выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Скандинавский сборник, № 2, 1957
[38] — начало страницы.
OCR Bewerr.
[38]
В исторической литературе, посвященной истории русско-шведских отношений в XVI в., внимание исследователей почти исключительно сосредоточено на истории военных конфликтов, к сожалению, бывших особенно затяжными и напряженными во второй половине века в связи с развернувшейся 25-летней Ливонской войной. Наоборот, изучению мирных экономических связей между Россией и Швецией посвящено очень мало работ. Ни в старых русских,1) ни в шведских работах2) изучению русско-шведских торговых отношений почти не уделялось внимания. Лишь во второй четверти XX века с развитием экономических исследований в Швеции появились фундаментальные научные изыскания, затрагивающие вопросы внешней торговли, в частности в XVI веке. Здесь на первом месте необходимо назвать работу известного шведского историка-экономиста Э. Хекшера «Шведская экономическая история».3) Но и в этом специальном историко-экономическом исследовании вопросам внешней торговли Швеции в XVI веке уделена всего одна глава объемом в 18 страниц, где сжато излагается процесс развития внешней торговли Швеции почти на всем протяжении XVI в. (с 1523 г. по 1600 г.).
Специальному изучению русско-шведских торговых отношений и значению русской торговли в Балтийском вопросе в XVI в. посвящена монография А. Аттмана «Русский рынок в Балтийской политике XVI века».4) Эта работа, написанная на основании изучения обширной литературы, опубликованных источников и [39] значительного архивного материала, содержит очень ценный и значительный, фактический материал по интересующему нас вопросу.
В этом разрезе также заслуживает несомненного внимания вышедшая шесть лет тому назад, тоже в Лунде, небольшая книга шведского ученого Свена Свенссона: «Экономические причины нападения России на Ливонское государство в 1558 г.»5)
Автор этой работы подробно останавливается на экономических предпосылках Ливонской войны и интересах России и области развития экономических связей с Западом. Положительной стороной книги С. Свенссона с точки зрения использования исторических источников является то, что автор очень внимательно изучил большой фактический материал, содержащийся в известных публикациях Бинемана и С. Ширрена.
Хотя книга С. Свенссона не затрагивает специально вопросы русско-шведских торговых отношений, тем не менее она все же свидетельствует о внимании, уделяемом частью современных шведских историков учету экономических интересов России в истории Балтийского вопроса в XVI веке.
В настоящей статье нам бы хотелось дополнить сведения, сообщаемые шведскими авторами, некоторыми данными русских источников, которые остались неизвестными для шведских исследователей.
Один из современных финских историков Э. Хорнборг в своей трехтомной истории Финляндии с древнейших времен до 1809 г. подчеркивает интересы правительства Густава I Вазы к расширению торговых связей с Россией и прямо заявляет, что Густав Ваза «пытался перетащить русскую торговлю от Ревеля к Финляндии», т. е. к Выборгу. (Även sökte han dra den ryska handeln från Reval till Finland).6)
Такое направление политики Швеции в области внешней торговли определялось с одной стороны стремлением усилить свои таможенные доходы и с другой стороны политикой блокады русского государства, проводившейся Ливонским орденом и бюргерами Таллина.
В обстановке постоянных помех и срывов для торговых операций русских купцов в Ливонии7) возможность ведения беспрепятственной торговли через Выборг представляла значительные выгоды для русского государства. Вплоть до самого занятия русскими Нарвы в 1558 г. русско-шведская торговля через Выборг [40] развивалась все сильнее и сильнее. Известное представление о значительном размахе русско-шведской торговли дает русская летопись.
Под 1555 годом в Никоновской летописи, вообще очень скупой на сообщения сведений экономического характера, мы находим в изложении военного конфликта между Россией и Швецией в 1554—1557 гг. следующие данные о русских купцах, торговавших в Выборге «... и (шведы — Г. Н.) гостей у собя многих задержали...»8)
Это известие Никоновской летописи целесообразно сопоставить с одной грамотой от того же 1555 года, направленной Новгородским дьякам Федору Сыркову и Казарину Дубровскому. В этой грамоте, датированной 23 октября 1555 года, разрешается пропустить в Ругодив (Нарву) гостя Юшку Патрикеева с товарами за исключением воска и сала ... «А будет у него заповедной товар», говорится в этой грамоте» «воск и сало, и вы б его в немецкой город в Ругодив мимо Новгород не велели пропустити, а товар бы есще его велели запечатати и взяти на меня царя и великого князя ...»9)
В этой грамоте мы имеем, очевидно, документальное подтверждение того, что торговля заповедными товарами через Ливонию в связи с блокадой Русского государства была полностью запрещена.
