Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделам Европа | Мир Ислама | Византия

Фионова Н.А.
Столкновения Венеции с турецкой опасностью в первой половине XIV века

Страны Средиземноморья в эпоху феодализма.
Вып. 2. Горький, 1975.
{90} – конец страницы.
OCR OlIva.

К началу XIV в. в северо-восточном Средиземноморье возникла большая политическая неразбериха: рядом с остатками Византийской империи здесь появились колонии итальянских республик; продолжали существовать пережившие падение Латинской империи и Иерусалимского королевства феодальные владения французов; в самое последнее время возникло беспокойное феодальное образование испанцев. Все это на востоке упиралось в так же мало организованный политически мир выходцев из Азии, турецких феодалов.

Все эти народы и государства, плохо поделив между собою большое наследство Восточной империи, оставили Византии очень немного. Владения первых Палеологов ограничивались неполной территорией столицы, частью земель во Фракии, островами в Эгейском море — Фазос, Самофракия, Имброс, Лемнос, Тенедос и Спорады¹⁾, несколькими опорными пунктами в Морее и Эпире, а также небольшой и быстро сокращавшейся полоской Эгейского побережья Малой Азии. Помимо многочисленных внешних врагов — славянских государств на северо-западе Балканского полуострова, турок-сельджуков и османов — в Малой Азии, выходцев из Европы в островном мире Эгеиды, на землях древней Фессалии, Эпира и Мореи,— остатки Византийской империи время от времени раздирала борьба феодальных группировок между собою — двух Андроников в 20-х и двух Иоаннов в 40-х годах XIV столетия.

Из итальянских республик наибольшими владениями в северо-восточном Средиземноморье располагала Венеция. Ей принадлежали Корон и Модон — портовые пункты на юге {90} Мореи, острова Крит и Негропонт вблизи от того же полуострова; в сфере ее влияния находился островной мир Киклад, где царили венецианские феодалы; в далеком Азовском море она основала свою колонию в Тане. Одни из этих владений были инфеодированы различными выходцами с Запада, как например Негропонт, другие — переселенцами из самой Венеции, как Крит, но все они находились под бдительным надзором венецианских магистратов, сменявшихся каждые два года. Среди них самым значительным оставался Константинопольский байло, который был не столько главой небольшой венецианской колонии в Константинополе, сколько полномочным представителем Венецианской республики при византийских императорах.

Другая итальянская республика, Генуя, прочно обосновалась на берегах Босфора в Пере. Ее выходцы приобретали себе владения на Эгейском побережье в Малой Азии, например в Фокее или на острове Хиос, где они создавали нечто вроде местных династий. К началу XIV столетия в их руках оказалась также и Смирна. У них были некоторое время опорные пункты в Кассандрии, Адраматтии, по побережью Малой Азии между Эфесом и Приеной²⁾. На Крымском полуострове Лигурийская республика создала небольшой колониальный мир во главе с городом Кафой, находившийся в полной зависимости от своей метрополии.

Французские феодалы в результате крестовых походов крепко обосновались на Кипре, создав здесь независимое государство Луизиньянов, льстивших себя+) потерявшим всякий смысл титулом Иерусалимских королей. Из французов же состояло и большинство феодалов, обосновавшихся на Родосе под названием изгнанного из «святой земли» ордена госпитальеров. Меньше владений у французских феодалов осталось на территории когда-то блестящего княжества Ахейского. В 1278 г. умер последний князь из дома Виллардуэнов, и княжество перешло в руки Анжуйцев — Карла I и Карла II³⁾, которых сменили Филипп Савойский (1303—1307) и Филипп Тарентский (1307—1313), благодаря матримониальным связям с Изабеллой, дочерью последнего Виллардуэна. Именно тогда, в 1313 г., князья Ахейские потеряли герцогство Афинское⁴⁾, а позднее последовали и другие потери⁵⁾.

В самом начале XIV в. на исторической сцене Балканского полуострова появились каталонцы. Сами себя они именовали «Счастливым войском франков, пребывающим в границах Романии»⁶⁾. В действительности они представляли собою рыцарский сброд из Каталонии, Арагона, Балеарских островов, {90} оставшийся «без работы» после заключения мира Арагонской Сицилии с Анжуйским Неаполем. Андроник II при их помощи думал разгромить турок в Малой Азии и пригласил их в 1302 г. на службу в Византию. Каталонцы действительно нанесли ряд поражений Сельджукидам в районе Филадельфии, но затем своими грабежами и насилиями превратились в настоящее бедствие для европейских владений Византии⁷⁾. В 1304 и последующих годах они захватили Фессалию и Аттику, основав здесь независимое государство.

Весь этот этнически пестрый феодальный мир северо-восточного Средиземноморья находился почти постоянно в состоянии междуусобной борьбы, часто носившей характер разбойничьих набегов, а иногда превращавшейся в длительные войны.

Византия, страдавшая от частых ссор со славянскими государствами на западе и теснимая турками на востоке, нередко оказывалась между двух огней в борьбе между генуэзцами и венецианцами. Обе эти итальянские республики находились в состоянии почти непрерывной вражды друг с другом, перераставшей иногда, как это случилось в 1294—99 гг., в открытую и изнурительную войну, от которой пострадала и Византия, ставшая на сторону Генуи⁸⁾. Каталонцы, грабившие острова Эгеиды еще до своего поступления на службу к Андронику II, превратились в очаг постоянных раздоров, после того как обосновались в Средней Греции. Овладев герцогством Афинским, они стали соседями венецианской Эвбеи и немедленно напали на нее; венецианцам не без труда удалось выдворить их оттуда, и притом не полностью, в 1319 г.⁹⁾ Непримиримая вражда существовала между каталонцами и остатками княжества Ахейского в Морее, причем первых поддерживали арагонцы из Сицилии, а вторых — анжуйцы из Неаполя и Тарента. Венецианские феодалы герцогства Архипелагского лишились значительной части своих островных владений в результате действий византийского адмирала Ликарио, и только в 1303 г. Венеция добилась почти полного восстановления прежнего положения¹⁰⁾. Более или менее крупные столкновения сопровождались при этом пиратскими нападениями на военные и торговые корабли противников.

