Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Проблемы социально-экономической истории феодальной России. АН СССР, М., Наука, 1984.
[92] — начало страницы.
OCR Bewerr

[92]

В. Б. Перхавко.
О торговых контактах Киева с Болгарией в IX—XII вв.

В историко-археологической литературе до сих пор должным образом не изучены торговые связи Киева с Болгарией в IX—XII вв. После работы известного дореволюционного слависта В. Г. Васильевского в отечественной историографии не появилось больше ни одного специального исследования по проблеме торговых связей Киева со славянским миром.¹⁾ В ряде опубликованных общих работ по истории торговли Руси содержится интересный материал, но их авторы не ставили специально задачу показать значение Киева и торговых связях со славянскими странами.²⁾ Почти ничего не говорится о торговых контактах Киева с зарубежными славянскими землями в главе о торговле в обобщающем коллективном исследовании, вышедшем накануне 1500-летнего юбилея Киева и подводящем итоги его археологических раскопок последних лет.³⁾ Причина такого слабого состояния изученности проблемы заключается почти в полном отсутствии прямых указаний древних письменных источников, в сложности атрибуции немногочисленных археологических находок, свидетельствующих о торговле Киева со славянскими странами, и в частности с Болгарией.

Между тем анализ и сопоставление прямых и косвенных свидетельств средневековых авторов, археологических материалов из Киева и болгарских памятников эпохи средневековья, выявление изделий киевских ремесленников в землях южных славян и импорта из Болгарии в самом Киеве позволяют в общих чертах воссоздать предположительную картину развития его торговых отношении с южнославянским миром в IX—XII вв. Дополнительный свет на их историю проливают находки транзитных товаров, поступавших через южнославянские земли в Киев и наоборот, а также данные более поздних письменных источников XIV—XV вв., восходящие к домонгольской эпохе. К числу наиболее сложных и трудноразрешимых вопросов относится выделение из общей массы сведений о торговых связях Руси с болгарскими землями в раннефеодальный период (IX—XII вв.) фактов, касающихся непосредственно Киева.

Древнейшие письменные и археологические свидетельства торговли Киева с южнославянскими землями принадлежат ко второй половине IX—X вв., но ее истоки, по-видимому, восходят к более ранней эпохе. Со второй половины IX в. Киев развернул [93] активную борьбу за достижение преимуществ в торговле с Византией, тесно связанной политически и экономически с соседними южнославянскими землями. Увенчавшие серию походов на Царьград русско-византийские договоры 860(?), 907, 911, 944 гг. способствовали оживлению торговых связей Киева не только собственно с Византией, но и с землями южных славян, в особенности с Болгарией. Благоприятный режим в торговле не мог не расширить круг киевских купцов, посещавших Царьград, а также число и ассортимент привозимых ими товаров, часть из которых, по всей видимости, оседала по пути в Византию в болгарских центрах на Нижнем Дунае и Черноморском побережье. Такое заключение вытекает, и частности, из описания путешествия русов из Киева в Константинополь, сделанного в сочинении византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении государством». <От Селины они (русы. — В. П.) никого уже не боятся и, вступив на Булгарскую землю, входят в устье Дуная. От Дуная они доходят до Конопа, от Конопа в Константию на реке Варне, от Варны проходят к реке Дичине — все эти места находятся в Булгарии, — от Дичины достигают области Месимврии; здесь оканчивается их многострадальное, страшное, трудное и тяжелое плавание».⁴⁾ Совершенно очевидно, что подобное каботажное плавание русских, преимущественно киевских купцов, было немыслимо без кратковременных остановок для ремонта судов и пополнения запасов воды, продовольствия в гаванях болгарских центров побережья, где и происходил обмен товарами, расходившимися отсюда по всей Болгарии и прежде всего в ее важнейшие центры — Плиску, Преслав, Шумен и др. Давней традицией использования хорошо освоенных купцами на Руси торговых баз на побережье древней Болгарии и объясняется, по мнению Б. А. Рыбакова, их упоминание в «Списке городов русских ближних и дальних», составленном в конце XIV в.: «...а по Дунаю Дрествин, Дичин, Калия, на устье Дуная Новое Село, Аколятря, на море Карна, Каварна...».⁵⁾ M. H. Тихомиров справедливо заметил, что прохождение русскими заключительного морского отрезка пути «из Варяг в Греки» вряд ли было возможно без разрешения болгарских властей.⁶⁾ Быть может, существовали также какие-нибудь соглашения, регламентирующие торговлю и проезд русских купцов через болгарскую территорию.

