Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
К разделу Греческий мир
|
|
Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Вопросы истории, № 9, 1955.
[181] - конец страницы.
Вплоть до самого последнего времени древнейшим греческим эпиграфическим памятником считалась однострочная надпись на найденном в Афинах глиняном кувшине, относящемся к середине или второй половине VIII в. до нашей эры.1) Гомеровские поэмы лишь немногим старше этой надписи. Для всей предшествующей истории Эгейского бассейна во II и начале I тысячелетия до н. э. наука располагала фактически лишь относительно богатыми археологическими материалами.
Эти материалы в сочетании с данными, почерпнутыми из египетских и хеттских источников, позволили создать достаточно обоснованную и подробную картину последовательности исторического развития Эгеиды во II и частично даже III тысячелетиях до нашей эры. На основании комплексного изучения именно археологических памятников советские ученые пришли к выводу, что и критское и микенское общества в середине и второй половине II тысячелетия н. э. были обществами рабовладельческими.2) Однако археологические памятники, дающие исключительно ценные сведения о материальной культуре, производстве, общественном расслоении и быте, как правило немногим могут помочь в решении таких проблем, как степень распространения и характер рабовладения или аграрные отношения.
Трудность исследования этих проблем состояла не столько в отсутствии письменности или скудости письменных источников, сколько в сложности их чтения. Раскопки Кносского дворца, предпринятые в начале нашего столетия Эвансом, сразу же дали несколько тысяч глиняных табличек с различными надписями. Во многих местностях на Крите надписи были обнаружены также на печатях и других предметах. Около тысячи надписей было найдено и в материковой Греции, прежде всего в Пилосе, а также в Микенах, Фивах и других местах. Однако же предпринимавшиеся вплоть до самого последнего времени попытки прочесть эти надписи кончались неудачей. Лишь два — три года тому назад были достигнуты значительные успехи в чтении наиболее многочисленной группы текстов, написанных так называемым линейным письмом В. Содержание прочитанных уже памятников дает множество новых сведений о социальной структуре рабовладельческих обществ Эгеиды и открывает новую страницу в истории Греции второй половины II тысячелетия до нашей эры.
Время распространения минойской письменности охватывает почти все II тысячелетие. Непосредственно предшествовавшая линейному письму А иероглифическая письменность существовала на Крите примерно с 2000 по 1700 г. до нашей эры. Из этой в значительной мере пиктографической письменности развилось линейное письмо А, применявшееся также почти исключительно на Крите примерно с 1800 по 1400 год. На базе линейного письма А возникли два других вида письменности: линейное письмо В и кипро-минойское. Первое из них применялось исключительно в Кноссе в XV в. и в некоторых центрах материковой Греции с XIII по XII в. до нашей эры. Второе существовало на Кипре с 1500 по 1150 г. и возродилось, начиная с VII в. до н. э., в виде кипрского слогового письма, которое впоследствии в значительной мере помогло расшифровке кносских и пилосских текстов.
Количество памятников каждого из перечисленных видов письменности колеблется от нескольких сотен до нескольких тысяч. Надписей линейного письма А обнаружено около 220, в том числе 168 в Агии-Триаде на Крите. Публикация их закончена в 1945 году. Кипро-минойских надписей найдено около 200; большая часть их опубликована в 1941 году. Первые две большие кипро-минойские надписи были открыты в 1953 г. в Энкоми на Кипре. Наконец, публикация памятников линейного письма В общим количеством свыше 3 тыс. была закончена в 1952 году. В настоящее время остались неопубликованными лишь 350 пилосских документов из раскопок 1952 г. и около ста текстов, найденных там же за последние два года.
Таким образом, применение минойской письменности, несмотря на ее длительное существование, было все же весьма ограниченным. До сих пор большое количество документов было обнаружено только в Кноссе и Пилосе; по нескольку десятков памятников найдено в Микенах и Фивах. Все эти документы написаны линейным письмом B. [181]
Надписи служили для учета всякого рода материальных ценностей, повинностей в натуре, пожертвований. Составлялись они обычно на глиняных табличках. Лишь небольшое количество текстов обнаружено на сосудах, печатях и других предметах личного обихода.3) Если не считать двух кипро-минойских надписей из раскопок 1953 г., то до сих пор еще не найдено ни одной записи каких-либо литературных произведений, текстов, относящихся к законодательству, и т. д. По всей видимости, именно в ограниченном применении минойской письменности и кроется причина того, что она так быстро и бесследно исчезла даже в центрах ее наибольшего распространения. Очевидно, это исчезновение было вызвано какими-то крупными политическими изменениями, прежде всего падением тех рабовладельческих хозяйств, для обслуживания которых применялась эта письменность.
