени, чем С. М. II, хотя очень сходные с ними изображения [163] встречаются в письме.¹⁵⁵⁾ На остальной поверхности расположены концентрические круги.

В Египте параллельная датировка дает возможность еще большего уточнения.¹⁵⁶⁾ В Хараге в отложении городского мусора около кладбищ были найдены черепки С. М. IIа периода с типичными для этого времени орнаментами. Жители самого города принадлежали к привилегированному слою населения, связанного с сооружением пирамиды Сенусерта II (около 1906—1888 года до н. э.), а в отложении была найдена стела этого фараона. Отсутствие предметов, носящих на себе имена следующих царей — Сенусерта III и Аменемхета III, весьма обычные в других местах, представляется убедительным доказательством того, что отложение в их правление не пополнялось.¹⁵⁷⁾

В одной гробнице в Абидосе, которая, кроме предметов типичной для XII династии техники, содержала глазированные цилиндры из жировика с именами Сенусерта III (1888—1849 годы до н. э.) и Аменемхета III (1849—1801 годы до н. э.), был найден превосходный образец чаши с перемычкой над носиком.¹⁵⁸⁾ Эванс датирует ее С.М. IIб периодом, но возможно, что это переходный тип между С.М. IIа и б, на что указывают округленные концы лепестков (фото 51, 2); очень похожий сосуд из Кносса имеет типичный С. M. IIa орнамент из ракет.¹⁵⁹⁾ Кучи мусора в городе Лахун, построенном для рабочих, занятых на сооружении пирамид Сенусерта II, дали много С. М. IIб черепков. Город опустел после окончания постройки пирамиды, и мусор, оставляемый немногочисленным оставшимся в нем населением, накапливался в заброшенных помещениях. Все черепки С. М. II периода найдены в глубине куч мусора за городом и, очевидно, принадлежат к тому времени, когда город был полностью заселен. Ни одного предмета, относящегося ко времени позднее [164] XII династии, вместе с ними обнаружено не было,¹⁶⁰⁾ одновременно с этими черепками найдены многочисленные имитации из местной глины.

К этому времени минойский мастер стал вполне самостоятельным и работал без прямого влияния извне. Некоторые мотивы, разумеется, заимствовались, но им всегда придавался минойский колорит. Рабское копирование, характерное для предшествующих периодов, осталось позади. Среди заимствованных из Египта мотивов самым важным был лотос. На Крите он сразу же был видоизменен и схематизирован. Пальметка также, очевидно, ведет свое происхождение из Нильской долины. Различные формы завитков теперь так разработаны, что говорить о критских заимствованиях из Египта или египетских из Крита невозможно. Первоначальная идея могла быть египетской, но, несомненно, в каждой стране она разрабатывалась по-разному.

С другой стороны, употребление аметиста и других твердых камней, столь распространенное в Среднем царстве, в Египте, так же как и искусство резьбы по ним, не могло быть местного происхождения.

В Рас Шамра в Сирии найден С. М. IIа черепок.¹⁶¹⁾ Керамика как С. М. IIа, так и С. М. III периодов ввозилась в Филакопи во Втором городе¹⁶²⁾ и на Эгину в среднеэлладское время.¹⁶³⁾ Один черепок был найден в поздней гробнице на Кипре.¹⁶⁴⁾

Хронология С. М. II. Итак, мы видим, что между крупными центрами, Кноссом и Фестом, и XII династией в Египте существовали весьма тесные связи. Мы не очень ошибемся, если примем, что С. М. IIа период начинается около 2000 года до н. э. и кончается приблизительно в царствование Сенусерта II, т. е. около 1875 г., а С. М. IIб продолжается до конца XII или начала XIII династии, т. е. до времени между 1800 и 1750 годами до н. э.

Конец С. М. II периода был ознаменован, повидимому, сильным землетрясением, в результате которого ряд отложений как в Кноссе, так и в Фесте оказался изолированным и сохранился в чистом, несмешанном состоянии.¹⁶⁵⁾ Вероятно, [165] подобная же катастрофа положила конец C. M. I периоду в Псире, Маллии, Мохлосе, Гурнии и Палекастро. Во всех этих пунктах следующий, C. M. III, период, очевидно, начался непосредственно после этого, хотя в Василики во время катастрофы, повидимому, погибло или разбежалось все население, потому что город не был снова заселен. Только предположив такую катастрофу, как землетрясение, мы можем объяснить полный разрыв между несомненно следующими один за другим периодами. Здесь не могло иметь места разрушение, причиненное вражеским нашествием; об этом ясно свидетельствует отсутствие пожаров, неизбежно связанных с разграблением, а также и то обстоятельство, что C. M. III период примыкает к предыдущему без хронологического разрыва.

Поселения, в которых были найдены остатки С. М. II периода

Центральный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Южный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Восточный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

3. Среднеминойский III (С. М. III)

(см. карту 9)

Среднеминойский третий период по своему характеру являлся началам новой эры, как его и назвал Эванс. В этот период большие дворцы были расширены до тех размеров, в каких они предстают перед нами теперь, потому что, несмотря на значительные изменения в деталях, планы дворцов в Кноссе и Фесте являются в основном планами С. М. IIIа периода. В настоящем разделе мы проследим развитие за время между большим землетрясением в конце С. М. IIб периода и столь же сильным около конца, но не в самом конце СМ.IIIб периода.

Карта показывает, как быстро оправился остров от катастрофы и как значительно увеличилась плотность населения до конца рассматриваемого периода. В частности, заслуживает быть отмеченным то обстоятельство, что на востоке и на юге острова поселения концентрируются около больших городов, тогда как на севере и в центре города и деревни возникают равномерно повсеместно. Центр культурного развития переместился в эти области, и хотя о силе Феста [167]

9. Поселения среднеминойского III периода. [168]

свидетельствует великолепие его дворца, однако он господствовал лишь над немногими городами.

Постепенно заселяется дикая местность к западу от Иды. Принимая во внимание, что археологические памятники были найдены в Аподулу и Пистаги, нельзя удивляться существованию поселения в Ретимне, так как Аподулу и Пистаги находятся на прямой дороге между Фестом и северным берегом. Далее, независимо от того, является ли место в Халаре близ Патсоса пещерой, как это представлялось при поверхностном исследовании, или же только скальным укрытием для погребений, оно указывает на то, что окружающая область была все же заселена.

Старые священные пещеры, повидимому, утрачивают свою популярность. В Трапезе обнаружено лишь несколько черепков; очевидно, культ был перенесен в Психро. Постепенно оставляют и пещеру в Камаресе. Однако другие пещеры, в Кератосе и Спилиаридии близ Авду, приобретают сакральное значение и служат религиозным потребностям вновь возросшего населения. Скотино и пещера Илитии, повидимому, сохраняют свое значение. Единственное святилище на горной вершине, сохранившее свое положение, это святилище на Юктасе, имевшее также, как мы видели, значение убежища.

Архитектура С. М. III. Что касается архитектуры, то происшедшая катастрофа дала строителям дворцов известную свободу творчества. В основных чертах они сохранили планы старых строений; это, несомненно, объясняется тем, что толстые стены, окружавшие эти строения, выдержали землетрясение, однако в детали было внесено много изменений.

В начале С. М. IIIа периода западный двор в Кноссе распространяется на территорию, где находились старые дома, которые теперь были снесены или, вернее, срезаны до такого уровня, что над ними мог быть построен двор. Две западные «кулуры» были замощены, восточную очистили и оставили открытой.¹⁶⁶⁾ Западный портик, повидимому, был сохранен в его старой форме. На «площади театра» к северо-западу от дворца, приблизительно на середине длины старого мощеного двора, была добавлена восточная лестница, а на углу, который она образовала с лестницей, ведущей на юг, было построено нечто вроде царской ложи или бастиона (фото 55, 1). Вдоль лестницы проходит желоб для стока дождевой воды; этот желоб входит в систему параболической кривой, которая не позволяет воде растекаться, отводя ее вниз в ряд стоков.¹⁶⁷⁾ [169]

Жилой квартал в большой выемке на восточном склоне был перестроен по плану, который с немногими незначительными изменениями сохранился до конца. Была сооружена «большая лестница», спускающаяся на два этажа ниже центрального двора и поднимающаяся по меньшей мере на один этаж выше него. Эта лестница со своими широкими ступенями, заключенными между низкими парапетами, на которых стояли колонны, поддерживающие верхние части, представляет собой один из величайших памятников древности. Два находящихся ниже уровня двора этажа, к которым она ведет, построены почти по одному и тому же плану и также соединены лестницами меньших размеров. Для освещения внутренних помещений этой широкой площади, одна сторона которой примыкала к земляной стене, было построено несколько световых колодцев. Мы уже упоминали об этой особенности минойской архитектуры, но в более ранних постройках она не проводилась столь последовательно. Каждая группа комнат имела свой световой колодец и выходящую к нему небольшую колоннаду. В «зале двойных секир» их было не менее трех, и помещение, вокруг которого они были расположены, могло иметь доступ воздуха через ряд дверей на всех трех сторонах. Весь квартал разделен на две части. В южную часть дворца, где находились уборная и латрина, а также — во всяком случае, в более позднее время — ванная, проникали через ряд извилистых переходов. Возможно, что здесь помещался дворцовый гарем.¹⁶⁸⁾ К северу отсюда, за «площадкой пряслиц», повидимому, находился большой зал. Вода, стекавшая с его крыши, собиралась в бассейн на нижнем дворе, откуда по открытому стоку попадала в слепой колодец.¹⁶⁹⁾ Для отопления подверженных сквозному ветру комнат служили низкие очаги — треножники, оштукатуренные и украшенные росписью.¹⁷⁰⁾

На северном конце дворца старый широкий вход был сужен по всей длине до ширины верхней части (т. е. приблизительно до 2 м) посредством возведения ряда бастионов с каждой стороны. Каменные блоки этих бастионов отмечены типичными для рассматриваемого периода знаками, среди которых в этом месте постоянно встречается трезубец, как бы означающий морские ворота. На нижнем конце находился четырехугольный зал с колоннами, из которого широкий выход вел в западном направлении, соединяясь с дорогой, ведущей от «площади театра».¹⁷¹⁾ Над бастионами, на одном уровне с центральным двором, шли колоннады, из которых восточная [170] вела к верхнему этажу зала с колоннами. Эти колоннады позднее были украшены цветными гипсовыми рельефами быков, о которых будет сказано ниже (фото 58, 1, 2).¹⁷²⁾

Бассейн для совершения очищений у северо-западного портика в его нынешней форме, с гипсовой облицовкой самого бассейна и ступенчатой балюстрадой, принадлежит С. М. IIIа периоду, хотя закладка из мелких камней на толстом слое раствора относится к более раннему времени (фото 57, 1).¹⁷³⁾ В западном крыле на каждом из концов центральной части длинного коридора, ведущего к складам, имелось по двери, и на огражденной таким образом площади были опущены под пол коридора и складов кисты (фото 58, 2). Некоторые из них имели каменную кладку с облицовкой из свинца и, повидимому, служили сокровищницами. Остальные были глубже и имели только твердую гипсовую облицовку; может быть, они служили цистернами для масла.¹⁷⁴⁾

Были возведены южные пропилеи — очень широкое сооружение, в которое вели с юга пять проходов, расположенных между высокими дверными косяками. Южные пропилеи состояли из двух неравных частей, причем каждая имела перед собой по две колонны. В южной части имелась одна киста.¹⁷⁵⁾

