Система Orphus
Сайт подключен к системе Orphus. Если Вы увидели ошибку и хотите, чтобы она была устранена,
выделите соответствующий фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

И. П. Засецкая.
Классификация наконечников стрел гуннской эпохи
(конец IV — V вв. н. э.)

История и культура сарматов. Саратов, 1983 г.
[70] - конец страницы.
OCR Антон c крыма.

Изучение различных категорий вещевого материала гуннской эпохи имеет важное значение для определения конечной даты сарматской культуры.

Памятники Восточной Европы времени господства гуннов с давних пор являются постоянным объектом исследования как советских, так и зарубежных авторов.

Несмотря на их малочисленность, они отличаются чрезвычайным многообразием материала. Более двадцати категорий вещей с различным функциональным назначением можно выделить среди находок гуннской эпохи. Но немногие из них представлены серией предметов. Большинство категорий, исчисляются лишь отдельными экземплярами. Такое положение в значительной степени затрудняет их изучение в плане разработки типологии. Вместе с тем наличие классификационных и типологических схем имеет большое значение для решения сложных и дискуссионных вопросов, таких, как хронология, происхождение и этнокультурная принадлежность памятников.

Настоящая статья посвящается классификации наконечников стрел гуннской эпохи, которые никогда не были предметом специального исследования. В основу предлагаемой классификации положены материалы комплексов южнорусских степей, а также привлекаются отдельные находки из синхронных памятников Крыма, Куйбышевского Заволжья, Средней Азии и Казахстана, известные главным образом по публикациям. В результате в нашем распоряжении имеется 116 наконечников из 15 комплексов. Все наконечники железные.

По своим конструктивным особенностям наконечники делятся на три группы — трехлопастные, трехгранные и плоские (рис. 1). Самую многочисленную группу представляют трехлопастные наконечники стрел, среди которых различаются: ромбовидные, трапециевидные, ступенчатые и лавролистные. Однако не все формы представлены одинаково (табл.). Это обстоятельство не позволило нам при разработке классификационной схемы применить единый принцип выделения типов и вариантов. В результате более подробную типологию удалось создать на базе ромбовидных наконечников стрел, преобладающих над остальными видами этого рода находок и характеризующихся разнообразием деталей. Другие наконечники, представленные единичными образцами, поддаются лишь предварительному учету. Выделение типов и вариантов в этом случае носит более условный характер и основано на различии формы боевой головки в целом.

Ромбовидные наконечники по соотношению верхней и нижней [70] частей боевой головки делятся на три типа. Различия в соотношении ширины и длины лопастей положены в основу выделения подтипа. На варианты наконечники распадаются по конфигурации контуров лопастей, на разновидности — по размерам.

Тип 1 характеризуется наконечниками с боевой головкой, верхняя и нижняя части которых равны по величине, т. е. линия преломления лопастей проходит по середине длины боевой головки (рис. 1, 1-6). Среди них имеются наконечники, у которых ширина боевой головки составляет около половины ее длины — подтип «А» (рис. 1, 1-4), и образцы более удлиненных пропорций с узкими лопастями, ширина боевой головки которых составляет около 1/3 ее длины — подтип «Б» (рис. 1, 5-6). В подтипе «А» различаются наконечники с ровными краями лопастей — вариант «а» (рис. 1, 1-2), и с вогнутыми краями лопастей — вариант «б» (рис. 1, 3-4). В обоих случаях встречаются как крупные, так и мелкие экземпляры. В подтипе «Б» наряду с вариантом «а» (рис. 1, 5) выделяются наконечники с ровными краями лопастей в верхней части боевой головки и вогнутыми в нижней — вариант «в» (рис. 1, 6).

Тип 2 представляют наконечники, у которых верхняя часть боевой головки значительно короче нижней, т. е. ее длина равна 1/3 всей длины боевой головки (рис. 1, 7-10). Среди них имеются экземпляры вариантов «а» (рис. 1, 7-8) и «в» (рис. 1, 9), а кроме того наконечники с вогнутыми краями лопастей в верхней части боевой головки и ровными в нижней — вариант «г» (рис. 1, 10).

