Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена, выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Борозна Н.Г.
Некоторые материалы об амулетах — украшениях населения Средней Азии

Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. М., 1975.
[281] – конец страницы.
OCR OlIva.

В предметах культа, бытовавших, а отчасти и бытующих, у таджиков, узбеков, казахов, киргизов и других народов, можно проследить и воссоздать до известной степени характерные черты древних религий в системе ортодоксального ислама, который вобрал их в себя в качестве важной составной части. Одним из материальных выражений подобных представлений являются амулеты-обереги, которые входили в состав традиционного костюма или использовались для того или иного обряда.

Среднеазиатские амулеты представляют собой интересный этнографический источник, исследование которого может способствовать лучшему пониманию многих черт традиционной культуры народов Средней Азии и дать новый материал для реконструкции утраченных религиозных верований населения этого региона.

Однако эти важные вопросы, связанные с анализом предметов (религиозного культа, имеющие значение как для понимания характера ислама, так и для общего религиеведения, до настоящего времени не получили какого-либо освещения в исторической и этнографической литературе. Имеются лишь отдельные, весьма скудные сведения о тех или иных украшениях, выполняющих роль амулетов-оберегов ¹⁾. В статье делается попытка рассмотреть амулеты с точки зрения их ценности, как источника для изучения домусульманских верований. Использованные сведения собраны автором большей частью во время полевых этнографических работ²⁾.

У народов Средней Азии и Казахстана, как и у других народов мира, приметы и поверья, связанные с амулетами-оберегами, сохранялись весьма устойчиво. Пережитки верований, относящихся к различным элементам ранних форм [281] религий — тотемизма, фетишизма, магии, культа природы, — ярко отражались в обычаях ношения амулетов.

Амулеты были в виде изображений зверей, птиц, земноводных, насекомых, пресмыкающихся и т. д. Магическими свойствами наделялись украшения из дерева, различных семян, плодов и косточек, простые камни необыкновенной формы, определенного вида бусины, различные раковины. Позднее амулеты приобретают форму высокохудожественных ювелирных изделий, которые украшают традиционный костюм. Эти представления отнюдь не остаются неизменными. В предметах-амулетах и символике орнамента на ювелирных украшениях происходит определенная эволюция в зависимости от социальной среды, культурных влияний, производственных и естественных условий. В настоящее время в амулетах-украшениях ювелирного производства наряду с древними чертами выявляются довольно поздние изменения как в значении того или иного амулета, так и в изображении того или иного символа.

К животным, наделенным сакральными свойствами, в Средней Азии относились прежде всего баран и горный козел. В амулетах-украшениях более всего отразился их культ. Пластинки из кости барана — элештерик (Хорезм) украшались резным орнаментом и пришивались к головным уборам женщин и детей³⁾. Косточки барана входили в различного типа ожерелья. На деревянных и костяных пластинках мы находим орнамент, основой которого является изображение рогов барана или горного козла⁴⁾.

Амулетами были лодыжечные косточки (бучул) коз и баранов. Шерсть верблюда входила в состав различного рода оберегов⁵⁾ и т. д.

То же самое явление можно наблюдать и в ювелирных украшениях. Так, старинный головной убор каракалпаков — саукеле имеет серебряные позолоченные пластинки, которые изображают рога⁶⁾. Нагрудные украшения каракалпаков — хайкель также имитируют рога барана⁷⁾. Количество примеров можно было бы значительно увеличить.

Изображения рогов, мотивы их в орнаментах мы находим в украшениях как оседлого, так и полукочевого в прошлом населения Средней Азии и Казахстана, однако они более свойственны бывшим полукочевникам. В настоящее время эти представления о сакральной силе домашних животных .давно утрачены, их первоначальный смысл утерян, но пережитки еще сохраняются в амулетах-украшениях.

Особой сакральной силой на территории Средней Азии наделялись и некоторые птицы — фазан, петух, павлин, голубь. Следы почитания птиц сохраняются и в амулетах-украшениях в виде более или менее реалистических изображений птиц, их частей (перья, когти), в орнаментике женских ювелирных [282] предметов. В данном случае изобразительная магия, представлявшая известные символы, связанные с птицами, в настоящее время уже утеряла свой смысл. Предметы с изображениями крыла, когтя, головки птицы воспринимаются в большинстве случаев только с эстетической стороны. Однако известно, что оседлые народы Средней Азии еще с древних времен считали фазана, павлина и петуха священными птицами⁸⁾. Они относились к «солнечным» птицам и связывались с идеей плодородия. Мотивы птиц прослеживаются во многих видах серебряных и золотых ювелирных украшений. Старинные налобные подвески махи тилло, в начале XX в. уже вышедшие из моды, украшались изображениями птичьих головок (Самарканд), бухарские налобные подвески бибишак и сарсузон также включали в орнаментику изображения птиц⁹⁾. Особенно популярны были изображения птиц в ювелирных изделиях кокандских мастеров¹⁰⁾. Височная подвеска гаджак, по мнению Г. Григорьева, представляет собой стилизованное изображение птицы¹¹⁾. Птицы и их символы украшали главным образом налобные и височные подвески. Считалось, что такие украшения принесут невесте в будущем благополучие и счастье в семейной жизни. Подобные налобные и височные украшения были характерны только для потомков местного оседлого населения Средней Азии и лишь в очень небольшой степени были восприняты даштикипчакскими узбеками. Казахи, киргизы, каракалпаки и туркмены такие украшения не носили.

