выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
1-я публикация: Труды IX Археологического съезда. Том I. стр. 265-277.
OCR по изданию: Археологические записки [Донского археологического общества].
Вып. 4. Ростов-на-Дону, 2005, стр. 323-334.
Земля Донских казаков, ныне область Войска Донскаго, со времен глубокой древности служила обиталищем и поприщем действий различных народов. Все эти народы оставили здесь многочисленные памятники своего пребывания в виде курганов, городищ, названий местностей, каменных изваяний, предметов оружия, монет и проч. Протекающий через эту землю Тихий Дон, как мы называем его теперь, известный у греков под именем Танаиса, еще до Рождества Христова имел важное значение для торговых сношений древних народов Европы с Азиею, а с III в. по Р. Хр. чрез него направлялся один из главных путей, по которому произведения Европы перевозились на Восток, в Бухару и Индию, а произведения последних стран — в Европу. Торговый путь по Дону, с переменным счастьем и значением, продолжал существовать даже до XV столетия, как это подтверждается тем, что здесь, в низовьях Дона, находились значительныя торговыя колонии: греческая — Танаис или Танаида и венецианская и генуэзская Тана.1)
Донская страна, среди этого, в VII веке подпала под власть Хазар, распространивших свои владения с одной стороны от каспийскаго моря до морей Азовскаго и Чернаго, а с другой — до Днепра и Оки. Хазарская столица Итиль или Атель, при устьях Волги, долго служила центром, куда стекались европейские и азиатские торговые люди и откуда торговый путь в Европу, по-прежнему, направлялся через Дон.
В IX веке Хазары, находившиеся тогда в большой дружбе с Греками, обратились к Византийскому императору Феофилу с просьбою прислать к ним искусных зодчих для построения крепости. Феофил охотно исполнил эту просьбу и на Дону около 835 г. (по другим — 837 г.) была построена протоспафарием Петроною Каматизом крепость Саркел. Это название, по мнению Константина Багрянороднаго и его современника, известного под именем Леонтия Константинопольскаго (X в.), в переводе значило: "Белая гостиница", "Белый дом", "Белая усадьба". В русских же летописях Саркел известен был под именем "Беловежи". С какою целью была построена эта крепость, в первых известиях о ней не говорится. Но если принять во внимание положение ея при большом водном и, вероятно, караванном торговом пути, то нельзя не признать, что, помимо стратегическаго значения крепости, здесь, как и в Итиле на Волге, находился один из значительных торговых пунктов на Дону. В 365 году крепость Саркел или Беловежа русских летописей была взята Святославом2) и с тех пор дальнейших упоминаний о ней не встречается. Судя однако же по тому, что Хазарское царство, постепенно распадавшееся на западе, на Волге продолжало еще существовать до половины XI в., а торговый путь по Дону не прекращался и после того, можно предположить, что Саркел, не только после похода Святослава в Хазарию, но и позднее того, в числе других хазарских городов, перешедших во власть Половцев, продолжал существовать, быть может под другим названием, до нашествия татар (XIII в.) или же и в первое время их владычества до XIV в., если признать, что о нем, хотя уже разрушенном, под именем Серклии было известно даже в конце упомянутого столетия (путешествие митрополита Пимена — 1389 г.).
Обращаясь к разысканиям местности, где находилась крепость Саркел, мы относительно этого встречаем самыя разноречивыя указания научных изследований. У Константина Багрянороднаго и его современника Леонтия местоположение Саркела указывается "у реки Танаиса, которая отделяет Печенегов с сей, а Хазар с той стороны", в разстоянии 60 дней пути от реки Дуная. Между тем, некоторые из изследователей (Делиль, Байер и друг.) приурочивали Саркел к Белгороду на Донце, пока критика, опровергнув это мнение, установила отыскивать его на Дону. Академик Лерберг первый доказал ошибочность приведеннаго выше мнения и наиболее подходящим, по его соображениям, местом для постройки Саркела находил окрестности Черкаска, хотя не решался утверждать этого на том справедливом основании, что "какой-нибудь случай или прилежное изыскание" могут открыть развалины разыскиваемой крепости совсем в другом месте (Изслед. по древней русск. ист., изд. 1819 г., стр. 370). Другие ученые (П. Г. Бутков) признают, что Саркел находился при слиянии Донца с Доном у теперешней Раздорской станицы, где, по их мнению, на горе Раздорской и был сооружен греком Петроною замок (Обор. русск. летоп. от навет. скептик. Спб. 1840 года, стр. 283 и 285), третьи (В. Г. Васильевский) построение Саркела полагают "при устьях р. Дона" (Журн. Мин. Народн. Просв, окт. 1889 г., стр. 271), четвертые (пр. Брун) допускают предположение, что Саркел мог находится даже на северном берегу Азовскаго моря, где ныне коса Белосарайская (Черноморье, Сборник изслед. по истор. геогр. Южн. Рос. Одесса, 1879 г., стр. 143) и пятые (проф. Булыгин) приурочивают место Саркела к окрестностям Качалинской станицы (Журн. Мин. Нар. Проев. 1836 г., №11, стр. 289); а у Б. А. Дорна (Каспий. О пох. древн. русск. в Табарист. Спб. 1875 г., карта №1) Саркел отмечен значительно выше Качалинской станицы.
