Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

[79]

Хорошкевич А.Л.
Договоры Полоцка 1405—1406 гг. как источник по истории его внешней торговли и торговой политики

Археографический ежегодник за 1962 год. 1963.
[79] — начало страницы.
OCR Bewerr.

История русских городов давно уже стала предметом специальных исследований советских историков.¹⁾ Ныне их внимание все больше и больше привлекают торговое право и торговая политика отдельных городов, в первую очередь Новгорода.²⁾ История торговли его соседей, Полоцка и Смоленска, в XIV—XV вв. — сравнительно мало исследованный вопрос. В. Е. Данилевич, основной и почти единственный исследователь прошлого Полоцкой земли, интересовался преимущественно ее бурной политической историей.³⁾ И русские, и иностранные ученые, занимавшиеся изучением внешней торговли Полоцка, ограничивались в основном ранним периодом полоцко-рижской торговли, до XIV в. включительно.⁴⁾ Все эти работы конца XIX или первых десятилетий XX в. рассматривают торговлю как импортно-экспортную или транзитную вне связи с внутренним развитием Полоцка, ростом товарно-денежных отношений в Полоцкой земле или изменением положения местного купечества. Торговая политика Полоцка, в особенности XIV—XV вв., также не была предметом специального исследования. Л. К. Гетц ограничился лишь формальным изучением полоцких договоров, не связав их ни с внутренней, ни с внешнеполитической историей Полоцка, ни с экономической жизнью княжества.⁵⁾

Между тем сохранившиеся договоры Полоцка позволяют выделить основные этапы его торговой политики и определить требования полоцкого купечества. Подавляющая часть этих договоров давно уже издана. Благодаря усилиям К. Э. Напьерского увидело свет большинство договоров Полоцка и Риги XIV—XV вв. Напьерскому принадлежит и честь первой [80] датировки этих документов.⁶⁾ Вслед за ним материалы Рижского городского архива поместил в публикации «Лифляндских, Эстляндских и Курляндских грамот» крупнейший прибалтийский археограф середины и второй половины XIX в. Ф. фон Бунге.⁷⁾ Самое последнее издание такого рода — это «Ганзейские грамоты».⁸⁾ Часть же полоцких грамот, в основном конца XV и XVI в., осталась еще неопубликованной. Однако и на основании изданных материалов можно судить об основных этапах внешней политики Полоцка.

Одним из важнейших периодов торговой политики Полоцка оказалось начало XV в. Уже Л. К. Гетц придавал большое значение договору 2 июля 1406 г., который заново регулировал все вопросы торговли Полоцка с Ригой. Он отметил, что Копысский договор стал в дальнейшем основой торговых взаимоотношений этих городов. Действительно, позднейшие договоры 1439, 1447 и 1478 гг. вносят сравнительно незначительные изменения в договор 1406 г.⁹⁾

Однако наибольший интерес для историка торговой политики Полоцка представляет не самый договор, а предшествовавшие ему проекты 1405—1406 гг., наиболее полно зафиксировавшие основные требования сторон. За эти годы сохранились проекты договоров Риги с Полоцком от 17 мая 1405 г. (рижский противень на русском языке) (далее условно называемый рижским проектом), проект договора Полоцка с орденмейстером и г. Ригой от 21 июня 1405 г. (русский противень); полоцкий проект, рижский противень на немецком языке проекта договора орденмейстера Конрада фон Фитингофа и великого князя Витовта 1406 г.; орденский проект и, наконец, Копысский договор Риги и Полоцка, представленного великим князем Витовтом, от 2 июля 1406 г. (великокняжеский противень на немецком и латинском языках). Договор был ратифицирован Полоцком и Ригой 14 мая 1407 г.¹⁰⁾ Все эти документы сохранились в архиве Рижского городского совета в виде современных переговорным грамотам копий или переводов.

Для историка Руси особый интерес представляет документ от 21 июня 1405 г. Как указывают особенности формуляра грамоты, это полоцкий проект договора. Утвердительный оборот «скончали есме» отсутствует. Он заменен более неопределенным «...хочем с тобою, княж местерю, любовь держати... Також хочем с вами, ризькии ратьмяне, и со всеми ризькии купьци межи себе приязньство держати...».¹¹⁾ Самое содержание полоцкого проекта, выгодного лишь полочанам, противоречит представлению о документе 21 июня 1405 г. как утвержденном договоре.

