Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

К разделам: Сибирь | Россия – советский период

Михайлов Т.М.
Об обычаях и традициях бурят в современный период

Культура и быт народов Бурятии
(Этнографический сборник. Выпуск 4).
Бурятское книжное издательство. Улан-Удэ, 1965.
Р а з р я д к а заменена жирным шрифтом.
{3} – конец страницы.
OCR OlIva.

Воспитание нового человека, сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство, — одна из первостепенных задач коммунистического строительства. В Программе КПСС сказано, что «в процессе перехода к коммунизму все более возрастает роль нравственных начал в жизни общества, расширяется сфера действия морального фактора и соответственно уменьшается значение административного регулирования взаимоотношений между людьми»¹⁾.

Важной формой, в рамках которой происходит воздействие общественности на формирование морального сознания отдельного человека, являются обычаи и традиции. Обычай определяется как «...прочно установившееся в той или иной общественной среде правило, регулирующее поведение людей в определенной области общественной жизни. Исполнение обычая не обеспечено государственным принуждением. Обычаи соблюдаются главным образом благодаря своей давности и неоднократному неуклонному применению в течение длительного времени»²⁾.

Традиция (латин. передача, предание) — «...исторически {3} сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, порядок, норма поведения. В жизни каждого народа, в жизни общественных организаций, предприятий, учреждений, учебных заведений и т. п. складываются традиции более или менее прочные, связанные с историческими условиями существования и особенностями того или иного общественного коллектива»³⁾.

Будучи национальными по своей форме, обычаи и традиции имеют определенное социальное содержание и связываются с такими сторонами жизни, как, например, способ приготовления и приема пищи, основные формы одежды, жилищ, виды приветствий, празднеств, характер, гостеприимства, похорон и т.д. Характерная черта обычаев — это исключительная устойчивость. Многие обычаи, существующие в данное время, по своему происхождению восходят к периоду первобытнообщинного строя. В конечном счете характер обычаев и традиций того, или иного народа определяется уровнем социально-экономического и культурного прогресса.

Рассматривая обычаи и традиции бурят, необходимо учитывать, что Бурятия до Великого Октября являлась одной из отсталых окраин царской России, а общественный строй бурят характеризовался наличием различных социально-экономических укладов и институтов, начиная с первобытнообщинных и кончая капиталистическими. Это и накладывало определенный отпечаток на обычаи и традиции народа.

Значительное место в жизни бурят занимали обычаи, порожденные еще в эпоху родового строя, такие, как родовые деления⁴⁾, родовая взаимопомощь, приглашение соседей на свеженину, экзогамия⁵⁾, левират⁶⁾, умыкание⁷⁾ и т.д. А.П. Щапов, хорошо знавший быт и историю западных бурят, был в некоторой степени прав, утверждая, что социальные инстинкты у них вполне еще сохраняют характер {4} единокровной родовой социальной симпатии⁸⁾. В работе «Бурятская улусная родовая община» он писал: «Любовь к ближнему, взаимная помощь, взаимная верность, честность и справедливость еще большей частью ограничиваются пределами своей одноулусной, семейно-родовой общины, а не простираются на всех людей, даже не выдерживаются вполне по отношению к чужим, отдаленным родам бурятским»⁹⁾.

Так как буряты не составляли еще нации и тем более единой нации, в их обычаях и традициях, как и вообще в быту, имелось много различий, остатки которых проявляются и в наши дни.

Самым характерным в обычаях и традициях бурят было то, что они, как и у других народов нашей страны в прошлом, были тесно связаны с религией. Шаманизм в Предбайкалье и ламаизм в Забайкалье, охватывая почти все стороны жизни бурят, были сопряжены со всякого рода жертвоприношениями, устройством тайлаганов, хэрыков, хуралов. Рождение ребенка, свадьба, болезнь или смерть человека, начало полевых работ, поездка в город, на охоту — все это должно было сопровождаться обрядами и церемониями, проникнутыми религиозным содержанием, заставляло бурят обращаться к шаманам, ламам и другим служителям культа.

