выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. | |
Живая старина, 2006, № 4.
{30} – начало страницы.
OCR OlIva.
Аналоги понятия «порча» в современном армянском языке обозначаются целым рядом терминов (кап, гир, ачк, навс, шоршоп и др.) в зависимости от способа нанесения и характера вреда (сглаз, одержимость и др.). Собственно колдовство (вредоносные действия или магические предметы) в основном сводится к понятиям кап и гир либо тухт у гир. «Антиколдунья»1) Сиран (1934 г.р., с. Масис, Араратский регион) проводит между ними следующую разницу. Гир (дословно «письмена») — это талисман, написанный арабскими буквами. Если в тексте есть цифры, значит, он содержит в себе колдовство, а если только буквы — значит, это молитва. Кап — это зашитые в одежду или постель жертвы волосы, куски тканей и нити. «Антиколдунья» Алвард (1957 г.р., г. Чаренцаван, Котайкский регион) делит колдовство на гир, т.е. письмена, которым обозначается любой колдовской предмет, и тхти гир, т.е. письмена на бумаге. Это хорошо иллюстрирует современное развитие понятия гир, обозначавшего ранее письменный талисман, а теперь колдовской предмет, а чаще и то и другое, подбрасываемые жертве и наводящие порчу. В основном подобные представления разделяются другими информаторами. Кап — прежде всего действие — завязывание, закрытие, зашивание и, соответственно, его результат — связанные, зашитые удача, счастье, плодоносная сила. Так, во время свадеб специально следили, чтобы невесту и жениха «не завязали» [1. С. 166; 2. С. 18; 3. С. 64].
Описания рукописных колдовских талисманов сохранились в источниках начала XX в. [4. С. 143; 5. С. 219-233; 6. С. 65; 1. С. 183; 7. С. 403], большое количество которых хранится в Институте древних рукописей Матенадаране (см. [8]). Что касается предметных талисманов, то упоминания о них в источниках очень скудны и неопределенны. Так, в житии св. Геворка Скевраци (источник XIII в.) упоминается женщина с колдовскими свертками и костями мертвецов [9. С. 151-152].
Гир в виде свертка, коробочки, ладанки злоумышленник по совету колдуна обычно прятал в доме жертвы (в пограничных местах, например в углах, на пороге или под ним, на ручке двери), во дворе, но чаще в вещах жертвы — одежде, постели (обычно в подушке или матрасе).
Гир либо находят случайно, либо его местонахождение определяет «антиколдун», когда к нему обращаются за помощью, если с человеком что-то неладно. А.К. (г. Ехегнадзор, регион Вайоц-дзор) узнал о том, что его околдовали, от своей матери, которая ходила к гадалке. «Антиколдунья» Гегануш (1958 г.р., с. Малишка, Вайоц-дзорский регион) сообщила, что у А.К. дома есть темно-синяя сорочка, в которой находится гир. В правом нагрудном кармане действительно нашли зашитым кусок чеснока, который, как прокомментировал А.К., обладает способностью вызывать слезы. «Антиколдунья» извлекла чеснок, прочитала над ним молитву, завернула в бумагу и велела в полном молчании выбросить в проточную воду по дороге, так как гир ни в коем случае нельзя заносить домой.
Молодой женщине, обратившейся к «антиколдунье» по поводу своих семейных (сексуальных) проблем, та сообщила, что на нее наведена порча, и определила, что тухт у гир находится в подушке. По возвращении домой женщина нашла в подушке кулек арбузных косточек, семечко подсолнуха, пшеничное зерно, два уголька, а также перо, вымоченное в ее собственной крови. Чтобы избавиться от порчи, супругам надо было соблюсти сорокадневный пост, в течение которого следовало пить освященную воду, в которую «антиколдунья» опустила талисман — клочок бумаги с написанной по-арабски молитвой.
Еще одна женщина, у которой были проблемы с мужем, нашла вколотую в его костюм иглу, как и предсказывала «антиколдунья»: «В тот момент, когда ты найдешь иглу и попытаешься ее отколоть, к тебе подойдет женщина и постарается выбросить иглу в огонь. Но ты не дай ей это {30} сделать, а если она все-таки сумеет ее выбросить, то выгреби иглу из-под золы и принеси мне». Вредительницей оказалась жена деверя, которой удалось выбросить иглу в камин. Принесенную иглу гадалка опустила в воду, и вода зашипела. Это означало, что игла была заговорена, но опасность миновала.