Тип 3 объединяет наконечники стрел, у которых верхняя часть боевой головки длиннее нижней (рис. 1, 11-13). Здесь также встречены наконечники вариантов «а» (рис. 1, 11) и «в» (рис. 1, 12-13).

Тип 4. К нему относятся так называемые ступенчатые или ярусные наконечники, для которых типичным является наличие плечиков-ступенек, отделяющих верхнюю часть боевой головки от нижней. Ступенчатые наконечники гуннской эпохи характеризуются короткой верхней частью боевой головки треугольной или сводчатой формы, составляющей 1/3 часть всей длины ее. По конфигурации лопастей нижней части наконечники делятся на два варианта: вариант «а» — с дуговидными очертаниями лопастей, сужающимися книзу и образующими как бы узкую «шейку» (рис. 1, 14-15), и вариант «б» — со срезанными в средней части лопастями, также переходящими в узкую «шейку» (рис. 1, 16).

Тип 5 представлен наконечником с боевой головкой трапециевидной формы (рис. 1, 17).

Тип 6 — наконечники с боевой головкой лавролистной формы (рис. 1, 18-19).[71]


Рис. 1. Типы наконечников стрел

Трехгранные наконечники могут быть разделены на два типа: по форме боевой головки.

Тип 7. К нему относятся наконечники с треугольной, узкой боевой головкой и длинным черешком (рис. 1, 20).

Тип 8 характеризуется единственной находкой наконечника с копьевидной удлиненной боевой головкой с коротким черешком (рис. 1, 21).

Плоские наконечники представлены тремя экземплярами, каждый из которых по форме боевой головки выделяется в самостоятельный тип.

Тип 9 — наконечник с ромбовидной боевой головкой с преломлением пера по средней линии (рис. 1, 22).

Тип 10 — наконечник с ромбовидной боевой головкой с преломлением пера в первой трети его длины. Кроме того, для него характерно наличие вертикального ребра, проходящего по центру боевой головки (рис. 1, 23).

Тип 11 — наконечник листовидной формы (рис. 1, 24).

Таким образом, классификация материала, несмотря на его фрагментарность, дает представление о многообразии форм наконечников стрел, бытовавших в гуннскую эпоху на территории южнорусских степей, включая Куйбышевское Заволжье и Керчь. Однако как видно из сводной табл. 1, большинство из них могут быть отмечены лишь единичными находками. Наиболее многочисленную группу с широким ареалом представляют ромбовидные наконечники типа 1, подтипа «А», вариантов «а» и «б». При этом наконечники варианта «а» распределяются довольно равномерно на всем указанном пространстве, в то время как стрелы варианта «б» в основном сосредоточены в Северном Причерноморье, преобладая здесь над другими формами (рис. 2). Исходя из имеющихся далеко не полных данных можно заметить, что, как для Северного Причерноморья, так и для Нижнего Поволжья характерно большое однообразие форм. Лишь в керченском склепе встречены некоторые типы, территория распространения которых тяготеет к более восточным районам (см. рис. 2). Приуральские и Заволжские комплексы, напротив, отличаются заметным разнообразием состава наконечников стрел. В этом отношении особенно выделяются два комплекса — из пещерного захоронения у с. Кызыл-Адыр Оренбургской области и детского погребения 2 в кургане 4 Владимирского могильника Куйбышевской области (см. рис. 2).

Все эти наблюдения из-за малочисленности материалов и неполноценности большинства комплексов, из которых они происходят, носят предварительный характер. Однако, поскольку выделенные нами три района представлены одинаковым количеством находок, то прослеженная тенденция в распределении разных типов вполне вероятна. Лишь дальнейшее [73] накопление материала позволит уточнить действительное положение вещей.


