Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Кавказ

[1]

Пахомов Е.А.
О дербендском княжестве XII—XIII в.

Известия Азербайджанского НИИ.
Том I, вып. 2. Баку, 1930.
[1] – начало страницы.
Р а з р я д к а заменена жирным.

Одним из крупнейших затруднений при изучении средневековой истории Азербайджана, особенно в эпоху, предшествовавшую монгольскому завоеванию, является почти полное отсутствие письменных источников. Иногда только надписи и монеты освещают некоторые темные стороны и порою дают даже возможность сделать крупные выводы. Одному из таких темных вопросов и посвящена настоящая заметка.

В XI—XII столетиях территория Азербайджана представляется разбитой на отдельные владения, стоящие в той или иной степени зависимости о друг от друга, то от сельджукских и атабекских государств, владевших персидским Азербайджаном и Ираком, то, наконец, от усилившейся в XII в. соседней Грузии. Юг, между Курой и Араксом, был занят мелкими феодальными княжествами, вассалами ильдегизидов, в свою очередь, номинально подчинявшихся сельджукским султанам Ирака. Из областей к северу от Куры, западные находились в руках вассалов Грузии, которая стремилась распространить свое влияние и далее, на наиболее крупное из азербайджанских государств — Ширван, с его центром — Шемахой. В каком отношении к Ширвану стоял Баку и входил ли он в непосредственные владения ширваншахов или, как на это имеются намеки, составлял особое вассальное владение, — пока неизвестно. Относительно же другого крупного города восточного Закавказья — Дербенда, до последнего времени его или прямо причисляли к Ширвану или же, как это делает академик В.В. Бартольд, в своей статье о Дербенде, помещенной в „Энциклопедии ислама", допускали, что с X в. он входил, повидимому, в состав владений Ширвана, но от времени до времени в нем появлялись независимые от ширваншахов владетели. Приводимые ниже данные показывают, что, по крайней мере, для времени с начала XII и до начала XIII в., это было не вполне так, и что за все указанные приблизительно сто лет может быть прослежено непрерывное существование самостоятельного дербендского эмирата, с его собственной политикой, шедшей отнюдь не по руслу политики Ширвана.

В 1857 г., в с. Дигом, в 8 кил. от Тифлиса, был найден большой монетный клад, в котором И. Бартоломей обнаружил несколько медных монет с именами Музаффара б. Мухаммеда и халифа ал-Мустанджида. Они были датированы 558 и 559 хиджры (ок. 1162–64 г.г.),¹⁾ но место их чеканки тогда не могло было быть определено. Позже, тот же исследователь нашел еще ряд монет, с именами Бекбарса б. [2] Музаффара, Абд-ал-мелика б. Бекбарса и, посылая их образцы Ф. Соре, отметил, что все они встречаются исключительно в Закавказьи, не уходя на восток за Дербенд, на юг — за Нахичевань и не попадаются в Анатолии.²⁾ Арабский титул „ал-мелик“, носившийся этими владетелями, И. Бартоломей перевел сначала в его общем значении „царь" и назвал новооткрытую им династию „царями Карабаха", к которому он ее гадательно приурочил, а затем, основываясь на том, что еще в XIX в. меликами назывались крупные землевладельцы Карабаха,³⁾ решил, что эти монеты биты подобными же меликами Карабаха, приобретшими суверенные права в смутные времена XII века.⁴⁾

Ф. Соре пришел к другому выводу: в Мухаммеде, отце Музаффара, он усмотрел никого другого, как сына Мелик-шаха, сельджукида Мухаммеда, удельного правителя Генджи, затем — соперника своего брата, Баркиарука, и, наконец, единоличного султана с 1105 г. Таким образом, по Соре, разбираемые монеты чеканены одной из ветвей сельджукидов, названной им „сельджукидами Азербайджана".⁵⁾ Эго наименование укоренилось и вошло в каталог даже такого знатока восточной нумизматики, как А.К. Марков.⁶⁾ Я неоднократно встречал эти монеты и, хотя не видел основания для приурочения их к Карабаху только по употреблению на них титула мелика, обычного для средневековых владетелей, но не имел данных для более точной их локализации, а потому и сохранил для них то же название в работе по монетной топографии Азербайджана, отметив его условность ссылкой на А.К. Маркова,⁷⁾ теперь же я считаю необходимым решительно отказаться от него.

