Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделу Римский мир

[60/61]

Гончаров В.А.
Архаические черты в образе Пика

Nortia. Вып. 6.
Воронеж, 2009.
[60/61] – граница страниц.

Одним из наиболее любопытных персонажей римской легендарномифологической традиции, повествующей о временах до основания Города, является Пик. В произведениях большинства древних авторов он показан как один из древнейших царей Лация, сын Сатурна и отец Фавна.¹⁾ Согласно легенде, пересказанной Вергилием (Aen.: VII. 189-191), Овидием (Met.: XIV. 320f.), Валерием Флакком (VII. 232), Силием Италиком (VIII. 440) и Плутархом (q.R.: 21), в Пика влюбилась волшебница Цирцея, но, будучи отвергнутой, превратила его в дятла. Кроме того, в сочинениях Овидия (Fast.: III. 285F), Плутарха (Numa, 15) и Арнобия (II. 5. 1) Пик фигурирует как «лесное божество» (silvestre numen), которое, будучи пойманным царем Нумой, открывает ему множество тайных знаний. Без сомнения, в рассматриваемом образе можно усмотреть немало весьма архаичных черт, в первую очередь — связанных с мужскими инициационными сообществами и экстатическими практиками.

Судя по всему, более архаичный пласт представлений о Пике отражен в рассказе о его поимке Нумой Помпилием. Прежде всего, в этой легенде Пик и Фавн показаны в виде звероподобных существ, которых, по словам Плутарха (Numa, 15), «можно было бы сравнивать во всех отношениях с сатирами или панами греков».²⁾ Думается, экстатическая природа последних вполне очевидна. Кроме того, тот же Плутарх пишет о том, что Пик и Фавн были «записными колдунами, как идейские дактилы греков». В этой связи следует упомянуть о том, что, в частности, М. Элиаде трактует критских куретов (которые нередко отождествляются с дактилами) как «руководителей инициаций» (masters of initiation), ссылаясь на легенды о том, что они забирали юношей в лес, где учили их искусству охоты, сбора диких плодов, а также архаическим песням и танцам.³⁾ И действительно, рассматриваемые божества, будучи пойманными Нумой, открывают ему «много тайн будущего», учат, как отвращать молнии, и даже своими заклинаниями призывают на землю Юпитера. Это явно позволяет причислить их к довольно широкому кругу колдунов-учителей, которые фигурируют в мифах очень многих народов. В частности, В.Я. Пропп упоминает о существовании аналогичных персонажей в мифах индейцев Северной Америки.⁴⁾ Также следует указать и на связь куретов и дактилов с культом Реи-Кибелы, явно носившим оргиастический характер.

Кроме того, на связь образа «лесного» Пика с посвятительными обрядами и экстатическими техниками явно указывает тот факт, что он упоминается в паре с Фавном. Кстати, связь с этим персонажем заметна и в других легендах о Пике, где он представлен отцом Фавна. Во-первых, в античной легендарно-мифологической традиции рассматриваемое божество тесно связывается с предсказаниями экстатического характера («естественная дивинация» по классификации Цицерона — Div.: I. 110) и вообще — с экстатическими состояниями. В частности, тот же Цицерон (Div.: I. 101) упоминает о том, что «голоса фавнов» обычно слышны во время сражений или вообще [61/62] «в тревожной обстановке» (in rebus turbidis).⁵⁾ Дионисий же отмечает, что «римляне приписывали этому божеству панический страх» (A. R.: V. 16. 3).⁶⁾ Во-вторых же, через образ Фавна мы выходим на связь с обрядами жреческого сообщества луперков, которые демонстрируют немало черт, сходных с инициационными ритуалами, известными по данным этнографии.⁷⁾ Таким образом, вполне возможно, что в образах Пика и Фавна нашли отражение представления древних жителей Италии о руководителях обрядов инициации, которые обучали посвящаемых юношей различным навыкам, в том числе и сакрального характера.

Впрочем, не менее интересна и вторая «ипостась» Пика — древний царь аборигинов. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что, согласно упоминаниям древних авторов, Пик являлся не только правителем, но и авгуром. В частности, об этом прямо упоминают Сервий (Aen.: VII. 190 — augur fuit) и Августин Блаженный (С. D.: XVIII. 15 — praeclarum augurem… fuisse asserunt). На то же самое указывает и описываемое Вергилием (Аеп.: VII. 187-188) изображение Пика, который одет в короткую трабею, а в руке держит «загнутый жезл квиринальский»,⁸⁾ то есть один из основных атрибутов авгура.