Перья и когти птиц наделялись магическими свойствами, их прикрепляли к женским налобным, височным ювелирным украшениям, к серьгам. Налобные украшения тилло кош в виде фигурной серебряной пластины, имитирующей форму широких бровей, украшали перьями фазана или курицы; при этом перья окрашивали в разные цвета. Такой налобный кокошник был характерен для коренного населения (городского и сельского) территории Средней Азии — таджиков и узбеков. Височные украшения гаджак обязательно должны были иметь султанчик из перьев курицы или завиток хвостового перышка селезня. Серебряная булавка джига для чалмы жениха или для чалмы мальчика, прошедшего обряд обрезания, имела специальное отверстие, куда вставляли перья. Пушок от хвоста дикой утки прикрепляли к серьгам таджики правого берега Кафирнигана. Такие серьги назывались куну-урдак (пушок дикой утки) и играли роль оберега от сглаза.

Казахи украшали головной убор невесты саукеле султанчиком из перьев филина, круглая шапочка с меховой опушкой обязательно имела наряду с серебряными пластинками один или два пучка перьев филина¹²⁾. Киргизы перья филина считали оберегами и также украшали ими головные уборы девочек и девушек. Узбеки-дурмены Ташкентской области [283] держали в доме филина и кормили его селезенкой теленка, барана или козы. Это бывало обычно в тех семьях, где часто умирали дети. Считалось, что филин предохраняет детей от различных болезней. Перья филина вместе с разными серебряными пластинками и монетами как обереги пришивали к детским тюбетейкам¹³⁾.

Можно заметить, что перьями птиц украшались лишь головные уборы или ювелирные предметы, предназначенные для головного убора, причем самые яркие, роскошные украшения для головы должны были иметь пучки перьев. В этом, очевидно, можно усмотреть некоторое стремление подражать внешнему облику птиц, что уводит нас к очень древним религиозным представлениям¹⁴⁾.

Весьма распространены были украшения, включающие когти ястреба, сокола, беркута, филина, орла. Когти птиц укрепляли при помощи мастики, их оправляли в серебро и носили в качестве височных украшений, различных подвесок-амулетов и т. п. Одним из интересных и, очевидно, древних височных украшений было боттун-туннак, которое носили хорезмские узбечки¹⁵⁾. Внутри этого украшения при помощи мастики укрепляли когти ястреба. Боттун-туннак служило в качестве оберега невесты или молодой женщины. У узбеков Зеравшанской долины бытовали амулеты — когти филина, оправленные серебром, которые пришивались к шапочке мальчика для предотвращения сглаза¹⁶⁾. У казахов женское украшение уки аяк состоит из когтей филина, оправленных в серебро¹⁷⁾, и т. д.

Таким образом, представление о сакральной силе птиц прослеживаются в наборах амулетов-украшений, причем у одних народов (таджики, узбеки) на первый план выдвигаются фазан и петух, у других (казахи, киргизы и др.) — филин, ястреб, сокол, беркут.

Ритуальные изображения пресмыкающихся, земноводных, насекомых на различных украшениях известны с глубокой древности, как и вера в их сакральную силу; народы Средней Азии не составляли исключения в этом вопросе¹⁸⁾, что подтверждают и материалы. Стилизованный мотив змеи мы находим на браслетах таджиков и узбеков. Браслеты с изображениями змеиных головок бытовали у населения Бухары¹⁹⁾. Изображения змеи пришивали на спине детских халатиков туркмены, даштикипчакские узбеки и другие народы. Лягушки или ящерицы изображались на массивных браслетах у хивинских узбеков²⁰⁾.

Жабу как символ богатства мы находим в орнаменте колец и т. д. В подобного рода амулетах-украшениях присутствует идея охраны человека от злых сил, злых духов, дурного глаза. Существует представление, что джинны, аджина, пари, дэвы могут принимать облик лягушки, змеи, жабы, любого [284] отвратительного существа и, увидев «свое изображение», не трогают человека, не причиняют ему вреда²¹⁾.

Сакральными свойствами у народов Средней Азии наделялся жук-скарабей, рога которого или их всевозможные имитации носили в качестве оберега женщины и дети. Жук-амулет осмыслялся не только в качестве оберега. Большое потомство, производимое на свет этим жуком, придавало ему и значение талисмана, способствующего деторождению. Украшение-амулет из рогов жука называлось шохи-кундуз. Часто рога жука оправляли в серебро и носили в качестве подвески; они входили наряду с другими оберегами в ожерелья и браслеты. Например, в Самарканде и окрестных селениях было очень распространено ожерелье балодур-кулок, в составе которого были шохи-кундуз²²⁾. Подобный обычай мы наблюдаем среди таджиков, однако нам пока не удалось его зафиксировать у народов, ведших в прошлом полукочевой образ жизни.

Почитание рыб восходит к очень ранним формам религиозных воззрений данного региона. Пережитки его мы находим здесь повсеместно²³⁾. Рыба считалась особенно чистой, так как была связана с водной стихией, ее наделяли сверхъестественными свойствами. В Авесте мы встречаем достаточное количество примеров почитания водной стихии и вместе с нею рыб, с которыми у народов Средней Азии связано немало легенд и поверий. Оговоримся здесь же, что эти легенды и поверья, так же как и амулеты, изображающие рыб, свойственны главным образом таджикам и узбекам. Реалистичные изображения рыб, а также их символику мы находим в орнаментах ювелирных высокохудожественных изделий. Так, ожерелье из серебряных пластин, соединенных цепочками, украшали подвесками, изображающими рыб; такие же подвески прикрепляли к диадемам и кокошникам; браслеты и кольца имели орнамент, который назывался «рыбий хвостик». Позвонки рыбы (сазана) иногда входили в состав ожерелий в качестве амулетов-оберегов²⁴⁾.

