Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Россия – искусствоведение | Казачество

Бондарева Н.А.
Дон и Петербургская Академия художеств

Возрождение казачества: история и современность.
Сборник статей к V Всероссийской (международной) научной конференции.
Издание 2-е, испр. и доп. Новочеркасск, 1995.
{127} - конец страницы.
OCR OlIva.

Темой настоящей статьи являются вопросы художественного образования на Дону в конце XVIII — XIX веках. Поскольку первое специальное художественное заведение появилось здесь лишь в конце этого периода, мы рассмотрим две стороны проблемы: обучение казаков изящным искусствам и работа приезжавших на Дон художников. Обе они связаны с Петербугской Императорской Академией художеств, ибо касаются ее выпускников.

Временем зарождения художественных традиций на Дону стал XVIII век. Ранее, в более или менее сложившемся варианте, они просто не существовали. Здесь отсутствовали классическое средневековье, монастырские центры культуры; население Дона было разнородно, занималось, преимущественно, военным делом. Активное культовое строительство в конце XVII и особенно в первой половине XVIII века потребовало значительных художественных сил. Своих художников и архитекторов на Дону не было. Первые церкви здесь строили и оформляли приглашенные украинские и столичные русские мастера¹⁾.

Светская живопись на Дону появилась в середине XVIII века и представлена, в основном, портретом. Спрос на него в среде богатого казачества рос так же быстро, как и претензии на власть и исключительное общественное положение. Отражением этих стремлений стали фамильные галереи, первой из которых была галерея рода Ефремовых. С именем атамана Д.Е. Ефремова (атаманство в 1738—1753 гг.) связаны как начало портретной живописи на Дону, так и выбор пути развития донского портрета почти на полстолетия. Д.Е. Ефремов имел тесные контакты с Украиной, в частности с Киево-Печерской Лаврой, ктитором (старостой) которой он являлся. Для Успенского собора Лавры был создан в 1752 г. портрет атамана, первый из известных на сегодня датированных портретов донских деятелей. Он написан явно лаврским художником²⁾. Повторение портрета хранится в Новочеркасском музее донского казачества. Аналогичные портреты написаны с членов семьи Ефремова — сына Степана {127} и его жены Меланьи, позже — Д.С. Ефремова и Е.А. Ефремовой. Они все анонимны. Может быть, это работы приглашенных лаврских портретистов, а может, художников-бегунцов с Украины³⁾, поскольку все они повторяют схему украинского барочного портрета, парадное изображение в рост, в богатом наряде и со всеми регалиями. Мировоззренческая близость донского и украинского казачества стала базой для выбора последнего в качестве эталона. Однако, заинтересованность в собственных художественных силах была, так как в конце XVIII века два донских казака были посланы для обучения в Петербургскую Императорскую Академию художеств. Андрей Жданов и Флор Фомин попали в Академию уже взрослыми людьми — им было по шестнадцать лет. Они пошли разными дорогами, но обоих судьба увела от Дона, куда они не вернулись.

А.О. Жданов (1775—1811)⁴⁾ привез в Академию письменное послание к президенту И.И. Бецкому, подписанное атаманом Алексеем Иловайским, энергично заботившимся о развитии образования среди донских казаков⁵⁾, и влиятельнейшими людьми на Дону, «непременными судьями» Дмитрием Мартыновым и Амвросием Луковкиным. Начиналось оно так: «Усмотря прилежность в понятии живописного художества здешнего жителя дьячковского сына Андрея Жданова, и отправляя его при сем по Его желанию вашего высокопревосходительства в разсуждении будущей из того от сего художества здесь пользы, покорнейше просим Его Жданова в совершению той науки поместить в Академию художеств…»⁶⁾. В 1791 году А. Жданов принят в Академию в число учеников пятого возраста с оплатой за содержание самим президентом, а в 1794 году выпущен, с. аттестатом первой степени и наилучшими характеристиками⁷⁾. Он обучался по классу исторической живописи и получил золотую медаль. Столь быстрое и успешное завершение обучения в Академии объясняет необычайный талант Жданова, проявившийся еще в доакадемическом произведении. В Старочеркасском историко-архитектурном музее-заповеднике хранится «Портрет богатого казака», подписанный «Трудовъ Андрея Жданова, 1790 годъ». Это великолепная работа сложившегося мастера, непонятно откуда впитавшего и воплотившего совершенно иные художественные традиции, нежели те, что бытовали на Дону в это время. Монументальной застылости парадных ефремовских портретов здесь противостоят динамика и экспрессия, образ эмоционально окрашен, живописная техника виртуозна, {128} ничем не напоминающая иконописную. В прошении на звание академика живописи в 1798 году художник упоминает работы, выполненные им после завершения Академии: композиция «Под именем Герколанской фигуры» из коллекции графа Строганова; росписи в Эрмитажной церкви; эскиз портрета великого князя Николая Павловича⁸⁾. Последний им создан для престижного заказа — написание портретов лиц императорской фамилии для Департамента уделов, куда Жданов были привлечен среди первых академических художников⁹⁾. Эскиз первоначально принят без доработок, но в окончательном выполнении заказа он не участвовал, видимо, из-за болезни, о которой он пишет в уведомлении о собрании в Академии художеств и в прошении о денежном пособии 1808 года¹⁰⁾. Умер Жданов в Петербурге в крайней нужде и совсем молодым.