Весь этот беспокойный христианский мир еще не понимал того, что находится перед лицом грозной опасности, которая медленно, но неуклонно надвигалась с востока. В начале XIV в. Иконийский султанат турок сельджукских распался на несколько, не менее десятка, отдельных феодальных княжеств, называвшихся по фамилиям правивших там династий. Долгое время отрезанные от моря турки вышли теперь на берега {91} Эгейского моря и на значительную часть северного побережья восточного Средиземноморья. Позже появившаяся в северо-западном углу Малой Азии группировка турок османских почти одновременно проложила дорогу к берегам Пропонтиды, Босфора и Черного моря. Около 30-х гг. XIV в. создалась ситуация, когда только водные барьеры Босфора, Мраморного моря, Дарданелл и Эгейского моря отделяли буйный христианский мир Запада от мусульманского Востока.

Нельзя указать хотя бы и приблизительно точных границ, отделявших одно феодальное турецкое княжество от другого, если даже такие границы действительно существовали.

Северо-западный угол Малой Азии, Древнюю Вифинию и часть соседних с ней областей заняли турки османские. К югу в непосредственной близости от них, в Мизии, недолгое время существовал сельджукский эмират Караси (1302—1336 гг.), поглощенный затем османами, — в состав его входили города Адрамиттий и старый Пергам. В соседней Лидии со столицей в Магнесии обосновались турки Сурухана. Еще далее к югу, в бассейне реки Менандра с городами Смирной, отнятой у генуэзцев в 1318 г., Эритреей, Клазоменами обосновались турки Айдинские, увеличившие потом свои владения за счет владений эмира Сасанского с городами Эфесом и Милетом. В Карии со столицей в городе Милас возник эмират Ментекке. Далее на юго-западном побережье Малой Азии появился эмират Тэкке (в старых провинциях Ликии и Памфилии)¹¹⁾.

Все эти владения турецких эмиров могли полностью контролировать торговые пути и Византии, и итальянских республик, и южно-французских городов, и, наконец, приморских городов восточного побережья Пиренейского полуострова. В известном трактате Бальдуччи Пеголотти мы встретим торговый люд всех названных стран и народов в Византийской столице¹²⁾, — через нее шли торговые пути в Черное и Азовское моря, а через Тану — и далеко на Восток. В то время плавание торговых кораблей, не знавших еще компаса, могло протекать только по земным ориентирам, — по этой причине торговые связи Запада со странами Индийского океана через Египет могли осуществляться только по водам Эгеиды и Средиземному морю с остановками на Родосе и Кипре. Тесные торговые связи западных городов с государством Луизиньянов на Кипре в свою очередь требовали безопасного плавания по тому же восточному пути.

Пока турецкие владения были отрезаны от моря, турки не могли препятствовать торговле европейцев со странами {92} Востока, но после того как в их руках оказались древние приморские греческие города Милет, Эфес, Смирна и др., в которых издавна было развито судостроение, у турок появились как военные, так и торговые корабли. Это положило начало широкому турецкому разбою в прибрежных водах Малой Азии и островного мира Эгеиды. В первую очередь и в особенности это относится к Айдинскому эмирату, во владения которого как раз и входили развитые приморские города Малой Азии. Разбойничий флот Айдинского эмира беспрерывно «тревожил острова Архипелага и берега Пелопоннеса, всюду вносят грабежи, убийства, рабство»¹³⁾.

Опасность турецких пиратов для средиземноморской торговли была очевидной для всех, но только, может быть, одна Венеция, особо заинтересованная в торговле с Востоком, начала понимать размеры угрожавшего бедствия. Вот почему именно в этой итальянской республике мы видим организующее начало в попытках дружного отпора пиратским набегам сельджуков и, как уже было сказано, в первую очередь — Айдинского разбойничьего гнезда, во главе которого в 30-х и 40-х годах стоял Омер или Умур.

Для освещения интересующих нас событий в северо-восточном Средиземноморье в 30–40-х годах XIV в. мы использовали, главным образом, разнообразные документы, составившие несколько публикаций.

Прежде всего, это известное собрание грамот, писем и других материалов, изданное в 2-х томах К. Томасом и Г. Тафелем под названием «Венециано-Левантийский Дипломатарий»¹⁴⁾. В нем имеются сравнительно подробные данные по многим вопросам нашей темы. На основании 1-го тома «Дипломатария» можно составить не только общую картину политической обстановки, сложившейся в указанном регионе в XIV в., но в какой-то мере раскрыть и более частные ее стороны. Мы имеем в виду, например, процесс создания целого ряда христианских союзов, лиг, коалиций в 30–60-х гг., состав их участников, условия для союзников и т.д. Некоторый дополнительный материал по тем же вопросам нам дали документы, вошедшие в «Памятные книги Венецианской республики»¹⁵⁾ и «Регистры обсуждения венецианским Сенатом дел, относящихся к Романии»¹⁶⁾. К сожалению, ни в одной из трех публикаций нет достаточных сведений о конкретном развитии событий, скажем, о характере и силе столкновений между турками и «латинами», о ходе военных действий, их итогах и т.п.

Упоминавшийся выше знаменитый трактат Б. Пеголотти {93} прямого отношения к нашей теме не имеет. В данном случае он ценен постольку, поскольку ярко иллюстрирует значение Восточного Средиземноморья в торговой жизни многих современных автору народов.

