Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Т. Прохорова, В. Гугуев.
Богатое сарматское погребение в кургане на восточной окраине г. Ростова-на-Дону

Известия Ростовского областного музея краеведения, вып. 5. 1988 г.
[40] — конец страницы.
OCR Антон с крыма.

В июне 1987 г. отряд археологической лаборатории истфака РГУ проводил раскопки участка Кобяковского курганного могильника на территории строительной площадки Ростовского завода газовой аппаратуры в 11 микрорайоне пос. Александровка.

В кургане 10 авторами публикации было обнаружено и исследовано непотревоженное погребение сарматской эпохи с богатым набором вещей.

Исключительную важность находки определяют два момента: во-первых, это первое неразграбленное погребение в серии захоронений высшего разряда сарматской знати на Нижнем Дону, что позволило проследить погребальный обряд представителя данной социальной группы; во-вторых, среди многочисленного инвентаря в могиле была найдена уникальная золотая гривна, по технике исполнения, очевидно, относящаяся к произведениям искусства высокого ранга.

Следует подчеркнуть, что данная публикация носит предварительный характер. Цель ее — оперативное ознакомление научной общественности с фактом находки. Детальный анализ материалов раскопанного погребения — задача будущего специального исследования.

Перейдем теперь непосредственно к описанию раскопанного объекта.

К моменту раскопок насыпь кургана была разрушена. Ее границы были определены по данным топосъемки 1982—1983 гг. После снятия слоя гумуса в центре кургана была обнаружена подквадратная яма размерами 3,3*3,5 м, ориентированная продольной осью по линии северо-восток — юго-запад. Стенки ямы незначительно расширялись ко дну. Дно могилы находилось на глубине около 2 м от горизонта древней дневной поверхности. Сверху могила была перекрыта камышом. Ниже находился еще один горизонт перекрытия из коры и бересты. Внутри могилы были прослежены остатки дощатого ящика, отстоявшего от стенок ямы на 0,4-0,5 м. Доски стенок ящика были сложены впереплет [40] и выступали по углам на 0,5 м. Сверху ящик, очевидно, также был перекрыт берестой. Пространство между стенками ящика и ямы было засыпано суглинком. Все три горизонта перекрытий просели под тяжестью грунта по направлению к центру ямы. На дне ящика, вдоль его юго-западной стенки, на органической подстилке, вытянуто на спине, головой на юго-восток была погребена женщина. Череп лежал лицевой частью вверх, левая рука вытянута, правая — слегка отведена от тела. Ноги погребенной были сведены в стопах.

Практически все пространство дна могилы внутри ящика было занято инвентарем. Условно можно выделить четыре зоны группировки вещей: 1) зона костяка, 2) зона первого ларца, 3) зона второго ларца, 4) зона конской упряжи.

Первая зона представлена преимущественно украшениями, деталями костюма погребенной. На черепе найдены остатки головного убора из тонкой, окрашенной в красный цвет кожи. По обе стороны от черепа полосой располагались вырезанные из золотой фольги фигурки шести оленей (по три с каждой стороны), четырех птиц (по две с каждой стороны), стилизованное «древо» и множество кружочков (рис. 1). Вероятно, эти предметы являлись остатками аппликации, украшавшей головной убор (диадему?). Там же найдены разрозненные фаланги человеческих пальцев со следами искусственных повреждений.

Сверху на шейных позвонках, перекрывая нижнюю челюсть и заходя под основание черепа, лежала массивная двучленная, соединенная шарнирным замком золотая гривна (рис. 2). Украшение выполнено в технике чеканки и инкрустации. Фриз гривны имеет сюжетную композицию, построенную по геральдической схеме. В центре ее находится фигура мужчины, сидящего, надо полагать, на коврике, скрестившего ноги «по-восточному». У него густая шапка слегка вьющихся волос, борода и усы. Одежда мужчины представляет собой кафтан с глубоким вырезом на груди, узкие штаны заправлены в сапоги с застежками. В руках ритуальная чаша, на коленях в ножнах лежит короткий мeч-акинак. Слева и справа от центральной фигуры композиции, а также на затылочной части гривны трижды повторяется изображение сцены борьбы дракона с тремя зооантропоморфными существами. Одно из таких существ, став на правое колено (левое пытается укусить дракон) и схватив левой рукой загривок животного, замахивается правой рукой, сжимающей какой-то предмет. Другое существо, оседлав дракона, пытается нанести ему удар по спине аналогичным предметом. Третья фигура, расположенная в отличие от двух первых, анфас, держит дракона за хвост.