Во второй половине периода, повидимому, после того как дворец был несколько поврежден, были произведены менее значительные изменения. Наиболее важное из них — постройка «храмовых хранилищ». Это большие, выложенные камнем кисты, содержавшие посвятительные приношения и убранство какого-то примыкавшего к ним святилища, может быть предшествовавшего тому, которое было построено в Π. M. I периоде у фасада центрального двора, и изображенного на его миниатюрных фресках. Другие изменения установить трудно, и правильнее оставить рассмотрение дворца в его окончательном состоянии до большой перестройки в конце С. M. IIIб периода.¹⁷⁶⁾

В Фесте была перестроена лестница, поднимающаяся в северном направлении от западного двора, и за ней была возведена стена. Старое святилище засыпали, и позади того места, где оно находилось, построили лестницу, поднимавшуюся на восток к пропилеям с центральной колонной, за которыми возвышались три колонны, выходившие в световой колодец. Севернее расположен перистиль, из которого по какому-то не поддающемуся уже установлению переходу попадали в помещение, соответствовавшее, повидимому, в меньшем масштабе жилому кварталу в Кноссе. К югу от пропилеи находился [171] короткий коридор с расположенными по обе стороны от него складами. Сюда можно было проникнуть прямо из центрального двора через пропилеи, особенность которых заключается в том, что они разделялись продольно двумя колоннами; третья колонна выходила на фасад двора. Двор окружен верандой, крышу которой поддерживают четырехугольные столбы. Восточнее расположены другие постройки, значительная часть которых разрушена до основания, остатки второго перистиля и восточный двор.¹⁷⁷⁾ Здесь следует отметить, что Фест, повидимому, почти не пострадал ни от более слабого землетрясения, которое вызвало необходимость восстановительных работ в Кноссе в конце С. М. IIIа периода, ни от грандиозного землетрясения, случившегося незадолго до конца C. M. IIIб периода и причинившего столь тяжелый ущерб Кноссу. Как показывают отложения на полу, дворец вплоть до окончательной катастрофы сохранял в основном тот же вид, какой он имел до того, как был перестроен в начале С. M. IIIа периода.

Небольшой дворец в Агиа-Триаде, возможно, был впервые выстроен в начале С. М. III периода; отсутствие на полу отложений этого периода объясняется тем, что самый пол непрерывно использовался до конца данного периода. Здесь, как и в Фесте, мы находим перистиль, который, повидимому, составлял отличительную черту архитектуры Южного Крита. Во всяком случае, в Кноссе он встречается только раз, да и то лишь с трех сторон, у юго-восточного дома.

Дворец в Маллии после реконструкции, по-видимому, сохранил больше черт первоначальной постройки С. M. I периода, чем другие дворцы. Очевидно, верхние этажи здесь были не так обширны, как в прочих местах; на основании этого можно заключить, что во дворце не было лестниц. Поэтому и разрушения были здесь не столь велики. Особенность, заслуживающая наибольшего внимания, — это ряд колонн, перемежающихся с четырехугольными столбами, причем каждая из них соединена с соседними посредством решетки, которая окаймляет центральный двор с севера и с востока. Повидимому, этот дворец также до его разрушения не перестраивался.

Следующие особенности конструкции служат хорошими критериями для датировки. Базы колонн изготовляются теперь из гипса или известняка вместо разноцветных камней, применявшихся в С. М. II периоде. Кроме того, заметно уменьшается соотношение между их высотой и диаметром. Однако старый стиль принимает более условный и притом весьма своеобразный характер. На фресках мы видим, что многие из деревянных колонн имеют непосредственно над основанием темную полосу, ширина которой бывает различна. В некоторых случаях она расписана под брекчию. Благодаря стенной [172] росписи мы можем представить себе вид и самих колонн. Они были деревянные и покрывались штукатуркой и росписью, причем можно различить два типа их. Первый, и наиболее обычный, имеет круглый стержень, расширяющийся к вершине, с капителью, состоящей из подушки между двумя валиками и четырехугольного абака сверху. Такая форма колонн, противоположная обычной, сужающейся кверху, известна по грубым каменным столбам Минорки и Мальты и по каменной колонне, вделанной в основание ступенчатого портика в Кноссе.¹⁷⁸⁾ Однако помимо традиции существовали и практические соображения, вынуждавшие ставить деревянные стволы основанием кверху.¹⁷⁹⁾ В самом деле, всегда можно было опасаться, что свежесрубленное дерево даст побеги, и это старались предупредить, опуская его в землю комлем вверх. Но главная причина, несомненно, заключалась в том, чтобы капающая с широкой капители вода не попадала на базу, которая в противном случае могла бы сгнить. Обычно стержень колонны был гладким, но уже очень рано встречаются желобчатые каннелюры, а в следующем периоде выпуклые, причем известно и спиралевое каннелирование.¹⁸⁰⁾ Обычная расцветка колонн — красная или черная; капители выделяются белой или желтой окраской. Отношение высоты к диаметру основания, как показывает сравнение уровней различных этажей, равнялось, повидимому, 5:1, хотя для колонн, имеющих меньшее конструктивное значение, оно сильно варьируется. Другой тип колонн виден на миниатюрных фресках и на «сосуде с кулачным бойцом» из Агиа-Триады. Здесь колонна сужается кверху и увенчана продолговатой плитой, украшенной дисками.¹⁸¹⁾

Теперь уже не только бутовая кладка скрепляется деревянными балками. Очевидно, этой конструкции стали придавать эстетическое значение; появляются хорошо обтесанные каменные блоки между деревянными балками. Эти блоки теперь тщательно прилажены один к другому и между ними нет такой толстой прокладки из связующего раствора, как в С. М. II периоде. Пол по большей части состоит из гипсовых плит вместо прежней «мозаики». Нижняя часть стен часто покрыта панелью из гипсовых плит. Косяки двери деревянные, с гипсовыми основаниями. Как эти черты, так и кисты в полу, или «ячейки» (kasellas), типичны для архитектуры С. М. III периода. [173]

Хороший образец частного дома этого периода найден ниже юго-восточного угла дворца.¹⁸²⁾ Сохранился только нижний этаж, и можно предположить, что главный вход вел в верхний этаж с более высокого уровня на западной стороне. Отсюда спускалась лестница в нижний этаж. Последний делился на две части. Из них южная, с уже упомянутым небольшим перистилем, соответствовала жилому кварталу дворца, а северная в основном была занята криптой со столбом, верхний блок которого имел на себе вырезанное изображение двойной секиры; рядом находилась гипсовая усеченная пирамида. На верхнем ее основании имелось углубление, служившее, как мы знаем, для укрепления двойной секиры.

На рис. 26 показаны планы двух домов, также находившихся ниже юго-восточного угла дворца и разрушенных землетрясением в С. М. IIIб периоде, когда на них свалились большие камни с дворцового фасада. «Дом с упавшими плитами» состоял из большой комнаты в форме буквы L, хорошо освещенной окном в западной стене, и меньших комнат к северу и югу от нее. Повидимому, это было жилище ремесленника, так как здесь найдено много каменных ламп, в том числе одна недоделанная. От этого дома отделялся узким замощенным переулком, по одной стороне которого проходила каменная канализационная труба, «дом с жертвоприношением быков». Этот дом несколько больше и состоит из четырех комнат средней величины. В северо-западном и юго-восточном углах крайней южной комнаты были обнаружены черепа двух больших быков с длинными турьими рогами. Перед ними найдены остатки расписных терракотовых жертвенников на трех коротких ножках. Орнамент большего из жертвенников состоит из простых полос; ножки меньшего украшены узором, изображающим побеги травы, а корпус — черной полосой, покрытой белыми точками, имитирующими камень.

В плане обоих домов не видно внешней двери; возможно, что в эти дома проникали через верхний этаж посредством спускавшейся двери и приставной лестницы.

Гробницы С. М. III. Погребальные обычаи в этом периоде, повидимому, не подверглись каким-либо изменениям. Захоронения в пифосах попадаются несколько чаще, а скальные укрытия, вероятно, не используются или, вернее, приобретают более совершенный вид, так что в Кноссе они теперь могут быть названы погребальными камерами. В Исопате только одно изолированное отложение говорит о том, что кладбище восходит к С. М. III периоду, но в Мавроспелио многие из гробниц использовались в начале этого периода. Возможно, этот обычай является только местным, потому что в других [174] местах, даже в пунктах, находящихся непосредственно поблизости, встречались погребения в пифосах, в том числе и вокруг самого Кносса.

На востоке в ряде ранее сооруженных гробниц были обнаружены позднейшие приношения. Невозможно, однако, сказать, являются ли эти остатки погребениями или жертвоприношениями. На юге круглые гробницы были окончательно оставлены, но гробниц нового периода еще не найдено.

Рис. 25. «Дом с упавшими плитами» (А) и «дом с жертвоприношением быков» (В) Кносс (С. М. III)

Пометки каменщиков, заметные на стенах дворца, вырезаются не так глубоко. Пометки С. M. IIIa периода видны еще хорошо, но пометки С. M. IIIб периода заметны только при падении света под прямым углом. Типичны для этого периода трезубец, двойная секира, звезда, а в жилом квартале — прялка.

Фрески С. М. III. Большое развитие получает стенная роспись.¹⁸³⁾ Для С. M. IIIa периода мы встречаем в нижнем коридоре, проходящем в направлении с востока на запад, панель [175] под мрамор. Над ней находился орнамент в виде лабиринта, сделанный темнокоричневым по желтому фону. Эта имитация каменной панели под основной росписью была распространена до конца существования дворца. На «площадке пряслиц» были найдены упавшие из верхнего зала фрагменты сложного спиралевого орнамента, составлявшего, повидимому, четырехугольную раму с двумя диагоналями — узор, напоминающий решетчатую роспись С. М. IIIб периода в Фесте. Фон тёмнокрасный, а спирали синие, выделенные черным и белым. Подобные орнаменты обнаружены и в других частях дворца. Более сложны фрагменты, обнаруженные в одной из кист тринадцатого склада, которые были засыпаны во время большой перестройки в С.М. IIIб периоде. На них сохранилась роспись в стиле миниатюрных фресок С. М. IIIб периода, изображающая постройку с колоннами, в которые воткнуты лезвия двойных секир. Между колоннами и на крыше находятся священные рога. Показана каменная кладка со срубом из деревянных блоков. Другие фрагменты представляют в том же масштабе грубо, но выразительно набросанный рисунок толпы зрителей. Один обломок изображает в большом масштабе часть головы быка в том же стиле, что и большой барельеф над северным входом.¹⁸⁴⁾

Вместе со спиралевой фреской следует рассматривать и куски штукатурки с расписным рельефом, найденные в том же отложении. Они представляют быков, и так как вместе с ними была обнаружена также часть изображения человеческой руки, то, вероятно, вся сцена представляла состязание в вольтижировке с быками.¹⁸⁵⁾

К С. М. IIIб периоду относится ряд великолепных росписей. Над одной из дверей в «помещении царицы» в жилом квартале находилось очаровательное изображение синих дельфинов и разноцветных рыб. К светлоголубому фону примыкает бордюр из кораллов или губок, и показаны пузыри, разлетающиеся от плавников (фото 59, 2). Из восточного зала происходят фрагменты фрески, известной под названием «дамы в голубом». На ней видна группа играющих ожерельями женщин в изысканных нарядных одеждах. В одной из комнат над старой сторожевой башней в северном конце дворца обнаружены так называемые «миниатюрные фрески».¹⁸⁶⁾ Посередине первой панели изображено святилище, состоящее из центральной части [176] с двумя колоннами, стоящими на высокой каменной кладке, и двух боковых пристроек с одной колонной у каждой, расположенных на более низком уровне. По обеим сторонам и внизу группируются зрители. На одном уровне со святилищем изображены группы сидящих женщин в юбках с оборками, с открытой грудью и с рукавами, доходящими до локтей. У них длинные, тщательно причесанные волосы, диадемы и ожерелья. Они ведут оживленный разговор; их жесты так выразительны, что кажется, будто слышишь громкую болтовню. Головы людей из толпы служат общим фоном. Они очерчены черным. Глаза написаны белой краской, ожерелья также белые, у мужчин по красному грунту, а у женщин — по белому. В целом получается чрезвычайно удачный набросок пестрой толпы (фото 59, 3).

