Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
Назад | Воляк Ева Архипелаг мореплавателей |
Дальше |
Вскоре после приезда в Апиа нас пригласили знакомые самоанцы.
— Приходите к шести, — сказали они, — у нас будут еще несколько человек, неофициально.
Неофициально — это значит, что мужчины приходят в пестрых рубашках без галстуков, а женщины — кто в чем. Они могут явиться в спортивном платье-костюме или бальном туалете. Но, как правило, надевают длинное пестрое платье муумуу. Мы оделись так, как рекомендует обычай и туристический справочник, и ровно в шесть остановились перед домом семейства Б.
Наш приезд вызвал у хозяев растерянность. Какая-то женщина в неглиже, украшавшая веранду цветами имбиря и пальмовыми листьями, с визгом скрылась в доме. Куча детей сначала застыла от удивления, а потом заревела так, что свора собак, почувствовав опасность, обступила нас с яростным лаем.
— Ты уверен, что это здесь? Признайся, что ты перепутал день или адрес.
— Ничего подобного. Утром я видел Б. в конторе, и он сказал, что мы увидимся с ним вечером. Может быть, я перепутал время?
Нет, все было правильно. Смущенная хозяйка дома вышла на веранду:
— Простите за беспорядок. Да, сегодня. Только знаете, если у нас гостей приглашают в шесть, они приходят в восемь.
В восемь собралось человек сорок — по самоанским представлениям, небольшая вечеринка для узкого круга. Напитки лились нескончаемым потоком. Несмотря на сухой закон, был джин, виски, бренди и пиво, а с {119} ними подали таро и плоды хлебного дерева, поджаренные наподобие хрустящего картофеля. Люди пили и веселились, но никто не напился. В девять мы попытались распрощаться, ссылаясь на маленького ребенка и свою занятость, но милые хозяева ничего не хотели слушать.
— Это исключено. Сейчас мы немного закусим. Не пойдете же вы домой голодными!
В десять наши робкие напоминания о доме и ребенке были безапелляционно отвергнуты из-за «закуски», которую «сейчас подадут на стол». В одиннадцать я уже перестала чувствовать голод и усталость, а после третьей рюмки виски на пустой желудок мне стало весело. Помню, как хозяйка объясняла мне язык цветов «а ля Самоа»: цветок за левым ухом — значит девушка незамужняя, за правым — солидная матрона. В двенадцать меня уже ничего не интересовало. В час принесли «небольшую закуску».
Столы расставили полукругом. Посреди этой подковы аппетитно возвышался огромный подрумяненный кабан с головой и копытами. Он выглядел как живой, а в его пасти и под хвостом кокетливо торчали цветы гибискуса. Рядом с кабаном вздымались горы таро, вареных плодов хлебного дерева и зеленых бананов, элегантные сверточки палусами, рыбины, целиком запеченные в листьях хлебного дерева, цыплята и миски консервированной говядины. Отдельно стояли стопочки красных крабов и омаров, жареные палоло и морские водоросли лиму, которые напоминают кисти мелкого зеленого винограда и издают резкий запах йода. Салаты зеленые и салаты овощные, помидоры и печеная дыня, итальянские макароны и индийское карри, китайское блюдо — побеги молодого бамбука — все это соседствовало с сосисками и тортами, политыми розовой глазурью. На другом конце стола мы обнаружили кусочки таро в кокосовом креме с коричневым тростниковым сахаром и маленькие китайские пирожные.
Сначала мы попробовали неизвестные нам самоанские блюда. Больше всего нам понравилось палусами.
— Как готовится это блюдо? — спросила я хозяйку дома.
— Очень просто. Густой крем из мякоти кокосового ореха заворачивают в листья таро, поливают морской {120} водой, обязательно морской, потому что в противном случае оно будет приторным, и запекают в уму. Но если тебе понравились эти самоанские блюда, ты должна попробовать палоло.
