Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Саверкина И.И., Саверкина И.В., Пятницкий Ю.А.
Коллекция античных ювелирных изделий дипломата А.И. Нелидова

Studia Humanistica. 1996. Исследования по истории и филологии.
СПб., БЛИЦ, 1996 г.
{138} – начало страницы.
OCR OlIva.

В Эрмитаже хранятся два собрания античных золотых украшений, отличающихся друг от друга происхождением и судьбой. Одно состоит из археологических находок, с первого момента вызвавших к себе интерес исследователей. Золотые украшения, обнаруженные в захоронениях, в комплексе с другими предметами давали материал для научных построений и гипотез. Иная судьба ждала украшения, поступившие в Эрмитаж путём покупок частных коллекций или единичных предметов. После революции это собрание резко возросло за счёт национализированных коллекций. Лишь в редких случаях известны имена их бывших владельцев. Часть украшений в 1930 г. была передана в Антиквариат, организовывавший продажу произведений искусства за рубеж. В 1935 г. продажи были прекращены и непроданные вещи возвращены Эрмитажу. Возвращением вещей ведала так называемая Особая комиссия, которая составляла лишь глухие протоколы, не содержащие никаких данных о происхождении предметов¹⁾.

Нами идентифицировано 70 ювелирных изделий из состава предметов, переданных по протоколам Особой комиссии. Их удалось отождествить с произведениями, фотографии которых приведены в Каталоге коллекции русского дипломата А.И. Нелидова, опубликованном в 1903 г. Л. Поллаком²⁾. Как мы можем судить на основании этого издания, коллекция вобрала в себя большой массив ювелирных изделий со всех концов античного мира. Хронологически собрание охватывает период с конца I тысячелетия до н.э. до ранневизантийского периода. Приведем лишь несколько примеров, свидетельствующих о высокой художественной ценности коллекции. Самый ранний предмет — погребальная диадема, украшенная повторяющимися рельефными сценами из древневосточного эпоса о Гильгамеше и Энкиду³⁾. Она была исполнена в VIII в. до н.э. финикийским мастером, жившим на о. Крит. Другим ранним образцом островного искусства являются серьги своеобразной формы с сердоликовыми подвесками в виде раковин-тритонов⁴⁾. Они были исполнены в VII—VI в. до н.э. в одной из финикийских колоний на Кипре. Образцом классического греческого {138} искусства IV в. до н.э. могут служить серьги с подвесками — крупными, тщательно выполненными женскими головками⁵⁾. В отличие от классического типа этих серег, ушные украшения с головами Диониса являются образцом восточной работы, скорее всего античной Сирии⁶⁾. Может быть, в Александрии Египетской была создана эллинистическая полихромная серьга в виде двойного рога изобилия⁷⁾. Венчает его орнамент в виде короны Изиды. К римскому времени относятся треугольные серьги с вмонтированными в золото жемчужинами⁸⁾. Изделия из жемчуга многократно упоминаются у античных авторов Марциала, Плавта, Терренция и других. Жемчуг с Красного моря использовался как в сочетании с другими камнями, так и группами в виде треугольников или полусфер. Образцы подобных находок происходят из раскопок Помпеи. Эпохой императора Августа датируется цепь с пятью красными камнями. На самом большом вырезано изображение богини Фортуны⁹⁾. Как отмечено в каталоге Л. Поллака со слов торговца, продавшего А.И. Нелидову две пары серёг, они были найдены в могиле на территории Сирии. Одна пара серёг богато украшена конусовидно отшлифованными гранатами¹⁰⁾. Другая пара декорирована фигурками птиц и звенящими подвесками-цепочками¹¹⁾. Обе пары серег датируются V в. до н.э.

Целые разделы античного ювелирного искусства, продукция некоторых ведущих художественных центров представлены в Эрмитаже только произведениями из коллекции А.И. Нелидова. Они дополняют наше основное археологическое собрание и позволяют полнее воссоздать историю развития античного ювелирного искусства.

Коллекция А.И. Нелидова была известна специалистам по античному искусству второй половины XIX — начала XX в. Так, В. Хельбих, автор каталогов по коллекциям Ватикана, считал её одним из богатейших частных собраний ювелирных изделий в мире¹²⁾. В настоящее время отдельные вещи из этой коллекции упоминаются в специальной литературе с пометкой «бывшее собрание Нелидова»¹³⁾.