Два источника, так или иначе привлеченные нами, носят повествовательный характер. Причем, если один из них — письма Марино Сануто от 1325—1327 гг.¹⁷⁾ — заслуживает только упоминания, так как речь здесь идет лишь об усилении турецкой угрозы в первой четверти XIV в., то другой источник — так называемая «Хроника» Энвери, — заслуживает большего внимания.

Представление о «Хронике» и ее авторе мы получили из вторых рук, — из специального исследования французского византиниста Поля Лемерля «Айдинский эмират, Византия и Запад»¹⁸⁾.

Энвери, что означает «Светлый», — имя вымышленное, но принадлежало человеку, хорошо осведомленному, приближенному к турецкому двору второй половины XV в. Его «Хроника-поэма», сохранившаяся в двух рукописях, в Париже и Измире, является одной из самых старых турецких хроник, дошедших до наших дней. Она состоит из 22-х книг. События, относящиеся к нашей теме, описаны в 18-й книге. В целом П. Лемерль дал высокую оценку этой «Хронике», обогащающей и уточняющей наши знания о XIV столетии. В то же время исследователь пришел к выводу о необходимости критического подхода к турецкому источнику¹⁹⁾. Для нас данные из «Хроники» Энвери имеют определенное значение, — они восполняют некоторые конкретные сведения, отсутствующие в других источниках.

Только что названная работа П. Лемерля является единственным известным нам сочинением, специально посвященным теме борьбы христианского мира против турок в XIV в. В небольшом, очерке Лемерля особенно детально рассматриваются вопросы, относящиеся к событиям, связанным с военными действиями, против Айдинского эмира.

Различных сторон нашей темы касаются, правда, в самых общих чертах все историки стран Средиземноморья в средние века. Среди сочинений зарубежных авторов, кроме уже названных .работ Ш. Диля, Р. Пруссэ, Ж. Лоньона, следует указать также на книгу Д. Хилла. В его «Истории Кипра»²⁰⁾, как и в работах предыдущих историков, интересующие нас вопросы нашли отражение, естественно, в такой лишь степени, в какой они имеют отношение к основным проблемам их исследований. {94}

В исторической литературе на русском языке нет специальных работ по нашей теме. Bce, чем мы располагаем здесь, это краткие, разрозненные замечания, главным образом, об обстановке на Востоке в XIV веке²¹⁾.

Та же расстановка политических сил в восточном Средиземноморье отражена и в работах советских авторов: Ф.И. Успенского, Н.П. Соколова, Е.Ч. Скржинской и др.²²⁾

Из всех этих беглых замечаний относительно источников и исторической литературы следует, что публикация предлагаемой статьи, вполне целесообразна, а имеющиеся в нашем распоряжении источники дают возможность составить более или менее отчетливое представление как о ходе интересующих нас событий, так и об обстановке, в которой они протекали.

Сельджукские и османские турки, с их непрерывными хищными набегами, грабежами и гнусным обычаем похищения людей стали настоящим бичом для греков и «латинян» Малой Азии, Греции и островов²³⁾. Турки давно угрожали Криту и Негропонту, причиняли большие убытки венецианским и другим купцам²⁴⁾. В письме от 11 мая 1332 года к французскому королю Филиппу VI венецианцы обращали внимание на то, что несправедливость и наглость со стороны турок растут с каждым днем, они препятствуют завозу продуктов из районов Причерноморья и причиняют величайший ущерб «землям и народам христианским»²⁵⁾. Об опустошительных набегах «нечестивых турок», несущих голод и разорение «латинам и грекам Романии и прилегающих к ней областей» сообщили венецианцы и в послании к папе 6 сентября того же 1332 г. Папа Иоанн ХХII, в свою очередь, в письмах к венецианцам выразил серьезное беспокойство за состояние дел на Востоке²⁶⁾. В ответном послании к папе от 1333 г. дож снова подчеркнул, что вероломные неверные своими действиями наносят христианам «ущерб, достойный всяческого сожаления» (miserabiles lesiones) и постоянно приходится ожидать еще худшего²⁷⁾.

С весны 1331 г. Венеция развернула дипломатическую деятельность по созданию лиги против турок. Ей удается в первую очередь заручиться поддержкой каталонцев. 5 апреля 1331 г. между байло Негропонта и представителями каталонцев был, подписан договор, в соответствии с которым каталонцы не должны были оказывать туркам «помощь, совет и покровительство», не должны были заключать с ними договоры, строить суда; в случае необходимости обе стороны обязывались помогать друг другу провизией; если же станет известно, {95} что «злые турки» намереваются нанести ущерб Негропонту или другим территориям, подвластным венецианцам, то следует это общими усилиями как можно скорее предотвратить²⁸⁾.

Одновременно была сделана попытка организовать антитурецкую коалицию более широкого масштаба. Когда Филипп VI в конце 1331 г. сообщил дожу Франческо Дандоло о своем решении направить экспедицию в «святую землю» и просил определить количество судов, которые предоставит республика, Венеция в мае следующего года направила во Францию посольство, объяснившее королю, что поход должен быть подготовлен серьезно: количество конницы и пехотинцев, вооруженных и снабженных всем необходимым, должно быть таким, чтобы можно было победить врагов, и то, что будет отвоевано, защитить и удержать в дальнейшем; чтобы успешно бороться против турецкого флота, следует направить в Левант не менее 20-30 галер; флот должен быть обеспечен продовольствием, которое всего лучше приобрести в Сицилии, Романии и особенно в районах Черного моря²⁹⁾. Когда же поход начнется, и король примет в нем участие, венецианцы предполагают выставить 4 тыс. моряков и больше, если смогут, кроме указанного выше числа галер. Их венецианцы предоставляют на полгода, так как в зимнее время морские операции неудобны³⁰⁾.