Донской казак Ф.Ф. Репнин-Фомин (1779 — после 1839)¹¹⁾ числился в списках поступивших в Академическое училище за 1795—1796 гг. В 1800 году он получил первую и вторую серебряные и вторую золотую медали за рисунки и программу «Изгнание из храма», а также — аттестат первой степени со шпагою и был оставлен в Академии в качестве пансионера¹²⁾. В 1802 году получил звание «назначенного» за картины «Смерть Сократа» и «Бегство в Египет». После окончания Академии художеств работал учителем рисования в Екатеринославских училище и гимназии, а с 1815 года в Харьковском университете, откуда и ушел на пенсию¹³⁾.

С появлением на Дону первого правительственного учебного заведения — Главного народного училища, преобразованного в 1805 году в гимназию Войска Донского, на Дон стали приезжать выпускники Академии художеств в качестве учителей рисования. Курс рисунка преподавали еще в училище. Например, в открытом испытании учеников Главного училища 1804 года, на котором присутствовал сам М.И. Платов, «внимание посетителей обратил на себя рисунок ученика IV класса Картушина, изображающий разгневанного Ахиллеса, волочащего бездыханное тело Гектора, привязанного к колеснице»¹⁴⁾. В 1805 году в Черкасскую гимназию был определен Училищным комитетом Харьковского университета получивший академическое образование Е.В. Копылов¹⁵⁾. Он обучался в Академии с 1797 по 1801 год, будучи крепостным крестьянином нижегородского помещика, в 1803 году получил вольную и вновь принят в Академию пансионером¹⁶⁾. С 1805 по 1814 год он работал в Новочеркасской гимназии {129} учителем рисования, выполняя попутно и живописные работы. Так в 1814 году он посвятил соборной церкви две «своих трудов» картины — «Богоматерь» и «Иоанна Предтечу»¹⁷⁾. В этом же году Копылов ушел из гимназии и начал работать самостоятельно, ибо в Новочеркасском музее истории донского казачества хранятся портреты, подписанные им и датирование 1816 и 1818 годами. Особенно хороши парные портреты четы Ханженковых, где академическая выучка сочетается с искренностью и простодушием нижегородского крестьянина, являя прекрасные образцы провинциальной живописи того времени.

На смену Е.В. Копылову в гимназию был прислан еще один выпускник Академии художеств И.С. Крылов. Он учился там с 1802 по 1814 годы и был выпущен скульптором с аттестатом первой степени, получив за время обучения вторую и первую серебряные медали¹⁸⁾. В гимназии проработал до 1845 года, умер в 1854 году¹⁹⁾. С 1866 по 1877 годы в Новочеркасской гимназии работал бывший академист Е.А. Ознобишин, занимавшийся также изучением исторического прошлого донских казаков²⁰⁾.

