Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Турция | Европа

Кальди-Надь Д. (Венгрия, Будапешт)
Турецкие реестровые книги мука̄та’а как исторические источники

Восточные источники по истории народов Юго-Восточной
и Центральной Европы. [Том I]. М., 1964.
{76} – конец страницы.
Р а з р я д к а заменена подчеркиванием.
OCR OlIva.

Многочисленные документы турецкого финансового управления как исторические источники известны нам лишь отчасти. Они еще ждут своей оценки. В настоящей статье мы хотели бы обратить внимание на ценность в качестве исторических источников особо важной группы документов — реестровых книг муката’а.

Система муката’а, перенятая у арабов сельджуками, играла большую роль в турецком финансовом управлении до начала прошлого столетия (1826 г.). Общая сумма налогов (доходов), собираемая ежегодно в одном административном округе, в классический период ислама, в эпоху Аббасидов, называлась муката’а (muqāta’a)¹⁾.В Сельджукской империи не только члены царствующего дома и руководящие деятели государства, но и солдаты в вознаграждение за свои заслуги могли получить муката’а какого-либо округа²²⁾. В этих случаях реайя (re’āyā) выплачивали назначенные государственные налоги владельцу муката’а (muqāta’a sahibi)³⁾.

В Османской империи по образцу анатолийско-сельджукской военной организации — правда, под другим названием и значительно позже — возникла система тимаров⁴⁾. Однако наряду с этим заимствованием слово «муката’а» употреблялось в качестве термина в своем первоначальном значении — для обозначения сбора прямых доходов казначейством султана. Об этом свидетельствуют Ашик-паша-заде, один из первых турецких хронистов, а также Дурсун-бей в одном из своих рассказов. Оба они используют слово «муката’а» для обозначения налогов и податей (vergi ve resim)⁵⁾. В документах турецкого финансового управления, относящихся к XV—XVI вв., термин муката’а также употребляется в его классическом смысле, т.е. обозначает определенную сумму как от одной статьи доходов целого административного округа, так и от всех фискальных {76} доходов одной деревни⁶⁾. Эти доходы казначейство могло собирать двумя путями: могло отдать сбор их на комиссию (emānet) или за определенную сумму на откуп (iltizām). Для более редкого эманета у нас нет документальных источников, так что в этой связи мы можем привести только то, что сказал Лютфи-паша: «Лучше дать муката’а с эманетом, чем с ильтизамом»⁷⁾.

Пользование муката’а в форме ильтизама известно лучше. Собственно говоря, ильтизам по форме представлял собой полученный в качестве поручения откуп⁸⁾. Сбор определенных налогов поручался казначейством тому, кто брал на себя обязательство выплатить большую сумму и гарантировал это соответствующими поручителями. Взявший на себя это обязательство назывался эмин (emīn) — «доверенное лицо» или emīn-i mültezim — «доверенный откупщик». О сборе муката’а велись регулярные записи; это было обязанностью приданного откупщику письмоводителя (kātib)⁹⁾. Сборщик налогов становился основным «агентом», «функционером» (‘amil) откупщика, который в случае большого муката’а имел нескольких соучастников. Эти соучастники получали от казначейства суточные деньги, которые они обычно брали из собранных налогов. Так, например, согласно реестровой книге муката’а Буды за 1558 г., суточное содержание доверенного откупщика составляло 8, письмоводителя — 6 и амиля — 7 акче¹⁰⁾. Откуп обычно предоставлялся на три года, однако, если за это время кто-либо брался за выплату большей суммы, откуп передавался претенденту, за исключением того случая, когда прежний откупщик добровольно соглашался выплатить более высокую сумму¹¹⁾. Принятая к выплате сумма должна была вноситься в установленные сроки определенными долями¹²⁾.

В связи с откупом большую роль играл кадий (qāḍi). Он как инспектор (müfettiš) должен был осуществлять надзор за сделками по ильтизаму¹³⁾. Он проверял реестровые книги откупщиков и, когда находил у {77} них неоправданный дефицит, принуждал их к выплате недоимки¹⁴⁾. Если же откупщик (или его поручитель) не мог выплатить недостающей суммы, его арестовывали ¹⁵⁾. В обязанности кадия входило также собственноручно или при помощи своих подчиненных на основании ежедневных отчетов делать суммирующие записи в составленной по специальной форме книге — дефтере¹⁶⁾. Дефтеры, а также суммирующие подсчеты внутри них кадий скреплял своей подписью и печатью.

Эти подробные финансовые отчеты по отдельным муката’а представляют собой ценные исторические источники. Особого внимания заслуживают те из них, которые охватывают весь период откупа, т.е. дают связные сведения о сумме доходов всех трех лет, как, например, реестровая книга (дефтер) Сегединского муката’а за 1585—1588 гг.¹⁷⁾

Дефтер начинается с записи общего подсчета отдельных статей доходов казначейства за три года¹⁸⁾. Эта запись в общих чертах дает нам картину разветвленного Сегединского муката’а. Она представляет собой общий подсчет доходов от переправ, деревень и прочих статей (qalemler) Сегединского муката’а на основании обязательства о выплате, взятого на себя владельцем зеамета субаши Сулейманом в качестве доверенного откупщика с 14 числа месяца шабана 993 г. до конца третьего года (т.е. с 10 августа 1585 г. по 9 августа 1588 г.).

