выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
К разделам: СССР | Разное
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: СССР | Разное | |
Историческое познание: традиции и новации:
Материалы Международной теоретической конференции.
Ижевск, 26-28 окт. 1993 г. Часть 1.
Ижевск: Изд-во Удмуртского университета, 1996.
{250} – конец страницы.
OCR OlIva.
Большинство современных историков признает кризисное состояние современной исторической науки в России, особенно в областях, связанных с изучением истории XX в. Констатируя наличие кризиса или кризисных явлений, они по-разному трактуют эту проблему, обращая внимание, как правило, на некоторые стороны и черты, отражающие лишь внешние проявления, лежащие на поверхности сложного процесса развития науки.
Для одних исследователей — это временное явление, связанное с социально-политической ситуацией в стране, которое можно легко преодолеть. Выход из этого состояния видится им в изучении нового архивного материала, в заполнении «белых пятен», в разработке не исследованных ранее тем, в отказе от некоторых трактовок и оценок, господствовавших в науке ранее. Другие объясняют этот кризис разложением старых основополагающих концепций и схем, появлением потребностей в пересмотре всей теории и методологии исторической науки, на которых строился исследовательский процесс до 1990 г., т.е. марксизма-ленинизма, являвшегося идейно-теоретической основой всей советской науки. Осознание необходимости решительного разрыва с прошлым и отказа от ранее существовавших в науке трактовок и оценок сопровождается очевидным бессилием профессиональной науки заполнить образовавшиеся пустоты перспективными и плодотворными концепциями и идеями, способными дать науке заметные результаты в ближайшем будущем. А в случае появления подобных новаций они, как правило, в большинстве своем оказываются не результатом развития науки, а заимствованием и повторением суждений и оценок прошлого политических деятелей — от Столыпина {343} и Витте до Бухарина и Троцкого. Под такого типа концепции подгоняется новый или переосмысливается старый фактический материал. Нередко в число фундаментальных концепций включаются идеи авторов, принадлежавших к белой эмиграции, или русских философов-идеалистов конца XIX — начала XX в. Как забытые памятники истории России они заслуживают самого пристального внимания и изучения в контексте той исторической эпохи. Однако самые глубокие идеи и наблюдения остаются оценками современников событий. Они не способны обеспечить современной исторической науке конца XX в. успешное развитие, особенно на пути создания новой теоретической базы, осмысления крупных исторических периодов и больших проблем отечественной истории.
Стихийный характер этого процесса проявляется и в других областях истории, например в историческом сознании, особенно в той сфере деятельности историков, которая раньше называлась пропагандой научных исторических знаний, популяризацией и распространением марксистско-ленинской концепции исторического процесса.
Эта область деятельности большой группы историков и журналистов превратилась в средство обработки массового общественного сознания. Следует отметить целенаправленное и продуманное, а иногда стихийное (нередко основанное на историческом невежестве авторов) искажение истории, фальсификацию известных и мало известных науке фактов в сочетании с крайне агрессивным характером изложения материала, — все это рассчитано на малоподготовленного читателя, слабо ориентирующегося в проблемах истории. Это свидетельствует о распространении в самых широких масштабах непрофессионального освещения истории, антиисторизма, которые наносят колоссальный вред науке, творчеству ученых, вовлекая их в новый виток политизации и идеологизации, от чего так искренне хотели все избавиться в начале перестройки.
Именно эта сфера деятельности, и не столько историков, сколько публицистов, стала таким эффективным средством обработки массового общественного сознания, что используется политиками в определенных целях. Избавившись от одного типа связи с идеологией и политикой правящих верхов, наука оказалась втянутой в другой, еще более жесткий режим существования под прессом новой политики и формирующейся постперестроечной идеологии.
Реализация новых политических и идеологических установок отвлекает колоссальное количество сил и средств, которых так не хватает науке, особенно для публикации подготовленных трудов, {344} проведения научных конференций и симпозиумов, издания журналов и т.д.