Она принесла мне на тарелке что-то черное, внешним видом напоминающее тоненькие макароны. Я взяла в рот несколько ниточек.
— М-м-м... роскошь. Похоже на икру. А что это?
— Морские черви.
Я поперхнулась, на глаза навернулись слезы, но что я могла поделать? Я проглотила и еще нерешительно ковыряла вилкой в черных нитках, когда ко мне подошла знакомая англичанка.
— Что у тебя? Палоло? — спросила она, нервно жуя ножку цыпленка. — Берегись, несколько дней назад у меня после палоло был «самоанский живот».
— А-а-а... только этого мне не хватало! — Я уже успела наслышаться столько ужасного о «самоанском животе». Впервые я услышала об этой болезни несколько дней назад на очень официальном коктейле. Две дамы тянули потихоньку шерри и вели со мной стереотипную беседу:
— Откуда вы приехали? Из Голландии? Из Польши? О, это интересно. А где вы живете? В Варшаве? И туда возвращаетесь? Ага, понимаю.
Наступила минута неловкого молчания. Затем одна дама обратилась к другой:
— Не вижу Марселя. Что с ним?
— У бедняги «самоанский живот».
Тут они снова вспомнили обо мне.
— Вы, кажется, врач? Что вы можете сказать о «самоанском животе»?
Я облилась потом, а зубы мои застучали о край бокала. Я ничего не могла сказать. Я никогда даже не слыхала, что у самоанцев животы не такие, как у остальной части человечества... Но прежде чем я успела что-то выдавить из себя, дамы уплыли к другой группе гостей.
Однако уже на следующий день мы столкнулись с «самоанским животом», оказавшимся исключительно отвратительным пищевым отравлением, которое очень распространено среди местного населения. И в этом нет ничего удивительного, так как традиционное питание {121} островитян — глумление над всеми принципами диеты. Иначе говоря, они потребляют слишком много углеводов и жиров и очень мало белка. Основу меню островитян составляют насыщенные крахмалом, вызывающие полноту клубни таро, зеленые бананы, тааму и плоды хлебного дерева, которые они едят так, как у нас хлеб и картофель. Эти продукты в избытке поставляют «топливо» организму и способствуют отложению жиров. А как же протеины? Казалось бы, рыба, крабы, двухстворчатые моллюски и другие морские животные, которыми кишит море вблизи Самоанских островов, должны были легко покрыть недостаток белков. Кроме того, у островитян есть птица, свиньи, коровы...
Вот что писал о Самоа, заселенных, по предположениям, раньше других островов Тихого океана, исследователь полинезийских культур Эндрю Шарп в своих трудах о древней колыбели полинезийцев1): «Самоанские острова изобиловали всеми видами съестных морских продуктов. Шесть месяцев в году плоды хлебного дерева представляли собой источник свежих овощей самого высокого качества, пригодных для консервирования путем ферментации. Поля таро требовали ухода только тогда, когда самоанцы не хотели тратить силы на поход в горы за корнями батата, которые в избытке обеспечивали их всю остальную часть года. Здесь были также бананы, свиньи и домашняя птица, не считая собак и крыс. Может быть, когда первые люди прибыли на архипелаг, уже не все это было там, но на Самоа с самого начала имелись обильные источники пищи».
И тем не менее здесь столько голодных детей, столько беременных женщин и детей, страдающих от анемии и недостатка белка... Самоа ежегодно ввозит продукты из-за границы: яйца, масло, сыры и мясо из Новой Зеландии, рыбные консервы из Южно-Африканской Республики, мороженое рыбное филе и овощи из Европы. В 1965 г. ассигнования на импорт продуктов питания составили 1 016 968 самоанских фунтов2). Самое {122} важное из импортируемых продуктов — мясо (консервированная говядина — почти 20 тыс. фунтов, свежее мясо — 84300 фунтов). Импорт рыбных консервов был равен 135 тыс. фунтов, а мороженой рыбы — 20445 фунтов. Серьезной статьей импорта в скромном валютном бюджете страны являются фрукты и овощи — 31126 фунтов. За тот же самый период было ввезено машин и оборудования на сумму 468198 фунтов, а полная сумма экспорта с реэкспортом составила 2 083 417 фунтов. Красноречивые пропорции. А это был урожайный год, год перед ураганом...