В качестве гира могут быть использованы, по словам информанток, «7 или 8 иголок, обмотанных красной нитью», «завернутые в мешочек фотография жертвы, черные нитки в узелках, разбитое зеркало», «сверток с чесноком, проткнутым иголками и обмотанным нитками», подвешенный на ручку входной двери, дохлая высохшая крыса, на которой куриной кровью написано слово «смерть», высушенная лягушка и пр. Вред, наносимый предмету (проткнутый чеснок, засохшая крыса, перо в засохшей крови), автоматически передавался жертве. Дополнительные компоненты усугубляли вредоносное действие. Например, перо в засохшей крови, сочетающееся с сухими зернами, возможно, должно было вызвать половое бессилие и бесплодие. Фотография в совокупности с черными нитками и разбитым зеркалом, вероятно, означает пожелание смерти (жертва перед обнаружением факта колдовства была при смерти). Многие «предметные письма» составлены из частей тела рыб, пресмыкающихся, грызунов (косточки, кожа, трупики), а также птиц (перья, пух). Встречается описание тухт у гира, сделанного из змеиной кожи с птичьими перьями в форме рыбы. Лягушки, змеи, рыбы, грызуны в армянских поверьях и фольклоре считаются существами хтонической природы, тесно связанными с целым рядом вредоносных духов (алк, тпха, каджк). Птицы также имеют отношение к фольклорным образам духов (например, пари). По материалам начала XX в. способы избавления от болезней, насылаемых духами тпха (бесплодие, выкидыши или смерть новорожденных), состояли именно в изготовлении аналогичных апотропеических талисманов из засушенных лягушек либо из частей лягушачьего тела (обмотанных нитками, с воткнутыми иголками и т.п.), так как этот дух в основном представлялся в виде лягушки (см. об этом [2. С. 22-23]).
В материалах начала XX в. по Ширакскому региону упоминается термин шоршоп в контексте рассказа о порче, в результате которой девушка стала одержимой (дословно «к ней прилип шоршоп», [5. С. 167]). Упомянутая в начале статьи Алвард также использует этот термин для обозначения «силы» колдовских предметов. Обезвреживая колдовской талисман, она уничтожает шоршоп. Если хоть какие-нибудь компоненты колдовского талисмана не были найдены, то шоршоп, по словам Алвард, остается. Возможно, шоршоп тоже представлял собой зловредного духа, насылаемого колдовством.
Одним из наиболее распространенных и сильных компонентов колдовского талисмана является менструальная кровь. Ее достаточно подмешать к питью, по словам информантов, чтобы околдовать жертву, в основном мужчину. Также в нее окунают составляющие талисмана (перья, пух, нити и др.), используют для начертания колдовских знаков.
Гир «на бесплодие» может состоять из плодовых косточек, сухих зерен, лишенных жизнетворной влаги, символизируя отсутствие жизни, невозможность ее зарождения из семени жертвы, уподобляющимся этим сухим семенам.
Частыми компонентами как гира, так и апотропеических талисманов являются чеснок, перья, воткнутые иголки.
Информации о способах обезвреживания колдовства мало, так как люди в основном не запоминают их в деталях, а сами «антиколдуны» не очень охотно рассказывают о них. В целом обезвреживание может длиться достаточно долго — определенное число дней (как правило, символическое: 40, 7, 13). В процессе обезвреживания часто моделируется ситуация, воспроизводящая колдовской акт для его последующего разрушения. В одном из способов клиенту необходимо принести с собой 13 яиц, по 13 новых, неиспользованных иголок, разноцветных нитей, платков, свечей и один замок. Сначала «антиколдунья» связывает все платки в цепь. Иголками с вдетыми в них нитками она активно колет платки, а с ними и «глаз» злопыхателя, «заказавшего» жертву. Затем в течение 13 дней отвязывает по одному платку. Подобно этому, другая «антиколдунья» берет вместе две разноцветные нити, завязывает на них 7 или 8 узелков и в процессе снятия порчи одним резким движением развязывает узелки и выпрямляет нити над фотографией жертвы.
