Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Кавказ | Прибалтика | Славянство

Галустян Дж.О.
Армяно-польские связи в XVI—XVII вв.

Россия, Польша и Причерноморье в XV–XVIII вв. М., 1979.
{197} – конец страницы.
OCR OlIva.

В XVI—XVII вв. на территории феодального Польского государства имелось большое число армянских поселений, образовавшихся в результате переселения значительной части армянского населения из порабощенной иноземными завоевателями исторической Армении. Возникновение первых армянских поселений в Польше относится к XIV в. — времени правления польского короля Казимира Великого, декреты которого положили начало собственному суду и самоуправлению армянских общин.

Армянские переселенцы поселялись в городах на юго-восточных землях феодальной Польши, находившихся на перекрестке важных торговых путей, соединявших восток с западом, север с югом и являвшихся удобным местом для развития торговли и ремесла. В этом направлении и развернули свою деятельность армяне. Этому способствовали также привилегии, предоставленные им польскими королями. Достаточно сказать, что единственное ограничение, заключавшееся в том, что армянам было разрешено вести торговлю только в юго-восточных городах древней Польши, было снято Владиславом Ягайло в 1402 г.¹⁾ В дальнейшем их права были еще более расширены.

Однако образование наибольшего числа армянских поселений в феодальной Польше приходится на XVI—XVII вв. В отличие от предшествовавших веков армянские поселения в этот период стали возникать и в частновладельческих городах. Крупные польские магнаты, заинтересованные в развитии торговли и ремесел, приглашали уже зарекомендовавших себя армянских переселенцев в свои владения, даруя им привилегии и освобождение от многих повинностей. Подсчитать количество армянского населения в поселениях Польско-литовского феодального государства очень сложно. Сведения о числе армян в Польше фрагментарны, неполны. Вот некоторые из них. По сведениям венецианского посла в Польше Иеронима Липпомана, в 1575 г. во Львове проживало 60 армянских {197} семей, а в Каменце — 300 ²⁾. В Замостье в 1591 г. насчитывалось 1302 армянина, а в самом конце XVII в.— 2046 человек³⁾.

Покровительственная политика польских королей в отношении армянских купцов и ремесленников способствовала экономическому развитию Польского государства и одновременно наращиванию экономического потенциала армянских общин в городах у юго-восточных границ Польши. Экономический расцвет армянских колоний в XVI в., имевший место в обстановке бурного развития товарно-денежных отношений в Польском государстве, быстрого роста городов, оживления политической жизни и подъема культуры польского народа, вызвал значительный подъем культуры и горстки армянского народа, осевшей в Польше.

Известно, что XVI—XVII вв. являлись для Армении мрачным периодом ее истории, поскольку страна оказалась поделенной между двумя восточными деспотиями — Сефевидским Ираном и султанской Турцией. Армения находилась в состоянии полного экономического упадка, ее народу постоянно грозила опасность физического истребления, разрушались ценности, созданные на протяжении многовековой истории народа.

Одной из сфер культуры, наглядно демонстрирующей, как развивалась армянская культура в европейских условиях, какие она претерпела изменения в Польше, является архитектура армянских поселений. Наиболее интересным памятником зодчества польских армян представляется армянский кафедральный собор во Львове, основанный в XIV в., но достраивавшийся и подвергавшийся реконструкции в течение XVI—XVII вв.

Анализ этого и других памятников армянской церковной и гражданской архитектуры в Польше убеждает в том, что художественная традиция, созданная армянским народом в период расцвета его культуры, несмотря на превратности истории, не исчезла. Армянский народ в далеких от родины поселениях сохранил и продолжал традиции национального строительного искусства. Однако с течением времени (к XVII в.) армянские архитектурные традиции в польской среде предавались забвению, строительное искусство все более приспосабливалось к местным формам, к европейскому стилю. Таким образом, конец XVI — начало XVII в. явились переходным периодом в {198} истории армянского зодчества в Польше в том смысле, что в указанное время происходил постепенный процесс нивеляции армянского архитектурного стиля и его трансформации в направлении, характерном для Западной Европы эпохи Возрождения.