Рис. 2. Распределение типов наконечников стрел по районам

Одним из важнейших вопросов в изучении отдельных категорий вещей является проблема их происхождения, решение которой имеет большое значение для определения этнокультурной принадлежности археологических памятников. В этой связи попытаемся проследить истоки развития каждого из выделенных выше типов наконечников. Как уже отмечалось, более многочисленную группу составляют наконечники ромбовидной формы. Вероятно, именно поэтому им уделено большее внимание в археологической литературе, и в частности вопросу происхождения. Отмечая своеобразие формы этих наконечников и их отличие от сарматских образцов, авторы, однако, полагают, что они зародились в культуре сарматов, продолжив линию развития треугольных наконечников с приподнятыми жальцами.1) В качестве основного аргумента выдвигается [74] наличие крупного трехлопастного ромбовидного наконечника с линией преломления лопастей по середине пера в сарматском погребении I в. н. э. из Сусловского могильника (курган 52).2) Но, как мы показали в статье, посвященной публикации погребения у с. Кызыл-Адыр, это явление само по себе уникально для Нижнего Поволжья и не может служить, доказательством в пользу сарматского происхождения ромбовидных наконечников стрел.3) Впервые распространение такой формы наконечников в южнорусских степях относится только к эпохе господства здесь гуннов.

Наиболее ранние находки ромбовидных наконечников встречены в памятниках хунну Монголии и Забайкалья, где они бытовали в I в. до н. э. — I в. н. э. (рис. 3, 1).4) Спецификой хуннских наконечников являются их большие размеры (общая длина 10-14 см, длина боевой головки 7-8 см, ширина 3-5 см), что вполне отвечает величине господствующего у хуннов сложносоставного лука, длина которого достигает 160 см. При этом хуннские ромбовидные наконечники представлены только одной формой с линией преломления лопастей в средней части боевой головки (тип I, подтип «А», вариант «а» по нашей классификации). Массовые находки ромбовидных стрел происходят из Кокэльского могильника Тувы, который состоит из больших курганов — родовых кладбищ, действующих в течение I—III вв. н. э.5) Уступая по величине хуннским наконечникам Монголии и Забайкалья, они тем не менее отличаются достаточно крупными размерами (общая длина 5,6-9 см, длина боевой головки 3,7-6,2 см, ширина 2-2,5 см), что сближает их с южнорусскими экземплярами гуннской эпохи (рис. 3, 2-6, 22, 23). Среди кокэльских ромбовидных наконечников, согласно нашей классификации, выделяются наконечники типа I, варианта «а» обоих подтипов; типа 2, вариантов «а» и «в», типа 3, варианта «в» (рис. 1, 1, 5, 7, 9, 11, 12). Наконечники 3 типа вариантов «в» и «а» встречены также в сибирских памятниках одинцовской культуры II—IV вв. н. э.6)

Обнаруженный в вышеупомянутом сарматском погребении Сусловского могильника один экземпляр ромбовидного наконечника и по размерам и по форме полностью совпадает с хуннскими большими наконечниками Центральной Азии. Его общая длина — 10 см, длина боевой головки 6,3 см, ширина 3,6 см. К тому же, учитывая необычный для среднесарматской культуры характер всего комплекса оружия, положенного в могилу сусловского погребения — длинный меч без металлического навершия с брусковидным перекрестием, наконечники стрел с опущенными жальцами, сложносоставной лук, от которого сохранились костяные накладки, вероятно, свидетельствует о чужеродном происхождении покоящегося здесь молодого воина. Сопоставление этого факта с датой погребения [75] и письменными сообщениями китайских и европейских древних авторов позволило нам выдвинуть гипотезу, что сусловское погребение является отражением определенных исторических событий, связанных с движением центральноазиатских племен хунну на запад и с первыми проникновениями их в Восточную Европу.7)


Рис. 3. Хронологическое распределение типов наконечников стрел.

Несомненно центральноазиатского происхождения были наконечники стрел 4 типа, обнаруженные лишь в одном захоронении гуннской эпохи на территории южнорусских степей у с. Кызыл-Адыр. Поиски им аналогий вновь привели нас к памятникам хунну Забайкалья и Монголии, где они, являясь господствующей формой наконечников стрел, отличаются, как и ромбовидные, необычайно крупными размерами, достигая в длину 10-12 см, при длине боевой головки 6-7 см и ширине 3-4 см (рис. 3, 10, 11).