Общая сумма, принятая к выплате названным откупщиком, составляла за три года 1 863 752 пенза (пенз — 0,5 акче).

Фактическая сумма доходов от перечисленных переправ, деревень и других объектов обложения за три года, согласно подробному дефтеру, составила 1 456 657,5 пенза. Вследствие подорожания, вызванного засухой, и за счет переправ, не использованных или пришедших в негодность из-за сильной эпидемии чумы, а также вследствие бегства или смерти некоторых реайя названных деревень и разлива Тиссы образовалась недоимка в 407 094,5 пенза, в частности за первый год — 145 760, за второй — 151 856 и за третий — 109 478,5 пенза.

Пошлины (gümrük) на различные товары, а также вино составили 92 056 пенза¹⁹⁾. {78}

Штрафы за обсчет на рынке (resm-i ihtisāb)²⁰⁾, сборы за судебные вызовы (iḥẓāriyye)²¹⁾ и пошлина на товары, доставленные по суше, т.е. рыночная пошлина (bāğ-i siyāh)²²⁾, составили 22 297,5 пенза. {79}

Доходы от винной монополии (bedel-i monōpōliye) — 28 260 пенз²³⁾. Доходы от сборов за место на сегединском рынке (resm-i sergi-i pazar) — 3143 пенз²⁴⁾.

Доходы от налога с сегединской бойни (resm-i qanāre) — 4624,5 пенза²⁵⁾.

Доходы от сборов за поимку убежавших животных (resm-i müz-degāne-i yava) — 3950 пенз.

Доходы от продажи убежавшего и пойманного скота и лошадей (yāva-i gāv ve alāša) — 17 632 пенз²⁶⁾.

Доходы от общих наследств (beyt-ül māl-i ‘āmme) — 46 194 пенз²⁷⁾.

Поступления с сегединских рынков — 5458,5 пенз²⁸⁾.

Доходы от налогов с мельниц, на Тиссе (resm-i āsyāb) — 3500 пенз²⁹⁾.

Доходы от рыбных садков в названном муката’а — 85 050 пенз³⁰⁾.

Налог на рыбаков на Тиссе — 53 910 пенз³¹⁾.

Доходы от налогов и плата за перевоз на указанных переправах (resm-i gümrük ve’ubūr) — 573 348,5 пенза³²⁾.

Поступления от аренды сегединских лавок, принадлежащих казначейству, — 1046 пенз.

Доходы от налога на крупный рогатый скот, лошадей и другой скот (bāğ-i pāy) — 22 098 пенз³³⁾.

Налог на свечи в Сегединской нахийе (resm-i šem’hāne) — 12 308 пенз³⁴⁾.

Подворный налог (за каждую дверь), собираемый в день святого Дмитрия и святого Георгия (resm-i qapū), — 39 625 пенз³⁵⁾. {80}

Налог джизье с неверных в названных деревнях — 69 600 пенз³⁶⁾.

Налог на дрова и сено (resm-i hīme ve giyāh) — 70 700 пенз³⁷⁾.

Налог на овец (resm-i ‘adet-i aġnām) — 21 758 пенз³⁸⁾.

Доходы от выручки за десятину с пшеницы — 113 200 пенз³⁹⁾.

Доходы от выручки за десятину с других видов зерна (öšr-i maḫ-lūṭ) — 22 212,5 ценза⁴⁰⁾.

Налог на необработанные наделы (resm-i čift bōzāniyye) — 30 300 пенз⁴¹⁾.

Десятина с улья и налог на пчел (öšr ma’resm-i kūvvāre) — 5430 пенз⁴²⁾.

Налог с каждой бочки вина (resm-i fūči) — 2165 пенз⁴³⁾.

Налог за невесту (resm-i ‘arūsāne) — 2242,5 пенза⁴⁴⁾.

Доходы от рыночных сборов в Сенте — 37 437,5 пенза⁴⁵⁾.

Доходы от ежегодных общих сборов с некоторых деревень (maq-ṭū)— 1700 пенз⁴⁶⁾.

Доходы от выручки за десятину с молодого вина — 2172,5 пенза⁴⁷⁾.

Десятина с льна — 461,5 пенза.

Налог на свиней (resm-i bid’at-i ḥanāzır) — 5798 пенз⁴⁸⁾.

Доходы от пусты (mezra’a) Кишбадерлан — 1485 пенз⁴⁹⁾.

Доходы от пусты Реске в окрестностях деревни Сентпетер — 1730 пенз⁵⁰⁾. {81}

Денежные штрафы и налог с пастбищ — 53 574 пенза.