К какому же периоду относятся первые торговые контакты купцов из Киева и других русских городов с болгарами? По времени они должны совпадать с установлением постоянных торговых отношений Руси с Византией, наличие которых, по летописным известиям и сообщениям восточных авторов, зафиксировано для второй половины IX в. В 882 г. приплывший из Новгорода князь Олег заявил киевлянам: «Гость есмь, и идем в Греки от Олга и от Игоря княжича»⁷⁾. Подтверждение этому можно найти и в «Книге путей и государств» Ибн-Хордадбеха (60—70 гг. IX в.) : «Что же касается купцов-русских — они же суть племя из Славян, — то они вывозят меха выдры, меха черных лисиц и мечи из дальнейших концов Славонии к Румскому морю...».⁸⁾ Стало быть, уже во второй [94] половине IX в. купцы из Киева и других мест Руси проезжали в Константинополь вдоль побережья Болгарии и начали торговать с болгарами. А для первой половины X в. имеются и прямые указания на торговлю русских с Болгарией. По свидетельству арабского географа Ал-Масуди (20—30-е годы X в.), русы живут на одном из берегов Русского (Черного. — В. П.) моря и «между ними находятся купцы, имеющие сношения с областью Булгар».⁹⁾

Торговые сделки болгар с русскими осуществлялись, по всей видимости, не только на территории Болгарии, но и в самой столице империи, где до переноса в 894 г. в Фессалонику функционировал специальный болгарский рынок, несмотря на временное закрытие которого, судя по «Книге Эпарха», торговцы из Болгарии и в Х в. продавали в Константинополе льняные ткани, мед и другие товары.¹⁰⁾ Здесь же, в предместье св. Мамонта, а позднее и в самом городе, находилось подворье русских купцов. Вывоз из Византии предметов роскоши строго регламентировался: русские купцы, согласно условиям договора 944 г., не имели права «купити паволок лише по 50 золотник».¹¹⁾ Посему, возможно, возвращаясь домой через побережье Болгарии, они перекупали у болгар некоторые недостающие византийские товары. Определенную роль в контактах русских «гостей» с болгарами мог играть также уже с IX—X вв. Херсонес (Корсунь). В подтверждение можно привести находки некоторых похожих предметов культа X—XIII вв., сделанные на территории Византии, Болгарии (Преслав, Тырново) и в Херсонесе.¹²⁾ Наконец, не исключена возможность появления купцов из болгарских земель и в самом Киеве — крупном торговом центре, в котором в начале XI в. насчитывалось восемь рынков.

