Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Экономические связи Прибалтики с Россией. Рига. 1968
[59] – начало страницы.
OCR Bewerr.

И. П. Шаскольский (Ленинград).
Торговля России с Прибалтикой и Западной Европой в XVII в.

[59]

До XVII в. на протяжении многих столетий основным и важнейшим направлением внешней торговли России было балтийское; через Прибалтику и через Балтийское море Россия осуществляла торговые сношения со многими западноевропейскими странами.

На заре существования Русского государства, в IX—XII вв., наибольшее значение для его внешней торговли имело южное, черноморское направление, связывавшее Русь с Византией и расположенными далее странами Средиземноморья и Ближнего Востока. Однако в XII—XIII вв. кочевые народы — сначала половцы, затем татары, полностью завладев степями северного Причерноморья, поставили под удар торговые пути из Руси к Черному морю и привели черноморскую торговлю русских земель к упадку. Набеги половцев, а затем нашествие татар 1237—1240 гг. вызвали отлив русского населения с юга на север и северо-восток, что имело своим следствием падение экономической роли Среднего Поднепровья. Главное значение в экономическом развитии Руси приобрели северо-восточные и северо-западные области, Владимиро-Суздальская и Новгородская земли, по линии внешней торговли тяготевшие не к южным морям, а к Балтике. Поэтому с XIII в. Балтийское море, ближе всего расположенное к основным населенным и экономически наиболее развитым областям Руси, стало играть основную роль в русской внешней торговле. Большое значение имело [60] также то обстоятельство, что торговые пути к Балтийскому морю проходили через русские владения и потому были безопасны. В XIII—XVI вв. продолжали существовать и южное, и юго-восточное — черноморское и волго-каспийское — направления русской внешней торговли, но использование их было связано с большими трудностями (из-за значительно большей отдаленности Черного и Каспийского морей) и с большей опасностью, поскольку пути к Черному и Каспийскому морям проходили в основном по территориям, не подвластным русским князьям.

Следует еще иметь в виду, что в средние века морские пути имели несравненно большее значение для внешней торговли, чем в последующее время, ибо перевозить товары по суше из-за плохих дорог было труднее и дороже, а из-за условий феодальной раздробленности — в связи с обилием таможенных границ и отсутствием полицейского порядка на дорогах — несравненно дороже и опаснее, чем по морю. Поэтому путь по Балтийскому морю был на протяжении многих столетий наиболее удобным, дешевым и безопасным путем для торговли русских земель со странами Западной Европы.

В XII — начале XIII в., в начальный период существования Новгородской боярской республики, новгородские купцы-мореходы наладили прямые связи со всеми прибалтийскими странами — с землями финских, эстонских и латышских племен, со Швецией, Данией, славянским Поморьем и северной Германией. Однако происшедшее во второй половине XII и первой половине XIII в. завоевание немецкими рыцарями Восточной Прибалтики, а шведскими рыцарями — Финляндии, ранее находившихся под политическим и экономическим влиянием русских княжеств, отрезало Русь от большей части балтийского побережья, оставив в русском владении лишь небольшой кусок морского берега в дальней оконечности Финского залива. Воспользовавшись ослаблением политических и экономических позиций Руси на Балтике, прибалтийские города с обосновавшимся в них немецким купечеством, а также ганзейские города северной Германии захватили в свои руки посредничество в торговых сношениях Новгорода и других русских городов со странами Западной Европы. С XIII в. и до начала XVII в. большая часть русской внешней торговли на балтийском направлении стала проходить через прибалтийско-немецкие города и осуществляться через посредство прибалтийско-немецкого купечества.

Свою ведущую, господствующую роль во внешней торговле России балтийское направление сохранило до второй половины XVI в. В середине XVI в. начал использоваться новый морской путь, связывавший Россию и страны Западной Европы, — путь [61] вокруг Скандинавии и через Белое море. Новый путь был менее удобен, поскольку беломорское побережье находилось значительно дальше и от основных производящих областей России, и от стран Западной Европы, чем побережье Балтики; из-за дальности расстояния путь этот требовал значительно больших затрат на перевозку товаров, к тому же он мог использоваться всего несколько месяцев в году из-за длительного ледостава на Белом море. Но северный торговый путь имел одно огромное преимущество — в устье Северной Двины можно было вести прямую торговлю с приезжавшими сюда западноевропейскими купцами, можно было торговать без посредничества прибалтийско-немецких купцов, присваивавших себе за посредничество в торговле немалую посредническую прибыль. Кроме того, торговля в устье Северной Двины производилась на русской территории, под защитой русской администрации и не находилась в зависимости от частых войн и смен властей, мешавших нормальному ходу торговли в городах Восточной Прибалтики. Поэтому в последние десятилетия XVI в., особенно после неудачи русской попытки овладеть в ходе Ливонской войны прибалтийскими портовыми городами и после основания в 1585 г. в устье Северной Двины города Архангельска, беломорский путь русской внешней торговли стал все более заметно конкурировать с балтийским путем.