Из этих источников должна была составиться сумма Сегединского муката’а за названные три года в размере 1 863 752 пенза, ее выплату взял на себя владелец зеамета Сулейман. Однако вследствие засухи и других стихийных бедствий, как это было также подтверждено кадием, он не смог выплатить 407 094,5 пенза. Колебания хозяйственной жизни, производства или движения товаров за эти три года уясняются из итоговых сумм, которые при составлении дефтера указывались в начале каждой годовой графы. Эти годовые подсчеты представлены суммированно в следующей таблице:

Согласно итоговой сумме годовых реестров, доходы за третий год были на 36 280 пенз (8%) больше, чем за первый. Если мы рассмотрим вышеприведенную таблицу, то нам бросится в глаза, что, хотя сумма некоторых сборов возросла, сумма других существенно уменьшилась. Больше всего, почти на 31 тыс. пенз, возросли доходы за счет налогов и платы за перевоз на шести переправах через Тиссу, которые входили в Сегединский муката’а⁵²⁾. Одновременно доходы от сегединской переправы уменьшились на 11 тыс. пенз, т.е. произошло некоторое перераспределение движения товаров. Особенный рост получили доходы третьего года за счет повышения урожая пшеницы — на 60% по сравнению с двумя предыдущими годами. Увеличилось также число рыбаков на Тиссе (или, быть может, налог раскладывался на большее число людей), так как по сравнению с налогом на рыбаков за первый год эти сборы также увеличились почти на 60%. Торговля крупным рогатым скотом, лошадьми и другим скотом в Сегединской нахийе также почти удвоилась. Одновременно сократились почти наполовину доходы от налогов с сегединской бойни и от выручки за монопольную продажу вина; доходы от сборов за место на рынках уменьшились на 65%. В связи с ростом производства зерна незначительно сократились и доходы от налога на пустоши. Следует отметить, что количество пчел, овец и свиней в течение трех лет почти не изменилось. В целом мы можем прийти к выводу, что доходы за третий год увеличились за счет повышения урожая пшеницы, оживления торговли скотом и увеличения числа рыбаков на Тиссе (или за счет увеличения налога с них).

В конце каждого годового подсчета указывалась также сумма недоимки (см. последнюю графу вышеприведенной таблицы), которую субаши Сулейман, доверенный откупщик, вследствие стихийных бедствий не смог выплатить, что было также подтверждено кадием. Как мы уже указывали выше, откупщик должен был выплачивать принятую им сумму определенными долями в установленные сроки. Таким образом, субаши Сулейман из общей суммы 1 863 752 пенза Сегединского муката’а, принятого им к выплате за три года, должен был ежегодно вносить треть, т.е. 621 251 пенз, что явствует из реестров. Сумма недоимки за год получена, таким образом, путем вычитания фактически уплаченной общей годовой суммы (за первый год она составила, например, 475 491 акче) из годовой доли принятой к выплате суммы, т.е. в первый год недоимка составила 145 760 пенз. Вследствие более высоких доходов недоимка, естественно, была наименьшей за третий год (109 478 пенз).

При составлении дефтера вслед за готовыми итоговыми суммами следовал детальный реестр отдельных статей годовых доходов. Это детальное перечисление во всех трех реестрах начиналось с книги ежедневного учета пошлин и сборов. В этих книгах прежде всего указывались дата сбора пошлины, имя владельца товара (изредка также его профессия), затем наименование, стоимость или количество товара и уплаченная сумма пошлин. Эти записи производились настолько регулярно, что делались отметки даже в те дни, когда не поступало товаров для обложения пошлиной. Путем анализа этих данных мы можем {83} получить картину движения товаров в Сегедине⁵³⁾. На основании сопоставления записей этих трех книг товарооборот Сегедина в 1585—1588 гг. представляется нам следующим образом⁵⁴⁾:

Бросается в глаза уменьшение количества пшеницы; это трудно объяснить, так как урожай пшеницы (как видно из годовых реестров) именно за третий год был наивысшим. Одновременно следует отметить увеличение торговли рыбой в два раза. Количество вина на рынке за три года почти не изменилось.

Таким образом, количество крупного скота и свиней на рынке увеличилось, а овец значительно уменьшилось. Торговля лошадьми, по-видимому, вообще не играла большой роли.

Количество изделий из кожи и меха на рынке в целом уменьшилось.

Наряду со значительным увеличением торговли шерстяными тканями увеличилось и количество одежды за последний год.

Следовательно, наряду с расширением торговли деревянными изделиями торговля дровами сократилась больше чем наполовину.

Таким образом, количество металлических и гончарных изделий на рынке существенно уменьшилось, а стеклянных изделий увеличилось.

Количество изделий из льна и конопли, таким образом, увеличилось. Товары под рубрикой «Разное» никогда не перечислялись сборщиком пошлины по названиям, так что мы не знаем, была ли это какая-либо определенная группа товаров (например, пряности).

Таким образом, на основании вышеприведенных таблиц мы можем заключить, что сокращение на 30% доходов от пошлин в Сегедине, как это видно из годовых реестров, произошло главным образом за счет сокращения торговли зерном, а также меховыми и кожаными изделиями. Это сокращение было лишь частично возмещено увеличением торговли рыбой, тканями и изделиями из них.

Рассмотренные здесь книги ежедневного учета пошлин и сборов, как и другие подобные турецкие документы, имеют тот недостаток, что они очень редко содержат сведения о происхождении товара, его конечном пункте назначения или его продаже на месте. Однако несомненно, что обозначенное в книге учета пошлин за 1585/86 г. количество скота (2191 голова крупного рогатого скота, 817 голов овец) и пшеницы (около 3000 ц) в несколько раз превышало потребности населения Сегедина. Поэтому мы можем говорить не о торговле, а лишь о товарообороте Сегедина.

