Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Греческий мир | Евреи

(64/65)

Жебелев С.А.
Евреи и спартанцы

(Доложено в ОГН 9.XII.1927).

Доклады Академии наук СССР,
Серия В, 1928, № 4.
(64/65) – граница страниц.
Орфография сохранена.
Постраничная нумерация сносок заменена сквозной.

В I Масс. 12, 20-23, приводится письмо спартанского царя Арея иудейскому первосвященнику Онии, гласящее: «Найдено в одном сочинении о спартанцах и иудеях, что они — братья и ведут происхождение от Авраама. Теперь, после того, как мы узнали это, вы хорошо сделаете, если напишете нам о благосостояния вашем. Мы же в свою очередь пишем вам: скот ваш и имущество ваше — наши, а что у нас есть — ваше. Поручаем возвестить вам об этом».

Когда брат и преемник Иуды Маккавея, первосвященник Ионафан, отправил в 145 г. двух послов в Рим для возобновления союза, заключенного Иудою с римлянами в 160 г., он поручил послам отвезти его письма также в Спарту и «в другие места». В письме спартанцам (I Масс. 12, 6-18) Ионафан, ссылаясь на письмо Арея Онии, пишет, что посланец, доставивший это письмо о «союзе и дружбе», был принят Онией «со славою». Хотя, продолжает Ионафан, иудеи в этом союзе и дружбе не нуждаются, так как у них есть свое утешение — их священные книги, тем не менее, они непрочь возобновить дружбу со спартанцами, «чтобы не отчуждаться от них». Сообщая, что иудеи неукоснительно поминают спартанцев при жертвоприношениях и молитвах, «как должно и как подобает поминать братьев», выражая свою радость по поводу «славы» спартанской, Ионафан пишет, что, хотя теперь иудеи и окружены бедствиями и войнами, они не хотели беспокоить спартанцев и прочих друзей и союзников, так как, благодаря небесной помощи, избавились от врагов. Кончается письмо указанием, что послам, отправляющимся в Рим, поручается заехать в Спарту, приветствовать спартанцев и вручить им письмо о возобновлении абратства».

Когда в 143 г. Ионафан умер, и его место заступил брат его Симон, «правители и государство спартанцев» пишут «Симону первосвященнику, старейшинам и остальному народу иудейскому — братьям». Уведомляя о своей радости по поводу прибытия послов от Симона для возобновления дружбы со спартанцами, последние постановляют принять послов «со славою», запротоколировать речи, которые они говорили, и копию протокола направить Симону (I Масс. 14, 16-23).

Письма Арея и Ионафана приводятся у Fl. Jos. Ant. XII, 226-227. XIII, 166-170. По содержанию эти письма вполне тожественны с письмами, приводимыми (65/66) в I Маккавейской книге; Флавий Иосиф лишь придал им более литературную обработку и в конце письма Арея сделал неимеющие существенного значения добавления. Несомненно, что источником Флавия Иосифа служила тут I Маккавейская книга (cp. J. Chamonard у Th. Reinach, Oeuvres complètes de Fl. Josèphe, III, 93⁵, 155²).

Еще 180 лет тому назад G. Wernsdorff (Comm, hist.-crit. de fide historica librorum Maccabaicorum, Wratisl. 1747,162) объявил письмо Арея подложным. По мнению Е. Renan’a (Hist, du peuple d’Israél, IV, 405²), переписка евреев и спартанцев сфабрикована в пору составления I Маккавейской книги. Е. Schürer (Gesch. d. jüd. Volkes^3-4, I, 236³²) говорит, что переписка «внушает основательные сомнения». В недавнее время подложность ее признают H. Willrich (Urkundenfälschung in der hellenistisch-jüdischen Literatur, Gott. 1924), мнение которого мне извести из статьи R. Laqueur’a в Hist. Zeitschr. 136 (1927), 229 sq., и сам Laqueur.