Одними из древнейших амулетов у народов Средней Азии были предметы, сделанные из определенного вида деревьев, кустарников, а также семена различных растений. Такие предметы чаще всего носили женщины (главным образом в период беременности) и дети, так как считалось, что они особенно подвержены действиям различных злых сил. Поэтому в женском и детском костюмах присутствовал целый набор украшений-амулетов, в которых до настоящего времени можно проследить пережитки, связанные с культом растительности, наделение сверхъестественными силами растительного мира²⁵⁾. К деревьям и кустарникам, которые, согласно верованиям, наделялись такими сверхъестественными свойствами у народов Средней Азии, относятся тут (шелковица), джида [285] (лох серебристый), боярышник, шиповник, гранат и др. С культом шелковицы связаны различные деревянные треугольные пластинки (тумары), которые по сей день часто являются неотъемлемой принадлежностью женского или детского костюма почти всех народов Средней Азии²⁶⁾. Поверхность такой пластины украшалась примитивной резьбой, иногда к пластинке подвешивались бусины или бисер, подвески из нитей с нанизанными на них маленькими треугольничками из соломы ячменя. Деревянные треугольные пластинки входили составной частью в различного рода ожерелья. Женщины носили в качестве оберега деревянные бусины, их прикрепляли к одежде ребенка, они, так же как и деревянные тумары, входили в состав браслетов и ожерелий. Считалось, что тутовые тумары и бусины предохраняют от болезней и сглаза, а женщинам обеспечивают многочисленное потомство. Обереги из тута имели разные названия — тумар, туг, тог, дагдан²⁷⁾ и др.

Наиболее распространенными и, видимо, одними из древних украшений-амулетов были нити с нанизанными на них косточками джиды, фисташки, граната, душистой гвоздики, семенами тута. Такие нити служили в качестве ожерелий, браслетов, подвесок к головному убору и к косам. Существовало представление о том, что сильный запах, которым обладают джида, душистая гвоздика, отгоняет злых духов дэвов и пэри. Оберегами с таким значением были также лук, чеснок и перец, семена пахучих трав — испанд (рута), зира, которые зашивали в матерчатые мешочки и прикрепляли к одежде или головным уборам. По поверьям, почувствовав «свой» запах, духи думают, что он исходит от их собратьев, и не причиняют человеку зла²⁸⁾.

С украшениями из косточек джиды, фисташки, граната, семян тута связана была также и идея плодородия. Полагали, что женщина, которая носит в качестве украшений подобные браслеты, ожерелья или подвески, должна иметь много детей. Среди народов Средней Азии, более всего среди таджиков и узбеков, такие представления устойчиво сохраняются и по сей день.

К особой категории растений, наделявшимся сакральными свойствами, относится шиповник. В представлениях о шиповнике прослеживается его двойственное значение. С одной стороны, шиповник — «вместилище» злых духов аджина, и поэтому он опасен, амулеты же из его веток и цветов «охраняют» от действия злых сил. Здесь, так же как и с растениями, имеющими сильный запах, связана идея отражения, отталкивания «своими» же духами аджина, которые якобы населяют кусты шиповника.

С культом боярышника связаны украшения-пластинки элиштерики²⁹⁾. Пластинки из древесины боярышника или его [286] веточки нашивали на тюбетейки детей, прикрепляли к головным уборам женщин. Обереги из боярышника бытуют среди населения Хорезма и по сей день. Им придают значение не только оградительной магии, но и стимула плодородия³⁰⁾.

Украшения из деревянных пластинок боярышника и веточек шиповника носили также узбеки и таджики Зеравшанского оазиса, распространены они были и в городах — Самарканде, Ургуте, Шахрисабзе и имели такое же значение, что и в Хорезме³¹⁾. То же значение украшениям из боярышника придавали киргизы. Так, они надевали на платье или на косы бусинки из косточек боярышника (долана)³²⁾.

Особой популярностью, главным образом среди таджиков и узбеков, пользовались треугольные амулеты из соломы ячменя. Часто, как уже было сказано, они сочетались с деревянными тумарами из шелковицы, или их носили в качестве подвески на груди или на косах³³⁾. С ячменными тумарами связана идея плодородия, так как ячмень издавна являлся «культовым» злаком в Средней Азии. Значение ячменя как растения, помогающего иметь большое потомство, сохраняется и теперь³⁴⁾. Однако в настоящее время тумары из ячменной соломы носят главным образом горные таджики, узбеки³⁵⁾, расселенные в отдаленных от городских центров районах, в то время как городские жители их почти не носят. Подобные магические представления долго сохраняются именно у таджиков сельской местности, которые, передав хозяйственные навыки оседлых земледельцев своим соседям — даштикипчакским узбекам, в прошлом скотоводам, вместе с ними передали и идеологические представления, связанные с культом плодородия ячменя. Украшений, связанных с культом растительного мира, значительно меньше было у казахов³⁶⁾ и киргизов³⁷⁾.

Таким образом, наделение растительного мира сверхъестественньгми свойствами у народов Средней Азии ярко проявлялось в обычаях ношения амулетов. С одной стороны, это оберег от дурного глаза, от злых духов, с другой — желание перенести на себя особые свойства того или иного растения, которое приносит обильные плоды.

К особой категории украшений, связанных с растениями, относятся своеобразные женские подвески мехри-гиё (название растения неизвестно). Плоды серовато-зеленого цвета размером с вишню заключались в серебряные колпачки, которые при помощи серебряных же цепочек прикреплялись к платью молодой женщины или девушки. Поверхность колпачков либо была гладкой, либо украшалась вставками бирюзы. Мехри-гиё служили якобы для привлечения любви молодого человека или мужа. Подвески мехри-гиё бытовали главным образом среди городских жительниц (Бухара, Самарканд).

С представлениями о воскресающей природе связаны некоторые [287] обряды, для которых специально готовились украшения. В Ферганской долине был распространен обычай весной вплетать в косы девушкам веточки цветущей ивы. С этой же идеей был связан обычай украшения головных уборов мужчин и женщин тюльпанами³⁸⁾ и т. д.

