Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Немировский А.А.
Троя после Троянской войны

Вестник Московского университета. Серия История. 1999, № 5.
[60] — конец страницы.

Отношение историков к эллинской традиции о героическом веке Эгеиды и Малой Азии, своеобразной кульминацией которого была Троянская война, варьируется от полного отрицания ее исторической ценности до высокой степени доверия к ней. Между тем применительно к «героическому веку» мы располагаем для сравнения богатейшим современным его событиям материалом — данными археологии и письменных хетто-египетских источников XVI—XII вв. до н.э. С давних пор их привлекают для доказательства истинности или ложности эллинских эпических сюжетов, однако при этом, как правило, сопоставляются вырванные из контекста эпические и аутентичные сюжеты (например, Троянская война сопоставляется с ахейско-хеттским конфликтом из-за Вилусы в начале XIII в., или ахейско-малоазиатско-хеттскими столкновениями в Западной Малой Азии при Тудхалиасе IV, или с нашествиями «народов моря»; землетрясение, раздушившее Трою VI, на том основании, что за землетрясения «отвечает» Посейдон, сравнивается то с посейдоновым опустошением Троады при Лаомедонте, то с посвященным Посейдону же троянским конем, и т.д.). Такого рода сравнения одинаково легко приводить и отводить, а их множественность только дискредитирует саму постановку вопроса. Попробуем, однако, сопоставить целые ряды событий в разных группах источников, а не их изолированные фрагменты. При этом эпический ряд мы будем предварительно интерпретировать, исходя из его исторической в основе своей природы. Устранив из него очевидно фольклорные и заведомо вторичные моменты простейшими общепринятыми приемами внутренней критики,¹⁾ мы получим «потенциально-историческое» ядро предания. Сама по себе такая работа не имеет прямой доказательной [60] силы, поскольку исходит из веры в хотя бы изначально исторический характер эллинского эпоса, а именно это и надо обосновать. Однако если такой «потенциально-исторический» ряд совпадет с последовательностью событий, известных по достоверным, современным событиям источникам, это само по себе станет существенным доказательством репрезентативности названного ряда и позволит использовать его в синтетических реконструкциях.

Непосредственной темой настоящей работы является «Троя после Троянской войны».²⁾ Но чтобы соотносить этот этап, выделенный по мифоэпическому ряду, с рядом археологическим, нужно хотя бы предварительно установить, где именно в последнем размещать соответствие Троянской войне, а этот вопрос долгое время был не менее спорным, чем само существование такого соответствия. Ниже мы будем исходить из соотнесения Троянской войны с гибелью археологической Трои VIIa. В пользу его в литературе приводились едва ли опровержимые доказательства, и к ним можно было бы добавить новые, однако, оставаясь в рамках нашей темы, мы ограничимся здесь отсылкой к мнению большинства зарубежных историков, а в нашей литературе — к принявшим и откомментировавшим эту точку зрения Л.А. Гиндину и В.Л. Цымбурскому.³⁾

Оговорив это, мы можем перейти к анализу сведений античной традиции по заявленному периоду, тем более что разрозненные сведения по этому вопросу, в виде отдельных фрагментов обнаруживаемые у различных авторов, имеют весьма высокую степень внутренней согласованности и взаимодополняемости. Согласно этим сведениям, при взятии Трои эллины пощадили в самом городе знатного троянца Антенора вместе с его родом и домом, чья неприкосновенность была специально отмечена при помощи леопардовой шкуры⁴⁾ (причину дружбы Антенора с греками впоследствии домысливали по-разному). После ухода ахейцев Антенор остался в Трое и возобновил Троянское царство.⁵⁾ Однако, кроме этого, в Троаде сложились еще два центра власти. Первый был связан с Энеем, укрепившимся на Иде. По одной версии, он отступил туда еще до падения Трои, по другой, более распространенной и более циклизующей (т.е., очевидно, [61] более поздней), — в самый момент падения.⁶⁾ Первоначально центр активности Энея лежал на востоке, в области соседних с Троей фригийцев; он и сам, по некоторым сведениям, совершил сюда поход⁷⁾ и, по распространенной версии, отослал своего сына Аскания царствовать над фригийцами Даскилитиды, включая фригийскую («дальнюю») Асканию, т.е. над областями позднейшей Малой Фригии.⁸⁾ Наконец, сын Гектора с двойным именем Астианакс-Скамандрий (Il.VI, 402f.) укрепился в Арисбе и царствовал там.⁹⁾ Согласно Абанту, Антенор изгнал Астианакса из его царства,¹⁰⁾ а другие историки сообщают, что Астианакс-Скамандрий во главе прочих Гекторидов присоединился к Асканию во Фригии.¹¹⁾ Вскоре, однако, оба они вернулись в Троаду к Энею. Этим сведениям отвечает сообщение Ксанфа о том, что Скамандрий привел фригийцев из области берекинтов и Аскании¹²⁾ — надо полагать, в Троаду, где потом оставался, как свидетельствуют все античные воспоминания. Наконец, сообщения различных авторов складываются в картину конечного выступления Энея против Антенора и вытеснения последнего из Троады. Так, согласно Абанту,¹³⁾ Эней выступил против Антенора и восстановил Астианакса в его уделе (Арисбе); множество авторов, в том числе и весьма ранние (Гомер, Гелланик, Арктин, Акусилай Аргосский¹⁴⁾), и носители местной традиции (Деметрий из Скепсиса¹⁵⁾), и позднейшие историки и схолиасты (Дионисий Галикарнасский,¹⁶⁾ Стефан Византийский,¹⁷⁾ Цец¹⁸⁾ и др.¹⁹⁾) настаивали на том, что именно к [62] Энею и наследовавшим ему Скамандрию и Асканию отошла в конце концов власть над Троадой, как предрекала Энею еще «Илиада» (XX, 306); собственно говоря, противоположных утверждений античная традиция не содержит вообще. Антенору в рамках этой картины места не находится. И в самом деле, как сообщают об Антеноре другие авторы (вовсе не останавливающиеся на обстоятельствах его пребывания в Троаде), он не смог здесь закрепиться и вскоре покинул Троаду вместе со всем своим родом, отплыв, по одной версии, в Кирену (предание, которое обнаруживается в схолиях к Пиндару и которое разделяли и сами киренцы, почитавшие Антеноридов как местных героев²⁰⁾), а по другой — во Фракию и оттуда в Италию, где ведомые им троянские энеты и стали венетами;²¹⁾ вторая версия явно основана на чистом созвучии этнонимов (что признавали и сами сторонники упомянутой версии) и тем самым должна считаться вторичной. Наконец, Диктис прямо говорит, что Эней изгнал Антенора из самой Трои и Троады в целом.²²⁾