Иногда талисман «уничтожают» по-настоящему, например режут на части ножницами (так делает «антиколдун» Овсеп, примерно 1950 г.р., из Еревана).
В этнографическом романе конца XIX в. описан процесс обезвреживания талисмана — возврат к истокам. Талисман, сделанный на родине и призванный приносить удачу, на чужбине становится вредоносным. Чтобы обезвердить талисман, «развязать» удачу, его надо вернуть в село, откуда родом страдающая семья, развернуть и положить на окно местного святилища [10. С. 130].
После снятия порчи талисман надо отослать в мир иной, поэтому его выбрасывают в проточную воду, закапывают на кладбище, либо относят святому. Любопытно, что из 13 предметов, упомянутых выше, один остается у самой «антиколдуньи», таким образом подчеркивая ее пограничный статус, а 12 «отсылаются» святому (т.е. клиент «антиколдуна» относит их в любое святое место, называемое армянами сурб «святой», будь то церковь, развалины монастыря, святилище в виде камня, хачкара2), дерева или часовни; обычно в таких местах можно увидеть импровизированный алтарь — или настоящий, если речь идет о церкви или монастыре, — куда складываются подношения).
Подобные способы колдовства особенно распространены в современной Армении для сведения счетов, изменения ситуации в семейных отношениях, когда скрытые конфликты невозможно разрешить иным способом.
Исследуя явления колдовства и его обезвреживания в современной армянской народной культуре, распространенные в самых разных слоях общества, следует детально остановиться на таких фигурах, как творящие колдовство (кахард «колдун», гир анох «пишущий», условно называемые нами колдунами) и колдовство обезвреживающие (грбац или тхтбац, тухт бацох «открывающий письмена, открывающий бумагу», найох «смотрящий»), обозначенные нами «антиколдунами». Целесообразнее сначала рассмотреть фигуру «антиколдуна», поскольку в большинстве случаев именно с похода к антиколдуну завязывается стандартный сюжет, составными частями которого являются обнаружение факта колдовства, ритуально-мистическое восстановление его причины, процесса, личности злоумышленника, после чего происходит обезвреживание колдовства. «Антиколдунами» чаще всего по совместительству бывают {31} традиционные для армянской народной культуры гадатели и целители (в большинстве своем женщины). Обезвреживание колдовства является одним из «даров», полученных ими от святых во сне или во время видений.
Человек, ощущающий физическое недомогание либо имеющий проблемы в жизни, приходит к такому специалисту, и тот определяет, что на человека сделан гир, т.е. наведена порча. «Антиколдун» определяет тип гира, место, где именно он находится, кто его мог сделать (при этом не называются имена, злоумышленник просто описывается — его внешность, в каких отношениях он находится с жертвой, особые приметы внешности, одежды и характера и т.д). Затем «антиколдун» велит жертве найти гир и либо совершить определенные ритуальные действия с ним, либо принести ему для обезвреживания.
