выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
|
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. |
|
Известия Нижне-Волжского института краеведения. т. III. Саратов, 1929 г.
[159] — начало страницы.
Постраничная нумерация сносок заменена сквозной.
[159]
В сарматском кургане Д16 около с. Альт-Веймар Палласовского кантона АССР Немцев Поволжья сделана была П. Рау интересная находка, находящаяся в Центральном Музее Немреспублики, в Покровске. Это сохранившийся в частях длинный железный меч без перекрестья с круглым халцедоновым навершием и халцедоновой дугообразной резной пластинкой от ножен, найденный в нетронутом мужском погребении. Меч этот является примером типичного сарматского меча, обычно встречаемого в погребениях сарматских и Пантикапейских воинов, имевших длинный меч без перекрестья с круглым, овальным или квадратным навершием из полудрагоценного камня, стекла или серебра и золота. В сарматских курганах Нижне-Волжского Края поздне-римской эпохи встречается этот же тип, но в более упрощенном виде — без такого навершия. Новым в Альт-Веймарском мече является халцедоновая дугообразная пластинка от ножен; аналогичных находок из других мест, куда заходило влияние сарматской культуры, известно немного, поэтому Альт-Веймарский меч заслуживает особого внимания.
В русской и иностранной литературе уделялось место предметам, аналогичным халцедоновой дуге меча Рау, причем исследователи толковали различно их назначение; моя заметка имеет целью пересмотреть этот материал и дополнить его опубликованием еще неизданных подобных находок из собраний Государственного Исторического Музея и Государственного Эрмитажа, что я делаю с разрешения Правления Музея и Совета Эрмитажа, принося им за это свою благодарность.
Директора Керченского Археологического Музея Ю. Ю. Марти и научных сотрудниц Государственного Эрмитажа А. П. Манцевич и Е. О. Прушевскую благодарю за присланные мне справки.
Меч Альт-Веймарского кургана издан и подробно описан П. Рау в его отчете о раскопках 1926 года1) и В. Гинтерсом в исследовании о скифских и сарматских южно-русских мечах.2) Он плохо сохранился и взят только по частям, но в могиле лежал на своем месте нетронутым и поэтому измерен и зарисован. Дл. его 1,15 м., он обоюдоострый, остатки деревянной рукоятки и ножен были окрашены в ярко-красный цвет, рукоятка заканчивалась круглым халцедоновым навершием. В средней части меча к лезвию прикипела резная дугообразная халцедоновая пластинка длиной немного более 9 см. с двумя вырезами, [160] загнутым в виде крючка концом и продолговатым сквозным отверстием. К мечу относились еще бронзовая и железная пряжки и кружок из темно-зеленого камня с отверстием в центре, найденные вместе с мечом в таком соотношении: кружок и бронзовая пряжка под прямоугольным вырезом дуги, а железная пряжка у противоположной стороны лезвия меча.
В Москве и Ленинграде имеются аналогичные резные дуги из камня:
1. № 31666, планшета 6/2 в. Зала В Государственного Исторического Музея (табл. I, рис 1). Дугообразная пластинка из зеленовато-белого нефрита. Верхняя сторона плоская с косым срезом на одном конце и загибом в виде крючка на другом. Обратная сторона имеет выступ с продолговатым сквозным отверстием и два выреза. В отличие от пластинки Альт-Веймарского меча один из краев нижнего выреза снабжен небольшим загибом в виде крючка, тогда как там он срезан прямо. Длина пластинки 9,7 см., ширина 2,5 см., толщина 1,5 см., длина сквозного отверстия 2,9 см., ширина 0,8 см. Предмет этот представляет случайную находку.