Ступенчатые наконечники хунну характеризуются наличием четко выраженных покатых или прямых плечиков-ступенек, треугольной или сводчатой сравнительно короткой верхней частью боевой головки и широкой нижней с дуговидными краями лопастей, переходящих в узкую шейку.8) Массовые находки этого типа наконечников дает также Кокэльский могильник.9) Наряду с описанной выше формой ступенчатых стрел у населения Тувы, оставивших Кокэльский могильник, были в употреблении и другие разновидности такого рода наконечников, отличающиеся более вытянутыми пропорциями, узкими лопастями, удлиненной верхней частью боевой головки и небольшими покатыми плечиками (рис. 3, 12-16). В памятниках хунну Забайкалья и Монголии, которые датируются несколько более ранним временем (I в. до н. э. — I в. н. э.), чем захоронения Кокэльского могильника (I—II вв. н. э.), и охватывают более короткий промежуток времени, такой разновидности ступенчатых стрел пока неизвестно. Вероятно, это свидетельствует о более позднем происхождении последних, что подтверждается также находками их в памятниках одинцовского этапа (II—IV вв. н. э.), в Пазырыкском кургане 6 и в кургане Балыктыюльского могильника на Алтае.10)

Ступенчатые наконечники стрел из кызыладырского погребения по своей конфигурации ближе к забайкальскому варианту, отличаясь от них значительно меньшими размерами (табл. п/№ 13) и менее выраженными ступеньками-плечиками (рис. 3, 17-18).

За исключением кызыладырской находки подобные наконечники известны также в погребении гуннской эпохи в Венгрии, где они сочетаются с ромбовидными наконечниками и характерными для данного периода железными удилами с надетыми на свободные концы серебряными наконечниками с гранеными кольцами.11) Представленный единственным экземпляром трапециевидный наконечник — тип 5, происходящий из [77] погребения у с. Кызыл-Адыр, также, вероятно, является дальнейшим развитием крупных хуннских наконечников подобной формы (рис. 3, 20). Однако эта форма, как показывает археологический материал Центральной Азии, не была ведущим типом наконечников в эпоху культуры хунну (рис. 3, 20). В настоящее время нам известна по публикации лишь одна находка крупного трапециевидного наконечника из погребения I в. до н. э. — I в. н. э. на могильнике Наймаа-Толгуй в Монголии, обнаруженного совместно со ступенчатыми, ромбовидными и плоскими наконечниками стрел, а также с костяными накладками сложносоставного лука.12)

Лишь тремя экземплярами представлен следующий 6 тип, в который выделяются наконечники лавролистной формы. Два из них происходят из кызыладырской находки и один из керченского склепа 154 (табл., п/№ 3, 13). Как и предшествующие типы, подобная форма наконечников неизвестна в южнорусских степях до эпохи гуннского завоевания. Как свидетельствует археологический материал, несколько ранее, в III—IV вв. н. э., лавролистные наконечники появляются в Средней Азии, продолжая бытовать там в различных вариантах до VIII в. н. э.13)

Новым типом стрел для южнорусских степей явились также стрелы с трехгранными наконечниками (типы 7 и 8), представленные единичными экземплярами (табл., п/№ 9, 13). Они, как и лавролистные, находят себе аналогии в среднеазиатских памятниках. Наконечники подобной конструкции традиционны для памятников Средней Азии и их распространение здесь носит массовый характер. Существуя непрерывна в течение длительного периода (III—VIII вв. н. э.) на данной территории, они претерпевают значительные изменения в форме и размерах боевой головки. Наиболее ранние образцы их с гранями, переходящими в воронкообразное или цилиндрическое основание, происходят из Карабулакского могильника; II—IV вв. н. э., где они встречены вместе с трехлопастными наконечниками.14) Вероятно, позднее появляются наконечники типа 7 с узкой треугольной или пирамидальной головкой, найденные, например, в Боркорбазском могильнике III—V вв. н. э., в сочетании с трехлопастными наконечниками треугольной и лавролистной форм.15) Наконечники 8 типа также неоднократно зафиксированы в среднеазиатских комплексах IV—VIII вв. н. э.16) Для последнего периода, судя по находкам в Пенджикенте, подобные наконечники, так же как и крупные лавролистные трехлопастные, становятся господствующими формами. К последним трем типам — 9, 10, 11 относятся плоские наконечники. Один из них происходит из Нижнего Поволжья (табл., п/№ 6), другой из Куйбышевского Заволжья (табл., п/№ 9) и третий найден на Нижней Сыр-Дарье (табл., п/№ 9 и 15). Наконечник из Нижнего Поволжья, [78]

№ пп.