Обычаи и традиции, связанные с шаманством и буддизмом, для трудящихся масс были обременительными, так как вызывали большие затраты, ведя их к нищете и разорению, создавали атмосферу страха, слепого повиновения существующим порядкам. Многие обычаи и традиции, приносившие духовный и материальный ущерб народу, нередко сознательно поддерживались кулаками, нойонами и служителями культа, ибо они помогали им удерживать в своих руках власть и накапливать богатство. «Знамя старины для них (т.е. кулаков и нойонов. — Т. М.) — только ширма, за которой слишком прозрачно виднеются другие вожделения»¹⁰⁾, — отмечал краевед М. Кроль.

Коренные преобразования, осуществленные в результате победы Великой Октябрьской социалистической {5} революции, привели к изменению социально-политического и духовного облика бурятского народа. В соответствии с этим изменился и комплекс обычаев и традиций.

Во-первых, из жизни бурят навсегда исчезли такие явления, как калым, бракосочетание по воле родителей, бракосочетание в раннем возрасте, наречение ребенка плохим именем с целью обмануть злых духов, могущих якобы посягнуть на его жизнь и здоровье, различные запреты, особенно для женщин, экзогамия, левират и т.д.

Во-вторых, многие традиции прошлого, имеющие прогрессивное значение (патриотизм, гуманизм, гостеприимство, взаимопомощь и др.), за годы Советской власти наполнились новым содержанием.

В-третьих, новый социалистический строй, обеспечивший невиданный расцвет экономики и культуры, породил новые обычаи и традиции, проникнутые духом подлинной свободы, коллективизма и интернационализма. В быт бурятского народа прочно вошли такие праздники, как годовщины Октябрьской революции, 1 Мая, День Конституции, а также коммунистические субботники и воскресники, торжественные проводы в Советскую Армию и т.д.

Одной из особенностей новых обычаев и традиций является их широкая распространенность не только среди бурят, но и среди других народов нашей страны. Революционные праздники, декада национальной литературы и искусства, День республики, День Победы, День космонавтики, праздники урожая, металлургов, шахтеров, животноводов и др. — все это одинаково отмечается всеми советскими людьми. Это и понятно, ибо при коммунистическом строительстве развитие наций и народов совершается в условиях все большего сближения, братской взаимопомощи и дружеского сотрудничества, На этой основе происходит процесс сближения наций во всех областях общественной жизни, процесс слияния их в единое монолитное целое — в единый и в то же время многонациональный советский народ, имеющий общую территорию, общие черты психического склада и социалистическую по содержанию культуру.

Строительство коммунистического общества создает условия для широкого взаимообогащения национальных традиций, «... все лучшее, что есть в традициях одной нации, становится достоянием других наций»¹¹⁾. {6}

Но на современном этапе нации и национальные особенности быта и культуры еще сохраняются, отсюда и специфичность обычаев и традиций в каждой республике. Политико-воспитательная работа партии требует особого внимания и политического такта в отношении существующих в народе обычаев и традиций. Как правильно отмечает Н.С. Сарсенбаев¹²⁾, в оценке национальных обычаев и традиций должна проявляться осторожность. Одинаково вредны и огульное их охаивание, ведущее к национальному нигилизму, и некритическая идеализация, ведущая к национализму.

Единственно верный критерий в подходе к данному вопросу — это марксистско-ленинское учение о пролетарской культуре: «В каждой национальной культуре, — писал В. И. Ленин, — есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры... Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации»¹³⁾.

Необходимо уметь видеть грань между обычаями и традициями положительными, нужными, и отрицательными, ненужными, учитывать то обстоятельство, что существующие хорошие традиции и обычаи со временем могут устареть и стать отрицательными.