С моментом перехода власти от Энея к Скамандрию — Асканию никаких специальных воспоминаний у античных авторов не связано; как правило, они сразу переходят к Скамандрию и Асканию. К этим последним возводили себя дожившие до греческой колонизации и пережившие ее династы Троады; Аскания почитали в Аскании,²³⁾ Арисбе²⁴⁾ и Антандре на Иде²⁵⁾ как их основателя (собственно, очередного основателя/возобновителя, так как и Аскания, и Арисба, по Гомеру, существовали еще до Троянской войны), а Скамандрий аналогичным образом считался основателем новой Трои и ряда городов Троады.²⁶⁾ Аскания и Скамандрия вместе почитали как основателей Арисбы еще во времена митиленской колонизации последней.²⁷⁾

В самой Трое конец правлению потомков Аскания и Скамандрия, как явствует из сообщений Ксанфа, — Страбона, положила новая волна фригийцев, которые, «переправившись из Фракии, убили владыку Трои и соседней страны и поселились здесь» (Strabo. XII.8,3). Это событие могло иметь место только после Троянской войны: до того никто из троянских царей от рук фригийцев заведомо не погибал, и их жертва — «владыка Трои» оказывается, таким образом, именно последним наследником власти Энея над Троадой. Это и было концом догреческой Трои; отныне в Троаде доминировали [63] фригийцы (о том, что фригийцы стали гегемонами северо-западной Малой Азии и владыками Троады в какой-то момент после падения Трои Страбон сообщает и независимо — Strabo. X.3,22; XII.4,6). Однако в некоторых городах Троады, по-видимому, продолжали царствовать по два соправителя из родов, возводивших себя соответственно к Скамандрию и Асканию. Из случайного упоминания мы знаем такой пример в Скепсисе (Strabo. XIII.1,52-53); возможно, то же имело место и в Арисбе, судя по тому что Асканий и Скамандрий почитались ее ойкистами парой (Steph. Byz., s.v. Arisbae). В обоих случаях соответствующая традиция дожила до появления греческих колонистов (милетцев — в Скепсисе, митиленцев — в Арисбе), и роды диархов Скепсиса впоследствии окружались ими большим почетом, хотя власти, разумеется, не сохраняли.

Как видим, большинство из цитированных авторов приводят лишь один или несколько сюжетных фрагментов, связанных со случайно названным ими в контексте совершенно иного повествования героем, не интересуясь остальными.²⁸⁾ Тем показательнее, что эти фрагменты, как уже было сказано, отличаются исключительной внутренней согласованностью и взаимодополняемостью.²⁹⁾ Отсюда видно, что мы имеем дело не с поздними самостоятельными реконструкциями различных авторов — такие реконструкции, очевидно, оказались бы несовместимы, — но с рефлексами единого эпического предания, сформировавшегося, как и прочие, в период ранней архаики (ср.: его разделяют Гомер и раннеклассические авторы). В общей форме это предание, как указывает Страбон, разделяли и жители греческого Илиона, «утверждавшие, что город при взятии его ахейцами не был целиком уничтожен и никогда даже не был покинут жителями» (Strabo. XIII.1,40). Подчеркнем, что это предание не противоречит прямым сведениям и логике основной античной традиции [64] ни о разгроме Трои Агамемноном³⁰⁾ (после любого разгрома город можно восстановить, и наши источники говорят именно о таком восстановлении), ни о выселении троянцев из Троады (при всяком выселении кто-нибудь да остается). Зато оно противоречит чисто литературному общему впечатлению, производимому этой традицией, — впечатлению окончательного разгрома Трои, подкрепленному литературным же впечатлением от некоторых выражений самого эпоса.³¹⁾ На этом единственном основании уже в древности возникла молчаливо принятая в современной литературе³²⁾ версия (в наиболее полном виде ее выражает Страбон — XIII.1,25; 38-42), согласно которой рассмотренное выше предание — это измышление илионцев (живущих якобы вовсе не на месте былого Илиона и поселившихся в Азии только в «лидийское время») и малоазиатских династов — «Энеадов» и «Гекторидов», заинтересованных в том, чтобы связать себя с событиями легендарных героических веков. Эту критическую версию приходится отвергнуть по следующим соображениям:

1) Предание о прямом продолжении Троянской политической традиции после Агамемнона разделяется многими архаическими и раннеклассическими авторами, включая Гомера, кикликов, некоторых логографов, и целыми коллективами (киренцами, еще во время составления схолий к Пиндару почитавших Антеноридов как местных героев, локрийцами, по крайней мере в середине I тыс. посылавшими искупительные жертвы жителям греческого Илиона как прямого правопреемника старого Илиона, пережившего тем самым Троянскую войну³³⁾). Речь, таким образом, идет о предании, общепризнанном в эллинском ареале в целом, так что объяснять его возникновение целенаправленной пропагандой местной группы илионцев и династов Троады невозможно: они, разумеется, не могли бы навязать прочим эллинам свои претензии, противоречь последние самостоятельно существующей греческой традиции. Заметим, что спасение Антенора и Энея выступает как часть общего предания о самом разгроме Трои, независимо от ее дальнейшей судьбы.

2) Страбон, категорически отрицающий разбираемое предание о выживании Трои при специальном обращении к этому сюжету, говорит тем не менее об убийстве «владыки Трои» фригийцами, [33] подразумевающем именно такое выживание (Strabo. XII.8,3, см. выше). Тот факт, что Страбон не заметил возникающего при этом противоречия, означает, что последние сведения он извлек из труда, не имевшего отношения к истории Трои и Троянской войны и пользовавшегося в его глазах достаточным авторитетом (по-видимому, из Ксанфа). Итак, наше предание существовало независимо от круга преданий о Троянской войне и было представлено в источниках, авторитетных даже для тех авторов, которые отвергали его в других вариантах.

3) Археологически выяснено, что население Трои VIIa сумело после ее катастрофы восстановить свой город и он существовал еще около столетия. При том что именно гибель Трои VIIa принято соотносить с падением Трои Приама, мы получаем прямое и полное археологическое доказательство по крайней мере общего содержания традиции о выживании Трои после Агамемнона. Заметим, кстати, что основной аргумент древних авторов, отрицавших это выживание, также оказался опровергнут археологически: выяснилось, что греческий Илион был действительно основан прямо на месте старого Илиона II тыс., причем в IX—VIII вв., задолго до «лидийского времени».

Коль скоро традиция о постагамемноновской Трое не является плодом поздних реконструкций, не может быть мотивированно объяснена чьей-то сознательной фабрикацией и в главном своем содержании подтверждается археологически, мы должны рассматривать ее как репрезентативное в своей основе эпическое предание. Попытаемся выявить отдельные сюжеты, вошедшие в его состав при общей архаической циклизации эллинского эпоса. Имеем:

1. Скамандрий-Астианакс носит два имени, что по общим правилам подразумевает контаминацию двух исходных персонажей — некоего «Скамандрия» и некоего «Астианакса». Тогда вопиющее противоречие между гибелью Скамандрия-Астианакса при взятии Трои у одних авторов и его личном и родовом выживании у других проще всего объяснить тем, что изначально речь здесь шла о разных персонажах — соответственно Астианаксе и Скамандрии.³⁴⁾ В самом деле, при повествовании о сыне Гектора, убитом при взятии Трои, наши авторы обычно именуют его Астианаксом, когда же говорится об уцелевшем основателе городов северо-западной Малой Азии — называют его Скамандрием. Добавив к этому, что имя Скамандрий обнаруживает малоазиатскую же коннотацию с рекой Скамандр, а весь сюжет о Гекторе и Ахилле, как выяснено, преданию о Троянской [66] войне изначально чужд,³⁵⁾ получаем два различных предания: одно о местном малоазиатском герое Скамандрии, пережившем Троянскую войну и основавшем новую династическую линию в Троаде, и другое — о Гекторе и его роде (включая Астианакса), погибшем в войне с Ахиллом, — впоследствии слившееся с троянским циклом. В рамках темы нас интересует лишь первое предание.³⁶⁾