Скоро удалось привлечь к союзу новых участников. В августе 1332 г. дали согласие присоединиться к союзу против турок византийский император Андроник III и орден госпитальеров³¹⁾. 6 сентября на Родосе было заключено соглашение, по которому стороны обязались укомплектовать флотилию из 20 хорошо оснащенных галер, причем 10 галер должен был выставить император, 6 — Венеция, и 4 — госпитальеры. К 15 апреля следующего 1333 г. суда должны были соединиться у Негропонта, и командование этим флотом предполагалось поручить венецианцам³²⁾.

В ноябре 1333 г. Филипп VI в письме к дожу выразил согласие присоединиться к венецианцам, госпитальерам и грекам, отметив, что дело, затеянное лигой, — хорошее, и в его интересах ему содействовать³³⁾. Папа Иоанн XXII, со своей стороны, принял послов от Роберта Сицилийского и дожа Франческо Дандоло; послы высказались за то, что пора положить конец турецкому пиратству в Средиземноморье и организовать крестовый поход против неверных³⁴⁾.

В очередном письме венецианцев к папе указывалось, что напор турок усиливается, и венецианцы, готовясь к войне, берут на себя определенные обязательства: они предлагают 10 {96} оснащенных галер по 200 человек на каждой и 12 транспортных судов-«уссериев»; содержание каждой галеры вместе со снаряжением будет стоить 800 флоринов в месяц, каждого уссерия — 600 флоринов; всего же следует выставить 50 уссериев и 40 галер с 200 чел. на каждой³⁵⁾.

К лиге 1333 г. готов был примкнуть и король Киликийской Армении Леон IV, все правление которого «было заполнено борьбой против мусульман, вторгавшихся со всех сторон, и его имя было очень хорошо известно на Западе»³⁶⁾.

Таким образом, как показал» переговоры 1331—1333 гг., различные силы изъявляли готовность способствовать ликвидации турецкой угрозы. Однако дальше переговоров дело пока не шло, — флот не был собран и в 1333 г. Это вполне естественно: в то время как Византия и Венеция думали о походе союзников против сельджукских пиратов Эгеиды, папа и французский король все еще носились с мечтами о «святой земле», о которой давно перестали думать и на лагунах, и на берегах Босфора. Только Армения, страдавшая не только от сельджукских эмиров, но также и от египетских мамлюков, готова была присоединиться к любой коалиции против неверных. В аналогичных условиях находилось и Кипрское королевство, чем и объясняется участие Кипра во всех последующих коалициях против турок.

В 1334 г. попытки создать союз возобновляются. В марте в Авиньоне в присутствии папы Иоанна XXII представители Франции и Венеции подписали новый, несколько измененный договор. На этот раз условились к маю собрать у Негропонта 40 галер: 10 — от госпитальеров, 10 — от Венеции, 6 — от короля Кипра, не меньше 6 — от императора Константинопольского, остальные 8 галер — от папы и короля Франции. Союзники ставили также своею целью заставить генуэзцев и пизанцев помогать общему делу³⁷⁾.

Тем не менее, и на этот раз лига не состоялась, и западные союзники не смогли противопоставить туркам объединенный фронт. Причины были разные: назревала война между Англией и Францией, император константинопольский медлил с выполнением союзнических обязательств, папа Иоанн XXII в декабре 1334 г. умер, а его преемник — Бенедикт XII (1334—1342 гг.) — не имел намерения держаться политики своего предшественника, и если Иоанн XXII в течение всего своего понтификата ратовал за крестовый поход, то Бенедикт XII 3 января 1336 года приказал вообще прекратить проповедь в пользу похода, после чего о нем не было речи несколько лет³⁸⁾. {97}

Пользуясь этим, турецкие пираты продолжали безнаказанно опустошать прибрежные земли и острова. Венеция была вынуждена хлопотать о продолжении борьбы с ними. В 1340 г. она, невзирая ни на какие привилегии, предлагаемые ей английским королем Эдуардом III, отказывает ему в займе на том основании, что вынуждена все свои ресурсы выставить против «турецкой армады в 230 судов»³⁹⁾. С 1341 г. Венеция вместе с кипрским королем и родосскими рыцарями предпринимает походы против турок. В этом году король Кипра Гуго IV послал к Великому магистру госпитальеров и к венецианскому дожу епископа Ламбертино Балдуина просить их обратиться к папе с призывом спасти заморских христиан от полного уничтожения, которое кажется неминуемым. Великий магистр ответил, что он уже направил посольство к папе, а Венеция также подтвердила свою готовность сделать все необходимое⁴⁰⁾.

B 1342 г. папа просит Венецию сообщить ему о числе галер, которые она выделит. 11 января 1343 г. Сенат ответил следующим образом: чтобы приостановить нападения турок, необходимо объединить христианские силы и набрать 40 хорошо вооруженных галер и 50 уссериев; такое количество судов, правда, трудно выставить, но предпринимать что-либо с эскадрой менее чем в 25 галер не стоит⁴¹⁾; венецианцы согласны предоставить для общего дела четвертую часть от всего количества галер, людей, коней, провианта. В Венеции полагали, что эскадра должна будет действовать зимой и летом беспрерывно в течение трех лет, чтобы добиться поражения турок⁴²⁾. Таким образам, возникла коалиция, задачей которой было создание морской силы, способной положить конец турецкому пиратству в восточном Средиземноморье.