На второй панели, допускающей восстановление, мы видим группу девушек, исполняющих танец на площадке, окруженной или низкими стенами, или такими тротуарами, какие проходят по западному двору. В тени двух или трех оливковых деревьев, написанных синим, — несколько зрителей. Среди последних женщины не только более многочисленны, чем на другой панели, но и больше выделены. Для изображения мужчин и женщин применен прежний условный прием, но появляются и индивидуальные черты, выраженные в том, что более экспансивные мужчины из толпы жестикулируют руками. На других фрагментах видна группа воинов без доспехов, бросающих копья.

Практика расписывания рельефов на штукатурке достигает наибольшего развития в С. М. IIIб периоде. «Фреска с драгоценностями»,¹⁸⁷⁾ от которой не осталось ничего, кроме изображения пальцев руки, держащей ожерелье с подвесками в виде голов негров, выполнена в натуральную величину. В грандиозном масштабе был выполнен орнамент в колоннадах над северным входом. Были найдены крупные фрагменты колоссального рельефа, представляющего готовящегося к нападению быка; эти фрагменты упали с западной колоннады вместе с меньшими фрагментами человеческих фигур. Очевидно, орнамент изображал сцену боя быков или, может быть, облавы на диких быков, поскольку на переднем плане условным приемом показан горный пейзаж. Один из фрагментов представляет рельеф оливкового дерева с тщательно показанными красными, черными и зелеными листьями. Аналогичный цветной рельеф находится, повидимому, на задней стене восточной колоннады; однако от него сохранились лишь незначительные фрагменты, так как стена была снесена в П. М. III периоде. Эту сцену правильно сопоставляют с изображениями на кубках из гробницы в Вафио, которые следует относить ко времени не ранее [177] XV века.¹⁸⁸⁾ Эти рельефы, во всяком случае изображение нападающего быка, повидимому, сохранялись долго после того, как был разрушен дворец. Фрагменты найдены на одном уровне с керамикой геометрического стиля; вполне возможно, что эти суровые стражи отчасти повинны в той неприязни, которую внушал грекам дворец, являвшийся в их глазах «нечистым местом»; кто знает, в какой мере они содействовали возникновению легенды о Минотавре?

Тот же стиль орнамента был распространен и в других местах на Крите. Любопытно, что Фест дал только очень скудные образцы его. Но в Тилиссосе обнаружено несколько фрагментов типа миниатюр, изображавших кулачных бойцов в стиле, очень близком к ритону из жировика, найденному в Агиа-Триаде,¹⁸⁹⁾ а в Псире найдена часть рельефной сцены, напоминающей «дам в голубом».¹⁹⁰⁾

По технике эти росписи — настоящие фрески. Краски часто проникают на довольно значительную глубину под поверхностным слоем; это свидетельствует о том, что они наносились, пока штукатурка была еще сырой. Иногда контуры бегло намечались тупым штифтом. В архитектурных изображениях горизонтальные линии проводились на близких расстояниях при помощи натянутого шнура. В тех случаях, когда нужно было изобразить сложный узор, соответствующая часть поверхности делилась на мелкие квадраты. Возможно даже, что более сложные орнаменты воспроизводились при помощи техники трафарета. Согласно произведенным анализам, штукатурка была известняковая, белая краска изготовлялась из негашеной извести, черная — из углеродистого сланца или шифера, желтая — из охры, которая при обжиге дает светлокрасный цвет, тёмнокрасная — из той или иной разновидности гематита, синяя — из кремнекислой меди. Зеленая краска получалась путем смешения синей и желтой.¹⁹¹⁾

Керамика С. М. III. В керамике С. М. IIIа периода заметен явный упадок даже по сравнению с керамикой С. М. IIIб. Очевидно, искусство претерпело какую-то серьезную катастрофу. Это могло быть вызвано либо землетрясением в конце С. М. II периода, либо быстрым распространением изготовления сосудов из других материалов; последнее более вероятно. Трудно представить себе, чтобы гончарное искусство могло выродиться в течение столь краткого времени; однако, если наиболее искусным мастерам пришлось применять свои способности в другом направлении, то упадок гончарного искусства представляется вполне естественным. [178]

Сохраняющаяся преемственность в различных видах орнамента свидетельствует, что полного разрыва не было. В керамическом производстве продолжают имитировать цветные камни и инкрустацию из камня;¹⁹²⁾ правда, черная окраска с металлическим глянцем совершенно вышла из употребления, и красная краска применяется редко.¹⁹³⁾ В силу того обстоятельства, что только Кносс в конце С. М. IIIа периода пострадал от столь сильного землетрясения, что различные отложения оказались перемешанными, нижеследующее описание форм и орнамента относится почти исключительно к этому месту.

Быстро вращающийся гончарный круг заменен неподвижным, и на многих простых сосудах, чашках и блюдцах виден спиральный желобок, сделанный пальцем мастера при остановленном круге¹⁹⁴⁾ (фото 60, 3). Наиболее типичными из сосудов являются, как обычно, кубки. Те из них, которые снабжены ручками, имеют почти такую же форму, что и образцы С. М. II периода, но края заметно расширяются, а ручки становятся более крупными, приближаясь в некоторых случаях к типу, представленному у золотых кубков из Вафио.¹⁹⁵⁾ Кубки без ручек имеют расширяющиеся края и раздутое тулово над заостренным основанием.¹⁹⁶⁾ Наряду с ними хорошим материалом для датировки могут служить небольшие кувшины из складов, имеющие удлиненную форму (фото 60, 2, с) и иногда снабженные у основания вылепленным из глины опорным кольцом, в подражание египетским образцам, у которых заостренное основание вставлялось в подставку.¹⁹⁷⁾ У многих из них несколько ниже максимального диаметра сосуда имеются ручки в виде выступов, у других ручки горизонтальные, загнутые кверху и возвышающиеся над отверстием. Иные, обычно остроносые, имеют три ручки, соединенные с краем. В некоторых случаях отверстие имеет овальную форму, и от плечиков до края идут две ручки (фото 60, 2, б). Сосуды последней разновидности довольно приземисты. Встречаются высокие кувшины с широким отверстием и трубчатым носиком, иногда украшенные струйчатым орнаментом красного цвета (фото 60, 1, б). Обычны два типа треножников, оба без орнамента. Для одного характерно тулово в форме ведра на коротких вертикальных ножках, для другого — более округленное тулово, две ручки и скошенные ножки. Красная краска выходит из употребления, и орнамент выполняется преимущественно белым по черному. Исключение [179] составляет превосходный экземпляр, найденный в куче мусора в юго-восточной части дворца.¹⁹⁸⁾ Это ритон шарообразной формы, украшенный орнаментом из пальмовых деревьев и побегов, причем первые очень похожи на уже описанные пальмы на С. M. IIб кувшине. Другие фрагменты обнаружены на холме Гипсадес к югу от дворца. Они имеют веревочный орнамент, довольно претенциозный, и обнаруживают признаки упадка.¹⁹⁹⁾

Мы уже говорили, что в керамическом производстве продолжают имитировать цветные камни и инкрустации из камня (фото 63, 1). В Кноссе эта форма орнамента обыкновенно сводилась к белым точкам, представляющим собой подражание инкрустациям из раковин на каменных сосудах (см. ниже), однако в Восточном Крите начинает появляться конгломерат (рис. 26, 4 и 8); орнамент в форме конгломерата имеется и на одном тазе, найденном к северу от Кносского дворца. Продолжает встречаться узор, напоминающий щит черепахи.²⁰⁰⁾

Цветы и листья изображаются белым по черному. На рис. 26, 1 показана группа тюльпанов с одного сосуда, который хотя и был найден в складе С. M. IIIб периода, однако по аналогии с подобными же орнаментами из других мест почти наверное относится к С. М. IIIa периоду.²⁰¹⁾ Но наиболее обычной формой орнамента остается спираль (рис. 26, 5). Продолжают встречаться и розетки, однако лепестки их теперь отделены от центрального диска.²⁰²⁾ Один погребальный кувшин из Гази имеет звездчатый орнамент, сходный с более поздним образцом на рис. 26, 10.

Много интересных сосудов дал восток Крита. В Гурнии впервые появляется узор, который отныне становится типичным для этой части острова. Он состоит из трех петель, отходящих по касательной от центрального диска, как это показано на рис. 26, 9 (образец С. М. IIIб периода).

Из Пахиаммоса происходит прекрасный погребальный кувшин с изображением дельфинов и морской пены, очень напоминающий кносскую «фреску с дельфинами». Он, повидимому, знаменует переход от С. М. IIIa к С. М. IIIб периоду.²⁰³⁾ Здесь же сохранились относящиеся к С. M. I периоду соединенные диски, написанные темным по светлому. На другом очень эффектно орнаментированном кувшине имеется фриз из широких листьев, сделанный белым по черному.²⁰⁴⁾ Палекастро дает несколько образцов натуралистического [180] растительного орнамента, уже упоминавшегося выше. Из Закроса происходит чашка с узором, изображающим усики растений (рис. 26, 7), а из Мохлоса — два сосуда, которые, несмотря на более условный характер орнамента, принадлежат к наиболее прекрасным экземплярам этого периода. Один из них — погребальный кувшин с двумя рядами ложных спиралей, соединенных между собой и вытянутых в овал, с выполненным насечкой и расцвеченным белыми точками изображением двойных секир между ручками. Другой представляет собой чашку с высоко загнутой ручкой, вертикальным краем и раздутым туловом, заостряющимся к основанию. Он орнаментирован меандровым узором, также белым по черному.²⁰⁵⁾

Рис. 26. 1-10 — образцы орнамента С. М. III керамики. [181]

Традиция накладных узоров, к сожалению, еще не вымерла в Кноссе, и многие сосуды орнаментированы накладными изображениями ячменных побегов, рельефами крабов и раковин и узором в виде петель.²⁰⁶⁾

Найденные до сих пор немногочисленные глиняные саркофаги этого периода не имеют орнамента. Они отличаются от образцов предшествующих периодов своей прямоугольной формой, квадратным венчиком и двумя рядами ручек.²⁰⁷⁾

Во второй половине рассматриваемого периода (С. М. IIIб) техника орнамента темным по светлому становится более распространенной за счет техники светлым по темному. К концу этого времени встречаются сосуды, которые вполне можно было бы отнести к П. M. I периоду, если бы не отсутствие яркокрасной краски и более грубая поверхность сосудов.

Наиболее ценными для датировки являются, как обычно, неорнаментированные чашки. Лучшие образцы менее глубоки, чем в предшествующем периоде, и имеют низкую ножку. Они напоминают плоские кубки. Чаши грубой работы слегка расширяются к основанию и отличаются от образцов П. M. I периода закругленным краем основания.