Название места находки

Классификационный шифр

L

1

s

коэф. 1

l1

l2

коэф..

2

Количество

Литература

1

Могила VIII, с. Новогригорьевка

1/1, А, а

1/1, А, б

3,6

5,9-5,4

3,4

3,5-3,2

1,7

1,7-1,5

1,9

2-2,1

1,7

1,8-1,7

1,5

1,5

11,11

1,2-1,1

1

7

Минаева Т. М. Погребение с сожжением близ г. Покровска. — УЗСГУ, Саратов, 1927, VI, вып. 3.

2

Могила IX, с. Новогригорьевка

1/I, А, а

1/I, А,

б II/7

5,6-4,8

5,9-5,4

4,8

3,4-3,2

3,6-3,4

3

1,7-1,6

1,6-1,5

0,6

2,0

2,2

4,2

1,8-1,7

2-1,8

-

1,6-1,5

1,7-1,6

-

1,1

1,1

-

3

8

1

Там же

3

Склеп 154, 176, Керчь

1/I, А, а

1/1, А, б

1/1, Б, в

1/3, в

1/6

6,2-5

7,2-4,9

6,4

5,1

6,2

4,2-3,8

4,7-3,2

4

3

4,5

2,0-1,8

2,1-1,5

1,5

1,3

1,3

2,1

2,2-2,

1 2,6

2,3

3,4

2,3-2

2,4-1,7

2,2

1,9

-

1,9-1,8

2,3-1,5

1,7

1,1

-

1,2-1,1

1,0-1,

1 1,3

1,7

-

5

4

1

2

1

Засецкая И. П. Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточно-европейских степей. — КСИА, 1959, вып. 158.

4

с. Новая Маячка

1/1, А, б

-

4

2,0

2

2

2

1

1

Минаева Т. М. Указ. соч., с. 9, рис. 4, 15-16.

5

Курган 17, г. Покровск

1/I, А, а

7,4-6,5

5,1-4,6

2,5-2

2-2,1

2,7-2,3

2,5-2,3

1

9

Там же.

6

Курган 18, г. Покровск.

III/9

6

3,8

2,6

1,4

1,8

2

0,9

1

Там же.

7

Курган 4/2, с. Бережновка

1/1, А, б

 5,3

3,6

1,7

2,1

1,9

1,7

1

1

Хазанов А. М. Очерки военного дела сарматов. М., 1971, табл. XIX, 36.

8

Курган 42, с. Ровное

1/I, А, а

5,1 (сохр.)

3,9-4

2,2-1,8

1,8-2,2

2,0-2,1

1,9

1,05-1,1

7

Rau P. Die Hügelgräber romischer Zeit an der Unteren Wolga. Pokrowsk, 1927, S 72-76, 67-70.

9

Курган 4/2, с. Владимировское

1/I, А, а

1/1, А, б

1/I, Б, а

1/2, а

1/3, в

III/10

7,4

6,5

7,2

9,7

3,2 (сохр.)

5,3 (сохр.)

5

5

4,9

6,6

2,9

4,7

2,5

2,3

1,8

2,0

1,4

2,0

2

2,1

2,7

3,3

2,0

2,3

2,5

2,4

2,5

2,4

2,1

2,0

2,5

2,6

2,4

4,4

0,8

2,7

1

0,9

1

0,5

2,6

0,7

1

2

1

1

1

1

Скарбовенко В. А. Погребение раннесредневекового времени в Куйбышевском Заволжье. — ДИП, 1979, с. 164-174, рис. 2.