Между тем, в том же 1343 г. на папском престоле был уже другой человек. Если Бенедикт XII был равнодушен к старой идее крестового похода против мусульманского Востока, то его преемник Климент VI принял реализацию этой идеи близко к сердцу и развил интенсивную деятельность с целью организации крестового похода. Естественно, что он прежде всего обратился со специальным посланием в адрес членов намечавшейся антимусульманской лиги. В августе 1343 г. он направил соответствующие письма венецианскому дожу, магистру ордена госпитальеров, византийской императрице Анне Савойской, вместе со своим сыном Иоанном V, управлявшей тогда тем, что осталось от Восточной империи, к Гуго IV Луизиньяну, королю Кипра⁴³⁾. Папе казалось естественным, что к этой лиге должны присоединиться и другие потестаты христианских {98} владений в районе северо-восточного Средиземноморья. Этим объясняется то, что в числе адресатов указанного папского послания оказался Роберт Тарентский, управлявший с 1389 г. остатками княжества Ахейского⁴⁴⁾.

Для папы было очевидно, что складывавшаяся лига преследовала местные, узкие цели, он же хотел поставить дело шире. Поэтому в сентябре того же 1343 г. он обратился с энцикликой ко всему христианскому миру. В ней, указав на антитурецкий союз венецианцев, госпитальеров и короля Кипра, описав бедствия, причиняемые турками в Романии и Негропонте, папа призвал князей церкви выступить с проповедью крестового похода, обещая участникам его отпущение содеянных грехов⁴⁵⁾. В декабре вышла новая папская булла, где вопрос о походе ставился на практическую почву. С горечью сетуя на дерзость неверных, снова описав их бесчинства, папа призвал оказывать им упорное сопротивление; все галеры, оружие и военные приспособления, хорошо охраняемые, должны быть собраны в течение ближайших трех лет к определенному сроку у Негропонта; десятая часть церковных доходов должна пойти на дело борьбы с врагами христианства; жители Кипра, Романии и Италии должны оказать действенную помощь христианам не только ради своих целей, но и для возвеличения католической церкви и «чести Искупителя». Это была проповедь настоящего крестового похода, причем в булле имелось и прямое указание на этническую принадлежность неверных, — здесь были названы teucri, турки. По папскому призыву совет кардиналов решил, чтобы десятая часть церковных доходов Франции, Англии, Испании, госпитальеров поступала в течение трех лет на дело проектируемого похода. Взимание десятины предписывалось производить без притеснений, но уклоняющимся грозило церковное отлучение⁴⁶⁾.

Папские планы шли гораздо дальше целей, которые ставила перед собой Венеция и ее союзники, но все они и особенно Венеция хорошо понимали, что проповедь крестового похода усиливала моральную и материальную базу их более скромного предприятия. Преследуя более далекие цели, крестоносцы могли оказать немалую помощь в деле разрешения боле узких задач, и поэтому в Венеции могли только приветствовать крестоносную авантюру «св. престола».

Лига, однако, проявила намерение приступить к разрешению своих задач раньше, чем могли быть полностью реализованы папские планы. Первые удары решено было нанести наиболее наглому врагу, эмиру Айдинскому, и овладеть его портовым городом Смирной. {99}

Смирна до 1318 г. находилась в руках генуэзцев, но в период с 1318 по 1326 гг. ею овладели Мехмед, сын Айдина, и его внук Омер⁴⁷⁾. Этот город и был превращен в разбойничье гнездо Айдинского эмира. Отсюда Омер совершал рейды в район Дарданелл в 1329 г., пытался овладеть также островом Хиос. В начале 30-х годов он вместе с соседним эмиром Сурухана с большим флотом выступил против Галлиполи, в 1332 г. покушался даже захватить Негропонт⁴⁸⁾. Все это и вызвало уже упоминавшийся выше договор Венеции с каталонцами против турок. Каталонцы оказались, однако, очень ненадежными союзниками, и в конце 30-х годов они очутились уже во вражеском лагере⁴⁹⁾. Все это время островной мир Эгеиды подвергался постоянным турецким нападениям, причем особенно страдали острова герцогства Архипелагского, т. е. владения венецианских феодалов.

Лига должна была прежде всего овладеть Смирной. Летом 1344 г. её флот изгнал турецкую эскадру из Эгейского моря, а затем почти полностью ее уничтожил⁵⁰⁾. Климент VI в специальных посланиях к отдельным членам лиги имел основание поздравить победителей с большим успехом⁵¹⁾. Осенью 1344 г. флот лиги и ее войска овладели укреплениями Смирны. В декабре папа получил возможность поздравить родосских рыцарей и венецианцев с успешным взятием города, отметив, что «славная победа», как стало известно в римской курии, была одержана «как на суше, так и на море»⁵²⁾.

Для турок Смирна была слишком важным портом, чтобы они легко отказались от него. Не удивительно, что они упорно стремились изгнать противника. С помощью братьев Омер осадил Смирну и в январе 1345 г. нанес союзникам тяжелое поражение. Сначала последние сделали удачную вылазку. Перейдя ров, они сожгли машины и шатры турок, перебили стражу. После этой победы Энрико д'Асти, носивший титул Константинопольского патриарха, решил в сопровождении нескольких офицеров отправиться в одну из смирнских церквей, находившуюся вне городских укреплений, чтобы совершить благодарственное богослужение. Они молились в церкви, когда Омер выступил со своим войском. Армия «латинян» укрылась в крепости, а патриарх, облаченный в литургические одежды, был убит, равно как и офицеры, находившиеся при нем⁵³⁾. Вследствие этого в обстановке, сложившейся у Смирны, произошла значительная перемена не в пользу союзников. Хотя их армия почти не пострадала, но они оказались запертыми в крепости и припортовом квартале.