2. Далее, Скамандрии и Асканий — это не истинные личные имена, а «ожившие топонимы»: река Скамандр в первом случае и одна из двух известных исторически Асканий — во втором.³⁷⁾ (Тот факт, что они всюду выступают устойчивой парой, согласуется с этой единоприродностью их имен и подтверждает ее.) Приписка этих псевдоимен к генеалогии Энея в одном случае и Гектора (путем еще одной фикции, связанной с Астианаксом, см. выше) — в другом тем самым не может воспроизводить никакой генеалогической реальности и отражает лишь стык преданий и стык двух групп персонажей разной природы — людей, носящих личные имена (Гектор и Эней), и «оживших топонимов» (Скамандрии и Асканий). О некоем «провале» между Энеем — Гектором (т.е. поколением Троянской войны) и Асканием — Скамандрием, соответствующем стыку преданий, красноречиво свидетельствуют и другие факты. Прежде всего в качестве предков династий так называемых Гекторидов и Энеадов античные авторы, говоря об этом, прямо упоминают вовсе не Гектора и Энея, а только Аскания и Скамандрия, которые тем самым и служили для соответствующих родов начальной точкой исторического отсчета; будь они сами, в свою очередь, первично связаны с Энеем и Гектором, генеалогический отсчет велся бы, разумеется, от этих последних. Более того, само включение Аскания в потомство Энея оказывается неустойчивым: в «Мифологической библиотеке» Асканий приписан в сыновья к Приаму.³⁸⁾ Далее, именно Аскания и Скамандрия (но не Энея!) считали основателями/восстановителями Трои и других городов Троады. Если соединение Аскания и Скамандрия — мотив, общий для всех авторов, то предысторию этих героев, связывающую их с моментом падения Трои, они, как мы видели, рисуют [67] по-разному (ср. несовместимые точки зрения Конона и Дионисия Галикарнасского). Наконец, момент передачи власти от Энея к Асканию — Скамандрию в античной традиции окутан дымкой неизвестности: если по вопросу об Аскании, и особенно Скамандрии, она проявляет единодушие, оставляя их в Азии (перемещение Аскания в Италию достигается только за счет его отождествления с Юлом, подлинным героем италийских преданий) и прямо выводя от них позднейшие малоазийские города и роды, то судьба Энея толкуется совершенно по-разному: есть версии, по которым он отплыл из-под Трои сразу после ее гибели и не имел отношения к ее дальнейшей судьбе, есть — что отплыл немного погодя, передав власть Асканию, и есть, наконец, что вовсе не уплывал и умер в Азии.³⁹⁾ Такая картина подразумевает исходное существование двух устойчивых независимых сюжетов (об Энее и об Аскании — Скамандрии), сопрягавшихся друг с другом вторично и именно поэтому — произвольно различными способами, своими у каждого круга авторов.

3. В то же время Скамандрии и Асканий, несомненно, были изначально соединены в рамках одного исконного сюжета. Об этом свидетельствует, кроме устойчивости их объединения в традиции, и однотипность их имен («оживших топонимов»), и самовозведение к ним бинарных династов-соправителей одного и того же города (Скепсис, возможно, Арисба), и их сугубо местная природа, и, наконец, далеко зашедшее переплетение их образов с передачей черт одного из них другому. Так, если у Гелланика Асканий отправляется в определенные районы Фригии, соединяется там со Скамандрием и возвращается в Трою, то у Ксанфа Скамандрии просто «приводит» фригийцев из этих районов, включая «Асканию», — последняя здесь место, а не человек, но по-прежнему ассоциирована со Скамандрием! Точно так же Абант сообщает, что Арисбой после падения Трои правил Астианакс-Скамандрий, а согласно Стефану Византийскому, в Арисбе почитали как основателя города Аскания или Аскания и Скамандрия вместе (см. выше).

Как мы стремились показать в свое время,⁴⁰⁾ смысл предания об Аскании — Скамандрии, одинаковый во всех источниках, заключается в том, что к деятельности рассматриваемых эпонимных персонажей возводился этнополитический порядок, существовавший на северо-западе Малой Азии к моменту прихода греческих колонистов. Поскольку сами эти эпонимы являлись прежде всего знаками определенных этногеографических подразделений, такое возведение означает просто, что названный порядок считался установленным в результате смешения местных троянцев, переживших Троянскую [68] войну, и соседних фригийцев Малой Фригии (Аскании и области берекинтов — Strabo. XIV.5,29), переселившихся в Троаду в какой-то момент после названной войны, но вне непосредственной связи с ней. Скамандрий при этом служил знаком аборигенов Троады, Асканий — пришлых фригийцев «Аскании дальней», в которых согласно античным источникам следует видеть носителей первой волны фригийского расселения в Азии, передвинувшихся туда еще до Троянской войны и с тех пор дружественных троянцам.⁴¹⁾ В самом деле, какой вид примет наше предание, если, следуя сказанному выше, изъять из него Энея (и, соответственно, отправку им Аскания из Троады к фригийцам, где тот и так должен был бы пребывать изначально как фригийский эпоним)? От него останутся Скамандрий, правящий в Троаде (и появляющийся также во Фригии), и Аскании, в свою очередь «приводящий» фригийцев из Аскании и области берекинтов (Strabo. XIV.5,29); они объединяются и дают начало диархам Троады. Это типичная история о создании двуобщинной конфедерации из аборигенов и пришельцев. Поскольку эту легенду независимо хранили реальные роды разных местностей Троады, мы должны отнестись к ней с известным доверием. Заметим, наконец, что Скамандрий принадлежит Троаде и в итоге остается в ней, а Аскании «приводит» фригийцев из фригийской области; тем самым ясно, что местом симбиоза была именно Троада, куда они попали по-разному, а движение обоих героев сначала (с разных сторон) во Фригию, а потом (совместно) обратно в Трою обязано своим появлением в предании, во-первых, постепенному превращению [69] Аскания и Скамандрия в неразлучную пару (ср. выше об их ассимиляции), во-вторых, припиской Аскания к Энею, т.е. к Троаде (так что во Фригию он должен был специально попадать оттуда).