2. № 1220, собрание Румянцевского Музея, теперь в Государственном Историческом Музее (табл. 1, рис. 2). Пластинка из зеленоватого нефрита того же типа, как найденная в Альт-Веймарском кургане. Длина 8,5 см., ширина 3 см., толщина 2 см., длина сквозного отверстия 1,9 см., ширина 0,9 см. Поступила в собрание Ешевского из дач Пожевского завода на Каме Пермской губернии.3)
3. № 102/136. Эллино-скифское Отделение Государственного Эрмитажа (табл. II, рис. 1). Пластинка из зеленовато-белого нефрита того же типа, как предыдущая. В прорезе и на нижней стороне пластинки следы окиси железа. Длина 10,5 см., ширина 2,4 см., толщина 1,7 см., длина сквозного отверстия 2,8 см., ширина 0,5 см. Место находки неизвестно, вещь куплена где-то на Юге России.
4. № 408. Эллино-скифское Отделение Государственного Эрмитажа (табл. II, рис. 2). Длинная пластинка из халцедона с косым срезом на одном конце и слабым закруглением на другом. Выступ обратной стороны вместо продолговатого сквозного отверстия имеет два небольшие круглые. Дуга еще в древности была сломана пополам и починена при помощи тонкой золотой пластинки, охватывающей дугу и соединенной железным, вбитым в халцедон гвоздиком; его верхний конец закрывался вставным камнем, который выпал: для него имеется круглое гнездо из вертикально припаянной плоской проволоки, окруженное псевдо-зернью. Золотая пластинка имеет выпуклые края. Трещины в халцедоне и оббитый нижний конец указывают на то, что вещь была долгое время в употреблении. Длина дуги 14,5 см., ширина у верхнего конца 2,3 см., книзу с'уживается до 2,1 см., толщина 1,8 см. Найдена в Керчи Карейшей в раскопках 1842 г. около завода кн. Херхеулидзева. В инвентаре Эрмитажа под этим № предмет записан в качестве халцедонового перекрестья (croisette) меча, лезвие которого отсутствует. Кроме „перекрестья" значатся еще навершие меча и фрагмент рукоятки, а также предметы, употреблявшиеся только при похоронах — пряжки от упряжи или пояса [161] и 6 листочков, имитирующих наконечники ремней. В отчете Карейши о раскопках керченских курганов в 1842 г.4) нет точных указаний, по которым можно было бы говорить с уверенностью, в какой гробнице найдены эти вещи. Может быть в одной из земляных гробниц шестого кургана около завода кн. Херхеулидзева, о которой в отчете сказано, что в ней около склепа сбоку лежал «...меч с золотым украшением наверху ручки, прекрасным светлым агатовым эфесом, широкой золотой накладкой на ножнах и 6-ю золотыми пряжками...», кинжал с золотым украшением наверху, подобным найденному на мече, а неподалеку кости лошади и мраморный плоский сосуд. Халцедоновую пластинку № 408 автор, видимо, называет светлым агатовым эфесом и, вероятно, на основании этого отчета она была записана в инвентаре Эрмитажа в качестве «croisette en calcédoine d'un glaive».
Кроме этих дуг, известны еще следующие, найденные на территории Союза и изданные раньше:
Дуга из нефрита, найденная в Пермской губернии, на поле Беклемишева и изданная Я. Спицыным среди вещей коллекции Теплоуховых, относимых автором к VIII—IX вв. нашей эры.5) Повторена у Гинтерса.6) Она же может быть изображена в атласе Аспелина, хотя материал указан другой — халцедон.7)
Гинтерс указывает еще 3 халцедоновые дуги из Пермской губернии в Finska fornminnesföreningens Tidskrift 25:3 (1924) s. 23, Abb. II 4-6.8) Это издание я не имела возможности видеть и не знаю, другие ли это дуги, или те же, что у Аспелина.
Дуга из жадеита с китайским орнаментом на гладкой стороне из Керчи в собрании Бертье-Делагарда в Париже. Издана М. Ростовцевым9) и повторена Гинтерсом.10)
О дуге из жадеита Керченской находки Мессаксуди я скажу дальше.
Дуга из золота с вставными в перегородках пилеными гранатами в Византийском Отделении Государственного Эрмитажа из Керченской гробницы, открытой в 1904 г., изданная Л. Спицыным в качестве поделки непонятного назначения, видимо от меча.11) Переиздана Л. Мацулевичем в качестве скобы для подвешивания ножен меча12) и Гинтерсом.13)
Золотая с гранатами трехгранная пластинка Государственного Исторического Музея из Керченской гробницы, открытой в 1890 г., изданная де-Баем.14) [162]
Золотая трехгранная пластинка Одесского Музея из Керченской гробницы, открытой в 1896 г.15) Найдена крепко прикипевшей в вертикальном положении к лезвию меча.