Сравнение вышеперечисленных документов убедительно показывает, что в полоцком проекте содержится много статей, не внесенных в окончательный текст договора. Однако, прежде чем переходить к их рассмотрению, необходимо коснуться пунктов, общих для всех вариантов договора. Общие статьи договора и проектов не содержат каких-либо специфических норм полоцкой торговли начала XV в. В них зафиксированы наиболее обычные для средневекового торгового права нормы — о свободе торговли, свободе проезда купцов независимо от политической обстановки по [81] территории каждой из сторон. Рижский проект 17 мая 1405 г. предусматривает обязанность полочан «...всем немечькым купьцем ризьким слично и право деяти всякоим торговем деле и торговлею, без всякяя хитрости право чинити, на обе стороне межи собою».¹²⁾ В полоцком проекте записано: «Вам нашего полочанина стеречи как своего брата немчина у Ризе, а нам полочаном вашего немчина также по тому ж стеречи у Полотьсце».¹³⁾ Сходно выражают ту же мысль и немецкие противни. Во все документы внесена запись об экстерриториальности купцов, их подсудности только собственному суду и правило «знати истцу истца», появившееся в полоцком договоре 1399 г. и часто встречающееся в новгородских. Право экстерриториальности наиболее подробно изложено в рижском проекте, призванном, по-видимому, внести ясность в запутанные политические взаимоотношения Полоцка с различными ливонскими властями и великого князя литовского с немецким купечеством. «Потомь, ажь бы какое стало нелюбье межи местеря и князя великого Витовта, любо межю бояров, любо куньдорев, любо риделев, любо дворянинов, на обе стороне, в тое купьцем не уступатися, купьцеви приехати, отъехати чисто всегды. Потом што починится у рубежи какое мешанье, то опрочь купцев, а купьцем у тое не уступатися, знати истьцю истьца во всяком деле».¹⁴⁾ Широко развернутые статьи 9-11-я орденского проекта¹⁵⁾ и 7-8-я Копысского договора устанавливают тот же порядок. Договор особо подчеркивает, что купцы должны быть уверены в сохранении своей жизни и товаров, что они имеют право везти свое имущество, куда им только заблагорассудится, что сами они вольны ездить, куда им нужно, безо всяких помех — на дорогах, в городах, на воде и на суше.¹⁶⁾

Эти традиционные статьи устанавливают принцип взаимности в сношениях между обеими договаривающимися сторонами. В документах 1405—1406 гг. они приобрели лишь некоторые уточнения в связи с тем, что каждая из сторон в свою очередь делилась на два лагеря, вражда между которыми немало затрудняла нормальный ход торговли Риги и Полоцка.

В области судопроизводства вносились очень небольшие изменения: отныне суд над купцом должен был происходить только в его родном городе. «Потомь аще которы немьчин изъвиниться у Полочьсце, того немьчина отослати у Ригу, ратьмане его судять по своеи правде. Аже полочанин извиниться у Ризе, ино его послати у Польтеск, и тамо его свои и казнять по своеи правде», — гласил рижский проект.¹⁷⁾ Почти в той же формулировке вошел он в полоцкий проект 1405 г. и в договор 1406 г.¹⁸⁾ Этот новый порядок заменял старый обычай, известный по договору 1338 г.: судить купца за кражу там, где он ее совершит. Лишь в том случае, если крадут у купцов своей национальности (т. е. немец у немца или русский у русского), то и ответчика, и истца по старому договору следовало отправлять на родину.¹⁹⁾ Договор 1406 г. менее подробен в изложении этой статьи, но, по-видимому и он предусматривал суд на родине при всех случаях уголовных преступлений.

Л. К. Гетц считает, будто это «нововведение», якобы чуждое русскому праву, было принято в пользу немецкого купечества.²⁰⁾ С этим трудно согласиться. Включение разбираемого пункта в полоцкий проект 1405 г., умело избегавший всего того, что могло бы ухудшить положение белорусского купечества, противоречит предположению Л. К. Гетца. В то же [82] время окончательный перенос судоразбирательства на родину ответчика в какой-то степени был удобен и для полоцких, и для рижских купцов, открывая и для тех, и для других возможность избежать наказания или смягчить его. Во всяком случае принятие этого пункта в Копысском договоре 1406 г вряд ли можно считать победой немецкой стороны.