Появившиеся в средствах массовой информации сведения, факты, оценки отрицательно влияют на науку, засоряя каналы научной информации фальсифицированными, искаженными фактами, тенденциозными суждениями, далекими от науки интерпретациями, не имеющими значения научного знания. Именно эта область деятельности и влияния оказалась наиболее тесно связанной с политикой и идеологией, которые переживали бурный процесс трансформации после 1985 г., а затем после 1991 г.
Существует большое количество причин и факторов, вызвавших кризис исторической науки и продолжающих его углублять. Для решения проблемы выхода из сложившейся в современной исторической науке ситуации, которая многими специалистами по истории XX в. признается ненормальной, т.е. не способствующей, а препятствующей развитию исторической науки, необходимо несколько условий. И важнейшим из них является углубленная рефлексия, осуществленная самими историками и историографами, способными выявить причины, формы проявления, ведущие тенденции углубления кризиса. Только на этой основе можно найти пути выхода из кризисной ситуации, формы и средства обновления с использованием позитивного накопленного опыта, имеющихся традиций в сочетании с новациями, в которых нуждается сама наука.
Первостепенное значение имеет углубленное изучение и объективная оценка состояния и характера развития современной исторической науки России: 1) анализ идейно-теоретических основ и методологических принципов исследования истории, господствовавших ранее и сложившихся в последние годы в связи с изменениями, начавшимися в науке; 2) всестороннее исследование всех форм организации науки, оценка эффективности и целесообразности академической университетской науки, влияние общественных организаций всех типов, развитие исследовательской работы в музеях и архивах, выявление их реальной роли в процессе эволюции науки на современном этапе; 3) изучение состояния исторического образования в средней и высшей школе, деятельности аспирантуры и докторантуры как форм подготовки профессиональных кадров историков высшей квалификации с целью выработки программы их обновления и изменения, включая деятельность ученых советов по защитам диссертаций и ВАК — высшей формы оценки результатов научного творчества соискателей.
Все эти элементы науки органически связаны друг с другом, функционируют на определенных принципах, наиболее совершенные и эффективные из которых необходимо сохранить, а устаревшие {345} и вредные для науки — ликвидировать, заменив их более современными.
В современных условиях нередко предпринимаются попытки возвращения к дореволюционным формам обучения и аттестации специалистов, однако делается это стихийно, без достаточного научного обоснования, без концепции современной науки и образования. Если не будет коренным образом меняться содержание и принципы образования, то никакие традиции, а тем более принятые без учета современного состояния науки и ее важнейших потребностей, не способны вывести науку из кризисного состояния, обеспечить ей успешное развитие в будущем.
Важным условием понимания происходящих в современной исторической науке процессов является обращение к кризису исторической науки начала XX в., обозначившемуся в связи с первой мировой войной и революционными событиями в России 1917 г. Сопоставление этих двух эпох, сравнительный анализ происходивших в обществе и науке процессов может способствовать пониманию причин, корней и форм проявления кризиса в различных областях науки, образования, массового исторического сознания, развивавшихся под влиянием определенных социально-экономических, политических и идеологических факторов, имеющих много общего.
К их числу следует отнести:
1) глобальный кризис всего общества, распад важнейших общественных структур, особенно таких, как государство, идеология, массовое, общественное сознание, включая групповое и индивидуальное, а также историческое сознание, которое является неотъемлемой частью всего сознания общества;
2) развитие исторической науки (как одного из элементов, проявлений этого глобального социального кризиса) в своеобразных формах, по специфическим законам, присущим данной области человеческого творчества и общественного сознания;
3) консерватизм исторической науки, отрасли социального знания, слабая подверженность новациям, громадная роль инерции, влияние устойчивых и давних традиций, восходящих к далекому прошлому и замедляющих процесс обновления и выхода из кризиса, хотя они же являются средством сохранения накопленного позитивного опыта и его использования в развивающихся в науке процессах обновления;
4) зависимость исторической науки от господствующих идеологии и политики, характерная для этой отрасли гуманитарного знания всего XX в. как впрочем и для более ранних эпох, постоянно влияющая на процесс развития науки и использование ее {346} достижений, а также на условия и возможности выхода из кризиса, углубляющегося под влиянием нового политического сознания и социального заказа;
5) всеобъемлющий характер кризиса, охватившего самые различные стороны и области науки, образования, исторического сознания, творческого процесса ученых.