Этот процесс был обусловлен, с одной стороны, отсутствием какого-либо значительного нового притока армян в Речь Посполитую, а с другой стороны, крайне неблагоприятной ситуацией, сложившейся в собственно Армении. Поделенная между двумя мощными державами Востока Армения оказалась в состоянии культурного застоя, ее население было лишено возможности творчества в сфере национальной культуры. Колонисты, которые переселялись в Речь Посполитую непосредственно из Армении, были оторваны от национальной почвы и были не в состоянии создавать памятники национальной архитектуры.

Не были способны на это и переселявшиеся в Речь Посполитую армянские колонисты из Крыма, Валахии, Молдавии, где армянская архитектура также испытывала на себе определенные влияния. Поэтому национальная архитектура в армянских колониях Речи Посполитой, подвергаясь влиянию польской культурной среды и будучи оторванной от родной почвы, с течением времени стала впитывать в себя формы, свойственные европейской архитектуре.

В армянских поселениях Польши широкое распространение получили художественные ремесла (главным образом ювелирное искусство, ковроделие), рассчитанные в основном на удовлетворение спроса патрициата и шляхты на предметы роскоши. Они стали популярными в Польше благодаря восточной торговле, монополия которой в XVI — начале XVII в. принадлежала армянским купцам. Оживленная торговля со странами Востока в XVI в. и военные столкновения, участившиеся в XVII в. между Турцией и Польшей, содействовали распространению там изделий из серебра и золота, восточных ковров, восточной моды на предметы воинского снаряжения.

Пристрастие шляхты к коврам, восточному оружию и восточной экипировке лошадей вызвало к жизни в Польше ремесленное производство, удовлетворявшее потребности польской знати. Это местное производство находилось в основном в руках армянских ремесленников, владевших высоким художественным мастерством. Достаточно {199} лишь сказать, что в 1585 г. Стефан Баторий предоставил армянину в Замостье Мурату Якубовичу привилегию на монопольное производство в течение 20 лет восточных ковров⁴⁾.

Анализ сохранившихся в различных музеях Польши и Украины ювелирных изделий и ковров, сделанных руками армянских мастеров, убеждает в том, что черты армянского и вообще восточного искусства в них тонко сочетаются с европейскими, что творчество армянских ремесленников, живших в городах юго-восточной Польши, представляло собой своеобразный сплав разных стилей. Вторжение элементов западного искусства в восточное — это проявление не только субъективного фактора: воздействия среды на художественное мышление и творческое мироощущение армянских поселенцев, но вместе с тем оно включало в себя объективное начало творческого процесса: стремление пойти навстречу традиционным вкусам своих основных заказчиков. С течением времени (в особенности после принятия армянами унии с католической церковью в 1630 г.) этот процесс сращивания армянского искусства с культурой польской шляхты и патрициата еще более усилился, пока армянское искусство полностью не растворилось в ней.

В польской специальной литературе существует мнение, что армянские ремесленники, работавшие для нужд польского общества, являлись распространителями и проводниками мусульманского — персидского и турецкого — искусств. Эта точка зрения нам кажется совершенно неприемлемой. Армянский народ в XVII в., будучи подвластным и расчлененным между Турцией и Персией, играл значительную роль в общественном производстве этих стран. Роль же армян в развитии ремесел Ближнего Востока общеизвестна. Поэтому правящие круги Турции и Персии, заинтересованные в развитии ремесел, вынуждены были зачастую оказывать покровительство армянским ремесленникам.

Армянский народ, имевший древнейшую культуру обработки металла и ковроткачества, попав под власть турок и персов, не утратил складывавшиеся веками и передававшиеся из поколения в поколение характерные для него понимание и восприятие художественных форм.