Все изучаемые документы предусматривали обязанность весцов и той, и другой стороны правильно взвешивать товары. Копысский договор уточняет, что при взвешивании весцы должны отходить от весов и не касаться их руками.²¹⁾

Этими статьями исчерпывается в основном то общее, что содержат документы 1405—1406 гг. Обратимся теперь к рассмотрению их специфических норм. Особенно богат ими полоцкий проект 21 июня 1405 г. Если содержание остальных трех документов в основном ограничивается вышеперечисленными статьями,²²⁾ то в составе полоцкого они, весьма лаконично сформулированные, не занимают и половины текста.

Поскольку своеобразные статьи полоцкого проекта не вошли в текст докончания 1406 г., по-видимому, главным образом из-за нежелания немецкой стороны и уступчивости великого князя, эти статьи можно считать своего рода программой полоцкого купечества и полоцких феодалов в области внешней торговли.

Прежде всего, полочане стремились установить определенные размеры закупок полоцких товаров немецкими купцами и запретить розничные закупки в целях уничтожения конкуренции иностранного купечества на полоцком рынке. «Купити вам немцем у нас у Полотьсце немецькому купьцю пол берьковьска воску, пол тысячи белкы». Действительные закупки пушнины и воска рижскими купцами далеко не всегда достигали указанных цифр. Пушнина, например, приобреталась мелкими партиями, не подобранной по сортам.²³⁾ Однако в соседнем с Полоцком Великом Новгороде партии товаров отдельных купцов, как правило, превышали эти цифры. Разница размеров закупок на новгородском и полоцком рынках объясняется, очевидно, различием организации внутренней торговли в этих русских городах. Как убедительно показал М. П. Лесников, в Новгороде немцы имели дело с купцами, занимавшимися крупной оптовой торговлей. Рижские же купцы, по весьма вероятному предположению М. П. Лесникова, приобретали товар, и в частности пушнину, непосредственно у сельского населения из окрестностей Риги²⁴⁾ и — позволим себе добавить — Полоцка.

В связи с этим требование установить определенные, и довольно высокие для полоцко-рижской торговли, размеры закупок пушнины и воска приобретают определенный смысл: за ними скрывается стремление обезопасить полоцкое купечество от непосредственной конкуренции ливонского и ганзейского купечества на полоцком рынке. Экономически гораздо более слабое, чем новгородское, купечество Полоцка боролось за такие условия торговли, которые давно уже стали обычаем на Северо-Западе Руси.

Те же цели преследовала и другая статья полоцкого проекта 1405 г.— о запрещении розничных закупок. «А малое вам торговли не купити у Полотьсце порозничи».²⁵⁾ [83]

Две разбираемые статьи — прямой ответ на противоположное требование рижского проекта: «Потом полочаном... их (немецких купцов) пускати у Полочьку торговати, и с гостемь и с полочаны все сполу, то будь мало или велико, во всякои торговли, какый ли ни был товар, никакого чего выложено, без всякоя хитрости».²⁶⁾ На том же настаивали рижане и в орденском проекте 1406 г.²⁷⁾

Полоцкий проект устанавливал обязательное посредничество полочан в торговле между немецкими и русскими купцами (из Новгорода и Москвы). «А с новьгородци немецькому купцю торговати, а промежи има ходити нашему полочанину, занеже нас новьгородци не пустят у немечькии двор торговати без своего новьгородца». Отметим, кстати, что это указание о торговле полочан в Новгороде — единственное в своем роде. «А с московичи торговати вашим немьцем, также нашему полочанину межи има ходити, торговати, занеже на нас москвичи тамьгу емлют». Как указывает сам проект, обычай посредничества между немецкими и полоцкими гостями уже существовал в Новгороде. Полочане же только предлагали ввести у себя такой порядок. И этот пункт полоцкого договора, как и два предшествующих, показывает, что экономические позиции белорусского купечества (даже у себя на родине) были гораздо слабее, чем новгородского.