Оценивая кризис исторической науки в прошлом и в современных условиях, на первое место необходимо поставить распад идейно-теоретических основ и господствующих ранее методологических принципов партийности, классовости, объективности — после 1917 г.., а до 1917 г. — официальной государственной идеологии с ее знаменитой триадой — «православие, самодержавие, народность», которые с утверждением советской власти стали заменяться новыми идеологемами, заимствованными из марксизма и ленинизма. И хотя процессы, имевшие место в начале века, не следует отождествлять с современными явлениями, тем не менее они имеют много общих черт и форм проявления. Об этом свидетельствуют многие факты, в том числе признание кризиса самими историками: в начале века об этом писали Р. Виппер, Е. Тарле, Н. Кареев и другие [1]. По общему признанию историков кризис науки носит глобальный и крупномасштабный характер тогда, когда он охватывает основы науки, т.е. ее идейно-теоретическую базу, когда разрушаются концепции имевшие, как казалось, стабильный характер, и появляется потребность в замене их новыми интерпретациями (например, нэпа, индустриализации, коллективизации, культурной революции и др.). К сожалению, этот процесс совершается под давлением новых политических доктрин, которые мешают поиску и утверждению в науке объективных оценок событий и процессов прошлого. Это обстоятельство не способствует выходу из кризиса, а в ряде случаев углубляет его, как это происходит в области исторического образования.
Важной чертой кризиса является распад традиционной проблемно-тематической структуры исторической науки. Исчезли целые отрасли знания (история КПСС, история соцлагеря), происходит коренная смена проблематики в истории советского общества, пересматриваются не только отдельные стороны и вопросы освещения истории (что является естественным в процессе развития науки), но целые большие периоды (например, предреволюционный период, до 1916 г.), наблюдается отказ от разработки большого числа проблем, которые раньше были ведущими и приоритетными (например, история русского революционного движения России и общественной мысли). Этот распад проблемно-тематической структуры науки не восполняется осмыслением и созданием новой системы, которая бы обеспечила выход из кризиса на {347} пути поступательного развития науки. Появление новых тем и проблем нередко диктуется не потребностями науки, а конъюнктурой, политическим и идеологическим заказом, случайными находками и вкусами журналистов, неспособных понять и оценить истинное историческое значение появляющихся новаций. Задача историков осмыслить эту проблему и предложить свое понимание дальнейшего развития проблемно-тематической структуры истории, сочетающей в себе традиции и перспективные новации, способные обновить и обеспечить процесс развития науки и образования.
Говоря о кризисе исторической науки в современных условиях нельзя обойти молчанием его отражение в творчестве отдельных ученых, историков-профессионалов. Это проявляется в потере социальных и научных ориентиров, в отказе от старых концепций и мучительном поиске новых объяснений событиям далекого и близкого прошлого, в отсутствии психологической стабильности и внутренней гармонии, необходимой для нормального творческого процесса историка-исследователя, переживающего в кризисный период неуверенность в социальном и профессиональном будущем. Это отмечали многие историки в 1914—1923 гг. (М.К. Любавский, С.Ф. Платонов, Е.В. Тарле и др.), а в 1991—1993 гг. переживают современные ученые различной политической и научной ориентации.