Вплотную к проксимальному эпифизу правой плечевой кости[41] погребенной лежала бронзовая булавка в виде стержня, один из концов которого скручен в петельку.

Рис. 1. Украшения головного убора (реконструкция)

Грудная клетка погребенной усыпана золотыми нашивными бляшками двух типов: шестилепестковыми розетками, инкрустированными белой пастой, и удлиненными цилиндрическими пронизями. Бляшки-розетки, расчищенные при разборке костяка, лежали лицевой частью вниз. Очевидно, одежда погребенного была расшита не только спереди, но и сзади.

В районе кистей обеих рук находились скопления золотых бляшек полусферической формы и в виде двулистников, завершающихся семилепестковой розеткой. Вероятно, ими были обшиты обшлага рукавов одежды погребенной. Там же лежали два идентичных массивных золотых браслета с замками в виде шарнира, орнаментированные в зверином стиле (рис. 3). Композиция представляет собой цепочку следующих друг за другом орлиноголовых грифонов и фантастических крылатых зверей. Браслеты инкрустированы бирюзой и красными камнями (гранат?).

К западу от правого браслета лежал ажурный золотой перстень, орнаментированный напаянной витой проволокой и зернью (рис. 4). На щитке украшения имеются два расположенных одно над другим миндалевидных гнезда, заполненных стеклянной пастой зеленого и фиолетового цветов.

На уровне диафизов берцовых костей погребенной расчищены скопления золотых нашивных украшений в виде цилиндрических пронизей и бляшек капсулевидной формы. Характер их расположения наводит на мысль, что ими был обшит подол одежды погребенной, хотя возможны другие толкования.

Зона первого ларца занимала центральную и юго-западную части погребального ящика. В центре ее находился комок охры (?),[42] миниатюрный бронзовый колокольчик, четыре золотые обоймы-оковки истлевшего деревянного сосуда. Там же, заходя краем под описанный выше правый браслет, находилось массивное ханьское зеркало из белого сплава, лежащее лицевой частью вверх. На оборотной стороне зеркала сохранились пропитанные окислами остатки плетенки из луба. Под ней прослеживались отдельные участки ткани с золотым шитьем. Оборотная сторона зеркала с петлей в центре орнаментирована рельефной композицией, состоящей из стилизованных растительных мотивов, птиц, стилизованных драконов, солярных символов. К юго-востоку от зеркала лежала серебряная ложка. Край ее перекрывала наборная костяная ручка ножа. Почти вплотную к лезвию ножа с юго-востока лежал сильно коррозированный железный топор. Он перекрывал край ларца с гипсовой обмазкой. О форме ларя до завершения реставрационных работ судить трудно. Крышка изделия имела бронзовые петли и была покрыта прочерченным геометрическим орнаментом. В одной из длинных стенок ларца имелось устройство бронзового замка.

Рис. 2. Гривна. [43]

Рис. 3. Браслет

Между шкатулкой и правой плечевой костью погребенной лежал флакон с откатившейся в сторону крышкой. Флакон выполнен в технике чеканки из тонкого золотого листа, имеет на тулове парные вертикальные петельки для подвешивания, орнаментированные каннелюрами. Аналогичные петельки имеются на крышке. В нижней части горло сосуда орнаментировано нитью напаянного «шнура». Тулово шаровидное, покрыто рельефным орнаментом в «зверином стиле». В орнаментальном фризе четко проработаны три пояса следующих друг за другом грифонов или иных фантастических крылатых существ (рис. 5). Крышка сверху украшена четырехлепестковой розеткой, инкрустированной светло-зеленой пастой с темно-красным камнем (гранат?) в центре.

Вокруг флакона лежали россыпью амулеты — бусы из стеклянной пасты и резные камни, кубик тяжелого минерала или металла, металлическое колечко. Один из резных полудрагоценных камней представляет собой скарабея, два других имеют зооморфные сюжеты — осла с сидящим на его спине вороном (?), собаку или волка, задравшего голову к «звездному небу» (последнее изображение двустороннее).