Среди различных статей ежедневных доходов во всех трех книгах ежедневного учета пошлин и сборов время от времени обозначены суммы штрафов за обсчеты на рынке, судебных сборов, сегединских рыночных пошлин, доходов от винной монополии, сборов за постоянное место на рынках, налогов с бойни, сборов за поимку убежавших животных, доходов от продажи убежавшего и пойманного скота, поступлений с сегединских рынков. Однако происхождение этих сумм не указывается, т.е. не обозначается, от кого и за что получены данные суммы.

За книгами ежедневного учета пошлин и сборов в дефтере следуют записи о внесенных суммах доходов от платы за перевоз и налогов с шести переправ через Тису. При этом указывался только день, {85} когда в финансовое управление был произведен соответствующий взнос. Затем следовали записи о доходах казначейства от отдельных рыбных садков и перечисление рыбаков на Тиссе в 39 (во втором году — в 42, в третьем — в 44) деревнях и сумма уплаченного ими налога.

К Сегединскому муката’а относилось также тринадцать деревень хасса султана: Темеркень, Дье, Taпe, Сентпетер, Бадерлан, Сента, Патала, Батка, Патарет, Петроваселла, Пока, Господинце, Жабьяк⁵⁵⁾. Фискальные сборы с этих деревень (подворный налог, джизье, налог на дрова и сено, на овец, зерно, пустоши, десятина с ульев, налог с каждой бочки вина, налог за невесту, десятина с вина, налог на свиней, денежные штрафы и налог на пастбища) перечислялись так же подробно, как и сегединские пошлинные сборы.

В соответствующих детальных реестрах за три года указываются жители отдельных деревень по именам и уплаченные ими налоги и десятины. Эти данные представляют собой важные сведения для анализа сельскохозяйственного производства в тринадцати деревнях хасса султана. В следующих таблицах мы указываем суммированно число налогоплательщиков отдельных деревень и отражаем изменения в сельскохозяйственном производстве за три года на основании данных об урожае.

На основании этих таблиц сельскохозяйственной продукции тринадцати деревень хасса султана мы можем установить, что, за исключением Господинце, урожай зерна везде был наименьшим в первый год (очевидно, именно в этом году была большая засуха). Наивысшие урожаи были в деревнях Темеркень, Дье, Сентпетер, Санта, Батка, Патарет и Жабьяк в третий год, в деревнях Пока и Петроваселла — во второй год, а в деревнях Бадерлан и Патала и во второй и третий годы были равные урожаи. Общее количество зерна во всех тринадцати деревнях, вместе взятых, в третьем году было намного выше, чем в двух предыдущих. В годовом количестве скота по отдельным деревням мы видим подобные же большие различия. Но если рассматривать количество скота во всех тринадцати деревнях вместе, то эти различия выравниваются, и на третий год мы имеем относительно небольшие изменения. Овец было лишь на 1000 голов больше, число ульев выросло на 100, количество свиней почти не изменилось по сравнению с предыдущими годами.

В задачу этой статьи не может входить подробный анализ реестровых книг Сегединского муката’а за три указанных года, даже только в сельскохозяйственном отношении. Однако то, что на основании этих {88} записей возможно детальное исследование колебаний в производстве, можно показать на примере внесенного в список первым крестьянина Антала Надя, сельскохозяйственная продукция которого за три года дает следующую картину. В первом году он не занимался возделыванием земли, а держал 900 овец, во второй год он отказался от этого и посеял зерно (урожай составил 100 киле, т.е. около 25 ц) и имел двух свиней, в третьем году он получил урожай 70 киле и имел десять свиней. Такое подробное рассмотрение сельскохозяйственной продукции за три года дает также возможность проанализировать дифференциацию крестьянства⁵⁶⁾. Таким образом, годовые колебания производства за указанные три года мы можем проследить как на основании записей о сегединских пошлинных сборах, так и из данных о сборе десятин в тринадцати деревнях хасса султана. Эти колебания производства дают возможность заметить, что реестровые книги (taḥrīr defterleri), в которых записывались годовые доходы деревень одной ливы (одного административного округа) и которые в течение многих лет и даже десятилетий лежали в основе распределения тимарных владений, могли допустить значительные ошибки⁵⁷⁾.

Такое ведение дел турецким финансовым управлением во многих случаях приносило вред, поскольку оно при установлении размера налогов брало за основу продукцию более благоприятных лет и требовало выплаты таких же высоких налогов и в менее благоприятные годы. Эта политика турецкого финансового управления вела к разорению населения и тяжелому отставанию сельского хозяйства.

Финансовые отчеты Сегединского муката’а за три указанных года показывают, что записи об обложении десятиной в отдельные годы (taḥrīr defterleri отдельных лив) и годовые книги ежедневного учета пошлин и сборов при анализе производства и товарооборота как исторические источники должны использоваться с осторожностью⁵⁸⁾.

Вместе с тем мы можем сделать заключение, что реестровые книги муката’а при исследовании сельскохозяйственной продукции и товарооборота в Османской империи следует рассматривать как исторические первоисточники. {89}

¹⁾ См. F. Løkkegaard, Islamic Taxation in the Classic Period, Copenhagen, 1950, p. 107.