Культ растительного мира оставил свои следы в изящных ювелирных украшениях из золота и серебра, в орнаментах и различных деталях, украшающих то или другое ювелирное изделие. Не имея возможности подробно остановиться на этом вопросе, отметим лишь некоторые характерные детали. В весьма распространенной форме сплошного замкнутого браслета, очень характерного для населения Ферганского, Зеравшанского оазисов, Хорезма, Бухары, Ташкента и прилегающих к ним районов, поверхность украшали фигурками из шариков, которые имитировали ячменное зерно³⁹⁾. Нагрудное ожерелье из металлических пластин (узбеки и таджики) называлось джавак (ячмень) и часто имело подвески в форме зернышек. Подвески ромбовидные или в форме листочка, которыми украшают диадемы и кокошники, называются баргак (листок). Подобных примеров можно привести большое количество.

Одними из древнейших амулетов-фетишей у народов Средней Азии были различные подвески и ожерелья, в состав которых входили раковины каури, а также необычной формы и расцветки бусины из стекла, мастики (с овальными разводами) или камня. Раковины каури, так же как и бусины из камня и стекла, бытовали в Средней Азии с древнейших времен. При археологических раскопках в Хорезме находили ожерелья (III в. до н. э.), в состав которых входили раковины каури. Как амулеты они почитались и в средние века⁴⁰⁾.

Наши полевые материалы показывают, что раковины каури служили в качестве украшений-амулетов на всей территории Средней Азии. Подвески к косам девочек из цветных бус с раковинами каури на концах, детские ожерелья из бус с раковинами, подвески к колыбели из раковины и бубенцов, амулет мулчок, состоящий из двух раковин и бус,— ассортимент таких детских украшений очень широк. Подвески и ожерелья, в составе которых имеются раковины каури, считались предохраняющими от дурного глаза и были распространены среди таджиков⁴¹⁾. Такое же значение они имели и в Ферганской долине, где очень часто в состав ожерелий, браслетов, различных подвесок должна была войти хоть одна раковина. Особенно ценились раковины, поверхность которых напоминала расцветкой рисунок тигровой шкуры, и которые назывались «верблюжий глаз». Головной убор девушек и молодых женщин украшали раковинами каури в Хорезме. Казахи считали раковины каури талисманом и называли их жылан басы (змеиная голова)⁴²⁾. Киргизы носили [288] бусы из каури и браслеты в сочетании с нефритом и другими полудрагоценными камнями⁴³⁾. Часто и сейчас можно видеть раковины каури, которые входят в то или другое украшение, детское или женское, и везде они имеют охранное значение. Даже животным, особенно любимым верблюдам, лошадям, делали ожерелья или нашивали раковины на сбрую.

Как уже было упомянуто, различные бусины необычной формы служили оберегами, им придавалось магическое значение. Они входили либо в качестве центральной бусины в ожерелье, либо их носили отдельно, нанизывая на нитку. Магическое назначение подобных бусин крайне разнообразно. Так, бочкообразные синие или черные бусины с целыми разводами якобы приносят богатство; такие же, кстати, бусины и с тем же значением бытовали у персов и у некоторых народов Индии. Каменные бусы ташмунчак, сарымунчак употреблялись от сглаза у узбеков Узунского района Сурхандарьинской области⁴⁴⁾. В настоящее время одним из самых распространенных и общих амулетов для всех народов Средней Азии и Казахстана является бусина кузмунчак из черной мастики с белыми глазками. Такая бусина имитирует глаз и предназначена для предотвращения сглаза. Из кузмунчака делают ожерелья, браслеты, подвески или просто нашивают их на одежду. Первое украшение, которое надевают новорожденному, — это браслет из кузмунчака. Бусы кузмунчак известны в Средней Азии издавна, об этом убедительно говорят материалы многочисленных археологических раскопок, в которых мы часто видим совершенно идентичные глазчатые бусы⁴⁵⁾.

Астральный культ занимал важное место в древних верованиях населения Средней Азии. Особые сакральные свойства небесных светил были отражены в Авесте⁴⁶⁾. Реликты некогда существовавшего культа небесных светил говорят об очищающей, оплодотворяющей силе солнца, луны, звезд. Особенно отчетливо этот культ отразился в ювелирных украшениях невесты. Ей надевали головные и нагрудные украшения, изображающие луну. Таджикские и узбекские налобные подвески махи тилло (золотой месяц) представляют собой изображение полумесяца⁴⁷⁾. Височные украшения бадам-ой в виде полумесяца носили хивинские узбечки. Большой ассортимент серег в форме полумесяца — ай сырга — бытовал как у оседлых жителей Самарканда, Ташкента, Ферганы и Хивы, так и у полукочевых в прошлом узбеков, казахов, киргизов, каракалпаков.

В орнаментальных сюжетах серебряных ювелирных изделий мы также находим изображения солнца, луны и звезд. К астральным культам восходит, видимо, особое пристрастие к перламутру и жемчугу. Перламутровые бусы и пуговицы играли роль оберега. Вставки жемчуга в серьгах, ожерельях [289] связывали с блеском луны, что должно было обеспечить человеку, который их носит, благоденствие. Перламутровые и жемчужные ожерелья женщины подставляли под лучи молодого месяца, чтобы иметь много детей: небесным светилам прежде всего отводилась роль оплодотворяющего начала. Такие представления существовали у всех народов региона.

При изучении домусульманских пережитков, проявляющихся в ношении определенных амулетов-оберегов, описанных выше, выявляются типы, которые получили свое, может быть вторичное, значение уже в эпоху распространения мусульманства. Мы имеем в виду тумары и базбанды. В настоящее время такие амулеты входят в состав украшений почти всех народов Средней Азии и Казахстана. Однако народы, в жизни которых ислам не пустил глубокие корни, имели такие амулеты в значительно меньшем количестве. К ним относятся казахи, киргизы, каракалпаки, туркмены, полукочевые в прошлом узбеки. Значительную роль играл также социальный момент; так, среди зажиточной части населения амулеты мусульманского толка бытовали шире, чем среди бедняков.