Какими путями эти товары могли попадать на Запад в это время? Естественно, что часть экспорта льна, пеньки, воска и сала шла на Запад через Литву и Польшу. Другая же часть этих экспортируемых товаров попадала непосредственно в руки западноевропейских купцов, безусловно, через Выборг, так как другого пути проникновения русских товаров на Запад в то время еще не было: Нарва была в руках Ливонии, а через Белое море торговые связи с Англией еще не налаживались.
Показание же Никоновской летописи под 1555 годом о большом количестве русских купцов, стекавшихся в Выборг еще более подкрепляет такое предположение.
Таким образом, русско-шведские торговые отношения к средине XVI века продолжали расти. Помехой же росту русско-шведской торговли могла быть лишь активизация агрессивной линии в русско-шведских отношениях со стороны части окружения Густава I Вазы, которая и привела к военному конфликту 1554— 1557 гг.10)
В русских посольских делах, относящихся к переговорам о [41] заключении мира со Швецией во второй половине 1556 — начале 1557 года также имеются краткие упоминания о русско-шведской торговле в средине XVI века.
В грамоте Густава I Вазы, посланной в июле 1556 г. Ивану IV с гонцом Кнутом Иогансоном в Москву с предложением о прекращении обоюдных военных действий, имеется упоминание о русских купцах, повидимому, постоянно торговавших со шведами на границе Норботтена.11) В ответной грамоте Густаву I Вазе Иван IV также упоминает «некоторых наших купцов», приходивших в «Нарбатцкую землю».12) Из хода дальнейших переговоров с великим шведским посольством Стена Эриксона в феврале-марте 1557 года выясняется, что русские купцы, приходившие торговать в Норботтен были карельскими купцами. К сожалению, в документах о ходе переговоров со шведскими послами упоминается лишь о том, что они приходили с товаром, но чем торговали эти карельские купцы, остается неясным.
В ходе переговоров окольничий Алексей Адашев и дьяк Иван Михайлов с особой настойчивостью доказывали шведским послам, что не только невозможно задерживать дипломатических гонцов, но и купцов: «а гости какие пленники, где то слыхано, хто придет с торгом, ино того грабити и держати внуже ...».13) В данном случае речь идет о том сравнительно большом количестве русских купцов, которые были задержаны шведскими властями в Выборге в 1555 году.14)
В ходе мирных переговоров со шведским посольством русское правительство настаивало на восстановлении беспрепятственных торговых сношений, которые были закреплены договорами 1524 и 1537 годов.
Алексей Адашев и дьяк Иван Михайлов говорили послам Густава I Вазы: «Написано в перемирной грамоте великого Новогорода намесников з Густавом королем Свейским — Ноугородцким гостем и купцом торговати в Свейской земле, а Свейским гостем и купцом торговати в Ноугородцкой земле, а опричь того о торговых делех не написано ничево, и гости и купцы очин великого государя изо многих городов говорят, чтобы им в торговых делех была воля, которые похотят торговати в Свейской земле и те б торговали в Свейской земле, а которые похотят ити из Свейской земли в Любок, а в Антроп и во Ишпанскую землю и во Англию и во Францыйскую и тем бы была воля и береженье и корабли бы им были готовы, а они корабленые пошлины платят по тому, как в обычае ведетца».15) [42]
Позиция, занятая русскими дипломатами при заключении мирного договора в 1557 году, совершенно ясно раскрывает задачи русского централизованного государства во внешней торговле накануне Ливонской войны. Политика блокады русского государства, проводимая Ливонским орденом при полном содействии Сигизмунда II Августа, настоятельно диктовала русской дипломатии добиться такого прочного мира со Швецией, условия которого дали бы возможность более или менее систематически вести торговлю России с Западом. В свою очередь русская дипломатия считала совершенно обязательным предоставить полную возможность свободного приезда шведских купцов в Россию и беспрепятственного проезда их в Литву, в Закавказье, Иран и Среднюю Азию: «А свейским гостем потому ж в отчину великого государя, царя Русского, в великий Новгород и к Москве и в Казань и в Астрахань ездити торговати волно. А которые свейские люди похотят через отчину великого государя ходити в Шамаху и в Тевриз и в Бухары и в Китаи и в Индию и в Литовскую землю и ко Царюграду и в иные государства, куды хто похочет ити, тому б воля была».16)
Широта перспектив транзитной торговли, нарисованная в этом заявлении руководителей Посольского приказа в Москве свидетельствует, насколько хорошо были осведомлены русские дипломаты в общем характере внешней торговли своей эпохи.