Вопрос о расшифровке минойской письменности тесно связан с определением языка, на котором были составлены соответствующие тексты, с определением этнической принадлежности обществ, пользовавшихся тем или иным видом письма. Как известно, инициатор раскопок Кносса Эванс был уверен, что все три вида письменности были созданы местным критским населением, которое говорило не на индоевропейском и тем более не на греческом языке. В пользу его концепции говорил ряд, казалось, весьма веских соображений. Большое количество слоговых знаков во всех видах минойской письменности (в линейном А их более сотни, а в линейном В — 88) заставляло уже априорно полагать, что это было слоговое письмо. Между тем слоговой характер минойской письменности был явно не приспособлен к греческому языку, в котором часто встречаются сочетания нескольких согласных. В поддержку концепции Эванса приводился также несомненный факт сильного, хотя и часто преувеличиваемого, влияния критской культуры на микенскую. Кроме того, герои гомеровского эпоса не знали письменности {неправда. HF.}. Отсюда делался вывод, что любые памятники письменности во II тысячелетии на территории Греции должны были принадлежать только критянам. Все эти соображения как будто бы подтверждались тем обстоятельством, что знаки линейного письма В в Кноссе и на материке почти полностью совпадают друг с другом. По этим соображениям большинство ученых долгое время полностью принимало концепцию Эванса о том, что минойские надписи составлены на каком-то негреческом языке. Различные попытки расшифровки минойских текстов строились именно на этом положении Эванса.
Основы чтения линейного письма В также были заложены еще Эвансом. В его книге «Дворец Миноса»4) не только опубликованы некоторые важные надписи, но и установлено много положений, которые легли в основу дальнейших исследований. Эванс установил, что система счета была десятичной. Он доказал, что в линейном письме A и В большое количество знаков совпадает и что некоторые из них родственны соответствующим египетским иероглифам. Эванс показал также, что, не считая цифр, все знаки можно разделить на идеограммы и слоговые знаки, причем ему удалось правильно установить значение идеограмм, обозначающих мужчин, женщин, некоторых животных, растения и ремесленные изделия. Наконец, он определил также значение нескольких сочетаний слоговых знаков, употреблявшихся в качестве идеограмм. В частности, он правильно понял смысловое значение сочетаний знаков, обозначавших «мальчиков» и «девочек». Добиться дальнейших успехов в расшифровке по крайней мере линейного письма В Эвансу помешало прежде всего его предвзятое мнение, что язык надписей не принадлежит к индоевропейской семье языков.
Над расшифровкой линейного письма В много работал и чешский ученый Б. Грозный. Знаменитый ученый, блестяще расшифровавший хеттские таблички из Богазкёя и успешно работавший над многими другими системами письма, заявил, что ему удалось прочесть и критские надписи.5) Все же его утверждение оказалось необоснованным. Методика расшифровке Грозного была критически рассмотрена С. Я. Лурье, который убедительно показал ее несостоятельность, хотя и [182] воздержался от окончательного осуждения его выводов.6)
Несмотря на неудачу чешского ученого, его труд дал немало ценного для дальнейших исследований в этой области. Прежде всего Грозный пришел к правильному выводу, что язык надписей был в основе своей индоевропейским. Этот важный вывод был затем развит болгарским языковедом академиком Вл. Георгиевым и в конце концов, правда по другим соображениям, принят и английским исследователем М. Вентрисом, которому удалось расшифровать линейное письмо В. Важно заметить, что Грозный не только сделал попытку прочесть критские надписи, но и попытался использовать их в качестве источника для истории минойского общества. Многие его замечания о содержании этих надписей как исторических источников оказались правильными. Дело в том, что в надписях встречается много идеограмм, значение которых было установлено вполне достоверно. Ввиду того, что критская система счета (кроме дробей)7) была расшифрована еще Эвансом, появилась возможность в какой-то мере использовать содержание надписей, даже не зная слоговой части их текста. Грозный на основании надписей показал, что в Кноссе существовало большое царское или храмовое хозяйство, обладавшее крупными материальными ценностями, что в этом хозяйстве был прекрасно поставлен бухгалтерский учет и, главное, что в этих надписях речь шла о многочисленных рабах.
