Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter. К разделам: Славяне | Русь изначальная

Колода В.В.
Черная металлургия донских славян

Вопросы истории славян. Археология. Этнография. Вып. 12.
Воронеж, Издательство Воронежского государственного университета, 1998.
{24} – конец страницы.
OCR OlIva.

В разностороннем и многообразном хозяйственном комплексе славян Подонья важную роль играла черная металлургия, обеспечивающая кричным сырьем кузнечное производство, которое, в свою очередь, снабжало разнообразными по ассортименту и качеству изделиями все сферы их деятельности. Свидетельством тому служат многочисленные предметы и орудия из черного металла, а также остатки самого железопроизводства.

Данная тема затрагивалась в ряде монографий¹⁾, в неопубликованной работе И.Д. Смирнова²⁾ и в докторской диссертации А.З. Винникова³⁾. Отдельные аспекты железопроизводства на памятниках донских славян рассматривались автором в тезисах конференций⁴⁾. До настоящего времени нет ни одной специальной работы, посвященной такому важному виду производственной деятельности славянского населения, как черная металлургия.

Послевоенные археологические исследования памятников боршевской археологической культуры, и особенно работы А.З. Винникова на Животинном городище, позволили накопить разнообразный {24} и интересный материал по железоварению этой группы славянского населения. В силу сказанного выше данная тема представляется важной и актуальной^*).

В литературе уже поднимался вопрос о критериях выделения средневековых памятников черной металлургии⁵⁾, поэтому в данной работе этот аспект рассматриваться не будет. Отметим, что среди памятников боршевской культуры это городища Б. Боршевское и Титчиха на Среднем Дону, а также городище I Белогорское, Животинное, Кузнецовское на р. Воронеж и наиболее северное — Воргольское.

Среди верхнедонской группы памятников боршевской культуры едва ли не самым интересным с точки зрения развития черной металлургии является Животинное городище. Наиболее важным комплексом представляется постройка 39⁶⁾. Она представляет собой полуземляночное сооружение прямоугольной формы с размерами 1,46*3,0–3,5 м при глубине залегания пола до 0,65 м. Основное место в ней занимала массивная глинобитная печь подковообразной формы. Ее размеры — 1,4*1,8 м, сохранившаяся высота — 0,62 м. Толщина стен — 0,18–0,25 м. Печь и пол рядом с ней сильно прокалены. В ее основании обнаружены массивные камни также со следами сильного воздействия огня. В заполнении печи, а также в северо-западном углу котлована найдено 436 кусков шлака. Из них большинство были массивными, а некоторые имели форму стенки сосуда. Вместе со шлаком найдено более 30 фрагментов боршевской лепной керамики, причем 10 из них сильно ошлакованы. В юго-западном углу находился кусок обгоревшей плахи (рисунок, 1).

Исходя из имеющихся данных, можно сделать вывод, что это мастерская по выплавке железа в горшках. Значительные размеры печи лишь подчеркивают производственный характер ее использования. Дополнительным подтверждением чернометаллургического предназначения постройки служит примыкающая к ней яма 85, составляющая с ней единый хозяйственный комплекс. Это подтверждается тем, что уровень дна ямы находился на уровне пола мастерской; в ее заполнении выявлено 280 фрагментов шлака.

Аналогичная мастерская найдена в верхнем слое помещения 29. Сама первичная постройка относится к раннему времени существования городища и представляет собой полуземляночное жилище. В верхнем стратиграфическом горизонте, не связанном с жилым {25}

Рисунок. Металургические комплексы Животинного городища: 1 — постройка 39; 2 — остатки производственной печи в постройке 14. а — дерн; б — чернозем; в — обожженная глина; г — шлаки; д — камень; е — печь; ж — дерево; з — материк {26}

