выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
| Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. | |
Вопросы истории. 1990, № 7.
[176] – конец страницы.
Некоторые из работ А. А. Зимина увидели свет уже после кончины автора. Рецензируемая книга, пожалуй, наиболее важная из них. Она содержит существенную информацию о составе московской знати, помогающую лучше понять роль служилой аристократии в истории Русского государства. В средние века в условиях пассивности крестьянства и горожан монарх единственно важным для себя считал мнения, высказываемые духовными лицами и аристократией. Это хорошо понимали дореволюционные историки, например, В. О. Ключевский. Однако никто из них так и не воссоздал полного списка членов Боярской думы.
В советской историографии по крайней мере до 50-х годов роль знати принижалась. С. Б. Веселовский признавал необходимость изучения служебной карьеры и биографических данных различных групп, принадлежащих к знати, чем и занимался для собственных научных надобностей в 30-е и 40-е годы. Собранные им сведения дали возможность составить общий список наиболее известных служилых родов. За этой публикацией, не утратившей и поныне научного значения, не последовали, к сожалению, другие. К тому же в указанное издание вкрались опечатки и ошибки, а некоторые разделы труда так и остались не включенными в изданный посмертно справочник. В нем отсутствуют княжеские служилые роды, автор некритически относится к информации Шереметевского списка XVII в. о составе Думы.1)
Исследование Зимина охватывает эту проблему более широко и отличается осторожностью в использовании небесспорных источников. Первая часть труда посвящена княжеским родам, а вторая — нетитулованной знати в Думе. Предисловие В. Б. Кобрина дополняет книгу теми данными, которые стали известны после смерти Зимина в 1980 году. Монография включает очерки, в которых содержатся биографические сведения о службе и родословных представителей служилой аристократии.
Новизна исследования заключается в использовании схематических «родословных древ», где перечисляются лица, принадлежащие к одному или нескольким поколениям по нисходящей линии. Они выполнены по примеру приложений к исследованию А. В. Экземплярского о северорусских князьях.2) Подобным же образом использовала [176] генеалогические и брачные таблицы Н. Коллман в диссертации о московской аристократии, написанной в Гарварде в 1980 году.3) Таблицы, включенные в книгу, помогают получить ответ на различные вопросы, в том числе и такие, как порядок назначения на военные должности и в состав Думы. Применительно к некоторым знатным родам действовали принципы преемственности, а карьера других была связана с милостью государя или поддержкой влиятельных думских бояр. Таблицы эти помогут и в изучении местнических споров. В 50-е и 60-е годы Зимин выступил с серией просопографических этюдов о членах княжеских семей и служилых родов в XV и в начале XVI века. Среди них наибольшее значение имел список членов Думы от Ивана III до конца правления Ивана IV (1462—1584).4) Список бояр и окольничих за 150 лет позволил исследователям углубить свои представления о московской власти.
В рецензируемой работе Зимин поставил перед собой цель дать полное описание карьеры представителей московских служилых родов до 1533 г., принадлежавших, по его мнению, к боярской аристократии. В широком смысле слова они, конечно, были таковыми, однако автор включает в число думских бояр и те незначительные младшие ветви родов, которые никогда не были в составе Думы и не пользовались никаким серьезным влиянием. В сущности, он охватил всех, кто происходил из известных служилых родов как княжеских, так и тех, кто был переведен в высшие сословия за исполнение ими административных или военных поручений,
Зимин проделал кропотливую работу по собиранию сведений из весьма скудной биографической документации. Он стремился воссоздать обоснованные генеалогические линии. В 50-е годы он, собирая материал о составе Думы, решительно отказался от привлечения летописей как источника и не использовал содержащиеся в них сведения для реконструкции списка Думы. Он допускал, что свидетельства летописей и родословий на этот счет могли быть и недостоверными. В настоящем труде Зимин изменил свое отношение к указанному источнику. В книге можно найти наряду с официальными великокняжескими документами, монастырскими копийными, церковными и посольскими книгами и летописные известия. Он использовал также широкий круг исследований, опубликованных в СССР и на Западе.
При привлечении летописных свидетельств возникают определенные проблемы, связанные с тем, что монастырские писцы не всегда были хорошо информированы относительно светских дел, копиисты допускали ошибки при переписке, некоторые летописи были отредактированы или даже переписаны в XVI в. по политическим соображениям, причем позднейшие вставки изменяли содержание летописей. Исход борьбы за старшинство при очередных назначениях зависел и от служебного положения предков.
В заключении подводятся итоги исследования состава Думы. Этот раздел менее всего удался, вероятно, потому, что сам автор уже не смог пересмотреть этот текст. Многие сведения взяты из его работы 1957 г., между тем некоторые из них были уточнены впоследствии другими учеными.