Александр Иванович Нелидов (1835—1910) — яркая фигура русского дипломатического корпуса. Как писал журналист Д. Рич, несколько раз встречавшийся с ним, «высокий, худощавый, стройный, с густыми волосами и длинными бакенбардами, с черными смотрящими серьёзно глазами, с бледным продолговатым лицом, он производил впечатление человека вдумчивого, уравновешенного, спокойного»¹⁴⁾. Он находился на дипломатической службе более 50 лет — с 1858 по 1910 г.¹⁵⁾ Он начал свою деятельность в русской миссии в Афинах, где, вероятно, и зародился его особый интерес к греческому искусству, отмеченный Л. Поллаком в Предисловии к Каталогу¹⁶⁾. За годы службы А.И. Нелидов занимал посты в русских представительствах в Мюнхене, Дрездене, Вене. {239} Но основная его деятельность связана с Турцией, где он состоял старшим советником посольства с 1878 г. до начала войны в 1877 г., а затем послом с 1885 по 1897 г. Посол в Константинополе определял политику России на Востоке, и деятельность А.И. Нелидова неоднозначно оценивалась современниками¹⁷⁾. Специальных исследований, посвященных А.И. Нелидову, нет, сведения о его деятельности содержатся в работах, касающихся различных вопросов внешней политики России. А.И. Нелидов мечтал увидеть крест на Софии Константинопольской, превращенной турками в мечеть после падения Константинополя в 1453 г., он вынашивал планы захвата Россией проливов Босфор и Дарданеллы и в принципе не прочь был вернуться к идее Екатерины II о возрождении Византийского государства. Из-за этого А.И. Нелидову пришлось в 1897 г. покинуть Константинополь, так как он готовил захват Босфора, русские суда уже были готовы к этой операции, но он не учёл противодействия этому со стороны европейских государств¹⁸⁾. Важной страницей деятельности А.И. Нелидова в Турции является участие в создании Русского Археологического Института в Константинополе — первого русского научно-исследовательского учреждения за границей. А.И. Нелидов сумел добиться от правительства Порты фирманов на проведение археологических раскопок, что поставило российских учёных в исключительное положение. Перед отъездом из Константинополя А.И. Нелидову удалось добиться от султана небывалых привилегий для Института: возможности производить раскопки по всей территории Оттоманской империи с правом сохранения за Институтом половины находок¹⁹⁾. Как отмечал В.Н. Ламздорф, с помощью А.И. Нелидова Православное Палестинское общество получило возможность провести раскопки в Иерусалиме: «Раскопки, о которых идет речь, были предприняты в связи с предположением, что здесь находились ворота Иерусалимской стены, через которые проходил наш Господь, неся свой крест на Голгофу. Предположение это оспаривается с точки зрения как археологической, так и исторической, но прокурор Святейшего Синода г. Победоносцев конфиденциально высказал где-то следующую мысль: «Нам выгодно иметь свою святыню»²⁰⁾.

Покинув в 1897 г. Константинополь, А.И. Нелидов был направлен послом в Рим, где Л. Поллак приступил к изучению и публикации его коллекции. В 1903 г. вышел в свет первый том Каталога, посвященный античным ювелирным изделиям. В Предисловии к Каталогу указывалось, что должен быть опубликован и второй том, посвященный византийским произведениям. Но второй том не был создан, так как А.И. Нелидов был вынужден внезапно покинуть Рим. Посол, опасаясь усиления социалистического движения в Италии и возможных антицаристских выпадов, отговорил Николая II от визита в Италию. А.И. Нелидова {140} обвинили в срыве визита, он был на грани отставки, но затем переведён послом в Париж²¹⁾. Жизнь А.И. Нелидова близилась к концу. Он тяжело переживал поражение России в войне с Японией. По наблюдению Д. Рича, «в начале её этот семидесятилетний старик был ещё изумительно бодр, живуч и подвижен для своего преклонного возраста... Но горячего и горделивого патриота сломили неудачи русского оружия. После Лао Яна он слёг в постель. Лебединою песней его было блестящее председательство на второй Гаагской конференции»²²⁾.

А.И. Нелидов не был богат. Основным его достоянием была коллекция, в которую, кроме основного собрания ювелирных изделий, входили произведения из мрамора, бронзы, керамики. Документы о судьбе коллекции А.И. Нелидова содержатся в РГИА — «Дело канцелярии Министерства Императорского Двора по ходатайству вдовы бывшего русского посла в Париже г-жи Нелидовой о приобретении Его Величеством собранной её мужем коллекции греческих древностей»²³⁾ и «Дело Департамента Народного Просвещения о приобретении в казну коллекции греческих древностей императорского Российского посла в Париже Нелидова»²⁴⁾.