К сожалению, не сохранилось общих цифровых сведений о размерах архангельской и балтийской торговли за XVI и начало XVII в., так что мы не можем даже приблизительно установить, когда именно объем первой превзошел объем второй из них, когда балтийская торговля утратила свое ведущее положение во внешней торговле России с Западом, уступив его торговле по архангельскому пути. Можно только предполагать, что переориентация основного направления внешней торговли России была связана, с одной стороны, с событиями в Прибалтике — Ливонской войной 1558—1583 гг., русско-шведской войной 1590— 1595 гг., польско-шведской войной 1600—1629 гг., препятствовавшими развитию торговых сношений, и, с другой стороны, с событиями в России — крестьянской войной и польско-шведской интервенцией начала XVII в., приведшими в упадок внутреннюю и внешнюю торговлю страны и завершившимися лишением Русского государства выхода к Балтийскому морю. При этом 13 лет иноземной интервенции и крестьянской войны больше отразились на русской балтийской торговле, проходившей через сильно разоренную шведскими интервентами Новгородскую землю и неоднократно опустошавшуюся шведскими и польскими интервентами [62] Псковскую землю, и в меньшей степени сказались на архангельской торговле, проходившей через менее пострадавшие от интервентов области Верхнего Поволжья и русского Севера. Торговля на архангельском направлении начала восстанавливаться на три года раньше, чем балтийская, уже в 1614 г., после отражения набега интервентов зимой 1613/14 г. на северные русские области, и стала развиваться на прежних условиях — на условиях прямых контактов русских и западноевропейских купцов. Напротив, балтийская торговля смогла начать возрождаться лишь после заключения в 1617 г. Столбовского мирного договора, и притом постановлениями этого договора была подтверждена и еще прочнее закреплена существовавшая с давних пор посредническая роль прибалтийско-немецкого купечества, а территориальными статьями договора Россия была лишена собственного выхода к Балтике и вынуждена была до конца XVII в. все торговые сношения с Западом на балтийском направлении производить через шведские владения, под контролем шведских властей и с уплатой пошлин в шведских таможнях. В силу изложенных обстоятельств условия для ведения русской торговли через Балтийское море в XVII в. заметно ухудшились по сравнению с предшествующим временем (с XVI в.), чем и был, вероятно, обусловлен перенос основного направления внешней торговли Русского государства с Балтики на Белое море и в Архангельский порт, где торговые связи по-прежнему могли развиваться под покровительством русских властей и в форме прямых контактов с западноевропейскими купцами.

Правда, происшедшую в начале XVII в. переориентацию внешней торговли России с Балтики на Север не следует и слишком преувеличивать; неверно было бы думать, что балтийская торговля в XVII в. пришла в полный упадок и что почти все торговые сношения Русского государства с Западной Европой стали осуществляться через Архангельск. В действительности и в XVII в. балтийская торговля сохранила важное значение в экономике России, в количественном отношении росла на протяжении столетия и, по-видимому, не так уж сильно уступала по своим размерам архангельской торговле. Однако вопрос о соотношении архангельской и балтийской торговли России в течение XVII в. остается еще совершенно не изученным.

К сожалению, этот важный вопрос истории русской внешней торговли XVII в. сейчас не может ставиться из-за недостатка сопоставимых данных. Имеются некоторые (очень неполные) сведения об объеме архангельской торговли для отдельных годов [63] XVII в.,¹⁾ но для русской балтийской торговли не сохранилось общих цифровых данных (данных и о торговле через Прибалтику, и о русско-шведской торговле), поскольку таможенные книги русских городов, торговавших с Прибалтикой и Швецией, и русских пограничных таможен не дошли до наших дней.²⁾ Правда, имеются общие сведения об объеме внешней торговли за многие годы XVII в. по каждому из прибалтийских портов,³⁾ однако порты эти торговали не только русскими, но в большей или меньшей мере также и местными, эстляндскими и лифляндскими (а Рига еще и литовскими и белорусскими), товарами, и установить сколько-нибудь точный объем вывоза только русских товаров (и ввоза товаров, шедших только в Россию) весьма затруднительно.

Вопрос о соотношении архангельской и балтийской торговли нуждается, безусловно, в специальном исследовании (хотя нет большой надежды, что такое исследование позволит собрать данные, достаточные для окончательных выводов). Было бы очень важно выяснить, каковы были соотносительные размеры обоих направлений, с какими западноевропейскими странами и какими товарами велась торговля на каждом направлении, какие города и области России тяготели к Балтике и какие — к Архангельску. Пока же приходится ограничиваться общим представлением о том, что в рассматриваемый период архангельская торговля с Западом по своему объему превосходила русскую балтийскую торговлю с Западной Европой. И вынужденная необходимость в течение всего XVII в. большую часть внешней торговли с Западной Европой направлять через далекий и неудобный для навигации Архангельский порт, а не через порты Прибалтики, [64] расположенные значительно ближе к основным производящим областям страны, тормозила развитие внешней торговли и с нею — всей экономики России.