Передвижение по Днепровскому (Греческому) пути, а значит, и торговля с Византией и южнославянскими странами находились под контролем киевских князей; без ведома властей Киева туда не мог отправиться ни один русский купец. Это положение нашло отражение в русско-византийском соглашении 907 г. («да запретить князь словом своим приходящим Руси зде»), а по договору 944 г. русские купцы не имели права приезжать в Константинополь без княжеской грамоты.¹³⁾ Пользовавшиеся особым покровительством великих князей «гости» из Киева прокладывали дорогу в Византию и соседние южнославянские земли для купцов из остальных центров Руси. Да и сами киевские князья и бояре были непосредственно заинтересованы в развитии этого направления торговли; не зря же Киев в X—XII вв. постоянно стремился укрепить свои позиции в Нижнем Подунавье — перекрестке важных международных торговых коммуникаций. Заинтересованность Киева установить свое господство на Нижнем Дунае ярко выражена в речи князя Святослава в 969 г.: «Не любо ми есть в Киеве быти, хочю жите в Переяславци Дунаи, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, поволоки, вина и овощеве разноличныя, из Чех же, из Угорь сребро и комони, из Руси же скора и воск, мед и челядь».¹⁴⁾ Из летописного описания военных действий 967 г. и последующих лет, когда Святослав «взя город 80 по Дунаеви, и седе [95] княжа ту в Переяславци», видно, что русским был хорошо знаком путь не только вдоль Черноморского побережья, но и вверх по Дунаю — важной международной торговой артерии. Владение летописным Переяславцем (Малым Преславом), находившимся в дельте Дуная, позволяло контролировать и путь из Черного моря по Дунаю, и сухопутные дороги, описанные географом Идриси (около 1153 г.).¹⁵⁾ Важное место в дунайской торговле занимала и Силистрия (летописный Дерестр), где начиналась сухопутная дорога на Переяславец, и происходила, по всей вероятности, перегрузка товаров с речных судов на гужевой транспорт.

Что же составляло предмет взаимной торговли Руси с Болгарией и другими южнославянскими землями в IX—X вв.? Из речи киевского князя Святослава (969 г.) видно, что Русь могла поставлять в Подунавье и на Балканы «скора и воск, мед и челядь», но у южнославянских народов было достаточно своего меда, воска, а также льняных тканей, которые они сами привозили продавать в Константинополь. Поэтому наибольшую ценность из русских товаров для болгарской феодальной верхушки, должно быть, представляли знаменитые русские меха, а также рабы, в обмен на которые Болгария могла предложить вино, южные фрукты, имевшие хождение на ее территории византийские монеты, дорогие ткани и другие предметы роскоши.¹⁶⁾ В Киеве обнаружено около 300 византийских монет, а их находки в целом на территории Руси в X—XII вв. концентрируются вдоль пути «из Варяг в Греки».¹⁷⁾ Не исключено, что какая-то часть византийских милиарисиев попала в Восточную Европу через Болгарию. Дальнейшие исследования позволят уточнить намеченный пока предположительно список товаров русско-болгарского торгового обмена в IX—X вв.