В особое положение полоцкий проект ставил литовских купцов. Им, как и самим полочанам, разрешалось торговать непосредственно с немцами: «А торговати немецькому купцу с гостем Литовское земли добровольно».²⁸⁾ Исключительное положение литовских купцов в Полоцке — результат политической зависимости Полоцка от Великого княжества Литовского.

Очень интересна следующая статья полоцкого проекта. «А мимо города Польтеск немецькому купьцю не ходити, торговати немьцем у Полотьсце». Очевидно, что эта пока еще робко сформулированная статья содержит требование полочан ограничить деятельность иностранного купечества пределами Полоцка и тесно связана с рассмотренными выше статьями относительно объема закупок и розничной торговли. Сужая поле деятельности иностранного купечества до пределов города Полоцка, статья, таким образом, предлагает ревизию § 7 договора 1338 г. о свободном проезде купцов с обеих сторон в любые районы страны.²⁹⁾

Копысский договор закрепил право купцов каждой из сторон свободно ездить по чужой территории. «И могут полочане ездить в страну за Ригу и рижане также за Полоцк в нашу (Литовскую) землю, куда хотят, с обеих сторон свободно по воде и земле».³⁰⁾ Таким образом, попытка полочан ограничить немецкую торговлю пределами Полоцка не удалось. Однако в Новгороде иностранцы в XIV в. уже не пользовались правом ездить по Новгородской земле.³¹⁾

Очень важна та группа статей полоцкого проекта 1405 г., в которой устанавливается порядок торговли отдельными товарами — вином и пивом, лошадьми, пушниной и т. д. Краткая фраза полоцкого проекта: «а белка купити, а намет давати, а у двор не имати»³²⁾ дает исчерпывающе полную характеристику торговли пушниной в Полоцке.

«Намет» в пушной торговле — это прибавка к товару при покупке.³³⁾ В русско-немецкой торговле периода средневековья прочно укоренился обычай давать надбавку при продаже белки. По-видимому полоцкий [84] термин «намет» соответствует новгородскому «наддача» или немецкому «upgift» В 30-х годах XV в. новгородцы поставили вопрос о сокращении размеров «наддачи», однако в начале века они, как и полочане, полностью принимали этот порядок. Единственное, против чего выступили полочане в области пушной торговли, был предварительный осмотр белки перед покупкой на немецком дворе («а у двор не имати»). Однако именно на этом праве настаивало немецкое купечество и в Новгороде (целый ряд статей устава немецкого двора — скры — специально посвящен этому вопросу), и в Полоцке. Не удивительно поэтому, что статья о пушной торговле также не попала в Копысский договор.

В интересах полоцкого купечества проект 21 июня 1405 г. предусматривал свободную покупку лошадей в Риге. «А кони нам у вас у Ризе купити, на чем у верх ехати, а от ног не имати».³⁴⁾ По-видимому, на лошадях полоцкие купцы совершали обратный путь в Полоцк. Что обозначает последняя часть фразы, не совсем понятно. Может быть, полочане настаивали на беспошлинной покупке лошадей?

Наряду с розничными закупками немецким купцам в Полоцке запрещалась продажа пива и вина; проект запрещал немцам иметь в городе корчму. Несмотря на то, что и эта статья не попала в договор, полочане позднее ссылались на нее.³⁵⁾ Вопрос о корчме полочане поставили раньше псковичей и новгородцев: последние обсуждали его лишь в последней трети XV в. В течение же всего XV в. немцы держали в своих руках эту одну из наиболее прибыльных отраслей торговли.

В целом направленность полоцкого проекта совершенно ясна. Он предусматривал всестороннее ограничение прав немецкого купечества в Полоцке. Широковещательная ссылка на старину — «А торговати по старому закону, всякую торговлю купити, продати» — прикрывала последовательно проводимую программу расширения прав полоцких купцов за счет немецких.