Подытожим сказанное. Эллинская/местная традиция о судьбе Трои после Агамемнона включает на деле два предания (или круга преданий). Первое говорит о судьбе Трои сразу после ухода греков; по содержанию оно входит в круг воспоминаний о гибели Трои и расселении участников Троянской войны сразу после нее. Антенор, согласно этому преданию, остался в самой Трое и воссоздал Троянское царство, в то время как Эней закрепился вне Трои, на Иде. Впоследствии Антенор был вытеснен из Трои, а Эней, как ему и предсказывается в «Илиаде», получил власть в Троаде и передал ее своему роду. Судьба его самого остается темна. Эти сведения извлечены из произведений самого Гомера, из воспоминаний киренцев и трудов ранних греческих авторов VI—V вв.

Второе предание охватывало непрерывный период, конец которого в Скепсисе и Арисбе приходится уже на времена греческой колонизации, а его наследие сохранялось там еще дольше. Согласно этому преданию, через некоторое время после Троянской войны Троаду населили кроме собственно троянцев пришедшие из Аскании дружественные им фригийцы; это событие было единовременно нашествию новой волны фригийцев из Фракии в Малую Азию, датируемому эпохой «после Троянской войны», и, возможно, было вызвано этим последним. Симбиоз названных групп на территории Троады связывался со сложившимся в некий момент после Троянской войны союзом «знаковых» персонажей обеих групп — троянца Скамандрия и фригийца Аскания, к которым возводили себя представляющие названные группы соправительствующие царские роды Троады. Это предание носит местный характер, оно сохранялось в среде самих жителей северо-западной Малой Азии, в том числе у упомянутых царских родов, и вообще у западномалоазиатских историков, например у Ксанфа.

Названный сюжет своей нижней гранью примыкает к эпохе греческой колонизации и не пересекается по своему основному содержанию с первым, привязанным своей верхней гранью к Троянской войне. Это соотношение означает, что второе предание начиналось с момента несколько более позднего, чем окончание первого, и шло непосредственно от поздних (современных для носителей предания) эпох в глубь прошлого, в то время как первое было частью сказаний о самой Троянской войне, обрывающихся на ее прямых [70] последствиях.⁴²⁾ При всем том античные авторы упорствовали в помещении сюжета второго предания в следующее же поколение за тем, к которому принадлежали протагонисты первого, и соединяли их целым рядом нитей, прежде всего генеалогически. Заметим, что некоторые черты собственной деятельности Энея, никак не связываемой со Скамандрием и Асканием (а именно, поход самого Энея в область фригийцев, могила Энея в области берекинтов, пророчество о владычестве потомства Энея в Троаде), в самом деле сближают оба сюжета и не носят при этом явно вторичного характера.⁴³⁾

Наконец, промежуточным завершением второго сюжета является сообщение Страбона о том, что в какой-то момент после установления асканийско-троянского симбиоза фригийцы новой волны убили «владыку Трои и соседней страны» и овладели Троадой как целым (Strabo. XII.8,3). По контексту сообщений Страбона именно это стало концом догреческой Трои. Отныне правление диархов, воплощающих указанный симбиоз и возводящих себя к Асканию и Скамандрию, сохранялось только в отдельных городах региона (например, Скепсисе и, возможно, Арисбе), не связанных политически друг с другом.

Теперь, выделив потенциально-исторический ряд античной традиции относительно Трои после Троянской войны, сопоставим его с тремя другими рядами — археологическим для Греции XII в., археологическим для Трои XII в. и, наконец, легендарным для Греции после Троянской войны, помня, что начальная точка сопряжения этих рядов — Троянская война/разрушение Трои VIIa — была предварительно принята нами выше. Как известно по археологическим данным, после гибели Трои VIIa город был немедленно отстроен прежними жителями, однако далеко не достигал в своем развитии уровня предшествующей фазы и оставался по ее меркам весьма убогим (таким образом, падение Трои VIIa было не просто разгромом, но катастрофой с непоправимыми последствиями). После [71] примерно двух поколений такого «посмертного» существования (фаза Троя VIIb1) в городе без следов разрушений наряду со старыми насельниками появляются пришельцы-балканцы, вступающие в симбиоз с местными жителями — потомками жителей Трои VI— VIIa; их мирное сосуществование продолжается около тех же условных двух поколений и образует фазу Троя VIIb2, после чего город вновь гибнет в пожаре, т.е. подвергается разрушению со стороны каких-то врагов.⁴⁴⁾ Легко заметить, что и содержательно, и относительно-хронологически все это в точности совпадает с рядом античной традиции, имеющим следующий вид: время Антенора/Энея, восстановление Трои (1) — время Аскания — Скамандрия, симбиоз троянцев с переселенцами-фригийцами первой волны (2) — убийство «владыки Трои» и захват Троады фригийцами второй волны = конец догреческой Трои (3)!

Заметим, что завершения фаз Трои VIIb1 (около середины XII в.) и Трои VIIb2 (около конца XII в.) примерно совпадают по относительной и абсолютной хронологии с двумя волнами варварского нашествия в Элладе XII в., отмеченными Фукидидом: фессалийского (по времени совпадает с походом третьего поколения Гераклидов на Пелопонесс, отмеченным другими авторами) на третьем поколении — «шестидесятом году» после падения Трои и дорийского нашествия Гераклидов четвертого-пятого поколений на четвертом поколении — «восьмидесятом году» после падения Трои (Thuc. II.12,2). Последнее нашествие, в свою очередь, отвечает, как известно, завершению микенской эпохи/археологического периода ПЭ IIIc в Элладе. Это соответствие тем более интересно, что предшествующие нашествия с Балкан также одновременно обрушивались на Эгеиду и Малую Азию (что объясняется естественными и постоянно действующими геополитическими факторами).