Очень много и упорно работал над расшифровкой кносских и пилосских табличек болгарский лингвист академик Вл. Георгиев. На протяжении последнего десятилетия он напечатал около десятка работ по этому вопросу, в том числе четыре книги. Ввиду того, что в течение этого времени взгляды автора постепенно менялись — что совершенно неизбежно в условиях быстрого публикования все новых и новых надписей, — наибольший интерес представляют его две последние книги;8) в первой из них наиболее четко изложены взгляды автора до опубликования статьи Вентриса и Чадвика, а во второй Вл. Георгиев формулирует свое отношение к методу расшифровки, примененному этими исследователями. Концепция Вл. Георгиева на различных этапах ее развития рассматривалась многими советскими языковедами и историками.9)
В качестве отправной точки своего исследования Вл. Георгиев, аналогично Б. Грозному, принял близость некоторых знаков линейного письма В с кипрскими слоговыми знаками. Он резко и, как показало дальнейшее решение проблемы, правильно выступил пропив распространенного среди некоторых западноевропейских и американских ученых мнения о принципиальной невозможности расшифровать минойские тексты без каких-либо двуязычных надписей — билингв. В результате применения своего, названного им «комбинаторным», метода расшифровки Вл. Георгиев пришел к выводу, что язык, на котором были составлены надписи на кносских и пилосских табличках, был не греческим, но лишь более или менее близким к нему. Этот язык он назвал минойским. Несмотря на ошибочные положения Вл. Георгиева, его основная мысль о связи знаков кипрского слогового письма и линейного письма B подтвердилась и в результате расшифровки Вентриса. 12 знаков было правильно прочтено Вл. Георгиевым еще до статьи Вентриса. Георгиев же первый доказал, [183] что в линейном письме В конечная сигма выпадает. Постепенно он все более приближался к признанию близости постулируемого им «минойского» языка с греческим.
Однако, хотя почти все прочтенные им слова из надписей были греческими, Вл. Георгиев все же утверждал, что обитатели микенской Греции — гомеровские ахейцы — не были греками. Именно это его утверждение вызвало правильные возражения академика А. И. Тюменева, с которыми Вл. Георгиев согласился в своей последней книге. В 1954 г. он выразил согласие со многими основными выводами Вентриса.
В западноевропейской и американской историографии вплоть до работ Вентриса не производилось серьезных попыток дать окончательное решение проблемы линейного письма В, однако некоторые исследования по частным вопросам в последующем были использованы Вентрисом. Так, греческий ученый К. Д. Ктистопулос произвел подсчет различных знаков этого письма в зависимости от того, находились ли они в начале, середине или конце слова. Такой подсчет облегчался тем, что в надписях слова обычно отделены друг от друга вертикальной черточкой. Этот подсчет показал, что, например, знак «jo» (см. рис. 1) встречается 327 раз в конце слова, дважды — в начале и 65 раз — в середине; следовательно, он является характерным для окончаний. Аналогичные подсчеты позволили выделить группу знаков, встречающихся только в начале слов и, вероятно, читающихся как гласные.10) Покойная американская исследовательница А. Кобер выделила в надписях группы слов, составленных из одних и тех же знаков, но отличающихся лишь конечным знаком. Очевидно, эти группы обозначали склоняемые или спрягаемые слова. Таких групп Кобер нашла довольно много, однако она не смогла пойти дальше и найти фонетическую значимость отдельных знаков. В последние годы Кобер, потратившая много лет на изучение критских надписей, стала вообще скептически относиться к возможности решения этой проблемы. В 1948 г. она писала: «Неизвестный язык, записанный неизвестным письмом, не может быть расшифрован даже вне зависимости от наличия билингв».11)
М. Вентрис долгое время пытался решать проблему линейного письма В путем сближения минойских текстов с этрусскими. Однако все его попытки кончались неудачей. С 1950 г. он решил взять в качестве отправной точки греческий язык и сразу же почувствовал, что находится на правильном пути. Его выводы были обобщены в трех статьях, две из которых были им написаны совместно с молодым Оксфордским языковедом Чадвиком.12) К сожалению, Вентрис очень скупо говорит о методе расшифровки и уделяет основное внимание доказательству того, что язык пилосских и кносских табличек является диалектом греческого, очень близким к гомеровскому. Насколько можно понять из разрозненных высказываний, Вентрис пошел дальше по пути, намеченному Кобер. Учитывая слоговой характер линейного письма В, он сгруппировал последние знаки флектируемых слов и пришел к выводу, что эти группы знаков должны состоять из одной и той же согласной, принадлежащей к основе слова, и различных гласных, являющихся падежными окончаниями. Таким образом, он разбил большое количество знаков на группы, отличающиеся только конечной гласной. Аналогичную работу Вентрис провел и с родовыми окончаниями, выделить которые было относительно легко, благодаря наличию различных идеограмм для мужчин и женщин. Конечные знаки при словах одного и того же рода, очевидно, должны были предположительно иметь общую гласную и различаться только начальными согласными. При помощи этих и подобных им соображений Вентрис вскоре получил целый ряд групп знаков, имеющих общую согласную или гласную.