комплексом, на уровне материка обнаружена мощная прослойка обожженной глины, которая в центральной части была насыщена угольками. Здесь же выявлена глинобитная площадка округлой формы. Она сильно прокалена. Ее диаметр около 2 м и толщина составляла 0,15–0,25 м. Форма, степень прокаленности и размеры сходны с печью в сооружении-мастерской 39. При разборе развала печи найдены куски железного шлака. У юго-западной стены в том же стратиграфическом горизонте выявлено угольно-золистое пятно диаметром около 1,5 м при толщине 0,3-0,35 м с большим количеством железного шлака и славянской лепной керамики. Ниже этого горизонта шел обычный гумусированный чернозем, а непосредственно под угольно-золистой линзой выявлены остатки обычной сводчатой печи. Анализируя данные с учетом стратиграфии, можно прийти к выводу, что после окончания бытования постройки 29 как жилища, котлован ее был слегка засыпан и снивелирован. Возможно, это произошло естественным путем, так как следов ссыпания мусора в котловане не обнаружено. Затем, в более позднее время здесь была сооружена печь, аналогичная описанной выше, в которой варили железо тигельным (горшечным) способом.

К производственным печам, связанным с получением железа аналогичным путем, можно отнести и постройку 14. Данное помещение было полуземлянкой подквадратной формы 4*4м. Оно оборудовано двумя печами. Одна из них — бытовая — располагалась в восточном углу. По форме и размерам она аналогична иным отопительным сооружениям на этом памятнике. Другая печь находилась в северном углу. Форма и конструкция ее были весьма необычны (см. рисунок, 2). В плане она имела подтреугольную форму с небольшими размерами 0,78*0,9 м. Земляная подсыпка, на которой она была сооружена (0,16 м), перекрыта слоем обожженной глины (около 0,1 м). Выше него в конструкции печи прослеживается большое количество камней и шлака, скрепленного глиной. Общая высота останца — 0,6 м. Сооружение сильно прокалено и очень прочно. Вокруг этой печи встречено большое число кусочков древесного угля и железного шлака, среди которых есть большие и имеющие форму стенок сосудов. Использование в конструкции печи шлака в качестве теплонакопителя повышало ее рабочие возможности, делая нагрев и остывание сосудов с шахтой более равномерным и плавным.

Кроме перечисленных выше печей на городище есть немало иных фактов, свидетельствующих о развитии горшечного способа получения черного металла. Это, прежде всего, сильно пережженные стенки лепных сосудов с прикипевшим шлаком или кричным железом. Некоторые из них орнаментированы традиционным {27} орнаментом. По мнению А.З. Винникова, для тигельного железоварения использовались не специально изготовленные, а обычные бытовые горшки. Необходимо заметить, что в культурном слое памятника, в его жилых и хозяйственных помещениях найдено большое число пережженных фрагментов от верхней части сосуда. Они не имеют железистой шлаковой крусты и все сильно деформированы под воздействием температуры. Поэтому восстановить профиль венчика или верхней части горшка порой невозможно. Гораздо лучше прослеживается форма стенок и профили средней части сосудов — плечевой, придонной, так как к ним прикипел шлак. Однако этих находок немного. Единичны находки донных частей, поскольку при извлечении крицы они полностью разрушались.

Среди находок на этом памятнике известно несколько фрагментов железного шлака, которые являются слепками плечевой или нижней части сосуда. На поверхности этих находок можно проследить отпечатки следов заглаживания травой внутренней поверхности сосуда. Известно немало железных криц, которые являются слепками дна горшка-тигеля.

Несмотря на то, что отдельные железные шлаки и фрагменты тигелей встречаются на памятнике повсеместно⁷⁾, все же выделяется ряд полуземляночных жилищ, в которых они представлены в большем количестве, — 19, 42, 43, 49, 52, 58.

Об использовании жителями Животинного городища сыродутного способа получения железа свидетельствуют находки двух обломков глиняных сопел. Одно из них имеет ошлакованный край⁸⁾. Еще один обломок известен по раскопкам 1974 г.⁹⁾

Итак, исследования Животинного городища показывают наличие на нем двух способов получения железа — в горнах с сопловым дутьем и в сосудах. Второй способ представлен гораздо шире. Для него использовались как бытовые печи в упоминаемых ранее постройках, так и специализированные. Последние подразделяются на два типа. Первый — это наземные глинобитные сооружения с большим объемом "рабочего пространства". Печи второго типа имели мощное основание, при сооружении которого использовались камни и железные шлаки, что повышало теплоемкость сооружения.