10

с. Федоровка

1/I, Б, в

1/3, в

1/2, в

5,8

6,1-5

7,5

3,4

4,2-3,4

4,2

1,3

1,5

1,3

2,6

2,5 2,8

3,2

1,8

1,5-1,3

1,7

1,6

1,8-1,9

2,5

1,1

3

0,7

1

17

1

Гольмстен В. В. Археологические памятники Самарской губ. — ТСА РАНИОН, 1928, т. 4, с. 134, 135.

11

с. НовоУспеновка

1/I, А, а

1/1, А, б

4,8 (сохр.)

5,3

4-3

3,5

1,9-1,5

1,7

2,1-2

2

1,8-1,5

1,7

2,2-1,5

1,8

0,9-1

3

1

Не опубликовано

12

Курган 3, ст. Шипово

1/1, Б, а

8

4,5

1,5

3

2,3

2,2

1

1

Mnajewa Т. М. Zwei Kurhane aus der Völkerwanderungszeit bei der Station Sipovo. — ESA, 1929, т. 4, S. 199-209.

13

с. Кызыл-Адыр

1/I, А, а

1/2, а

1/2, г

1/4, а

1/4, б

1/5

1/6

I/6 II/7

II/8

6,2-6,0

4,9

-

6,5-5,9

6,3

-

-

4,4

6,3

3,8-3,2

3,1

4

3,9-2,8

3,8

3,5

4 (сохр.)

3,0

4,8

1,7-1,6

1,6

1,5

1,8-1,7

1,7

1,3

1,4

1,4

1,0

2,2-2,0

1,9

2,7

2,1-1,6

2,2

2,7

-

2

-

1,9-1,8

1,3

1,3

1,5-1,3

1,4

0,9

-

-

-

1,9-1,4

1,8

2,7

2,4-1,5

2,4

2,6

-

-

-

1,3-1,0

0,7

0,5

0,6-0,9

0,6

0,4

-

-

-

5

1

1

2

1

1

1 (обломок)

1

1

Засецкая И. П. Погребение у с. Кызыл-Адыр Оренбургской области (к вопросу о гунно-хуннских связях) 

14

с. Тугозвоново

1/2, г

5

3,5

1,5

2,3

1,2

2,3

0,5

17 и обломки

Урманский А. П. Погребение эпохи переселения народов на Чарыше. — ДКАЗС. Новосибирск, 1978, с. 141.

15

Погребение в купольном помещении на городище Актобе II

1/I, А, а

1/2, а

1/2, г

III/11

6,5

7,4

5

6,2

4,7

5

3,5

3,9

2,5

1,9

1,5

2

2

2,6

2,3

-

2,3

1,8

1,2

-

2,4

3,2

2,3

-

0.9

0,5

0,5

-

?

?

?

1

Максимов А. Г., Меркянев М. С., Вайнберг Б. И., Левина Л. М. Древности Чардары. Алма-Ата, 1968, с. 71, 79, рис. 32, 3-8. (Определить количество невозможно из-за сохранности — многие спеклись в комки).

I, II, III — группы
1, 2, 3 и т. д. — типы
А, Б — подтипы
а, б, в, г — варианты
L — общая длина наконечника стрелы
l — длина боевой головки
S — ширина боевой головки
коэф. 1 — коэффициент соотношения длины боевой головки к ширине
l1 — длина верхней части боевой головки
l2 — длина нижней части боевой головки
коэф. 2 — коэффициент соотношения верхней части боевой головки к нижней. {в оригинале таблица занимает три страницы – стр. 79 [№№ 1-7], 80 [№№ 8-12] и 81 [13-15 и обьяснение], для удобства чтения слита в одну. OCR} [81]

обнаруженный в погребении с сожжением (курган 18), был в данном случае единственным экземпляром подобного рода категории вещей. Однако нельзя быть уверенным, что в этом погребении, разрушенном грабителями, не могли присутствовать и другие формы наконечников. Тем более, что в идентичном по погребальному обряду и вещевому комплексу захоронении из расположенного рядом кургана 17 были найдены девять ромбовидных трехлопастных наконечников (табл., п/№ 5).