Два отложения в Кноссе — «царские склады» и «дом с жертвоприношением быков» — дают особенно богатый материал для изучения домашней утвари.²⁰⁸⁾ В первом из этих отложений в большом количестве встречаются небольшие кувшины с высоким горлышком, у основания которого находится ободок, распространены горшочки на трех ножках с коническими крышками, имеющими отверстия. Есть также двойные сосуды в форме чашек, соединенных у края глиняными полосами и снабженных такими же крышками; крышки имеются и у жаровен с двойными стенками, из которых внутренняя пробуравлена. Большая часть этих сосудов сохраняет следы красновато-коричневой краски, которой они были покрыты. В доме скудость керамики сказывается в большом числе кувшинов ручной работы. Некоторые покрыты уже упомянутой выше тусклой краской, но небольшое число экземпляров орнаментировано полосами из той же краски на темножелтом фоне, а один имеет большое число S-образных завитков, концы которых расщепляются в растительные побеги. Кувшины и чашки с ручками сходны с образцами С. M. IIIa периода, но новыми формами являются плоские чаши с выгнутым основанием и прямостенные чашки без ручек с расширяющимся краем того же типа, как и соединенные попарно чаши, найденные в «царских складах». Встретился также ряд необычных форм. Наиболее любопытной из [182] них являются, пожалуй, круглые сосуды с плоским основанием и кольцом наверху для подвешивания. Единственное отверстие у этих сосудов — круглая дыра в боковой стенке. Эванс высказал предположение, что они вывешивались, чтобы служить гнездами для ласточек. Они не могли служить защитными футлярами для ламп, потому что последние всегда слишком велики для них и на них нет никаких следов огня. Лампы имеют искривленный край и выступающую ручку в виде стержня.²⁰⁹⁾ Другой интересный предмет — это низкий треножник с плоским верхом, имеющим ряд отверстий, как будто для вставления яиц, а также цилиндрический сосуд, открытый на одном конце и со щелью на другом, служивший, как было предположено, вместилищем для мотка ниток или шерсти.

«Кладовые храмов» содержат большое количество сосудов, большей частью кувшинов с низкими носиками.²¹⁰⁾ Часто встречается овальный венчик. Один экземпляр этой формы до половины покрыт тусклой лиловато-коричневой краской, по которой сделан узор в виде белых травяных стеблей. На другом применена одновременно техника светлым по темному и темным по светлому. Большой фриз из соединенных коричневых дисков окаймлен цепью спиралей, выполненных белым по коричневому, а выше и ниже находится топорный орнамент в виде щита черепахи. Третий образец украшен очень эффектным узором желтым и белым по коричневому, показанным на рис. 27, 3. Встречаются также высокие кувшины с небольшим окруженным ободком горлышком и довольно узким отверстием, часто с орнаментом из больших ложных спиралей белого цвета. Первый из перечисленных типов свидетельствует, однако, о сохранившейся полихромии и имитации цветных камней, хотя и сильно схематизированной.²¹¹⁾

В небольшом складе к югу от жилого квартала найдена группа очаровательных небольших кувшинов (фото 60, 1, а и с и рис. 27, 2).²¹²⁾ Они покрыты тусклой сиренево-коричневой глазурью, по которой написаны белым лилии в стиле, напоминающем фрески. Вместе с ними обнаружен большой горшок с толстым туловом и двумя маленькими ручками у края, орнаментированный с каждой стороны белыми спиралями (рис. 27, 5). Кроме того, найдены чашки с рядом темнокоричневых спиралей и с грубым орнаментом, воспроизводящим узор на щитке черепахи. Более интересен подсвечник формы, ведущей [183] свое происхождение из Египта времен IV династии. Его нижняя поверхность украшена цепью ложных спиралей, выполненных белой краской.

К складу примыкала ванная, в которой был найден очень изящный таз с горизонтальными ручками. Он имеет низкую ножку и расширяется кверху, а по краю сделаны одна против другой две выемки, в которых была уложена, как можно предположить, полочка для губки. Орнамент состоит из нарисованных темнокоричневой или темножелтой краской побегов травы на панелях, окаймленных приподнятым краем.

За «складом сосудов с лилиями» была другая комната, в которой найдено несколько кувшинов, по форме похожих на пифосы; как и меньшие сосуды, они снабжены выступающими носиками, но так как они слишком велики для того, чтобы можно было наклонять их в наполненном состоянии, то носики не имеют сквозного отверстия, а в некоторых случаях представляют собой просто шишку. Самый красивый из этих сосудов орнаментирован крестообразным узором, показанным на рис. 27, 6 (фото 61, 1).

Подлинные пифосы хорошо представлены в Кноссе.²¹³⁾ Они имеют удлиненную форму, ручки расположены рядами, делящими на части тулово сосуда. Веревочный орнамент, которым они украшены, отличается от такого же орнамента предшествующих периодов не только несколько более условной формой, но также и тем, что штрихи на глиняных полосах сделаны при помощи инструмента, а не рукой. Обычен струйчатый орнамент, выполненный темной краской. Встречаются образцы с полосами отпечатанных кружков и медальонов, окруженных веревочным рисунком.

Подлинные «пифосы с медальонами» явились предметом полемики, потому что от их датировки зависит решение спорного вопроса о датировке гробничных толосов в Микенах. В дальнейшем будут приведены доводы, позволяющие отнести первое появление их к переходному периоду между С. М. III и П. М. I, последовавшему непосредственно за землетрясением, которое разрушило Кносс около конца C.M.IIIб периода.

Изделия из металла С. М. III. В бронзовом оружии замечается явный прогресс по сравнению с С. M. I периодом. Большой меч из Маллии является, конечно, исключением для своего времени, и мы вправе сказать, что меч как таковой впервые встречается в С. М. III периоде. Стратиграфически хорошо определяемые образцы найдены в отложениях в Исопате, а также среди посвятительных приношений в пещере Аркалохори.²¹⁴⁾ Это мечи типа рапиры, достигающие в некоторых [184] случаях длины 1 м, с ясно выделяющимся центральным ребром. Их задний край округлен и имеет короткий плоский выступ для прикрепления рукоятки. Кинжалы отличаются от мечей только меньшей величиной и часто отсутствием выступа. Очень хороший экземпляр дало С. М. III отложение в гробнице II в Мохлосе. Он имеет отчетливо выраженное центральное ребро, подчеркнутое выступающими полосами, и нечто вроде изображения тройной секиры у основания. В гробнице XX найден более короткий и тупой экземпляр, а также три наконечника для копья, длинные раздвоенные втулки которых соединены на конце при помощи ободка. По форме они сходны с кинжалами. К рассматриваемому времени относится, вероятно, отложение в «северо-западном доме» в Кноссе, содержащее двойные секиры С. M. I формы, расширяющиеся к концу долота и тонкие скобели, а также точильный камень, по форме не лишенный сходства с ранней египетской палеткой из камня.²¹⁵⁾ Вместе с ними найдены прямостенный бронзовый котелок на длинных ножках. Ясно, что применение бронзы для изготовления сосудов распространилось повсеместно, потому что форма «кубка из Вафио» не только копируется в глине, но воспроизведена также в очень хорошем бронзовом экземпляре с тисненым узором в виде листьев плюща из гробницы XII в Мохлосе.

Каменные сосуды и т. п. С. М. III. Формы каменных сосудов более разнообразны, чем в C. M. I и С. М. II периодах. Миниатюрные сосуды выходят из употребления. Многие из форм повторяют керамику, для лучших сортов которой они и явились заменой. Носики, ручки, а иногда и горлышки изготовлялись отдельно. Излюбленным материалом в С. М. IIIа периоде был коричневый известняк, из которого сделан, например, красивый кувшин со стройной высоко поднятой ручкой и орнаментом на тулове в виде плетенки и много кувшинов с перемычкой над носиками и углублениями корпуса, предназначавшимися для инкрустаций из раковин²¹⁶⁾ (фото 62, 1). Чаще встречается «чаша-цветок», хотя наиболее распространенной она становится не ранее переходного периода С. М. III — П. М. I. Еще встречаются чаши типа «птичьего гнезда», но они становятся выше в плечиках.²¹⁷⁾ Эти сосуды делаются из жировика и мрамора. В данном периоде появляется лампа на ножке, два простых экземпляра которой найдены в стратиграфически четко определенном слое в Кносском дворце.²¹⁸⁾ Очевидно, их выделывал владелец «дома с упавшими плитами», так как было найдено восемь ламп в одной комнате [185] этого дома. Одна из них отличается оригинальной ножкой с пятью утолщениями. Орнамент сводится к зигзагообразному узору вокруг края.²¹⁹⁾ Самый лучший экземпляр обнаружен в «юго-восточном доме». Лампа сделана из пурпурного гипса и имеет форму колонны. Ее капитель похожа на капитель египетских папирусных колонн, а стержень орнаментирован спиральной бороздкой и узором из листьев плюща, уже встретившимся нам на бронзовой чашке из Мохлоса.²²⁰⁾

В храмовых кладовых в Кноссе и в Арви найдены столы из жировика, предназначавшиеся для возлияний, а в Палекастро и в Диктейской пещере — такие же столы с надписями. Наиболее тщательно сделан стол Диктейской пещеры, который состоит из доски с тремя углублениями, лежащей на четырех тонких ножках, упирающихся в основание. Из основания поднимается нечто вроде омфала, связанного с нижней стороной доски.²²¹⁾ Для таких же возлияний, как и эти столы, служил, очевидно, имеющий сходную надпись известняковый ковш с холма Труллоса близ Арханеса и такой же ковш с вершины Юктаса.²²²⁾ Близ «храмовых кладовых» в Агиа-Триаде и в других местах были найдены молоты из брекчии, имеющие шарообразную форму и два выступа один против другого.²²³⁾

Изделия из фаянса С. М. III. Обычными становятся теперь изделия из фаянса. В одной из кист под полом «длинной галереи складов» в Кноссе были обнаружены инкрустации, по большей части темнопурпурного цвета, в форме трилистников, но с окаймлением из пурпурных и зеленых полос. Некоторые экземпляры в виде листков покрыты золотой фольгой.²²⁴⁾ Но самое богатое собрание найдено в «восточной кисте» «храмовых кладовых».²²⁵⁾ Здесь были обнаружены небольшие чаши с прямыми ручками и раковинами или щитами в виде восьмерок, оттиснутыми вокруг края. Один небольшой кувшин орнаментирован полосой связанных между собой рельефных спиралей. Цвета представляют различные оттенки от белого до изумрудного и от белого до бирюзового. Узоры делались темнокоричневой краской, как, например, на чашах с побегами листьев вдоль стенок и темными ножкой и венчиком (фото 63, 1). У одной из этих чаш рельефные побеги розовых листьев перегибаются через край. Рельефами изображаются цветы и плоды, летучие рыбы, аргонавты, раковины и др. Изящные панели с рельефами, представляющие козу с [186] козлятами и корову с теленком, выполнены с не имеющими себе равных наблюдательностью и чувством (фото 64, 1). Встречаются посвятительные приношения в виде предметов одежды и поясов; на одежде часто встречается тщательно сделанный орнамент из цветов шафрана. Важнейшими памятниками этой группы являются статуэтки богини со змеями и двух ее жриц; первая имеет приблизительно 35 см в высоту, последние — несколько меньше. На богине — высокая пурпурно-коричневая тиара, вокруг которой извивается змея. Черные волосы богини подстрижены в виде чолки спереди, а сзади спадают на плечи. Ее лицо, руки и открытая грудь белого цвета, черты лица намечены черным. В правой руке она держит голову змеи, которая извивается через ее плечо, а в левой — хвост другой змеи. Хвост третьей змеи, обвивавшейся вокруг тиары, опущен и сплетается со змеей, голова которой находится на поясе богини, а хвост — рядом с ее ухом. Тесный корсаж с короткими рукавами зашнурован спереди под грудью и украшен спиральным узором, сделанным темнокоричневым желтому. Белая колоколообразная юбка восстановлена по образцу одной из фигурок жриц, верхняя половина которой утрачена. Юбка окаймлена узором из коричневых ромбов и линиями вокруг него. Сверху надет короткий передник, свешивающийся опереди и сзади. Он украшен пятнистым рисунком и бордюром из завитков (фото 63, 2). Другая фигурка жрицы сохранилась целиком, за исключением головы и части левой руки. Руки этой фигурки вытянуты, и в каждой она держит по змее. Ее корсаж темнооранжевого цвета с коричневыми полосами. На юбке имеются оборки, и она украшена узором в виде плетенки, образующим нечто вроде коричневой панели на палевом фоне. Передник украшен решетчатым узором из широко разбросанных штрихов. Вокруг талии тесно стянут пояс, может быть, металлический. Отдельно была найдена плоская шляпа, окруженная выступающими медальонами, и имеющееся в ней сверху отверстие точно соответствует такому же отверстию в основании миниатюрной фигурки пятнистой кошки или леопарда, которая, повидимому, была укреплена на шляпе.