Все эти группы Вентрис попытался расположить в разбитом на клетки прямоугольнике (см. рис. 1), на одной стороне которого он отложил пять основных гласных, а на другой стороне разместил входящие с этими гласными в сочетание [184]
Рис. 1. Таблица фонетических значимостей знаков линейного письма В по Вентрису.
Рис. 2. Пилосская табличка № 641 из раскопок 1952 г. При транслитерации по методу Венгрией (см. рис. 1) получается связный греческий текст, соответствующий рядом стоящим идеограммам. Так, например, строка шестая транслитерируется: di-ра те-wi-jо tiri-jo-we, что дает греческое δέπας μείον τριωες (кубок меньших размеров с тремя ушками).
Рис. 3. Верхняя строка представляет собой надпись Аа 01 из Пилоса. Первое слово дает в транслитерации me-re-ti-ri-ja, соответствующее греческому μελέτριαι (молольщицы зерна). Дальше следуют: идеограмма женщин с числом 7, слово ko-wa (девочка) с числом 10 и слово ko-wo (мальчик) с числом 6. В надписи учитывается семь рабынь вместе с их детьми. Вторая строка воспроизводит надпись Ab 09 (там же). Начало ее транслитерируется: pu-ro ra-pi-ti-ra2. (Πύλος Fραπτειραι — Пилос, портнихи). Последние две идеограммы обозначают: верхняя — зерно, нижняя — фиги или оливки. В надписи указывается количество продовольствия, отпускаемого для рабынь-портних, работавших в самом Пилосе. [185]
согласные. В этом прямоугольнике по горизонталям должны были находиться знаки, начинающиеся с одной и той же согласной, а по вертикалям — знаки, оканчивающиеся на одну и ту же гласную.
После этой предварительной работы достаточно было точно определить чтение относительно небольшого количества знаков, чтобы правильно разместить в остающихся клетках большую часть остальных знаков. Присматриваясь к словам в кносских текстах, Вентрис заметил, что среди них очень часто повторяется одно слово, отсутствующее в пилосских надписях, и предположил, что это слово означает название города Кносса; по правилам кипрского слогового письма, оно должно было состоять из трех знаков и читаться ko-no-so. С другой стороны, двухсложные идеограммы, обозначающие девочек и мальчиков, имели общий первый знак и отличались только вторым знаком; притом первый знак этих идеограмм был тем же, с которого начиналось предполагаемое название Кносса. Вентрис предположил, что эти идеограммы соответствуют греческим словам κόρη и κόρος. Аналогичным путем он нашел в кносских текстах слова, соответствующие географическим названиям: Тилиссос, Фест и Амнисос, а в пилосских — слово Пилос. Пользуясь известными уже фонетическими значимостями нескольких знаков, Вентрис довольно быстро уточнил чтение примерно 60 из общего числа 88 знаков линейного письма В.
При подстановке определенных Вентрисом фонетических значимостей в тексты надписей более чем в 50% случаев получались греческие слова, соответствующие стоящим рядом с ними идеограммам. Косвенным подтверждением правильности его выводов было и то, что в составленной им табличке (см. рис. 1) ни один слог не имеет нескольких чтений и, с другой стороны, лишь небольшое количество слогов обозначается двумя, реже тремя различными знаками.