Эта сетка системных соответствий и особенно полное совпадение легендарного и археологического троянских рядов вполне доказывает, по нашему мнению, добротность греческой эпической традиции и позволяет с достаточными основаниями привлекать ее данные для синтетической реконструкции истории Троады в конце II тысячелетия.

В заключение рассмотрим подробнее сюжет о переселении Антеноридов в Кирену. Дело в том, что сообщающий о нем гимн Пиндара [72] и схолии к нему (см. выше) включают известие об этом переселении (как мы помним, более достоверное, чем альтернативная «фрако-венетская» легенда) в предание о походе Менелая в Египет: Антенор и его род, оказывается, отправились в Кирену (т.е. в область обитания приегипетских ливийцев) именно с Еленой, и Менелай двинулся в Ливию и Египет, преследуя их. Между тем, как давно продемонстрировано, деятельность Менелая и прочих греческих героев в Малой Азии, Восточном Средиземноморье, Ливии и Египте сразу после Троянской войны отражает, по всей вероятности, воспоминания о походах «народов моря» на Египет при Рамсесе III.⁴⁵⁾ На пятом же году царствования этого фараона в неясной связи с отражением ливийцев упоминаются некие T3-k-k3/kw-r3 «теккер»⁴⁶⁾ (давно отождествленные с «тевкрами», т.е. «троянцами»-илионцами, по сходству названий и общей эгейской локализации⁴⁷⁾), обрушившиеся на Египет в результате каких-то потрясений у себя на родине.⁴⁸⁾ На восьмом году Рамсеса, как известно, имело место новое наступление «народов моря», в том числе «d3-y-n-yw-n3» — возможно, данайцев — и теккер (здесь ливийцы уже не упоминаются). Учитывая совершенную уникальность похода «троянцев»-илионцев/тевкров/теккер в Африку и их ливийских связей как в легендарном эллинском, так и в аутентичном египетском ряду, а также вероятную связь самих включающих этот момент сюжетов обоих рядов (resp. «Троянская» война и переселение «народов моря» при Рамсесе III), нам остается прямо соотносить предание о поселении Антеноридов в Кирене после Троянской войны с отмеченным в пятом году царствования Рамсеса III [73] ливийско-теккерским симбиозом,⁴⁹⁾ возникшем на границах Египта после некоего потрясения, затронувшего край «пелесет и теккер», т.е. западный и восточный берега Эгеиды.⁵⁰⁾

Поступила в редакцию 22.06.98

¹⁾ Например: в норме герой с двойным именем = контаминация двух первоначальных героев с соответствующими именами; появление в генеалогии сына-эпонима у отца с нормальным личным именем говорит о стыке разноприродных преданий; объяснения событий личными отношениями героев многосотлетней давности (частные моменты биографии которых должны были не столько помнить, сколько домысливать) — скорее всего чисто художественный прием устной эпической литературы; если некие действия героя сами по гебе правдоподобны, а сюжетные связки между ними явно фольклорны, последние надо считать вторичным результатом циклизации независимых преданий; имена, места и общий характер событий удерживаются в эпической памяти лучше, чем их подробности, причины и характер; из двух версий предания первичной следует считать менее циклизованную и гиперболизированную, и т.п.

²⁾ Ниже «Троей» по укоренившейся традиции называется исторический Илион. Напомним, что действительная «Троя» II тыс. была отличным от Илиона городом, слившимся с ним только в греческом эпосе.

³⁾ Blegen C.W. Troy and the Troyans. N.Y., 1963. P. 162; Blegen C.W. The Mycenean Age // Lectures in memory of Louise Taft Semple. 1. Princeton, 1967. P.19; CAH2. 2/2. Cambridge, 1975. P. 162-163, 350; Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996. С. 134-136.

⁴⁾ Cycl. 2, 246; Apollod. Epit. V. 21; Paus. X. 26, 8. Как видно, этот сюжет принадлежал собственно эллинскому преданию о взятии Трои.

⁵⁾ Dict. V. 17, cf. IV. 22; Dar. 43f.; то же следует из Serv. IX. 262 (по «Тройке» Абанта).

⁶⁾ См.: Dionys. Hal. I. 47-48; Деметрий из Скепсиса, согласно Страбону (XIII.1.52-53), и многие другие, ср. ниже. Заметим, что на выживании и великих дальнейших свершениях Энея настаивает вся античная традиция, независимо от локализации этих свершений и представлений о дальнейшей судьбе Трои.

⁷⁾ Dionys. Hal. I. 48.

⁸⁾ Ibid. I. 47 (в основном по «Тройке» Гелланика Митиленского); Steph. Byz., s.v. Askania (по Николаю Дамасскому). Первый говорит при этом об озере, второй — об области Аскания. Как видно из сообщения Страбона, речь идет об одной и той же территории (озеро Аскания лежало при фригийской области «Аскании дальней», и «озеро и область носили одно и то же имя» — Strabo. XII.4,5).