Ставя перед собой совершенно конкретную цель — завязать постоянные торговые связи через Швецию с Любеком, Нидерландами, Англией и Францией, русское государство в лице своих дипломатов не могло не понимать, что за это надо компенсировать шведских купцов не только возможностью свободного и широкого доступа на русские рынки, но и открыть заманчивые возможности проникновения на восточные рынки, так будоражившие воображение западноевропейских купцов в эпоху великих географических открытий.
Только что завязавшиеся с 1553 г. торговые сношения с английскими купцами и ознакомление с их интересами к восточным рынкам должно было помочь русским дипломатам глубже понять и оценить те выгодные позиции, которыми располагало русское централизованное государство после завоевания Казанского и Астраханского ханств.
Известный интерес к восточным рынкам у части шведского купечества этого времени признает и А. Аттман в своем фундаментальном исследовании.17)
Содержание переговоров («речи посольства») были сообщены Густаву I Вазе с посланником И. Е. Замыцким, отправленным в июле 1557 г. в Стокгольм с извещением о заключении мира и с [43] «подтверженой» записью и вернувшегося после ратификации договора в Москву в декабре того же года.
Данная в Москве И. Е. Замыцкому инструкция предлагала договор по торговым делам заключать со Швецией новгородским наместникам, а от себя заявить следующее: «А государя нашего окольничей Алексей Федорович Адашев и дьяк Иван Михайлов говорили о тех делех с Королевыми послы того для, чтоб людем на обе стороны были прибытки и поводная торговля».18)
Хотя до нас не дошел договор по торговым делам, заключенный новгородскими наместниками, и мы не знаем, был ли он вообще заключен, тем не менее дальнейший ход развития русско-шведской торговли в конце 1550-х годов дает основание думать, что переговоры по вопросам торговли в Москве в 1557 году в основном определили характер русско-шведских торговых сношений этих лет.
До занятия Нарвы в 1558 г. русское государство было очень заинтересовано в возможностях расширения экономических связей с Западом через Выборг. Русские источники не дают никаких данных о размерах русско-шведской торговли в первые годы после заключения мира со Швецией. Но в донесениях наместника Густава I Вазы в Выборге Класа Кристерссона содержатся подробные сведения о размерах этой торговли. Так из устья Невы 23 июня 1558 г. прибыло 30 лодок, 4 июля того же года пришло еще 16-18 лодок, 27 сентября еще 27 лодок. На протяжении первого полугодия 1559 года, по сообщению Класа Кристерссона в Стокгольм, в Выборг пришло 86 русских судов с товарами.19) А. Аттман в своей монографии называет 1558 и 1559 годы «блестящими для торговли Выборга».20) Аттман обоснованно считает, что Выборг в эти годы стал «перевалочным пунктом» (omslagsplats) для русской торговли.21) Аттман убедительно показал на основании изучения шведских таможенных источников, что экспорт из Выборга в 1558 году достиг наивысшей точки своего развития: льна было вывезено 1302 шиффунта, пеньки — 286, сала — 1945, воска — 816 боченков, юфти — 2607 бочек.22)
Мы приводим данные только об этих товарах, так как, повидимому, они были почти целиком русского происхождения. Совершенно иной была картина экспорта тех же товаров из Выборга в 1560 году: льна было вывезено только 98 шиффунтов, пеньки — 98, сала — 46, воска — 5 боченков, юфти — 57 бочек.23)
Такое резкое падение экспорта этих товаров из Выборга [44] объясняется теми переменами в русской внешней торговле, которые произошли после занятия русскими Нарвы в 1558 году и сосредоточения русской внешней торговли с Западом через этот первый порт русского государства на Балтике. Через Нарву развернулась оживленная торговля России с Англией и Голландией, сношения с которыми также начали устанавливаться через Северную Двину и Белое море.24)
Первое время после занятия Нарвы, пока не наладилась торговля через посредство английских, голландских, ганзейских и других купцов, для русского правительства не было никакого смысла отказываться от экспорта части русских товаров через Выборг. Но как только Нарва стала превращаться в главный морской порт Русского государства, правительство Ивана IV предложило русским купцам вести свою заморскую торговлю через Нарву, тем более, что это было в интересах и самой казны, получавшей большие доходы от взимания таможенной пошлины.