 Вредоносный талисман в руках жертвы колдовства; связанные нитью перья были обнаружены в подушке по совету «антиколдуньи» (вверху) |
|
Рабочий стол «антиколдуньи» Ларисы; на переднем плане — приспособления для литья воска, с помощью которого определяют причину порчи и снимают ее
Второй этап взаимоотношений между жертвой и «антиколдуном» устанавливается после обнаружения гира. Во время этого этапа «антиколдун» обнаруживает почти физическую связь с жертвой и одновременно с гиром. Близкое присутствие гира или жертвы, находящейся под его воздействием, вызывает у них головную боль, признаки измененного сознания, такие как зевота, чихание. Подобные состояния могут продолжаться и во время непосредственного обезвреживания колдовства. По признанию одной «антиколдуньи», в момент раскрытия гира она делается другим человеком, будто в нее вошел сатана, деревенеют руки, и, чтобы они потом отошли, ей приходится опускать их в святую воду. Как правило, за день такие специалисты в состоянии обезвреживать только очень ограниченное количество талисманов, не более трех например. Через тактильные ощущения «антиколдун» может делать заключение о характере гира, материале, из которого он сделан, его значении. Например, на ощупь «антиколдунья» Каринэ (1966 г.р., г. Ереван) определила, что колдовские письмена начертаны именно кровью курицы, а «антиколдунья» Алвард — что один из компонентов колдовского талисмана (таблетка) вымазан волчьим жиром. Подобные ощущения или боль позволяют «антиколдуну» отождествлять себя с жертвой, думать о себе как о мученике, страдающем от колдунов. По словам Алвард, «они зарабатывают деньги, а я мучаюсь, открываю [обезвреживаю]». Обезвреживание колдовства часто включает действия или предметы, аналогичные тем, из которых состоит акт колдовства либо колдовской талисман (например, чеснок, завернутый в зеленую ткань и проткнутый иглой, может одновременно быть и предметом колдовства, и апотропеическим средством, охраняющим от порчи). Меняется лишь вектор действия, на сей раз переходя на колдуна или злоумышленника. Неудачные или неадекватные действия «антиколдуна» могут закончиться тем, что колдовство поменяет вектор воздействия и обратит свою силу против него самого. К примеру, некий Маджид, езид-«антиколдун», к которому обратилась упомянутая Алвард («антиколдуны» обычно не практикуют на себе) за помощью в раскрытии колдовского талисмана, вместо того чтобы его обезвредить, попытался еще больше его заколдовать. Не прошло и сорока дней после этого, как у Маджида случился инфаркт. Это дает основание думать, что «антиколдун» — это тот же колдун, только с иными намерениями. Такая же логика руководит людьми, когда они обращаются к «антиколдунам» с {32} просьбой сделать на кого-либо гир или научить, как навести порчу (колдунов часто называют грбац, так же как и «антиколдунов»). Мы тем не менее так ни разу и не услышали прямого признания от «антиколдунов» в наведении порчи, хотя о подобных просьбах от посетителей говорили многие. И это неудивительно, так как даже подозрение о том, что «антиколдун» может быть в этом замешан, портит его репутацию. К примеру, об одной гадалке-целительнице в с. Малишка шла молва, что она занимается колдовством, ее даже прозвали «Черной кошкой», однако сама она уверяла в полной своей невиновности. Думается, что подобная этическая оценка данного действия — явление позднее, и, вероятно, оно сложилось под сильным воздействием христианства. Как показывает исследование колдовской традиции среди, к примеру, исламизированных народов Западной Африки, оценка магической деятельности колдунов с точки зрения категорий добра и зла не совсем корректна. Любой заказ клиента для колдуна — вызов, возможность еще раз испытать свою силу, вне зависимости от того, на что она будет направлена. Кроме того, если то или иное «заказанное» магическое действо необходимо для спокойствия, счастья, удовлетворения клиента, то, значит, оно благостно [11].
Резко отрицательное отношение к колдунам отражается на стереотипах, согласно которым их представляют в обществе. Считается, что наиболее сильными колдунами являются представители «чужих», а подчас враждебных религиозных и этнических культур: исламские священнослужители — муллы, а также колдуны курдов, езидов. Муллы, владеющие арабской грамотой, считались наиболее активными (и наиболее сильными) в колдовстве, так как для написания колдовских талисманов часто использовались арабские буквы либо знаки, их имитирующие (по принципу «чужести»). В настоящее время подобные представления связываются в основном с езидами. В изготовлении колдовских талисманов чаще, чем женщины, подозревались колдуны-мужчины, тем более что еще в первой половине XX в. именно среди них встречались специалисты, владеющие магическим письмом, знанием различных заклинаний и письменных молитв, умением пользоваться магическими книгами [12. С. 439] (что, вероятно, связано с гендерным аспектом распространения грамотности).
Еще один персонаж, по поверьям, занимающийся колдовством (как благотворным так и вредоносным) — христианский священник [12. С. 183], связь которого с потусторонним миром в фольклорных мотивах известна не только в самых разных христианских культурах. Тогда как в армянской официальной религиозной традиции со времен раннего Средневековья всегда шло противопоставление женщин-гадалок/целительниц (как нечестивых, подверженных дьяволу) мужчинам-священникам (образцам святости и чудотворства) [13. С. 59], народное религиозное сознание подчас дает обратную картину.