Изменение в типе государства и идеологии (как это было после 1917 г.) и в начале 90-х гг. привело к изменению характера взаимоотношений историков с властью, которые всегда в большинстве своем были представителями официальной науки, подчинялись политическим установкам господствующего режима. Исторической наукой еще недостаточно изучены переломные периоды, когда коренным образом меняются позиции и настроения больших групп интеллигенции, колеблющихся между различными политическими лагерями. Одни из них становились оппозиционерами, другие переходили во враждебный официальным властям лагерь, полностью отвергая происходившие в обществе изменения, третьи поддерживали эту власть, связывая с ней надежды и свою будущую деятельность. Для историков последней группы это был выход из кризиса и социального тупика на пути профессиональной самореализации, для других групп — углубление кризиса мировоззрения, творчества, личности. К тому же образование этих групп в науке сопровождалось острыми идейными и политическими столкновениями между историками, что нашло отражение на страницах научной печати в начале 20-х гг. В те годы это оценивалось марксистами как идейная борьба между представителями различных направлений, как продолжение классовой борьбы на «историческом {348} фронте», который рассматривался как органическая часть общего «фронта борьбы с классовым врагом», с буржуазной идеологией [2]. В настоящее время, когда полностью отвергаются классовые оценки, эти противоречия и полемику некоторые склонны изображать как борьбу сторонников новых и старых подходов, как столкновения консервативности одних историков с прогрессивными новаторскими устремлениями других. По-видимому, будущее покажет, насколько эти оценки соответствуют историческим реалиям, и в какой мере они помогут вывести нашу науку из кризиса без потери того ценного, что было ею накоплено на протяжении всего XX в.
Одним из важных показателей глубины и масштабов кризиса, охватившего современное общество, является историческое образование, которое переживало трудное время радикального реформирования после 1917 г., переживает его и сейчас, находясь под влиянием кризиса социальной, государственной системы, науки, культуры, идеологии. Это проявляется в смене целевых установок образования, в ликвидации прежних и создании новых программ и курсов обучения, в появлении элементов хаоса в организации учебного процесса, в поиске новых типов обучения, образования и воспитания, новых форм преподавания, создания учебников, критериев оценки деятельности вузов. Все это является следствием разрушения старой системы образования и воспитания, которое осуществляется без достаточно глубокого профессионального осмысления и выработки эффективных форм нового типа обучения истории. Все это уже имело место после 1917 г. и протекало почти в тех же формах в начале 20-х гг. под руководством М. Покровского и А. Луначарского. И тогда, и теперь в поспешности и радикализме преобразовательных новаций было потеряно то ценное и существенное, что необходимо было сохранить, развить и использовать в новых условиях. Тогда ликвидировались с поспешностью историко-филологические факультеты, научные общества историков, сокращались курсы преподавания отечественной и всеобщей истории, прекращали существование исторические журналы, выходившие до 1917 г. Все это повторяется и в конце XX в., при полном игнорировании того опыта разрушения, перестройки и обновления, который страна имела после победы Октябрьской революции. И ни у кого нет желания обратиться к этим страницам русской истории во имя сохранения национальных культурных ценностей, накопленного позитивного опыта (хотя бы в планировании науки, в создании крупномасштабных научных программ), который был накоплен в России в XX в., когда она по многим показателям достижений научных коллективов и творческим успехам ее выдающихся ученых занимала одно из первых мест в мире. {349} И опять все это происходит под давлением социального заказа, идеологического пресса, политических доктрин пришедших к власти лидеров, игнорирующих и не признающих такое важное обстоятельство, как значение исторической науки, исторического знания для общества, для развития сознания и самосознания народа, для сохранения исторической памяти, без которой народ перестает быть нацией, поскольку история является органической частью национальной культуры.
Процессы, происходящие в области исторического образования, связанные с разрушением всей ранее существовавшей системы обучения и воспитания (школьного и вузовского) являются одним из главных показателей кризиса общества, науки, образования, культуры, воспитания, которые, несомненно, должны подвергнуться реформированию, но отнюдь не такому, какое осуществляется в настоящее время новой бюрократией без участия ученых, педагогов, социологов. Следующий вопрос — это поиск путей и форм выхода из кризиса, значение традиций и их разумное сочетание с новыми необходимыми и эффективными мерами, способными вывести историческую науку и образование из этого состояния. С нашей точки зрения, существует только один путь — это разумное, взвешенное сочетание (на основе знания истории традиций прошлого), как дореволюционного, так и советского опыта, объективно изученного и справедливо оцененного, это выработка системы мер, способных обновить процесс развития науки, это изучение и рациональное применение опыта, накопленного в других странах мира и его применение с учетом особенностей России, ее культуры и науки. Только такой подход может дать определенный эффект, смягчить кризисные явления, сделать продуктивным поиск новационных решений, обеспечить успешное развитие науки и образования.