Видимо, выставить подобные требования полоцким купцам помогло расширение географического района торговли и увеличение ее объема. Полоцкий проект хорошо знает уже не только новгородских купцов, но и московских. Вероятно, связи с Москвою в это время поддерживались регулярно. Тот же вывод можно сделать и на основе нумизматических материалов.³⁶⁾

Полоцк начала XV в., несмотря на все превратности своей политической судьбы, проводил ту же внешнеторговую политику, что и другие контрагенты Ганзы в Восточной Европе. Начало XV в. оказалось переломным в истории взаимоотношений Ганзы и государств Восточной Европы. Опираясь на свои крепнущие торговые связи с внутренними районами Восточной Европы, контрагенты Ганзы впервые попытались освободиться от ее монополии, взяв в свои руки посредничество в торговле между Западной Европой и центральными производящими районами своих стран. Новгород Великий в первое десятилетие XV в. выставил требование равных условий торговли и свободного пути за море.³⁷⁾ Сходные проблемы встали перед скандинавскими странами и Польшей.

Для всех восточноевропейских стран задача освобождения от Ганзы была очень важна. Несмотря на всю разницу политического положения и социально-экономического развития отдельных русских земель, Новгород и Полоцк, например, выдвигали сходные требования и по общим, и по частным вопросам. Запрещение розничной торговли, установление нового [85] порядка торговли всеми основными товарами, запрещение корчемства, требование свободной закупки лошадей было предметом обсуждения, независимо друг от друга, на съездах новгородцев, псковичей, полочан с немцами. Сравнение полоцкой и новгородской программ в области внешней торговли ясно показывает специфические особенности каждой из них. Ни в самом начале XV в., ни в первых его десятилетиях полочане еще не были в состоянии ставить вопрос о свободном пути за море. Силы Полоцка и посредника в его внешней торговле, Риги, при сношениях с русскими опиравшейся на военную мощь Ордена, были еще слишком несоразмерны в то время. Полоцкое купечество находилось и в экономической зависимости от Риги.

В начале XV в. программы освобождения от Ганзы еще не были реализованы. Но примечателен уже самый факт постановки этих вопросов. Он свидетельствует как о значительных экономических сдвигах на Востоке Европы, так и о росте самосознания купечества восточноевропейских государств.

Полочанам, так же как и другим группам русского купечества, не удалось провести свою программу в жизнь. Однако договор 1406 г. сделал некоторые уступки в их пользу. Копысским договором были приняты полоцкие формулировки статей о порядке торговли всеми основными товарами — как полоцкими, так и рижскими: солью, воском, серебром. Все проекты договоров и сам Копысский договор впервые после 1338 г. регулируют порядок взвешивания товаров.³⁸⁾ Полоцкий берковец (шиффсфунт) по-прежнему должен быть на пол-лисфунта (пуда) тяжелее рижского. «А восковыи вес держати по старому закону, што же наш берьковеск восковыи болши вашего берьковеска полупудом ризького весу».³⁹⁾ Та же разница весовых единиц должна была соблюдаться и при взвешивании соли. По-видимому, для торговли солью это было новым обычаем. В рижском проекте 17 мая 1405 г. читаем: «А соль весити пудьным ременемь, по старому закону». Эта формулировка полностью соответствует тому порядку взвешивания соли, которые предлагали орденмейстер и рижские купцы в 1338 г. «Vortmer dat solt schal men wegen in dem pundere».⁴⁰⁾ В полоцком же проекте статья о взвешивании соли изложена так: «А соль весити пудным ременемь, а берьковеск солоныи учинити у восковыи берьковьск».⁴¹⁾ Орденский проект несколько неопределенно объявлял о равенстве весовых единиц в Полоцке и Риге. Порядок, предложенный полочанами, окончательно утверждается Копысским договором. «Vortmer so schal men to Ploskow dat solt wegen up den schalen mit den selven wichten und loden, also man dat was weget das sulves, und de wichte to Ploskowe schal in dem schippunde enes halven lispundes swarer wesen, den to Rige».⁴²⁾

В 1405—1406 гг. уточнялся также порядок взвешивания серебра. Неопределенная формула проекта докончания 17 мая 1405 г. «А серебрыны вес держати по старому закону», уступила место более точной и конкретной уже в полоцком проекте: «А серебрыныи весы ризькии держати болши полочкиих весов серебрыных полузолотником».⁴³⁾ Полоцкое предложение было принято и Копысским договором.⁴⁴⁾ Трудно сказать с полной определенностью, было ли это новостью в торговле серебром. Немецкие предложения о торговле, датируемые обычно 1338 г., ничего не говорят о взвешивании серебра. Они устанавливают лишь определенные пошлины за взвешивание: с немецкого купца в Полоцке — одну «долгею» и с русского [86] купца в Риге — один любекский пфенниг за взвешивание одной гривны серебра.⁴⁵⁾ Вопрос о порядке взвешивания и торговли серебром в Полоцке нуждается, однако, в специальном исследовании.