Следует еще специально отметить, что в XVII в. по сравнению с предшествовавшим столетием торговля имела большее значение для развития народного хозяйства России, причем значение это все возрастало. XVII век — эпоха интенсивного роста всех отраслей русской экономики, время широкого распространения товарно-денежных отношений и складывания всероссийского рынка Наряду с продолжавшимся развитием сельского хозяйства особенно заметен был в XVII в. рост ремесленного производства в городах и селах центральных и северо-западных уездов России. Рост производства товарной продукции в отдельных отраслях сельского хозяйства и ремесла приводил к тому, что для сбыта продукции недостаточно становилось уже одного лишь внутреннего рынка и возрастала необходимость регулярного сбыта этой продукции на внешнем рынке. Наряду с продолжавшим расти производством традиционных русских экспортных товаров, вывозившихся еще в предшествовавшие столетия (меха, воск, кожи, с XVI в. — лен и пенька), в XVII в. стали производиться на вывоз и многие другие товары русского сельского хозяйства и ремесла. Внешняя торговля предоставляла возможности сбыта многих товаров и в то же время, делая производство этих товаров экономически выгодным, ускоряла, подгоняла развитие их производства, благотворно влияла на рост всего народного хозяйства страны.

Внешняя торговля имела важное значение и как главный источник для поступления в Россию многих товаров, производство которых в стране еще не было налажено. Поскольку крупная промышленность (в ее мануфактурной стадии) в России в XVII в. еще только зарождалась и делала свои первые шаги, в стране, в связи с развитием всего народного хозяйства и с ростом и расширением потребностей самого государства — армии, царского двора, приказов и иных правительственных учреждений, а также в связи с ростом потребностей правящего класса, стало требоваться много товаров мануфактурной промышленности, не изготовлявшихся в России, но производившихся в государствах Западной Европы. Поскольку медь в XVII в. в России еще почти не выплавлялась, а собственного производства железа не хватало для нужд огромной страны, был необходим ввоз меди и железа; для армии нужны были многие предметы вооружения; для двора и господствующего класса требовались дорогие сукна, вина и другие предметы роскоши.

Для вывоза и ввоза большинства товаров наиболее удобным [65] было балтийское направление, поскольку от Балтики до основных населенных и производящих уездов России было значительно ближе, чем от Белого моря. Поэтому, несмотря на отмеченные выше весьма неблагоприятные условия, русская торговля на балтийском направлении продолжала развиваться и в течение XVII в.

В рамках балтийского направления в XVII в. существовали две самостоятельные линии русской внешней торговли — торговля с Прибалтикой и через Прибалтику с Западной Европой и торговля со Швецией. Поскольку после Столбовского мира Россия была отрезана от Балтийского моря, обе эти линии русской балтийской торговли должны были в XVII в. проходить через владения Швеции и под контролем шведских властей.

До XVII в. прямой русской торговли со Швецией не существовало. Прямые торговые сношения России со Шведским королевством были налажены лишь с 20-х годов XVII в. благодаря условиям Столбовского договора, допускавшим морскую торговлю русских людей на Балтике в пределах шведских владений, в том числе и на коренной территории Швеции.⁴⁾ С 20-х годов XVII в. русские торговые люди стали регулярно ездить в Стокгольм и вести там интенсивную торговлю со шведскими купцами. Однако данная линия русской балтийской торговли лежит вне тематических рамок настоящей статьи (эта линия освещена в других работах автора.⁵⁾ Следует лишь отметить, что русская торговля со Швецией в XVII в. велась в основном в форме прямых контактов русских и шведских купцов и, ввиду слабой активности шведского купечества, производилась практически только в Стокгольме — шведские купцы почти не ездили торговать в Россию. Обе указанные черты отличают прямую русскую торговлю со Швецией от русской торговли с Прибалтикой и через Прибалтику — с Западной Европой, о чем подробнее будет сказано ниже.

Часть торговых сношений России со Швецией осуществлялась в XVII в. не в форме прямой торговли русских городов со Стокгольмом, а через города Прибалтики и при посредничестве прибалтийско-немецких купцов. Эту часть торговли России и Швеции мы рассматриваем ниже в составе русской торговли с Прибалтикой и Западной Европой. [66]

В XVII в. (как и в предшествующее время) торговля России с территорией самой Прибалтики — покупка прибалтийских товаров и продажа в Прибалтике для местных нужд русских товаров — имела небольшие размеры. Прибалтика была в основном зоной транзита русских товаров в Западную Европу и западноевропейских товаров — в Россию.

Главной особенностью русской торговли с Прибалтикой, отличавшей в XVII в. это направление русской балтийской торговли от торговли со Швецией, было ведение торговых операций через посредство немецкого купечества прибалтийских городов, ибо русские торговые люди в рассматриваемый период не могли по условиям Столбовского договора ездить через Прибалтику в страны Западной Европы,⁶⁾ а в самой Прибалтике до середины XVII в. почти не имели возможности вступать в прямые контакты с приезжавшими из-за моря западноевропейскими купцами.

