выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. | |
Историко-археологические исследования в г. Азове
и на Нижнем Дону в 2005 г. Вып. 22. Азов, 2006 г.
[392] – конец страницы.
OCR Юлли.
Одним из следствий бедственного положения в русской науке явилось обострённое, подчас болезненное, отношение научных работников к своим правам. Не исключением из этого является и археология.
Ничтожное финансирование научных раскопок привело к тому, что археологи зачастую превратились в квалифицированных рабочих, которых нанимают различные землепользователи с целью получить легальную возможность проводить какие-либо строительные работы. При этом не имеет различия — частный ли это застройщик или полугосударственная компания типа «Газпрома». Основная часть археологов занята сейчас именно обслуживанием нужд предприятий, преследующих исключительно коммерческие цели. Понятно, что это не могло не породить у археологов чувства неудовлетворённости своим трудом и своим положением в обществе. Невозможность изменить реальное положение дел привело к желанию каким-то образом компенсировать своё зависимое положение, защитить свои, действительные или мнимые, права как именно научных работников. Возможно, определённую роль сыграло и исчезновение того определённого романтического флёра, покрывавшего археологов в советское время, в том числе, при описании раскопок в художественной и научно-популярной литературе.
Широкое освещение средствами массовой информации проблемы нарушения авторских и смежных прав в России привело к тому, что часть археологов задумалась о том, какие подобные права у них, как научных работников, работающих в весьма специфической области, имеются и как они соблюдаются.
Одним из первых обратил внимание на эту проблему В.А.Кореняко (Кореняко, 2004). Однако, будучи историком, а не юристом, он, естественно, основное внимание уделил чисто этическим аспектам вопроса о наличии неких прав у «исследователя — на вещевые материалы». Рассматривая правовую составляющую проблемы, он зачастую не смог чётко отделить бытовое понимание таких понятий, как «авторское право», «нормативный акт» от юридического.
В основном, насколько мне известно, и труд В.А.Кореняко это подтверждает, некоторые археологи — «держатели открытых листов», [392] претендуют на авторские права на отчёты об археологических раскопках как на объект авторского права — произведение науки и личные неимущественные права на предметы, найденные при раскопках. Упоминаются также права «авторов археологических открытий». При этом понимается право разрешать или не разрешать публикации изображений этих предметов без ведома «автора раскопок», обязательность упоминания этих «авторов» в каталогах выставок, их право на осуществление «авторского надзора» при экспонировании археологических находок. Очевидно, хотя это и не декларируется открыто, что нарушение этих «прав» должно компенсироваться в соответствии с законом, то есть, материально, путём выплаты компенсации морального вреда.
Подобные претензии, на мой взгляд, глубоко ошибочны и порождены именно тем бытовым пониманием юридических терминов, о котором уже упоминалось.
Должен специально оговориться, что я с огромным уважением и пиететом отношусь ко всем истинным археологам — настоящим подвижникам, которые в тяжелейших условиях продолжают снабжать историков новыми артефактами и иными данными раскопок, а музейщиков — новыми экспонатами. Как те ими распоряжаются — отдельный вопрос, выходящий за рамки этих заметок. Однако, в данном случае, надо оставить «кесарю кесарево» и рассмотреть вопрос с юридической точки зрения.
Во-первых, если речь идёт о раскопках, производившихся до июля 1993 г. и вступления в силу Федерального закона «Об авторских и смежных правах» (далее — ФЗ №5351-1), то в этот период действовали нормы раздела 4 Гражданского Кодекса РСФСР. В этом правоустанавливающем документе никакого упоминания об отчётах об археологических раскопках или других производственных работах или процессах в качестве объекта авторского права нет. Поэтому, ссылки на ФЗ №5351-1 как на основание для возникновения каких-либо прав в этот период прямо противоречат п. 1 ст. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ), поскольку акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются только к обстоятельствам, возникшим после их введения в действие.