В 1928—29 г. г., попутно с археологическим, я производил и нумизматическое обследование Дербенда и его окрестностей. Оказалось, что масса находимой здесь монеты XII в. состоит почти исключительно из чекана именно этой династии, с очень небольшой, приблизительно около 5%, примесью ширваншахского. По мере удаления от Дербенда, количество его быстро падает, и в соседнем Кубинском уезде господствует ширваншахский, лишь с незначительной примесью разбираемого. И тут, и там единичные экземпляры принадлежали ильдегизидам и др. Вместе с ширваншахскими, интересующие нас монеты проникали на юг, до Куры, и на запад, добираясь до восточной Грузии, далее которой слышать об их находках мне не приходилось. Нет сомнения, что их коренным месторождением является Дербенд и что в них мы имеем чекан местных дербендских владетелей XII века.

Все эти монеты принадлежат к типичным образцам „неправильного” чекана периода серебряного кризиса и представляют собою бесформенные кусочки пластинок металла (медь с примесью небольших количеств свинца, серебра и пр.), весом от 1 до 20 граммов, с отпечатками только части, чаще всего центральной, штампов, полные рисунки которых мне не удалось составить, несмотря на [3] просмотр не менее тысячи экземпляров. В деталях имеется много вариантов, но в существенном они сводятся, по содержанию надписей, к восьми основным типам, из которых 4 принадлежат Музаффару, 2— Бекбарсу и 2 — Абд-ал-мелику.

Опуская имеющиеся в надписях символы веры,⁸⁾ привожу следующую сводную таблицу содержащихся в них собственных имен и титулов, по типам монет: [4]

Таблица эта показывает, что мелик Музаффар и его преемники пользовались правом чеканки монеты — одним из важнейших на мусульманском востоке признаков обладания государственной властью. По обычаю того времени, они выставляют на монетах имена современных халифов для указания, во-первых, принадлежности своего государства к единому, в теории, исламскому государству, а во-вторых, для выражения своего суннитства. За халифом, по средневековой схеме, следует султан, зависимость от которого была, обычно, более реальной величиной, чем от халифа. На первых трех типах мы и видим упоминание султана, но без означения его собственного имени; примеры такого же умолчания встречаются и в практике соседних ширваншахов. Возможно, впрочем, что собственное имя содержалось в несохранившихся круговых надписях. Под султаном, в половине XII в., в Дербенде мог подразумеваться только один из сельджукидов Ирака. Тип IV дошел со всеми своими круговыми надписями, и в них, следовательно, не позже, как с 555 хиджры (1160 г.), о султане уже не упоминается. Не видно никаких следов от него и на последующих группах монет. Таким образом, подчеркивая вассальную зависимость Дербенда от Ирака до, приблизительно, половины XII в., монеты рисуют последующее положение этого миниатюрного государства, как совершенно самостоятельное и ни в каком случае не подвластное ширваншахам, имена которых на монетах Дербенда этого времени ни разу не появляются.

Если топография находок этих монет опровергает теорию И. Бартоломея и Ф. Соре об их связи с Карабахом, то надписи второй группы заставляют отказаться и от отнесения выпускавшего их владения к числу сельджукских государств: отцом Музаффара оказывается не сельджукид Мухаммед б. Мелик-шах, а Мухаммед б. Халифе, о котором имеются письменные сведения и из другого источника.

Между 524 и 545 хиджры, т.-е. между 1130 и 1150 г. г., в Дербенде побывал испано-арабский путешественник Абу-хамид Мухаммед ал-Андалуси, оставивший нам ценные сведения о Дербенде и его окрестностях. По словам ал-Яндалуси,⁹⁾ владетелем Дербенда был тогда эмир Сейф-ад-дин Мухаммед б. Халифе ас-Сулами, в котором, в виду совпадения не только такого редкого имени, но и места действия и времени, трудно видеть кого-либо другого, кроме упоминаемого монетами второй группы Мухаммеда б. Халифе, отца и, по всей вероятности, предместника Музаффара.