Армянские ремесленники Турции и Персии, работавшие на своих господ, в художественные изделия, вывозившиеся {200} из этих стран за границу, в частности в Польшу, под названием турецких и персидских, вносили элементы своей культуры, частицу своего народного творчества. Армянские же купцы Польши, ведущие широкую торговлю с Турцией и Персией и имевшие там родственников, скорее всего, вели торговый обмен предметами ремесленного производства своих сородичей.

Таким образом, армянские мастера Польши, производившие оригинальные восточные изделия с учетом местных вкусов и искусства, были не столько распространителями искусства ислама, а в значительной степени вносили частицу своей культуры, своего национального творчества в культуру польского народа.

Взаимосвязь и взаимодействие культурно-идеологической жизни армянского и польского народов особенно проявились в области литературы и историографии.

Как известно, XVI в. ознаменовался расцветом польской науки и литературы. Армянские поселенцы Польши в условиях подъема и расцвета польской культуры испытали на себе благотворное влияние проникновения передовых европейских идей эпохи Возрождения в польское общество.

Отмечая влияние передовых идей современности на развитие армянской культуры в Польше, нельзя сбрасывать со счета и культурный потенциал самого армянского народа в XVI в.

Необходимо сказать, что в Армении уже были налицо некоторые предпосылки для развития процесса, получившего в XV—XVI вв. в истории народов Западной Европы название Возрождения. Однако нашествия сельджуков, а затем татаро-монгольских орд, затянувшие естественный ход исторического развития армянского народа, не дали возможности для завершения этого прогресса. Тем не менее элементы передовых идей эпохи Возрождения наблюдались и в армянском обществе.

Передовые силы армянского народа, воспитанные на прогрессивных традициях национальной культуры, обретя на своей новой родине — Польше, переживавшей в XVI в. культурный подъем, — благодатную почву, под влиянием польской культуры подняли на новую ступень развитие своей науки и культуры.

Для армянских поселенцев Польши историческое прошлое своего народа не было чем-то отдаленным, оно не {201} было предано забвению. Та часть духовных ценностей армянского народа, которая уцелела от уничтожения, бережно сохранялась, собиралась, изучалась и переосмысливалась в духе требований нового времени.

Переписывание произведений армянских историков, ориентированных на апологетику истории независимой Армении, служило одним из средств сохранения традиций национальной культуры и преследовало цель не только пропаганды истории своего народа, но и привитие народу, утратившему государственность, чувства высокого патриотизма и национального самосознания.

В то же время образованнейшие люди того времени, главным образом духовные лица, создавали новые произведения, записывая события, очевидцами которых они были. Но летописцы не ограничивались изложением фактов. Их сочинение полны метких характеристик и выражений своего отношения к описываемым явлениям, стремлением понять причины и последствия исторических событий.

Таким важным по своей значимости историческим произведением, созданным в армянских поселениях Польши, является «Каменецкая летопись», представляющая собой коллективный труд нескольких авторов рода Каменецких, охватывающая довольно длительный отрезок времени — с 1430 по 1652 г.⁵⁾

Летопись содержит огромный разнообразный фактический материал, касающийся политического положения соседних с Польшей стран, внутренней жизни Польского государства и армянских колоний, польско-турецких войн.

В «Каменецкой летописи» прослеживаются основные вехи политической истории Польши XVI — первой половины XVII в. Значительное место отведено борьбе Польского государства с постоянно угрожавшей в XVII в. турецко-татарской агрессией. Автор с нескрываемой радостью сообщает о победах польского оружия над татарами и в самых мрачных красках рисует картину разорения и опустошения края.

Летописцев характеризуют исключительный патриотизм и честное служение интересам страны, в которой они жили. Они осуждают польских магнатов и шляхту, которые в минуты опасности для отечества вместо того, чтобы сплотить силы и отразить натиск врагов, бездействовали. Осуждая центробежные силы, действовавшие в {202} стране, политику магнатов, мешавших единству и сплочению сил в борьбе с турецко-татарской агрессией, армянские хронисты выступали на стороне сильной королевской власти, способной отразить натиск внешних врагов и защитить интересы представителей правящей верхушки армянской колонии⁶⁾, заинтересованной для успешного развития торгово-экономической деятельности в установлении мирных отношений с соседними странами.

