Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Проф. А. Захаров.
Крит и Египет
(новейшие раскопки А. Эванса).

Новый Восток, № 1 (7), 1925 г. стр. 382-383.

Неутомимый исследователь Крита, сэр Артур Эванс, и в 1924 г. продолжал свои раскопки, давшие очень важные результаты. Прежде всего, он открыл на острове дорогу минойского периода, перерезавшую остров с севера на юг и ведшую от Кносса к местечку Комо, на южном берегу Крита, где были обнаружены остатки минойской гавани. Таким образом, он получил доказательство, что эгейцы и египтяне вели торговые сношения не только через северные, но и южные порты.

Эта минойская дорога отличается своими киклопическими стенами, которые идут выше и ниже ее колеи по склону гор. Этой прямой дорогой, связывающей Кносс с южным побережьем Крита, а далее с Египтом, объясняется, вероятно, преимущественное присутствие именно в Кноссе каменных египетских сосудов до династической эпохи. При раскопках 1924 г. они впервые были найдены in situ в чистом поздненеолитическом отложении, что позволяет отнести сношения между обоими странами к эпохе неолита, т. е., по мнению Эванса, по крайней мере, за 4000 лет до Р. X. По дороге в различных пунктах были расположены сторожевые посты, от которых сохранились развалины.

Обследование части дороги, прилегающей к Кносскому дворцу, дало новые сведения о характере входов в него: выяснилось, что широкая лестница, с ее боковыми стенами, принадлежала к крытому портику, поднимавшемуся по склону четырьмя уступами с прямоугольными поворотами. Одна стена портика уцелела; на другой, состоящей из столбов, последние были снесены зимними дождями. Постройка портика, судя по найденной керамике и знакам на камнях, принадлежала к древнейшим остаткам самого дворца и относится к периоду приблизительно за 2000 лет до Р. X. На противоположном берегу протекающей реки были обнаружены остатки минойской дороги в виде камней, лежащих, казалось, на живой скале, но при ближайшем обследовании обнаружилось, что за скалу была принята земляная насыпь, затвердевшая от действия воды соседних источников, насыщенных гипсом. С большим трудом удалось ее раскопать, и здесь под поверхностным слоем камней оказалось восемь рядов, лежащих друг над другом каменных блоков. Остатки сооружения в настоящее время сохранились на высоте 24 ф. над уровнем основания, но, вероятно, первоначальная поверхность пути была выше, по крайней мере, вдвое. Самый мост через русло потока исчез, и остатков его пока не найдено.

На юго-восточной оконечности виадука поверхность скалы поднимается, и немного далее этого пункта фундаменты дороги были застроены остатками домов конца II среднеминойского периода. Направление дороги уклоняется здесь немного к югу, оставляя плоскую террасу, раскопки на которой обнаружили здание, не имеющее пока подобного. Выдающейся чертой его был маленький элегантный павильон, с длинной скамьей в нише, на левой стене. Туда приближались по ступенчатому портику с одной колонной, фланкированному ванной комнатой, также открытой на двор и явно предназначенной для умывания ног. От павильона остались только нижние части стен; с внутренней стороны они были покрыты штукатуркой, расписанной оранжевыми пилястрами с красными базами на белом фоне. От верхней части росписи сохранились многочисленные фрагменты, указывающие, что над пиластрами шел росписной фриз из красноногих куропаток, чередовавшихся с удодами. Сами птицы переданы весьма натурально. Первая и третья чередующиеся группы изображены на светлом фоне, вторая — на зеленом. Здесь налево самец, с яркокрасными ногами, поднимается во весь рост, распуская крылья и открывая для крика клюв. Так как самец куропатки, подобно петуху, кричит на заре, Эванс думает, что черный цвет фона должен изображать ночь. Керамика, найденная в здании, датирует его началом I позднеминойокого периода, т.-е. начал. XVI ст. до Р. X. К востоку от павильона находятся фундаменты комнат и переходов, позади которых весь уровень строения поднимается вверх, покоясь на более древних стенах. Можно думать, что здесь были кладовые, жилые комнаты и отдельные помещения для скота. Открыта целая система водопроводных труб, находящихся в связи с ванной комнатой близ павильона. Под полом комнаты идет тщательно построенная каменная труба, шедшая из еще не раскопанной комнаты, в которой, повидимому, должен находиться каменный бассейн. Далее лестница ведет в подземную комнату с источником, вся внутренность которой облицована по стенам гипсовыми плитами, украшена нишей для лампы и подставками для ламп. Бассейн в полу имеет весьма красивую отделку; он был весь засыпан обломками и вставными приношениями, в виде посуды позднеминойского и геометрического стиля. Здесь же были найдены терракотовые изображения сфинкса. Но наиболее замечательной находкой была статуэтка «богини источника». Она стоит в сосуде, подобном круглой хижине, с поднятыми руками и открытыми ладонями, в положении, в котором с неолитического времени богиня принимала поклонение. На ладонях видны круглые пятна, может быть, род стигмат. Дверь хижины не сохранилась. С внешней стороны входа в комнату с источником было обнаружено много обугленных остатков, очевидно, жертвоприношений. Самый бассейн, в отличие от других каменных бассейнов, наполнялся водою не через трубы, а прямо со дна, так что, когда вычистили его, вода поднялась опять вверх. Эванс думает, что вся совокупность этих зданий является своего рода гостиницей для утомленных путников, приходящих на поклонение кносской святыне.