При этом «антиколдун» тоже действует в рамках доминирующей религиозной системы. Армянские «антиколдуны» считают себя истово верующими христианами, через мистические сны и видения постоянно поддерживают связь с Богом и святыми, которые подсказывают им способы обезвреживания талисманов. От святых они получают различные знаки, указания, наказания, запреты. Как это свойственно целителям/гадателям (мы уже говорили, что в большинстве случаев это одни и те же люди), у «антиколдунов» нет уверенности в постоянстве дара обезвреживания колдовства. Это всего лишь миссия, которую они выполняют, пока им велят святые: «Завтра, может быть, Бог возьмет у меня дар и передаст тебе, откуда я знаю?»
Обычно при описании целительских и колдовских практик употребляется термин «традиционные». Однако этот термин очень условен, так как фактически ни одна практика не повторяется в точности хотя бы у двух специалистов. Если традиция предполагает наследование и максимально точное воспроизведение, то в данном случае практики передаются каждому из специалистов индивидуально, во сне. Тем не менее, несмотря на уникальность, обнаруживается определенная закономерность в принципах действия «антиколдунов», они оперируют одними и теми же символами и знаками, идентичной терминологией (с разницей в интерпретациях), видят аналогичные по структуре и сюжету сны/видения и в целом трактуют свои действия в русле свойственных армянской народной религиозной традиции представлений о ценностях, добре, зле, этом и ином мире и т.п. Это позволяет задуматься о наличии определенной субкультуры колдовства, формирование и бытование которой (также, как и субкультуры целительства) выходит за рамки обычных механизмов формирования и бытования традиции и использует иные, более сложные способы передачи информации «сквозь» время и социум.
Юлия Юрьевна Антонян, аспирантка Ереванского гос. университета (Армения).
Фото автора
1. Лалаян Е. Сочинения. Т. 2. Ереван, 1988 (на арм.).
2. Харатян З.В. Культовые мотивы семейных обычаев и обрядов у армян. Ереван, 1989. (Армянская этнография и фольклор; Вып. 17). С. 7-62.
3. Срвандзтянц Г. Сочинения. Т. 1. Ереван, 1978 (на арм.).
4. Мурадян X. Амшенские армяне // Этнографический журнал. Кн. 5. Тифлис, 1900 (на арм.). С. 101-158.
5. Мхитарянц А. Крошки из амбаров Ширака // Эминский этнографический сборник. Т. 1. Москва; Александрополь, 1901 (на арм.).
6. Бенсе. Армяне Арка (Мушского Буланыха). Ереван, 1972. (Армянская этнография и фольклор; Т. 3) (на арм.).
7. Мишан Г. Древние верования и языческая вера армян. Венеция; о-в св. Лазаря, 1895 (на арм.).
8. Одабашян А.А. Народные верования армян (по материалам рукописных талисманов XV—XIX вв.) // Кавказский этнографический сборник. Т. 6. М., 1976. С. 10-130.
9. Армянские жития и мученичества V—XVI вв. Ереван, 1998 (на арм.).
10. Прошян П. Бгде. Тифлис, 1890 (на арм.).
11. Натes С. Magie, morale et religion dans les praques talismaniques d’Afrique Occidentale // Religiologique. 1998. № 18 (automn): [Электрон. ресурс]. Режим доступа: www.unites.ucam.ca. Religiologique.html.
12. Лалаян Е. Муш-Тарон // Этнографический журнал. Кн. 26. Тифлис, 1917 (на арм.). С. 10-194.
13. Антонян Ю.Ю. К вопросу о некоторых трансформациях армянского традиционного целительства // Этнографическое обозрение. 2002. № 5. С. 48-61.
1) В противовес коддунам специалистов, обезвреживающих колдовство, мы условно называем «антиколдунами» за неимением единого термина в армянском языке.
2) Хачкар (дословно «крест-камень») — армянский средневековый надгробный памятник в виде каменной стелы, на которой вырезался орнаментированный крест. В настоящее время хачкары, во множестве встречающиеся на территории современной Армении, часто становятся объектами культа.
Написать нам: halgar@xlegio.ru