Применив методику Вентриса, американский археолог К. В. Блеген легко прочел одну из найденных им во время раскопок Пилоса в 1952 г. табличек (№ 641), текст которой не был известен Вентрису до опубликования его первой статьи. На этой табличке, представляющей собой список кухонной посуды (см. рис. 2), дано описание различных сосудов. Рядом с описанием, составленным из слоговых знаков, имеются пиктограммы с указанием на каждой из них количества ножек или ручек. Числа после идеограмм указывают количество сосудов. При чтении слоговых знаков по системе Вентриса получаются слова, точно соответствующие пиктограммам. Сосуды с тремя ножками обозначаются словом ti-ri-po (ср. греческое τούτους — треног), сосуды с тремя и четырьмя ручками обозначены словами, начинающимися со слогов ti-ri и qe-to-roj (ср. греческое τετρα- — четырех-).
Предложенное Вентрисом чтение большинства знаков линейного письма В принято всеми ведущими исследователями этой проблемы. Георгиев высказывает довольно много критических замечаний по поводу методики Вентриса и во многих случаях уточняет его формулировки «правил микенской орфографии»; однако он соглашается с Вентрисом в основном — в предложенном чтении подавляющего большинства знаков линейного письма В. В настоящее время проблему расшифровки линейного письма B можно считать принципиально решенной. Пилосокие и кносские надписи в основном уже читаются и, следовательно, могут быть использованы в качестве исторического источника. Представляется несомненным, что язык надписей — греческий, причем довольно близкий к гомеровскому диалекту. Предстоит еще, однако, большая и трудоемкая работа по уточнению чтения отдельных знаков, по расшифровке примерна 25 еще не прочтенных знаков, по изучению, так сказать, «микенского» диалекта.
За два года, прошедших со времени появления первой статьи Вентриса и Чедвика вышло около десятка статей, посвященных чтению и истолкованию надписей, составленных линейным письмом В.13) В этих [186] статьях предлагаются чтение различных групп надписей, изучается фонетическая значимость отдельных знаков, характеризуется особенности диалекта, устанавливаются связи и расхождения между содержанием надписей и соответствующими местами из гомеровских поэм.
Расшифровка линейного письма B открыла новые широкие горизонты для исследования истории народов Эгейского бассейна во II тысячелетии до н. э. Уже одно то, что эти надписи составлены на греческом языке, заставляет пересмотреть ряд бытовавших в науке неправильных положений и концепций. Прежде всего неопровержимо доказывается то, что греческие племена появились на Пелопоннесе не в конце, а по крайней мере в первой половине II тысячелетия. Дата появления древнейших памятников греческого языка отодвигается на 700 лет назад. Столь же несомненно, что в середине II тысячелетия не критяне завоевали Пелопоннес, а, наоборот, микеняне завоевали Кносс. Время максимального расцвета Кносского дворца — позднеминойский II период по схеме Эванса — отныне следует связывать не с минойской, а прежде всего с микенской культурой. По-иному в свете содержания расшифрованных надписей стоит и вопрос о достоверности данных гомеровского эпоса: если раньше главным объективным критерием были только археологические памятники, то теперь точность отдельных мест гомеровского эпоса подтверждается многочисленными свидетельствами пилосских надписей. Содержание табличек неопровержимо показывает, что очень многие специальные термины гомеровского эпоса, как, пример, «басилеи», имена олимпийских богов, названия земельных участков, ремесленных специальностей и т. д., восходят непосредственно к гомеровскому времени. Описание многих предметов и построение фраз в пилосских документах аналогичны соответствующим местам эпоса.
С другой стороны, из содержания пилосских текстов видно, что на протяжении четырех столетий, отделяющих их от времени оформления «Илиады» и «Одиссеи», произошли весьма серьезные изменения и в социальных отношениях и в идеологии древнегреческого общества.
Однако главное, на наш взгляд, значение расшифровки состоит в том, что в руки исследователей попали первоклассные источники по экономической и социальной структуре обществ Эгейского бассейна чуть ли не на заре его истории. Уже предварительное ознакомление с этими источниками показывает, что в них идет речь о многих сотнях рабынь и рабов. В ведении пилосского дворцового хозяйства находилось не менее 3 тыс. человек; немалую часть этого числа составляли, по-видимому, рабыни. В этом плане пилосское общество значительно отличалось от гомеровского. Как известно, хозяйства Алкиноя и Одиссея насчитывали только по 50 рабынь каждое. Исключительно ценные сведения дают те же пилосские таблички и об аграрных отношениях. Оказывается, что уже в то время существовала большая прослойка безземельных свободных и храмовых рабов — держателей государственной или храмовой, реже частновладельческой земли. И в этом отношении, следовательно, картина резко отличается от данных эпоса, которые говорят лишь о начале процесса имущественного расслоения среди свободных.