Интересным памятником черной металлургии верхнедонской группы является Кузнецовское городище. Здесь были выявлены две мастерские по производству железа, расположенные в полуземлянках. Они неоднократно описывались в литературе¹⁰⁾. Отметим лишь тот факт, что, в отличие от чернометаллургических печей Животинного городища, железотворные сооружения на этом памятнике сооружались из камней. Находки пережженных фрагментов керамики в сочетании с многочисленными кусками железного шлака {28} свидетельствуют о горшечном способе железоварения. П.П. Ефименко и П.Н. Третьяков высказали мысль о том, что данные помещения использовались и в качестве жилища¹¹⁾. Однако присутствие большой печи в центре небольшого по площади помещения, значительное количество руды, древесного угля и шлака, отсутствие деревянного сруба и бытовых предметов свидетельствуют о чисто профессиональном профиле сооружения. Тот факт, что в заполнении мастерской 1 присутствуют обломки обычной посуды, три костяных острия и нож, дела не меняет. Их стратиграфическое положение неясно. К тому же они могли использоваться для нужд мастеров-металлургов. А в мастерской 2 никаких иных находок, кроме артефактов черной металлургии, не обнаружено.

Кроме того, на этом памятнике известны еще некоторые факты наличия черной металлургии. В работе И.Д. Смирнова содержится фраза о том, что в 1933 г. "особое внимание обращено на шлаки, которые находились как в самом городище, так и в складках обрыва на берегу реки"¹²⁾. Следовательно, железоварение было развито не только на городище, но и на прилегающей территории, хотя характер последнего остается пока не ясным.

Наиболее северным памятником этой группы, где были выявлены остатки черной металлургии, является многослойное городище у с. Нижний Воргол, где при исследовании культурного слоя боршевского населения найдена железная крица (300 г), передающая форму дна сосуда, и кусочки пережженной ошлакованной керамики¹³⁾. Такое сочетание находок даже вне единого комплекса указывает на горшечный способ получения железа на данном памятнике.

Более тяжелая крица найдена на городище Белогорское I. Ее вес — 2,8 кг. Он не мог быть получен во время варки железа в горшках. Следовательно, это итог сыродутного процесса, хотя характер чернометаллургического комплекса неясен. Такого же мнения придерживается и А.З. Винников¹⁴⁾.

Известны следы черной металлургии на территории, примыкающей ко II Белогорскому городищу. Однако способ получения железа неизвестен¹⁵⁾.

Среди среднедонских памятников боршевской культуры следы черной металлургии выявлены при исследованиях на городище Б. Боршевское и Титчиха. На первом из них были обнаружены остатки железоделательного производства в сосудах в виде кричного железа и шлака, прикипевшего к стенкам сосудов. Об этом на материалах раскопок П.П. Ефименко пишет Б.А. Рыбаков¹⁶⁾.

На соседнем, Титчихинском, городище также выявлено немало остатков железоварения в горшках¹⁷⁾. Железные шлаки выявлены как в жилищах, так и в культурном слое вокруг них. Кроме того, в {29} фондах Воронежского областного музея хранится немало венчиков и иных верхних частей от лепных боршевских сосудов со следами сильного пережжения и оттого значительно деформированных. Они, безусловно, принадлежат горшкам-тигелям для получения железа. Наибольшим количеством находок шлака и фрагментов сосудов-тигелей отличаются печи и околопечные пространства жилищ 7, 21, 29, 32, 33, 39, 43.

Необходимо остановиться на двух находках, хранящихся в коллекциях Воронежского областного музея под № 736-737. В фондовых описях они обозначены как сопла. Такая интерпретация неверна. Во-первых, они не ошлакованы. Во-вторых, не имеют одиночного отверстия традиционного размера в 1 см и более, а их внутреннее пространство пронизано многочисленными отверстиями, диаметр которых 1,0-1,5 мм. Аналогий этим изделиям пока не найдено. Поэтому считаем необходимым воздержаться от причисления их к остаткам железоварения.