²⁾ Cm. Mehmed Fuat Köprülüzade, Bizans müesseselerinin Osmanlĭ tnüesseselerine te’siri, — «Türk hukuk ve iktisat tarihi mecmuası», cilt I, İstanbul, 1931, s. 223.

³⁾ Ibid., s. 225.

⁴⁾ Ibid., s. 230-232. См. архивные документы XV в., в которых мы также находим примеры того, что муката’а превращался в тимар (ср. T. Gökbilgin, XV—XVI. asĭrlarda Edirne ve paşa livasĭ vakĭflar-mülkler-mukaiaalar, Istanbul, 1952, s. 115).

⁵⁾ T. Gökbilgin, Edirne ve paşa livasĭ…, s. 87. Соответствующий отрывок приведен в немецком переводе: F. Giese, Die geschichtlichen Grundlagen für die Stellung der christlichen Untertanen im Ostnanischen Reich, — «Der Islam», Hamburg, 1931, S. 269. Однако слово муката’а здесь приравнено к понятию «аренда».

⁶⁾ — участок земли, отдаваемый кому-либо за определенную плату на откуп (А. Тверитинова, Восстание Кара Языджи — Дели Хасана в Турции, М.–Л., 1946, стр. 38).

⁷⁾ R. Tschudi, Das Aṣafnāme des Luṭfi Pascha, Leipzig, 1910, S. 31-32 (cp. там же с турецким текстом на стр. 39).

⁸⁾ Таким образом, это не аренда, как это часто изображается в специальной литературе [А. Тверитинова, Восстание Кара Языджи — Дели Хасана в Турции, стр. 38; L. Fekete, Die Siyāqat-Schrift in der türkischen Finanzverwaltung, Budapest, 1955, S. 85-87 (где он впервые обращает на это внимание)].

⁹⁾ Согласно записи от 1546 г. Тольнского муката’а, при взятии поручения откупщик поставил условие, чтобы рекомендованное им лицо могло принять участие в откупе в качестве письмоводителя за суточное вознаграждение 6 акче (Wien, Nat.-Bibl Türk. Hss. Mxt. 630).

¹⁰⁾ Wien, Nat.-Bibl. Türk. Hss. Mxt. 590.

¹¹⁾ Так, например, эмин Хасан 25 июля 1557 г. взял на себя обязательство уплатить в течение трех лет в счет доходов от Эстергомского муката’а 289 478 акче. Однако 7 июня 1558 г. он добровольно принял на себя обязательство об уплате на 30 тыс. акче больше (очевидно потому, что объявился новый претендент на получение этого откупа). Месяцем позже он должен был обязаться выплатить дополнительно 15 тыс. акче, чтобы удержать этот откуп за собой, а через полтора года Пири-ага принял обязательство на выплату 400 тыс. акче. По прошествии трех лет, 8 июня 1560 г., вследствие дальнейшего трехкратного повышения общая сумма доходов по муката’а увеличилась до 455 тыс. акче (Wien, Nat.-Bibl. Türk. Hss. Mxt. 581).

¹²⁾ Запись от 1543 г. о муката’а острова Кувин (Рацкеве) гласит, что откупщики были обязаны из откупа в 600 тыс. акче, рассчитанного на три года, платить финансовому управлению в Буде каждые шесть месяцев 100 тыс. акче (Wien, Nat-Bibl. Türk. Hss. Mxt. 630).

¹³⁾ Подробнее о роли кадия в сделках по ильтизаму см. T. Gökbilgin, XV.XVI. asĭrlarda mukataa ve iltizam ilerinde kadĭtĭk müessesesininrolü, — «IV. Türk Tarih Kongresi», Ankara, 1952, s. 433-444.

¹⁴⁾ В кассовой книге финансового управления Буды за 1558 г. мы находим несколько пометок, из которых можно заключить, что выплата недоимок производилась по указанию кадия. Например, эмин Шабан заплатил недоимку к платежу по названному муката’а, согласно указанию кадия Буды Мухиэддина, в размере 4050 акче (Gotha, Herzogl. Bibl. Türk. Hss., № 92).

¹⁵⁾ T. Gökbilgin, Edirne ve paşa lĭvasĭ…, s. 89; L. Fekete, Die Siyāqat-Schrift.., S. 199.

¹⁶⁾ T. Gökbilgin, XV—XVI. asĭrda mukataa ve iltizam…, s. 435.

¹⁷⁾ Этот дефтер хранится в Готе (в указанной библиотеке под сиглом Turc 141, объем 52 л. фолио). Сегедин расположен в Южной Венгрии на правом берегу Тиссы. С 1541 по 1586 г. город находился под турецким владычеством.

¹⁸⁾ Этот факт со всей очевидностью указывает на то, что дефтер был составлен впоследствии на основании ежедневных записей доходов.

¹⁹⁾ В турецких книгах ежедневного учета пошлин и других сборов XVI в. для обозначения понятия пошлины употреблялось два основных термина: бадж (bāğ) и гюмрюк (gümrük). Оба эти понятия X. Р. Гибб разъясняет (Н.R. Gibb, Islamic Society and the West, Bd 1-2, London, 1957, p. 12) следующим образом: бадж, т.е. пошлина, взималась смотрителем рынка (muhtesib) с товаров местного происхождения; гюмрюк уплачивался с товаров, доставленных из другого округа по воде или по суше в какой-либо торговый центр для продажи или для дальнейшей транспортировки. Согласно этому определению, бадж и гюмрюк представляли собой один вид пошлины, наименование которой изменялось в зависимости от происхождения или вида товара.

