Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Г. П. Чистяков
Заседание памяти И. М. Тронского В МГПИИЯ им. M. Тореза

2 июня 1977 г. состоялось расширенное заседание кафедры иностранных языков МГЦ ИНН им. М. Тореза, посвященное памяти И. М. Тронского в связи с 80-летием со дня его рождения. В заседании приняли участие филологи-классики и специалисты по истории и культуре древнего мира из МГУ (кафедры классической филологии и древних языков), ИМЛИ им. М. Горького, Институтов языкознания, Всеобщей Истории и Истории СССР АН СССР, Университета Дружбы народов им. П. Лумумбы, ГИТИС и других организаций. Во вступительном слове В.Н. Ярхо отметил, что филологи-классики уже в шестой раз собираются в МГПИИЯ им. М. Тореза, чтобы почтить память И. М. Тронского. С докладами на заседании выступили А. А. Тахо-Годи, В. Н. Ярхо, Е. С. Голубцова, В. П. Нерознак, А. В. Широкова и М. Л. Гаспаров.

А. А. Тахо-Годи в докладе «Миф у Платона как действительное и воображаемое» изложила результаты исследования слова «миф», получившего у Платона терминологический смысл. Если архаическая литература (Гомер) исключает употребление слова «логос», а современная Платону Древняя Стоя не употребляет слова «миф», то Платон в равной мере оперирует и тем и другим термином. «Миф» у Платона объединяет в себе мысль, воспоминание и стремление к осуществлению желаемого. В нем сплетены действительность и вымысел. Ему чужд аналитизм «логоса», так как он основан на вере и аксиоматичен. Главнейшие политические трактаты Платона («Государство», «Законы», «Политик») постоянно апеллируют к мифу, поскольку Платон, утопист и мечтатель, глубоко уверен в действительном воплощении своих самых невероятных социальных построений. Наоборот, вдохновенные поэтические истории (Атлантида, Эрос, круговорот душ и т. д.) именуются у Платона логосами, так как нуждаются в тщательной аргументации и доказательстве. Платоновское понимание слова «миф» ближе всего к древнейшей его семантике, в чем сказываются архаические тенденции Платона. Как непостижимо платоновское абсолютное благо, так и «миф» Платона остается в сфере идеальной утопии, несмотря на свое интенсивное вмешательство в действительность.

В. Н. Ярхо посвятил свой доклад недавно опубликованным папирусным отрывкам комедии Менандра «Ненавистный» (Μισούμενος) и показал, что новый материал окончательно выявляет существенное различие в отношении к воину в римской и в новой аттической комедии. Для римской палиатты наемный воин является носителем типичных черт фольклорной маски «хвастуна»; афиняне IV в. видели в наемной службе одни из способов обеспечить семью, и авторы средней комедии, насколько можно судить по фрагментам, относились к типу воина хотя и не без юмора, но с достаточной долей сочувствия. Еще дальше пошел по этому пути Менандр: воин Фрасонид в «Ненавистном» тяжело переживает враждебное отношение к нему его пленницы-рабыни, молит ее о взаимности, со страхом и трепетом ждет решения своей судьбы, хотя положение хозяина дает ему полное право не считаться с чувствами рабыни. Как образы Полемона в «Отрезанной косе», Стратофана в «Сикионце», так и фигура Фрасонида показывают полную неправомерность приложения к менандровскому воину привычных клише, заимствованных из плавтовского «Miles gloriosus». Греческий оригинал комедии Плавта, относящийся скорее всего к концу 80-х годов III в., являлся запоздалой сатирой на любовные похождения Деметрия Полиоркета во время его пребывания в Афинах и никак не связан с изображением воина у Менандра.

Е. С. Голубцова в докладе «Значение эпиграфических данных для атрибуции христианских памятников сельских районов Малой Азии» указала на то, что издатели свода МАМА при атрибуции рассматриваемых памятников, безоговорочно относя одни из них к христианским, а другие — к языческим, не учитывают их специфики. Было бы правильнее при характеристике данных надписей ввести понятие определенного переходного периода, в течение которого языческая религия отстаивала свои позиции, а христианская их завоевывала. Специфика этого периода сказывалась во всем: во внешнем виде памятников, изображениях на рельефах, в новой терминологии, ономастике, символике и т. п. Е. С. Голубцова подчеркнула, что процесс распространения христианства и его борьбу с языческой религией нельзя определять однозначно. Он проходил в разных местах по-разному, встречая ожесточенное сопротивление со стороны местных общинных культов. Уже сама длительность этого переходного периода, насчитывающего в ряде случаев по два-три века, указывает, что религия сельских общин оказалась живучей, культы богов, которым поклонялись общинники, устойчиво сохранялись столетиями.

В. П. Нерознак прочитал доклад «Словарь Гесихия как источник по истории греческого языка». Этот поздний греческий лексикографический памятник V в. н. э. является важным и ценным источником по исторической диалектологии и лексикологии греческого языка. В нем содержатся как απαξ λεγόμενα, так и многочисленные диалектные варианты от микенского до ранневизантийского этапов развития греческого языка. В. П. Нерознак отметил также, что лексикон Гесихия имеет большую ценность не только для реконструкции истории греческого языка, но и для изучения истории других индоевропейских языков.

А. В. Широкова в докладе «Членение народно-латинской диалектной общности» сообщила о том, что история диалектальности народной латыни имеет более глубокие корни, чем это считалось ранее, и в настоящее время не представляется связанной с проблемой провинциальной латыни. Народно-латинские диалекты сложились на Апеннинском полуострове и прилежащих к нему территориях, что может быть доказано путем их сопоставления с диалектами современного итальянского языка. В докладе также был затронут вопрос о соотношении таких понятий, как «народная латынь» и «литературный латинский язык».

М. Л. Гаспаров прочитал отрывок на поэмы «Лабиринт» Эберхарда Немецкого в своем переводе. Это малоизвестная даже среди специалистов «грамматическая поэма XIII в. в основном содержит изложение в стихах правил риторики и поэтики, а введение и заключение к ней рисуют достаточно реалистическую картину горькой жизни школьного наставника, которого притесняет начальство, мучит безденежье и доводят до изнеможения наглые и тупые школяры. Перевод этого любопытного историко-педагогического памятника будет напечатан в сборнике «Памятники средневековой латинской литературы XIII века», издаваемом ИМЛИ АН СССР.

Надо надеяться, что заседания памяти И. М. Тронского и впредь будут организовываться и привлекать внимание научной общественности.

Вестник древней истории, № 3, 1978 г., стр. 225-226.

OCR Юлли.