Зимин отводит значительное место свидетельствам хронографа за 1498 г. о составе Думы. Некоторые из них противоречат тому, что он писал в 1957 году. Не всегда эта информация верна. Так, отсутствие кн. Ивана Булгака в разрядных списках и списке хронографа — это не просто оплошность (с. 284). Зимин пропустил сообщение 1495 г. относительно изгнания Булгака из Думы. В дальнейшем и вплоть до смерти Булгак занимал при дворе более низкие должности.5) Если в данном случае информация, содержащаяся в летописи, правильна, то этого нельзя сказать о других фактах. Григорий Мамон упоминается в составе Думы в 1498 г., однако нет документальных свидетельств о его назначении окольничим вплоть до 1500 г. (с. 255, 287). Сходным образом Данило Пенко Ярославский стал боярином только в 1500 г. (ср. с. 92 и 286). Вместе с тем Зимин вполне обоснованно сомневается в достоверности летописных сведений относительно принадлежности отдельных лиц к Думе (с. 287). [177]
Вызывает сомнения и то, как использовал Зимин так называемую Поганую книгу для установления случаев опалы на членов Думы (с. 285). Этот источник, относимый к началу 80-х годов XV в., перечисляет прежних «послужильцев» или слуг, превращенных в новгородских «помещиков». Те исследователи, которые полагаются на доказательность данного источника, исходят из сомнительных допущений. Они принимают, что государь подверг опале всех слуг высшего ранга, перечисленных в этом документе, а затем перенес их военные обязанности и зависимость на службу великому князю. Второе предположение заключается в том, что оторванные от прежних господ подчиненные находились в персональной зависимости от них. Ни одна из этих гипотез не может быть признана правильной Некоторые из опальных испытали немилость позднее того времени, которое указано в Поганой книге. В немилость от Ивана III братья Тучко Морозов и князь Семен Иванович Ряполовский попали в 1485 и 1499 годах. Наконец, некоторые из лиц, упомянутых в Поганой книге, например, Василий Образец, который умер не раньше 1485 г., никогда не лишались милости государя. Другие источники также не содержат никаких сведений о немилости по отношению к этому семейству. Сын Образца, Иван Хабар стал боярином в 20-х годах XVI века. Не учтены и другие возможности. Эти «послужильцы» могли быть несвободными подданными великого князя, розданными в награду наиболее достойным дворцовым администраторам, но лишь на началах условной зависимости. Они могли быть отозваны по воле монарха. Знатный человек, лишившийся своих подданных, не обязательно должен был попасть в немилость. Двор иначе использовал этих людей.
Эксперименты другого рода в области пожалований предпринимались в последний период правления Василия II и продолжались при Иване III. Великие князья не располагали ресурсами для вознаграждения своих достойных слуг и по-разному искали иные пути к этой цела. Они не хотели отчуждать земли великокняжеского домена и изобрели новую форму пожизненного пожалования населенной земли своим лояльным слугам. К числу последних принадлежали и входившие в состав Думы. Боярин Федор Басенок получил право пожизненного пользования двумя деревнями, принадлежавшими вдовствующей великой княгине — ничтожная благодарность за содействие триумфу Василия II.6) Великие князья также обратились за помощью к церкви. Они заставили митрополита пожаловать некоторые монастырские деревни и села в условное держание ряду дворовых слуг.7) Но еще до конца XV в. церковь вернула свои владения. Тогда бояре Ивана III и некоторые его любимцы получили поместья в Новгороде, но великий князь конфисковал их в конце 90-х годов XV века.8)
Проблемы пожалований до установления денежного вознаграждения и эксперименты с временными пожалованиями в конце XV в. требуют дальнейших исследований. Различия в мнениях по-прежнему останутся, но большая точность в использовании данных источника поможет уяснить и различия в их интерпретации.
Наша критика не умаляет значимости груда Зимина, который наряду с книгой Веселовского будет использован каждым серьезным исследователем. Информация, содержащаяся в книге, окажет очень большую помощь тем, кто захочет углубить представления о меняющейся картине московской политической жизни XV — начала XVI века. Это заслуга автора — одного из крупных специалистов в данной области.
Г. Алеф (США, университет штата Орегон)
1) Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М. 1969; Древняя российская вивлиофика. Т. 20. М. 1791.
2) Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Тт. 1–2. СПб. 1889 1891.
3) См. Kollman N. S. Kinship and Politics. Stanford University Press. 1987. При публикации этой диссертации издательство не включило эти таблицы.
4) Археографический ежегодник за 1957 г. М. 1958, с. 41-87.
5) Разрядная книга 1475—1598 гг. М. 1966, с. 25. Объяснение его смещения см.: Alef G. The Origins of the Muscovite Autocracy. The Age of Ivan III. In: Forschungen zur Osteuropäischen Geschichte. Bd. 39. Brl. 1986, S. 204.
6) Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI вв. М.–Л. 1950, с. 199.
7) Alef G. Op. cit., p. 186.
8) Абрамович Г. В. Поместная система и поместное хозяйство в России в последней четверти XV и начале XVI в. Автореф. докт. дисс. Л. 1975. [178]
Написать нам: halgar@xlegio.ru