Однако, имеются и защитники подлинности переписки евреев и спартанцев. Если В. Niese в 1896 г. (Pauly-Wissowa, R.Е. II, 682) замечал, что, вероятно, переписка между Ареем и Ониею вымышлена и что самое имя Арея выбрано произвольно, то в 1903 г. (Gesch. d. griech. u. maked. Staaten, III, 231³) Niese, повидимому, склонен был допускать возможность признания переписки подлинною, так как он замечает, что, повидимому, в Спарте уже в раннюю пору существовало еврейское поселение. Откуда Niese мог это заключить, мне неизвестно, и самое предположение его представляется, если вспомнить спартанскую ксенеласию, очень мало вероятным. Хочется отстоять зерно исторической истины в переписке евреев и спартанцев и Ed. Meyer’y (Ursprung u. Anfänge der Christentums, II, 30 сл.). Конечно, рассуждает Ed. Meyer, в том виде, в каком приводится письмо Арея в I Маккавейской книге, оно не может быть признано подлинным; но нужно считаться с тем, что письмо подверглось двойному переводу: сначала с греческого на еврейский, затем снова с еврейского на греческий (то же допускает Ed. Meyer, о.с. II, 264², и для объяснения некоторых несуразностей в письме спартанцев Симону). Вспоминает Ed. Meyer и II Масс. 5, 9, где говорится, что первосвященник Иасон искал в 170 г. прибежища в Спарте, основываясь «на родстве» евреев и спартанцев. Родство это, замечает Ed. Meyer, может найти себе объяснение в том рассказе Гекатея Абдерского, где сопоставляются Данай, предок спартанских царей, и выселившиеся из Египта евреи; об этом родстве могла быть речь в каком-нибудь «Machwerk», современном Гекатею, причем к рассказу пристегнули имя Арея. Но что могло дать повод к оффициальному признанию родства между евреями и спартанцами, Ed. Meyer решить не берется.¹⁾

Но ни количество переводов, которым подверглись письма Арея и Симона, ни Гекатей Абдерский, ни «братство по несчастью» спартанцев и евреев не спасут, думается, даже и «некоторой доли исторической ценности традиции» (В.В. Струве) не только о братском родстве евреев и спартанцев, но и о существовавшем когда-либо союзе между ними. Против подлинности «дипломатической переписки» между (66/67) евреями и спартанцами говорит не только содержание ее, но и историческая обстановка, в которой возникло начало переписки — письмо Арея Онии; а с этим письмом тесно связаны и письма Ионафана спартанцам и спартанцев Симону. Два спартанских царя носили имя Арея: Арей I, сын Акротата, правивший в 309—265 гг., и Арей II, внук Арея 1, скончавшийся, 8 лет от роду, около 243 г. Schürer и Ed. Meyer правильно поступают, когда они «отводят» Арея II и принимают за автора письма Арея I. Он пишет Онии, т.-е. Онии I, умершему в 300 г. Так как Арей I вступил на престол в 309 г., то мы получили бы точную дату для письма, если бы оно было подлинным, 309—300 гг. Schürer (l.с.) готов усматривать возможность заключения союза между спартанцами и евреями при Арее I в том, что спартанцы в своей борьбе с Антигоном и Димитрием Полиоркетом хотели «создать, при помощи агитации, затруднения своему противнику на Востоке». Но эта догадка Schürer’a ничем не может быть подкреплена; к тому же мы ничего не знаем о спартанских делах в последнее десятилетие IV в. Ed. Meyer (l.с.) обращает внимание на то, что спартанская политика при Арее стремилась к союзу с Египтом и расчитывала найти себе поддержку в египетской армии, в состав которой входили и иудейские войска. Но надо принять в соображение, что тяготение Спарты к Египту наблюдается позднее 300 г. и что, во всяком случае, в великолепном афинском документе 266/5 г. (Dittenberger, Syll.³ 434/5), перечисляющем подробно союзников Арея и спартанцев, упоминания о евреях нет. Таким образом, факт существования еврейско-спартанского союза представляется более чем проблематичным (ср. Bouche-Leclercq, Hist. des Seleucides, 356). Не говорю уже о том, что этот союз, если бы он даже когда-либо и существовал, не мог дать ни той ни другой из заключавших его сторон никаких реальных выгод — так далеко отстояли друг от друга политические интересы спартанцев и евреев. В этом отношения сочинитель письма Ионафана спартанцам выразился не совсем по-дипломатически, но зато правильно по существу, заявив, что евреи в союзе со Спартою вовсе и не нуждаются. И почему евреи ищут союза именно со Спартою, слава которой в Маккавейскую эпоху была вся в прошлом, а не ищут союза, например, с Ахейской симполитией, имевшей политическое значение и в первой половине II в.? Мысль же о том, что Спарта первая искала союза с евреями могла бы вызвать среди самих спартанцев, в лучшем случае, улыбку.²⁾