Однако на первый же взгляд видно, что слово «гюмрюк» не является турецким эквивалентом иранского «бадж», а представляет собой латинско-греческое заимствование. Поскольку эти слова заимствованы, мы можем предположить, что в турецком финансовом управлении они обозначали разные виды пошлин. Я хотел бы проанализировать разницу значений этих слов на основании имеющихся источников.

До Мехмеда II бадж встречается редко. Лишь турецкие хронисты XV в. упоминают о распоряжении Османа, в котором разъясняется первоначальное значение слова «бадж» в турецкой финансовой системе: если кто-либо привозит на рынок и продает один юк (половину лошадиного вьюка) товаров, то он должен уплатить 2 акче, если же он ничего не продает, то не должен ничего платить (Āšikpašazāde, Tevūrih-i al-i ‘osmān, Istanbul, 1332/1913, s. 19, 20). Согласно этому, в эпоху образования Османского государства бадж должен был обозначать пошлину, не зависящую от стоимости товара, т.е. рыночный сбор, торговый налог. Следовательно, это не был товарный налог, так как если товар не продавался на рынке, то бадж не взимался. В более позднем источнике — «Своде законов Мехмеда II», составленном уже после взятия Константинополя (F. Kraelitz, Ḳānūnnāme Sultan Meḥmeds des Eroberers, — «Mitteilungen zur osmanischen Geschichte», Bd I, S. 18), слово «гюмрюк» еще не встречается. На основании этого документа можно с полной очевидностью установить, что бадж представлял собой торговый сбор в размере 2-2,5%, который, однако, в случае продажи недвижимостей а в деревнях даже и при продаже движимого имущества не взимался. Первые упоминания о гюмрюке в указах Мехмеда II довольно противоречивы (R. Аnhegger, Н. Inalcik, Ḳānūnnāme-i sulṭāni ber mūceb-i ‘örf-i ‘osmānī, cilt 41, Ankara, 1956, s. 48, 78-79). Это отражено и во французском переводе рукописи Национальной библиотеки в Париже (N. Beldiceanu, Les actes des premiers sultans, Paris, 1960). По одному из этих указов, при продаже товара следует получить 3% гюмрюка; по другому — гюмрюк следует взимать лишь с товаров, доставленных по воде, независимо от того, продаются они или нет; с товаров же, доставленных по суше, гюмрюк не взимался, если товар не продавался. Согласно более позднему постановлению, если за товар уже была уплачена пошлина в одном порту, то требовать уплаты гюмрюка в другом порту нельзя. Из этих постановлений можно видеть, что гюмрюк взимался в качестве пошлины с транзитных товаров. Однако интерпретация слова «гюмрюк» и дальше оставалась неопределенной, потому что в указе Баезида II от 1505 г. говорится, что купцы должны уплачивать со своих товаров в месте продажи 2% гюмрюка (G. Elezović, Turski spomenici, књ. I, Beograd, 1940, sv. 1, str. 570)). Так, например, сборщик пошлины в Буде в 1551 г. взимал с ремесленных изделий гюмрюк, а с сельскохозяйственных продуктов — бадж (L. Fekete, Die Siyāqat-Schrift…, S. 225). Тем не менее, несмотря на еще иногда появляющиеся своеобразные распоряжения, в документах конца XVI в. понятие «гюмрюк» проясняется. Так, например, в канун-наме Сигетварской ливы за 1579 г. мы читаем следующее: «Если на рынок привезут пшеницу или другое зерно на возах (‘araba), то с каждых 4 киле (1 киле равно 25 кг) следует заплатить 1 акче гюмрюка и с каждого воза 4 акче баджа; с каждой доставленной на продажу откормленной свиньи — 3 пенз (пенз был равен стоимости 0,5 акче) гюмрюка и 2 пенз баджа; далее, если прибудет воз гончарных изделий, следует уплатить 1,5 акче баджа и в качестве „товарной пошлины” (metā’ gümrük) с каждых 30 акче стоимости товара — 1 акче» (München, Bayer. Staatsbibl. Cod. Turc. 138). Следовательно, согласно этим постановлениям, гюмрюк представлял собой товарную пошлину, назначаемую в зависимости от вида товара в процентах и взимаемую независимо от продажи в пунктах сбора пошлины на торговых путях. Однако понятие «бадж», очевидно, расширилось, потому что его должны были выплачивать и за транзитные перевозки, и за перегоняемых животных, хотя в этом смысле его более точное наименование в других подобных распоряжениях канун-наме было bāğ-i ğisr — «мостовой сбор», а также resm-i gečid, или по-арабски resm-i ‘ubūr— «сбор за переправу» (см. также прим. 32).

Одновременно в понятие «бадж» входила и торговая пошлина. Так, например, в упомянутом канун-наме: при продаже овец, коз и свиней как с продавца, так и с покупателя за каждые две головы скота взимался 1 пенз bāg-i pāy, так называемый «копытный сбор». Таким образом, слово «бадж» часто получало определение и тогда обозначало особый вид пошлины или подати, хотя, как это видно из примеров, само по себе слово «бадж» также могло обозначать эти особые виды пошлины.