И в Полоцке, и в Новгороде начала ХV в. одновременно стали обсуждать порядок взвешивания развесных товаров. В Новгороде он стал предметом обсуждения в 1402 и 1407 гг.⁴⁶⁾ Новгородские купцы требовали, чтобы соль продавалась исключительно по весу, а не мешками, в которые она (в ливонских городах Риге и Ревеле) ссыпалась после обычно неправильного взвешивания. В Полоцке же спор шел не о самом порядке торговли, а о конкретных обстоятельствах взвешивания этого товара. Да и борьба с немцами по этому поводу оказалась более успешной, чем у новгородцев. Последним после прекращения подвоза соли в 1407—1410 гг. пришлось отказаться от своих требований. Копысский договор 1406 г. подробно регламентировал предложенные полоцкой стороной условия взвешивания соли. К сожалению, в настоящее время еще нельзя сравнить новгородскую и полоцкую торговлю серебром, однако даже сейчас ясно, что в начале XV в. в новгородской торговле серебром происходили какие-то изменения, косвенно связанные с подготовкой денежных реформ 1410 и 1420 гг. Будущие исследования должны показать, насколько эти изменения связаны со всей восточноевропейской торговлей этим товаром.

Установление нового порядка взвешивания, по-видимому значительно облегчающего и упрощающего торговлю важнейшими импортными товарами, вызвало необходимость упорядочения самих весов. И в проектах договора, и в окончательном тексте содержится ряд статей, специально разбирающих вопрос о новых весах. Наряду со статьями об обязательном крестоцеловании весцов и их долге «право весити на обе стороне, без всякяя хитрости, но всяком весу», во все документы, кроме полоцкого проекта, внесена статья, вменяющая Риге в обязанность исправлять полоцкие весы: «А за который вес не право будеть, ино отослати у Ригу правити, по старому закону».⁴⁷⁾ Договор 1406 г. предусматривал, что весы и гири Рига должна отправить в Полоцк за счет немецких купцов (тотчас по заключении договора), починка же их в Риге должна производиться в дальнейшем за счет полоцких купцов.⁴⁸⁾ Это пункт отдавал в руки немецкого купечества надзор за весами, что открывало для него широкие возможности злоупотреблении. Естественно поэтому, что жалобы полочан на неправильное взвешивание не прекратились. Да и сами немцы не были вполне удовлетворены новым порядком.

Кроме того, Копысский договор сделал еще одну уступку полочанам — относительно пошлин за взвешивание. Все немецкие проекты настаивали на сохранении старой пошлины. Если исходить из выше уже неоднократно упоминавшегося документа 1338 г., можно предположить, что пошлина за взвешивание взималась по-разному с полочан и немцев. Правда, немецкие предложения 1338 г. говорят только о пошлине за взвешивание серебра. Вероятно, так же дело обстояло и при любом другом взвешивании. Полоцкий проект полностью умалчивает о порядке уплаты за взвешивание. Однако в Копысском договоре предусматривается равенство сторон: «И сколько немецкий купец дает в Полоцке за взвешивание (wegelon), столько же должны давать полочане в Риге».⁴⁹⁾ Это несомненная победа полочан.

Небольшая уступка им была сделана и по вопросу о розничной торговле. Первый параграф Копысского договора, провозглашая свободу торговли, делал исключение для розничной торговли. В целом она [87] запрещалась, однако в отдельных случаях по соглашению сторон ее можно было возобновлять («...also doch, dat de Ploskowere to Rige, edder de Rigere to Ploskow kenerleie kopenschop, de pluckinge het, hebben scholen, over dat, alse de Ploskowere to Ploskow und de Rigere to Rige setten und maken werden, edder wo se darum mit den anderen ens konen werden»).⁵⁰⁾

Устанавливая зависимость розничной торговли от последующих постановлений Риги и Полоцка, Копысский договор не решал окончательно этого вопроса. Он открывал возможности для дальнейших споров из-за этого права.