Однако, было бы методически неправильно ограничиться лишь отрицанием исторической достоверности союза между евреями и спартанцами и, в соответствии с этим, взять под подозрение «дипломатическую переписку» между ними. Нужно попытаться объяснить, как, когда, на какой почве, при каких обстоятельствах эта фиктивная переписка могла возникнуть.

I Маккавейская книга составлена около 63 г., когда Иерусалим был завоеван Помпеем. Автор ее пользовался каким-то источником, восходящим, надо полагать, к последнему десятилетию II в. Этот источник был автором I Маккавейской книги (67/68) отчасти сокращен, отчасти распространен, причем к нему был присоединен, между прочим, и «документальный» материал, касающийся сношений евреев с римлянами и со спартанцами. Эти документы, однако, вставлены в повествование так неумело, что, лишь удалив их, удается отчетливо восстановить нить событий. Нет оснований думать, что I Маккавейская книга подверглась после 63 г. еще дальнейшей обработке (Laqueur, о.с. 241 sq.). Следовательно, и переписка евреев и спартанцев попала в I Маккавейскую книгу около этого времени. Была ли она сочинена автором ее? И да, и нет. Возможно, что автор I Маккавейской книги нашел, по крайней мере, письмо Арея Онии в каком-нибудь сочинении, где говорилось о «братство» евреев и спартанцев (ср. εὑρέθη ἐν γραφῇ περἰ τε τῶν Σπαρτιατῶν καὶ ’Ιουδαίων) и, на основании его, сочинил письма Ионафана спартанцам и спартанцев Симону.

Все три письма исходят из одного общего положения: евреи и спартанцы — братья, так как ведут свое происхождение от Авраама. В сношениях евреев с римлянами ни о каком братстве между ними не говорится; оба народа именуют себя «друзьями и союзниками» (I Масс. 8, 3d).³⁾ Замечательно, что инициатива указания на братство, в силу общности происхождения от Авраама, исходит не с еврейской, как естественно было бы ожидать, а со спартанской стороны. И предусмотрительно ссылается спартанский царь на источник своих сведений — на сочинение о евреях и спартанцах, где говорилось о их братстве. Предупреждение вполне резонное, если вспомнить, что даже на римлян греки смотрели как на «иноплеменников» (Polyb. IX, 37, 8), евреи же в глазах их могли считаться только «варварами».

Столь же удивителен тот вывод, который делает спартанский царь из положения: евреи и спартанцы — братья. Вывод этот, сводящийся к формуле: ваше — наше, наше — ваше, вводит нас в круг представлений, свойственных стоической философии, провозгласившей принцип космополитизма, в силу которого все люди — δημόναι и πολῖται (Зенон fr. 262, Arnim), частной собственности не существует (Зенон, fr. 268). Уже Хрисипп проповедывал «общий союз человеческого рода (fr. 340, 342), исходя из того, что все люди одного происхождения, ибо, выражаясь словами Сенеки, unos omnium parens mundus est (fr. 349). Только на основе стоического космополизма могло возникнуть представление о братстве между евреями и спартанцами; только в голове эллинизованного еврея, знакомого с духом стоической философии, могло зародиться подкрепление этой мысли тем соображением, что спартанцы, как и евреи, ведут свое происхождение от Авраама. Что стоицизм оказал свое влияние на некоторые памятники иудейско-эллинистической письменности, возникшей в диаспоре, это — факт, никем не оспариваемый.