Вместе с тем на русские суда, направлявшиеся в Выборг, часто нападали ливонские пираты из Таллина и грабили русских купцов.
В октябре 1559 г. русское правительство обратилось с жалобой к шведскому гонцу Бенгту, прибывшему с грамотами от Густава I Вазы и его сына Юхана, герцога финляндского, для переговоров по Ливонским делам и по вопросу об отпуске шведских пленных. В жалобе и в грамоте, отправленной с Бенгтом Густаву I Вазе, излагалась претензия русского правительства на необеспеченность со стороны шведских властей плавания для русских купцов в «Финском протоке» (Финском заливе). «Да били нам челом наши купцы Ноугородцкие, что их пограбили колыванские немцы на твоем Финском протоке и твои люди тех колыванских людей поймав привели к твоему выборскому намеснику Клаушу, да и те животы к нему ж привезли, что колыванцы у наших купцов взяли. И Клауш деи нашим купцом отдал животы несполна и мы купцов своих жалобницы послали к тебе с твоим толмачем Пантелеем. И ты б наших купцов досталные животы велел отдати нашим купцом безволокитно, чтоб наши купцы в убытке не были и мир бы и дорога купцом за то не рушилася».25) Об этих претензиях в связи с убытками русских купцов упоминается также и в ответной грамоте, посланной еще летом того же 1559 года с гонцом Густава I Вазы, присланного с извещением, что германский император Фердинанд I обратился к нему с просьбой о посредничестве с целью прекращения Ливонской войны.26)
Вскоре после отъезда из России дипломатического гонца (курьера) Бенгта в январе 1560 года в Москву прибыл шведский [45] посланник Индрик Матвеев с грамотой по торговым делам и о скорейшем досмотре рубежей. В своей грамоте Густав I Ваза сетовал на то, что торг с Выборга переведен в Нарву, и просил восстановить прежнее положение в русско-шведской торговле через Выборг. В ответной московской грамоте, отправленной в Стокгольм с шведским посланником в конце января 1560 года по вопросам торговли был дан следующий, заслуживающий большого внимания исследователей, ответ: «... Выборским твоим с своими с Ругодивскими людми о всяких торговлях волю даем, торговали б с нашими людми безо всякого сумнения, а из Выбора есмя торг и торговых людей свели того для, что наши гости и купцы и всякие торговые люди нам били челом, что им в Выборе от твоих людей и в морском проходе береженья нет...».27)
Перенос всей русской внешней торговли в Нарву, конечно, не мог не вызвать известного охлаждения русско-шведских отношений. Последовавшее вскоре за этим установление Эриком XIV в 1561 г. шведского протектората над Таллиным еще более обострило русско-шведские отношения, так как этот шаг шведского короля означал включение Швеции в борьбу за Ливонское наследство и грозил впоследствии вылиться в открытую военную борьбу Швеции с Россией за Северную Эстонию.
Но несмотря на такую историческую обстановку русское правительство настойчиво проводило политику привлечения шведских купцов в Нарву для ведения торговли на равных основаниях с английскими, голландскими и другими иностранными купцами. Шла русско-шведская торговля в это время и через Карельский перешеек.
В этом нас убеждает Орешковская таможенная грамота, датированная 1 января 1563 г.28) Орешек, расположенный вблизи русско-шведской границы, как таможенный пункт, конечно, может в известной мере, давать представление о характере и размере русско-шведской торговли в эти годы. Орешковская таможенная грамота прежде всего отмечает приезд в Орешек купцов из Москвы, Твери и Рязани. Содержание самой грамоты не вызывает сомнений, что в Орешек в качестве частых гостей приезжали иностранные купцы, которых грамота именует «немчинами» и «литвинами».