Однако главная неудача полочан заключалась в том, что им не удалось ограничить немецкую торговлю пределами Полоцка. По Копысскому договору полочане и литовские купцы получили право свободно ездить в Ливонию, а немецкие купцы из Риги в Литовское княжество.

Нереализованная в начале XV в. торговая программа полоцкого купечества представляет большой интерес, поскольку она отражает значительный рост самосознания белорусского купечества. Причины неудачи полочан в начале XV в. следует искать не только в общем экономическом и политическом положении Полоцка, его взаимоотношениях с Великим княжеством Литовским и Орденом, но и в конкретной политической, и в первую очередь внешнеполитической, обстановке 1405—1406 гг. Поздней зимой 1405/06 г. Витовт предпринял поход на Псковскую землю, взял псковский пригород Коложе и стоял два дня под Вороначем.⁵¹⁾ В ответ на это Василий Дмитриевич «разверже мир» с Витовтом. В сентябре 1406 г. его войска дошли до р. Плавы. Еще раньше в июне — июле «псковичи ходиша войною в Полоцку и мало не взяша города, а волости полочкии повоевали». Поскольку псковичи отправились в поход в конце июня, по-видимому, в начале июля они были уже в пределах Полоцкой земли.

На помощь полочанам в это время пришли немцы. Под августом 1406 г. русские летописи сообщают о «розмирье» псковичей с немцами. Орденмейстер Конрад Фитингоф пришел «со всею силою немечкою ко Пскову», однако этот поход был неудачен. Зимой 1406/07 г. псковичи разбили его армию под Кирипегой. И в это время дело не ограничилось участием одного только Пскова. На «Спасов день» 1407 г. Василий Дмитриевич снова ходил на Витовта, войска обеих сторон стояли у Вязьмы.

Таким образом, первые два проекта договора 1405 г. были написаны во время относительно мирных сношений Полоцка и Риги. Однако вскоре ситуация изменилась. Очевидно, Копысский договор и был написан незадолго до прихода русских войск под Полоцк. Это должно было повлиять на полоцкое купечество и склонить его к большей уступчивости. Обращение за помощью к орденмейстеру также отразилось на договоре. За военную помощь Ордена Полоцку пришлось отказаться от целого ряда требований, выдвинутых его проектом 1405 г. Итак, полоцкое купечество оказалось жертвой агрессивной политики великого князя литовского по отношению к русским землям. Если некоторая поддержка, оказанная Полоцку великим князем литовским, позволила белорусскому купечеству выдвинуть собственную, весьма последовательную программу в области торговых сношений с Ригой, то военная политика князя сорвала проведение этой программы в жизнь.

¹⁾ М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1946; 2-е изд. М., 1956; его же. Древняя Москва (XII—XV вв.). М., 1947; его же. Средневековая Москва в XIV—XV вв. М., 1957; его же. Крестьянские и городские восстания на Руси XI—XIII вв. М., 1955. А. М. Сахаров. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. М., 1959.

²⁾ Особенно интересна здесь работа: Н. А. Казакова. Из истории сношений Новгорода с Ганзой в XV в. «Исторические записки», № 28, 1949, стр. 111-131.

³⁾ В. Е. Данилевич. Очерк истории Полоцкой земли до конца XV в. Киев, 1896.

⁴⁾ И. А. Тихомиров. Торговые и мирные сношения русских княжеств с Ливонией в XIII веке. «Журнал Министерства народного просвещения» (далее — ЖМНП), ч. 185, 1876, май, стр. 162-174; его же. Торговые сношения Полоцка с Ливонией. ЖМНП, ч. 194, 1877, декабрь, стр. 232-239; Г. Гильдебранд. Немецкий двор в Полоцке. «Сборник материалов и статей по история Прибалтийского края», т. 2. Рига, 1879, стр. 44-80; H. G. Schröder. Der Handel auf der Düna im Mittelalter. «Hansische Geschichtsblätter», Jg. 23, 1917, S. 23-166.

⁵⁾ J. K. Götz. Deutsch-russische Handelsverträge des Mittelalters. Hamburg, 1916.