Наконец, наши историки, начиная с Н. М. Карамзина, определяют положение Саркела там, где Дон сближается с Волгою, около старинной переволоки или нынешней Качалинской станицы.
Не вдаваясь в разбор каждаго из приведенных выше мнений и останавливаясь, главным образом, на последнем из них, мы находим, что в пользу этого мнения, во-первых, говорит географическое положение местности, где издавна, по краткости разстояния, разделяющаго две великих реки: Дон и Волгу, переволакивались, выражаясь старинным языком, т.-е. превозились сухопутно, суда и товары из одной реки в другую, и во-вторых, в описании путешествия митрополита Пимена по Дону, веденном одним из спутников митрополита, в 1389 г., записано, что в неделю (воскресенье) пятую по Пасхе они миновали реку Медведицу, а во вторник городище Серклию (или Терклию), принимаемую за Саркел; по сравнению же этого времени с числом дней всего шествия Пимена от Медведицы до Азова (11 дней) приходится, действительно, остановиться на месте около переволоки.
Но если предположения эти верны, то остатки развалин такой значительной, по своему времени, крепости, как Саркел, должны бы сохраниться где-нибудь там и до наших дней, а между тем их нет.
Местные изследователи памятников старины давно уже остановились на этом вопросе и на основании близкаго знакомства с страною пытались доказать, что Саркел нужно искать не около переволоки, а далеко ниже, именно около станицы Цимлянской (Сухоруков, Пудавов).
Так, В.Д. Сухоруков, автор серьезнаго "Исторического описания Войска Донскаго", лично изучавший памятники старины на месте и осматривавший в 1824 г. Цымлянския городища, касаясь мнения историографа Карамзина о том, что указанное в путешествии митрополита Пимена городище Серклия есть Саркел и что оно находится около Качалинской станицы, в примечании к предисловию помянутаго выше Описания говорит, что "при внимательном разсматривании мест в окрестности Качалинской станицы верст на сто неприметно однакож и следов какого-либо древняго укрепления, да и в памяти у местных жителей не сохранилось о том никакого предания". "Близ же Цымлянской станицы», говорит он далее, "по левую сторону Дона видны и поныне развалины какого-то древняго укрепленнаго жилища. Над сымым Доном, где некогда протекал он, было укрепление, обведенное кирпичными стенами и окруженное водою, с одной стороны Доном, а с другой — широким и глубоким каналом. Против этого городища над Доном, с правой его стороны, на самой возвышенной горе находятся развалины какого-то храма или замка, который, вероятно, был весь из Белаго камня. А выше этого здания на полугоре находится огромный камень, на котором высечен крест".
По распоряжению г. Сухорукова тогда же городища эти были изследованы и описаны одним их его сотрудников, при участии землемера, с нанесением их на план (к сожалению утратившийся).
Из этого описания, мы усматриваем, что городище, находящееся с левой стороны Дона, делилось на две части: собственно укрепление или город, обведенный кирпичными стенами и предместье, вдвое большее города, с одной стороны примыкавшее непосредственно к городу, а с другой - укрепленное валом и широким рвом, в который, очевидно, напускалась вода из стараго Дона, теперь принявшего другое направление. Самый город пересекался внутри поперечною стеною. Кирпичи, из которых был построен город, имели квадратную форму от 9 1/2 (24 см — Ред.) до 11 1/2 дюймов (29 см — Ред.), толщиною в 1 1/2 дюйма (4 см — Ред.) и лишь в небольшом количестве были обыкновенной, вероятно позднейшей формы. На некоторых из кирпичей были надписи или клейма. В конце прошлаго столетия на этом городище были найдены три обломка мраморных колонн, имевшие высоты от 2-х до 4-х фут. (от 61 до 122 см — Ред.) и в диаметре более 14 дюймов (36 см — Ред.) (колонны эти были представлены бывшему тогда войсковым атаманом генералу Орлову, у котораго видел их английский путешественник Кларк в 1801 г.), а в 1820 г. там же был найден небольшой янтарный крест, переданный г. Сухорукову. Один из живых свидетелей сообщил тогда, что лет за 40 пред тем (около 1784 г.) на городище была найдена отцом его приставшая к извести на отломке кирпича золотая монета, отданная им в уплату рабочим по оценке в 3 рубля.