Маккавейское восстание, последовавшие за ним Маккавейские войны, основание в 103 г. самостоятельного царства Асмонеев — все это выдвинуло времени еврейский народ на арену мировой политики, что, должно было, разумеется, способствовать подъему национального самосознания, народной гордости. Эллинизованные евреи, в противоположность правоверным евреям, отстаивавшим свою самобытность, должны были чувствовать потребность связать себя с окружавшим их эллинским миром. И тут стоический космополитизм должен был придти на помощь. Все люди — (68/69) братья; следовательно, и спартанцы могут быть братьями евреев, так как те и другие имеют общего родоначальника в лице Авраама. В Ant. XIV, 247-255 Флавия Иосифа приводится, конечно, тоже фиктивный декрет пергамцев, в заключительной части которого сказано, что «и во времена Авраама, который был отцом всех евреев, предки наши (т.-е. пергамцев) были друзьями евреев, как мы находим это в государственной грамоте». К этой же категории известий относится и явно испорченная заметка у Steph. Byz. s.ν. Ἰουδαία… ὡς δὲ Κλαύδιος ’Ιούλιος ἀπὸ Οὐδαίου Σπάρτων ἑνός, ἐκ Θήβης μετὰ Διονύσου ἐστρατευκότος.

Ε. Bickermann в статье «Ritualmord und Eselskult» (Monatschrift für Geschichte und Wissenschaft des Judentums, 74 (4 927), 4 74 сл.) правильно обращает внимание на роль общественного мнения во II в. Оно имело значение, конечно, и для тех евреев, которые вышли тогда из своей изолированности. Иасон Киренский отмечает случаи проявлений эллинских симпатий к борьбе евреев с Селевкидами (II Масс. 4, 35, 49). Возможно, что диаспора вела пропаганду за евреев и что Селевкиды не упускали случая очернить евреев в глазах тогдашнего общества, приписывая им всякого рода противоестественные поступки, например, ритуальное убийство (стр. 487). Такого рода обвинения должны были вызвать попытки защиты со стороны евреев, указания на то, что евреи такие же люди, что и греки, что они общего происхождения с греками. Если сочинялись рассказы о ритуальном убийстве у евреев, то могли сочинять и рассказы о братстве спартанцев и евреев. Отражение таких рассказов дошло до нас, между прочим, и в письме Арея Онии. Laqueur (о.с. 246) полагает, что автор, внесший в I Маккавейскую книгу «документы» о сношениях евреев со спартанцами и римлянами, близко стоял к фарисейским кругам и был противником Асмонеев. Это весьма вероятно, так как мысль о братстве, по общему происхождению от Авраама, евреев и спартанцев плохо согласуется с основным настроением Маккавеев и их партии, старавшихся отстоять еврейскую самобытность от насильственно навязываемой Селевкидами евреям эллинизации.

Но почему именно спартанский царь Арей выступает в роли глашатая еврейско-спартанского братства? Да Арей ли это? Рукописное предание неустойчиво в передаче этого имени: в I Масс. 12, 7, стоит: ἀπεατάλησαν ἐπιστολαὶ προς ’Oviav τὸν ἀρχιερέα παρὰ Δαρείον τοῦ βασιλεύοντος ἐν ὑμῖν (у спартанцев), в I Масс. 12, 20 читается: τοῦτο τὸ ἀντίγραφον ὦν ἀπέστειλαν (var. ἀπέστειλεν) ’Ονείᾳ ’Άρης βασιλεὺς Σπαρτιατῶν Όνείᾳ ἱερεῖ μεγάλῳ χαίρειν; но чтение ’Ονείᾳ ’Άρης устанавливается на основании рукописных Ονια Αρης, Ονιαρης, Ονειαρης (см. крит. аппарат у Swete). У Флавия Иосифа (XII, 225-226): ὁ Λακεδαιμονίων βασιλεὺς ’Άρειος… ἔπεμψε… ἐπιστολάς… βασιλεὺς Λακεδαιμονίων Ἄρειος (var. Ἄριος, Ἄρριος) ’Ονίᾳ χαίρειν, но XIII, 167: κομισθείσης ’Ονίᾳ… παρὰ Άρέως (var. Ἄρεως, Ἄρεος, Άρείον, Δαρείου)… τῷ ’Αρεἶ (var. Ἄρεί, Άρέει, Άρείω), εὐνοικῶς διετέθημεν. Niese в своем издании удерживает обе формы: в первом случае ’Άρειος, во втором — παρὰ Άρέως и τῷ Άρεῖ. Naber поступает, во всяком случае, последовательнее, давая в обоих случаях форму Ἄρειος, παρ’ Άρείου, τῷ Άρείῳ. Выше были уже приведены исторические соображения, препятствующие усматривать в спартанском царе, пишущем Онии, Арея I. Не подходило бы к нему и то что нам известно о царивших при нем и его ближайших преемниках порядках (69/70) в Спарте. Филарх (Athen. IV, 141f-442b) говорит — и это подтверждают последующие события, — что при Арее и Акротате в Спарте пришли в совершенное забвение «Ликурговские» порядки, распространилась роскошь, и от прежних фидитий сохранилась одна видимость — иными словами равенство между самими спартанцами было поколеблено, а это плохо гармонировало бы с тем принципом братского равенства, провозвестником которого выступает Арей.