Что касается периода после вступления в силу указанного закона, то надо разобраться, а что может являться предметом авторского права при производстве археологических раскопок или оформления их результатов в виде «Отчёта о раскопках»? [393]
Сами раскопки? Но, с точки зрения права и здравого смысла, это всего лишь, да простят меня археологи за такую прозу, земляные работы с целью возможного обнаружения каких-либо предметов, имеющих научную ценность (понятие достаточно субъективное). То есть, это — производственный процесс, работы. Такое понятие как «автор раскопок», то есть «автор земляных работ» семантически бессмысленно и аналогично понятию «автор вспашки», «автор плавания» и т.п.
Суть дела не меняется от того, что лицо, производящее работы или руководящее ими, имеет специальное разрешение на производство таких работ, даже если оно загадочно именуется «Открытый лист». Обязательность наличия специального разрешения (лицензии) предусмотрено законодательством России для многих видов деятельности (строительство, торговля спиртным, медицина, образование и т.д.). Наличие такого специального права не даёт его обладателю никаких иных прав, кроме права такую деятельность осуществлять. Однако, следующий этап деятельности археолога — составление «Отчёта о полевых исследованиях» и порождает у археологов иллюзию появления неких авторских прав. Источником этих иллюзий является, к сожалению, документ, составленный Институтом археологии РАН, а именно — «Положение об открытых листах на право производства археологических раскопок, выдаваемых институтом археологии АН ССР», утверждённое самим институтом археологии АН СССР в 1991 г., а также последующие редакции этого труда.
Раздел VI «Положения...» постулирует «распространение авторского права на исследователя, получившего открытый лист на производство археологических работ, выполнившего их и представившего научный отчёт». По мнению авторов «Положения...», авторское право распространяется и на «Отчёт о полевых исследованиях». Содержится в этом документе и утверждение, что «без разрешения автора отчёта любая форма публикации материала (какого? — Л.Б.) не допустима».
Понимая, что для большинства археологов мнение Института археологии РАН является истиной в последней инстанции, вынужден констатировать, что это уважаемое научное учреждение присвоило себе не принадлежащее ему право и всё написанное в разделе VI «Положения...» является личным мнением авторов этого труда и не имеет никакой юридической силы.
Рекомендации этой организации, касающиеся личных неимущественных прав научных работников, имеют исключительно моральное, [394] этическое значение для людей, занятых в этой сфере. Это связано с тем, что «Положение...» не является правоустанавливающим документом и всё написанное в нём не влечёт никаких юридических последствий в части возникновения каких-либо гражданских прав. Ст. 3 ГК РФ прямо и исчерпывающе указывает, какие документы относятся к актам, содержащим нормы гражданского права. Это: ГК РФ и принятые в соответствии с ним федеральные законы, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, акты, изданные министерствами и иными федеральными органами исполнительной власти. Ни РАН, ни Институт археологии РАН, при всём моральном и научном авторитете этих организаций, в этом перечне не упомянуты и органами исполнительной власти России не являются. Право выдачи открытых листов (специального разрешения) делегировано Институту археологии в рамках полномочий органа государственной власти, занимающегося лицензированием. Кроме того, «Положение...» не отвечает ещё двум обязательным требованиям к нормативным актам, а именно, оно не опубликовано в печатных органах, публикующих нормативные акты РФ и не зарегистрировано в Министерстве юстиции.
Однако, возможно, что сам по себе «Отчёт о полевых исследованиях» является предметом авторского права просто в силу закона и без учёта «Положения...»? На мой взгляд, это не так. Как это ни парадоксально, основанием для подобного суждения является всё то же «Положение...». В нём содержатся строгие и чёткие требования к форме и содержанию «Отчёта о полевых исследованиях». Без соблюдения этих требований рукопись археолога — производителя раскопок на основании Открытого листа не признаётся «Отчётом».