К востоку от ларца стояла блоковидная курильница, орнаментированная [44] по тулову горизонтальными валиками, с миниатюрным сосудиком внутри. К северу от курильницы был найден бронзовый запор замка ларца. К востоку от него стоял раздавленный сероглиняный сосуд с горизонтальными ручками-петельками. Рядом лежала сероглиняная крышка с отверстием в центре. Сверху на сосуде лежал длинный сильно коррозированный железный предмет.

Рис. 4. Перстень

Зона второго ларца занимает среднюю и северо-восточную части погребального ящика. В центре этого пространства находился ларь с гипсовой обмазкой или шкатулка с откинутой крышкой. Судя по сохранившимся частям, изделие имело форму параллелепипеда. В торцовых стенках ларя были укреплены бронзовые петли. Ларец имел бронзовый замок и фигурную ручку. Внутри лежал стеклянный стакан с отогнутым наружу оплавленным краем на кольцевидном поддоне и золотые нити. К ларцу с востока примыкала вторая лепная блоковидная курильница с меандровым орнаментом. Внутри ее находился миниатюрный лепной сосудик бочковидной формы.

С запада к ларцу примыкал краснолаковый фигурный сосуд в виде барана на подставке, проработанного весьма реалистично. С юга, частично заходя под ларец, лежал каменный оселок. Сверху на нем была найдена скрученная спиралью золотая проволока, оканчивающаяся обоймами и скобой. Вероятно, это остатки ремня, с помощью которого оселок крепился к поясу. К западу от оселка лежал железный нож с костяным навершием. Еще западнее находились: миниатюрный бронзовый колокольчик,[45] железное кольцо и неопределенный сильно коррозированный предмет.

Рис. 5. Флакон

К северо-западу от ларца и в западном углу погребального ящика лежали два массивных бронзовых колокольчика тюльпановидной формы с фигурными петлями для подвешивания.

Зона конской упряжи занимала участок дна в восточном углу погребального ящика. Сюда входили гладкие, гофрированные и витые ленты разной длины из золотой фольги — накладки на ремни, железная прямоугольная бляха с накладкой из золотой фольги с геометрическим орнаментом и прорезями по краям для крепления ремня, прорезной железный наконечник ремня, пять бронзовых плакированных золотом дисковидных блях, железные удила, две накладки из золотой фольги с тисненым тамгообразным знаком, изделия из раковин с отверстием в центре и две пары фаларов. Первая пара фаларов представляет полусферические с горизонтальным рантом по краю бляхи из бронзы, обтянутые с лицевой части золотой фольгой. Другая пара имела на лицевой части рельефное изображение морды кошачьего хищника. Основу у них составляет бронзовая пластина с прорезями [46] для ремней. Внутри рельеф заполнен гипсом. Тисненое изображение животного выполнено из тонкой золотой фольги, в которой имеются гнезда, инкрустированные стекловидной пастой.

В завершение краткого описания обряда и инвентаря следует отметить, что центральная часть погребального ящика была покрыта лиловой парчой с шитьем золотыми нитями. К сожалению, ее сохранность не позволила реконструировать орнамент, удалось выявить лишь отдельные элементы шитья.

Остановимся теперь на интерпретации раскопанного захоронения. Даже самый краткий анализ его материалов не укладывается в рамки данной публикации. Поэтому в тезисной форме отметим лишь самые общие выводы, которые можно сделать на данном этапе исследования.

Прежде всего следует подчеркнуть: весь облик погребального обряда, богатство и разнообразие инвентаря свидетельствуют, что курган 10 Кобяковского могильника входит в небольшую, но выразительную группу памятников, оставленных высшей сарматской знатью (курганы «Хохлач», «Садовый», «Соколова могила», курган 1 могильника «Дачи» и др.).