Незадолго до смерти А.И. Нелидов выразил желание, чтобы его коллекция была приобретена Эрмитажем. Он оценивал свое собрание в 400 тыс. руб., Лувр предлагал приобрести ювелирную коллекцию за 300 тыс., а остальные произведения могли быть проданы в Америку²⁵⁾. Однако А.И. Нелидов выражал желание, чтобы его собрание принадлежало России.

Для изучения и оценки коллекции в Париж сразу после смерти А.И. Нелидова в 1910 г. прибыл директор Эрмитажа Д.И. Толстой. Коллекция была осмотрена им и старшим хранителем Эрмитажа Е.М. Придиком, но результаты осмотра, изложенные в особом рапорте, были неблагоприятны: «Золотые и серебряные изделия этого собрания для коллекции Императорского Эрмитажа, который такими предметами и без того богаче любого заграничного музея, не представляют особенно существенного дополнения... Собрание действительного тайного советника Нелидова, несмотря на его сравнительное богатство, для Эрмитажа в общей своей совокупности не является особенно желательным, так как обогатит его, в случае приобретения, главным образом дублетами и лишь немногими сравнительно интересными вещами»²⁶⁾. Эта оценка не могла удовлетворить наследников, которые, оставшись без средств, продали на аукционе в Париже в мае 1911 г. мраморные, бронзовые и керамические произведения из коллекции²⁷⁾. Непосредственно же ювелирная коллекция, по желанию посла, предназначалась для России.

В связи с этим в 1911 г. вдова А.И. Нелидова, Ольга Дмитриевна, обратилась с прошением к императору: «Я прибыла недавно {141} в Петербург с гробом моего мужа, 28 мая в Невской Лавре состоялись похороны посла Нелидова... Среди трудов и забот он имел только одно развлечение, составление своей древней греческой коллекции. Эта коллекция единственное достояние, оставленное им сыновьям своим. «Я надеюсь, — говорил он, — что Государь Император её купит и что она останется в России. Это моя последняя и единственная к нему просьба»...»²⁸⁾. В связи с отказом Д.И. Толстого приобрести коллекцию для Эрмитажа, О.Д. Нелидова предлагала купить её для недавно основанного музея Александра III в Москве.

Изучая материалы о судьбе коллекции А.И. Нелидова, нельзя не обратить внимания на то, что никто не взял на себя труд оказать содействие вдове видного дипломата. Правомочно предположить, что причины этому кроются в личности самой О.Д. Нелидовой.

Ольга Дмитриевна Нелидова (1839—1918), в девичестве княжна Хилкова, была дочерью участника войны 1812 года Д.А.Хилкова. В 1860-х гг. Хилковы жили в Мюнхене, где общались с кругом литераторов и ученых. В их доме часто бывал И.С. Тургенев. О.Д. Хилкова увлекалась литературой, занималась переводами. Между О.Д. Хилковой и И.С. Тургеневым завязалась дружеская переписка²⁹⁾. И.С. Тургенев писал поэту и ученому Ф. Боденштедту: «...княжна Ольга прелестная и весьма образованная девушка, и я очень желал бы, чтобы она могла встретить человека, способного оценить её и составить её счастье»³⁰⁾. В конце 1861 г. О.Д. Хилкова вышла замуж за А.И. Нелидова, только что переведённого из Афин на дипломатическую службу в Мюнхен. Переписка между нею и И.С. Тургеневым продолжалась ещё некоторое время, но затем прекратилась. По-видимому, это можно объяснить дальнейшим поведением О.Д. Нелидовой, из-за которого Австрия отказалась принять послом А.И. Нелидова. В.Н. Ламздорф в дневнике за 1894 г. записал, что австрийский посол кн. Лихтенштейн «где-то услышал... что в Вену собираются назначить Нелидова... Лихтенштейн уверяет, что если к графу Кальноки (министр иностранных дел Австрии. — Авт.) назначат Нелидова, тот упадёт в обморок: совершенно невозможно, чтобы госпожа Нелидова, «после того как она спала со всеми своими лакеями», оказалась принятой при австрийском дворе, допущена в венское общество и т.д.»³¹⁾. Эта неуравновешенность поведения, вызвав отрицательное отношение к О.Д. Нелидовой, сыграла впоследствии роковую роль в истории коллекции и послужила препятствием к приобретению коллекции Россией.