У бурят хорошим обычаем является туhаламжа (помочь). По своему происхождению он очень древен. В дореволюционное время буряты, согласно этому обычаю, помогали слабым, больным людям, вдовам, если они не справлялись со своими хозяйственными работами — строительством, уборкой сена и хлеба.

Особенно взаимопомощь развита среди женщин — при выделке кожи, стрижке овец, катании войлока, приготовлении приданого. Туhаламжа был полезен не только тем, что общими усилиями трудоемкие работы выполнялись быстро и легко, но также и тем, что при взаимопомощи создавалась атмосфера дружбы и коллективизма, которая нередко насыщалась веселыми шутками, рассказами и {7} песнями, поднимала настроение, облегчая, таким образом, безотрадную жизнь бурят. Необходимо отметить, что обычай туhаламжа, несмотря на бесправную и тяжелую жизнь бурят, почти исключал сбор подаяния. Побирательство считалось позором не только для того, кто встал на этот путь, хотя и не по своей воле, но и для всех окружающих его — родственников и одноулусников, и поэтому последние общими усилиями оказывали помощь тем, кто находился в крайней бедности.

Родовая взаимопомощь бурят привлекала в прошлом внимание многих исследователей — Г.Н. Потанина, П.Е. Кулакова, М. Кроля, Б. Петри и др. и оценивалась ими как положительное явление в бурятском обществе. Однако в оценке этого явления не всегда все правильно учитывалось. Щапов, например, слишком идеализировал эту взаимопомощь, считая, что она, совместно с другими социальными институтами, вносит чуть ли не полную гармонию в бурятское общество, что в нем отсутствуют всякие социальные противоречия. Он, как и некоторые другие, не понимал того, что обычай туhаламжа нередко использовался бурятской знатью в целях накопления богатства. Так, например, наделение бедняков скотом выдавалось богачами за бескорыстную помощь. В действительности оно было одной из форм эксплуатации, очень тонко прикрываемой патриархально-родовой оболочкой. Наделяя бедняков скотом, имущие делали их зависимыми и получали возможность распоряжаться ими. В условиях классового общества вместо рода, помогавшего обедневшему сородичу, выступал крупный собственник, который узурпировал функцию «родовой помощи» и превращал ее в средство эксплуатации.

После Великого Октября обычай туhаламжа не исчез из жизни бурят, более того, он получил новые формы и содержание.

Ныне взаимопомощь особенно часто проявляется при строительстве или капитальном ремонте дома, при заготовке на зиму дров, при устройстве свадьбы и т.д. В послевоенный период на основе помощи значительное развитие получило жилищное строительство в колхозах и совхозах республики и в двух бурятских национальных округах — Агинском и Усть-Ордынском.

Например, в колхозе имени Ленина Боханского района, особенно в улусах Хохорске и Ижелхе, за последние десять лет путем взаимопомощи было построено и {8} отремонтировано несколько десятков домов. Это не только улучшило жилищные условия колхозников, но и изменило внешний облик улусов — они стали выглядеть культурнее и чище.

Характерной чертой у бурят является гостеприимство. Правда, гостеприимство — это свойство многих народов, а не одних только бурят. Этим исключительно хорошим качеством одинаково гордятся русские и казахи, украинцы и грузины. Но у каждого народа оно проявляется в своей специфической форме. У бурят Иркутской области, гостеприимство заключается, в частности, в том, что гость, приехавший к одному улуснику, считается гостем всего улуса, и каждый домохозяин считает своим долгом пригласить его, угостить, а иногда и одарить. Так как каждый улусник приглашает гостя, то последний должен по существу обойти весь улус, побыть в каждом доме, отведать пищи и вина, иначе им будет нанесена большая обида. По обычаю уважаемому гостю полагается подавать сarаа¹⁴⁾ и hаба¹⁵⁾. Если же закалывают барана, то төөлэй¹⁶⁾ подается мужчине, грудинка — женщине. В честь гостя поются песни, в которых хозяева выражают свое почтение к нему.

