Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделу Разное

Введение

Жизнь мифа в античности.
Материалы научной конференции
«Випперовские чтения–1985». Вып. 18.
Часть 1. Доклады и сообщения. М., 1988.
{7} — конец страницы.
OCR OlIva.

Поток литературы, посвященной мифу, огромен. Писали уже сами древние (существует богатая традиция античной мифографии) писали в средневековье, в эпохи Возрождения, классицизма и особенно много — в XIX веке. Именно тогда были созданы "Мать Земля" А. Дитериха, "Лесные и полевые культы" В. Маннхардта, "Золотая ветвь" Дж. Фрезера — фундаментальные труды, в которых дан не только глубокий анализ мифа, — и именно системный анализ, который и сегодня является одной из основных целей науки, — но и воссоздана с возможной полнотой картина жизни мифа в человеческом сознании. Тогда же были начаты два всеобъемлющих труда — лексикон мифологической иконографии, издаваемый В. Рошером, и "Реальный словарь классических древностей" Паули-Виссова. Значение того и другого (второй продолжает выходить по сей день) трудно переоценить. Тогда же вышли труды Э. Лэнга, Л. Леви-Брюля о первобытном мышлении, К. Юнга о подсознательном, и с тех пор встал вопрос не только о системе мифов, но и о характере породившего их мышления.

В XX веке эта колоссальная работа была продолжена и одновременно поднята на новый уровень. При этом особенно важными представляется два направления — системное и структурное. К первому можно отнести опыты реконструкций как отдельных мифов, так и целых мифологий. Ко второму — анализ структуры, позволяющий точнее выявить логику древнего мифосознания. Здесь особая роль принадлежит всемирно известному французскому антропологу Клоду Леви-Стросу — создателю метода структурного анализа, применение которого позволяло формализовать миф, максимально приближаясь при этом к методу точных наук.

Вообще французской школе в изучении мифов принадлежит сегодня почетное место. Наряду с К. Леви-Стросом многое сделано Жоржем Дюмезилем — основоположником "новой сравнительной мифологии", исследователем социальной и духовной функции мифа в античности Жан-Пьером Вернаном, таким авторитетом в области изучения архаических представлений, как Мирчей Элиаде.

В советской науке проблеме мифа также посвящено немало работ. Исследования О.М. Фрейденберг, Б.Л. Богаевского, Вяч. Иванова (автора одной из лучших монографий о Дионисе) принадлежат к выдающимся достижениям мирового антиковедения. Давно стали классикой труды {6} крупнейшего советского философа А.Ф. Лосева. Важной вехой в изучении проблемы явились такие книги, как "Миф" М.И. Стеблин-Каменского, "Поэтика мифа" Е.М. Мелетинского, "Родовой строй и первобытная мифология" А.М. Золотарева, серия работ Вяч.Вс. Иванова и В.Н. Топорова. Наконец, своеобразным итогом изучения мифологии и ее популярности в нашей стране стало недавнее издание двухтомной энциклопедии "Мифы народов мира" — ценного пособия для антиковедов, несмотря на чрезвычайную неровность научного уровня статей.

Но здесь возникает вопрос: если наука о мифе успешно развивается и на Западе и у нас, зачем нужно устраивать "круглый стол" в московском музее? Усилия каких специалистов нужно объединять для решения тех или иных мифологических проблем?

Дело в том, что миф изучается достаточно односторонне. Античный миф сейчас все чаще рассматривается в ряду других древних мифологий на основании их структурного родства. В них обнаружены общие принципы архаического мышления. Логический анализ совлек с античного мифа его поэтический флер. Но сам миф от этого не стал более понятен. В результате применения "точных методов" растворяется и исчезает душа мифа — та тайная сила, которая преобразует античное искусство из обычной "архаической культуры" в необыкновенно могучее явление человеческого духа. Проникнув в структуру мифа, мы тем не менее стоим перед закрытой дверью: есть и бинарные оппозиции, и космологическая структура, и индоевропейский фон, но души и сути мифа — нет. Где же они? В чем они?

Они в том, что как раз остается за пределами леви-стросовского "бриколажа" и других новейших опытов объективно-логического изучения мифа. В том неуловимом, неточном, что роднит миф с искусством: в его одушевленности, одухотворенности и художественной цельности. Эта цельность в попытках выявить "логику мифа" исчезает, хотя К. Леви-Строс применяет свой новаторский метод не только в традиционном плане — исторического, или диахронического анализа, но и в синхронном, не деля миф на ранние, переработанные и поздние версии, а справедливо считая все варианты равноправно входящими в единую структуру.

Приведем один пример. В архаической Греции было создано, по подсчетам ученых, около шестисот ваз с изображением подвигов Геракла, причем среди них подавляющее большинство составляли изображения битвы героя с немейским львом — его первого подвига. Тема одна, {7} и даже иконография многих памятников очень близка. Но нет двух одинаковых решений, композиций, стилей. А стало быть, нет и двух одинаковых мифов: смысловые оттенки, а иногда и структура изображения от памятника к памятнику существенно меняются. У одной вазы эта сцена расположена на шейке, у другой на тулове; у одной снаружи, у другой — внутри; у одной — горизонтально, у другой — вертикально; у одной изолированно, у другой — включена в более сложную композицию. И так далее. Имеет ли это значения для научного понимания мифа? Для структурализма фактически — нет, но по существу — да. Не только в замкнутых логических структурах, которые "не имеют смысла", миф постоянно живет и в неповторимых, бесконечно индивидуальных воплощениях как в искусстве, так и в восприятии зрителя. Каждый из нас, пересказывая миф сегодня, невольно создает свой собственный вариант, являясь не только "переводчиком", но и мифотворцем. И это изначально заложено в мифе.

Искусство не случайно выступает главным хранителем мифа — во всяком случае, античного. Но здесь наблюдается парадоксальная ситуация: тогда как наука о мифе делает громадный шаг вперед, ученые-антиковеды, искусствоведы в особенности, оказывается как бы в стороне. Это можно объяснить крайней консервативностью современной науки об античном искусстве, которая стремительно поглощается археологией. Или далеко зашедшей дифференциацией отраслей, когда ученый становится специалистом узкого профиля. Все же это только одна сторона дела. Другая — в отсутствии научного подхода к искусству на уровне смысла. Формализованные методы и концепции структурализма, семиотики и других новейших направлений в применении к конкретному художественному материалу часто неэффективны. А эмпирический формальный анализ мифа в искусстве тоже не дает больших результатов.

Итак, в науке о мифе существует глубокий разрыв между теорией и практикой. Поэтому остаются нерешенными такие глобальные и актуальные проблемы современного антиковедения, как — создание истории античной мифологии и истории мифологической иконографии; изучение жизни античного мифа и выявление ее закономерностей.

Когда появился миф? Как он развивался? Что собой представляет? Как он связан с другими формами античной жизни, с человеческим сознанием и мышлением? Все эти вопросы и были вынесены организаторами "круглого стола" на обсуждение. {8}