Для всех указанных регионов наличие в комплексах плоских наконечников стрел — явление новое, неизвестное в местных, предшествующих гуннскому завоеванию культурах.

Массовое распространение плоских наконечников повсеместно получает лишь в эпоху поздних кочевников. Однако вряд ли первые находки их в южнорусских степях можно рассматривать как предвестники позднекочевнической культуры. Не исключено, что данные образцы продолжают развитие плоских наконечников, бытовавших ранее в Центральной Азии. Подобные наконечники ромбовидной и листовидной форм, сочетаясь с трехлопастными ромбовидными и ступенчатыми наконечниками, неоднократно встречены в памятниках хунну Забайкалья и Монголии (рис. 3, 25, 26).17)

Таким образом, поиски истоков происхождения по каждому выделенному типу наконечников показали, что ни один из них не имеет корней в местном сарматоаланском оружии. Все они так или иначе связаны с восточными культурами. Причем некоторые из них — трехлопастные ромбовидные, трапециевидные и ступенчатые, а также, вероятно, наконечники с плоским пером, являются дальнейшим развитием центральноазиатских образцов хуннской культуры. Другие же, как трехлопастные лавролистные и трехгранные, происходят из Средней Азии.

Появление и распространение описанных выше типов наконечников стрел на территории южнорусских степей, судя по бесспорным датам ряда погребальных комплексов, в которых они были обнаружены, совпадает с экспансией и господством гуннов в Восточной Европе.18) Таковыми являются захоронения в керченском склепе 154, где находилось 11 погребений, дата которых не выходит за пределы середины или в крайнем случае третьей четверти V в. н. э.19) В границах V в. н. э. датируются и комплексы из погребений с сожжением у сел Новогригорьевка Запорожской области и Ровное Саратовской области, а также случайная находка у с. Новая Маячка Херсонской области и пещерное погребение у с. Кызыл-Адыр Оренбургской области.20)

К концу IV — началу V вв. и. э. относятся погребения у с. Тугозвоново на Алтае и на городище Актобе II в Средней Азии. Авторы публикаций связывают их происхождение с [82] эпохой переселения народов и в частности с движением гуннов. Отмеченная выше венгерская находка ступенчатых наконечников с типичными для гуннского периода вещами также подтверждает эту дату.21)

Следует заметить, что большинство типов не имеют продолжения в оружии Восточной Европы последующего исторического этапа. Это прежде всего относится к ступенчатым наконечникам (тип 4), трапециевидным (тип 5) и ромбовидным (тип 1, подтип «А», вариант «б», типа 2, варианта «а», «в» и «г»). При этом наконечники с вогнутыми краями лопастей типа 1, варианта «б», судя по имеющимся в настоящее время материалам, появляются с гуннами и исчезают с их падением. Это обстоятельство имеет большое значение для определения узких дат отдельных памятников. Значительно дальше бытуют ромбовидные типа 1, варианта «а» и типа 3, варианта «в», а также лавролистные, обнаруженные в комплексах VI—VII вв. н. э. на Северном Кавказе, в Крыму, в Венгрии, часто сочетаясь с новыми, неизвестными ранее формами; наконечников стрел.

Что же касается восточных областей Сибири, Алтая, Центральной Азии, то там одним из господствующих типов наконечников становятся трапециевидные, представленные различными вариантами, а также крупные лавролистные с широкими лопастями.



1) Минаева Т. М. Погребения с сожжением близ г. Покровска. — УЗСГУ, 1927, т. 4, вып. 3, с. 116; Грязнов М. П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая речка. — МИА, № 48, 1966,. с. 111; Литвинский Б. А. Среднеазиатские железные наконечники стрел. — СА, 1965, № 2, с. 75-91.

2) Рыков П. С. Сусловский курганный могильник. —УЗСГУ, 1925, т. 4, вып. 3, с. 45-46, рис. 12, 13.

3) Засецкая И. П. Погребение у с. Кызыл-Адыр Оренбургской области (к вопросу о гунно-хуннских связях). — В кн.: Материалы археологических экспедиций Эрмитажа. Л., 1982.