В силу того что движение населения сейчас сильно возросло, приезды людей из других мест в бурятские улусы участились. Особенно много людей приезжают летом, во время отпусков и каникул. Так как обычай требует, чтобы отмечался приезд каждого, эти приемы гостей начинают часто принимать отрицательный характер, сказываясь на средствах и времени колхозников. Кроме того, частая выпивка на этих приемах пагубно действует на здоровье людей.

Обычай обязательного приглашения гостя и обхода им всего улуса нередко препятствует тому, чтобы горожанин {9} провел лето, свой отпуск в родном крае, на лоне улусной природы, ибо он, с одной стороны, не желает лишний раз вынуждать людей беспокоиться и тратиться, с другой — страшится выпивки.

Подчеркивая отрицательные моменты в бурятском гостеприимстве, мы вовсе не выступаем против этого, в целом весьма хорошего обычая. Мы за то, чтобы этот обычай соблюдался в известных рамках и был свободен от ненужных и неприемлемых в наше время элементов и ритуальностей: обязательного обхождения всего улуса, стремления как можно больше напоить спиртным гостя и т. п.

К числу самых ненужных и неприемлемых ритуальностей, соблюдаемых у бурят не только во время приема гостей, но и во время каждой гулянки, каждого торжества, относится так называемый духарям или андалдаан, сущность которого состоит в том, что гуляющие, испробовав из чарки тарасуна или водки, с добрым пожеланиями подают ее другим. На первый взгляд этот обычай может показаться проявлением большого уважения. Такое понимание и бытует в улусах. В действительности духарян и андалдаан — обычай плохой, так как в нём выражается или незнание элементарных правил гигиены, или полнейшее пренебрежение этими правилами.

Представим компанию из 10–15 человек и более, а в дни праздников и свадеб из трех-четырех десятков. Среди них могут оказаться больные ангиной, гриппом, туберкулезом, носители дифтерии и ряда кишечных заболеваний. И вот, переходя из дома в дом, путем духаряна и андалдаана, вместе с добрыми пожеланиями они передают друг другу бактерии заразных болезней. При этом взрослые не оставляют без участия и детей, заставляя их подавать свой духарян или принимать чужой.

В прошлом, при отсутствии врачей и вообще медицинской помощи, а также слабых знаний правил санитарии и гигиены, обычай подавать духарян был одной из причин распространения эпидемических и других заболеваний. Сейчас вредность этого обычая понимается многими людьми, особенно интеллигенцией. Однако было бы неверным полагать, что этот обычай, бытующий и в наши дни, отомрет постепенно сам по себе. С этим обычаем необходимо бороться, проводя среди населения широкую разъяснительную работу.

В обычной трудовой жизни человека важное место {10} занимают различного рода праздники и торжества, связанные с историческими датами или событиями хозяйственно-бытового характера. В прошлом праздники у бурят были во многом тесно связаны с религией. Таковыми, например, были тайлаганы, устраиваемые преимущественно в летнее время. В среднем за год количество тайлаганов в улусах доходило до 12–15, у эхиритцев — до 20 и более.

В Забайкалье устраивались молебствия у обо и ламаистские хуралы, посвященные каким-либо божествам буддийского пантеона. Они также носили характер общественного торжества. Ныне тайлаганы и хуралы — явления редкостные.

Новый быт, новое мировоззрение, свободное от мистицизма, отметают все старое, ненужное. Вместо них вводятся в жизнь бурятского народа новые виды обрядов и ритуальностей. Как и в других республиках нашей страны, в Бурятии нашли распространение праздники песни, урожая, день животновода, механизатора, учителя. Традиционным в нашей жизни стало празднование годовщин каких-либо исторических событий.