В Индонезии говорят, что Ява съедает остальные острова. О Самоа можно сказать, что оно само съедает себя и свой бюджет.
Почему так происходит? Причин много. Они так же специфичны и локальны, как и характерны для многих развивающихся стран. Это прежде всего примитивные методы рыболовства, отсутствие холодильных установок, предприятий по производству консервов, малочисленность коров и свиней, неправильный уход за домашней птицей... Да и вообще, какой там уход! За небольшим исключением, домашняя птица на Самоа пользуется полной свободой, куры несут яйца где попало. Поэтому ими никто не может воспользоваться.
Впрочем, в любом случае не каждый день в средней самоанской семье едят куриное мясо. Птицей, самой лучшей рыбой, черепахами и другими деликатесами питаются прежде всего вожди, ораторы и приходские священники. Свиньи больше служат для церемониальных обрядов, чем для употребления в пищу. На Самоа ни одно фиафиа, ни один крупный праздник не обходится без свиньи, причем способ ее приготовления и порядок дележа строго определены традицией.
Свиней жарят целиком в земляной печи уму. Внутренности заменяют раскаленными камнями, а затем преподносят на украшенных цветами носилках из листьев и жердей. На этой стадии свинья хоть и выглядит очень эффектно, но обычно наполовину сырая, и отдельные ее части дожариваются после дележа. Каждая титулованная особа получает предназначенную ей часть. Импровизации здесь быть не может. Оратор, например, сегодня, как и столетия назад, получает передние ноги и часть позвоночника с ребрами. {123}
Первый кабан был привезен на Самоа с архипелага Фиджи. А было это так: давным-давно жила на Фиджи старая самоанская супружеская чета Иа Иа и Сау Сау. Король Туифити был каннибалом, поэтому каждый раз он требовал от подданных человеческих жертв. Когда старики почувствовали приближение смерти, они позвали своих сыновей Фале и Оло и сказали им:
— Когда мы умрем, не закапывайте наши тела в землю, а положите их рядом на циновку. В них заведутся черви. Кормите их растертой мякотью кокосовых орехов и, когда король потребует жертву от нашего рода, приготовьте ему животное, которое вырастет из червей. Наденьте на него ожерелья и браслеты из листьев ти, смажьте его тело маслом и с криком «усу-су» отнесите животное королю.
Так они и сделали. Из червей выросла первая свинья. Когда пришло время, Фале и Оло убили ее, изжарили в уму, а сердце завернули в банановые листья и отдали королю. Туифити так понравилась свинина, что он бросил каннибальство.
С тех пор при церемониальном дележе вождям всегда достается сердце.
Несколько лет спустя Фале и Оло решили вернуться на Самоа. Король не разрешал вывозить живых свиней из страны. Поэтому они забили огромного кабана, изжарили его, а в его брюхе спрятали маленького кабанчика. Это была первая контрабанда в истории островов...
Небывалую карьеру сделали на Самоа консервы. Все началось с невинных банок с гороховым супом, которые американцы выдавали своим солдатам, стоявшим на Уполу во время второй мировой войны. Потом война окончилась, солдаты уехали, и гороховый суп был предан забвению, но название осталось. Pea soup, или писупо, привилось как название всех консервов и стало синонимом всего вкусного и привлекательного.