Объективно «Каменецкая летопись» (значительная часть написана Тер-Ованнесом) направлена против засилья крупных феодалов и является свидетельством того, что один из ее авторов был носителем прогрессивных современных идей, несмотря на то что не поднялся до понимания и осуждения социальной несправедливости.

Составители «Каменецкой летописи» были современниками и очевидцами событий, и в этом отношении ценность их хроники бесспорна. Однако ее составители из-за ограниченности мировоззрения не могли глубоко вникнуть в суть исторических событий, не были в состоянии понять закономерностей их развития. Отсюда примитивизм и идеалистичность в толковании исторических явлений.

В армянских поселениях было создано интересное сочинение, посвященное важному событию в истории Польши — истории польско-турецкой войны 1620—1621 гг. Написано оно очевидцем событий Иоаннесом Каменецким. Копию рукописи этого произведения, написанной на древнеармянском языке, в 1954 г. в Матенадаране обнаружил А.С. Анасян, а в 1958 г. он издал ее на русском языке в переводе К. Юзбашяна⁷⁾.

Как показали исследования А.С. Анасяна, Ованнес Каменецкий явился продолжателем историографических традиций рода Каменецких, унаследовавшим во многом мировоззрение своих предков.

Сведения автора «Истории Хотинской войны» вполне достоверны. Порой они уточняют данные польских источников. В этом смысле сочинение Ованнеса является ценным первоисточником для изучения польско-турецких войн.

Армянские общины Польши дали и других видных ученых, которые получили известность как польские историки.

Прекрасный знаток истории армянских поселений в Польше С. Баронч сообщает, что известный польский {203} историк, прославившийся как историк г. Львова, Юзеф-Бартоломей Зиморович (1596—1673) был армянином по происхождению.

Работая долгие годы в городском магистрате, Зиморович имел возможность пользоваться материалами городского архива, которые легли в основу его произведений: «Знаменитые люди города Львова», представляющего собой справочник о львовских ученых⁸⁾, «Львов, столица Руси, осажденная в 1672 г. турками, татарами, казаками, молдаванами», посвященного осаде Львова турками в 1672 г. Последнее было написано очевидцем и участником событий, проявившим большой героизм и патриотизм, сумевшим, будучи консулом города, мобилизовать силы для оказания отпора врагу.

Наиболее значительным произведением, до сих пор сохраняющим силу исторического источника, является работа Зиморовича «Тройственный Львов»⁹⁾, в которой прослеживается история Львова со времен его основания до 30-х годов XVII в. Будучи представителем богатого патрициата, Зиморович в своих произведениях был выразителем его классовых интересов.

Помимо истории, Зиморовича влекла и область поэзии: им написаны несколько од и панегириков, получивших высокую оценку современников¹⁰⁾.

Приведенные примеры свидетельствуют о том вкладе, который внесли образованные представители армянских колоний в развитие польской историографии, и о том, как своеобразно проявилось взаимодействие польской и армянской культур.

Армянская философская мысль в Польше также испытала влияние новых европейских идей. Ярким примером этому служит деятельность видного представителя армянской философской мысли XVII в. — Степаноса Леаци.

Степанос Леаци родился в армянской общине Львова, где получил блестящее для того времени философское образование. На формирование его взглядов в определенной степени повлияло развитие философской мысли окружавшей его среды¹¹⁾.

Остро чувствуя необходимость знания армянского языка и истории Армении, родители Степаноса отправили его в Эчмиадзин, где он изучил «язык и грамоту армянскую… псалмы, шараканы и другие церковные премудрости»¹²⁾. В Эчмиадзине Степанос перевел с латинского {204} языка на армянский ряд книг богословского и светского содержания. Среди них: книга европейского историка и военачальника I в. Иосифа Флавия «Иудейская война», сочинение Аристотеля «Книга причин», произведение, известное в русской литературе под названием «Великое зерцало», которое в переводе на армянский язык сохранило свое латинское название¹³⁾, и др.