⁹⁾ Serv. IX. 262 (по Абанту).

¹⁰⁾ Ibidem.

¹¹⁾ Dionys. Hal. I.47. Согласно этому источнику, Гекториды вернулись из греческого плена; Steph. Byz. s.v. Askania. Конон сообщает иные подробности о том, как и где Аскании и Скамандрий пережили самый момент падения Трои. Согласно Конону, Аскании был освобожден из плена пеласгами, благодарными ему (Con. Narr. 41), а Скамандрий вместе с родичами еще накануне падения Трои был отправлен в Лидию и затем в конце концов присоединился к Энею и его роду (Con. Narr. 46).

¹²⁾ Цит. по: Strabo. XIV.5,29.

¹³⁾ Serv. IX.262.

¹⁴⁾ Schol. Il.XX. 307; Cycl. II,266ff.; Dionys. Hal. I.47.

¹⁵⁾ Strabo. XIII.1,52-53.

¹⁶⁾ Dionys. Hal. I.47,53.

¹⁷⁾ sv. Askania, Arisbae.

¹⁸⁾ Shol. Lykophr, 970.

¹⁹⁾ Dict. V.17, Con. Narr. 46.

²⁰⁾ Pindar Pyth. 5, 81-83 и Schol.

²¹⁾ Liv. I. 1 и мн. др.

²²⁾ Dict. 5, 11.

²³⁾ Steph. Byz., s.v. Askania.

²⁴⁾ Ibidem.

²⁵⁾ Con. Narr. 41; Mela. I. 92.

²⁶⁾ Schol. Il. XXIV, 735.

²⁷⁾ Steph. Byz., s.v. Arisbae.

²⁸⁾ Исключениями оказываются пассажи Дионисия и Сервия, восходящие к сводным историям Трои Гелланика и Абанта.

²⁹⁾ Так, все предания об Энее вручают ему в конце концов власть над Троадой (без которой, кстати, он не мог бы и возглавить выселение из нее), однако к моменту (или в момент) самого падения Трои уводят его из города и не описывают его появления здесь в связи с уходом ахейцев или сразу после него. Образующийся промежуток в истории Трои как таковой заполняется сведениями об Антеноре, сохраненными другими источниками. Точно так же устойчивая версия о власти дома Энея в Троаде подразумевает удаление Антенора, и мы действительно располагаем помещенными вне рассказа об Энее, т.е. независимыми изолированными упоминаниями выселения Антенора из Троады. Сервий говорит, что Скамандрий был изгнан из Арисбы, а впоследствии восстановлен там Энеем, но не указывает, где он находился в промежутке, зато другие авторы говорят о прибытии Скамандрия к Асканию во Фригию, не описывая специально обстоятельств этого прибытия и их последующего возвращения к Энею, чем удачно и заполняется названный промежуток.

³⁰⁾ Единственным исключением является выживание Скамандрия-Астианакса, по основной версии, убитого при взятии Трои (Eur. Troad. 709-788, 1118-1250 и др.). См., впрочем, ниже о возможном объяснении этого противоречия.

³¹⁾ Например, гомеровским «будет некогда день и погибнет священная Троя» и т.п., которые Страбон вопреки, заметим, их дословному смыслу, понимает как «разорение дотла» (Strabo. XIII. 1, 44).

³²⁾ При обращении к истории Северо-Запада Малой Азии наше предание, в отличие от сказаний о самой Троянской войне, насколько нам известно, не рассматривается.

³³⁾ Apollod. Epit. VI, 30; Strabo. XIII. 1, 40.

³⁴⁾ Контаминированных, впрочем, уже ко времени Гомера (Il. VI, 402 f.).

³⁵⁾ Клейн Л.С. Древнейшие песни «Илиады» // Вестник древней истории. 1992. № 2. С. 29-30, с библиографией.

³⁶⁾ Вкратце оно рассматривалось нами в связи с античной традицией о передвижении фригийцев (см.: Немировский А.А. Античная традиция о переселении балканских фригийцев в Азию и данные археологии // Античный мир. Политика и культура. Казань, 1998. С. 3-12). Приведенные там соображения частично привлекаются ниже.

³⁷⁾ Заметим, что такой характер их имен делает этих персонажей прежде всего простыми знаками соответствующих этногеографических образований — Троады/троянцев и Аскании/асканийских фригийцев (хотя, разумеется, в представлениях об их деятельности могли слиться и воспоминания о реальных исторических героях).

³⁸⁾ Apoll. III. 12, 5.

³⁹⁾ Именно в области берекинтов, где показывали его могилу (Dionys. Hal. I. 53).

⁴⁰⁾ Немировский А.А. Античная традиция... С. 5-6.