— Фиууу, но писупо! — свистят юноши при виде красивой девушки, а старшие поют песни, в которых уверяют, что ничего нет на свете вкуснее писупо. {124}
Однако это очень дорогостоящая страсть, так как, например, двенадцатиунцевая банка говядины самого низкого сорта, в которой больше сухожилий, жира и мутного соуса, чем мяса, стоит 50 центов. А, как я уже говорила, средний годовой доход на душу населения составляет 32 доллара. Легко подсчитать, что средний самоанец может себе позволить банку мясных консервов раз в неделю...
Самоанское правительство пытается увеличить потребление местных продуктов земледелия и животноводства и тем самым ограничить их импорт. Достаточно пойти в школу тропического земледелия в Алафуа и осмотреть прекрасные исследовательские станции, чтобы представить себе самое радужное будущее островов. Уже появился самоанский табак, перец, имбирь, стручковая фасоль. Все чаще в магазинах можно купить овощи, неизвестные ранее самоанцам: свежий салат, помидоры, молодую картошку, огурцы, которые наполовину гнилыми привозят раз в две недели из Новой Зеландии.
Зато за время нашего пребывания в Апиа мы не заметили, чтобы частые и великолепные фиафиа изживали себя. Любой самоанец пожертвует месячным запасом еды и всеми наличными деньгами, только бы фиафиа был обильным. Гостеприимство самоанцев просто ошеломляет. Праздничный обед в польской семье, после которого все с трудом доползают до дивана, выглядит жалкой пародией на настоящее гостеприимство. Да и где нам до полинезийского аппетита!
Если мы уж коснулись аппетита, то стоит сказать несколько слов о каннибализме.
— Что, вы вернулись с Самоа? И вас там не съели? — приветствовали нас знакомые в Варшаве.
Но вопреки распространенному мнению каннибализм никогда не был развит на Самоа, а отдельные его проявления явно осуждались обществом. Одним из последних легендарных людоедов был Малиетоа Фаинга, который жил на Уполу в деревне Малиэ. Он был женат на дочери Тиутонга. Родственные связи с королем вскружили ему голову, и он ежедневно требовал двух детей. Их доставляли зависимые от него деревни в страхе, что неподчинение его воле повлечет за собой жестокие репрессии. {125}
Каждый день на восходе солнца перед резиденцией Малиетоа в Малиэ собирались вожди и ораторы и ждали, когда принесут жертвы. Мальчиков приводили одетых в новые красивые сиапо, украшенные цветами. Они с уважением приседали перед ораторами. Детей уводили в глубь острова, сажали на плоский камень и ударом палки по голове лишали жизни. Мясо делили между вождями и ораторами, а сам Малиетоа съедал шею и сердце. Существовало поверье, что тем самым он обретает мана — духовную и физическую силу своих жертв. Поэтому его боялись и уважали.
Однажды сын Малиетоа подслушал разговор двух мальчиков, которые предназначались в жертву. Они сидели на берегу и оплакивали свою страшную судьбу. Потрясенный их горем, сын Малиетоа решил пристыдить отца. С этой целью он велел ребятам завернуть его в пальмовые листья, как большую рыбу, и в таком виде отнести владыке. Когда они пришли к Малиетоа, тот очень обрадовался подарку и приказал тут же развернуть сверток. Увидев сына в образе жертвенной рыбы, он очень удивился.
— Как ты жесток! — крикнул Малиетоа.
Эти слова помогли властелину осознать боль родителей, дети которых погибли ради удовлетворения его прихоти. Если верить легенде, с этой минуты он отказался от каннибализма. {126}
1) Andrew Sharp. Ancient Voyagers in the Pacific. London. 1957. — Прим. авт.
2) В 1965 г. денежной единицей был 1 самоанский фунт (2,8 ам. долл.). В июле 1967 г. Западное Самоа ввело десятичную валютную систему. Новой единицей стал самоанский доллар (тала), равный 100 центам (сене). 1 тала = 1,12 ам. долл. — Прим. авт.
Написать нам: halgar@xlegio.ru