Далее, в том же описании говорится, что жители Цымлянской станицы с 1780 г. постоянно берут кирпичи из городища на постройку домов и для других потребностей и что в хуторах Логовском и Красноярском не мало домов, построенных из этих кирпичей.
Относительно другаго городища, находящагося на горе с правой стороны Дона в описании говорится, что самое место, им занимаемое, в свое время могло считаться "неприступным", что по разсказам старожилов на развалинах замка находились еще остатки стен до 5 фут. высоты (1,5 м — Ред.). Но около 1744 г., по распоряжению войсковаго правительства, камни с этого городища были перевезены в бывший город Черкаск (ныне Старочеркаская станица) на исправление городских раскатов (бастионов). Составитель описания говорит далее, что "на берегу Дона и до сего времени весьма много лежит сего камня".3)
К этим сведениям в примечании к предисловию Историческ. описания Войска Донскаго прибавлено, что "судоходцы утверждают, что при хорошем попутном ветре и при быстроте вешней воды от Медведицы до Цымлянской станицы можно стать на третьи сутки, если в пути не останавливаться". Таким образом здесь доказывается, что митрополит Пимен мог на третьи сутки достигнуть Цымлянских городищ и видеть здесь Саркел.
В 1844 году, по поручению г. Пудавова, Цымлянские городища снова были осмотрены и изследованы землемером Сулиным, составившим также краткое описание их и чертежи (абрисы), которые сохранились в целости в Межевом Архиве Войска Донскаго. Описание Сулина с большею точностию определяет местоположение городищ и остатки укреплений, как они сохранились еще к тому времени. На основании его описания и чертежей, при помощи других данных, представилась возможность одному из членов комиссии по устройству Донскаго музея (Е. Т. Решетовскому) составить рельефный план левобережнаго городища. По измерению г. Сулина (Рис. 69) остатки стен укрепления имели в длину с западной стороны 83 саж. (177 м — Ред.), а с восточной 80 саж. (170 м — Ред.) и в ширину с северной стороны 48 саж. (102 м — Ред.), пересекавшая укрепление стена находилась от северной стороны в 51 саж. (109 м — Ред.), на южной стороне остатков стены он не нашел (или они были совершенно разобраны, или смыты водою). На северной стороне городища, за стеною бывшей крепости, находилась насыпь в виде кургана из кирпича, имевшая в поперечнике 10 саж. (21 м — Ред.), а с южной стороны — остроконечная насыпь на 30 саж. (64 м — Ред.), с тремя уступами. С западной и юго-западной сторон городища, за рвом, находится значительное число курганов (см. план).
Рисунок 69. {в книге вертикально}
Другое, правобережное, укрепление (рис. 70) находившееся на самой высокой части горы в этом месте, было защищено с одной стороны весьма крутым спуском прямо к берегу Дона, с двух сторон чрезвычайно глубокими и крутыми балками, носящими ныне названия Верхнее- и Нижнее-Городищенских, (из них первая имеет до 500 (1 км — Ред.), а последняя до 400 саж. (0,8 км — Ред.) длины) и с четвертой — в 20 саж. (42 м — Ред.) от укрепления двумя небольшими отножинами, выходящими из названных балок, и соединяющим отножины рвом (весь этот поперечник = 85 саж. (181 м — Ред.)).