Причина этой неудачи очевидна: силы союзников были {100} недостаточны для того, чтобы одержать над турками решительную победу. Византию раздирала междуусобная война двух Иоаннов, Кантакузина и Палеолога, причем они не стеснялись вмешивать в эту усобицу и турок⁵⁴⁾. Следовательно, Византия для лиги была потеряна. У князя Ахейского было много своих забот, чтобы он мог последовать папским увещаниям и примкнуть к союзникам: Роберт Тарентский был занят анархией, которая царила на полуострове, почти три десятка главных сеньоров княжества искали покровительства у Хуана II, короля Майорки, появились бароны, сблизившиеся с греками, и только византийские смуты помешали им стать ленниками восточного императора⁵⁵⁾. Король Кипрский, хотя и был одним из вдохновителей «священного союза» против турок, но его 4 галеры были слишком слабым вкладом в общее дело лиги. Мысли Гуго IV были сосредоточены не в Эгеиде, а шли гораздо дальше, в Египет, где мамлюки представляли главную опасность для Кипрского королевства⁵⁶⁾. Участие генуэзцев в делах лиги было не государственным предприятием, а проявлением частной инициативы генуэзского феодала Мартина Цаккария, владевшего Фокеей и Хиосом. Силы его были незначительны, да и сам он погиб в битве под Смирной⁵⁷⁾.

Неблагоприятная обстановка, сложившаяся под Смирной, вызвала беспокойство на Западе. Климент VI стал готовить помощь осажденным в Смирне,— он организовал новую экспедицию во главе с французским феодалом Гумбертом, которого Энвери называет непоседливым и заурядным человеком, «воробьиным пугалом»⁵⁸⁾. Гумберт стремился быть главой похода с властью, распространявшейся на всех участников его, и при условии, что ему будут отданы все территории, которые он завоюет. В письме от 26 мая 1345 г. Климент VI рекомендовал Гумберта дожу и всем венецианцам в качестве главного капитана войска христианского и просил оказывать ему содействие⁵⁹⁾.

Приняв крест в Авиньоне и получив из рук папы «знамя св. Петра», Гумберт начал готовиться к походу. Прежде всего он заключил контракт с марсельскими судовладельцами для перевозки на Восток его армии. Ему пришлось продать почти все свои владения (20 крепостей), чтобы получить средства для покрытия расходов и выплаты жалованья солдатам. В сентябре 1345 г. Гумберт сел с войском на корабли в Марселе, достиг Генуи, затем через Флоренцию, Болонью и Феррару прибыл в Венецию, а в ноябре он достиг уже Негропонта, где провел зиму в приготовлениях. В начале февраля {101} 1346 г. Гумберт отправился на восток и одержал победу над турками на острове Митилене⁶⁰⁾. Летом 1346 г. Гумберт с 50 большими и 30 малыми кораблями появился у Смирны. Сообщения о незначительных успехах «латинян» очень скудны и неясны, но все они говорят, что обстановка у Смирны не изменилась, турки даже частично не были оттеснены со своих позиций, хотя союзники не раз пытались это сделать. Секретарь Гумберта свидетельствует, что в июле между войсками Омера и христианского союза произошло сражение, в результате которого было много убитых как с той, так и с другой стороны. Это предприятие ничего не дало Гумберту. Союзники были отброшены в крепость, снова осажденную турками⁶¹⁾.

В то же время папа в письмах к Гумберту рисует мрачную картину Запада, истощаемого начавшейся столетней войной между Францией и Англией. Эти раздоры до такой степени разорительны, что делали невозможным сбор десятины и тем самым лишали крестовый поход необходимых для него средств⁶²⁾. При таких обстоятельствах большой план крестоносной войны с неверными на востоке был нереальным, поэтому все предприятия свелись к более скромным планам Венеции как-то противостоять турецкой опасности.

Однако зимой 1346—47 гг. Гумберт, не проявивший себя ни в военной, ни в дипломатической сферах, покинул Смирну. Не доведя до конца начатое дело, он потребовал, чтобы папа снял с него крестоносную присягу и освободил от обязанностей генерального капитана, что Климент VI и сделал в булле от 19 марта 1347 г.⁶³⁾. Гумберт сыграл на Востоке роковую роль: большая часть западного флота погибла во время похода, он только в какой-то мере связывал Омера, но победить его не смог.

Мир с турками все-таки не был заключен, и венецианцы вместе с другими союзниками продолжали борьбу против них. В январе 1347 г. венецианский Сенат решил снарядить дополнительно три галеры от Венеции и две — от Крита. Военное счастье еще раз улыбнулось союзникам, и весной их флот и армия одержали важную победу над турками у острова Имброс⁶⁴⁾. Эта победа оставила Смирну крестоносцам.

В начале 1349 г. Климент VI получил предложение о мире, от сельджукского эмира Эфеса. В октябре папа спросил, не согласны ли и венецианцы на этот мир⁶⁵⁾. В Венеции, однако, думали иначе. Летом 1350 г. послы дожа Николо Пизани, Панкратиус Джорджо и Джованни Стено доложили папе о возобновлении союза между дожем Венеции, королем Кипра и магистром госпитальеров для продолжения борьбы с {102} турками. О генуэзцах не было больше речи, — готовилась новая схватка между обеими итальянскими республиками, война 1350—1355 гг.

Папа одобрил союз и убеждал венецианцев пойти на большие жертвы для организации защиты Смирны. Он выражал при этом естественное желание, чтобы начавшаяся вражда между Генуей и Венецией закончилась миром. Вновь возрожденная лига 1350 г. должна была действовать в течение 10 лет, но вскоре пришлось убедиться, что недолго просуществует и эта лига. Уже в январе 1351 г. Климент VI направил гневное письмо венецианскому дожу Андрео Дандоло. Папа возмущен тем, что дож не дает 3-х галер для охраны Смирны, ссылаясь на войну с Генуей. Довод этот для папы неубедителен, — война эта вообще не нужна, а из-за нее венецианцы, госпитальеры и Кипр задерживают выполнение своих обязательств. Необходимо срочно поставить галеры или дать 3 тысячи дукатов для найма чужих галер. Папа гарантировал безопасность для этой экспедиции от нападений генуэзцев⁶⁶⁾.