Такого рода празднования организующе действуют на народ, вызывают новый творческий трудовой подъем на предприятиях, в колхозах и совхозах, способствуют общему культурному подъему (в городах и улусах наводится чистота, готовится художественная самодеятельность, активизируются деятели культуры и искусства, более широкий размах принимает физкультурно-спортивная работа).

Однако при всех наших достижениях мы не можем считать, что в проведении праздников у нас обстоит все благополучно. Во-первых, праздники общественного характера, (как, например, праздники песни, урожая, Дня животновода, и некоторые другие) в ряде случае проходят в виде собрания, порою с длинными и скучными речами, с принятием каких-либо обязательств и с критикой в мягкой форме. Такие формы празднования не поднимают по-настоящему настроения людей, не вызывают эстетического и другого удовлетворения. Во-вторых, кое-где в восприятии и распространении новых видов празднеств намечается тенденция забывать национальное, самобытное. К примеру назовем сурхарбан. В свое время, в первые годы после образования Бурятской АССР, сурхарбан, как национальный праздник бурят, проводился в массовом порядке. Сейчас мы этого не видим. В связи {11} с этим нельзя не согласиться с высказываниями И.А. Крывелева о том, что «... национальная специфика праздников и обычаев многих народов вовсе не должна стираться. Наоборот, национальные традиции являются богатейшим резервуаром, из которого мы можем черпать формы тех или иных обычаев и церемоний, их эмоциональный тон, костюмы, обстановку и т.д.»¹⁷⁾.

Следует обратить внимание и на такой праздник, как цагалган¹⁸⁾, некогда распространенный среди монгольских племен. В настоящее время этот праздник находится в руках ламства и выступает как религиозный. Некоторые авторы, в частности Б. Д. Цыбиков¹⁹⁾, предлагают нашей общественности цагалган превратить в народный праздник, очистив его от всего ламского. Идея, конечно, сама по себе хорошая. Но осуществимо ли это? Попытки организованного и разумного проведения цагалгана в отдельных местах хотя и прошли успешно²⁰⁾, но в целом по республике остаются лишь попытками.

Помимо праздников и церемоний общественного характера существуют праздники и церемонии семейные и личные (как, например, свадьба, рождение ребенка, именины, окончание школы или вуза, проводы в армию, получение награды или почетного звания, уход на пенсию).

Безусловно, в республике многие семейно-личные торжества проводятся в современном духе, красочно и ярко. Например, в Баргузине, 25-летие работы трактористки Раднаевой из совхоза «Дыренский» было отмечено не только в семейном кругу, но всей общественностью аймака. Так же были отмечены трудовые юбилеи тракториста Ринчино (колхоз имени В. И. Ленина), ветврача Нижанского (совхоз «Курумканюкий») и др.²¹⁾

Торжественные проводы в Советскую Apмию с вручением красочно оформленного наказа будущим воинам от имени комсомольцев и молодежи, новая процедура выдачи паспортов молодым людям, комсомольские свадьбы и {12} т.д. с каждым годом получают все большее распространение.

К сожалению, многое в улусах проводится еще по-старинке, серо. Свадьбы в ряде случаев сопровождаются ненужными, а подчас и религиозными обрядностями и церемониями. Регистрация брака рассматривается как чисто формальный акт. По нашим данным, в Баргузинском, Мухоршибирском и других аймаках регистрируются, как правило, спустя несколько недель или месяцев после фактического бракосочетания, а иногда даже через год, два и более.

В некоторых аймаках Бурятии, в частности в Баргузинском, Бичурском и др., в последние годы начали слишком увлекаться преподношением подарков на свадьбах. В Курумкане, Улюне и других улусах свадьба в отдельных случаях превращается в сбор подарков, устроители свадеб буквально соревнуются между собой, охваченные нездоровым желанием получить побольше добра. Так, например, в Баргузинском аймаке (улус Улюн) во время одной свадьбы (1963 г.) молодоженам были подарены комод, буфет, шифоньер, комплект постельных принадлежностей с кроватью, пять столов, два сервиза, костюм, платье, семь самоваров, два радиоприемника, двое часов, несколько голов скота, не говоря уже о мелочах.