Посредничество в торговых сношениях между Россией и странами Западной Европы было с самого начала — с XIII в. основой благосостояния прибалтийско-немецкого купечества, паразитически обогащавшегося за счет эксплуатации русской внешней торговли. В XIII—XVI вв. прибалтийские города с правившим в них немецким купечеством упорно отстаивали свое право посреднической торговли и не допускали на своей территории прямых контактов русских и западноевропейских купцов. С переходом большей части Восточной Прибалтики в середине XVI и начале XVII в. в состав Шведского государства традиционная политика прибалтийских городов в отношении русской торговли стала поддерживаться шведскими властями. В Столбовском договоре 1617 г. (и позднее в Кардисском договоре 1661 г.) было специально оговорено, что русские торговые люди имеют право торговать в шведских владениях только с купцами, находящимися в шведском подданстве, и, следовательно, не имеют права торговать с приезжими иноземными купцами;⁷⁾ тем самым за немецкими купцами подвластных Швеции прибалтийских городов было закреплено на весь XVII в. монопольное право ведения посреднической торговли между Россией и Западной Европой. Правда, с 1648 г. в Нарве и Таллине (Ревеле) были разрешены прямые торговые операции русских и приезжих с Запада купцов,⁸⁾ но они, по-видимому, не получили большого распространения, и во второй половине XVII в. прибалтийско-немецкое купечество [67] продолжало выступать в качестве посредника в русской торговле с Западной Европой через Прибалтику. Вынужденное ведение торговли с Западом через Прибалтику, главным образом через посредство прибалтийско-немецких купцов, забиравших себе немалую часть торговой прибыли, было невыгодно для русского купечества, тормозило развитие торговых сношений с Западной Европой на направлении, наиболее удобном для основных производящих областей страны, и тем самым оказывало сдерживающее воздействие на развитие всего народного хозяйства России.

Посредническая роль прибалтийско-немецкого купечества осуществлялась двояким способом. Часть торговых операций прибалтийско-немецких купцов с русскими торговыми людьми производилась в прибалтийских городах, куда русские люди привозили свои товары и где взамен покупали товары, привезенные из стран Западной Европы. Другая часть этих торговых операций производилась в русских городах (и частично — в русских селениях, ибо в первой половине XVII в. шведские подданные фактически вели в Новгородском и Псковском уездах торговлю и в сельской местности); сюда прибалтийско-немецкие купцы привозили на продажу западноевропейские товары и взамен закупали здесь русские товары. Таким образом, в отличие от русско-шведской торговли, где активный характер носила торговая деятельность лишь русских торговых людей и где шведские купцы ограничивались лишь торговыми операциями на собственной территории, в русско-прибалтийской торговле активность проявлялась с обеих сторон: здесь и русские, и прибалтийско-немецкие купцы для ведения торговых операций сами ездили через рубеж.

К сожалению, недостаток источников, особенно отсутствие сравнительных цифровых данных (поскольку таможенные книги русских пограничных городов от этого времени не сохранились), не позволяет выяснить, какая из двух линий этой торговли преобладала (по числу торговых поездок и по общей стоимости проданных товаров) — торговые ли операции, производившиеся в городах Прибалтики, или торговые операции в русских городах. Наличные источники позволяют лишь сказать, что большую активность проявляли купцы обеих сторон и что, в частности, прибалтийско-немецкие купцы в рассматриваемый период довольно активно торговали в Новгороде, Пскове и их уездах.

Вместе с тем следует отметить, активная деятельность прибалтийско-немецких купцов тоже была ограниченной; эти купцы сами вели активную торговлю лишь в России (притом преимущественно в ее пограничных уездах) и кроме того — в своей «метрополии» (на территории Швеции). Торговля прибалтийско-немецких купцов с заморскими странами Западной [68] Европы носила в основном пассивный характер, западноевропейские купцы преимущественно сами приезжали в торговые города Прибалтики, продавали здесь местным купцам свои товары и закупали у них товары, привезенные из России.

Через Прибалтику (и через посредство прибалтийско-немецких купцов) Россия вела торговлю со многими странами Западной Европы; лежащими за Балтийским морем, — с Голландией, Англией, Германией (преимущественно с крупнейшим немецким торговым городом на Балтике Любеком), Данией, Швецией и др. При этом, подчеркиваем, Швеция (собственно Швеция, без завоеванных шведами чужих территорий) была лишь одной из ряда стран, с которыми велась русская торговля через Прибалтику, притом страной, игравшей не главную роль в этой торговле; преобладали торговые операции с Голландией, Англией и Германией.⁹⁾

По имеющимся сведениям, направления торговых операций с заморскими странами для отдельных прибалтийских городов имели свои отличия. Так, Нарва и Таллин торговали и со Швецией, и с более отдаленными заморскими странами, Рига же со Швецией торговала сравнительно мало и в основном вела торговлю со странами, лежащими за пределами Балтийского моря.

В отличие от XVI и предшествующих столетий, когда основную роль в русской торговле через Прибалтику играл Таллин, в XVII в. значение его в русской транзитной торговле падает и все большую роль приобретает Нарва; совсем теряет свое значение в транзитной торговле город Тарту (Дерпт) в силу его отдаленности от берега моря; продолжает расти русская торговля через Ригу.