Переводческая деятельность Степаноса Леаци имела прогрессивное значение. В условиях разрушительных войн между Турцией и Ираном, застоя и упадка армянской культуры она объективно способствовала приобщению армянских читателей к произведениям известных в Европе философов, делала доступным проникновение передовых философских идей и воззрений в армянскую среду.

Помимо переводов, Степаносом Леаци были созданы оригинальные произведения. Ему приписывается составление армяно-латинского словаря¹⁴⁾. Им составлен словарь философских и богословских терминов, в котором нашли отражение весьма прогрессивные для того времени основы его мировоззрения¹⁵⁾.

Философия была тесно связана с богословием. Богословие, несмотря на распространение в средневековой Польше новых прогрессивных идей, все еще составляло часть идеологической надстройки феодального общества.

Армянские общины Польши дали многих видных ученых богословов. Так, в XVII в. были известны имена докторов богословия Бернатовича Захариаша, Богдановича Франтишка (у доминиканцев), Людвига Серебковича, сына знаменитого дипломата Криштофа Серебковича (в Кракове у доминиканцев). Степень доктора богословия и права имел известный юрист Ивашкевич Ян. Одним из прославившихся богословов конца XVII в. был воспитанник армянской папской семинарии, драматург, педагог в Язловецкой приходской школе, трайнопольский епископ, в 1698—1709 гг. предводитель епархии Деодат Нерсесович (в армянской транскрипции — Аствацатур Нерсесович, 1630—1709 гг.). Он — автор нескольких богословских трудов, панегирика в честь победы польского оружия под Веной в 1683 г. Наибольшую известность принес ему латино-армянский словарь, изданный в Риме в 1695 г.¹⁶⁾ {205}

В XVI — начале XVII в. в результате огромных историко-культурных сдвигов, имевших место в Польше, бурное развитие получила литература — религиозная и светская. Интерес к светской тематике, светским знаниям является показателем того культурного движения, которое охватило все польское общество. Если религиозная литература была носителем старой средневековой идеологии, то светская — возникла под воздействием передовых идей эпохи Возрождения. Эта часть литературы и представляет историко-культурную ценность. К ней прежде всего относятся бытовая проза, дневники путешествий, предназначавшиеся скорее для самих авторов, нежели для читателей. Почетное место среди них принадлежит прогрессивному деятелю армянской культуры Симеону дпиру Леаци, автору «Путевых заметок» и некоторых антикатолических памфлетов¹⁷⁾.

В основу «Путевых заметок» легли впечатления двенадцатилетнего путешествия по странам Юго-Восточной и Южной Европы, Османской империи. Красочно и подробно описываются те страны, города и селения, через которые пролегал путь Симеона. Внимание автора привлекали архитектурные памятники, обычаи, нравы, обряды народов, состояние ремесла, торговли и земледелия. Кроме того, в «Путевых заметках» содержатся хроникальные сведения о важнейших событиях 20­–30-х годов, очевидцем которых он был. Произведение Симеона Леаци проникнуто глубоким патриотизмом. Будучи человеком передовых идей, он пытался вникнуть и объяснить причину сложившегося политического положения, хотя порой это объяснение носило поверхностный, наивный характер. Его патриотизм особенно проявился в 30-е годы XVII в., когда он выступил в числе активных противников принятия унии армяно-григорианской церкви с римско-католической. Написанная им поэма-памфлет «Випасанутюн Николакан» и памятная запись на рукописи «Толкование «Книги Бытия» Варданом» гневно разоблачают предательскую деятельность армянского епископа Николы Торосовича, с помощью которого во Львове была осуществлена уния армянской церкви с римской.

Принятие унии Симеон считал огромным «злом», «несчастьем» для армянского народа. Таким образом, Симеон Леаци в стране, бывшей оплотом католической {206} реакции, активно выступал против политики насильственного насаждения католицизма, против контрреформации.