Подношение подарков молодым людям — дело хорошее и нужное, но иногда оно принимает отрицательный характер, выходя за рамки обычного, ибо порождает алчность, тунеядство и пр.

Традиции и обычаи у нас еще не подвергаются разумному контролю. Нашей общественности, партийным, комсомольским и профсоюзным организациям, местным Советам и женсоветам следовало бы интенсивнее вторгаться в эту сторону быта людей, помогая им организовывать дни семейных и личных торжеств так,, чтобы они проходили красиво, культурно и весело, чтобы они не были связаны со стремлением к наживе и с другими отрицательными явлениями и чтобы воспитывали лучшие качества советского человека — чувство товарищества, чуткости и т. п.

У нас в стране — в Ленинграде, на Украине, в прибалтийских республиках и в других местах — имеется уже немало примеров умелой организации праздников и церемоний, создания и культивирования новых обычаев и традиций, сочетающих красоту и яркость с удобством и {13} торжественностью. В Латвии, например, большую популярность и всеобщее признание трудящихся приобрели праздники совершеннолетия, отмечаются моменты наречения имени новорожденному и принятия нового члена общества в сельский коллектив²²⁾. В Эстонии созданы на общественных началах комиссии советских традиций, причем в сферу их интересов входят не только события семейной жизни людей. Сдача нового дома, трудовой юбилей, оформление на работу молодого рабочего — все это отмечается с помощью комиссии торжественно, интересно²³⁾. В ряде городов Украины имеются Дворцы счастья, где регистрируются браки, рождения детей, вручаются паспорта, награды и отмечаются другие торжественные события в жизни людей²⁴⁾.

В наибольшей мере старые традиции и обычаи сохранились в похоронных и поминальных обрядах и церемониях, хотя за последние три-четыре десятилетия в этой области произошли немалые изменения. Новым при похоронах является участие в них общественности, приготовление венков и цветов, проводы на машине, произнесение речи перед опусканием тела в могилу, сооружение на могиле тумбочки с красной звездочкой и фотокарточкой усопшего, огораживание могилы.

Но в ряде случаев новые формы обрядности переплетаются с элементами архаического: в гроб кладут табак, сахар, деньги и пр., чтобы покойник якобы не нуждался в них в потустороннем мире. На могиле оставляют разбитые бутылки, рюмки, очень часто разводят костер, чтобы участники хоронения прошли «очищение». Иногда женщины и девушки не идут на место погребения, считая это запретным. Сохраняется и такая традиция ламаизма, как похороны в «счастливые» дни — в понедельник или пятницу.

Поминание покойника — тоже древний обычай, выражающий память об умершем, уважение и внимание к нему родственников и односельчан. В прошлом поминальные церемонии бурят были насыщены обрядностью, связанной с религиозными представлениями, которые нередко приносили большой материальный ущерб. Например, устройство {14} поминок на 9, 49 день и в День годовщины смерти проводились с участием значительного числа людей и с обильным употреблением спиртного. Пережитки этого обычая сохраняются и в настоящее время. Вполне понятно, что об отказе от всяких похоронных и поминальных церемоний речи быть не может, ибо уход человека из жизни — это тяжелое событие для его родных и близких, и сведение похорон только лишь к погребению усопшего, как это замечают некоторые²⁵⁾, значило бы игнорировать существующие у нас нормы гуманности и морали. Говоря об отрицательных моментах в похоронных и поминальных церемониях, мы имеем в виду борьбу с теми формами обрядности, которые не отвечают духу современности и связаны с чем-то мистическим.

Было бы неплохо, если бы у нас нашлись последователи ряда новых явлений, возникших в некоторых наших республиках. В частности, в Каракалпакии создаются советы старейшин, в обязанности которых входит оказание помощи общественности и семье умершего в организации похорон, предотвращение непроизводительных расходов и соблюдения устаревших вредных обрядностей²⁶⁾.