Большой интерес представляет сохраненная ал-Андалуси нисба этого эмира: род Сулами осел в Закавказьй и специально в Дербенде еще с первых времен появления здесь арабов. К нему принадлежали многие крупные арабские военачальники и администраторы Армении, к которой тогда причислялся в отношении управления Дербенд, и в руках этого рода уже издавна находилось местное управление им. Так, при халифе Хишаме (724—743), в войсках, действовавших против хазар, упоминаются подчиненные Масламе: Зуфафа и [5] Халид, сыновья Умайра б. аль-Хубаба ас-Сулами.¹⁰⁾ Несколько позже, при том же халифе, Усейд б. Зафир ас-Сулами командует одним из отрядов, наступающих на хазар со стороны Дербенда.¹¹⁾ В ряде правителей Армении,¹²⁾ мы находим троекратно назначаемого на эту должность и ставшего особенно известным своею борьбою с за-дербендскими хазарами, Язида б. Усейда ас-Сулами, при халифах Саффахе (750—754) и Мансуре (754—775). При халифе Харуне ар-Рашиде (786—809) — наместника Юсуфа б. Рашида ас-Сулами, потом — Халида б. Язида б. Усейда ас-Сулами, местного заместителя номинального правителя Армении Фадла ал-Бармеки, и наместника Ахмеда б. Язида б. Усейда ас-Сулами. По Якуби,¹³⁾ при том же халифе дербендский владетель (сахиб) ан-Наджм б. Хашим, которого акад. В. В. Бартольд считает тоже принадлежащим к Сулами,¹⁴⁾ был казнен наместником Армении Сайидом б. Сальмом, а сын казненного Хайюн б. Наджм заключил союз с хазарами и вместе с Дербендом открыто восстал против халифской власти. О нем упоминает и Дербенд-наме. В первых годах IX в. Якуби называет Абд-ал-мелика б. ал-Джаххафа ас-Сулами в числе лиц, захвативших власть в Армении,¹⁵⁾ а при халифе ал-Мамуне (810—833) одним из наместников Армении был Абд-ал-аля б. Ахмед б. Язид б. Усейд ас-Сулами. Акад. В.В. Бартольд приводит известие из Дербенд-наме, по его мнению преувеличенное, по которому потомкам некоего Аглаба ас-Сулами было предоставлено право, в случаях смерти или низложения местного правителя, управлять городом до прибытия его преемника. Тут же В.В. Бартольд подчеркивает роль, которую играли в Дербенде Сулами вплоть до упоминаемого у ал-Андалуси Мухаммеда б. Халифе.¹⁶⁾

Приведенные данные указывают, что, конечно, не было бы ничего удивительного в том, что эмиры из рода Сулами оказались во главе дербендского княжества и поздне-сельджукского времени. Необходимо, однако, указать, что этому, казалось бы, вполне естественному предположению о прямом происхождении эмиров Дербенда XII в. от старых арабских Сулами противоречит чисто тюркское имя Бекбарса монет V и VI групп: трудно предположить, чтобы его мог носить представитель древнего арабского рода, воспитанный в традициях арабской родовой гордости.

По поводу нисбы ас-Сулами, Р.Р. Фасмер, которому я сообщил предварительные результаты моего исследования, высказал предположение, что она могла образоваться и независимо от принадлежности к роду ас-Сулами: ее мог получить какой-нибудь клиент-тюрок, принадлежавший ранее владельцу с соответственным именем. Это предположение я также затрудняюсь принять: нисба ас-Сулами была слишком популярна в Дербенде, и если ее носил местный владетель, то, вероятно, потому, что она каким то образом указывала на сопричисление к местному знатному роду или, по крайней мере, на преемственность власти от старых дербендских Сулами. [6]