Суммируя все рассмотренные выше факты по памятникам конца I тысячелетия в Подонье, необходимо сказать, что славяне этого региона знали два способа получения железа. Наиболее распространенным был тигельный. Суть его заключалась в использовании обычных кухонных горшков (преимущественно большого размера), в которые засыпали шихту из руды и древесного угля. Они помещались в обычные бытовые печи, где играли роль тигелей в процессе железоварения. Такой способ чернометаллургического производства был выявлен как в жилых помещениях (Б. Боршевское, Животинное, Титчиха), так и в специальных мастерских (Кузнецовское и Животинное). В последнем случае использовались наземные печи больших объемов.

Для подтверждения горшечного способа железопроизводства в Харьковском НИИ огнеупоров были проведены петрографические анализы четырех образцов железных шлаков, выявленных при исследовании Животинного городища в 1984 г.^*) Работы проводились с использованием поляризационного микроскопа NU-2 (в отраженном свете) и МИН-8 с использованием иммерсионного метода. Образцы были взяты: один — из культурного слоя, по одному из хозяйственных ям 19 и 85, а также из постройки 39. Общие выводы свидетельствуют о следующем. Все образцы представляют собой остатки черной металлургии, что подтверждается соответствующей минеральной структурой и наличием гематита и магнетита, а также редких кусочков металла каплевидной формы. Исследованные объекты — это низкотемпературные шлаки (500-800 °С), насыщенные {30} окислами железа, что позволяет предположить получение низкокачественных криц, нуждающихся в последующей кузнечной обработке и обогащении. Одинаковый набор минералов свидетельствует о сходстве в используемом сырье и технологии процесса. Один из образцов содержал рассеянную, тонкодисперсную золу и сажевые отложения, что свидетельствует о присутствии древесного угля в зоне восстановления железа из руды.

Исходя из строительного материала, специализированные чернометаллургические печи можно подразделить на несколько типов сооружений: 1 — глинобитные (постройки 29 и 39 на Животинном городище) ; 2 — сложенные из камня (мастерские 1 и 3 Кузнецовского городища); 3 — печь с мощным основанием, при строительстве которого использовались глина, камни и шлаки (в качестве теплонакопителя) — постройка 14 на Животинном городище.

Из всех типов чернометаллургических печных сооружений лишь первый имеет аналогии. Они выявлены на Днепровском Правобережье: городища Лабенское и Кимия в Белоруссии¹⁸⁾, поселение Скок в Молдавии¹⁹⁾. Однако сходство это лишь внешнее, в размерах. Последние из упомянутых сооружений функционально являются горнами для сыродутного способа получения железа или обогатительными печами. Следов тигельной варки железа к западу от Днепра пока не обнаружено. Поэтому возникновение у донских славян этого способа железоварения связано с частичным проникновением сюда вятичей в IX в. Заметим, что печи Рязани²⁰⁾ по своим размерам значительно уступают специализированным сооружениям в мастерских Животинного и Кузнецовского городищ. Однако, заимствовав лишь способ получения черного металла (в горшках), население Лесостепного Подонья способствовало его развитию в направлении усовершенствования печей. Во-первых, это увеличение рабочего объема глинобитных печей (постройки 29 и 39 на Животинном городище). Во-вторых, увеличение их теплоемкости и прочности (мастерские 1 и 2 на Кузнецовском городище и постройка 14 на Животинном).

Обратим внимание на то, что глинобитные металлургические печи известны в Поднестровье-Поднепровье (о чем говорилось выше) , а сооружения второго и третьего типов не имеют аналогий на ближайших территориях и в среде славянских племен к западу от Днепра. К сожалению, сильная разрушенность всех без исключения специализированных чернометаллургических печей боршевской культуры не дает возможности провести более полные аналогии.