Кроме уже упомянутых столов из жировика для приношений, вместе с этой группой был обнаружен мраморный крест с концами равной длины и большое количество морских раковин, раскрашенных блестящими красками. Среди других фаянсовых фрагментов, главным образом из западной кисты, найдено много бус, шарообразных, миндалевидных и сегментообразных, и остатки инкрустаций от стола для игр.²²⁶⁾ Последних слишком мало для восстановления доски, но, к счастью, в отложении того же времени в «коридоре шахматной [187] доски» найден великолепный экземпляр, достаточно хорошо сохранившийся, чтобы можно было с достоверностью его восстановить.

Стол для игр С. М. III. Этот великолепный памятник имеет около метра в длину и более полуметра в ширину. Рама сделана из слоновой кости, вероятно, положенной на дерево. Бордюр состоит из рельефных маргариток с шишечкой из горного хрусталя в центре. В двух «верхних» углах помещены рельефные изображения аргонавтов на фоне из синей пасты. Далее идет группа из четырех медальонов, обрамленных хрустальными полосками на серебре. Перегородчатая эмаль выполнена из слоновой кости, покрытой листовым золотом, промежутки также заполнены хрусталем на основании из синей пасты или серебра. Остальная часть доски окружена синей полосой, внутри которой идет другая полоса из слоновой кости. Центральная часть ее состоит из шести бороздчатых перекладин из хрусталя в серебряной оправе, перемежающихся с пятью перекладинами из слоновой кости, окантованной золотом. Далее находится группа из десяти более простых медальонов, в сочетании с такими же перекладинами из хрусталя и слоновой кости. Поблизости в несколько более раннем отложении (С. M. IIIa) найдены конические фигурки шашек из слоновой кости; по мнению Эванса, призматические печати, имеющие различное число кружков и точек на каждой стороне, могли служить игральными костями.

Статуэтки С. М. III. В «доме с жертвоприношением быков» обнаружена часть терракотового рельефа, достигавшего первоначально, вероятно, 30 см высоты. Он изображает корпус и верхнюю часть ног шагающего мужчины, слегка откинувшегося при ходьбе. Очевидно, он был представлен несущим какой-то тяжелый предмет. Его бедра покрыты коротким клапаном, составляющим одно целое с гульфиком. Впервые на фигурке показаны длинные локоны.²²⁷⁾ Четыре фаянсовых рельефа найдены у южных пропилей. Они представляют женщин в юбках с оборками.²²⁸⁾ Вероятно, к этому же времени относится терракотовая головка, найденная в гробнице IV в Мохлосе. Судя по следам белой краски, она изображает женщину. Лицо моделировано очень тщательно, волосы собраны наподобие тюрбана. Многочисленные бронзовые фигурки относятся, повидимому, к переходному периоду между С.М. IIIб и III, составляющему предмет нашего дальнейшего изложения, — периоду, во время которого минойская скульптура достигла своего высшего развития. [188]

Письмо С.М. III. В самом начале С. М. IIIа периода старое иероглифическое письмо было вытеснено более совершенным линейным письмом, в котором приблизительно только для одной трети знаков можно установить иероглифические прототипы.²²⁹⁾ Письмена всегда располагаются слева направо; другое отличие от современного им письма Египта и других стран заключается в том, что фигуры животных и людей никогда не бывают обращены к началу надписи. Изменились также обозначения чисел. Для обозначения единицы теперь постоянно употребляется вертикальная черта. Для числа 10 в более ранних памятниках продолжает употребляться точка, но вскоре она заменяется короткой горизонтальной линией. Сотни обозначаются кружками, тысячи — кружками с отходящими от них четырьмя короткими линиями, а дроби — знаком ㄥ.

Встречаются граффити, сделанные чернилами на внутренней поверхности чашек и выцарапанные на сосудах (фото 63, 1). Наиболее обычной формой документа являлась почти квадратная табличка, на которой оттискивались знаки. Встречаются также глиняные кружки, которые, кроме надписи, имеют на себе обыкновенно один или несколько оттисков печатей. Надписи имеются также на каменных сосудах, ковшах и жертвенниках, в некоторых случаях одни и те же формулы встречаются на нескольких сходных предметах, как, например, на столах для возлияний. Одна глиняная статуэтка из Тилиссоса исписана с оборотной стороны. Вообще письмо, повидимому, получило в это время очень широкое распространение, как показывают граффити на домашней гончарной утвари и на стенах в Агиа-Триаде. Употребление чернил, очевидно, указывает на то, что для письма употреблялись менее прочные материалы, чем глина, — кожа, какой-либо вид папируса или, согласно Диодору, пальмовые листья.

На рис. 27 представлено несколько знаков с их иероглифическими прототипами и их позднейшими вариантами в линейном письме П. М. II периода. Можно сказать, что это письмо так же относится к предшествовавшему, как иератика к иероглифике в Египте, с той разницей, что оно никогда не сделалось вполне курсивным, даже в наиболее бегло написанных текстах. Сходство с египетским письмом может быть усмотрено в большом числе сложных знаков, т. е. комбинаций из двух знаков, составляющих один. Естественным результатом введения линейного письма оказывается то, что оно перестает служить для орнаментации каменных печатей,^*) за исключением двух случаев. Однако золотое кольцо из Мавроспелило могло служить культовой печатью, для чего, повидимому, была специально предназначена имеющаяся на нем надпись. [189]

Рис. 27. Линейное письмо С. М. III (цифры даны по нумерации Эванса). [190]

Своеобразие этой надписи в том, что она расположена спирально от края к центру, подобно надписи на описываемом ниже диске из Феста. К этому виду принадлежит много надписей из Маллии; единственное отличие от Кносса заключается в предпочтении, оказываемом длинному ярлыку перед квадратной табличкой.²³⁰⁾ В Палекастро найдена только одна табличка, форма ее характерна для Кносса. Однако в музее Фицвильяма хранится каменная табличка подобной же формы и бронзовый стиль, обнаруженные, как сообщается, в гробнице.²³¹⁾ В одной кисте в Фесте, вместе с сосудами С. М. IIIб периода и квадратной табличкой с надписью, начертанной линейным письмом А, найден глиняный диск, имеющий 16 см в диаметре, с надписью, идущей спиралью от края к центру, причем каждый отдельный знак оттиснут штампом.²³²⁾ За исключением немногих случайных черт сходства, знаки не имеют никакого отношения к минойскому письму. Читаются они, повидимому, справа налево, и фигуры людей и животных обращены к началу подписи. Человеческие фигуры явно не минойские: головной убор из перьев напоминает головной убор воинов «народов моря», изображения которых четыреста лет спустя появляются на египетских памятниках; лук типично азиатский; постройка, похожая на пагоду, напоминает позднейшую ликийскую архитектуру, и мы можем с уверенностью предположить, что этот диск анатолийского происхождения, хотя до сих пор в Малой Азии не было найдено ничего сходного с ним²³³⁾ (фото 64, 2).

Печати С. М. III. Каменные печати становятся необычайно разнообразными как по материалу, так и по рисунку. Призматическая печать сохраняется только в очень округленной форме; плоский диск встречается редко. Самые обычные формы — миндалевидная, чечевицеобразная и низкий цилиндр. Материалами служат сердолик, жировик, халцедон, гематит, змеевик, агат и оникс.

Как уже было сказано, новое линейное письмо не подходило для орнаментации каменных печатей, и общая тенденция заключается в переходе к изображениям реальных предметов и сценок. Иногда появляются архитектурные мотивы, условные изображения фасадов строений (рис. 28, 4), но преобладает изображение человека и животных. Появляются [191] дельфины, скаты^*) и летучие рыбы. На одном изображении рыбак несет в одной руке рыбу, а в другой — осьминога. На других встречаются длиннорогие бараны, в одиночку и группами; охотник набрасывает аркан на дикую овцу, кормящую своего детеныша. Изображаются быки, которые лежат, отвернув голову в сторону. Впервые появляются сцены тавромахии: акробат совершает прыжок через спину быка. В одном случае вольтижировка совершается в момент, когда бык пьет из цистерны. Обычны охотничьи геммы, служившие, может быть, талисманами для успеха на охоте. Самая красивая и эффектная из них изображает раненого теленка, пытающегося копытом извлечь засевшую стрелу. Изображения так разнообразны, что здесь мы можем упомянуть еще только о двух, являющихся в своем роде образцовыми. На низком цилиндре из синевато-белого агата представлен выступ скалы, на котором стоит горный козел, приготовившийся к защите против лающей на него внизу охотничьей собаки (рис. 28, 2). На печати такой же формы из синего халцедона выгравированы два украшенных перьями гимнаста, балансирующие на руках. Они расположены симметрично, а промежуточное пространство заполнено условными изображениями цветов (рис. 28, 1).

Рис. 28. 1-6 — образцы печатей С. М. III периода.

Кроме самих печатей, часто находят также глиняные оттиски как от каменных печатей, так, повидимому, и от металлических колец с печатями. На одном экземпляре из Агиа-Триады мы видим сцену битвы, напоминающую такую же сцену на золотом кольце из IV шахтового погребения в Микенах. Попадаются сцены сакрального содержания. Богине преподносят чашу перед ее святилищем. Две жрицы в высоких тиарах совершают жертвоприношение. Три больших собрания таких печатей были найдены в храмовых кладовых в Кноссе, в доме А в Закросе и в «комнате печатей» в [192] Агиа-Триаде, и меньшее количество отпечатков, напоминающих типы Закроса, оттиснутых на глине, характерной для Василики, обнаружено и портовой части Кносса.²³⁴⁾ Часты сакральные сюжеты; фигуры интересны тем, что показывают различные типы костюма. У женщин, кроме юбки с оборками, встречается и более короткий кринолин и более длинная двойная юбка. У мужчин, кроме гульфика и заднего клапана, — короткая юбочка вроде шотландской и широкие шаровары, точно такие, как у современных критских крестьян.

Наиболее интересная печать из Кносса изображает человека на палубе корабля, отчаянно отбивающегося от нападения показавшегося из волн чудовища с собачьей головой (рис. 28, 3).