Имеется возможность установить, какие русские города торговали с каждым из торговых городов подвластной шведам Прибалтики. С Нарвой в рассматриваемый период вел торговлю прежде всего Новгород, почти в такой же мере — Псков, а также Тихвин и Гдов. С Таллином торговал преимущественно Новгород и в значительно меньшей мере — Псков, Тихвин, Ладога. С Ригой и Тарту торговал только Псков. Следует иметь в виду, что Рига вела торговлю преимущественно не с территорией Русского государства (в границах 1617—1618 гг.), а с принадлежавшей тогда Польше территорией Белоруссии, Литвы и русской Смоленской области и лишь отчасти торговала собственно русскими товарами, вывозившимися через Псков.¹⁰⁾ [69]

По данным русских источников и по некоторым опубликованным материалам из прибалтийских архивов можно в общих чертах проследить ассортимент товаров русско-прибалтийской торговли. При этом оговариваемся, что предлагаемое далее построение носит предварительный характер и для его детального обоснования требуется проведение специального исследования, выходящего за тематические рамки нашей работы. Важно также отметить, что имеющиеся в нашем распоряжении сведения находят полную аналогию в собранных X. А. Пийримяэ данных нарвских таможенных книг второй половины XVII в.¹¹⁾

Прежде всего попытаемся установить ассортимент русских товаров, которые закупались приезжавшими в Новгород и Псков прибалтийско-немецкими купцами из Нарвы, Таллина и Риги. Среди этих товаров заметное место занимала продукция русского сельского хозяйства и лесных промыслов, но наряду с ней вывозилась и продукция русского ремесла. Крупнейший нарвский купец первой половины XVII в. Арман Герберс в одном документе, адресованном шведским властям, упоминал, что он постоянно закупает в Новгороде и Пскове сало, пеньку, лен, юфть (кожи высшего качества), лосины (лосиные кожи), меха.¹²⁾ В ряде русских документов содержатся прямые указания на закупку приезжавшими в Новгород и Псков прибалтийско-немецкими купцами сала,¹³⁾ мяса, рыбы и других продовольственных товаров,¹⁴⁾ мехов,¹⁵⁾ а также продуктов русского ремесла — значительных партий простых кож и дорогих кож — юфти,¹⁶⁾ рукавиц,¹⁷⁾ поташа¹⁸⁾ и пр.

Сходный характер имел ассортимент товаров, вывозившихся русскими торговыми людьми в города подвластной шведам [70] Прибалтики. Так, по данным таллинских таможенных книг, сохранившихся за 1620—1622 гг., известно, что в Таллин русскими торговыми людьми привозились лен, пенька, сало, кожи, рукавицы, грубые (дешевые) сукна и мешковина.¹⁹⁾ Из русских документов видно, что русские торговые люди доставляли в Прибалтику лен и пеньку,²⁰⁾ сало,²¹⁾ мясо и рыбу,²²⁾ в отдельные годы также хлеб и просо,²³⁾ простые кожи и юфть,²⁴⁾ меха.²⁵⁾ Согласно материалам рижского архива, русские люди привозили в Ригу меха, лен и пеньку, льняное и конопляное семя, полотно, рогожи, юфть и др.²⁶⁾ Из данных нарвских таможенных книг 1612—1616 гг. видно, что русскими торговыми людьми поставлялись в Нарву лен и пенька, кожи, меха, рукавицы, мыло.²⁷⁾ Аналогичные сведения сообщает X. А. Пийримяэ на основе нарвских таможенных книг 1660—1690-х годов (хотя в его статье не расчленяется привоз товаров в Нарву русскими торговыми людьми и прибалтийско-немецкими купцами); согласно этим сведениям, во второй половине XVII в. в Нарву поступали из России лен, пенька, кожи и юфть, меха, сало, рогожа, мыло, поташ, вайташ, деготь и смола, лесные материалы, рукавицы, полотно и дешевое сукно и нерегулярно — зерновой хлеб.²⁸⁾

В ассортименте ввозившихся в Россию товаров заметно разделяются шведские товары и товары, поступавшие из более отдаленных стран Западной Европы.

Шведское народное хозяйство в XVII в. давало на экспорт, по сути дела, только продукцию своей мощной металлургической промышленности — медь и железо.²⁹⁾ Товары эти и привозились [71] прибалтийско-немецкими (преимущественно нарвскими) купцами в Новгород и Псков.³⁰⁾ При этом нужно иметь в виду, что прибалтийско-немецкими купцами доставлялась в Новгород и Псков лишь часть металлов и металлических изделий, поступавших в эти города из Швеции (для дальнейшей перепродажи внутрь России); другая часть шведской меди, железа и металлических изделий (и к тому же, по всей видимости, большая часть) привозилась в Новгород и Псков русскими торговыми людьми. Эти металлы и изделия в значительном количестве доставлялись новгородцами прямо из Стокгольма,³¹⁾ частично — из Нарвы и Таллина, где закупались у прибалтийско-немецких купцов.³²⁾

По-видимому, купцам прибалтийских городов было выгоднее привозить в Новгород не шведские металлы (которые представляли собой, в основном, полуфабрикаты для дальнейшей переработки и потому не давали достаточного количества прибыли), а более дорогие готовые изделия мануфактурной промышленности и городского ремесла, поступавшие из более отдаленных стран Западной Европы (из Германии, Нидерландов, Англии, Франции и др.).