Предварительная широкая дата нашего комплекса — вторая половина I —  первая половина II в. н. э. устанавливается по ряду предметов. Именно этим временем датируются близкие нашему образцу стеклянные стаканы [1, с. 21-23, 2, с. 136, табл. 3]. Стилистически наиболее близкой аналогией золотому флакону из рассматриваемого погребения служит сосудик того же типа из кургана «Хохлач» конца I в. н. э. [3, с. 127, рис. 9]. К тому же времени — к концу I — первой половине II в. н. э. — относится погребение в кургане 1 Кобяковского могильника, содержавшее ханьское зеркало с элементами декора, аналогичными нашему образцу [4, с. 71, табл. 46]. Серединой II в. н. э. датируется курган 20 могильника «Центральный», в котором были найдены идентичные упомянутым выше бронзовые тюльпановидные колокольчики с фигурными петлями [5, с. 54-55]. В сарматском погребении I в. н. э. «Соколовой могилы» была найдена серебряная ложечка того же типа, что в кургане 10 Кобяковского могильника [6, с. 84-85, рис. 90-92]. Список аналогий можно было бы продолжить. Однако более существенным представляется следующее.

Погребения высшей сарматской знати в обширных квадратных и прямоугольных ямах, известные от Поволжья до Украины, представляют собой довольно компактную группу как в плане хронологии, так и в отношении ритуала. Эта серия памятников, бесспорно, наиболее яркий момент в контексте среднесарматской культуры. В ней, как ни в одной другой сарматской группировке, [47] прослеживаются многообразные связи кочевнического мира с населением районов Средней Азии, городскими центрами Кушанской Бактрии. Новое яркое подтверждение этому — ювелирные изделия, обнаруженные в нашем погребении. Даже при всей уникальности гривны, бывшей, очевидно, не только украшением, но и сакральным символом власти, в схеме ее построения и иконографических деталях много общего с предметами торевтики и ювелирного искусства, содержащими зашифрованные космогонические представления ираноязычных народов. К таким общим элементам относится характер изображения центрального персонажа композиции — бородатого героя (или бога), одетого в «скифский» кафтан, вооруженного мечом-акинаком. Драконы с бородками — популярные персонажи бактрийской мифологии [7, с. 80]. Даже в костюме зооантропоморфных существ, сражающихся с драконом, угадывается стилизованный переднеазиатский доспех [8, с. 408, табл. СХХ]. Техника чеканки, инкрустация гривны бирюзой — дополнительные аргументы в пользу ее восточно-иранского происхождения. Вместе с гривной инсигнией власти, имеющей глубокие иранские корни, вероятно, служил головной убор сарматки. Повторяя известную схему диадемы из кургана «Хохлач», где в центре фриза находится «мировое древо», по обе стороны от которого располагаются олени, козлы и птицы, кобяковский венец по стилистике и технике ближе всего к Усть-Лабинской диадеме, также украшенной посредством аппликации [9, с. 14-17, рис. 2, 3; 10, с. 15-16]. Кроме гривны и головного убора, предметов, как нам кажется, не утилитарных, а сакральных, в погребальный инвентарь Кобяковского кургана входили и другие, бесспорно культовые атрибуты — курильницы. Будучи ярким диагностическим признаком сарматской культуры, они в то же время подчеркивают особую роль погребенной в отправлении культа. Заслуживает внимания и тот факт, что в погребении был найден двойной комплект курильниц. Обилие в захоронении колокольчиков-апотропеев, набор амулетов подчеркивают особый религиозный статус погребенной. Вероятно, эта знатная женщина занимала высокое положение и в сфере культа, т. е. была жрицей.

Литература

1. OAK за 1872 г.

2. John W. Hays. Roman and Pre-Roman Glass in the Royal Ontario Museum. Toronto, 1975.

3. Скалон К. М. О культурных связях Восточного Прикаспия в позднесарматское время // АСГЭ. № 2. 1961.[48]

4. Guguev V. K. The Burials in Kobykowo barrow-cemetry // Roman Imports...

5. Воris A. Raev. Roman Imports in The Lower Don Basin // BAR International Series 278. Oxford, 1986.

6. Ковпаненко Г. Т. Сарматское погребение I в. н. э. на Южном Буге. Киев: Наукова думка, 1986.

7. Сарианиди В. И. Бактрийский центр златоделия // СА. № 1. 1987.

8. Массон В. М. Архитектура и скульптура Халчаяна // Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М.: Наука, 1985.

9. Засецкая И. П. Золотые украшения гуннской эпохи. Л.: Аврора, 1975.

10. Яценко С. А. Диадемы степных кочевников Восточной Европы в сарматскую эпоху // КСИА. Вып. 186.