Судя по всему, совмещение функций царя и авгура было обычной практикой для архаического населения Италии — достаточно вспомнить первого римского царя Ромула или — в качестве параллели — этрусских лукумонов. При этом, судя по целому ряду черт в образе Пика, под авгуром в данном случае подразумевается священнослужитель, применявший в своей деятельности целый ряд практик экстатического характера и во многом сходный с шаманами, известными по данным этнографии.

Во-первых, если обратить внимание на уже упомянутое выше описание Пика у Вергилия, можно заметить, что для него характерны не только авгурские атрибуты. В одной руке он держит квиринальский жезл, а в другой «щит священный» (Aen.: VII. 188 — laeuaque ancile gerebat), т.е. один из самых главных атрибутов жреческого sodalitas салиев, в деятельности которого также заметно немало инициационных и экстатических черт. В частности, в состав этого сообщества прежде всего входили юноши, в определенные дни года исполнявшие на улицах Рима священные пляски в архаическом воинском облачении, сделанном из бронзы. В этой связи нелишним будет упомянуть о том, что, согласно этнографическим данным, железные и медные нагрудники, металлические шапки, миниатюрное оружие у многих народов являлось атрибутом шаманов. Последнее обстоятельство даже позволяет исследователям считать шаманизм своеобразным «осколком» древнейшей воинской культуры.⁹⁾ Более того, из бронзы иногда делались шаманские бубны (один из самых главных атрибутов шамана) — например, бубны, обнаруженные при раскопках в Донгсоне в Монголии,¹⁰⁾ что позволяет высказать предположение о возможной параллели между этим элементом шаманского комплекса и анцилиями салиев, которые, вероятно, также нередко использовались в качестве своеобразного музыкального инструмента, сопровождавшего их священные пляски.¹¹⁾ Что интересно — Дионисий Галикарнасский (II. 70. 3-5) сравнивает салиев с уже упоминавшимися выше куретами, которые, по его словам, в своих священнодействиях аналогичным образом использовали священные щиты. [62/63]

Во-вторых, Овидий в своих «Метаморфозах» (XIV. 322-325) описывает Пика как юношу, опять же ссылаясь на его статую. По нашему мнению, юный возраст рассматриваемого персонажа, наряду с упомянутыми атрибутами, вполне может указывать на его вхождение в состав подобного инициационного сообщества. Кроме того, если допустить, что авгурскими способностями Пик обладал уже в молодости, мы можем провести параллель с шаманами, также приобретавшими свои способности в результате мистического «призвания», обычно происходившего в юности. В римской легендарной традиции подобные черты демонстрирует образ «славного авгура» Атта Навия, проявившего способности к птицегаданию еще в детстве.

Кроме того, Овидий в своем рассказе упоминает о том, что невестой Пика была нимфа Канента, обладавшая целым рядом сверхъестественных способностей: «Дубравы и скалы // Двигать, зверей усмирять, останавливать длинные реки // Силой изустной могла и задерживать птиц пролетавших» (Met.: XIV. 338-340).¹²⁾ Согласно другому варианту рассматриваемой легенды, Пик был женат на Помоне, богине древесных плодов (Serv. Aen.: VII. 190). Впрочем, в любом случае налицо связь анализируемого персонажа с весьма архаичным природным божеством, очень напоминающая шаманский «священный брак» — как известно, шаманы очень многих народов существенной частью своей силы считаются обязанными своей «небесной супруге».