Ассортимент товаров, привозившихся в Россию прибалтийско-немецкими купцами и происходивших из более отдаленных стран, был несравненно разнообразнее, чем ассортимент товаров шведского происхождения. В первую очередь надо упомянуть дорогие ткани, производившиеся на мануфактурных предприятиях Нидерландов, Англии, Германии. Так, новгородские торговые люди сообщили в апреле 1648 г. на допросе в воеводской избе, что на шведском дворе в Новгороде продаются «сукна, камки, отласы, бархаты, тафты и всякие локотные товары».³³⁾ В сохранившейся от 1650 г. небольшой выписи из новгородских таможенных книг³⁴⁾ перечисляются привезенные на шведский двор в Новгород шведскими и прибалтийско-немецкими купцами из Ниеншанца английское сукно, стамедь,³⁵⁾ черный и красный бархат, большое [72] количество швейных игл,³⁶⁾ жемчуг и др. В других русских документах мы имеем прямые указания на то, что прибалтийско-немецкими купцами привозились в Новгород и Псков соль,³⁷⁾ дорогие сукна и иные ткани (английского, германского происхождения),³⁸⁾ вина,³⁹⁾ сандал,⁴⁰⁾ различный «мелочной товар»⁴¹⁾ и др.

Ассортимент заморских товаров, вывозившихся из городов Прибалтики русскими людьми, также в основных чертах сходен с ассортиментом товаров, привозившихся в Россию прибалтийско-немецкими купцами. По данным таллинских таможенных книг 1620—1622 гг., из Таллина русскими торговыми людьми вывозились соль, вина, дорогие сукна, свинец.⁴²⁾ Материалы рижского архива свидетельствуют, что из Риги в Россию привозились голландские и силезские сукна, вина, сельдь, «мелочной товар».⁴³⁾

Материалы нарвского архива, изученные X. А. Пийримяэ, не позволяют выделить западноевропейские товары, привозившиеся в Россию прибалтийско-немецкими купцами, и товары западноевропейского происхождения, доставлявшиеся русскими купцами. Однако в целом ассортимент товаров, ввозившихся в Россию через Нарву, во многом сходен с ассортиментом русского ввоза через Таллин и Ригу — это соль, сельдь, дорогие сукна и иные ткани, вина, табак, писчая бумага и пр.⁴⁴⁾

Если брать в целом ассортимент русского ввоза и вывоза в Прибалтику, сразу бросается в глаза прежде всего явно транзитный характер торговли. Все основные товары, ввозившиеся из Прибалтики, были изготовлены или добыты не там, а в странах, лежащих за Балтийским морем: медь и железо — в Швеции, различные дорогие ткани — в Германии, Нидерландах, Англии, вина — в Германии, Франции, Испании, соль — в тех же трех странах, сельдь — в Голландии и Норвегии и т. д. Русские [73] товары, вывозившиеся в прибалтийские города, тоже в основном шли не на продажу местному населению, а для перепродажи в заморские страны Западной Европы. Русское сельскохозяйственное сырье — лен и пенька — отправлялось во многие западноевропейские страны для нужд мануфактурной промышленности. Во многие заморские страны увозились и наиболее ценные изделия русского ремесла и лесных промыслов — кожи, юфть и меха, а также наиболее ценный из продовольственных товаров — сало. Напротив, дешевые продовольственные товары — мясо, рыба, а также и различные недорогие товары ремесленного производства — дешевые виды тканей, рукавицы и т. п. — шли далее преимущественно или полностью в Швецию для потребностей шведского городского населения.

Примечательно, что ассортимент товаров русской торговли со Швецией, производившейся через Прибалтику, вполне аналогичен ассортименту товаров прямой русской торговли с той же Швецией. С другой стороны, ассортимент товаров русско-шведской торговли заметно отличается от ассортимента товаров русско-прибалтийской торговли; это явно два разных направления русской торговли с Западной Европой.

Приведенные данные об ассортименте товаров позволяют (в весьма предварительной форме) поставить вопрос о значении обоих направлений русской балтийской торговли для экономики России в XVII в.

Ассортимент товаров, ввозившихся в Россию через Прибалтику из отдаленных стран Западной Европы, был весьма разнообразен, но большинство импортных товаров явно предназначалось для потребностей высших слоев населения — царского двора, дворянства и также верхушки посада. Дорогие ткани, заморские вина, сельдь и т. п. были предметами роскоши, и их ввоз не мог иметь особенно важного значения для экономического развития страны. Из импортировавшихся через Прибалтику товаров предметом массового потребления была лишь соль; но в России имелось в то время и свое производство соли, в основном удовлетворявшее спрос, и ввоз заморской соли был лишь дополнительным источником поступления в страну этого товара.