До опубликования находки П. Рау исследователи толковали неправильно назначение дугообразных пластинок или оставляли их совсем без об'яснения. Это происходило потому, что такие предметы поступали в собрания древностей большею частью в качестве случайных находок, отдельно от мечей, частью которых они являются.
Автор каталога Румянцевского Музея назвал, например, дугу № 1220 застежкой с пояса белого китайского мрамора в виде продолговатой бляхи с крючком на одном конце.16) Л. Спицын издал в качестве поделок неопределенного назначения одну из пермских нефритовых дугообразных пластинок и Керченскую золотую пластинку Эрмитажного собрания.17)
Э. Штерн назвал свою золотую трехгранную пластинку и аналогичную Керченскую пластинку Исторического Музея украшениями ножен меча.18)
М. Ростовцев дал тоже неправильное толкование описываемым предметам в статье об одной Керченской коллекции вещей в Париже, приобретенной Лувром в 1920 г. от Мессаксуди из Керчи.19) В числе вещей имеется длинный железный меч с круглым навершием и резной, аналогичной нашим пластинкой из белого жадеита, которую автор издает в качестве перекрестья меча.20)
Устройство меча Мессаксуди он описывает таким образом: меч длинный (длина 0,90 м., причем острие обломано), стержень рукоятки составляет одно целое с лезвием, рукоятка деревянная, овальная в сечении, покрытая тонким серебряным листом. Навершие из двух кружков, наложенных друг на друга — деревянного и серебряного, украшенного вставными красными камнями. Перекрестье из белого жадеита в форме параллелепипеда, длиной 12,2 см. При помощи продолговатого сквозного прореза перекрестье надето на железный стержень лезвия.
Хотя Ростовцев и считает этот меч редким примером хорошо сохранившегося во всех частях пантикапейского меча,21) обстоятельства, при которых предмет был найден, не дают основания согласиться с автором. Меч происходит из Керченской гробницы, открытой в 1918 г., как указано в отчете Мессаксуди, приложенном к вещам и приводимом Ростовцевым в его статье. В отчете сказано, что [163] гробница открыта находчиками без Мессаксуди, причем есть подозрение, что некоторые вещи были взяты. Различные части меча, казалось, находились на своем месте, навершие лежало около серебряной рукоятки, диадема около меча, остальные предметы были сдвинуты.
Хотя Ростовцев и говорит, что в Керчи он видел аналогичные „перекрестья" из жадеита и нефрита, примеров целых таких мечей он не знает22) и в заграничных собраниях указывает только дугообразные пластинки отдельные от мечей.23) Называя дугу меча Мессаксуди перекрестьем, Ростовцев приводит мнение китайских археологов относительно аналогичных китайских вещей эпохи Хань. В собрании Kou you t'ou p'ou они описаны, как „wei", т.-е. пластинки у отверстия ножен, служившие для прикрепления ножен к поясу. Ростовцев принимает и это об'яснение, допуская, таким образом, двойное толкование предмета. Его конечный вывод таков: эти вещи могли употребляться, как перекрестья мечей и оправы отверстия ножен; они служили для того, чтобы зацеплять меч двойным крючком перекрестья или оправы ножен за двойной пояс и таким образом поддерживать меч в горизонтальном положении. Обычно же меч носили привешенным к поясу ремнем или цепочкой, как это видно на сассанидских памятниках, где цари-воины изображаются имеющими на левой стороне длинный меч с прямым перекрестьем и богато украшенным навершием, а на правой стороне короткий кинжал.