Рисунок 70 {в книге вертикально}
Укрепление состояло из трех неравных частей. Главное укрепление имело внутри в длину 30 саж. (64 м — Ред.) и в ширину в одной стороне 15 саж. (32 м — Ред.), а в другой — более 20 саж. (42 м — Ред.) Оно было защищено с юго-западной стороны боковым укреплением в виде треугольника во всю длину укрепления и с северозападной стороны особым передовым укреплением в виде четыреугольника, имевшаго внутри в длину 12 саж. (26 м — Ред.) и в поперечнике 7 саж. (15 м — Ред.) Все укрепление было окружено рвом шириною в 1 1/2 саж. (3 м — Ред.), глубина котораго (в 1844 г.) была до 2 арш. (1,4 м — Ред.) Остатки разрушенных стен из белаго (мягкой породы) камня имели в ширину не более 2 саж. (4 м — Ред.) и до 2 арш. (1,4 м — Ред.) высоты. С наружной части главное укрепление с боковым, без четыреугольника, имело с северо-восточной стороны 48 саж. (102 м — Ред.), юго-восточной — 56 (120 м — Ред.), юго-западной — 51 (108 м — Ред.) и в месте соединения с четыреугольником 26 саж. (55 м — Ред.) С юго-восточной и юго-западной сторон укрепления находились, вероятно, основания башен (у Сулина названных бойницами), имевшия к наружной стороне укрепления по 4-5 саж. (8-10 м — Ред.) и к внутренней 2-4 саж. (4-8 м — Ред.), основания башен находились также и по углам передоваго северо-западнаго укрепления, имевшия в квадрате по 3 саж. (6 м — Ред.) Кроме того, с северо-восточной и юго-восточной сторон укрепления находился отдельный ров шириною не более 1 саж. (2 м — Ред.), от времени засыпавшийся. (Выход из укрепления на плане не обозначен и вообще некоторыя места описания отличаются неясностью).
Г-н Пудавов (бывший правитель канцелярии Донской Межевой Комиссии), имевший в своих руках громадное, к сожалению утратившееся после его смерти, собрание материалов, добытых чрез землемеров, делавших топографическую съемку и межевание всех земель Войска Донскаго, о городищах и курганах и даже подготовленную общую карту этих памятников старины, — так же, как и г. Сухоруков, приходил к тому заключению, что Саркел был около нынешней Цымлянской станицы.
Затем, в продолжение почти сорока лет никаких разысканий на Цымлянских городищах не было.
В 1883 и 1884 гг. на них были произведены раскопки членом Московскаго Археологическаго Общества Вл.Ил. Сизовым, доставившия новый археологический материал, вполне подтверждающий, во-первых, несомненное существование на левом берегу Дона древняго города, укрепленнаго кирпичными стенами, имевшаго судоходную пристань, и сохранившаго остатки христианских памятников4) и во-вторых, существование на правой стороне Дона укрепления, построеннаго, по мнению г. Сизова, вероятно, позднее перваго из Белаго известковой породы камня. Но вопрос: какому народу принадлежали город и укрепление, и после этих раскопок остался не разрешенным. Доклад г. Сизова, содержащий в себе весьма подробныя сведения о положении городищ и окружающей их местности, о результате раскопок и сделанных находках, сообщенный им на VI Археологическом Съезде, в Одессе, в 1884 году, напечатан в трудах названнаго Съезда (т. IV, стр. 273-280).
Прошло еще два года, и что же случилось?
Был неурожайный год. Жители ближайших к левобережному Цымлянскому городищу хуторов, нуждаясь в продовольствии, а отчасти подстрекаемые и кладоискательством, произвели по-своему раскопку городища, добыв из него значительное количество кирпичей, преимущественно квадратной формы,5) которые и проданы ими местным торговцам (один купец Сивяков купил до 16 тыс. кирпичей, — так много их было добыто). Мало того, в это время были найдены в земле остатки основания христианского храма и не далеко от него христианское кладбище. Местная станичная власть, считая раскопки на городище, произведенныя пред тем членом Археологической комиссии, законченными в научном отношении, по недоразумению не признавала даже нужным препятствовать добыванию на нем жителями кирпича, а окружная — оставалась в неведении до тех пор, пока дошли слухи до Новочеркасска и по распоряжению войскового начальства дальнейшее расхищение городища было приостановлено, но многое из найденнаго, надо думать, исчезло бесследно.
При этих раскопках, кроме кирпичей, найдены были и такие ценные предметы, как две мраморныя колонны, одна мраморная база или капитель с изображением креста византийской формы, несколько бронзовых крестов, признанных знатоками христианских древностей Д. Ив. Прозоровским и Н.В. Покровским корсунскими X и XI в., один медный крест с изображением св. князей и страстотерпцев Бориса и Глеба и русскими надписями имен этих святых (близко подходящий по форме к такому же кресту, найденному в Киеве и находящемуся в коллекции И. Ад. Хойновскаго), меловая форма для отливки крестов и один бронзовый крест, совершенно подходящий к этой форме и доказывающий таким образом местное производство таких крестов, один каменный крестик, одна серебряная монета княжества Киевскаго, так называемая "Владимирове сребро", третьяго типа (см. изобр. крестов на рис. 71). Все эти предметы находились в разных руках и лишь после энергических розысков удалось собрать их в Донской Музей. Ходили слухи о находке золотых вещей и плиты с надписью, но последних предметов до сих пор отыскать не удалось.