Большее значение для экономики России имели товары, ввозившиеся из Швеции, — медь, железо и изделия из этих металлов. Поскольку собственного производства меди в России еще почти не было, а своя черная металлургия не могла удовлетворить потребности огромной страны, ввоз шведской меди и железа — товаров массового потребления — имел важное значение для народного хозяйства России и для нужд государственной власти (для вооружения армии и т.п.). [74]

Иную картину дает ассортимент русского вывоза. Для развития ремесла и сельского хозяйства в северо-западных и центральных уездах России был, разумеется, выгоден вывоз ряда товаров ремесленного производства и продовольственных товаров в Швецию. Однако в целом для народного хозяйства России значительно большее значение имел производившийся через Прибалтику вывоз более массовых товаров русского сельского хозяйства — льна и пеньки; в больший размерах вывозились через Прибалтику и важнейшие товары русского ремесла и промыслов — кожи и пушнина.

Таким образом, сравнительно значительная русская транзитная торговля через Прибалтику со странами Западной Европы была важна для экономики России прежде всего по ассортименту вывоза, ибо она давала выход на внешний рынок для массовой продукции некоторых отраслей сельского хозяйства, ремесла и лесных промыслов и тем самым стимулировала дальнейшее развитие этих отраслей сельскохозяйственного и ремесленного производства. Напротив, меньшая по размерам русско-шведская торговля была важна как источник поступления в Россию жизненно необходимых металлов — меди и железа.

В общем русская торговля на балтийском направлении и в XVII в. продолжала иметь большое значение для народного хозяйства России. Однако политические условия, в которых должна была производиться в XVII в. эта торговля, — лишение России выхода к Балтийскому морю и необходимость осуществлять торговые сношения через владения Швеции, под контролем шведских властей и при посредничестве прибалтийско-немецких купцов — тормозили развитие русской внешней торговли на данном наиболее удобном направлении и тем самым задерживали развитие всей экономики страны. К концу XVII в. возвращение выхода к Балтийскому морю стало жизненной необходимостью для Русского государства.

¹⁾ В известном сочинении Кильбургера, участника шведского посольства в Москву в 1674 г., сохранился ряд цифровых сведений о размерах архангельской внешней торговли, извлеченных из архангельских таможенных книг за 70-е и частично 50-е и 60-е годы XVII в., в том числе погодные сведения об общей сумме таможенных пошлин, полученных в Архангельске за 1654—1673 гг. (Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Изд. Б. Г. Курц. Киев, 1915, стр. 123-140, 158-159). За отдельные годы XVII в. по различным источникам Б. Г. Курцу (там же, стр. 433-435) удалось установить приблизительное число иностранных судов, приходивших в Архангельск (поскольку вместимость судов была различной, эти цифры весьма неточны).

²⁾ Сохранилось лишь несколько таможенных книг одного из второстепенных северо-западных торговых городов — Тихвина — за отдельные годы XVII в.

³⁾ A. Sооm. Die Politik Schwedens bezüglich des russischen Transithandels über die estnischen Städte in den Jahren 1636—1656. Tartu, 1940, S. 260-261; X. А. Пийримяэ. Тенденция развития и объем торговли прибалтийских городов в период шведского господства в XVII в. — Скандинавский сборник, вып. VIII. Таллин, 1964, стр. 103-111, и др.

⁴⁾ И. П. Шаскольский. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским государством. М.-Л., 1964, стр. 80-82.

⁵⁾ И. П. Шаскольский. Об основных особенностях русско-шведской торговли XVII в. — В сб.: Международные связи России XVII—XVIII вв. М., 1966, стр. 7-34; И. П. Шаскольский. Установление прямых торговых сношений России со Швецией после Столбовского мира 1617 г. — Средние века, вып. 29. М., 1966, стр. 139-158.

⁶⁾ И. П. Шаскольский. Столбовский мир 1617 г. ..., стр. 81-83, 87.

⁷⁾ Там же, стр. 83-87.

⁸⁾ A. Stjernman. Samling utaf Kongl. Bref, Stadgar och Förordningar angående Sweriges Rikes Commerce, Politie och Oeconomie, II delen. Stockholm, 1750, s. 534.

⁹⁾ См., например, Е. Dunsdоrfs. The Riga grain trade in the seventeenth Century. — Baltic and Scandinavian Countries, vol. III, 1937, №. 1, p. 32; История Эстонской ССР, т. 1. Таллин, 1961, стр. 424, и др.

¹⁰⁾ См. История Латвийской ССР, т. 1. Рига, 1952, стр. 233; История Эстонской ССР. т. 1, стр. 425-426, и др.