Вывод Ростовцева неверен. Меч Альт-Веймарского кургана показывает действительное назначение дугообразной пластинки, которое и было отмечено П. Рау, нашедшим халцедоновую дугообразную пластинку на месте, при мече в нетронутом погребении. П. Рау считает дугу частью ножен и думает, что сквозной прорез в пластинке предназначался для продевания ремня.24)
Такого же толкования придерживается и Гинтерс, которому известна находка Рау.25) Подробно излагая и критикуя мнение Ростовцева относительно назначения каменных пластинок, Гинтерс совершенно правильно замечает, что предметы с такой своеобразной установившейся формой не могли служить двум разным целям; Гинтерс сомневается, что меч мог прикрепляться к поясу перекрестьем, так как он должен висеть в ножнах свободно, чтобы всегда быть на готове под рукой.26) Гинтерс прямо говорит, что части меча Мессаксуди после нахождения были сложены неправильно, а дирекция Лувра оставила меч в таком виде, не зная целых мечей этого типа и имея только неточный отчет о раскопке, причем в заблуждение введен был и Ростовцев при издании меча.27) Для подтверждения своих слов Гинтерс обращается к изучению памятников персидско-сассанидского искусства и приводит примеры изображений сассанидских царей с длинными мечами на левой стороне. Мечи имеют прямые [164] перекрестья и дуги на ножнах для подвешивания. Ремень, служивший для прикрепления меча к поясу, пропускался, по мнению Гинтерса, через прямоугольный сквозной прорез дуги, крючки на концах предназначались для укрепления дуги на деревянных ножнах, на которых можно предполагать соответствующие им выступы.
Такие дуги для ношения мечей Гинтерс знает не только на сассанидских памятниках, но и на южно-русских, например, на указываемых им двух стелах I—II в.в. нашей эры (Kieseritzky-Watzinger, Südruss. Grabreliefs, табл. XLV, 663 и 647) и приводимой им на табл. 32, рис. в золотой сибирской бляхе; на ней охотник, преследующий кабана, изображен с мечом на левой стороне, подвешенным при помощи ремня, продетого сквозь дугу на ножнах. В более позднее время известны дуги из золота; две из них — пластинка Одесского Музея, найденная на мече в вертикальном положении, и Керченская, для верхнего конца которой на оправе верха ножен сделан прямоугольный вырез, ясно указывают на действительное назначение пластинок.
Доводы, которые Гинтерс приводит в опровержение выводов Ростовцева, в основном нужно признать убедительными. Их правильность легко увидать, если обратиться к более внимательному рассмотрению самих дугообразных пластинок. Эти предметы не могли употребляться ни в качестве перекрестий, ни оправ ножен для укрепления меча в горизонтальном положении на поясе воина, как думает Ростовцев, прежде всего потому, что не все дугообразные пластинки снабжены двумя крючками на концах; чаще один конец имеет прямой выступ, а у пластинки меча Мессаксуди нет даже и выступа; иногда, как у Керченской дуги № 408 Эрмитажного собрания на дуге совсем нет крючка, а только загиб на одном конце, которым нельзя зацепить пластинку за что-либо.
Эта же дуга № 408 показывает, что предмет не мог служить и перекрестьем в той форме, как его представляет себе Ростовцев: у нее нет продолговатого сквозного отверстия для железного стержня рукоятки, вместо него имеются два круглые отверстия. Они слишком малы, чтобы дать пройти этому стержню. В приведенном выше отчете Карейши, если только он говорит об этом предмете, дугообразная пластинка названа эфесом меча. Очевидно, это ошибка, так как как раз эта дуга, не имеющая отверстия для стержня, не могла быть перекрестьем.
Дугообразные пластинки не могли служить также и оправами верхнего конца ножен меча; дуга № 408 не имеет отверстия, через которое могло бы пройти лезвие меча, а у других известных мне пластинок продолговатые отверстия слишком малы для лезвия (от 1,9 см. до 2,9 см., тогда как ширина лезвия длинных сарматских мечей обычно больше 4-х см.).