Война с Генуей поглощала в это время все силы республики св. Марка, она сопровождалась большими потерями в кораблях и военной силе. Военные действия происходили в Черном море, в Эгеиде, в сицилийских водах. Ежегодно шла борьба между флотами в несколько десятков кораблей. Венецианец Рафаино Карезини, продолжатель хроники А. Дандоло, подробно повествует об этой братоубийственной войне⁶⁷⁾. В таких условиях Венеция не могла принять серьезного участия в борьбе с турками, которые все еще не потеряли надежды отвоевать Смирну.

В ноябре 1353 г. папа Иннокентий VI (1352—1362) обратился к венецианцам с просьбой о помощи против турок, стремящихся овладеть Смирной. Папа поручает Венеции охрану двух кораблей со съестными припасами для осажденного города⁶⁸⁾. В апреле 1356 г. Иннокентий VI снова пишет о галерах, необходимых союзу, указывая, что «турки возобновили свои наглые действия, враждебно ведут себя на море, принося во множестве тяжелые потери христианам», поэтому в ближайшем будущем галеры от венецианцев, кипрского короля и магистра госпитальеров должны быть собраны в смирнском порту⁶⁹⁾.

После заключения мира с Генуей у Венеции были развязаны руки, и потому в следующем году союз оживился, участники его договорились послать для постоянного курсирования у турецких берегов 8 галер (3 — от Родоса, 3 — от Венеции, 2 — от Кипра), их базой должен был служить Негропонт. {103} 20 марта 1357 г. в Авиньоне было заключено новое соглашение о патрулировании турецкого побережья. Речь идет о постоянном использовании 6 вооруженных судов, по 2 от каждой стороны⁷⁰⁾. Спустя несколько дней, 28 марта, Сенат, наставляя Марино Градениго, направлявшегося в качестве посла Венеции к папе, еще раз подчеркивает последнее условие⁷¹⁾. По-видимому, Адриатическая республика не обеспечила поставку этих судов, так как в июле 1359 г. папский легат потребовал от венецианцев 3 тысячи дукатов для организации защиты, Смирны. Сенат отказался выполнить это требование⁷²⁾. В мае 1363 г. папа Урбан V (1362—1370) горячо убеждает дожа Лоренцо Челси в необходимости готовить священную войну против турок, в январе 1369 г. тот же папа призывает помогать императору Иоанну Палеологу против турок⁷³⁾.

Несмотря на то, что призывы святого престола не всегда и не у всех встречали действенную поддержку, турки не могли разбойничать совершенно безнаказанно, как прежде, — в 40–60-е годы не раз удавалось организовать сопротивление их натиску. Большую помощь христианам в деле защиты их от сельджуков оказывали кипрские короли, особенно Пьер I Луизиньян. Так, в 1361 г., видя его грозные приготовления, несколько сельджукских эмиров объединились и снарядили все корабли, имевшиеся в их распоряжении, чтобы напасть на Кипр. Однако этот замысел провалился. Пьер собрал значительные силы, и 12 июля 1361 г. 4 галеры от магистра госпитальеров, 2 — от папы, корабли от Кипра и других государств, 12 частных кораблей и не менее 120 других, больших и малых, судов покинули Фамагусту, направившись в карательную экспедицию. B ходе ее особенно большой ущерб был нанесен эмирату Тэкке⁷⁴⁾.

Эти усилия союзников были причиной того, что Смирна оставалась в руках христиан до конца XIV в., пока в 1402 г. она не пала в результате нашествия Тамерлана. Поскольку Смирна занимала выгодное географическое положение, обладание ею в течение почти 60 лет принесло, конечно, немалую пользу западным торговцам, но, кроме захвата этого важного пункта, крестоносцы 1345 г. ничего больше сделать не смогли. Многочисленные лиги, коалиции, создававшиеся в 30-е, 40-е, 50-е годы, были недолговечны. Экспедиции этих лет были незначительными по размаху и привести к полному успеху, остановить напор турок не были в состоянии.

Успешному продвижению турок и закреплению их на европейском берегу способствовала прежде всего слабость Византийской империи, истощенной междоусобными войнами. Война {104} между Англией и Францией сводила на нет усилия папства, пытавшегося сделать войну против неверных делом всей Европы. Раздоры между различными участниками раздела византийского наследства в районе северо-восточного Средиземноморья лишали их возможности действовать согласно и целеустремленно. Достаточно вспомнить о соперничестве здесь Генуи с Венецией, анжуйцев с арагонцами, чтобы оценить те препятствия, что лежали на пути Венеции противостоять напору первой турецкой волны, надвигавшейся с Востока.

В известном смысле этот период борьбы Венеции с турками являлся как бы прологом к многовековой борьбе, в которую волею судеб была втянута республика св. Марка и в которой, в конце концов, была похоронена ее колониальная империя.

Примечания

¹⁾ Ch. Diehl, L'Europe orientale de 1081 a 1453. Paris, 1945, p. 245 и карта на с. 248-249.

²⁾ R. Grousset. L'Empire du Levant. Paris, 1946, p. 570 ss.

+) так. HF.

³⁾ J. Longnon. L'Empire Latin de Constantinople et la principauté de Morée. Paris, 1949, p. 299 ss.

⁴⁾ Ibid., p. 299 ss.

⁵⁾ Ibid., p. 313 ss.

⁶⁾ Ibid., p. 296.

⁷⁾ Ф.И. Успенский. История Византийской империи. М.-Л., 1948, с. 671 и сл.

⁸⁾ Н.П. Соколов. Венеция и Византия при первых Палеологах. — «Византийский временник», том XII, с. 89, 90.

⁹⁾ J. Lоngnоn. Op. cit.

¹⁰⁾ R. Оrоusset. Op. cit.. p. 556 ss.

¹¹⁾ Ibid., p. 599 ss.