¹¹⁾ X. А. Пийримяэ. Состав, объем и распределение русского вывоза в 1661—1700 гг. через шведские владения в Прибалтике на материале торговли г. Нарвы. — Скандинавский сборник, вып. V. Таллин, 1962, стр. 34-94; X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией и другими странами Европы по материалам нарвекого ввоза в 1661—1700 гг. — Скандинавский сборник, вып. VII. Таллин, 1963, стр. 44-83; X. А. Пийримяэ. О состоянии нарвской торговли в начале XVII века. — Скандинавский сборник, вып. XI. Таллин, 1966, стр. 82-108.

¹²⁾ Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 96 («Сношения России со Швецией»), 1635 г., № 2, лл. 84-85.

¹³⁾ Русско-шведские экономические отношения в XVII в. Сб. документов. Сост. М. Б. Давыдова, И. П. Шаскольский, А. И. Юхт. М.-Л., 1960 (далее — РШЭО), № 111.

¹⁴⁾ Там же, № 109.

¹⁵⁾ Там же, № 106; К. И. Якубов. Россия и Швеция в первой половине XVII в. М., 1897, стр. 126.

¹⁶⁾ РШЭО, № 106.

¹⁷⁾ Там же.

¹⁸⁾ ЦГАДА, ф. 96, 1650 г., № 1, л. 137; 1650 г., кн. 43, лл. 88-92.

¹⁹⁾ Е. Вlumfeldt. Statistilisi lisandeid Tallinna kaubaliikluse ja meresõidu ajaloole aa. 1609—1629. — Ajalooline Ajakiri, 1935, Nr. 2, lk. 62-63.

²⁰⁾ РШЭО, № 134.

²¹⁾ Там же, №111, 134; ЦГАДА, ф. 96, 1650 г., № 1, л. 121.

²²⁾ РШЭО, № 102, 109, 113, 121, 130.

²³⁾ Там же. № 121.

²⁴⁾ Там же, № 134.

²⁵⁾ К. И. Якубов. Россия и Швеция в первой половине XVII в., стр. 129.

²⁶⁾ G. Jensch. Der Handel Rigas im 17. Jahrhundert. Ein Beitrag zur livländischen Wirtschaftsgeschichte in schwedischer Zeit. — Mitteilungen aus der livländischen Geschichte (Riga), Bd. 24, H. 2, 1930; Г. Енш. Московское торговое подворье в Риге в XVII в. — Вопросы истории, 1947, № 11, стр. 78; История Латвийской ССР, т. 1, стр. 236; см. также Е. Dunsdorfs. Der Aussenhandel Rigas im 17. Jahrhundert. — In: Conventus primus historicorum Balticorum Rigae 1937. Rigae, 1938, S. 461-466.

²⁷⁾ X. А. Пийpимяэ. О состоянии нарвской торговли в начале XVII века, стр. 89-93.

²⁸⁾ X. А. Пийримяэ. Состав, объем и распределение русского вывоза..., стр. 45-92; см. также данные Кильбургера об ассортименте нарвского вывоза в 1673 г. (Сочинение Кильбургера о русской торговле..., стр. 107-109).

²⁹⁾ И. П. Шаскольский. Об основных особенностях русско-шведской торговли XVII в., стр. 23.

³⁰⁾ РШЭО, № 6, 48, 106; ЦГАДА, ф. 96, 1620 г., № 1, лл. 171-172; Архив Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ЛОИИ), колл. актовых книг, кн. 28, л. 276 об.; X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией..., стр. 60-61, и др.

³¹⁾ И. П. Шаскольский. Об основных особенностях русско-шведской торговли XVII в., стр. 22-26.

³²⁾ РШЭО, № 132, 134; X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией..., стр. 57-58, 60-61; Е. Вlumfeldt. Statistilisi lisandeid ..., lk. 62-63.

³³⁾ РШЭО, № 96. — «Локотные товары» — товары, измеряемые по их длине (локоть — мера длины), т. е. различные ткани.

³⁴⁾ РШЭО, № 106.

³⁵⁾ Стамедь — гладкая шерстяная ткань полотняного переплетения, привозившаяся из Англии.

³⁶⁾ Двумя упоминаемыми в выписи купцами было привезено 1500 игл (иголок), другими двумя — 17 тыс. игл.

³⁷⁾ Архив ЛОИИ. колл. актовых книг, кн. 28, л. 276 и об.; X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией..., стр. 66.

³⁸⁾ РШЭО, № 4, 48, 89; К. И. Якубов. Россия и Швеция в первой половине XVII в., стр. 103.

³⁹⁾ РШЭО, № 4, 48, 96; К. И. Якубов. Россия и Швеция в первой половине XVII в., стр. 103; X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией..., стр. 77.

⁴⁰⁾ Архив ЛОИИ, ф. Порубежные акты, № 156, 180, 185. — Сандал — красящее вещество.

⁴¹⁾ РШЭО, № 4, 8.

⁴²⁾ Е. Вlumfeldt. Statistilisi lisandeid ..., lk. 62-63.

⁴³⁾ Г. Енш. Московское торговое подворье в Риге в XVII в., стр. 78; История Латвийской ССР, т. 1. стр. 236.

⁴⁴⁾ X. А. Пийримяэ. Торговые отношения России со Швецией..., стр. 65-80.