Нужно заметить еще, что Ростовцев, говоря о китайских дугообразных пластинках, как о перекрестьях или оправах ножен, противоречит самому себе, так как в своей статье приводит изображения предметов совершенно иной формы в качестве перекрестий (М. Rostovtzfeff, op. cit, рис. 20 на стр. 38) и оправ отверстия ножен (ibid., рис. 21 на стр. 39) китайских мечей. Кроме того Ростовцев знает, что типичный для первых веков нашей эры пантикапейский меч с круглым навершием и рукояткой, укрепленной на стержне лезвия, не имеет перекрестья.28) [165]
Говоря о мечах с дугами, не во всем прав и Гинтерс. Так, например, он думает, что длинные южно-русские мечи с круглыми навершиями и дугами на ножнах имели прямые перекрестья, в том числе и меч Рау, у которого, по словам Гинтерса, перекрестье совершенно распалось вместе с нижним концом рукояти.29) Он забывает здесь о других известных ему мечах с дугами (меч Одесского музея и Керченский меч с золотой дугой Эрмитажного собрания), как раз не имеющих перекрестий. Нигде не говорится о перекрестьях и в описаниях длинных южно-русских мечей с каменными навершиями, многочисленные примеры которых приводит в своей работе Ростовцев30) и повторяет Гинтерс.31) Нужно добавить, что в сарматских курганах поздне-римского времени, раскопанных в последние годы в Нижне-Волжском Крае длинные мечи также не имеют перекрестий.
Нельзя признать правильным также и предположение Гинтерса о способе прикрепления каменных дуг к ножнам и назначения сквозного прореза. У дуг Эрмитажной № 408 и меча Мессаксуди вырезы таковы, что дуги не могли бы держаться на соответствующих вырезам выступах ножен. Кроме того, на Альт-Веймарском мече, как сказано в отчете П. Рау, под вырезом найдены были пряжечка и кружок из камня, которые не могли оказаться здесь, если бы ножны имели выступ.
Мне кажется, что для прикрепления каменных дуг к ножнам служили продолговатые прорезы или круглые отверстия, как у дуги № 408, причем дуги могли быть накрепко привязаны к ножнам ремнем или м. быть прикреплены железной пластинкой (у дуги Эрмитажа № 102/136 в прорезе следы окиси железа). На обратной стороне ножен можно предположить выемку в дереве для этого ремня, чтобы он не скользил по ножнам. Дуга № 408 могла быть привязана двумя тонкими ремешками или проволоками. Ремень для подвешивания ножен должен был проходить через вырез, а на дуге меча Мессаксуди зацепляется за нижний, неимеющий выступа, конец. Что меч подвешивался именно таким образом, заставляют думать дуги варварских мечей начала средневековья, у которых для ремня нет ничего другого, кроме такого выреза.32)
При подобном об'яснении выреза понятным становится назначение бронзовой пряжки и кружка, найденных под вырезом дуги Альт-Веймарского меча. Они, очевидно, принадлежали ремню, на котором подвешивался меч, причем кружок висел на ремне в качестве украшения.
В названных работах Ростовцева и Гинтерса содержится материал, на основании которого вопрос о происхождении и времени типа длинных мечей с дугами на ножнах решается в такой форме: появление таких мечей в Пантикапее в первые века нашей эры совпадает с проникновением влияния сарматской культуры, идущего из Центральной Азии, с Иранского Востока, на культуру Босфорского царства. Существование меча такого типа, но с прямым перекрестьем на Востоке в это время доказывается памятниками сассанидского изобразительного искусства. [166]
Каменные дуги от ножен, совершенно аналогичные южно-русским, известны среди китайских древностей эпохи династии Хань (206 г. до начала нашей эры — 220 г. нашей эры). Появление их здесь неслучайно и об'ясняется в настоящее время хорошо доказанным влиянием иранской (сарматской) культуры Центральной Азии на культуру Китая этого времени, сказавшемся прежде всего в заимствовании у иранцев типов вооружения и в том числе длинного сарматского меча.
В Китае излюбленным материалом для дугообразных пластинок становятся нефрит и жадеит, бывшие там в большом употреблении для всевозможных поделок. Заимствование этих же материалов пантикапейцами — влияние Китая, а некоторые предметы, как например, Керченская дуга с китайским орнаментом в собрании Бертье-Делагарда из Керчи — вещь, привезенная из Китая.