Печати из Закроса отличаются фантастическим характером многих рисунков. Здесь есть крылатые демоны с козлиными головами, бычьи головы с кабаньими клыками и головами животных, вырастающими из рогов, летучие мыши, крылатые грифоны, женщины с птичьими головами и другие чудища (рис. 28, 5, 6). Имеются и менее фантастические изображения. Два льва мчатся по пустыне, за ними видна пальма. На одной из печатей мы видим укрепленный город с высокими башнями.

Гораздо проще печати из Агиа-Триады; большинство их представляет одиночные фигуры животных. На нескольких видны сцены сражений, а на одной — часть колесницы, в которую запряжены две лошади — первое изображение этого животного на Крите.²³⁵⁾

В Сфунгаросе обнаружено золотое кольцо с печатью. Овальное гнездо из горного хрусталя поставлено под прямым углом к ободку, состоящему из двух колец. Выше уже упоминалось золотое кольцо из Мавроспелио. Почти круглое гнездо составляет у него одно целое с ободком, имеющим форму простой плоско-выпуклой полоски.

О бусах уже говорилось в разделе, посвященном фаянсу.

Внешние сношения в С. М. III. Единственные предметы, внесенные из Египта на Крит к рассматриваемый период, это алебастровая крышка с именем царя Хиана, гиксосского фараона, найденная в С. М. IIIa отложении около северной площадки для совершения очищений в Кноссе, и обломки трех алебастровых сосудов обычного типа для периода второго распада в Египте, найденные в единичном отложении в Исопате.²³⁶⁾ Трудно сказать что-нибудь определенное о влиянии египетских мотивов конца Среднего царства. Многие печати [193] из Закроса и одна из портовой части Кносса имеют рисунки несомненно египетского происхождения. Но скопированы ли они со ввезенных предметов или же представляют собой развитие мотивов С. М. II периода, уже несомненно непосредственно связанных с Египтом, сказать невозможно. Следует, однако, отметить, что по крайней мере в одном случае С.М. III рисунок ближе к египетскому образцу, чем СМ. II рисунок.²³⁷⁾

Уже было отмечено сильное египетское влияние, отразившееся на изображениях лампы из «северо-восточного дома». Бусы из «храмовых кладовых», особенно сегментообразного типа, явно близки к египетским образцам, но этот тип больше похож на образцы XVIII династии, чем на более ранние. «Перо с выемками» в крыльях грифона на фрагменте «миниатюрных фресок» и на двух посвятительных стрелах из «храмовых кладовых» встречается у грифона, изображенного на лезвии топора из гробницы царицы Яххотеп, матери первого царя XVIII династии Яхмоса. Как крылатый, так и бескрылый грифон имеют египетское происхождение и появляются, повидимому, во время XII династии.²³⁸⁾

В какой стране появились изображения бегущих животных, мы сказать не можем. Возможно, что это критский мотив. Образцы его уже были описаны. Он встречается также на рукоятке кинжала гиксосского царя Апопи и на лезвии кинжала царицы Яххотеп.²³⁹⁾ Упоминавшиеся выше сосуды в комбинации с кольцевой подставкой также явно связаны с остроконечными алебастровыми сосудами Среднего царства Египта.²⁴⁰⁾

Прямые сношения с Сирией и Месопотамией в этом периоде, повидимому, прекратились.²⁴¹⁾ Несомненно, это было результатом общих потрясений на Ближнем Востоке, вызванных вторжением кочевников из Центральной Азии, которое привело к «арийскому» господству касситов в Вавилонии и хуритов в Митанни, к движению волны «минейцев, разводящих коней» на греческий материк, и к последующему нашествию гиксосов на Египет из Азии. Хотя Хиан именуется «покорителем земель» и его памятники встречаются вплоть до Кносса и Багдада, однако, несмотря на то, что мы признаем, что он обладал в течение некоторого времени какой-то властью за пределами Египта, совершенно несомненно, что в продолжение [194] остальной части этого периода Ближний Восток был погружен в состояние анархии.

Недавно найденные Вуллеем в Телль-Атчане черепки были признаны если не минойскими, то во всяком случае настолько близко связанными с минойским стилем, что они могут служить доказательством существования резидентов минойского происхождения в этой части Сирии. Отмечалось особенно близкое сходство с образцами С. М. III периода. Однако все же следует отметить, что в некоторых других местах, как, например, в Нузи и Телль-Билле был обнаружен тот же тип керамики, орнаментированной светлым по темному, однако с узорами неминойского характера, а на упомянутых черепках наиболее существенной минойской частью орнамента является розетка, напоминающая, благодаря округленным лепесткам, изделия С. М. IIа, хотя датировать находку этим периодом невозможно. В то же время двойные секиры и лилии скорее напоминают П. М. I, а изображения животных — П. М. III, хотя в формах сосудов нет ничего минойского.²⁴²⁾

Об анатолийских мотивах на фестском диске уже было упомянуто.

Более оживленными становятся сношения с Эгейским бассейном. В Кораку найдено некоторое количество керамики, орнаментированной светлым по темному, с ярко выраженными минойскими чертами.²⁴³⁾ Очень близки к минойским два полихромных сосуда из Тиринфа.²⁴⁴⁾ В Микенах обнаружено несколько фрагментов гипсового рельефа, изображающего быка в стиле, напоминающем стиль расписного рельефа, найденного у «северных ворот» в Кноссе. Они были отправлены в Англию лордом Элджином вместе с другими микенскими древностями. Высказывалось предположение, что их нашли при входе в «сокровищницу Атрея» и что они составляли часть украшений дромоса. Однако, внимательно рассмотрев все данные, я прихожу к выводу, что это предположение не может считаться доказанным. Эти памятники, являющиеся превосходным подтверждением тесного соприкосновения между обеими областями, не могут служить основанием для ранней датировки толоса.²⁴⁵⁾

Некоторые черепки из «круглой гробницы», несомненно, С. М. III происхождения; два из них с орнаментом в виде побегов, отходящих по касательной от центрального диска, [195] повидимому, принадлежат Восточному Криту.²⁴⁶⁾ Об обмене в обратном направлении свидетельствует обломок серого минойского сосуда, найденный в стратиграфированном отложении в «доме с жертвоприношением быков».²⁴⁷⁾

Поселение Филакопи на Мелосе поддерживало тесные связи с Кноссом. Здесь, повидимому, был центр среднекикладской культуры; в «храмовых кладовых» обнаружено свыше 12 образцов типичного сосуда, в виде птицы среднекикладского III периода (фото 62, 2).²⁴⁸⁾ Другие среднекикладские сосуды, чаши с изогнутыми краями и ручками для подвешивания, найдены в «доме с жертвоприношением быков».²⁴⁹⁾ Но в самом Филакопи художник, создавший «фреску с летучей рыбой» и другую фреску в стиле «дам в голубом», от которой сохранились лишь фрагменты, если не прибыл с Крита или даже из самого Кносса, то во всяком случае обучался в современных минойских мастерских.

Хронология С. М. III. Таким образом, абсолютная хронология С. М. III периода определяется также египетскими данными. Начало периода приходится на время между 1800 и 1750 годами, конец С. M. IIIa — на какой-то момент после правления Хиана, например 1650 год, а катастрофическое землетрясение произошло, вероятно, около начала XVIII династии, в 1580 году до н. э.

Поселения, в которых были найдены памятники среднеминойского III периода

Западный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Центральный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Южный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Восточный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Назад К оглавлению книги Дальше

¹⁾ Р. of M., I, 108.

²⁾ Очень убедительное подтверждение этому обнаружено в июне 1937 г. в Кастеллос Цермиадоне в Ласити. Здесь был раскопан дом, который, очевидно, оставался обитаемым на протяжении всего своего существования. Под полом и в полостях стен обнаружена С. M. I керамика. Отложение на полу было сплошь С. М. III, а снаружи у основания стен был смешан мусор С. M. I и С. М. III. Не было найдено ни одного черепка С. М. II.

³⁾ Не является ли это местным сокращением вместо Агиа-Анаргири?

⁴⁾ Там же, II, 146. В окончательной форме его, несомненно, надо отнести к С. М. III периоду.

⁵⁾ В. S. A., XXX, 53; Р. of M., IV, 50 сл.

⁶⁾ Festos, I, 135, рис. 59.

⁷⁾ Там же, табл. II.

⁸⁾ Весьма вероятно, что пристройка ступеней на северном конце двора и сооружение одноколонных пропилей — черты, соответствующие «площади театра» и западным пропилеям в Кноссе, — были выполнены в С. М. II периоде.

⁹⁾ Прямо против западной стены этого двора имеется ряд углублений, явно предназначавшихся для деревянных колонн. Они расположены слишком близко к стене, чтобы составлять часть веранды; очевидно, стена и вымостка относится к одному времени. Возможно, что эти колонны служили только декоративным целям.

¹⁰⁾ Например, Р. of M., I, рис. 109, и в меньшей степени Festos, I, рис. 54.

¹¹⁾ Например, в Телль-Асмаре; сомнительна более древняя постройка (раннединастического периода) в Хафае. О. I. С, 17, стр. 70, рис. 60. Они всегда находились на углах улиц, где вьючные животные могли бы получить ушибы от острых углов. Может быть, округленные углы в Кноссе объясняются той же причиной.

¹²⁾ Р. of M., I, 269.

¹³⁾ Mallia, II, 10.

¹⁴⁾ Р. of M., IV, 66; B. S. A., XXX, 63.

¹⁵⁾ В. С. Н., XXXII, 87; в Хамези, однако, очаг был переносный.

¹⁶⁾ В. S. A., XIV, 415 сл.

¹⁷⁾ Там же, рис. 20 и 21.

¹⁸⁾ Р. of M., I, 141.

¹⁹⁾ Единственное исключение составляет Кумаса, однако и там С. М. черепки не связаны с погребениями, но находятся вне гробниц, как посвятительные приношения.

²⁰⁾ В. С. Н., 1933, 74.

²¹⁾ Впрочем, она господствует над Маллийским заливом и могла служить дозорным пунктом (βίγλα), а не фортом (φροιριον).

²²⁾ Р. of M., I, 153. Кук производит это название от Διώκτας — преследователь {в книге «последователь», исправлено по списку опечаток. HF}, имея в виду легенду о преследовании Бритомартис Миносом (А. B. Cook, Zeus, II, 939, примечание 1).

²³⁾ Р. of M., I, 165.

²⁴⁾ В. S. А., XXX, 60.

²⁵⁾ Например, Р. of M., I, рис. 18a, 9 и 21.

²⁶⁾ В. S. A., XXX, табл. XIV дает хорошее представление о подборе цветов.

²⁷⁾ Там же, № 17.

²⁸⁾ Ср. Mochlos, рис. 22, VI, 6.

²⁹⁾ В. S. A., XXX, табл. XIII (цветная).

³⁰⁾ Ср. там же, XXX, 64 и табл. XIV.

³¹⁾ Там же, XIV, 12.

³²⁾ Там же, рис. 6.

³³⁾ Все эти типы представлены в Р. of M., I, рис. 118, a, и в В. S. A., XXX, 67, рис. 7.

³⁴⁾ Р. of M., I, 175.

³⁵⁾ В. S. A., ΧΙ, 16.

³⁶⁾ Р. of M., I, 146.

³⁷⁾ Там же, IV, 87.

³⁸⁾ Там же, 89.

³⁹⁾ Festos, I, 135.

⁴⁰⁾ V. Т. M., 58 сл., и табл. VI (кроме 5067), табл. XXXVI, а, верхний ряд, LI, b; Annuario, XIII-XIV, 172 сл.

^*) В книге «С. М. I». Исправлено по списку опечаток. HF.

⁴¹⁾ Р. of M., I, 186; В. S. A., Χ, 14.