Реформаторская деятельность Агиса IV, как известно, имела целью уничтожить в Спарте имущественное неравенство и восстановить в ней тот «Ликурговский» строй, который так восхваляет Поливий (VI, 48, 3) именно за его περὶ τὰς κτήσεις ἰσότης καὶ περὶ τὴν δίαιταν ἀφέλεια καὶ κοινότης. Мы знаем также, чти при Агисе и при его преемнике Клеомене в Спарту нашла доступ стоическая философия. Плутарх (Cleom. 2, 11) говорит о влиянии на Клеомена, еще в его молодые годы, Сфера Борисфенского. Сфер был лично в Спарте при Клеомене; возможно, что он был там и при Агисе (248-241). Все эти соображения наводят на мысль, что, может быть, в стоящем в I Масс. 12, 20, Ἄρης кроется Ἆγις. Вытеснение второго имени первым, легко объясняемое палеографически, произошло, несомненно, очень рано, так как уже Флавий Иосиф, при пользовании I Маккавейскою книгою, нашел в ней поразившую его форму Ἄρης, которую он и заменил более подходящею для имени спартанского царя формою Ἄρειος (или Άρεύς).

Я не был бы склонен приводить в пользу защищаемого мною мнения: в Ἄρης скрывается Ἆγις, то соображение, что время правления Агиса совпадает со временем Онии II, ставшего первосвященником в 242 г. Стремиться искать исторической, а следовательно и хронологической точности в таких «документах», каким является письмо спартанского царя еврейскому первосвященнику, — игра, не стоющая свечей. Гораздо важнее обратить внимание на то, что Флавий Иосиф усматривает в адресате, которому направлено письмо спартанского царя, не Онию I и не Онию II (как ошибочно думает Ed. Meyer), а Онию III, бывшего первосвященником в 177—176 гг. Ония III не был современником ни Арея I, ни Арея II, ни Агиса IV. Но с последним его сближает общий характер их стремлений: как Агис IV выступает восстановителем «Лнкурговской», старинной Спарты, так и Ония III (cp. II Масс. гл. 3, 4) рисуется в предании главою ревнителей еврейской старины. А известно, в какой моде были в древности всякого рода сопоставления и сближения лиц, родственных друг с другом по свойствам их ἦθος'а.

¹⁾ «Аргументацию» Ed. Меуег’а принимает В.В. Струве (ЗКВ, II (1927), 233³), подкрепляя ее указанием на то «сходство в обычаях, которое наблюдалось между египтянами и спартанцами (Герод. II, 80)», «а спартанцы», прибавляет В.В. Струве, «чрез Даная были братья по несчастью с иудеями». В. Родников, I Маккавейская книга, Киев, 1907, 164 сл., пробует отстоять подлинность письма Арея дорогою ценою: он считает слова о происхождении спартанцев и евреев от Авраама «вставкою, сделанною в документе самим автором книги».

²⁾ Союз евреев с Римом прочно засвидетельствован (I Масс. 8, 23-32, cp. Niese, Hermes, 35 (1900), 501) и находит полное объяснение в интересах как римлян на Востоке, так и евреев в их борьбе с Сирией. Поэтому к документам о сношениях евреев с римлянами должно быть иное отношение чем к документам, касающимся евреев и Спарты.

³⁾ Правда, в I Масс. 14, 40, прибавлено «и братья»; но не навеяна ли эта прибавка «братством» евреев и спартанцев?