4) Коновалов П. Б. Хунну в Забайкалье. Улан-Уде, 1976, с. 173-179, табл. 11, 20, 26; Erdelyi V., Dorjsüren С., Navan D. Results of the Mongolian-Hungarian archaeological expeditions. 1961—1964. — AA, Budapest, 1967, t. 19, S. 341-344, fig. 13 a.

5) Вайнштейн С. И. Раскопки могильника Кокэль в 1962 г. — ТТКАЭЭ, 1970, т. 3, с. 7-79, рис. 12, 14, 21, 25, 27, 29 и др.; Дьяконова В. П. Большие курганы-кладбища на могильнике Кокэль.— Там же, с. 80-238, табл. I, II, III.

6) Грязнов М. П. Указ соч., с. III, табл. 38, 14; XI, 1-3.

7) Засецкая И. П. Указ. соч. [83]

8) Коновалов П. Б. Указ соч., табл. I, 12-16, II, 17-19, 21-25, 27-28; Erdelyi V., Dorjsüren С., Navan D. Op. cit., fig. 13.

9) Вайнштейн С. И. Указ. соч., рис. 12, 406, 42, 51, 57 и др.; Дьяконова В. П. Указ. соч., табл. I, II, III.

10) Гаврилова А. А. Могильник Кудырге как источник по истории алтайских племен. М.-Л., 1965, с. 53, рис. 3, 2; Сорокин С. С. Погребение эпохи великого переселения народов в районе Пазырыка. — АСГЭ, 1977, вып. 18, с. 57-67, рис. 5, 4-7.

11) Alföldi A. Funde auf der Hunnenzeit und ihre ethnische Londerung. — AH, Budapest, 1932, t. 9, S. 60, abb. 17, 8, 10.

12) Erdelyi V., Dorjsüren С., Navan D. Op. cit., fig. 13, в.

13) Сорокин С. С. О датировке и толковании кенкольского могильника. — КСИИМК, 1956, вып. 64, с. 3-14; Литвинский Б. А. Указ. соч., с. 82.

14) Баруздин Ю. Д. Кара-Булакский могильник. — Изв. АН Киргиз. ССР, 1961, т. 3, вып. 3, с. 43-81, рис. 12.

15) Сорокин С. С. Могильник Боркорбаз. — Тр. ГЭ, 1961, с. 151-152, табл. II, о.

16) Литвинский Б. А. Указ. соч., с. 86-88. Как любезно сообщила Н. Г. Горбунова, подобные наконечники стрел особенно характерны для Ферганы, где они встречены в комплексах III—IV вв. н. э. и IV—VI вв. н. э.; Распопова В. И. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л., 1980, с. 65-74, рис. 44-47.

17) Коновалов П. Б. Указ. соч., табл. 1, 2-7; Erdеlyi V., Dorjsüren С., Navan D. Op. cit., fig. 13 d.

18) Рунич А. П. Раннесредневековые склепы Пятигорья. — CA, 1979, № 4, с. 232, рис. 1, 16.

19) Склеп 152 первичное погребение, некрополь на Госпитальной ул., Керчь. Здесь обнаружены ромбовидные наконечники с лавролистными головками. Погребение датируется VI в. н. э. по бронзовому канделябру (Мацулевич Л. А. Серебряная чаша из Керчи. Л., 1926).

20) Salamon A. Über die etnischen und historischen Beziehungen des Gräberfeldes von Körnge (VI). — AA, Budapest, 1969, t. 21, S. 273-297, Abb. 4, 12; 5, 8-17; 6, 10-11; 7, 16-22; 8, 8-9.

21) Гаврилова А. А. Указ соч., табл. XVII; Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири. — МИА, 1949, М.-Л., № 9, с. 300, табл. 14, 15, 18, 19; Грач А. Д. Археологические исследования в Кара-Холе и Монгун-Тайге —ТТКАЭЭ, 1960, с. 132, рис. 75; с. 143, рис. 96; Мажитов Н. А. Бахмутинская культура. М., 1968, табл. 29, 14, табл. 27, 8-11.


























Написать нам: halgar@xlegio.ru