В современной жизни бурят сохраняются еще такие обычаи и традиции, которые в основе своей являются религиозными, но их религиозность зачастую не осознается или же о ней забывается. Из числа наиболее распространенных обычаев можно назвать следующие: почитание обо и барьса, угощение хозяина огня и, наконец, брызганье (дуhаалга, сэржэм үргэхэ).

«Священных» мест (обо, барьса, үлэ, аранга и пр.), где якобы обитают какие-то духи, божества, сейчас несравненно меньше, чем их было до революции. Сокращению их числа способствовали, кроме всего прочего, освоение колхозами и совхозами новых земель, широкое развитие автомобильного транспорта, размах жилищного и производственного строительства, которое связано с освоением леса. Но обо, барьса и прочие подобные места, хотя число их незначительно, продолжают привлекать внимание отдельных людей. И нередки случаи, когда путники считают своим долгом остановиться возле үлэ; бросить монету или какой-нибудь другой предмет, закурить, {15} а иногда и побрызгать вином. Особенно характерно такое явление в Тушинском аймаке, где много целебных источников и мест пребывания, как считают верующие, бурханов — Хан-Шаргая, Буха-нойона и др.

Поклонение огню в прошлом представляло собой целый комплекс различных обрядов и запретов, ставших традиционными. Одним из них является угощение хозяина огня, для чего варится мясное или молочное блюдо, приготовляется арахи. Обычай обязательного капания водки перед питьем, бросания в огонь кусочков мяса при закалывании скота и т.д. соблюдается в настоящее время многими; иногда и молодыми домохозяевами.

Обычай брызганья, заключающийся в том, что перед питьем спиртного чуть-чуть капают на стол или одним из пальцев, обычно безымянным или средним, слегка прикасаются к спиртному и брызгают в сторону вверх, — наблюдается довольно часто. Что же положено в основу этого обычая? На наш взгляд, основа брызганья — чисто религиозная, связанная с идеей существования богов и духов, которых надо постоянно угощать, особенно спиртным, ибо последнее — это якобы божий дар. Брызганье у древних людей означало немое обращение к невидимому существу и преследовало цель умилостивить его.

Можно ли сейчас предполагать, что обычай этот утратил свою религиозность и поэтому вполне приемлем? Если брызганье делается перед каким-либо мероприятием, как, например, перед дорогой (харгынхи), охотой, во время закладки фундамента и т.д. — с мыслью о благополучном исходе дела, то не увидеть религиозность в этом никак нельзя. Когда же обычай брызганья производится людьми далеко не верующими, и которые при этом никаких иллюзий не питают, то в данном случае они просто подражают или слепо следуют установившимся порядкам. Мы считаем, что в этом обычае едва ли можно найти что-либо рациональное.

Следует несколько остановиться на обычае благословения, высказывания пожелания — (юрөөлы), который проявляется почти на всех торжествах. К сожалению, многие наши юрөөлы, высказываемые в своеобразных художественных формах, ставших традиционными, черпаются из арсенала прошлого и носят идеи частнособственничества, индивидуализма и патриархальщины. Нас не могут удовлетворять такие, например, юрөөлы, как: {16}

Новые юрөөлы, безусловно, создаются народом. Например, на свадьбах, именинах и на других торжествах можно услышать:

К сожалению, новых юрөөлов, отражающих современную жизнь бурят, их сегодняшние чувства и желания, очень мало, они бытуют локально, не получая широкого распространения. Следовало бы, чтобы в наших газетах, журналах и по радио широко пропагандировались новые благопожелания, чтобы наши творческие работники, особенно поэты и писатели, приняли активное участие в их создании и распространении. {17}

¹⁾ «Материалы XXII съезда КПСС». М, Госполитиздат, 1961, стр.410.