Тумары и базбанды — это футляры для молитвы из Корана, написанной на листке бумаги; они были самых различных форм — прямоугольной, квадратной, треугольной и цилиндрической. Особенно были распространены треугольные и цилиндрические тумары. Такие металлические футляры имеют штампованный узор с чернью, вставками из камней или стекла, с позолотой.

Этнические различия проявляются в самой форме и орнаментации тумаров. Так, хивинские узбеки предпочитали цилиндрические тумары со вставками из бирюзы, тогда как у туркмен и каракалпаков в качестве вставок более популярен был сердолик. В Фергане, Самарканде и Ташкенте были распространены прямоугольные и треугольные тумары; для узбеков и таджиков характерно вообще большое разнообразие форм тумаров. Серебряные коробочки-тумары носили только женщины и дети. Были три основных вида тумара: шейный (боюн-тумор), нагрудный (кукрак-тумор) и тумар, носимый под рукой (култук-тумор). В особую группу выделяются тумары, прикреплявшиеся к головному убору и наплечной одежде. Все тумары, за редким исключением, имели подвески из монет, перламутровых овальных бусин, тонких иголочек, бус кузмунчак.

Принцип применения этих амулетов восходит к магическим представлениям и фетишизму. В этом аспекте интересна сама форма тумаров и базбандов. Нельзя в этой связи не вспомнить о широком распространении в странах древнего Востока фаллического культа⁴⁸⁾. Возможно, в треугольной и цилиндрической формах туманов можно усмотреть пережитки [290] этого культа у народов Средней Азии. Это предположение подтверждает тот факт, что все эти тумары носят для того, чтобы было много детей. В комплекс украшений невесты должно было входить несколько тумаров, среди которых основными являлись треугольные и цилиндрические. Таким образом, обычай ношения тумаров, вероятно, связан генетически с идеей плодородия.

В этой же связи обратим внимание на довольно необычный тип бухарского украшения, состоящий из трех тумаров, соединенных между собой цепочками⁴⁹⁾. В этом украшении центральный тумар имеет треугольную, а два боковых — прямоугольную форму. Такое украшение невесте надевали на бедра, чтобы у нее было много детей, а роды легкими. Тумары разной формы женщины носили до появления одного-двух детей, если же дети часто умирали, треугольные тумары носили постоянно, обычно прикрепляя их к разрезу платья или пришивая под рукой.

Квадратная и прямоугольная формы серебряных тумаров тоже, как нам представляется, имеют древние корни. Прямоугольные (или квадратные) серебряные полые коробочки до недавнего прошлого входили обязательным элементом в состав набора украшений для невесты, молодой женщины. Их носили на груди или надевали через плечо. Иногда это были не серебряные, а кожаные сумочки с накладной серебряной пластиной. Сумочку носили через плечо. Нам удалось их зафиксировать. Они бытовали у таджиков, узбеков и туркмен. Г. П. Васильева описывает подобную сумочку у туркмен. «Пожилые женщины надевали через плечо кожаную на ремне сумочку хейкель (хайкель) для амулета, украшенную массивной серебряной большой прямоугольной пластиной или меньшими, но аналогичной формы пластинками, прикрепленными на ремне»⁵⁰⁾. К сожалению, автор не говорит, какой именно амулет носили туркмены в такой сумке. По сведениям наших информаторов, сумочка хейкель (а позднее, очевидно, серебряные прямоугольные футляры) некогда служила для хранения глиняного или деревянного божка. Сведения эти представляют большой интерес. Они подтверждают данные археологии о наличии доисламского пантеона в Средней Азии, иконография которого в виде небольших терракотовых статуэток богато представлена в археологических материалах⁵¹⁾. Об этом говорят исторические источники. Мухаммед Наршахи пишет о продаже идолов на базаре Мох в доисламской Бухаре: «Каждый раз на этом базаре продавали идолов, в течение одного дня успевали торговать больше чем на 50 тыс. диргемов»⁵²⁾. В этом аспекте интересен сам термин «хейкель». Слово это иранского происхождения и в переводе означает «статуя», «памятник»⁵³⁾. Можно предположить, что термин, обозначавший идола, божка, с приходом ислама и [291] исчезновением старого идолопоклонства остался в качестве единственного реликта этого древнего культа, будучи перенесен на амулеты-обереги и их оформление.

Таким образом, не исключено, что футляры всех форм и материалов, служившие для хранения амулетов и талисманов в виде мусульманских молитв, ведут начало от аналогичных футляров для хранения божков домусульманской Средней Азии.

В этом же аспекте большой интерес представляют налобные и височные подвески, которые своей формой напоминают фигуру человека. Таковы, например, налобное украшение гезмунджик узбечек Хивы⁵⁴⁾, височное украшение туркменок адамлык⁵⁵⁾ и др. Мы вправе предположить, что и в данном случае перед нами сильно трансформированные пережитки былого идолопоклонства.

В ювелирных изделиях народов Средней Азии и Казахстана широко использовались драгоценные и полудрагоценные камни, различные их имитации и стекла разных цветов. Драгоценным и полудрагоценным камням издавна придавалось особое магическое значение, они широко использовались также в медицинской практике⁵⁶⁾. Подобное отношение к камням не было исключением у народов Средней Азии, им придавали особую силу и многие другие народы мира⁵⁷⁾. Особенно эта вера была развита среди населения стран древнего Востока⁵⁸⁾. А. А. Семенов отмечал, что среди оседлого населения Средней Азии вера в особые свойства камней была очень развита, в то время как у степных народов она почти совсем отсутствовала⁵⁹⁾.