И, наконец, самый интересный момент. Как мы уже упомянули, согласно весьма распространенной легенде, Пик, отвергший любовь волшебницы Цирцеи, был превращен ею в дятла. При этом целый ряд древних авторов¹³⁾ пишет о пророческих свойствах этой птицы и о ее связи с авгурскими гаданиями. Еще более показательным представляется нам упоминание Плутарха (q. R.: 21): «Пик… ставши птицей… дает вопрошающим прорицания и предсказания».¹⁴⁾ По нашему мнению, все это указывает на связь образа Пика не только, собственно, с авгурскими священнодействиями, но и с практиками экстатического характера. Ведь превращение в птицу для путешествия в иные миры является одним из наиболее существенных элементов шаманского комплекса по всему миру.¹⁵⁾ Форму птицы имитирует шаманский наряд у народов Алтая, телеутов, сойотов, долганов, якутов, тунгусов, североамериканских индейцев, а способностью превращаться в птиц наделялись и иранские дервиши, и древнеиндийские жрецы, и даже некоторые христианские святые (Св. Иосиф из Копертина). Кроме того, у якутов и долганов необходимой частью шаманского ритуала были столбы с изображением птиц на верхушках. Подобные столбы стояли перед жилищами венгерских тальтосов, шаманы острова Борнео в своих обрядах использовали лодку с деревянным изображением птицы. По мнению М. Элиаде, этот мотив является чрезвычайно архаичным и указывает еще на один важный элемент шаманской идеологии — представления о Мировом древе.¹⁶⁾ Что любопытно — римляне нередко изображали Пика в виде дятла, сидящего на деревянном столбе.¹⁷⁾ Согласно упоминанию Дионисия Галикарнасского (I. 14. 5), на деревянном же столбе появлялся дятел, дававший прорицания в древнем святилище Марса в Тиоре. [63/64]

Подводя итог всему вышесказанному, следует заметить, что образ Пика демонстрирует немало черт, позволяющих предположить, что у древних народов Италии — в том числе составивших население архаического Рима, — на определенном этапе их развития существовали специальные лица, руководившие обрядами инициаций, являвшиеся хранителями знаний и применявшие экстатические техники, сходные с шаманскими ритуалами.

¹⁾ Verg. Aen.: VII. 48-49; Ovid. Met.: XIV. 320f.; Fest.: 209; Iust.: XLIII. 1. 6; Arnob.: II. 71; Lactant. Div. inst.: I. 22. 9; Aug. C. D.: XVIII. 15; Isid. Orig.: XII. 7. 47 и т.д.

²⁾ Пер. В. Алексеева.

³⁾ Eliade М. Rites and symbols of initiation. N.–Y., 1965. P. 109.

⁴⁾ Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2005. С. 133.

⁵⁾ Пер. М.И. Рижского.

⁶⁾ Пер. Л.Л. Кофанова.

⁷⁾ Подробнее см.: Гончаров В.А. Черты мужских (тайных) союзов в организации и деятельности древнейших жреческих сообществ Рима // Ученые записки колледжа «Номос». Вып. 4. Воронеж, 2002. С. 28-37; Он же. О природе древнейших жреческих сообществ Рима // Исторические записки. Вып. 9. Воронеж, 2003. С. 123-136.

⁸⁾ Цитаты из «Энеиды» Вергилия — в переводе С. Ошерова.

⁹⁾ Мотов Ю.А. Нарты, «берсеркры», «бцри», шаманы (О мужчинах, пляшущих симд) // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. Материалы международной конференции. СПб., 1996. С. 35.

¹⁰⁾ Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза. Киев, 2000. Подробнее см.: Goloubew V. Les Tambours magiques en Mongolie // Bulletin de I'Ecole francaise d'Extreme-Orient. XXIII. Hanoi, 1923. P. 407-409; idem. Sur I'origine et la diffusion des tambours metalliques // Praehistorica Asiae orientalia. Hanoi, 1932. P. 137-150.

¹¹⁾ Peruzzi E. Aspetti culturali del Lazio primitivo. Firenze, 1978. P. 57-58.

¹²⁾ Пер. С. Шервинского.

¹³⁾ Dion. Hal.: I. 14. 5; Plin.: NH: X. 20; Fest.: 209; Serv. Aen.: VII. 190.

¹⁴⁾ Пер. H.В. Брагинской и M.Л. Гаспарова.

¹⁵⁾ Элиаде М. Шаманизм. Подробнее см. напр.: Kirchner Н. Ein archeologischer Beitrag zur Urgeschichte des Schamanismus // Anthropos. XLVII. 1952. S. 244-286.

¹⁶⁾ Элиаде M. Ук. соч. С. 148. Подробнее см.: Eliade М. Traite d'Histoire des Religions. Paris, 1949. P. 239 sq., 281 sq.; Bergema H. De Boom des Lebens in Schrift en Historie. Hilversum, 1938. S. 539 sq.

¹⁷⁾ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2007. С. 7. 844.

[64/65]