²⁾ «Большая Советская Энциклопедия». Т. 30, стр. 452. Существуют и другие определения обычая, но они в принципе не отличаются друг от друга. См. Н. С. Сарсенбаев. О значении национальных обычаев и традиций. «Вопросы философии», 1960, № 7, Г. Бек. О марксистской этике и социалистической морали. Пер. с нем., М., 1962, стр. 15; Д. Анучин. Обычай. «Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона», т, XXI, СПб., 1897.

³⁾ «Большая Советская Энциклопедия». Т. 43, стр. 90.

⁴⁾ Роды у бурят существовали до революции не в классическом виде со всеми полагающимися атрибутами, а представляли собой явление, претерпевшее ряд изменений и ставшее по существу пережиточным.

⁵⁾ Экзогамия — обычай, запрещающий браки между мужчинами и женщинами одного и того же рода.

⁶⁾ Левират — брачный обычай, по которому вдова могла вступить в брак вторично только с кем-либо из членов рода умершего мужа.

⁷⁾ Умыкание — похищение девушки с целью заключения брака.

⁸⁾ См.: А. П. Щапов. Собрание сочинений. Дополн. том, Иркутск, 1937, стр., 201.

⁹⁾ Там же, стр. 201—202.

¹⁰⁾ М. Кроль. О забайкальских бурятах (Доклад, прочитанный 13 сентября 1895 г. на общем собрании членов Читинского отд. РГО). Стр. 23.

¹¹⁾ В. С. Лукошко. Сближение социалистических наций в период развернутого строительства коммунизма. М., 1963, стр. 75.

¹²⁾ См.: Н. С. Сарсенбаев. О значении национальных обычаев и традиций. «Вопросы философии», 1960, № 7.

¹³⁾ В. И. Ленин. Сочинения, т. 20, стр. 8.

¹⁴⁾ Саrаа — чаша с молоком или какой-нибудь молочной пищей. Гостю полагается отведать из нее и подать присутствующим, чтобы они проделали то же самое. Это называется саrаалха — побелиться.

¹⁵⁾ hаба — кожаный сосуд, в котором в старину содержали араки. Отсюда тот, который держит в руках этот сосуд, назывался hабаши. Ныне под hаба понимается любая посуда с вином, поданная для распития.

¹⁶⁾ Теелэй — баранья голова, специально приготовленная для почетного гостя. Подача хозяином теелэя, прием его гостем и последующие операции — все это сопровождается особой церемониальностью.

¹⁷⁾ И. А. Крывелев. О формировании и распространении новых обычаев и праздников у народов СССР. «Сов. этногр.», № 6, 1963, стр. 23.

¹⁸⁾ Об этом празднике читатель может найти материал в следующих работах: Д. Банзаров. Собрание сочинений. М., 1957, Г. Цыбиков. Цагалган. Ж. «Бурятоведение», № 3-4, 1927 и в др.

¹⁹⁾ См.: Б. Д. Цыбиков. Цагалган, проведенный по-новому. «Этногр. сб.», вып. 2, [БКНИИ СО АН СССР], Улан-Удэ, 1960.

²⁰⁾ См. там же.

²¹⁾ «Правда Бурятии», № 91 (11206), 1964, 16 апреля.

²²⁾ См.: Л. Н. Терентьева. Формирование новых обрядов и обычаев в быту колхозников Латвии. «Сов. этногр.», № 2, 1961; стр. 30—33.

²³⁾ См.: «Дорогу новым праздникам и ритуалам!» «Наука и религия», № 1, 1964, стр. 38.

²⁴⁾ См. там же, стр. 38—39.

²⁵⁾ См.: X. Есбергенов. К вопросу о борьбе с пережитками устаревших обычаев и традиций. «Сов. этногр.», № 5, 1963, стр. 43.

²⁶⁾ См.: там же, стр. 44.

²⁷⁾ Хоймор — определенное место в юрте, доме.