Самыми популярными камнями у народов Средней Азии, судя по этнографическим и археологическим данным, были сердолик, бирюза и коралл. Они использовались преимущественно для вставок на ювелирных изделиях. Со многими драгоценными и полудрагоценными камнями — лалом, рубином, яхонтом, изумрудом, жемчугом, янтарем с давних времен были связаны различные поверья, но самыми популярными в этом отношении среди сельского и городского населения оставались бирюза, сердолик и кораллы. Бируни, великий знаток драгоценных камней, в своем замечательном трактате о свойствах камней уделяет им много внимания⁶⁰⁾. Бирюза — любимый камень Востока. На территории Средней Азии она известна с древности⁶¹⁾. В X — начале XI в. бирюза, кораллы и сердолик считались талисманами. С бирюзой связано огромное количество поверий⁶²⁾. Она приносит радость и хорошее настроение ее обладателю. Девушки и женщины должны носить бирюзу, чтобы привлечь любовь мужа, молодого человека. Бирюза — символ чистоты и непорочности. Бирюзу носят для предохранения от болезни легких. Все эти представления жили веками, существуют они у некоторой части населения и [292] в настоящее время. Бирюза наиболее характерна для украшений таджиков и узбеков, в то время как сердолик особенно любим туркменами, каракалпаками, казахами.

Сердолик — камень здоровья. Из него делали великое множество амулетов, сердоликовые бусины играли роль оберегов в ожерельях, подвесках и браслетах. В Ташкенте, Туркестане и окрестных селениях круглый или овальный сердолик оправляли в серебро и носили как амулет от укуса скорпиона⁶³⁾. В Бухаре в конце XIX — начале XX в. в большом употреблении были амулеты в виде плоского сердоликового камня в серебряной оправе. Амулеты имели форму вытянутого восьмигранника, поверхность его покрывали арабскими письменами или геометрическим орнаментом. Кольца со вставкой сердолика и печатками из сердолика носили мужчины. Считалось, что сердолик был любимым камнем пророка Мухаммеда, но популярность этого камня на территории Средней Азии предшествовала исламу, о чем свидетельствуют археологические материалы⁶⁴⁾. Интересно, что во время Великой Отечественной войны матери, провожавшие на фронт сыновей, надевали подвеску с сердоликовой бусиной себе на грудь. Считалось, что сердолик предохранит сына от ранений и смерти.

Коралловые бусы и в настоящее время являются одним из самых распространенных видов украшений у таджиков, узбеков, казахов, каракалпаков и в меньшей степени у туркмен. Существует поверье, что если носить кораллы, то они обеспечат их обладательнице большое потомство. Коралл, а также жемчуг и перламутр широко употреблялись в народной медицине. Из жемчуга и кораллов делали лекарство для лечения болезней легких, коралловый и перламутровый порошок служил кровоостанавливающим, вяжущим средством. Коралловым порошком очищали глаза, считалось, что он укрепляет сердце, его принимали от язвы кишечника и т. д. Перламутр употребляли в косметике, им чистили зубы. Янтарь принимали при перебоях сердца, считалось, что янтарь прекращает рвоту. Янтарь, так же как жемчуг и перламутр, имеет значение оберега от болезней. Бусы из янтаря носили, носят и теперь в качестве оберега от желтухи. Здесь представления о «магических» свойствах драгоценных и полудрагоценных камней переплетаются с элементами рационального применения их в практике народной медицины, о чем, в частности, говорил еще Авиценна.

Изложенные в статье сведения свидетельствуют, что древний способ религиозной практики, дожив в народном быту до наших дней, в течение тысячелетий менял конкретные формы своего проявления, отражая в них эволюцию религиозных воззрений. Так, вместе с амулетами, которые можно связать с тотемистическими верованиями, встречаются обереги, запечатлевшие [293] более поздние этапы развития религиозной мысли, — культы, возникшие на почве земледелия и скотоводства, астральные культы, почитание божеств домусульманской эпохи и, наконец, ислам.

Амулеты кроме религиозно-магической играли также и эстетическую роль, но трудно сказать, насколько древними являются эти их функции. Однако при сопоставлении амулетов, отражающих разные стадии религиозных верований, становится очевидным, что, в оберегах, связанных с исламом, эстетическая сторона выражена особенно отчетливо; некоторые виды их еще в прошлом веке уже превратились в украшения. Это следует объяснить не живучестью древних верований и религиозных атрибутов, а тем, что в мусульманских амулетах, представляющих собой большей частью вместилища для молитв, эстетическая функция оберега была четко закреплена за определенной частью предмета и получила возможность самостоятельного, может быть вторичного, развития.

Амулеты были, видимо, связаны и с некоторыми историко-культурными традициями населения, однако в меньшей степени, чем какие-то другие проявления этнографической специфики. Об этом говорят, в частности, чуждые для среднеазиатской фауны, но распространенные повсюду раковины каури, которые вряд ли можно рассматривать как свидетельство хозяйственных или этнических особенностей народов Средней Азии. Некоторые виды амулетов (камни, бусины) также известны всему населению края.

Однако и амулеты в известной степени могут служить основанием для выделения отдельных районов внутри среднеазиатского региона. Так, обереги, изготовленные из дерева или растений, шире были распространены среди потомков древнего оседлого населения Средней Азии и гораздо меньше находились в употреблении у казахов, киргизов, некоторой части туркмен и каракалпаков. Локальные особенности можно также усмотреть и в предпочтении отдельных амулетов, связанных с теми или иными животными, птицами, земноводными, насекомыми.

Традиция ношения амулетов восходит не к исламу, а к первобытным верованиям, о чем свидетельствует этнографический материал, относящийся ко всем народам мира. Поэтому рассмотрение амулетов важно прежде всего для изучения судеб пережитков архаических верований в поздних религиях.