Несомненно, тюркское влияние в Дербенде было, и тюрки должны были играть там, особенно в военном деле, большую роль. Тот же ал-Андалуси сообщает,¹⁷⁾ со слов одного из местных военачальников, эмира Абд-ал-мелика б. Абу-бекра, что последний, по приказу дербендского владетеля Мухаммеда б. Халифе, собрал войско из тюрок и др. народностей и вместе с владетелем выступил в экспедицию в горы против не принимавших ислам зери-геранов. Экспедиция кончилась плачевно: войско было застигнуто в горах холодом и ливнем со снегом, что было приписано чародейству неприятеля, и потерпело полное поражение. Помимо указания на роль тюрок в местных войсках, этот рассказ дает представление о незначительном протяжении дербендского эмирства к западу: оно не шло далее ближайших горных ущелий. К северу оно едва ли простиралось дальше городских земель за стенами города, и только к югу тянулось на несколько десятков километров, включая в свои границы, как увидим ниже, и город Шаберан.

Связь дербендского эмирата с тюрками отмечает и грузинская Картлис-Цховреба, упоминающая о дербендских кипчаках, подвластных правителю Дербенда в начале XII в.¹⁸⁾ Хронологически, ее сведения относятся ко времени эмира Мухаммеда б. Халифе, но та же связь с турецкими племенами северного Кавказа держится и его преемниками и составляет их главную поддержку в борьбе за сохранение своей независимости. Опираясь на тюрок, как на союзников в войнах с ширваншахами и другими южанами, дербендские владетели сами были вынуждены остерегаться этих союзников, всегда готовых захватить Дербенд с севера. В продолжение более ста лет эта династия сумела вести искусную игру, не даваясь в руки ни тем, ни другим, защищаясь от кочевников с севера крепкими стенами, но пропуская их через Дербенд, когда угрожала опасность с юга. Мнение В.В. Бартольда о том, что в XII в. Дербенд был временно потерян для мусульман и вновь потом завоеван с помощью грузин,¹⁹⁾ не может быть принято: монеты и все дошедшие до нас летописные известия утверждают лишь, что он был потерян для ширваншахов, которые пытались с помощью грузин вернуть его, но неудачно: только город Шаберан, километрах в 90-95 к ю-ю-в. от Дербенда, иногда, но и то на короткое время, захватывался ширваншахами; Дербенд же не выходил из рук собственных мусульманских эмиров.

Точных данных о времени обособления Дербенда пока не имеется. По всей вероятности, оно подготовлялось постепенно: феодализирующие процессы X—XI в. в., дробившие халифат на отдельные эмирства, делали то же и в пределах последних, и об'единения более или менее крупных территорий могли быть построены только по типу феодальных государств. Захау,²⁰⁾ по данным Мунеджим-баши, относит конец хашимидского дербендского государства к третьей четверти XI в., как-раз ко времени, когда в Ширване, судя по монетам, [7] укрепляются ширваншахи-кесраниды.²¹⁾ Возможно, что к ним перешел и Дербенд, но в условиях того времени, уже в исходе того же столетия, там могли оказаться свои наследственные правители, хотя бы те же Сулами, только еще не вышедшие из под вассальной зависимости по отношению к Ширвану.

В первой четверти XII в. Ширван оказался на перепутьи между сельджукским Ираком и Грузией. Разоряемые набегами то с одной, то с другой стороны, ширваншахи принуждены были все внимание обращать на юг и запад, предоставляя Дербенд самому себе и не имея достаточно сил, чтобы удержать его в своих руках. Под 1120 г. биограф Давида Строителя упоминает о войне между владетелями Ширвана и Дербенда, окончившейся полным поражением ширванцев и смертью их владетеля в бою.²²⁾ Это событие можно оценивать, как окончательный разрыв между Дербендом и Ширваном и как неудачную попытку подчинить отложившегося вассала. На то, что Мухаммед б. Халифе был первым самостоятельным эмиром, как бы намекает и ал-Андалуси, именующий его не просто именем и отчеством, как представителя всем известной династии, а определяющий его и нисбой, как случайного захватчика власти, арабского мутагалиба, относительно которого еще неизвестно, сделается ли он родоначальником царствующей династии. Конечно, придавать решающее значение не приходится ни этому обстоятельству, ни тому, что от предшественников Музаффара б. Мухаммеда еще не найдено монет. Большее значение имеет ход событий, последовавших за этой войной.