Другим ярким образцом светской литературы является сочинение крупного армянского купца из Варшавы Сефера Муратовича, который в 1602 г. был послан по поручению польского короля Сигизмунда III в Персию для закупки партии ковров и других восточных товаров¹⁸⁾. Анализ содержания «Отчета» Муратовича, который является уникальным памятником литературы армянских колоний, свидетельствует о том, что он имел и политическое задание — установить дипломатические отношения между Польшей и Ираном.

Установление дипломатических отношений Польши с Ираном в начале XVII в. было делом нелегким и имело для Польского государства важное значение в связи с назревшей с помощью папской дипломатии мысли организации антитурецкой коалиции. Предшествовавшие миссии Муратовича попытки римского папы направить в Персию своего посла через Польшу не увенчались успехом, так как столкнулись с интересами русского правительства, договаривавшегося с Турцией против Польши. Он был задержан в России. С другой стороны, посольство персидского шаха Аббаса I, также искавшего союзников против Турции в Европе, в Польшу и к римскому папе Клементу VIII в 1600 г. не достигло цели, опять-таки встретив сопротивление русского двора. По-видимому, поэтому польский король Сигизмунд III, надеясь получить союзника в лице Аббаса I, прибег к маскировке, отправив к персидскому шаху своего посла под видом армянского купца. К этому необходимо добавить, что Польша к XVII в. неоднократно прибегала к услугам армянских купцов в дипломатических целях. Польский двор, зная, что армяне хорошо знакомы с нравами, обычаями и экономикой сопредельных с Арменией государств и имеют на Востоке широкие деловые связи, прекрасно владеют восточными языками, стал доверять им в дипломатических миссиях на Восток должности официальных переводчиков.

Особенно яркую страницу вписали армяне в историю польской дипломатической службы на Востоке в XVII в., когда они активно включались в борьбу против турецкой агрессии и когда Польское государство стремилось организовать антитурецкую коалицию. В тяжелой борьбе {207} против турецко-татарских завоевателей армяне оказывали Польше посильную помощь.

Армянская общественность Речи Посполитой оставила богатое поэтическое наследие. Поэтические традиции в армянских поселениях Польши формировались под влиянием передовых воззрений армянских поэтов периода расцвета армянской поэзии, проповедовавших высокую нравственность, осуждавших пороки феодально-клерикального общества, внушавших людям чувство патриотизма и человеческого достоинства. К числу поэтов, писавших на армянском языке, в традиционном стиле армянской средневековой поэзии относятся Минас Токатеци (1510—1622), Акоп Токатеци (1573—1680), Лазарь Токатеци (1550—1610), создавшие ряд поэтических произведений на исторические темы, а также юмористические произведения.

Представляя «кусочек Азии» на польской земле, армянские общины, как уже было прослежено, не были изолированы от общих процессов, происходивших в польском обществе. Эти процессы, попадая на благодатную почву, подготовленную всем ходом развития армянской культуры, влияли и на развитие армянской литературы и поэзии, в которой уже с начала XVII в. прослеживается постепенный процесс сращивания армяно-григорианской и польско-католической концепций.

Так, в поэзии возникло направление, выраженное творчеством тех авторов, которые, оторвавшись от национальных общин, прочно слились с польской средой и создавали свои произведения на польском и латинском языках для нужд господствовавшего общества. К числу таких поэтов следует причислить Каспера Бутаховича (из Каменца), Шимона Зиморовича, брата историка Зиморовича, Гжегожа Криштофовича (Замостье), Криштофа Хадзевича (Перемышль), Криштофа Аксента Ованишевича (Замостье) и, наконец, надо сказать, что выдающийся польский поэт эпохи Возрождения Шимон Шимонович был выходцем из армянской общины г. Львова.