И наконец, нельзя не отметить, что исследование такого элемента культуры, как амулеты, несомненно, имеет серьезные перспективы, но оно значительно затруднено недостатком фактического материала. Сбор новых данных необходимо расширить в самое ближайшее время, ибо под воздействием городской культуры традиционные украшения (в том числе и [294] обереги) быстро выходят из употребления и утрачиваются навсегда. Такие материалы необходимы не только для этнографических исследований, но весьма важны для археологических параллелей и сопоставлений.

¹⁾ А. А. Семенов, Из области воззрений мусульман Средней Азия на качество и значение некоторых благородных камней и минералов, — «Мир ислама», т. I, 1942, № 3; Г. Вамбери, Очерки и картины восточных нравов, СПб., 1877, стр. 63; Среднеазиатские ежемесячные литературно-исторические издания, кн. VII, Ташкент, 1911, стр. 103-119, и другие работы. В советской историко-этнографической литературе сведения об амулетах-украшениях можно почерпнуть в работах, касающихся материальной культуры народов Средней Азии. Так, например, см.: Таджики Каратегина и Дарваза, вып. 1, Душанбе, 1966, стр. 272-273, вып. 2, Душанбе, 1970, стр. 184-185; М. В. Сазонова, Украшения узбеков Хорезма, — сб. «Традиционная культура народов Передней и Средней Азии», Л., 1970, стр. 113-142; И. В. 3ахарова, Р. Д. Xоджаева, Казахская национальная одежда (XIX — начало XX в.), Алма-Ата, 1964, стр. 136; С. В. Иванов, Е. И. Махова, Художественная обработка металла, — сб. «Декоративно-прикладное искусство киргизов», М., 1963, стр. 116; К. И. Антипина, Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов, Фрунзе, 1962, стр. 262; Т. А. Жданко, Каракалпаки Хорезмского оазиса, — «Труды ХАЭЭ», т. I, М., 1952, стр. 36.

²⁾ В работе также были использованы коллекции ювелирных украшений музеев Москвы (ГИМ), Ленинграда (ГМЭ, МАЭ), Ташкента, Самарканда, Бухары, Хивы, Андижана, Коканда, Ферганы, Оша, Пенджикента и других городов Средней Азии.

³⁾ М. В. Сазонова, Украшения..., табл. V.

⁴⁾ С. П. Толстов, Религии народов Средней Азии, — «Религиозные верования народов СССР», т. I, стр. 257-258; Н. А. Кисляков, Бурх — горный козел, — СЭ, № 1-2, стр. 187-188; В. Н. Басилов, Культ святых в исламе, М., 1970, стр. 120 и сл.

⁵⁾ Колл. МАЭ, № 3339-269.

⁶⁾ Т. А. Жданко, Каракалпаки..., стр. 552.

⁷⁾ Там же, рис. 36.

⁸⁾ М. Наршахи, История Бухары, Ташкент, 1897, стр. 20, 33; см. также: Г. Григорьев, Тус-тупи, — «Искусство», 1937, № 1, стр. 21-22.

⁹⁾ А. Азизова, Ювелирные изделия Узбекистана, Ташкент, 1968, стр. 7-8.

¹⁰⁾ Полевые записи автора, 1968 г.

¹¹⁾ Г.Григорьев, Тус-тупи, стр. 121-124.

¹²⁾ А. Левшин, Описание киргиз-кайсацких орд и степей, СПб., 1832, стр. 46-47; И. В. Захарова, Р. Д. Xоджаева, Казахская национальная одежда..., стр. 106-107.

¹³⁾ Полевые записи автора, 1970 г.

¹⁴⁾ Д. Фрезер, Золотая ветвь, вып. IV, М., 1928, стр. 30-31.

¹⁵⁾ М. В. Сазонова, Украшения..., стр. 125, табл. II, рис. 2.

¹⁶⁾ Колл. ГМЭ, № 242-15.

¹⁷⁾ И. В. Захарова, Р. Д. Xоджаева, Указ. соч., стр. 136.

¹⁸⁾ И. В. Пташникова, Бусы древнего и раннесредневекового Хорезма, — «Труды ХАЭЭ», т. I, М., 1962, табл. 1 и сл.

¹⁹⁾ Колл. музея г. Бухары, экспозиция.

²⁰⁾ Колл. ХГЭ (Хива), экспозиция.

²¹⁾ О культе змеи см.: Г. П. Снесарев, Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма, М., 1969, стр. 38, 112.

²²⁾ Колл. Музея культуры и искусств УзССР, Самарканд, № 3-79-936, кн. 2821/32 и др. [295]

²³⁾ Г. П. Снесарев, Реликты..., стр. 325.

²⁴⁾ Полевые записи автора, 1971 г.

²⁵⁾ О культе растительного мира у народов Средней Азии см.: Г. П. Снесарев, Реликты..., стр. 195.

²⁶⁾ Треугольные тумары из дерева широко представлены в коллекциях музеев Ленинграда (ГМЭ и МАЭ), Ташкента, Самарканда, Бухары и других городов Средней Азии.

²⁷⁾ М. С. Андреев, Таджики долины Хуф, Сталинабад, 1958, стр. 417-418, рис. 6.

²⁸⁾ Об этом явлении, связанном с другими обычаями и обрядами веры в сакральную силу указанных растений, см.: Г. П. Снесарев, Реликты..., стр. 196 и сл.

²⁹⁾ О культе шиповника и боярышника см.: Г. П. Снесарев, Реликты..., стр. 196-197.

³⁰⁾ М. В. Сазонова, Украшения, стр. 132-134, табл. V, а также полевые записи автора, 1966 г.