За спиной Ширвана в это время уже стояла Грузия, и дербендский эмир, боясь, очевидно, ее вмешательства, обращается за помощью к ее сопернику — Ираку. Призыв подействовал, и в 1123 г. сельджукские войска подошли к Шемахе, заняли ее и захватили в плен ширваншаха, но приближение грузинских войск, под командой царя Давида, заставило их отступить, не доведя до решительного сражения, при чем обе стороны приписывали победу себе.²³⁾ Шемаха и ее опора — крепость Гюлистан попали в руки грузин, вывезших большую добычу. Прервав осенью военные операции и вернувшись на зимовку в Грузию, царь Давид возобновил кампанию весной 1124 г., направив теперь удар уже на дербендского эмира,²⁴⁾ обнаруживая этим роль последнего в происходящих событиях. Дербендским войскам, состоявшим из лезгин, кипчаков и др., было нанесено поражение, грузины разгромили несколько замков, совершили нападение на город Шаберан, входивший в состав эмирства, но, кроме захвата добычи, этот набег грузин на дербендские владения особых последствий для Дербенда, повидимому, не имел, и новое государство сохранило свою независимость. В таком, уже сформировавшемся виде его и застал ал-Яндалуси во второй четверти XII в. с эмиром Мухаммедом б. Халифе во главе.

Сын и преемник последнего, Музаффар б. Мухаммед, как показывают монеты первых трех групп, продолжал ту же политику, выставляя [8] на своем чекане указание на свою зависимость от сельджукских султанов, пока последние не потеряли значения, и только приблизительно после 1160 г. на монетах четвертой группы нет уже признаков подчинения ни султанам, ни сменившим их ильдегизидам. Имена халифов ал-Муктафи (530—555 = 1136—1160)²⁵⁾ и ал-Мустанджида (555—566 = 1160—1170) показывают, что смена эмира Мухаммеда б. Халифе меликом Музаффаром б. Мухаммедом произошла до 1160 г., а замена последнего Бекбарсом б. Музаффаром падает на промежуток между 1160 и 1170 г.г., вероятно, уже при халифе ал-Мустади (566—575 = 1170—1180). Титул мелика носился дербендскими владетелями так же, как и ширваншахами.

Правление Бекбарса продолжалось и при халифе ан-Насире (575—622 = 1180—1225). К его времени относится набег на Ширван, через Дербенд, северян, которых грузинский летописец называет „дербендскими хазарами",²⁶⁾ а ширванский поэт Хакани — „хазарами, аланами и руссами".²⁷⁾ Благодаря упоминанию об участии в отражении этого набега Андроника, будущего императора византийского, время его может быть приурочено довольно точно к семидесятым годам XII в. Это нашествие вызвало обращение ширваншаха Ахситана за помощью в Грузию. Соединенные ширвано-грузинские войска, под предводительством царя Гиоргия III, вступили в дербендские владения, опустошили области Мушкур, Шарабам (?) и овладели городом Шабераном, перешедшим во власть ширваншаха. Сохранил ли его последний после ухода грузин — неизвестно.

В этом набеге на Ширван Ханыков, Дорн и др. склонны были видеть указание на крупный поход руссов, подобный походам начала X в. Взгляд этот едва ли верен. Инициатива такого предприятия во второй полозине XII в. могла бы исходить только из киевской Руси, но ее отношения к половцам, занимавших южно-русские и северо-кавказские степи, были тогда настолько враждебны, что Дон являлся крайним пределом наилучше организованных экспедиций русских князей. Союзы отдельных князей с половцами были очень кратковременны и представляли скорее наймы военных отрядов, чем государственные союзы. Если только упоминание у Хакани о руссах не является поэтическим оборотом речи для проведения аналогии с местными преданиями о нашествиях руссов в X в., то самое большее, что можно предположить, это — участие в набеге небольших русских отрядов, может быть, даже состоявших на службе у дербендских эмиров, набиравших, как мы видели выше, войска разноплеменного состава.