С 1911 г. дело о коллекции А.И. Нелидова перешло в ведение Археологической комиссии. Была создана новая комиссия по оценке коллекции в составе председателя Археологической комиссии А.А. Бобринского, членов комиссии Б.В. Фармаковского, профессора Петербургского университета М.И. Ростовцева и академика {142} С.А. Жебелева, старшего хранителя Эрмитажа Е.М. Придика. Первоначально предполагалось включить в состав комиссии директора Музея Александра III И.В. Цветаева, но его кандидатура была отвергнута по требованию С.А. Жебелева, заявившего, что «в случае поездки в Париж профессора Цветаева, его, Жебелева, присутствие явится, быть может, и излишним»³²⁾. Таким образом, в состав комиссии не вошел представитель нового музея в Москве, который мог быть заинтересован в коллекции А.И. Нелидова.

Комиссия могла осмотреть коллекцию в Париже, но предпочла настаивать на доставке её в Петербург, «где коллекция могла бы быть изучена большим количеством отечественных ученых и специалистов и осмотрена членами законодательных учреждений»³³⁾. Это предложение неоднократно отвергалось О.Д. Нелидовой, но всё же в конце 1913 г. коллекция была перевезена в Петербург и размещена в бельэтаже Малого Эрмитажа. В феврале 1914 г. комиссия под председательством А.А. Бобринского осмотрела коллекцию и приняла решение, что «в коллекции имеется лишь незначительное количество предметов не античных и таких, подлинность которых может вызвать сомнения... коллекция представляет особый интерес в виду происхождения большей части ее из стран Ближнего Востока... совещание нашло возможным установить стоимость коллекции в 75 тыс. руб. Совещание сочло долгом указать на то, что, по его мнению, и оценка в 75 тыс. руб. могла бы быть ещё повышена, если бы было признано возможным принять во внимание государственные заслуги покойного А.И. Нелидова»³⁴⁾. Вопрос о приобретении за счёт казны коллекции А.И. Нелидова был назначен к докладу Совету Министров 24 апреля 1914 г., но приостановлен по просьбе О.Д. Нелидовой, не удовлетворенной оценкой комиссией коллекции в 75 тыс. руб. Она выразила желание, чтобы коллекция была возвращена в Париж за счёт казны. Но началась война, это стало невозможным, и коллекция осталась в опечатанном помещении Малого Эрмитажа. О ней вспомнили лишь в декабре 1916 г., когда Эрмитажу понадобилось освободить занимаемое ею помещение³⁵⁾. В начале 1917 г. Д.И. Толстой сообщал Министерству Императорского Двора, что поскольку «Эрмитаж не принимал на себя ответственность за сохранность этой коллекции, то, по мнению Эрмитажа, было бы более правильно... оставить её по-прежнему на попечении императорской Археологической комиссии или же возвратить собственникам»³⁶⁾. В ответ на это председатель Археологической комиссии А.А. Бобринский высказал мнение, что «следовало бы передать всю коллекцию на хранение императорскому Эрмитажу или возвратить собственникам»³⁷⁾. Но никакого решения не было принято и на этот раз. К 13 апреля 1917 г. относится последний документ в деле, согласно которому комиссар Временного правительства над б. Министерством двора и уделов «приказал оставить {143} в силе существующий порядок хранения коллекции г-жи Нелидовой»³⁸⁾.

Таким образом, на момент Октябрьского переворота в Малом Эрмитаже находилась не принятая Эрмитажем, не значащаяся ни в каких инвентарях коллекция драгоценных ювелирных изделий. На настоящий момент не удалось проследить путь коллекции от штурма Зимнего 1917 г. до аукциона Сотби 1931 г.

В заключение отметим, что в 1930-е гг., когда происходила распродажа коллекции А.И. Нелидова, трагические события разыгрались в семье Нелидовых. По делу троцкистско-зиновьевской оппозиции был арестован молодой преподаватель химии Горьковского пединститута Нелидов, внук А.И. Нелидова. А. Орлов, автор книги «Тайная история сталинских преступлений», отмечал, что его не удалось сломить на следствии, ибо он «обладал одним серьёзным преимуществом перед остальными обвиняемыми: он принадлежал к аристократической семье, разоренной революцией, не состоял в партии и потому не испытывал абсолютно никакого чувства «партийного долга»... так сорвалось намерение организаторов процесса продемонстрировать сотрудничество троцкистов с внуком царского посла на общей для них «террористической платформе»³⁹⁾.

История коллекции А.И. Нелидова неразрывно связана с историей России. Проделанная работа позволила восстановить как единый комплекс предметы ювелирного искусства этого собрания, и теперь можно сказать, что хотя бы часть его находится в Эрмитаже — согласно желанию российского дипломата.