³¹⁾ Полевые записи автора, 1969 г.

³²⁾ К. И. Антипина, Особенности..., стр. 271.

³³⁾ Фонды Самаркандского музея культуры и искусства народов Узбекистана, колл. № 79; Краеведческий музей г. Бухары, колл. № 612/8.

³⁴⁾ Полевые записи автора, 1969 г.

³⁵⁾ Узбеками даштикипчакского происхождения в литературе принято называть потомков узбеков, пришедших в Среднюю Азию в начале XVI в.; см.: Б. X. Кармышева, Этнические и территориальные группы населения Узбекской ССР, — КСИЭ, вып. 33, 1960 г.

³⁶⁾ В статье использованы полевые материалы И. В. Захаровой, собранные ею во время многочисленных поездок в различные районы Казахстана, за что автор приносит благодарность И. В. Захаровой.

³⁷⁾ Автор благодарит также Е. И. Махову за сведения об украшениях киргизов.

³⁸⁾ Е. М. Пещерева, Праздник тюльпана (лола) в селении Исфара Кокандского уезда, — сб. «В. В. Бартольду — туркестанские друзья, ученики и почитатели», Ташкент, 1927.

³⁹⁾ См. коллекции ювелирных украшений в музеях указанных ранее городов.

⁴⁰⁾ С. А. Трудновская, Украшения позднеантичного Хорезма по материалам раскопок Топрак-кала, — «Труды ХАЭЭ», т. I, М., 1952.

⁴¹⁾ Колл. МАЭ, № 33339-279, 33339-57, 33339-280 и т. д.

⁴²⁾ Материалы И. В. Захаровой, УМК КИ 3739/36, КИ 11736/Этн. 126

⁴³⁾ Колл. ГМЭ, № 4203-119, 24204 «Т», 21203 «Т» и др.

⁴⁴⁾ Полевые записи автора, 1964 г.

⁴⁵⁾ И. В. Пташникова, Бусы..., табл. I, и другие работы.

⁴⁶⁾ Авеста, Вендидат, VII, 14, 15; об астральном культе у народов Средней Азии см.: А. М. Беленицкий, О домусульманских культах Средней Азии, — КСИИМК, 1949, вып. XXVIII, стр. 84.

⁴⁷⁾ Подобные подвески зафиксированы нами в коллекциях ювелирных украшений Ташкента, Самарканда, Хивы, Андижана и других городов.

⁴⁸⁾ Л. Я. Штернберг, Первобытная религия в свете этнографии, Л., 1936, стр. 304. Узор ромба или полуромба — символ женского начала в природе; см.: А. К. Амброз, Раннеземледельческий культовый символ («ромб с крючками»), — СА, 1965, № 3, стр. 18.

⁴⁹⁾ Это украшение есть в музее Пенджикента, но, к сожалению, не имеет инвентарного номера.

⁵⁰⁾ Г. П. Васильева, Преобразование быта в Северном Туркменистане, М., 1969, стр. 225.

⁵¹⁾ Полевые материалы автора, 1969 г., дневник № 1, зап. № 34, информатор Бакаев А.; полевые материалы, 1971 г., дневник № 2, зап. 12, информатор Рахмонов А. В пользу этой гипотезы говорят, как нам кажется, [296] и многочисленные археологические находки терракотовых статуэток, фигурок человека из дерева и т. п., которые обычно находят в святилищах и храмах; см., например, «Кой-Крылган-Кала», — Труды ХАЭЭ, т. V, М., 1967, гл. II, и другие работы.

⁵²⁾ М. Наршахи, История Бухары, Ташкент, 1897, стр. 30-31.

⁵³⁾ Персидско-русский словарь, т. II, М., 1970, стр. 737.

⁵⁴⁾ М. В.Сазонова, Украшения..., стр. 116-117.

⁵⁵⁾ А. С. Морозова, Головные уборы туркмен, — ТИИАЭ Туркм. ССР, т. VII, 1963, стр. 107, а также: Г. П. Васильева. Преобразование быта..., стр. 225.

⁵⁶⁾ Вопросы применения драгоценных и полудрагоценных камней в народной медицине заслуживает особого внимания. До наших дней в различные лекарственные смеси прибавляют порошок бирюзы; сердолик кладут в рот человеку, который испытывает сильную жажду, и т. д. Великий ученый средневековья Абу-али ибн Сина в своем «Каноне врачебной науки» приводит много рецептов лекарств от различных болезней, в которые наряду с другими компонентами входят порошки и смеси из драгоценных и полудрагоценных камней; см.: «Канон», Ташкент, 1954, стр. 37, 152-153, 175, 524, 528-529 и сл.

⁵⁷⁾ Л. Я. Штернберг, Первобытная религия..., стр. 383; см. также А. А. Семенов, Из области воззрений...

⁵⁸⁾ Г. Вамбери, Очерки.., стр. 50, 55-57 и др.

⁵⁹⁾ А. А. Семенов, Из области воззрений.., стр. 294.

⁶⁰⁾ Абу-р-райхан Мухаммед ибн Ахмед ал-Бируни, Собрание сведений для познания драгоценностей (минералогия), М., 1963.

⁶¹⁾ А. Е. Ферсман, Драгоценные и цветные камни России, Пг., 1920, т. I, стр. 142; А. В. Виноградов, С. В. Лопатин, Э. Д. Мамедов, Кызылкумская бирюза, — СЭ, № 2, 1968, стр. 114.

⁶²⁾ Бируни пишет о бирюзе, что это камень победы, камень от сглаза и камень сана. Ее любили носить знатные люди.

⁶³⁾ Колл. Музея искусств Узбекистана в Ташкенте, 7-89/7854

⁶⁴⁾ С. А. Трудновская, Украшения..., табл. II; И. В. Пташникова, Бусы.., табл. I.