В более позднее время (IV в. н. эры) в Пантикапее известны мечи с дугами из золота с камнями. Гинтерс правильно считает эти поздние дуги развитием более ранних, нефритовых и жадеитовых. В этом отношении неправ Л. Мацулевич, который разграничивает эти два рода дуг, причем каменные он называет щитками рукояти (т.-е. перекрестьями), подобно Ростовцеву, а золотые — скобами на ножнах для подвешивания меча, сопоставляя их с варварскими начала средневековья.33)
Для установления времени сарматских длинных мечей без перекрестья с круглым навершием и каменной или металлической дугой на ножнах существуют такие данные:
Меч находки Мессаксуди хорошо датируется второй половиной III в. н. эры благодаря найденным в гробнице золотым брактэатам императора Пупиена (царствовал в 238 г.),34) что подтверждается и другими вещами погребения, Керченский меч с золотой дугой, изданный Э. Штерном, относится к III — началу IV в. н. э. (в могиле оттиск монеты Галерия Максимиана, 293—311 г.), Керченский меч с золотой дугой Эрмитажа — концом IV века (оттиски монет Валентиниана I, 364—375 г. и Валентиниана II, 375—392 г.). К IV веку относится также золотая дуга Государственного Исторического Музея. Китайские дуги исследователи датируют эпохой династии Хань (206 г. до начала н. э. — 220 г. н. эры), на более ранее время (половина I в. — II в. нашей эры) указывают и Керченские рельефы, изображающие мечи с дугами на ножнах. Следует отметить еще, что и тип длинного сарматского меча с навершием и без перекрестья, разновидностью которого являются такие мечи с дугами, в южно-русских находках известен с конца I в. до начала нашей эры и в первые три века нашей эры.
В Нижне-Волжском Крае длинный пантикапейский меч в более упрощенном своем виде (без навершия) встречается только в сарматских погребениях поздне-римского времени (III—IV в.в. н. эры). В таком же погребении (судя по типу погребения и другим его вещам) найден был и меч Альт-Веймарского кургана Д16.
Мы видели, что находки мечей с дугами единичны не только у Волжских сармат, но и в погребениях Юга. Дуги эти были редкой привозной с Востока вещью и поэтому не стали необходимой частью длинного пантикапейского меча, получившего повсеместное распространение в своем упрощенном виде.
Саратов. 1928.
1) Paul Rau, Prähistorische Ausgrabungen auf der Steppenseite des deufschen Wolgagebiets im Jahre 1926. Mitteilungen des Zentralmuseums der Aut. Sozial Räte-Republik der Wolgadeutschen. Jahrgang 2. 1927. Heft 1. Pokrowsk. 1927, стр. 11, примеч. 1-е, 37 и 39, рис. 29-31а, b, d, e на стр. 36-38.
2) W. Ginters, Das Schwert der Skythen und Sarmaten in Südrußland. Vorgeschichtliche Forschungen, Band II, Heft 1. Berlin. 1928, стр. 70 и 71, табл. 28, рис. с-h.
3) Московский Публичный и Румянцевский Музеи. Каталог Отд. древностей. Древности доисторические М. 1905, стр. 44.
Рисунок, повидимому, этой же вещи имеется в атласе Аспелина (J. R. Aspelin, Antiquités du Nord Finno-Ougrien. II, стр. 149, № 631), но в этом нет уверенности (указан другой материал — халцедон и другой № Румянцевского Музея — 1098, поэтому я издаю ее снова.
4) Разрытие курганов возле Керчи и Тамани в 1842 и в начале 1843 года Записки Одесского О-ва Истории и Древностей, т. I. Одесса. 1844, стр. 609-620.
5) А. Спицын. Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых. Материалы по археологии России, № 26, П. 1902, стр. 23 и 28, табл. II, рис. 1.
6) W. Ginters, op. cit, стр. 72, табл. 28, f.
7) I. R. Aspelin, op. cit., стр. 149, № 630.
8) W. Ginters, op. cit, стр. 72, примеч. 1.