¹⁾ Ссылки на номера и даты протоколов Особой комиссии имеются в инвентарях и описях Отдела античного мира Государственного Эрмитажа.

²⁾ Pollak L. Klassisch-antike Goldschmiedearbeiten im Besitze S.R. Exelenz A.I. Nelidow in Rom. Leipzig,1903.

³⁾ ГЭ Инв. № Д-1113.

⁴⁾ Там же. Инв. № Д-943.

⁵⁾ Там же. Инв. № Д-1032.

⁶⁾ Там же. Инв. № Д-836.

⁷⁾ Там же. Инв. № Д-1040.

⁸⁾ Там же. Инв. № Д-830.

⁹⁾ Там же. Инв. № Д-1001.

¹⁰⁾ Там же. Инв. № Д-828.

¹¹⁾ Там же. Инв. № Д-844.

¹²⁾ РГИА. Ф. 472. Оп. 511/2840. Д. 143. Л. 49.

¹³⁾ Pfrommer M. Untersuchungen zur Cronologie der Früh- und Hochhellenistischen Goldstücke. Tübingen, 1990. S. 437-438.

¹⁴⁾ Рич Д. Покойный старейшина русской дипломатии // Весь мир. 1910, № 30. С. 29. {144}

¹⁵⁾ Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям Российской империи. Тома за 1858—1910 гг.

¹⁶⁾ Pollak L. Klassisch-antike Goldschmiedearbeiten... S. IV.

¹⁷⁾ Витте Ю.С. Воспоминания. М., 1960. Т. 1-2; Дневник В.Н. Ламздорфа (1886—1890). М.; Л., 1926; Ламздорф В.Н. Дневник. 1891—1892. М.; Л., 1934; Ламздорф В.Н. Дневник. 1894—1896. М.; Л., 1935; Карцов Ю. Семь лет на Ближнем Востоке. СПб., 1906.

¹⁸⁾ Витте Ю.С. Воспоминания. Т. 2. С. 99-110; Проект захвата Босфора в 1896 г. // Красный архив. 1930. Т. 4-5 (47-48). С. 50-70; Хвостов В. Проблема захвата Босфора в 90-х годах XIX века // Историк-марксист. 1930. Т. 1. С. 100-109.

¹⁹⁾ Архимандрит Августин (Никитин). Русский Археологический институт в Константинополе // Богословские труды. М., 1986. № 27. С. 266-293; Ершов С., Пятницкий Ю. Юзбашан К. Русский Археологический институт в Константинополе (к 90-летию со дня основания) // Палестинский сборник. Л., 1987. № 29. С. 3-12; Пятницкий Ю.А. Русский Археологичекий институт в Константинополе // Византиноведение в Эрмитаже. Л., 1991. С. 28-31.

²⁰⁾ Дневник Ламздорфа (1886—1890). С. 348.

²¹⁾ Мизано К.Ф. Русско-итальянские отношения в начале XX века // Россия и Италия; Материалы IV конференции советских и итальянских историков. Рим. 1969. М., 1972. С. 118.

²²⁾ Рич Д. Покойный старейшина русской дипломатии. С. 30.

²³⁾ РГИА. Ф. 472. Оп. 472 Оп. 511/2840. Д. 143.

²⁴⁾ РГИА. Ф. 733. Оп. 165.

²⁵⁾ РГИА. Ф. 472. Оп. 511/2840. Д. 143. Л. 30 об.

²⁶⁾ РГИА. Ф. 472. Оп. 511/2840. Д. 143. Л. 27 об.

²⁷⁾ Там же. Л. 33, 50 об.

²⁸⁾ Там же. Л. 128-128 об.

²⁹⁾ Тургенев И.С. Полное собрание сочинений. Письма. М., 1962. Т. 4. С. 706.

³⁰⁾ Там же. С. 319, 423.

³¹⁾ Ламздорф В.Н. Дневник 1894-1896. С. 113.

³²⁾ РГИА. Ф. 472. Оп. 511/2840. Д. 143. Л. 76-77 об.

³³⁾ Там же. Л. 75-75 об.

³⁴⁾ Там же. Л. 123-124.

³⁵⁾ Там же. Л. 131-132.

³⁶⁾ Там же. Л. 140-140 об.

³⁷⁾ Там же. Л. 134-134 об.

³⁸⁾ Там же. Л. 143.

³⁹⁾ Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. Книга комиссара НКВД, в 1938 г. вместе с семьей тайно оставшегося в США. М., 1991. С. 91-92.