Процесс поиска путей выхода из кризиса должен строиться на всесторонней и объективной оценке состояния научных и педагогических кадров, степени их квалификации и потенциальных возможностей, как в области науки, так и образования, изменения содержания и форм их аттестации, особенно в области присуждения степеней и званий, которые до сих пор остаются прежними, заимствованными из старой бюрократической системы, давно изжившей себя и ничего кроме вреда не приносящей науке. В зависимости от изменений в этой области необходимо решать и вопросы финансирования науки и образования, оплаты труда специалистов различной степени квалификации при выработке эффективных и целесообразных форм его контроля, оценки, общественного признания, которые потеряли в нашем обществе и научные, и нравственные основы. {350}
Изучение опыта прошлого и современного состояния исторической науки позволяет сделать один весьма важный вывод: нельзя бездумно, без предвидения возможных последствий разрушать старое, отказываться от всех традиций, ибо без этого нельзя найти нужное и целесообразное новое, нельзя нормальным, безболезненным путем выйти из кризиса, не теряя ценных исторических находок и проверенного научной практикой опыта. К числу таких достижений исторической науки в России следует отнести тип и принципы организации архивного дела в стране, сложившиеся к 70-м гг.; деятельность государственных научных библиотек; принципы хранения, обработки и публикации исторических архивных документов в виде серий сборников, подготовленных на основе разработанной научной программы; разнообразные формы связи, помощь центральных научных учреждений и специалистов, оказываемая ученым различных регионов страны; научные конференции и симпозиумы по различным проблемам истории общероссийского, национального, регионального характера, которые позволяют ученым обмениваться идеями и опытом работы в области изучения истории народов России. Все эти проблемы должны быть тщательно изучены. Необходимо также объективно оценить современные формы организации науки и образования и привлечь их при проведении реформы науки, ее организации, финансирования, использования ее достижений.
Из опыта мировой науки можно успешно заимствовать такие формы работы, как сочетание научно-исследовательской и преподавательской деятельности историков-специалистов (т.е. академической и университетской науки, между которыми имеется достаточно большой разрыв в уровне и характере осуществляемых исследований). Можно успешно использовать сложившиеся за рубежом формы научной экспертизы, отчетности по совершенным разработкам, которые сейчас начинают у нас внедряться различными научными фондами.
Необходимо решительно отказаться от бюрократических форм воздействия на науку, от безграничного диктата политики и политиков, преследующих далеко не научные цели, привлекая ученых к конъюнктурному сотрудничеству. Тогда как оно должно носить совершенно иной характер. Для этого требуется коренное изменение в характере взаимоотношений науки и власти, ученых и политиков, ученых и идеологов, участвующих в создании официальной идеологической системы, в решении самых различных вопросов экономической, социальной, культурной, научной политики. Историки способны своими знаниями оказать заметное влияние на политику и идеологию, используя опыт прошлых эпох, других народов, который имеет громадное историческое и практическое {351} значение. Надо только, чтобы политики это, наконец, поняли и в своей практической деятельности руководствовались не гипотезами, предположениями, мнениями, а рекомендациями ученых, их разработками, обобщающими научные знания и исторический опыт России и других стран. Только тогда радикальные преобразования смогут стать успешными и перспективными, исторически оправданными. Это относится и к самой исторической науке. В решении ее современных проблем первое место должно принадлежать самим ученым, их рекомендациям и проектам, основанным на научном анализе современного состояния науки, на разумном сочетании традиций и новаций, умелое использование которых выведет отечественную науку из кризиса, обеспечит ее успешное развитие, использование полученных историками результатов в практической деятельности политиков, деятелей культуры, педагогов, журналистов. Историки должны приложить максимум усилий для поднятия престижа своей науки, для убеждения политиков, социологов, идеологов в необходимости обращения к науке, к научному историческому знанию, если они заинтересованы в успехе своей деятельности во имя возрождения России и ее народов.
1. Виппер Р.Ю. Кризис исторической науки. Казань 1921; Тарле Е.В. Очередные задачи // Анналы. 1922. № 1. С. 8, 11-12 и др.
2. На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией. М., 1923.
Написать нам: halgar@xlegio.ru