9) М. Rostovtzeff, Une trouvaille de l'époque gréco-sarmate de Kertch au Louvre et au musée de Saint-Germain. Fondation Eugène Piot. Extrait des Monuments et Mémoires publié par l’Académie des Inscriptions et Belles-Lettres, tome XXVI, Paris. 1923, рис. 22 на стр. 39.
10) W. Ginters, op. cit., стр. 68, рис. а на табл. 29.
11) А. Спицын. Вещи с инкрустацией из Керченских катакомб 1904 г. Известия Археологической Комиссии, вып. 17, П. 1905, стр. 124, рис. 34 на стр. 120.
12) Л. Мацулевич. Серебряная чаша из Керчи. Ленинград. 1926, стр. 35, табл. III, рис. 1.
13) W. Ginters, op. cit., стр. 74, рис. а и е на табл. 31.
14) Baron de Baye, La bijouterie des Goths en Russie. Paris. 1892, табл. 3. О ней же упоминается у Л. Мацулевича, ор. cit., стр. 35 и W. Ginters'a, op. cit., стр. 74.
15) Э. Р. фон-Штерн. К вопросу о происхождении „готского стиля" предметов ювелирного искусства. Археологические заметки по поводу золотых вещей, найденных в Керчи летом 1896 г. Записки Одесского О-ва Истории и Древностей, т. XX, Одесса. 1897, стр. 1-15, табл. I, № 3а. О ней же у Л. Мацулевича, ор. cit, стр. 35-36 и W. Ginters'a ор. cit., стр. 74.
16) Московский Публичный и Румянцевский Музеи. Каталог, стр. 44.
17) А. Спицын. Древности Камской Чуди ... и т. д. стр. 28 и его же, Вещи с инкрустацией ... и т. д., стр. 124.
18) Э. Р. Штерн, ор. cit., стр. 3.
19) М. Rostovtzeff, ор. cit. Об этой же находке, по указанию Ростовцева, см. у S. Reinach'a, Les accroissements des Musées nationaux francais. Paris. 1921, t. III, табл. 35 и F. de Mély, Souvenirs d'ur archéologue, XII, émaux et émailleurs b Le Cousin Pons, № du 1-er octobre, стр. 221 и сл. О ней же у W. Ginters'a, ор. cit., стр. 66 и сл.
20) М. Rostovtzeff, ор. cit., рис. 3 и 4 на стр. 10 и рис. 5 на стр. 11. Y. W. Ginters'a op. cit., рис. а и в на табл. 28.
21) М. Rostovtzeff, op. cit., стр. 35.
22) По справке, присланной мне Директором Керченского Археологического Музея Ю. Ю. Марти, в Музее в настоящее время нет таких дугообразных пластинок.
23) Фрагмент дуги из жадеита, найденный в М. Азии, в Лувре. См. Е. Michon, Bull. de la Soc. Nat. des antiquaires de France, 1920, стр. 257. Дуга из жадеита в коллекции Бертье-Делагарда в Париже и дуги, найденные в Китае в музеях Нью-Йорка и Чикаго. Гинтерс издает три китайские дуги на табл. 29, рис. b-d по книге В. Laufer'a, jade. A study in Chinese archaeology and religion. Chicago. 1912, табл. 33.
24) Paul Rau, op. cit., стр. 39.
25) W. Ginters, op. cit, стр. 70-72.
26) Ibid., стр. 70.
27) Ibid., стр. 70.
28) М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Ленинград. 1925, стр. 235-236.
29) W. Ginters, op. cit. стр. 72.
30) М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Ленинград. 1925, стр. 236-238.
31) W. Ginters, op. cit., стр. 62-63.
32) См., например, у L. Lindenschmita в Handbuch der deutschen Altertums-kunde, Theil I. Braunschweig. 1880—1889, стр. 234, рис. 155-157 или у В. Salin'a, Die Altgermanische Thierornamentik. Stockholm. 1904, рис. 275-276.
33) Л. Мацулевич, ор. cit., стр. 35.
34) Пупиен выпустил много монеты, поэтому дату нужно отодвинуть во вторую половину III века.
Написать нам: halgar@xlegio.ru