Неудавшаяся попытка киевского князя Святослава в 967—971 гг. закрепиться на Нижнем Дунае, падение в начале XI в. Первого Болгарского царства и установление византийского господства на значительной части южнославянской территории, а также нападения печенегов и половцев в какой-то степени ограничивали, но не могли полностью прервать в XI—XII вв. ставшие уже традиционными торговые связи Руси с землями южных славян. Несмотря на тяжелое положение в период византийского ига и усиление налогового гнета, на территории Болгарии в XI—XII вв. продолжали развиваться товарно-денежные отношения, внутренняя и внешняя торговля, о чем свидетельствуют и письменные источники, и нумизматические данные.¹⁸⁾ На Руси же с XI—XII вв. начинается новый этап в развитии торговли, связанный с ростом городов, расцветом ремесла, расширением обмена между городом и сельской округой. В этот период постоянно сохранялись и торговые отношения Руси с населением южнославянских земель. В подтверждение исследователи обычно приводят сообщение Иоанна Скилицы (XI в.) о том, что русские купцы торговали, помимо Константинополя, в фемах Византийской империи, включавших и южнославянские земли, в частности Болгарию и Паристрион.¹⁹⁾ Русские приезжали в XII в. и во второй по величине город империи — Фессалонику [96] (Солунь) на ежегодную ярмарку во время праздника св. Димитрия, о чем говорится в византийской сатире «Тимарион».²⁰⁾ О торговле в Фессалониках (где жило немало славян и постоянно присутствовали болгарские торговцы) купцов с Дона и Дуная, привозивших вино, рыбу, икру и воск, упоминается и в сочинении Евстафия.²¹⁾ Проанализировав отмеченные факты, Г. Г. Литаврин предположил существование в Фессалониках целой русской колонии, в которой останавливались купцы и паломники из Руси.²²⁾ Местом контактов Киева с южными славянами стал с XI в. Афон, где возникли русские (Ксилурга-Древодела, Пантелеймона), а позднее болгарский (Зограф), сербский (Хилендарь) монастыри и встречаются вещи русского происхождения, попавшие туда не только, видимо, с монахами и паломниками, но и с купцами.²³⁾ По свидетельству геограра Идриси, русское купеческое подворье находилось и в одном из городов Болгарии — Шумене (Масиунусе): «Масиунус многолюдный город. В нем находится одна контора Руси. Это цветущий город. Имеет многочисленные рынки и изобилие природных богатств».²⁴⁾ Б. А. Рыбаков относит сведения Идриси к IX/X — началу XI в., т. е. к эпохе до падения Первого Болгарского царства, что представляется нам маловероятным, так как Шумен стал крупным торгово-ремесленным центром лишь в XI—XII вв., а ранее представлял собой крепость, охранявшую дороги к Плиске и Преславу.²⁵⁾ Скорее всего, подворье русских купцов было учреждено здесь в XI — начале XII в. Все перечисленные выше свидетельства говорят о русских вообще, но, надо думать, киевские купцы занимали среди них не последнее место. Ведь даже в момент ослабления своего влияния в период феодальной раздробленности Киев продолжал контролировать шедший в Византию и южнославянские земли Днепровский (Греческий) путь, для охраны которого от набегов половцев киевские князья в 1168 и 1170 гг. снаряжали целые экспедиции с участием войск союзников.²⁶⁾

Киев и другие русские города в XI—XII вв. по-прежнему вывозили в земли южных славян рабов и пользовавшиеся большим спросом меха. Византийский ученый и литератор Иоанн Цец получил в XII в. в подарок от своего друга — митрополита Силистрии — мальчика по имени Всеволод и привезенную из Руси коробочку из рыбьей (моржовой) кости, украшенную затейливой резьбой.²⁷⁾ В связи с начавшимся расцветом городского ремесла в XI—XII вв. состав экспорта в Подунавье и на Балканы пополнился ремесленными изделиями. Так, в окрестностях Силистрии найден золотой медальон с эмалевым изображением птицы, похожий на медальоны киевского производства.²⁸⁾ Киев поставлял в центры на Нижнем Дунае (Диногецию, остров Пэкуюл луй Соаре и др.) пряслица для прядения из розового овручского шифера, глиняные поливные писанки, железные цилиндрические замки, бронзовые кресты-энколпионы, серебряные украшения, стеклянные браслеты и прочие товары.²⁹⁾ Из Диногеции происходит также находка свинцовой печати киевского митрополита Михаила (1131—1147 гг.), что отражает какие-то церковные связи, либо, быть может, участие русской [97] церкви в международной торговле.³⁰⁾ В музее Преслава — древней столицы Болгарии — хранится бронзовый крест-энколпион XII в. с изображением русских святых Бориса (эта половина утрачена) и Глеба и кириллической надписью.³¹⁾ Еще один энколпион киевской работы с изображением распятого Христа на лицевой стороне и Богоматери с младенцем на обратной обнаружен на Черноморском побережье Болгарии, в Карвуне; несколько таких же крестов встречено на территории Румынии, через которую проходили торговые пути из Руси в болгарские центры.³²⁾ Состав же болгарского экспорта в Киев и другие древнерусские центры в XI—XII вв. по сравнению с предшествующим периодом, по-видимому, существенно не изменился, хотя прямых данных почти нет. Помимо традиционных южных товаров (вина, фруктов, пряностей и др.), после принятия христианства в 988—989 гг. в столицу Руси стали поступать из Болгарии также славянские богослужебные книги и предметы религиозного культа. Несомненно, русско-болгарские торговые сделки в XI—XII вв. осуществлялись под контролем византийских властей фем Болгария и Паристрион.