²⁰⁾ Resm-i ihtisab — денежный штраф за обсчет на рынке, взимаемый смотрителем рынка, если какой-либо товар продавался не по соответствующей цене, неправильным весом или объемом (см. подробнее: О.L. Barkan, XV. asrı̄n sonunda bazï büyük şehirlerde eşya ve yiyecek fiyatlarĭnĭn tesbit ve teftişi hususlarĭnĭ tanzim eden kanunlar, — «Tarih vesikalar», 1942, cilt 1/5, s. 326-340; cilt 11/7, s. 15-40).

²¹⁾ Ihzāriyye — сбор за вызов в суд, который покрывал издержки за судебный вызов (M.Z. Pakalĭn, Osmanlĭ deyimleri ve terimleri sȯzlüğü cilt II, Istanbul, 1951, s. 45). Издержки в размере 2% на конфискованные поместья также взимались под названием Ihzāriyye (Wien, Nat.-Bibl. Türk. Hss. A. F. 370 a).

²²⁾ Вāğ-i siyāh, или, как это названо в той же статье годового реестра, bāğ-i pazar-i nefs Segedin (сегединский рыночный сбор), представлял собой торговый сбор.

²³⁾ Пошлина на винную монополию составляла 55 пенз за бочку.

²⁴⁾ С постоянных продавцов на рынке взималась еженедельно плата в размере 1 пенз за место (Wien, Nat.-Bibl. Kat. Flügel, № 1999).

²⁵⁾ В качестве налога с бойни за каждую голову крупного рогатого скота взималось 2 акче и с четырех забитых овец —1 акче (ibid.).

²⁶⁾ Убежавшие и пойманные животные, хозяин которых не объявлялся в течение одного месяца и пятнадцати дней, могли быть проданы (ibid.).

²⁷⁾ Как видно из годовых расчетов, эта сумма по общим наследствам поступала в Сегединскую нахийе (мелкая административная единица). В рубрику общих наследств (beyt-ül māl-i ‘āmme) входили наследства стоимостью менее 10 тыс. акче (L. Fekete, Die Siyāqat-Schrift…, S. 81).

²⁸⁾ В Сегедине устраивалось в разные годы от двух до четырех рынков.

²⁹⁾ Годовой налог с мельницы составлял 50 пенз.

³⁰⁾ Половина пойманной в садках рыбы принадлежала казне.

³¹⁾ Рыбаки на Тиссе платили ежегодно 55 пенз налога. Тот же, кто ловил рыбу корзиной (sepet), должен был платить за корзину лишь 12,5 пенза.

³²⁾ Resm-i ‘ubūг, или resm-i gečid — плата за перевоз: за переправу через Тиссу всадник должен был платить 1 акче, пешеход — 0,5 акче. Но если жители Сегедина пользовались переправой по своим делам, то каждые четыре пешехода платили 1 акче. С крупного рогатого скота, лошадей и других животных плата за перевоз составляла 0,5 акче. Если же скот переправлялся на продажу, то, кроме платы за перевоз, нужно было платить также гюмрюк. За перевоз каждого нагруженного воза взималось 4 акче, за порожнюю повозку — 2, за нагруженную воловью упряжку (‘araba) — 8, за порожнюю — 4 акче («Gesetzbuch der Segediner liva», — G. Flügel, Die arabischen, persischen und türkischerı Handschriften der К.K. Hofbibliothek zu Wien, Bd I-III, Wien, 1865—1867, № 1999).

³³⁾ Согласно уже упоминавшемуся своду законов Сигетварской ливы, при продаже скота как с продавца, так и с покупателя взимался налог bāğ-i pāy, а именно: при продаже одной головы крупного рогатого скота — 1 акче, при продаже овец, коз или свиней за каждые две головы — 1 пенз. Вышеприведенная сумма образовалась из налоговых поступлений при продаже скота по всей Сегединской нахийе.

³⁴⁾ Налог на свечи взимался с каждого дома (с плативших джизье) в размере 2 акче.

³⁵⁾ Согласно упомянутому своду законов Сегединской ливы, все, кто платил джизье (см. прим. 36), должны были платить владельцу тимара, а на землях хасса султана — казне в день Hīẓīr (день святого Георгия, 24 апреля) — 50 пенз и в день Qāsim (день святого Дмитрия, 26 октября) — также 50 пенз в качестве подворного налога. Однако, согласно нашим подсчетам, в 14 деревнях хасса султана, относящегося к Сегединскому муката’а, взималось лишь 25 пенз.

³⁶⁾ В сводах законов Сегединской, Сигетварской и других лив содержатся постановления, согласно которым каждый, кто, кроме дома, домашней утвари, виноградника и поля, собственного вина в бочках и собственного скота, владел не менее чем 300 акче, должен был платить в качестве джизье 50 акче в год. Из наших подсчетов, а также из реестров конца XVI в. мы можем установить, что в 80-е годы XVI в. все должны были платить этот налог, и не потому, что улучшилось положение налогоплательщиков, а потому, что ухудшилось финансовое положение Османской империи. Об исторической ценности дефтеров джизье и соответствующих сводов законов см. нашу статью «Bevölkerungsstatistischer Quellenwert der Ğizye-Defter und der Taḥrīr-Defter» («Acta Orient. Hung», t. XI, Budapest, 1960, S. 259-269). Согласно рассматриваемому здесь реестру Сегединского муката’а, годовая сумма налогов джизье составляла 100 пенз (около 50 акче).