¹²⁾ F.B. Pegolotti. La pratica dellia mercatura. Cambridge–Massachusetts. 1936, p. 22-23, 25, 26, 30-31, 50, 57, 61, 67, 74, 79, 137-154 ss.

¹³⁾ T. Флоринский. Южные славяне и Византия во второй четверти XIV века. Вып, 1, СПб, 1882, с. 68.

¹⁴⁾ Diplomatarium Veneto–Levantinum, sive Acta et diplomate res Venetas, Graecas atque Levantisillustranfia a. 1300-1350, Pars I, a. 1351—1454, Pars II, Venetia, 1880, 1899. Далее — DVL.

¹⁵⁾ I libri commemoriali della repubblica di Venezla. Regesti, t. I. IF, Venezia, 1876. Далее — Comm.

¹⁶⁾ Régestes des dèlibérations du Sénat de Venise, concernant la Romanie. vol. I, Paris, 1958. Далее — Thiriet.

¹⁷⁾ M. Sanutus. Liber secretorum fldelium crucis. Hanoviae, MDCXI, p. 289 ss. Далее — Sanuto.

¹⁸⁾ P. Lemerle. L'Emirat d'Aydin, Byzance et l'Occident. Paris, 1957. Далее — Lemerle.

¹⁹⁾ Ibid., p. 1-18, 181.

²⁰⁾ G. Hill. A history of Cyprus. L., 1948, vol. II. Далее — Нill. {105}

²¹⁾ Т. Флоринcкий. Цит. соч.; Г.Ф. Герцберг. История Византии, М., 1896.

²²⁾ Ф.И. Успенский. Цит. соч.; Н.П. Соколов. Цит. соч.; Е.Ч. Скржинская. Петрарка о генуэзцах на Леванте. — «Византийский временник», II, 1949.

²³⁾ Т. Флоринский. Цит. соч., с. 41, Г.Ф. Герцберг. Цит. соч., с. 456. А.А. Васильев. Падение Византии, Л., 1925, с. 47. H.A. Gibbons. The foundation of the Ottoman Empire. L., 1916, P. 84.

²⁴⁾ DVL, I, p. 107-110, doc. 61-63; Comm., II, p. 191, doc. 100, p. 193, doc. 107, p. 195, doc. 116; Sanuto, p. 291, 204, 313.

²⁵⁾ DVL, I, p. 221, doc. 110.

²⁶⁾ Ibid., p. 225, doc. 116.

²⁷⁾ Ibid, p. 241, doc. 124.

²⁸⁾ Ibid., p. 214, doc. 108.

²⁹⁾ Ibid., p. 219-220, doc. 109, p. 221, doc. 119.

³⁰⁾ Ibid., p. 222.

³¹⁾ Ibid., p. 224, doc. 114.

³²⁾ Ibid., p. 225, doc. 116, p. 229, doc. 117.

³³⁾ Ibid., p. 239, doc. 122.

³⁴⁾ Lemerle. Op. cit., p. 93.

³⁵⁾ DVL, I, p. 241, doc. 124.

³⁶⁾ Stubbs, Lectures on medieval and modem history. Oxford, 1886. p. 189.

³⁷⁾ DVL, I, p. 245-247, doc. 126.

³⁸⁾ Hill, p. 298-299.

³⁹⁾ Calendar of State papers and manuscripts, relating to English affairs. Ed. by R. Brown. L, 1864, vol. I, p. 8-9.

⁴⁰⁾ Hill, p. 299.

⁴¹⁾ DVL, I, p. 264, doc. 136.

⁴²⁾ Ibidem.

⁴³⁾ Lemerle, p. 182.

⁴⁴⁾ Lоngnоn, p. 323 ss.

⁴⁵⁾ DVL, I, p. 266, doc. 138.

⁴⁶⁾ Ibid., p. 269, doc. 140.

⁴⁷⁾ Lemerle, p. 50 ss.

⁴⁸⁾ Thiriet, doc. 15.

⁴⁹⁾ Lemerle. p. 59, 64, 65, 79.

⁵⁰⁾ Согласно «Хронике» Энвери, из 60 судов противника союзники сожгли 52. — Lemerle, p. 188.

⁵¹⁾ Ibid., p. 189.

⁵²⁾ DVL, I, р. 269, doc. 140.

⁵³⁾ Lemerle, p. 191.

⁵⁴⁾ L. Brénier. Vie et mort de Byzance. Paris, 1947, p. 436 ss.

⁵⁵⁾ Longnon, p. 326.

⁵⁶⁾ Grousset, p. 576.

⁵⁷⁾ Ф.И. Успенский. Цит. соч., с. 718.

⁵⁸⁾ Lemerle, p. 193.

⁵⁹⁾ DVL, I, p. 298, doc. 156.

⁶⁰⁾ Lemerle, p 196.

⁶¹⁾ Ibid., p. 181 ss.

⁶²⁾ Ibid., p. 200.

⁶³⁾ Ibid., p. 201.

⁶⁴⁾ Ibid., p. 202.

⁶⁵⁾ DVL, 1, p. 346, doc. 172. {106}

⁶⁶⁾ Ibid., p. 350. doc, 176; II, p. 1-2.

⁶⁷⁾ A. Danduli Chronicon Venetum. Rafaini Caresini Continuatio. Muratori RIS, v. XII, col. 420-424.

⁶⁸⁾ DVL, II, p. 19, doc. 10.

⁶⁹⁾ Ibid., II, p. 27, doc. 16.

⁷⁰⁾ Ibid., p. 37, doc. 19.

⁷¹⁾ Thiriet, doc. 310.

⁷²⁾ Ibid., doc. 349.

⁷³⁾ DVL, II, p. 92-95. doc. 54; p. 146, doc. 84.

⁷⁴⁾ Hill, p. 320-321.