Вполне естественной составной частью войск, вербовавшихся в районе северо-восточного Кавказа, являются и т. наз. „аланы", под которыми обычно разумелись в это время осетины и другие обитатели предгорий и ближайших к ним плоскостных частей северного Кавказа.

Любопытнее указание на „хазар". Повидимому, не только в это время, но и позже, на северном Кавказе имелись этнические группы, [9] обозначавшиеся этим именем, но были ли это действительно потомки прежних хазар — утверждать трудно. Главная часть территории бывшего хазарского царства давно была залита волнами тюрок, но на предгориях могли уцелеть остатки хазар, постепенно терявших свою национальность. Могло также быть, что это имя употреблялось теперь уже как технический термин для обозначения групп населения по образу быта, занятиям и т.п. Особенно характерно, что грузинская летопись определенно связывает их, в данном случае, с Дербендом, говоря о набеге „дербендских хазар".

Как бы то ни было, но все три, называемые источниками, составных элемента принадлежат к маломощным группам, которым не под силу было бы затевать крупное предприятие. В то же время все они таковы, что могли входить в нормальные контингенты войск дербендских эмиров. Надо отметить еще отсутствие среди них хорошо знакомых грузинам и ширванцам кипчаков, совершенно необ'яснимое, если бы дело шло о действительно крупном нашествии северо-кавказских степняков на Закавказье. Не говорю уже о том, что без разрешения эмиров Дербенда даже хорошо организованные войска не могли бы пройти по побережью.

В результате, в этом походе я вижу просто набег на северные окраины Ширвана. совершенный сборными войсками дербендского мелика Бекбарса б. Музаффара. Этим об'ясняются последующие действия грузин и ширванцев против именно дербендских крепостей, а также и ряд выпадов Хакани против Дербенда, как напр., что ширваншах, в этой войне, „сделал из Дербенда ад и заставил возгласы раздаваться до Шабрана", что „ужас, распространенный теперь шахом в Дербенде и в России, произвел там смущение, подобное тому, которое эти собачьи сердца навели на Ширван", что „сабля его нашла себе помощь у неба для завоевания Дербенда и Шабрана".²⁸⁾ Все эти высокопарные выражения свидетельствуют, что главным врагом был Дербенд, а сухой и четкий рассказ грузинской летописи не оставляет сомнений, что дальше Шаберана грузины и ширванцы проникнуть не смогли, и Дербенд не вышел из рук собственных эмиров.

Преемником Бекбарса был его сын Абд-ал-мелик б. Бекбарс, оба типа монет которого помечены именем того же халифа ан-Насира. Пока неизвестно других упоминаний об этом эмире, но, повидимому, его правление закончилось раньше 1222 г., потому что во время прохода монголов через Дербенд, последний находился в руках уже другого владетеля.

По ибн-ал-Асиру,²⁹⁾ передовые монгольские войска разгромили в указанном году Шемаху, потребовали у ширваншаха проводников и, пользуясь услугами последних, прошли на север горными ущельями, в обход Дербенда. Более определенно говорит об этом Киракос, [10] по которому монголы пошли было прямо на Дербенд, но „татчики”, владевшие Дербендом, не пропустили их. Тогда татары по местам неприступным перешли Кавказские горы, заваливая пропасти деревом, камнями, бросая туда свой багаж, даже лошадей и военные снаряды, и таким образом пошли обратно на свою родину".³⁰⁾ Следовательно, и в это время Дербенд не был подчинен ширваншаху и был настолько укреплен, что монголы не решились пробиваться через него силой.