Рисунок 71
Командированный на Цымлянское городище художник В. В. Часовников, ныне член комиссии по устройству Музея, по горячим следам собрал сведения и отметил на плане о месте нахождения остатков основания християнскаго храма, сложеннаго из четыреугольных правильных плит белаго известковаго камня в перемежку с кирпичами, кладбища, торговых рядов, кузниц и проч. Им же приобретены и некоторый из находок (в том числе одна половинка меднаго креста, каменный крестик, монета "Владимирове сребро" и несколько янтарных предметов).
В 1887 году для систематическаго изследования Цымлянского городища Императорскою Археологическою Комиссиею был командирован член-корреспондент Комиссии профессор Н.В. Веселовский, нашедший левобережное городище разоренным до крайней степени и признавший его поэтому для науки потерянным (письмо его от 26 июля того же года). Этим дело и закончилось.
Мы, однако же, думаем, что изследование городища нельзя считать законченным, потому, что при правильных раскопках можно найти еще не мало предметов ценных для археологии. Так, необходимо бы было подробнее изследовать места, где находились: храм, кладбище и пристань, курганы, находящиеся с западной стороны городища, и т. д. Быть-может, дальнейшия изследования, в связи с другими разысканиями в Цымлянском юрте6) и по пути, с одной стороны, до Переволоки, а с другой — по направлению к Астрахани, выяснили бы многое, остающееся для нас загадочным.
Рисунок 72
Рисунок 73
Переходя затем к вопросу: какому же городу принадлежат остатки Цымлянских городищ, и не решаясь утверждать, что это был именно хазарский Саркел, мы все-таки склоняемся больше в пользу мнения о нем местных изследователей старины В. Д. Сухорукова и М.В. Пудавова: во-первых, потому, что бывшие остатки кирпичных стен, сложенных на извести, на левобережном городище представляли очевидные признаки сооружения крепости Саркела, описанные у Константина Багрянороднаго и Леонтия; во-вторых, что все другия, до сих пор обнаруженныя, городища не имеют нечего подобнаго в сравнении с Цымлянскими; в-третьих, что найденные в городище херсонесские кресты X и XI в. и мраморныя колонны, вполне тождественныя с подобными предметами, находимыми в развалинах Херсонеса Таврическаго, указывают на тесную связь этого города с Херсонесом, а Киевская монета "Владимирово сребро", крест с изображением свв. Бориса и Глеба, подходящий к типу таких же киевских крестов XI в. и остатки янтарных предметов на сношения и с Киевом, т.-е. с такими центрами, о сношении Хазарии с которыми есть документальныя свидетельства; в-четвертых, название Саркела: Белою гостиницей, Белою усадьбою, Белою Вежею, не происходило ли от правобережнаго укрепления, сооруженнаго исключительно из белых тесаных камней большаго размера и представлявшаго, по мнению Сухорукова, не город, а замок, что вполне отвечает названию вежа (вежа — башня, каменный замок см. Словарь русск. яз., сост. втор. отд. Император. Акад. Наук, вып. II, 1892 г., стр. 740 и энцикл. слов. Брокг. и Эфр. Т. Vа, стр. 704).
При этом необходимо обратить также особенное внимание и на переправу чрез Дон, находящуюся в 4 1/2 вер. (4,8 км — Ред.) К северо-востоку выше правобережнаго городища, представлявшую, вследствие местных условий, большия, в сравнении с другими местностями, удобства. К этой переправе еще не давно сходились два чумацких шляха — один с Волги, проходивший мимо городища, а другой (солевозный) из степей Манычских, и скотопрогонная дорога с Кавказа, направляющаяся к северу, в центральную Россию, чрез станицы Казанскую и Еланскую. Последняя дорога сохранилась и до настоящего времени. Находящийся при этой переправе, на холме, с правой стороны реки громадный камень с высеченным на нем крестом византийской формы и греческою или славянскою (от времени значительно утратившеюся) надписью свидетельствует, что он принадлежит к одному времени с первым городищем. По мнению г. Пудавова здесь в древности проходили караванные пути: один от Дербента на север, а другой от устьев Волги на запад. Быть-может, здесь же проходили пути от Днепра и Дуная к Волге, так как этот пункт находится:
a) по направлению от Киева к хазарскому Итилю как раз на прямой линии и
b) от нижней части Дуная в разстоянии около 1650 вер. (1760 км — Ред.), путь чрез которое вполне возможно совершить, согласно указанию Константина Багрянороднаго, в 60 дней (средним числом 27 1/2 верст (29 км — Ред.) в день).
