Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Россия - XVII век | Рецензии

Цейтлин Е.
[рец. на:] Крепостная мануфактура в России. Ч. III. Дворцовая полотняная мануфактура XVII в. Изд. Акад. наук СССР, Л., 1932, стр. 382 + XXXIV.

Архив истории науки и техники.
Вып. 5. М.–Л., 1935. Стр. 607-608.
Р а з р я д к а заменена курсивом.

Рецензируемый третий выпуск материалов по истории русской крепостной мануфактуры посвящен первому крупному текстильному предприятию в России — Кадашевскому и Тверскому полотняным дворам в Москве и связанным с ними селам Брейтову и Черкасову в Ярославском уезде, занимавшимся производством льняных изделий на казну.

Собранные в томе документы дают характеристику производственной и общественно-бытовой жизни царской мануфактуры на протяжении почти всего XVII столетия (с 1613 по 1698 гг.). Новые материалы позволяют установить время возникновения мануфактурных форм организации труда и выявить некоторые специфические черты текстильной техники в начальный период русской мануфактурной промышленности.

К сожалению, техническая сторона производства затронута рассматриваемыми документами значительно слабее, чем в материалах I ч. „Крепостной мануфактуры", относящихся к первым металлургическим заводам XVII в. Объясняется это, повидимому, как отсутствием в составе наших документов „переписных книг" с подробными описаниями производственных строении и технического инвентаря (наличие таких книг составляло главную историко-техническую ценность первого тома), так и низким уровнем техники русского текстильного производства, где главную роль играл мелкий ручной инструментарий — движимый инвентарь, труднее поддающийся документальной фиксации, чем крупное оборудование военно-металлургических предприятий.

К тому же дворцовая полотняная мануфактура не представляла собой, подобно тульским и каширским заводам, централизованного производства, а составлялась из нескольких качественно различных производственных ячеек, нарушавших территориальное и технологическое единство производственного процесса. Так, основная текстильная мастерская — Кадашевский двор, — где имелись более или менее постоянные кадры рабочей силы и проведено было довольно значительное разделение труда, дополнялась рядом слобод вне Москвы со слабой производственной специализацией привлекаемого к работам тяглого населения. И здесь и там широко применялась раздача работ на дом. Налицо, таким образом, своеобразная форма централизованно-рассеянной мануфактуры.

Те немногие сведения, которые мы имеем об оборудовании Кадашевского двора, рисуют техническое состояние мануфактуры в следующем виде. Производственный цикл предприятия начинался с операции прядения: предварительная обработка волокна отсутствовала, ввиду покупки чесаного льна (стр. 57). Инструментом прядения являлось веретено, работа на котором велась у пряслиц (стойка, куда прикрепляется пучок волокон). Упоминаний прялки или самопрялки нигде в документах не встречается; эти основные механизмы западноевропейской прядильной мануфактуры XVI—XVII вв. Московской Руси, очевидно, не были известны. Веретено употреблялось и при изготовлении пряжи из чистого льна и при прядении оческов (стр. 71). Примитивность технических средств имела своим следствием большой процент отходов прядения — около 40% чесаного льна (стр. 63). Производительность прядильного труда была примерно в 2.5 раза ниже средней нормы выработки в европейских прядильнях того времени.

Изготовленная пряжа перематывалась, повидимому, на мотовила (стр. 69, № 29) и затем шла в ткацкий отдел. Ткачество производилось преимущественно на узких станках кустарного типа, но, как свидетельствует содержание одного документа (стр. 61), на мануфактуре имелись и иностранные станки с широкой ткацкой рамой; на них работали выписанные иноземные мастера, обучавшие заграничному искусству русских учеников.

Первой операцией ткацкого дела являлась т.н. перебивка берд, т.е. пропускание нитей основы через зубья инструмента, служащего для забивки продернутой нити утка к вытканной части материи. Разнообразие сортов изготовлявшихся тканей обусловливало необходимость значительной дифференциации берд. Мы имеем следующие разновидности последних: 1) „берда с набилками" (для посольских скатертей), 2) „берда наметочные", 3) „берда простые без набилок" (для тканья свитков), 4) „берда двойные", 5) „берда тройные", 6) „берда утиральные", 7) „берда задейчатые", 8) берда для тканья хлопчатых скатертей (стр. 56).

Такая широко идущая специализация одной из принадлежностей ткацкого станка может служить прекрасной иллюстрацией к марксову положению о том, что „мануфактурный период упрощает, улучшает и умножает рабочие инструменты путем приспособления их к исключительным обособленным функциям частичных рабочих" (Маркс. Капитал, т. 1, 7 изд., стр. 256-257). И действительно, специализации инструментов соответствует довольно детальное разделение труда в ряде профессий.

В ткацком деле различаются ткачихи простых тканей (ткащии) и работающие на узорчатых станках (бралии). Первые, в свою очередь, делились (в Кадашевской мануфактуре) на специалисток по выработке полотен двойных, тройных, нитяных, образчатых, тверских, парусных, убрусных и др. Среди бралий можно отметить перебиравших „столбцы двойные", „столбцы тройные" задейчатые, скатертные, убрусы (узорное полотенце), убрусные полочки и утиральники, а также „деловиц", специализировавшихся по узору ткани (количество последних доходило до двух десятков).

Две особые группы составляли так называемые беленицы: под этим названием числились как прядильщицы отбеленной льняной пряжи, так и белильщицы тканей. Наконец, вышивка убрусных полотен составляла функцию „швей". Вот все те сведения о производственной технике и специализации труда на первой русской текстильной мануфактуре, которые можно выявить из рецензируемого сборника документов.

Не давая возможности восстановить детальную картину технического состояния полотняного производства, опубликованные Историко-археографическим институтом Академии Наук новые материалы подтверждают, однако, с достаточной убедительностью факт технико-экономической отсталости одной из ведущих отраслей русской обрабатывающей промышленности XVII в., по сравнению с уровнем, достигнутым западно-европейским льнопрядильным и льноткацким производством.

Помещенные во второй части 3 тома „Крепостной мануфактуры" статистические таблицы дают (в разделе „Производство") довольно полную сводку сведений о сортах и видах выпускаемых изделий, существовавших специальностей, количестве людей, занятых в каждом „деле", и трудоемкости этих последних, величине выработки (по роду работы и но годам) и оплате труда „мастериц" в денежной и натуральной форме (хлеб). „Словарь производственных терминов" включает в себя почти весь круг упоминаемых в тексте технических объектов. Объяснения названий и производственных функций орудий труда даны в ясной и популярной форме. Исключением является только совершенно ошибочное определение „пряслицы" как „самопрялки, орудия без веретена".