По ибн-ал-Асиру же, после разгрома этими монголами кипчаков, часть последних бросилась к Дербенду и обратилась к его владетелю, по имени Рашиду, с просьбой об убежище. После отказа, кипчаки хитростью овладели Дербендом, а Рашид, которого ибн-эл- Асир титулует „ширваншахом", бежал к Ширвану, но затем, воспользовавшись уходом из Дербенда, для осады Кабалы, большей части, кипчаков, он вновь захватил Дербенд и отсиделся в нем от нападений вернувшихся из под Кабалы кипчаков.³¹⁾ Из других источников, мы знаем, что ширваншахом этого времени мог быть либо Ферибурз III, либо его сын Ахситан II,³²⁾ и дело об'ясняется, вероятно, просто ошибкой ибн-ал-Асира, смешавшего дербендского мелика с ширваншахом.

Титулуя Рашида ширваншахом, ибн-ал-Асир, в противоречие с самим собой, его столицей считает не Шемаху, а Дербенд. Говоря о бегстве его от кипчаков, он выражается несколько неопределенно, что Рашид направился к стороне Ширвана,³³⁾ а не прямо в Ширватт или в Шемаху, как сделал бы ширваншах. Возможно даже, что здесь смешаны названия Ширвана и Шаберана и что дербендский эмир не уходил за пределы своих владений, а при первой возможности вернулся в свою постоянную резиденцию.

Кем был этот Рашид и какое отношение он имел к авторам перечисленных выше монет и к роду дербендских Сулами,³⁴⁾ — неизвестно.

Рашид выступает, по ибн-ал-Ясиру, в 619 хиджры (1222–3), а пять лет спустя мы опять встречаемся с дербендским эмиратом.

В 624 хиджры (1226—7) хорезмшах Джелал-ад-дин, разбитый: под Исфаханом монголами и отступивший к юго-восточному Закавказью, заключил союз с кипчаками. По словам его биографа, Несави,³⁵⁾ во главе Дербенда стоял тогда малолетний наследник прежних эмиров, фактически же городом управлял его атабек ал-Ясад. Раньше, как мы видели, дербендские эмиры опирались в отдельности на владетелей Ирака и на кипчаков в борьбе с Ширваном, но союз между теми и другими казался им слишком опасным, и кипчаки не были пропущены ал-Ясадом на юг. Между султаном и кипчаками завязались переговоры о преодолении сопротивления Дербенда силой. Во время переговоров, султану удалось было уговорить явившегося к нему ал-Ясада согласиться (может быть, притворно) на сдачу Дербенда. Однако, на возвратном пути к последнему, ал-Ясад ускользнул [11] от сопровождавшего его десятитысячного султанского отряда и заперся в Дербенде, взять который не Имели возможности ни султан, ни кипчаки. План хорезмшаха оказался сорванным.

Этот эпизод показывает, что и в это время Дербенд не зависел от Ширвана, вполне покорного Джелал-ад-дину, и все еще управлялся собственными эмирами, политика которых по отношению к султану, в противоположность Ширвану, была или уклончивой, или прямо враждебной. На этом обрывается ряд известий о дербендском эмирате.

Итак, дербендское эмирство, вероятно, включенное во владения ширваншахов в третьей четверти XI в., в начале XII — образует независимое княжество, непрерывно просуществовавшее до второй четверти XIII в. и павшее лишь под ударами монголов, завоевавших Дербенд в 1139 г. Значение его основывалось, главным образом, на географическом положении Дербенда, который служил, с одной стороны, форпостом исламского мира по отношению к кочевому тюркскому населению северного Кавказа, а с другой — сам черпал свои военные рессурсы, для защиты от Ширвана, Грузии и др., среди тех же тюрок. О существовании и внешней политике дербендского княжества дают сведения ряды местных монет и отрывочные известия историков. Внутренняя история княжества известна пока очень мало, но, несомненно, тем же пограничным положением Дербенда определялось в этот период, как и в IX—X в. в., его экономическое значение, как посредника между оседлым населением Закавказья и кочевым или полукочевым — северного Кавказа. [12]

Примечания

¹⁾ Bull. hist.-phil. de l’Ac. XIV (1857), р. 249.