В целом литературу, созданную деятелями армянской культуры в Польше, отличает неоднородность жанров и содержания, что отражало естественный процесс социального расслоения городского населения. Творчество отдельных представителей армянской культуры следует относить к официальной придворной литературе, {208} восславляющей сильную королевскую власть и магнатов. Носителями прогрессивных тенденций в армянской литературе XVI — начала XVII в. в основном выступали представители городского патрициата, а также патриотически настроенная часть духовенства, осуждавшие пороки современного ему общества и католическую церковь, не сумевшие, однако, подняться до отрицания феодальной эксплуатации.

Демократическую линию в процессе развития армянской литературы переселенческих очагов представляли шуточные юмористические произведения, острие которых было направлено против засилья католицизма и представителей власти.

Подытоживая сказанное, в истории армянской культуры в Польше следует выделить два этапа. Если в XVI в. в армянских поселениях Польши еще сохранялась культурная и национальная автономия, то в XVII в. эта культурная обособленность армянских колоний постепенно пропадала, происходил процесс окатоличивания и шляхетизации верхов армянской общины, а затем и полной ее денационализации и «нивелирования» с польским феодальным обществом.

Если до XVII в. в армянских колониях Польши создавались еще памятники самобытной культуры армянского народа, то к XVII в. в результате общения с местной средой культура древнего народа постепенно стала приобретать новое качество.

Армянские переселенцы Польши, чувствуя себя частицей армянского народа, оставили заметный след в истории культуры своей второй родины.

¹⁾ Charewiczowa L. Handel średniowiecznego Lwowa. Lwów, 1925, s. 36-37.

²⁾ Relacje nuncjuszów apostolskich i innych osób o Polsce od r. 1548 do 1690. Berlin; Poznán, 1864, t. I, s. 249.

³⁾ Zakrzewska-Dubasowa M. Ormianie Zamojscy i ich rola w wymianie handlowej i kulturalnej między Polska a Wschodem. Lublin, 1965, s. 57.

⁴⁾ Mańkowski T. Polskie tkaniny i hafty XVI—XVII wieku. Wrocław, 1954, s. 69.

⁵⁾ Алишан Г. Летопись армян Польши и Румынии с приложением первоисточников. Венеция, 1896 (на древнеармян. яз.).

⁶⁾ Там же, с. 32-32, 30, 46-47, 50, 54.

⁷⁾ История Хотинской войны Иоаннеса Каменецкого. — Историко-филологический журнал (Ереван), 1958, № 2. {209}

⁸⁾ Barącz S. Żywoty sławnych Ormian w Polsce. Lwów, 1856, s. 404.

⁹⁾ Zimorowicz J. B. Historya miasta Lwowa, Królestw Galicyi i Lodomeryi stolicy. 1835, s. 375-382; Idem. Pisma do dziejów Lwowa odnoszące się. Lwów, 1899.

¹⁰⁾ Badecki K. Literatura mieszczańska w Polsce w XVII wieku. Lwów; Warszawa; Kraków, 1925, s. 403, 461.

¹¹⁾ Чалоян В. К. Степанос Львовский (из Львова) в Армении. — Исторические связи и дружба украинского и армянского народов. Киев, 1965, с. 105.

¹²⁾ Даврижеци А. Книга историй. Пер. с древнеарм. М., 1973, с. 319-320.

¹³⁾ Там же.

¹⁴⁾ Львовская государственная научная библиотека. Отдел рукописей ф. Оссолиньских, № 3587/1, с. 73; Barącz S. Rys dziejów ormiańskich. Tarnopol, 1869, s. 193.

¹⁵⁾ Чалоян В. К. Степанос Львовский…, с. 105, 112.

¹⁶⁾ Barącz S. Żywoty sławnych Ormian w Polsce, s. 289.

¹⁷⁾ Симеон дпир Леаци. Путевые заметки. Пер. с древнеарм. М.: Изд-во восточной лит., 1965.

¹⁸⁾ Muratowicz S. Relacja obywatela warszawskiego dla sprawowania rzeczy wysłannego do Persyi w r. 1602. Warszawa, 1777.