Ввиду ограниченной источниковой базы трудно судить об интенсивности торговых контактов Киева с болгарскими землями на различных этапах, ведь пока зафиксированы лишь единичные находки древнерусских товаров, поступавших из Киева в болгарские центры. К тому же далеко не все из них были продуктами торговли, определенная часть древнерусских вещей могла попасть в Болгарию из Киева с путешественниками, воинами, послами, паломниками, церковными деятелями. Можно только предположительно говорить и о технике русско-болгарских торговых операций: видимо, на всех этапах в IX—XII вв. наряду с натуральным использовался денежный обмен, при котором в расчет принимались византийские монеты и русское серебро. Но сам объем торговли Киева с Болгарией вряд ли был большим и по размаху намного уступал торговым связям с Константинополем. На протяжении IX—XI вв. русско-болгарские торговые контакты являлись в известной мере побочным продуктом более интенсивных и важных для Киева торговых отношений со столицей Византии. Судя по письменным известиям и археологическим данным, особенно прочные и постоянные торговые связи Киев поддерживал с болгарскими центрами на Нижнем Дунае (Диногеция, Доростол и др.), Черноморском побережье (Калиакрия, Карвуна, Месемврия и др.) и на северо-востоке страны (Преслав, Шумен).

Сделанные в данной статье выводы носят предварительный характер и, несомненно, будут уточняться в процессе дальнейших исследований. Вместе с тем неоспорим тот факт, что Киев сыграл ведущую роль в зарождении торговых отношений Руси с Болгарией и на протяжении нескольких столетий, вплоть до начала XII в., сохранял свой приоритет. Его торговые контакты были тесно связаны и переплетены с традиционными политическими и культурными отношениями Руси с южнославянским миром. Осваивая торговые пути в южнославянские земли, столичные купцы опирались на [98] поддержку великих киевских князей и выражали интересы всего древнерусского государства. Торговля Киева и других восточнославянских центров с Болгарией в IX—XII вв. имела определенное значение для культурного взаимообогащения обоих народов.

[1]           Васильевский В. Г. Древняя торговля Киева с Регенсбургом. — ЖМНП, 1888, ч. 257, с. 121-150.

[2]           См.: Новосельцев А. П., ПашутоВ.Т. Внешняя торговля Древней Руси (до середины XIII в.). — История СССР, 1967, № 3; Рыбаков Б. А. Торговля и торговые пути. — В кн.: История культуры Древней Руси. М.; Л., 1948. Т. 1.

[3]     Новое в археологии Киева. Киев, 1981, с. 355-378.

[4]     Изв. ГАИМК, Л., 1931, № 91, с. 10.

[5]           ПСРЛ, СПб., 1856, т. 7, с. 250; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М., 1982, с. 339-340.

[6]           Тихомиров M. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969, с. 105; ценные наблюдения о тесном переплетении и взаимосвязи болгарско-русских торговых отношений и русско-византийской торговли в X в. сделал недавно на основе анализа сообщений Константина Багрянородного Г. Г. Литаврин. См.: Литаврин Г.Г. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX—X вв. — В кн.: История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Международный съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 г.: Докл. сов. делегации. М., 1983, с. 62-76.

[7]     Повесть временных лет. М.; Л., 1950, ч. 1, с. 20.

[8]           Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, с. 49.

[9]           Там же, с. 127.

[10]         Сакызов И. Външна и вътрешна търговия на България през VII—XI век. — Списание на българското Икономическо дружество, XXIII, 1925, кн. 7/8, с. 285-323; Византийская книга Эпарха. М., 1962, с. 58-59.

[11]         ПВЛ, с. 35.