³⁷⁾ Налог на дрова и сено взимался ежегодно также в размере 100 пенз.

³⁸⁾ Налог на овец составлял 1 пенз с каждых двух овец.

³⁹⁾ 1 киле (около 25 кг) пшеницы стоил 50 пенз.

⁴⁰⁾ По этой статье суммировались доходы от выручки за десятину с «различного зерна» (öšr-i maḫlūṭ), т.е. со ржи, ячменя и проса. Стоимость этой десятины составляла 25 пенз за 1 киле.

⁴¹⁾ Налог resm-i čift bōzāniyye, т.е. налог на пустошь, должен был платить каждый, кто не обрабатывал свои ранее обработанные поля и поэтому не мог вносить десятину. Это составляло в год 150 пенз.

⁴²⁾ С каждых 10 ульев в качестве десятины брался 1 улей или его стоимость, а именно 50 пенз. Если же число ульев было меньше 10, то за каждый улей нужно было платить только 2 пензы.

⁴³⁾ Согласно вышеприведенному своду законов Сегединской ливы, налог resm-i fuči взимался в размере 15 акче с каждой бочки с того, у кого не было собственного виноградника и кто привозил вино в бочках откуда-либо из другого места и открывал в своей деревне питейную лавочку (meyhāne). Если же он вез вино в город и там открывал питейное заведение, то, кроме налога на каждую бочку вина, он должен был платить также пошлину на винную монополию. Из нашего реестра видно, что налог этот составлял за каждую проданную бочку вина 15 пенз (а не акче).

⁴⁴⁾ Налог за невесту (resm-i ‘arūsāne) взимался при заключении брака с ранее незамужней в размере 30 пенз, при женитьбе на вдове —15 пенз.

⁴⁵⁾ Сента находится южнее Сегедина на берегу Тиссы.

⁴⁶⁾ Старосты (knez) некоторых деревень имели право вносить свою десятину и налоги в виде общей суммы (maqṭū) в размере 300 пенз ежегодно.

⁴⁷⁾ Молодое вино измерялось пинтами (1 пинта = 1,7-1,9 л). Каждая пинта стоила 5 пенз.

⁴⁸⁾ В качестве налога на свиней (resm-i bid’at-i ḫanāzir) за каждую свинью нужно было платить 2 пенза.

⁴⁹⁾ Местоположение этой пусты установить не удалось.

⁵⁰⁾ Пуста Реске находится на юго-западе сегединского пастбища.

⁵¹⁾ Сроки составления годовых реестров были следующими: первый счетный год продолжался с 11 августа 1585 г. по 10 августа 1586 г., второй — с 11 августа 1586 г. по 9 (!) августа 1587 г. и третий — с 10 августа 1587 г. по 9 августа 1588 г.

⁵²⁾ Шесть тисских переправ находились у следующих деревень: Темеркень, Дье, Taпe, Сента, Патарет, Жабьяк.

⁵³⁾ Историко-статистический метод обработки книг ежедневного учета пошлин и сборов был выработан Д. Эмбер (см. Gy. Ember, Külkereskedelmünk történetéhez a XVI. században, — MTA Társ. — Tört. Tud. Oszt. Közl., Budapest, 1958, S. 309—348).

⁵⁴⁾ Стоимость товара в книге ежедневного учета пошлин и сборов дана в гурушах. О сравнительной стоимости гуруша можно сказать следующее: 1 киле (около 25 кг) пшеницы стоил 50 пенз, т.е. 0,5 гуруша; 1 воз сена — также 0,5 гуруша и 1 ягненок — 0,25 гуруша.

⁵⁵⁾ Среди перечисленных деревень чтение названий Бадерлан и Патарет сомнительно.

⁵⁶⁾ На основании сопоставления сельскохозяйственной продукции за один год, собственно говоря, нельзя исследовать дифференциацию крестьянства, поскольку именно этот год мог быть неурожайным. На эту, а также различные другие проблемы использования венгерских исторических источников по сельскому хозяйству впервые указал П. Гунст (Р. Gunst) в своей рецензии на работу. I.N. Kiss, XVI. századi dézsma- jegyzékek, Budapest, 1960; «Századok», 1961, № 5-6.

⁵⁷⁾ Такие книги должны были составляться, согласно закону, лишь каждые тридцать лет (Faik Reşit Unat, Sadriâzam Kemankeş Kara Mustafa Paşa Lâyihasĭ — «Tarih Vesikaları», 1942, s. 443-480).

⁵⁸⁾ Также и потому, что в taḥrīr-defter фактически заносились лишь те доходы, которые следовало собрать, а не те, которые действительно были собраны. См. об этом нашу ст.: «Two Sultanic Hāsṣ Estates in Hungary during the XVIth and XVIIth Centuries» («Acta Orient. Hung.», t. XIII, fasc. 1-2, 1961, S. 31-62).