Согласно п. 11 «Правил предоставления отчётов по открытым листам», отчёт должен содержать описание раскапываемого памятника, описание результатов раскопок, описание общей археологической ситуации, подробную характеристику каждого памятника. Согласно п. 2 «Положения...», «Отчёт» должен содержать единственно описание раскопок, то есть носить информационный характер. Однако, согласно ст. 8 ФЗ №5351-1, подобные произведения, содержащие сообщения о событиях и фактах, имеющих информационный характер, объектами авторского права не являются. Мнение многих археологов о том, что они являются авторами неких «археологических открытий» также не имеет под собой основания для каких бы то ни было юридических претензий, поскольку основано на бытовом понимании термина «открытие». [395]
Законодательство признаёт под открытием «установление неизвестных ранее объективно существующих закономерностей, свойств и явлений материального мира, вносящих коренное изменение в уровень познания» (п. 10 «Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях», утверждённого Постановлением СМ СССР от 24.04.59 г., в ред. 1963 г.). Очевидно, что какую бы уникальную находку ни сделал археолог при раскопках, с юридической точки зрения, открытия он не совершает. А значит, никаких прав как автор открытия и не приобретает.
Вопрос о неимущественных правах на предметы, найденные при раскопках, и их изображения, юридически очевиден. Все эти предметы являются собственностью государства, а значит, согласно ст. 209 ГК РФ, только государству принадлежит и право пользования этими предметами, в том числе, их репродуцирование. Следовательно, никакого разрешения от лица, обнаружившего эти вещи в земле, для публикации их изображений не требуется. Так же как не требуется и никакого указания на их обнаружителя.
Повторяю, что рассматривается чисто юридический аспект вопроса. Возможно, что этически такое указание оправдано и более того, желательно. Но обязать государственное учреждение — музей или иное, упомянуть археолога, совершившего находку, при экспонировании или составлении каталога экспозиции, сам археолог не вправе. Следовательно, не вправе он и утверждать о нарушении его «авторских» прав, если такого упоминания нет. Всё сказанное выше подтверждается конкретными судебными актами — решением Федерального суда и кассационным определением суда субъекта Российской Федерации по конкретному гражданскому делу.
В заключение необходимо констатировать, что законодательство Российской Федерации в настоящий момент никак не защищает права археологов, фактически не признавая творческой составляющей их специфической деятельности. Между тем, такой творческий элемент в работе, во всяком случае некоторых археологов, безусловно есть. Нельзя же сказать, что тот же покойный Е.И. Беспалый был просто удачлив и работящ? Что он был просто удачливым и трудолюбивым землекопом с навыками обращения с археологическими инструментами, работавшим по найму? Разумеется, нет. Безусловно, его убеждение, где именно и как надо «копать» основывалось, в том числе на творческом, эвристическом подходе к планированию и проведению раскопок, анализе и осмыслению [396] результатов работы своей и коллег. Однако, это уже находится в сфере скорее духовной, которую законодательно не регламентируешь.
Во всём высказанном здесь я коснулся только тех специфических аспектов деятельности археологов, которые и именуются «археологическими раскопками», не затрагивая иных сторон их работы, общих для всех научных работников, и не связанных напрямую с процессом обнаружения в земле предметов, имеющих некую научную ценность.
Гражданский Кодекс РСФСР. 1964.
Гражданский Кодекс РФ. 1994. // Собрание законодательства Российской Федерации. № 32, ст.3301.
Закон Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 года № 5351-1.
Сергеев А.П. 2003. «Право интеллектуальной собственности в РФ», М.
«Положение об Открытых листах на право производства археологических разведок и раскопок, выдаваемых Институтом археологии Академии наук СССР», М., 1991 г.
«Положение о производстве археологических раскопок и разведок и об Открытых листах», М., 2001 г.
Кореняко В.А. 2004. «Этические проблемы и кризисные явления в археологии», «Проблемы первобытной археологии Евразии», М.
Написать нам: halgar@xlegio.ru