Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Буйских С.Б.
Проблемы изучения региональных школ античной фортификации Северного Причерноморья

В Северном Причерноморье открыты многочисленные и яркие памятники античного фортификационного искусства, полная и всеобъемлющая систематизация которых под углом зрения античной военно-инженерной теории и практики не проводилась. В отличие от фундаментальных разработок по античной фортификации в зарубежной науке, важность всестороннего интерпретационного обобщения северо-понтийского военного зодчества в желаемой мере еще не оценена. В силу этого, основные тенденции развития крепостного зодчества античных государств Северного Причерноморья остаются не до конца [90] разработанными, а его вклад в историю античной фортификации — не установленным.

На наш взгляд, одной из объективных причин такого положения является отсутствие капитальных современных исследований по проблемам становлений и развития региональных фортификационных школ. Кратко рассмотрим нынешнее состояние проблемы по основным центрам.

Нижнее Поднестровье. Оборонительные сооружения Тиры получили освещение лишь в сугубо археологических отчетных публикациях (Крыжицкий, Клейман, 1978, 1979; Клейман, 1981, 1984, 1990, 1993), а также в монографиях — при общей характеристике строительных комплексов города (Карышковский, Клейман, 1985; Сон, 1993; Самойлова, 1988). Лишь в последней работе присутствуют признаки весьма краткого        сравнительного        анализа оборонительных стен Тиры в свете отдельных античных фортификационных принципов. Рассмотрение оборонительных сооружение Никония также носит в литературе не аналитический, а чисто описательных характер (Синицын, 1966; Запошило, 1984; Секерская, 1989, 1993). Какие-либо сводные публикации материалов         по         фортификации сельскохозяйственной территории Тиры и Никонии в историографии отсутствуют. Пока должным образом не введены в научный оборот и результаты раскопок Башни Неоптолема (Малюкевич, 1991,1996).

Нижнее Побужье. Предметная классификация затронула основные аспекты развития фортификации Ольвийского полиса лишь для первых веков н. э. (Буйских, 1984, 1991). Наиболее же продолжительный период в истории ольвийской фортификации (V—I вв. до н.э.) остается не освещенным на историко-архитектурном уровне. Прежние обобщающие работы (Калошина, 1933; Карасев, 1948) отражают состояние источников своего времени. В современных монографических исследованиях по Ольвии систематизируются либо историографические данные по догетской фортификации (Крыжицкий, 1985), либо историко-археологические и эпиграфические (Леви, 1985), либо дается ее суммарная характеристика как одной из категорий строительных остатков города (Крапивина, 1993; Крыжицкий, Лейпунская, 1997). Не введены в научный оборот и новые памятники фортификации хоры (Буйских, 1989; Рогов, 1995).

Херсонесское государство. Крепостные сооружения Херсонеса по праву считаются выдающимся памятником античного военного зодчества. Однако, они до сих пор не подвергались аналитическому историко-архитектурному анализу и не имеют углубленного обобщающего исследования, хотя база под такое исследование достаточно основательно подготовлена работами А. Л. Бертье-Делагарда, К. Э. Гриневича, А. Л. Якобсона, Т. Д. Белова, С. Ф. Стржелецкого., И. А. Антоновой, а также обогащена новейшими материалами (Золотарев, 1995; Марченко, 1997). Пока же полноценной картины всего исторически сложившегося ансамбля херсонесской крепости (с военно-инженерной и архитектурной точек зрения) в литературе нет.

Фортификационные          элементы строительных комплексов Гераклейского полуострова (Блаватский, 1953; Стржелецкий, 1961; Кругликова, 1981, 1986; Марченко, 1996) подробному обобщающему рассмотрению не подвергались, как это сделано для укреплений Маячного полуострова (Щеглов, 1994), или подвергались лишь в тезисном плане (Туровский, 1995). Что же касается памятников херсонесской фортификации в Северо-Западном Крыму, то последний раз их детальный разбор проводился 20 лет назад (Щеглов, 1978).

Вместе с тем, за прошедшие годы в результате раскопок Керкентиды (Кутайсов, 1987, 1990, 1993; Кутайсов, Павленков, 1994), Калос Лимена (Кутайсов, Уженцев, 1991, 1994, 1997), Чайки (Яценко, Турина, 1991) и ряда других укрепленных пунктов херсонесской хоры (Панское-I, Маслины, Беляус, Кульчук, Караджа, Кара-Тобе) источников стало настолько много, что фортификация херсонесской округи требует качественного рассмотрения на новом уровне. Все большую актуальность приобретает и проведение комплексного проблемного исследования «Фортификация Херсонесского государства» с привлечением материалов и города, и хоры.

Боспор. Боспор как ни один из регионов Северного Причерноморья располагает громадным количеством и разнообразием открытых там памятников фортификационного искусства, которые уже дважды становились предметом специальных исследований. Несмотря на это, положение здесь также нельзя считать удовлетворительным, а тему «Фортификация античного Боспора» исчерпанной и закрытой. Так, к сожалению, в свое время, не были опубликованы материалы о комплексном исследовании военного дела Боспора Н. И. Сокольского (1954). В результате историография потеряла одно из важнейших этапных исследований по фортификации АГСП.

Спустя более четверти века насущная задача новой систематизации и специального изучения боспорской фортификации в свете основных достижений античной военно-инженерной теории и практики была новаторски решена В. П. Толстиковым (1981). Но и в этом случае работа, ставшая заметной вехой в области изучения архитектуры и военного дела не только [91] Боспора, но и античной фортификации в целом, в полном объеме осталась недоступной широким научным кругам. Часть поднятых в ней вопросов получила лишь статейное выражение (Толстиков, 1977, 1984, 1985, 1989, 1992; Tolstikov, 1986).

Вместе с тем за прошедшие 17 лет данных о боспорской фортификации стало значительно больше, и полученные новые материалы существенно дополняют, а то и меняет прежние устоявшиеся положения. Среди этих работ следует назвать открытие и исследование ранних оборонительных сооружений Порфмия (Кастанаян, 1984; Бахтина. 1988,1995) и Мирмекия (Виноградов, 1992, 1995; Виноградов, Тохтасьев, 1994), открытие неизвестной ранее боспорской крепости Кутлак (Ланцов, 1993, 1994, 1997); исследование оборонительных систем Нимфея (Грач, 1984, 1989) Киммерика (Горлов, Лопанов, 1995; Голенко, Клюкин, 1997), Илурата (Горончаровский, 1987, 1995), Фанагории (Алексеева, 1997), Китея (Молев, 1986, 1992; Молев, Молева, 1994) и др.

Отдельно выделим серию работ А. А. Масленникова по сельской фортификации Европейского Боспора (1983, 1989, 1992, 1993, 1995, 1996) и цикл исследований Я. М. Паромова по исторической топографии Азиатского Боспора (1992, 1993, 1994). Как представляется, полученная новая информация нуждается в обобщении на историко-архитектурном уровне с концептуальным переосмыслением всего феномена боспорской фортификации. Однако обстоятельные археологические публикации многих из этих памятников, не говоря уже об интерпретационных, в печати пока не появились.

Вывод: к настоящему времени назрела необходимость проведения обобщающих исследований по каждой из региональных школ северопонтийской античной фортификации, что, в свою очередь, создаст надежную базу для более глубокого выявления особенностей развития крепостного зодчества АГСП в целом.

[90] — конец страницы.

сборник VII Донская археологическая конференция «Проблемы археологии Юго-Восточной Европы» (Ростов-на-Дону, 22-26 ноября 1998 года). Тезисы докладов.