⁴²⁾ Ср. дома в Микенах, а в греческие времена — регламентации расстояния, которое должно быть оставлено свободным между домом и стеной. Dittenberger, Syll., 308-309 (Афины и Нисирос); Jahreshefte, 1899, доп. 33, Τειχοποιικων, § ΙΙ.

⁴³⁾ Ср. Р. of M., I, 177.

⁴⁴⁾ Там же, 1, рис. 133b; IV, рис. 66е. Все эти образцы хорошо показывают, как условный орнамент порождает натуралистические мотивы.

⁴⁵⁾ Ср. Р. of M., IV, 114.

⁴⁶⁾ V. Т. М., табл. V, 4973.

⁴⁷⁾ Там же, 4971.

⁴⁸⁾ Там же, табл. IX, 6862; ср. Р. of M., IV, рис. 64 из Кносса.

⁴⁹⁾ V. Т. М., табл. IX, 6859; VI, 5054. Принимая во внимание тон красной краски, которая здесь (но не на таблице) имеет гораздо менее яркий оранжевый оттенок, представляется невозможным включить их, несмотря на простоту их узора, в число наиболее ранних образцов С. М. I.

⁵⁰⁾ Mon. Ant, VI, табл. IX, 10.

⁵¹⁾ V. Т. М., 63.

⁵²⁾ Trans. Penn. Univ., II, 114 и 126.

⁵³⁾ Ср. Pachyammos, табл. XX, и стр. 29, где некоторые предметы принадлежат С. М. III периоду — еще один довод против того, чтобы усматривать в технике темным по светлому признак начала С. М. I периода.

⁵⁴⁾ Sphoungaras, рис. 30, 2; Pachyammos, табл. XI и XX, стр. 28.

⁵⁵⁾ Там же, 24 и табл. XVII.

⁵⁶⁾ Mochlos, табл. VIII.

⁵⁷⁾ Trans. Penn. Univ., II, 128, I, табл. XXXI.

⁵⁸⁾ Там же, табл. XXXII.

⁵⁹⁾ Gournia, табл. А, I.

⁶⁰⁾ Trans. Penn. Univ., II. 125.

⁶¹⁾ Ср. чашу из Кносса, Р. of M., I, 182.

⁶²⁾ В. S. A., доп., табл. IX.

⁶³⁾ Там же, XII.

⁶⁴⁾ В Палекастро было найдено несколько ввезенных сосудов С. М. II периода, которые будут описаны в следующей главе.

⁶⁵⁾ Gournia, табл. С; Pseira, 20.

⁶⁶⁾ Trans. Penn. Univ., II, 125.

⁶⁷⁾ В. S. A., доп., табл. XI, и.

⁶⁸⁾ Mallia, II, табл. XI.

⁶⁹⁾ В. S. A., IX, 323.

⁷⁰⁾ Из гробницы III, которая фактически целиком относится к С. M. I периоду. Сосуд, конечно, мог быть старинным и для того времени.

⁷¹⁾ Mochlos, рис. 28, XI, 7 и 15.

⁷²⁾ Там же, XI, 12.

⁷³⁾ V. Т. М., табл. XXXI, 687.

⁷⁴⁾ Там же, III, 718; XI, 1910.

⁷⁵⁾ Trans. Penn. Univ., II, 126. Сигер говорит, что только два сосуда выдержали транспортировку. Вероятно, впоследствии они также рассыпались.

⁷⁶⁾ V. Т. М., 67, № 171, и 121, № 229. Отверстия, может быть, предназначались для укрепления в них подвижных рук и ног.

⁷⁷⁾ Там же, 40, № 4126. Расцветка, несомненно, принадлежит С. M. I периоду. Mochlos, 60.

⁷⁸⁾ В. S. A., XXX, 70.

⁷⁹⁾ Детальное описание костюма см. В. S. A., IX, 361 сл.

⁸⁰⁾ Там же, табл. XII, 34.

⁸¹⁾ В. S. A., доп. 17.

⁸²⁾ V. Т. М., 41.

⁸³⁾ Н. Гэрис Дэвис указал мне, что эти конусы в основном происходят из Фив. Они появляются во время XI династии и остаются неорнаментированными до XVIII династии. Первоначально эти конусы составляли декоративный мотив гробничных фасадов. В некоторых случаях, однако, они могут изображать конические караваи хлеба.

⁸⁴⁾ Р. of M., I, 195; там же ссылки.

⁸⁵⁾ Mallia, рис. 45, ΧI, 22.

⁸⁶⁾ Р. of M., I, 194.

⁸⁷⁾ В. S. A., доп. 118.

⁸⁸⁾ V. Т. М., 109.

⁸⁹⁾ Monuments Piot, 1926, I; Р. of M., II. 271 сл.

⁹⁰⁾ P. of M., I, рис. 99.

⁹¹⁾ Последнее имеет место для Телль-эль-Амарны (см. City of Akhenaten, III). Это не является указанием на сдельную работу; знаки должны были лишь свидетельствовать, что каждая группа выполнила свой урок.

⁹²⁾ Р. of M., I, 639.

⁹³⁾ Р. of M., II, 50.

⁹⁴⁾ Там же, I, рис. 119, a и 151.

⁹⁵⁾ Р. of M., IV, 75.

⁹⁶⁾ V. Т. M., табл. IV, 386.

⁹⁷⁾ Р. of M., II, 50.

⁹⁸⁾ Aegyptiaca, 15.

⁹⁹⁾ Там же, 35, 9. Печать из Агиа-Триады, которую я отнес (там же, 9) к XII династии, имеет еще более удачную параллель, относящуюся к периоду первого распада Египта. Qau and Badari, I, табл. XXXIII, 190.

¹⁰⁰⁾ P. of M., I, 201.

¹⁰¹⁾ Р. of M., II, 34. Весьма показательно, что даже теперь не видно характерных для ливийцев длинных волос. Можно предположить, что на Крите обычай ношения длинных волос был введен значительно позднее.

¹⁰²⁾ V. Т. М., 117; Р. of M., I, 197.

¹⁰³⁾ Там же, II, 266, рис. 158.

Последние открытия доказали, что время правления 6-го царя I вавилонской династии — Хаммурапи — относится к 1792—1750 годам до н. э. Другие даты из истории Двуречья, приведенные автором, соответственно должны быть уменьшены на 250—200 лет. См. статью В. В. Струве, Датировка первой Вавилонской династии («Вестник древней истории», 1947 г., ч. I, стр. 9-35). — Прим. ред.

¹⁰⁴⁾ Этот слой содержал много С. М. III черепков из находившихся над ним погребений в пифосах.

¹⁰⁵⁾ О. I. С., 19, рис. 84. Интересно отметить, что наиболее поздние месопотамские параллели для относящихся к этому периоду ритонов в форме быков, не удается обнаружить для более раннего времени. Франкфорт, лишь на основании фотографий, считает возможным дойти до времени Ура III с крайней возможной датой 2186 года до н. э. (Р. of M., II, 259). Вольтижировка на быках, изображенная на мессарском ритоне, имеет каппадокийскую параллель приблизительно от 2400 до н. э. (там же, 259, № 4). (По новейшим данным, правление III династии Ура относится к 2132—2024 гг. до н. э. — Ред.).

¹⁰⁶⁾ О. I. С., 269.

¹⁰⁷⁾ Phylakopi, рис. 127, Aberg, IV, рис. 326, 328. Эберг считает, что предметы эти — восточнокритские. Ближайшие параллели для приводимого им образца можно найти на рис. 17, 10 и 23 — оба из несмешанного отложения в Кноссе.

¹⁰⁸⁾ Prehistoric Thessaly, 204. Так называемые «изделия Камарес» из Орхомена представляют собой раннеэлладские образцы техники светлым по темному (там же, 194).

¹⁰⁹⁾ Ср. Studies, II, 142; Schmidt, Anatolia, рис. 109.

¹¹⁰⁾ В связи с последними открытиями вопрос этот должен быть пересмотрен. — Прим. ред.

¹¹¹⁾ Ср. выше стр. III, примечание 2, где приведены данные, свидетельствующие о том, что в других местах С. M. I стиль керамики удержался до С. М. III периода.

¹¹²⁾ Полное отсутствие стратиграфических данных для содержимого этих углублений показывает, что обломки сбрасывались в них каждый раз, когда какая-либо куча мусора становилась слишком большой. Очевидно, одновременно эти обломки большими грудами сваливали туда с северо-восточного угла. Так, на самом верху был найден обломок С. М. Iб периода, несомненно, попавший из редко пополнявшейся кучи мусора, тогда как обломок сосуда С. М. III периода, выброшенный уже незадолго до того, как кулуры были засыпаны доверху, был найден в самой нижней части склона.

¹¹³⁾ Festos, I, 195, 229.

¹¹⁴⁾ Постройка святилища вполне может быть отнесена к первой половине этого периода или даже к С. М. Iб. Так как между периодами не было резкого разрыва, который мог бы отразиться на отложениях, то инвентарь, естественно, характеризует наиболее позднюю фазу.

¹¹⁵⁾ Р. of M., I, 221, 252.

¹¹⁶⁾ Р. of M., I, 224.

¹¹⁷⁾ Там же, 201.

¹¹⁸⁾ Там же, 265 и III, 22, с указаниями относительно стратиграфии. Snijder (Kretische Kunst, 28) выражает сомнение по поводу стратиграфии, и действительно, выдвигаемые им стилистические доводы очень сильно говорят в пользу датировки С. М. III, при которой эта фигура оказалась бы более близкой к синим обезьянам. Таким образом, она не оставалась бы единственным изображением живого существа на протяжении столь длительного времени.

¹¹⁹⁾ Первым выдвинул это соображение, кажется, Пернье.

¹²⁰⁾ Там же, III, 362.

¹²¹⁾ Р. of М., I, 301.

¹²²⁾ Ср. Archaeology, LXXXII, 125.

¹²³⁾ Р. of M., I, рис. 175.

¹²⁴⁾ Там же, 2, рис. 177.

¹²⁵⁾ Р. of М., I, рис. 127, f и е и 55.

¹²⁶⁾ Р. of M., дополнительная таблица III,-а.

¹²⁷⁾ Относительно орнамента см. там же, II, табл. IX, а (цветная).

¹²⁸⁾ Там же, I, табл. II, с. Именно по этой причине следует, по моему мнению, отнести сосуд из Абидоса (там же, рис. 199, а) к переходному периоду С. М. II а-б.

¹²⁹⁾ Там же, рис. 182.

¹³⁰⁾ Узор см. Р. of M., 247.

¹³¹⁾ Р. of М., II, 215.

¹³²⁾ Р. of M., IV, цветная табл. XXIX.

¹³³⁾ Festos, I, табл. XXX, b; Р. of M., IV, 117, где кроме упомянутого приводятся образцы из Кносса.

¹³⁴⁾ Festos, II, табл. IX (цветная).

¹³⁵⁾ Там же, I, табл. XXII.

¹³⁶⁾ Festos XXI, а.

¹³⁷⁾ Там же, табл. XXVII, а.

¹³⁸⁾ В. S. A., XIX, табл. X, а.

¹³⁹⁾ Там же, доп. 15.

¹⁴⁰⁾ Р. of M., I, 248 сл. Названа так потому, что здесь было найдено свыше 400 глиняных грушеобразных пряслиц от ткацких станков, датируемых этим временем.

¹⁴¹⁾ Р. of M., рис. 190. Пальмы до сих пор встречаются в дикорастущем состоянии в Ваги, на восточном побережье к северу от Палекастро.