Учитывая наличие большого приезда иностранных купцов в эти годы в Нарву, думаю, возможно, видеть в купцах — «немчинах», приезжавших в Орешек шведских и финских купцов с Карельского перешейка и из Выборга. Шведским купцам из этих районов было гораздо целесообразнее ездить прямо в Орешек, так как поездка в Нарву из Выборга в это время была в какой-то мере с точки зрения шведского правительства нанесением ущерба [46] значению Выборга как стапельного торгового пункта. Очевидно, обоюдные выгоды от непосредственных торговых связей русских и шведских купцов влекли последних в Орешек. К сожалению, никаких других данных о русско-шведской торговле Орешковская таможенная грамота 1568 года не содежрит.
Дальнейшее рассмотрение русско-шведских торговых отношений в XVI в., к сожалению, почти невозможно в силу отсутствия соответствующих русских источников. Но из факта создания русско-шведского союза 1567 г., сорванного дворцовым переворотом 1568 г. в Швеции и приходом к власти Юхана III, опиравшегося на аристократию, совершенно ясно, что условия развития русско-шведских торговых отношений были налицо.
Россия и Швеция в XVI веке переживали подъем в развитии производительных сил и обе соседних страны имели все основные условия для ведения бесперебойной внешней торговли. После же переворота 1568 г. в шведской внешней политике, с этого времени привязанной к внешней политике Ягеллонов, надолго возобладали агрессивные устремления шведской аристократии, создавшие препятствия для русско-шведских добрососедских отношений.
1) Г. В. Форстен. Балтийский вопрос в XVI и XVII веках, т. 1, СПБ, 1893 г.
2) Н. Hjärne. Svensk-ryska förhandlingar 1564—1572. Upsala, 1897.
3) E. Heckscher. Sveriges ekonomiska historia från Gustav Vasa. Första delen. Före Frihetstiden. Första boken. Stockholm, A. Boniers förlag, 1935.
4) A. Attman. Den ryska marknaden i 1600-talets baltiska politik. Lund, 1944.
5) S. Svensson. Den merkantila backgrunden till Rysslands anfall på den livländska ordensstaten 1558. Lund, 1951, s. 178.
6) E. Hornborg. Stormakten Sverige Finland. D. II (Tiden 1523—1697). Helsingfors, 1930, s. 42.
7) 7 Английские путешественники в Московское государство в XVI в. Вводная статья Г. А. Новицкого. М., Соцэкгиз, 1938 г. Русская историческая библиотека, т. XV. Русские акты Ревельского городского архива, СПБ. 1894.
8) Полное собрание русских летописей — ПСРЛ, т. XIII, 1-я полов. СПБ. 1913, стр. 260; см. Г. А. Новицкий. Русско-шведские отношения в середине XVI в и война 1554—1557 гг. Вестник МГУ, Серия истории и филологии № 2, 1956 г.
9) Доп. к Актам Историческим, т. I, № 61, СПБ. 1846 г., стр. 124.
10) См. статью Г. А. Новицкого. Вестник МГУ. 1956 г. Серия истории и филологии № 2.
11) Памятники дипломатических сношений Московского государства с Шведским государством. Т. I (1566—1586). Сборник русского исторического общества = СРИО, том 129, СПБ. 1910, стр. 10.
12) Там же, стр. 16.
13) СРИО, т. 129, стр. 39.
14) ПСРЛ, т. XIII, 1-я полов., стр. 260.
15) СРИО, т. 129, СПБ, 1910 г., стр. 52.
16) СРИО, т. 129, стр. 52.
17) A. Attman. Den rysk marknaden i 1500-talets baltiska politik. Lund, 1944.
18) СРИО, т. 129, стр. 54.
19) A. Attman, Указан. соч., стр. 124.
20) Там же, стр. 80.
21) Там же, стр. 80.
22) Там же, стр. 127.
23) Там же, стр. 124.
24) И. И. Любименко. Сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 г. Записки Академии наук, 1932, № 10; Э. Бааш. «История экономического развития Голландии в XVI—XVIII веках». М., 1949, стр. 305.
25) СРИО, т. 129, стр. 61.
26) Там же, стр. 66-67.
27) СРИО, т. 129, стр. 72.
28) Дополнения к Актам Историческим, том I, № 116, стр. 163. СПб., 1846 г.
Написать нам: halgar@xlegio.ru