[12]   Банк А. В. Некоторые сходные памятники средневековой мелкой пластики, найденные в Константинополе, Херсонесе и в Болгарии. — Byzantinobulgarica, Sofia, 1981, t. 7, p. 109-122.

[13]         ПВЛ, с. 25, 35-36.

[14]         Там же, с. 48.

[15]         Недков Б. България и съседните и земи през XII век според «Географията» на Идриси. София, 1960, с. 77-79.

[16]         Косвенным свидетельством перепродажи болгарами русским купцам византийских товаров могут служить находки амфорной тары с идентичными византийскими клеймами, сделанные в болгарских центрах (Диногеция, Свищов) и на Киевщине. См.: Кубишев А. I. Хронологiя одного типу амфор часу Кïвськоï Pyci. — Археологiя, 1972, № 6, с. 59-61.

[17]         Новое в археологии Киева, с. 361-362; Кропоткин В. В. Клады византийских монет на территории СССР. М., 1962, с. 11, 13.

[18]         Лишев С. За стоковота производство във феодална България. София, 1957, с. 63, 77; Литаврин Г.Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М., 1960, с. 26-36.

[19]         Литаврин Г.Г. Болгария и Византия..., с. 32.

[20]         Там замечены «мисийские племена, населяющие пространство вплоть до Истра и пределов Скифии (Руси. — В. П.)»; см.: Византийская сатира «Тимарион». — Визант. временник, 1953, т. 6, с. 367.

[21]         Новосельцев А. П., Пашуто В. Т. Указ. соч., с. 84.

[22]         Литаврин Г.Г. Культурные связи Древней Руси и Византии в X—XII вв. (опыт исторической характеристики). М., 1974, с. 13.

[23]         Мошин В. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI— XII вв. — Byzantinoslavica, 1950, t. 11, с. 32-42.

[24]         Недков Б. България и съседните и земи..., с. 83.

[25]         Рыбаков Б. А. Киевская Русь..., с. 180; Антонова В. Средневековый город Шумен в XII—XIV вв. (по археологическим данным). — Rapports du IIIe Congres international d'archeologie slave. Bratislava, 1980, t. 2, p. 15-29.

[26]         ПСРЛ, т. 2, стб. 528, 541.

[27]         Васильевский В. Г. Указ. соч., с. 149.

[28]         Герасимов Т. Златно медалионче с эмайлов образ на птица. — Известия на Археологическия институт, 1950, кн. 17, с. 308, обр. 256.

[29]         См.: Федоров Г. Б., Полевой Л. Л. Археология Румынии. М., 1973, с. 330-332; Диакону П. Крепость X—XV вв. в Пэкуюл Луй Соаре в свете археологических исследований. — Dacia, N. S. 1961, v. 5, p. 486-501; Barnea J. Byzance, Kiev et l'Orient sur le Bas-Danube du Xe au XIIe siècle. — In: Nouvelles études d'histoire. Bucharest, 1955, p. 169-180.

[30]         Янин В. Л. Актовые печати древней Руси. М., 1970, т. 1, с. 48, 175.

[31]         Археологически музей Преслав. София, 1969, с. 108, табл. 108. Точно такая же половинка энколпиона с изображением Глеба найдена недавно в Тырнове. См.: Алексиев Й. Бронзов кръст-энколпион от Търновград.— Археология, 1981, кн. 1/2, с. 87-88, обр. 1; Банк А. В. Два свидетельства почитания культа Бориса и Глеба вне пределов России. — В кн.: Преслав, II, София, 1976, с. 144-145.

[32]         На средневековом поселении в Карвуне найдены и другие вещи древнерусского происхождения, в частности железные дверные замки цилиндрической формы. См.: Мирчев М., Тончева Г., Димитров Д. Бизоне-Карвуна. — Известия на Варненското археологическо дружество, 1962, кн. 13, с. 90, 97, обр. 63, 71; Зоценко В. Н. Об одном типе древнерусских энколпионов. — В кн.: Древности Среднего Поднепровья. Киев, 1981, с. 119.