¹⁴²⁾ Р. of M., I, рис. 192, b; Festos, I, табл. XXXII.

¹⁴³⁾ Р. of M., I, 260; Festos, I, табл. XXV.

¹⁴⁴⁾ В. S. A., XXVIII, 279.

¹⁴⁵⁾ Р. of M., XIX, табл. XIX и IX.

¹⁴⁶⁾ Р. of M., III, 453. Однако этот фрагмент по виду явно относится к эллинскому времени.

¹⁴⁷⁾ Бустрофедон — расположение надписи, при котором попеременно чередуется направление знаков в строках справа налево и слева направо или наоборот. — Прим. ред.

¹⁴⁸⁾ Р. of M., I, рис. 214.

¹⁴⁹⁾ Р. of М., I, рис. 201.

¹⁵⁰⁾ Там же, рис. 204, а. На других сторонах также имеются иероглифы, причем в одном случае аналогичная группа знаков помещена в центре поля и обрамлена пальметками. Нельзя ли предположить, что здесь сохранились следы различных знаков, входящих в официальную титулатуру царя? Фараон часто ставил на одном и том же предмете свое имя, как «сына Ра», как царя Верхнего и Нижнего Египта и как «золотого Гора».

¹⁵¹⁾ Там же, рис. 202.

¹⁵²⁾ Хотя в этом месте вымостка двора исчезла и поблизости находились предметы С. М. III периода, самая статуя была найдена вместе с типичными черепками С. М. IIб периода. Такие же черепки лежали под непосредственно примыкающей к этому месту неповрежденной вымосткой (Р. of M., I, 268).

¹⁵³⁾ Evers (Staat aus dem Stein, II, 96) на основании очень тщательного анализа с уверенностью отнес статую ко времени Аменемхета I (около 2000—1970 года до н. э.).

¹⁵⁴⁾ Р. of M., II, 220. Этим объясняется то, что статуя была обнаружена в таком позднем слое С. М. II периода. Приношения хранились в святилище в течение долгого времени.

¹⁵⁵⁾ Р. of M., рис. 214, 47-49.

¹⁵⁶⁾ Как мне сообщили, оборудование гавани в Александрии, предположительно отнесенное к минойскому времени (Р. of M., I, 292 сл.), в настоящее время окончательно признано эллинистическим.

¹⁵⁷⁾ Там же, II, 212; Engelbach, Haragch, 10 сл. Эберг, цит. соч., отвергает это доказательство.

¹⁵⁸⁾ Р. of M., I, 267. Датировка этой гробницы также вызвала возражения со стороны тех, которые сразу же приняли бы ее, если бы она не давала такой хорошей возможности параллельной датировки. «Цилиндры, должно быть, были копиями, или в гробницу были положены при более позднем погребении перешедшие по наследству предметы». Несомненно, однако, что у нас нет оснований относить хотя бы один предмет из этой гробницы ко времени после XII династии, а два предмета, для которых возможно установить точную датировку, принадлежат к эпохе этой династии. Возражения такого рода возможны, в сущности, против любого синхронистического совпадения. Но там, где С. М. II сосуды оказываются в отложении XII династии, а предмет XII династии — в С. М. II отложении, картина совершенно ясна.

¹⁵⁹⁾ Р. of M., IV, 137.

¹⁶⁰⁾ Р. of M., I, 266; II, 210; Каталог Британского музея, I, 91.

¹⁶¹⁾ J. Н. S., 1936, 133; Syria, 1937, 151. Гробница использовалась от XIX до XIV в. «Гиксосская» керамика, найденная в таких гробницах отнюдь не обуславливает более позднюю дату, чем XII династия. Гиксосы находились в Сирии задолго до того, как они пришли в Египет.

¹⁶²⁾ Р. of M., I, рис. 186, b-e (С. M. IIa); Phylakope, 149, рис. 126 (С. M. IIб).

¹⁶³⁾ Р. of M., II, 211; Gnomon, I, Η. i, 47. Найденные в Лахуне так называемые среднеэлладские черепки являются сирийскими. Aegyptiaca, 112.

¹⁶⁴⁾ J. H. S., 1911, III.

¹⁶⁵⁾ Р. of M., I, 299.

¹⁶⁶⁾ Повидимому, это наиболее вероятное истолкование имеющихся данных (Р. of M., IV, 64).

¹⁶⁷⁾ Р. of M., III, 247. О более усовершенствованном стоке позднейшего времени у восточного бастиона см. ниже и там же, 240 сл.

¹⁶⁸⁾ Р. of M., I, 325.

¹⁶⁹⁾ Там же, 378 сл. расположение стен снизу показано на плане (рис. 278).

¹⁷⁰⁾ Там же, 390.

¹⁷¹⁾ Там же, 393.

¹⁷²⁾ Р. of M., III, 159 сл.

¹⁷³⁾ Там же, I, 405.

¹⁷⁴⁾ Там же, 448.

¹⁷⁵⁾ Там же, II, 692.

¹⁷⁶⁾ Там же, I, 462.

¹⁷⁷⁾ Festos, I, табл. II.

¹⁷⁸⁾ Р. of M., III, 322.

¹⁷⁹⁾ Деревянные телеграфные столбы и теперь ставятся комлем вверх.

¹⁸⁰⁾ Р. of М, I, 344 сл. Там же, II, 522.

¹⁸¹⁾ Там же, III, 63. Здесь высказано предположение, что они могли служить поддержкой для навеса. Однако представляется более вероятным, что они должны были, в соответствии с условным приемом египетской перспективы, показать, что столбы находятся один позади другого, а не поставлены один на другой.

¹⁸²⁾ В. S. A., IX, 4 сл.; Р. of M., I, 425.

¹⁸³⁾ Относительно возможности датировки «собирателя шафрана» этим временем см. выше, стр. 149, примечание 3.

¹⁸⁴⁾ Р. of М., I, 356, 370, 443, 527.

¹⁸⁵⁾ Там же, 375.

¹⁸⁶⁾ По моему мнению, эти фрески должны быть отнесены ко времени до землетрясения в конце С. М. III периода, а не после него. Анализ Эванса (Р. of M., III, 33) представляется убедительным; они совершенно отличны по стилю от тех, которые, как мы знаем, были сделаны при восстановлении дворца, и в то же время обнаруживают очень близкое сходство с описанными выше образцами С. M. IIIа периода.

¹⁸⁷⁾ Впоследствии разрушенная землетрясением.

¹⁸⁸⁾ Р. of M., I, 542; III, 377; I, 544; III, 46, 81; I, 525; III, 167.

¹⁸⁹⁾ Εφ. 'Αρχ. 1912, табл. XIX.

¹⁹⁰⁾ Pseira, табл. V.

¹⁹¹⁾ P. of M., I, 532.

¹⁹²⁾ Р. of М., I, 413.

¹⁹³⁾ Там же, 552.

¹⁹⁴⁾ Там же, 589.

¹⁹⁵⁾ Там же, 245.

¹⁹⁶⁾ Там же, 588.

¹⁹⁷⁾ Там же, 415.

¹⁹⁸⁾ Р. of M., I, 594.

¹⁹⁹⁾ Там же, 593.

²⁰⁰⁾ Там же, 598.

²⁰¹⁾ Там же, 606.

²⁰²⁾ Там же, II, 369.

²⁰³⁾ Pachyammos, табл. XIV.

²⁰⁴⁾ Там же, XX, XXI.

²⁰⁵⁾ Mochlos, рис. 51 и 31.

²⁰⁶⁾ Р. of M., I, 415, 522.

²⁰⁷⁾ Pachiammos, табл. XII, Χ, a; однако на основании материалов из Трапезы их можно было бы отнести и к более раннему времени.

²⁰⁸⁾ Р. of M., I, 565; II, 305.

²⁰⁹⁾ В связи с этими лампами должны быть упомянуты и глиняные жаровни из кладбища Мавроспелио. Ручка у них такая же, но край плоский; только над ручкой он выгибается, образуя щиток. В. S. A., XXVIII, 251.

²¹⁰⁾ P. of M., I, 556.

²¹¹⁾ Там же, табл. VII.

²¹²⁾ Там же, 576, 603.

²¹³⁾ Р. of M., II, 418; IV, 634.

²¹⁴⁾ Там же, IV, 845; Т. D. A., 3.

²¹⁵⁾ Р. of M., II, 628.

²¹⁶⁾ Там же, I, 412.

²¹⁷⁾ В. S. A., XXVIII, 251.

²¹⁸⁾ Р. of M., I, 890.

²¹⁹⁾ Р. of M., II, 297.

²²⁰⁾ Там же, I, 344.

²²¹⁾ Там же, 625.

²²²⁾ Там же, 623.

²²³⁾ Там же, 469.

²²⁴⁾ Там же, 451.

²²⁵⁾ Там же, 495 сл.

²²⁶⁾ Р. of M., I, 470.

²²⁷⁾ Р. of M., II, 753.

²²⁸⁾ Там же, 702.

²²⁹⁾ Р. of M., I, 612, сл.

^*) В книге «каменных печей». HF.

²³⁰⁾ Chapoutier, Ecritures Minoennes.

²³¹⁾ В. S. A., доп. 146.

²³²⁾ Ausonia, 1909, 255.

²³³⁾ Эванс (Р. of M., I, 661) высказал предположение, основываясь на повторении некоторых групп знаков, образующих как бы рефрен, что это религиозный гимн. Макалистер (Proc. R. I. Acad., XXX, С. 342) видит в расположении знаков сходство с текстом договора, заключающего в себе список свидетелей. Имеющиеся попытки перевода этого текста лучше всего обойти молчанием.

^*) Порода рыб, встречающаяся в Средиземном море. — Прим. ред.

²³⁴⁾ Р. of M., 2, 689 сл.; Ι. Η. S., XXII, 76; Annuario, VIII-IX, I, 57. Mon. Ant., XIII, 29 и Annuario, VIII-IX, 71; Р. of M., II, 254.

²³⁵⁾ Annuario, VIII-IX. рис. 133.

²³⁶⁾ Р. of. M., I, 419; Τ. D. A., 3.

²³⁷⁾ Р. of M., I, рис. 187, f, о, р.

²³⁸⁾ Там же, I. 548 сл., 709. В IV, 178, термин «перо с выемками» заменен термином «змеиный рисунок»: имеется в виду рисунок на коже гадюки.

²³⁹⁾ Там же, I, 715 сл.

²⁴⁰⁾ Там же, 417.

²⁴¹⁾ Ср., однако, упомянутую выше (стр. 140) голову из камня, которая относится, повидимому, скорее к слою СМ; III периода, чем к слою C.M.I периода.

²⁴²⁾ J. Н. S., 1936, 125 сл.

²⁴³⁾ Korakou, 32.

²⁴⁴⁾ Tyrins, табл. XXVI, d, XXVII, d; Блеген (Korakou, 114) называет их минойскими, но узоры, формы и тон красной краски говорят против этого. Орнамент светлым по темному и темным по светлому сосуществовали уже в раннеэлладские времена, и у нас нет необходимости предполагать наличие какого-либо минойского влияния для объяснения того, что оба эти типа встречаются и в среднеэлладском периоде.

²⁴⁵⁾ Р. of М., III, 192 сл.

²⁴⁶⁾ Р. of M., I, 599. Их считают найденными в четвертой шахтовой гробнице, но Шлиман не упоминает об этом.

²⁴⁷⁾ Там же, II, 309.

²⁴⁸⁾ Там же, I, 557 сл.

²⁴⁹⁾ Там же, II, 309.

Назад К оглавлению книги Дальше