Считаем возможным высказать мысль о том, что тигельный (горшечный) способ железоварения возник еще в древности. Наиболее {31} ранний памятник с остатками такого способа получения черного металла известен с раннедьяковского времени на дюне Умиление²¹⁾. Возможно, традиции железоварения населения дьяковской культуры позже проявились и у вятичей, которые частично наследовали их территорию между Окою и Волгою. А уже от вятичей тигельный способ унаследовали и боршевцы. Горшечный способ железоварения был характерен и для других племен лесной зоны, например, для средневекового населения Западной Сибири (ёлкинская археологическая культура VI — IX вв.)²²⁾.

Вторым способом получения ковкого металла у рассматриваемых боршевских племен был сыродутный. Такой способ появился здесь в связи с частичным проникновением в Подонье населения из Днепровского Правобережья, где он возник ранее и был широко распространен. Проникновение этой группы славян в район Верхнего Дона и на р. Воронеж начинается со второй половины VIII в., а в течение X столетия сюда частично переселяется какая-то группа северянских племен с Днепровского Левобережья²³⁾.

Это, вероятно, и обусловливает тот факт, что сыродутный способ представлен лишь на памятниках верхнедонской группы.

Таким образом, данные черной металлургии подтверждают гипотезу о проникновении славян в Подонье, по крайней мере, из двух регионов (с Днепровского Правобережья и с верховьев Оки).

Социальный уровень развития железопроизводства у боршевцев возможно определить по уровню организации металлургической мастерской или "рабочего места" — РМ. Подробно методика определения описана и апробирована в предшествующих работах²⁴⁾. Здесь же приведем лишь общие выводы по славянам Подонья.

Подавляющим типом чернометаллургического памятника является тип РМ-1, вариант "А" — организация производства непосредственно в жилище (Б. Боршевское, Животинное, Титчиха) и вариант 1"Б" — рядом с жилищем на открытом пространстве или в помещении-мастерской (постройки 29 и 39 на Животинном, мастерские 1 и 2 на Кузнецовском городищах). Кроме этого, известны упоминания о "чернометаллургических районах рядом с Кузнецовским и II Белогорским городищами. Господство памятников типа РМ-1 свидетельствует о том, что металлург в среде славян Подонья являлся рядовым общинником, который занимался железоварением в качестве дополнительной работы в период сельскохозяйственного межсезонья, удовлетворяя внутриобщинные потребности в ковком металле. Производство его не было товарным. Социальный рейтинг не отличался от остальных общинников-соплеменников.

Упомянутые выше "чернометаллургические районы" свидетельствуют {32} о возможном товарном производстве на отдельных памятниках донских славян. Они интерпретируются в ранее упомянутых работах как тип РМ-2 Б, что соответствует ремесленному уровню производства железа, выделенного из общинного хозяйственного комплекса (производство "на продажу"). Однако до стационарных раскопок этих "районов" предложенный вывод носит предварительный характер.

Некоторое отставание в технологии и организации железопроизводства у донских славян (равно как и некоторых иных отраслей хозяйства) вполне объяснимо непростой этнополитической историей славянского населения Донского региона и значительной оторванностью этой группы племен от территории основного распространения восточнославянских племен.

¹⁾ См.: Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. М., 1948. С. 132; Ефименко П.П.,Третьяков П.Н. Древнерусские поселения на Дону // МИА. 1948. № 8. С. 13, 100—106; Москаленко А.Н. Городище Титчиха. Воронеж, 1965. С. 87—88, 183—213.

²⁾ См.: Смирнов И.Д. Славянское городище под Воронежем // Архив ИИМК РАН, ф.2, оп.1, № 215, с. 19—35.

³⁾ См.: Винников А.3. Древнерусское население лесостепного Дона в VIII — нач. XIII в.: Дис.... д-ра ист. наук. Воронеж, 1990. С. 134—139.

⁴⁾ См.: Колода В.В. К вопросу о месте мастеров по производству железа в социальной структуре населения салтовской культуры // Археология и история юго-востока Руси: Тез. докл. конф. Курск, 1991. С. 48—50; Он же. К вопросу об уровне социальной организации черной металлургии у славян Днепро-Донского междуречья во второй половине I тыс. н.э. // Роль раннiх мiських центрiв в становленнi Киïвськоi Рyci. Матерiали польового историко-археологiчного семiнару. Суми, 1993. С. 57—59; Он же. Некоторые аспекты черной металлургии донских славян в конце I тыс. н.э. // Археология и история юго-востока Древней Руси. С. 52—56.