⁴¹⁾ Античные источники от Гомера до Геродота и Ксанфа — Страбона, вопреки распространенному мнению, вполне единодушно исходят из существования двух групп фригийцев — ранней, асканийско-берекинтской, и позднейшей, бригской, мигрировавших в Азию из Европы, соответственно, до и после Троянской войны (см.: Немировский А.А. Античная традиция... С. 1-4, 6-8). Применительно к сообщению Ксанфа (Strabo. XIV.5, 29) этот тезис нуждается в определенном пояснении. «Ксанф Лидиец говорит, что фригийцы пришли из Европы после Троянской войны и с левой [западной] стороны Понта, а Скамандрий привел их [же] (autous) из области берекинтов и из Аскании» (Strabo. XIV. 5, 29). Употребление во втором предложении слова autous («их [же], оных») в самом деле создает впечатление, что на протяжении всего пассажа речь идет об одних и тех же фригийцах. Однако текст допускает и другую интерпретацию, согласно которой речь идет о двух разных группах, объединенных лишь одинаковой этнической принадлежностью и, соответственно, рассматривающихся Ксанфом обобщенно, под одним именем в качестве этнически однородной совокупности. Иными словами, autous обозначает здесь не «ту же самую племенную группу фригийцев», а «людей той же самой (т.е. фригийской) этнической принадлежности», — возможно, что и других, нежели в первом предложении. Самый смысл термина «фригийцы» как этнонима (обозначающего и конкретные потестарно-политические общности, реально выступающие в качестве единых субъектов исторического процесса, и этнолингвистическую общность, предстающую как единое целое только в этнографическом описании, при взгляде со стороны) вполне удовлетворяет такому истолкованию, а независимые соображения, приведенные нами в указанной работе, позволяют считать его не только возможным, но и предпочтительным.

⁴²⁾ Как мы помним, между этими, преданиями выявляется и содержательный «провал», на который, в частности, приходится неясная адаптация героем Энеем эпонимов Аскания и Скамандрия и их наследование ему, туманное уже для самой традиции.

⁴³⁾ Можно думать, в частности, что прямое сопряжение первого и второго сюжетов восходит прежде всего к эпическому признанию за потомками Энея, т.е. участника первого сюжета, наследования власти в Троаде, притом что в самой Троаде это наследование приписывали потомкам участников второго сюжета.

⁴⁴⁾ Blegen C.W. Troy... P. 165-171; эти выводы приняты и позднейшими исследователями.

⁴⁵⁾ Этому вопросу посвящена огромная литература. Краткий обзор данных и имеющихся мнений см. в: САН2. 2/2. Cambridge, 1975. Р. 339-340, 354, 363-366; Redford D.B. Egypt, Canaan and Israel in Ancient Times. Princeton, 1992. P. 251-253. Ср.: Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Указ. соч. С. 148-164 (сами авторы, однако, придерживаются соотнесения названных сюжетов со временем Мернептаха, что, на наш взгляд, неприемлемо, ср. ниже).

⁴⁶⁾ Breasted J.H. Ancient Records of Egypt. IV. Chicago, 1907. P. 24; Edgerton W., Wilson J. Historical records of Ramses HI. The texts in Medinet-Habu. II. Chicago, 1936. P. 30.

⁴⁷⁾ «Теккер» определяются в цитированном месте как «северяне на своих островах» (подчеркнем, что применительно к столь удаленным областям, как Эгеида, египтяне уже не имели четких представлений о местной границе островного и континентального мира; аналогичным образом в Европе долгое время считали островом Скандинавию).

⁴⁸⁾ В последних, учитывая исторический контекст, естественно видеть саму Троянскую войну (см.: Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Указ. соч. С. 225-226).

⁴⁹⁾ Д.Б. Редфорд (Redford D.B. Op. cit. P. 248) полагает возможным связывать этот сюжет с более ранним нашествием «народов моря» при Мернептахе, поскольку в нем участвовали ливийцы и t-r-s/tw-rw-s3 «турша» (в которых по созвучию также можно было бы видеть собственно «троянцев»). Однако такое соотнесение будет противоречить легендарной датировке рассматриваемого события временем после Троянской войны, когда греки и жители Малой Азии, согласно античной традиции, прошли всю Малую Азию и Восточное Средиземноморье (чего не было и не могло быть при Мернептахе, когда еще существовало Хеттское царство, но что в самом деле имело место при Рамсесе III; кстати, к его времени относит Троянскую войну и сам Д.Б. Редфорд). К тому же «турша», вернее всего, обозначало у египтян не «троянцев»/ илионцев, а отличных от них (прото)этрусков-тирсенов (Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Указ. соч. С. 164-165). Более того, обсуждаемая нами «Троя» эпического предания, как мы помним, в действительности именовалась Илионом; название «Троя» было перенесено на нее много позже Троянской войны (и исключительно в эллинском эпосе и позднейшей литературе). Тем самым будь какой бы то ни было сюжет, связанный с «троянцами» (реально илионцами) эпоса, действительно историчен, при его отражении аутентичные источники конца II тыс. не могли бы использовать термины вида «Tr-». Иными словами, независимо от соотношения самих названий «Троя» и Tr-/*турша» любые египетские термины такого облика не могут иметь никакого отношения к эпической/археологической «Трое» (реальному Илиону) и ее обитателям, в том числе и Антеноридам. Соотнесение сообщения Мернептаха с традицией об Антеноридах лишается таким образом всякого основания

⁵⁰⁾ Отметим также соблазнительный параллелизм прямой последовательности «прибытие Антеноридов (и Елены) в Кирену — прибытие Менелая в Египет вслед за Еленой (и Антеноридами)» в греческой традиции аналогичной последовательности «нашествие теккер в 5-м году Рамсеса III — нашествие основной массы "народов моря", включая даниунов, в 8-м году» — в традиции египетской.