Вторая половина XIX века явилась переломной как в отношении казачества к художественному образованию, так и в оживлении художественной жизни в Новочеркасске и Ростове-на-Дону. В это время только живописи учились в Академии художеств следующие выходцы из казаков и донского духовенства: Е.Г. Черепахин, Н.Я. Быкадоров., И.Н. Дубовской, И.И. Крылов, В.В. Часовников, Н.П. Карпов, В.И. Дмитриев, А.А. Шишов²¹⁾. В 1891 году в Новочеркасске был создан кружок донских художников, объединивший как любителей, так и профессиональных живописцев, заинтересованных в оживлении культурной жизни города²²⁾. Кружок проводил выставки картин, на которые присылал свои работы из Петербурга Н.Н. Дубовский, поддерживая его деятельность своим авторитетом. Он же в 1910—1914 гг. активно занимался вопросом создания художественного музея в Новочеркасске, будучи членом комиссии Академии художеств по распределению картин между провинциальными музеями²³⁾. Н.Н. Дубовской также первый профессор Академии художеств из донских казаков. Он вел класс пейзажа. Кстати, вторая половина XIX века внесла изменения в жанровые предпочтения на Дону: художники все больше рисуют природу и батальные сцены. Наконец, в 1895 году при «Артистическом {130} обществе» города Ростова с помощью Академии открылись художественные классы²⁴⁾. Они явились как в определенной мере завершающим, так и начальным звеном в деле постановки художественного образования на Дону.

Источники и литература

¹⁾ Левитский Г. Старочеркасск и его достопримечательности. Новочеркасск, 1906, С. 6, 16.

²⁾ Белецкий П.А. Украинская портретная живопись XVII—XVIII вв. Л., 1981, С. 108.

³⁾ Там же, С. 37.

⁴⁾ Кондаков С.Н. Юбилейный справочник Императорской Академии художеств, т. 2, СПб., 1764—1914, С. 69.

⁵⁾ Артинский И. Очерк истории Новочеркасской войсковой гимназии; Новочеркасск, 1907, С 4, 5.

⁶⁾ РГИА (ЦГИА), ф. 789, оп. I, ч. 1, д. 1108. л. 2.

⁷⁾ РГИА (ЦГИА), ф. 789, оп. 1, ч. 1, д. 1102, л. 2-5.

⁸⁾ РГИА (ЦГИА), ф. 789, оп: 1, ч. 1, д. 10, л. 6.

⁹⁾ РГИА (ЦГИА), ф. 789, оп. 1, ч. 1, д. 1335, л. 8; Алексеева Т.А. В.Л. Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII—XIX вв. М., 1975, С. 69.

¹⁰⁾ РГИА (ЦГИА), ф. 789 оп. I, ч. 1, д. 1335, л. 27. 35; оп. 38, д. 201, л. 1-3.

¹¹⁾ Кондаков С. Н. Указ. соч., С. 166: РГИА (ЦГИА), ф. 733, оп. 49, д. 1210, л. 2 об.

¹²⁾ Кондаков С. Н. Указ. соч., С. 166.

¹³⁾ РГИА (ЦГИА), ф.733, оп. 49, д. 1210, л. 3-6.

¹⁴⁾ Артинский И. Указ. соч., С. 17.

¹⁵⁾ РГИА (ЦГИА) ф. 733, оп. 49, д. 40, С. 17.

¹⁶⁾ РГИА (ЦГИА), ф.789, оп. 1,ч. 1, д. 1627, л. 10-12.

¹⁷⁾ ГАРО, ф. 341, оп. 1, д. 592, л. 313, об.

¹⁸⁾ Кондаков С.И. Указ. соч., С. 259.

¹⁹⁾ Артинский И. Указ. соч., С. 340.

²⁰⁾ Там же, С. 341.

²¹⁾ Кулишов В.И. Живописцы донского края. //«Знамя коммуны», № 54, 20 марта 1982 г., С. 3; архив НМИДК, инв. № 9483/668; Кондаков С.Н. Указ. соч., С. 214; РГИА (ЦГИА). ф. 789, оп 11, д. 51, л. 1-12; д. 96, л. 1-64; оп. 12, д. И-34, л. 6.

²²⁾ Кулишов В.И. Указ. соч., С. 3.

²³⁾ В обществах и собраниях. //«Новое время», 27 октября 1910 г., СПб., (архив НМИДК инв. № 6256/6179).

²⁴⁾ Кондаков С.Н. Указ. соч., т. 1, СПб., 1764—1914, С. 255. {131}

Бондарева Н.А., старший преподаватель кафедры культурологии Новочеркасского государственного технического университета.