²⁾ Soret F. — Lettre à M. de Gilles etc. [ext. „Rev. num “ N. S., V (1860)] р. 21.

³⁾ Это определение И. Бартоломея юридически неправильно.

⁴⁾ Bartholomaei J.-L. à M.F. Soret etc. [Rev. de la num. bel., 3e s., III (1859)]. p, 435.

⁵⁾ Soret F. — L. à M. de Gilles, p. 5-8.

⁶⁾ Марков A.К. — Инв. кат. Эрмит., с. 390-391 (1896).

⁷⁾ Пахомов Е.А. — Мон. клады Азерб. и Зак. (Тр. О-ва обсл. и изучения Азербайджана, вып. 3 (1926)], с. 26.

⁸⁾ Обычного суннитского типа: „Нет божества, кроме Аллаха единого, нет ему сотоварища“ и „Мухаммед — посланник Аллаха“.

⁹⁾ Le Tuhfat al-albab, éd. G. Ferrand. Paris 1925, p. 85.

¹⁰⁾ Балaдзоpи — „Книга завоев. стран“, пер. проф. П.К. Жузе, Баку (1927), с. 16.

¹¹⁾ Там же, с. 18.

¹²⁾ Их список см. Фасмер P.Р. — Хронология намест. Армении при первых аббасидах [Зап. колл. восток. I, Ленинград (1925)], с. 391-392.

¹³⁾ Якуби — „История“, пер. проф. П.К. Жузе, Баку (1927), с. 11.

¹⁴⁾ Encycl. de l’Islam, p. 966.

¹⁵⁾ „История“, с. 12.

¹⁶⁾ Encycl. de l’Isl., p. 967.

¹⁷⁾ Tuh. al-alb., p. 85.

¹⁸⁾ Hist. de la G., SPb. (1849-50), p, 251 — „кипчакни дарубанделисани“.

¹⁹⁾ Enc. de l’Isl. p. 968.

²⁰⁾ Sachau E. — Verzeichnis muhammedanischer Dynastien, Wien (1923), № 21.

²¹⁾ Пахомов E.A. — Kp. курс ист. Азерб., Баку (1923), с. 28-29.

²²⁾ H. de la G., I (см. пр. 18), стр. 248 текста и 364 перевода.

²³⁾ Там же. Add. et écl. (1851), p. 238 — по ибн-Хальдуну; Défrémery — Fragm, de géogr. etc. (Journ. As., 4-e s., XIII (1849), p. 487) — по ибн-ал-Асиру.

²⁴⁾ H. de la G., 1, p. 368-369.

²⁵⁾ Здесь и ниже даты указаны по С. Лен-Пулю (в обраб. В.В. Бартольда) — Мусульм. династии, СПБ (1899), при чем европ. год соответствует началу мусульманского.

²⁶⁾ H. d. l. G. I, стр. 272 текста — „дарубанделта хазарта“, и 397 перевода.

²⁷⁾ Khanykof N. — Lettre à М. Dorn [Μ. Аз. III (1853)], p. 120, 125-134. Дорн Б. — Каспий, СПБ (1875), с. 524-530.

²⁸⁾ Там же.

²⁹⁾ Défrémery (прим. 23), стр. 453 и след.

³⁰⁾ Патканов К.П. — Ист. монг. по арм. источн. II, СПБ (1874), с. 3.

³¹⁾ Défrémery (пр. 29), с. 463 и след. Отрезанные Дербендом от северного Кавказа, эти кипчаки вновь пошли к Кабале, затем к Гендже, были разбиты и рассеяны.

³²⁾ Пахомов Е.А. (Прим. 21), стр. 40-42.

³³⁾ „Ва мада иля Ширван“. Тарих-ал-камиль, Каир, (1290), XII, стр. 168.

³⁴⁾ О происхождении этого рода см. Wüstenfeld F. — Genealog. Tabellen etc., Leipzig (1853). табл. G.

³⁵⁾ Nesawi - Hist. du s. Djelal-ed-din etc., trad. O. Houdas, Paris (1895), p. 286-288.