*) Пользуясь случаем, выражаем глубокую благодарность А.З. Винникову за возможность работать с материалами Животинного городища, а также нашу признательность за содействие в работе сотрудникам Музея археологии ВГУ и археологического отдела ВОМ. Считаем необходимым отметить хорошую сохранность и доступность коллекций для исследования.

⁵⁾ См.: Колода В.В. Некоторые аспекты черной металлургии донских славян... С. 53.

⁶⁾ См.: Винников А.З. Древнерусское население лесостепного Дона в VIII — нач. XIII в. С. 137—138.

⁷⁾ См.: Археологические памятники славяно-русского времени в черте и окрестностях Воронежа. Воронеж, 1992. С. 17—18.

⁸⁾ См.: Винников А.З. Древнерусское население лесостепного Дона в VIII — нач. XIII в. С. 138—139, рис. 48, 1.

⁹⁾ См.: Винников А.З. Отчет о работе славянского отряда археологической экспедиции ВГУ в 1974 году. Воронеж, 1976 // Архив АМВУ. Р-1, 81. С. 22.

¹⁰⁾ См.: Смирнов И.Д. Указ. соч. С. 19—25; Ефименко П.П.,Третьяков П.Н. Указ. соч. С. 103—105.

¹¹⁾ См.: Ефименко П.П., Третьяков П.Н. Указ. соч. С. 104.

¹²⁾ Смирнов И.Д. Указ. соч. С. 28—30.

¹³⁾ См.: Беседин В.И. Отчет об исследованиях Воргольского и Семилукского городищ в 1981 году. Воронеж, 1982 // Архив АМВУ. Р-1, 34. С. 12, 17.

¹⁴⁾ См.: Винников А.З. Древнерусское население лесостепного Дона в VIII — нач. XIII в. С. 139.

¹⁵⁾ См.: Пряхин А.Д., Цыбин М.В. Исследовательские аспекты научно-прикладной {33} программы "Вантит — уникальная археологическая территория" // Историко-культурное наследие. Памятники археологии Центральной России: охранное изучение и музеефикация: Тез. докл. конф. Рязань, 1994. С. 24.

¹⁶⁾ См.: Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 132.

¹⁷⁾ См.: Москаленко А.Н. Указ. соч. С. 87—88, 183—213.

*) Выражаем благодарность А.В. Кущенко за оказанную помощь.

¹⁸⁾ Колчин Б.А. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси (домонгольский период) // МИА. 1953. № 32. С. 22; Гурин М.Ф. Древнее железо Белорусского Поднепровья (I тысячелетие н.э.). Минск, 1982. С. 24.

¹⁹⁾ См.: Тельянов Н.П. Исследования железоплавильных сооружений поселения Скок // АИМ в 1982 г. Кишинев, 1986. С. 88—95; Он же. К изучению славянских железоделательных сооружений VI—X вв. Днестровско-Прутского междуречья // Проблемы археологии Северного Причерноморья: Тез. докл. конф. Херсон, 1990. Ч. 3. С. 25—27.

²⁰⁾ См.: Колчин Б.А. Указ. соч. С. 27.

²¹⁾ См.: Там же. С. 20—21; Паньков С.В. Чорна металургiя населения Украïнського лiсостепу (перша половина I тис. н. е.). Киïв, 1993. С. 36, рис 3, 2.

²²⁾ См.: Чиндина Л.А. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья. Томск, 1991. С. 87.

²³⁾ См.: Винников А.З. Древнерусское население лесостепного Дона в VIII — нач. XIII в. С. 275—276; Баран В. Д., Козак Д. Н., Teрпiловський Р. В. Походження слов'ян. Киïв, 1991. С. 77.

²⁴⁾ См.: Колода В.В. К вопросу о месте мастеров по производству железа...; Он же. К вопросу об уровне социальной организации черной металлургии у славян...; Он же. Некоторые аспекты черной металлургии донских славян...