Данные пилосских и кносских табличек полностью подтверждают принятое в советской науке положение о рабовладельческом характере критского и микенского обществ периода их расцвета и еще раз опровергают бытующие и в наше время в работах многих буржуазных историков модернизаторские представления о социальных отношениях в Эгеиде середины II тысячелетия до нашей эры.
1) J. Kirchner. Imagines inscriptionum Atticarum. 2. Aufl. Berlin. 1948, р. 9, Tabl. 1.
2) См. Т.М. Шепунова. В Академии наук СССР. «Вестник древней истории». 1940. № 2, стр. 204-218.
3) Подробный обзор данных о распространения минойской письменности см. в статье: S. Dоw. Minoan Script. «American Journal of Archeology» (в дальнейшем A.J.A.), 1954, p. 77-129.
4) A. Evans. The Palace of Minos. London. 1935. Vol. IV, part 2, p. 666 seq.
5) B. Hrozný. Les inscriptions crétoises (последнее издание). Praha, 1949.
6) С.Я. Лурье. Догреческие надписи Крита. «Вестник древней истории». 1947, № 4, стр. 70-87.
7) Систему записи дробных чисел исследовал в последнее время Е. L. Bennett, Fractional quantities in Minoan Book-Keeping. A.J.A. 1950, p. 204-222.
8) Вл. Георгиев. Проблемы минойского языка. София. 1953; его же. Нынешнее состояние толкования крито-микенских надписей. София. 1954.
9) С.Б. Бернштейн. Новое о языке минойских надписей (по поводу работ проф. Вл. Георгиева). «Известия АН СССР. Отделение литературы и языка». 1951, стр. 198-200; А.В. Десницкая. Вопросы изучения древних языков Малой Азии и сравнительная грамматика индоевропейских языков. «Вопросы языкознания», 1952, № 4, стр. 41 и сл. Оба автора выразили свое согласие с выводами Георгиева. Критические замечания по поводу его концепции высказывали: акад. А.И. Тюменев («Вестник древней истории», 1953, № 4, стр. 23 и сл.; 1954, № 4, стр. 41 и сл.), Б.В. Горнунг («Вопросы языкознания», 1954, № 2, стр. 107 и сл.), Я.А. Ленцман («Вестник древней истории», 1952, № 2, стр. 39 и сл.). В своей последней книге («Нынешнее состояние толкования крито-микенских надписей», стр. 49, прим. 3) Вл. Георгиев выразил согласие с основными критическими замечаниями своих оппонентов. Лингвистическая сторона концепции Вл. Георгиева в той форме, в какой она была выражена в его «Проблемах минойского языка», была подвергнута обстоятельной и убедительной критике С.Я. Лурье («Вестник древней истории». 1954, № 3, стр. 104-114).
10) Работы Ктистопулоса были мне недоступны; его выводы передаю по: Вл. Георгиев. Нынешнее состояние толкования крито-микенских надписей, стр. 34.
11) А.Е. Kober. The Minoan Script. Fact and Theory. A.J.A. 1948, p. 102.
12) M. Ventris and J. Сhadwiсk. Evidence for Greek dialect in the Mycenaean archives. «Journal of Hellenic studies». 1953, p. 84-103; Greek Records in the Minoan Script. «Antiquity» 27. 1953, № 108, p. 196-206; M. Ventris. King Nestor's Four-Handled Cups; Greek Inventories in the Minoan Script. «Archaeology». 1954, № 1, p. 15-21.
13) Наиболее важной из всех этих работ является статья шведского ученого А. Фурумарка, который дал общий обзор кносских и пилосских текстов не только с точки зрения их языка, но и содержания (А. Furumark. Agäische Texte in griechischer Sprache. «Eranos». 1953, вып. 3-4, стр. 103-120; 1951 вып. 1-2, стр. 18-60). Несколько ценных статей по этому вопросу помещено также в специальном выпуске «Bulletin of the Institute of Classical Studies of the University of London». 1954, № 1. См. также статью: Т. В. L. Wеbstеr. Homer and the Mycenaean Tablets. «Antiquity». 1955, № 113, p. 10-14. В марте этого была издана Р. Браунингом транслитерация кносских табличек линейного письма В; см. The linear В texts from Knossos transliterated and edited by R. Browning, London. 1955.