Особенную же важность позднейшия находки представляют своею принадлежностию к X и XI векам, так как оне свидетельствуют о существовании на Дону христианства в этих веках, т.-е. относятся к тому времени, когда оно из Византии, чрез Херсонес, распространено было в Хазарии еще в IX веке далеко ранее крещения Руси.
Но если признать Цымлянския городища за Саркел, то как это предположение согласить с известием митрополита Пимена о Серклии? Исходя из того положения, что от устья Медведицы до Цымлы нет подобных развалин города, трудно предположить, чтобы Пимен мог видеть в ином месте город или городище, названное им Серклиею, потому что далее он о другом городище не упоминает, а Цымлянское городище он не мог миновать, так как старый Дон протекал под самыми стенами его и самое городище в то время было более значительно, чем стало в последствии, а потому наверное было бы занесено в описание шествия митрополита. Признаки Серклии тем более напоминают Цымлянское городище, что вслед за ним в путешествии митрополита Пимена говорится и о переправе чрез Дон, существование которой сохранилось до наших дней. "Во вторник же", говорит описание, "град минухом пловуще: не град же убо, но точию городище; то же и перевоз минухом и тамо обретохом перве татар много зело". Остается допустить одно из двух: или струги митрополита Пимена на третий день от устья Медведицы доплыли, при попутном ветре и быстроте весенняго половодья, до Цымлы, как говорит г. Сухоруков, или запись в этом месте сделана несвоевременно, а после, по памяти, и потому не точно, как это заметил о дневнике, веденном спутником митрополита Пимена, Игнатием, М. Д. Веневитином в статье своей "По поводу пятисотлетия перваго русскаго путешествия по Дону" (особый оттиск из XIV т. "Древностей", 1890 г., стр. 12).
Рисунок 74
Не следует при этом упускать из виду и того, что путь, пройденный митрополитом Пименом от Медведицы до Азова никак нельзя делить по одинаковому разечету на каждый день, так как при благоприятном направлении ветра суда идут с большею скоростию, а при противном и особенно так называемом низовом (юго-западном), порывистом ветре, какой не редко случается весною в той части Дона, где он поворачивает на юго-запад, суда принуждены бывают не только идти медленно, но даже и совсем подолгу задерживаться на одном месте.
Заканчивая этим разематриваемый нами вопрос, мы полагаем, что безошибочное решение его будет зависеть от дальнейших разысканий на месте и при более тщательном изучении направления древних путей между Волгою и Доном и сохранившихся памятников старины. Все другие заключения, основанныя преимущественно на личных соображениях, при недостатке точных данных, могут только вводить в невольныя ошибки и никогда не приведут к окончательному разрешению происходящих отсюда разногласий в этом вопросе.
1) Подтверждением того же могут служить отчасти и находки монет: в низовьях Дона — македонской II в. до Р. Хр., римских I в. до Р. Хр. и I в. по Р. Хр. и босфорской III в. по Р. Хр., в средней части Дона (в Донской области) — древнегреческой остр. Фасоса, римских I и II в. по Р. Хр. и византийских VII-VII в и в верхней части — куфических (абассиды) VIII и IX в., хранящихся в Донском музее.
2) В русских летописях об этом говорится так: "И бывши брани, одоле Святослав Козаров, и град их Беловежю взя". Но о разрушении города совсем не упоминается.
3) Об этих городищах было сообщено мною 1-му Археолог. Съезду в Москве, в 1869 году.
4) Два медных креста-складня, отнесенных г. Сизовым к XI и XII в., обломок сосуда с рельефным изображением равноконечного креста, и равноконечный крестик из сераго камня, отнесенные к X веку.
5) Кирпичи эти имеют в квадрате от 23 1/2 до 27 сант. Часть кирпичей — не квадратной формы имеют: в длину от 24 до 29 с. и в поперечнике от 11 до 13 сант.
6) Где, при рч. Котлубашюй, имеется еще два значительных городища, занимающих одно более 15 (16 га — Ред.), а другое более 18 десят. (19 га), и совершенно неизследованных (см. планы рис. 72 и 73).
Написать нам: halgar@xlegio.ru