⁶⁾ Грамоты, касающиеся до сношений Северо-Западной России с Ригою и ганзейскими городами в XII, XIII и XIV вв., найденные в Рижском архиве К. Э. Напьерским. СПб., 1857; Русско-ливонские акты, собранные К. Э. Напьерским. СПб., 1868.

⁷⁾ Liv-, Est- und Curländisches Urkundenbuch, 1. Abt., Bd. I-VI, hrsg. von F. G. von Bunge. Reval, 1856 ff. (далее — LECUB).

⁸⁾ Hansisches Urkundenbuch. Bd. I-V, hrsg. von K. Höhlbaum, 1876 ff. (далее — HUB).

⁹⁾ L. K. Götz. Op. cit., S. 345-352.

¹⁰⁾ LECUB, Bd. VI. № 2962, 2963, 2966, 2967; HUB, Bd. V, № 665, 672, 725, 726, 782. В последней помещены полоцкий и рижский противень на русском языке договора 1407 г., отсутствовавшие во всех предшествующих публикациях.

¹¹⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

¹²⁾ Ibid., № 2962.

¹³⁾ Ibid., № 2963.

¹⁴⁾ Ibid., № 2962.

¹⁵⁾ Ibid., № 2966.

¹⁶⁾ Ibid., № 2967.

¹⁷⁾ Ibid., № 2962.

¹⁸⁾ Ibid., № 2963.

¹⁹⁾ HUB, Bd. II, № 628, S. 278, § 9.

²⁰⁾ L. K. Götz. Op. cit., S. 347-348.

²¹⁾ LECUB, Bd. VI, № 2967, § 6.

²²⁾ Особенно безлик орденский проект. Даже в общие статьи он не внес ничего нового.

²³⁾ М. П. Лесников. Ганзейская торговля пушниной в начале XV в. «Уч. зап. Московского государственного педагогического института им. Потемкина», т. VIII. М., 1948.

²⁴⁾ M. P. Lesnikov. Die Livländische Kaufmannschaft und ihre Handelsbeziehungen zu Flandern am Anfang des XV. Jahrhunderts. «Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1958, Jg. VI, Hf. 2, S. 290.

²⁵⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

²⁶⁾ Ibid., № 2962.

²⁷⁾ Ibid., № 2966, § 2.

²⁸⁾ Ibid., № 2963.

²⁹⁾ HUB, Bd. II, № 628, S. 276.

³⁰⁾ LECUB, Bd. VI, № 2967.

³¹⁾ H. А. Казакова. Указ. соч., стр. 116.

³²⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

³³⁾ Материалы для археологического словаря. Древности. «Труды Московского археологического общества», т. IV. М., 1875, стр. 67.

³⁴⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

³⁵⁾ Ibid., Bd. VIII, № 571, 1468 г.

³⁶⁾ Г. Б. Федоров. Топография кладов с литовскими слитками и монетами. «Краткие сообщения Института истории материальной культуры», вып. 29, 1949, стр. 64-75.

³⁷⁾ Н. А. Казакова. Указ. соч., стр. 111-131.

³⁸⁾ HUB, Bd. II, № 631, § 1, S. 278.

³⁹⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

⁴⁰⁾ HUB, Bd. II, № 631.

⁴¹⁾ LECUB, Bd. VI, № 2963.

⁴²⁾ LECUB, Bd. VI, № 2967.

⁴³⁾ Ibid., № 2962, 2963.

⁴⁴⁾ Ibid., № 2967.

⁴⁵⁾ HUB, Bd. II, № 631, § 8, S. 278.

⁴⁶⁾ Н. А. Казакова. Указ. соч., стр. 117-120.

⁴⁷⁾ LECUB, Bd. VI, № 2962.

⁴⁸⁾ № 2967.

⁴⁹⁾ Ibid., § 6.

⁵⁰⁾ Ibid., № 2967, § 1.

⁵¹⁾ О событиях 1405—1407 гг. подробно рассказывают и псковские, и московские летописи. См. Псковские летописи, вып. 1-2, подг. к печ. А. Н. Насонов. М., 1941, 1955 (особенно вып. 2, стр. 111-114). Полное собрание русских летописей, т. XXV, под ред. М. Н. Тихомирова. М., 1949, стр. 234-235.